Текст книги "Радость и грусть"

Автор книги: Пенни Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Но, мам!

– Уроки! – решительно приказала Элен и добавила: – Когда поднимешься наверх, напомни Алексу, что он так и не принес мне свой костюм. Если он хочет выглядеть пристойно…

– Ладно, скажу, – согласился Джонни.

Он прошел через кухню и направился вверх по лестнице в большую спальню, которая раньше служила отцу кабинетом. Теперь в этой комнате он жил вместе с кузеном Алексом, оставшимся у них в семье после того, как его родители развелись и его отец Ричард исчез.

Мать Алекса Анна, тяжело пережив развод, несколько месяцев провела в клинике, где лечили людей с нарушениями органов пищеварения. У нее обострилась хроническая булимия – патологическое чувство голода, от которого она страдала уже много лет. Теперь Анна жила со своими родителями на южном побережье. Она все еще не оправилась после болезни, поэтому попросила Элен и Брайана приютить на время Алекса.

Элен с радостью согласилась. Мальчик и раньше часто гостил у них, она привязалась к нему, как к собственному сыну, ее дети тоже были очень близки с ним.

Разница в возрасте у кузенов составляла всего два года, Алексу скоро должно было исполниться тринадцать. Мальчики ладили между собой, но Алекс на глазах превращался в юношу, в то время как Джонни еще оставался ребенком, поэтому они не часто делились друг с другом секретами.

Когда Джонни вошел в спальню, кузен читал спортивный журнал, и мальчик не стал рассказывать ему о встрече с Патрицией и о том, что он пригласил ее на семейное торжество.

Джонни был веселым, открытым, доброжелательным пареньком, и ему просто не пришло в голову, что родителей отнюдь не приведет в восторг открытие, что «друг» сына не десятилетний мальчик, а женщина двадцати шести лет.

Однако Патриция усиленно размышляла об этом, пока дозванивалась до дома, рассчитав время так, чтобы поговорить с сестрой, когда их никто не услышит.

– Вот видишь, Барбара, как все отлично складывается. Ведь это замечательный способ проникнуть в семью, причем сразу перезнакомиться со всеми… По крайней мере, всех увидеть, – неохотно уточнила Патриция. – Я просто поверить не могла, когда он сказал, что его зовут Джонни Стюарт.

– И сколько же ему лет? – поинтересовалась Барбара.

– Десять-одиннадцать – не больше. Такой хорошенький, с огромными карими глазищами и густыми волнистыми волосами.

– Великолепно!

– Да уж, куда лучше, – засмеялась Патриция.

– Говоришь, он пригласил тебя на восемнадцатилетие своих сестер?

– Угу.

– А что еще тебе удалось узнать?

– Пока больше ничего, – поспешно ответила Патриция. – Мы же были на людях, я не стала задавать слишком много вопросов, нас могли услышать. Мне не хочется, чтобы меня в чем-то заподозрили.

– Правильно, – одобрила Барбара.

– А как дела дома? – с беспокойством спросила девушка. – Как мама?

– Не беспокойся, она ни о чем не догадывается, – заверила сестру Барбара. – Я делаю все, что нужно. Вру изо всех сил. В первые дни она без конца задавала вопросы, все допытывалась, почему ты так неожиданно сорвалась с места и не замешан ли тут мужчина.

Бедная мама! – подумала Патриция, как ей хочется выдать замуж хотя бы одну из нас.

– И что же ты ей говорила?

– Как условились. Что тебе было необходимо на время уехать, и именно теперь, когда ты перестала встречаться с Мартином. Поэтому очень удачно, что появилась такая возможность… Ну и все в таком роде.

– Хорошо… Только теперь она решит, что я страдаю из-за разбитого сердца.

– Ну и пусть, все равно это лучше, чем если бы она догадалась об истинной причине. Когда твоя вечеринка? У нас так мало времени.

– Знаю. В субботу, в отеле «Хилтон», в Чарлвилле, где я и остановилась. Отличная возможность не только узнать все, что удастся, но и понаблюдать за ними.

– Как ты думаешь, те… ну, ты понимаешь, кого я имею в виду, тоже там будут? – В голосе Барбары появилась напряженность, зазвучали враждебность и гнев.

– Не знаю.

– Когда я думаю о них, о том, что они натворили, о причиненном ими горе…

– Знаю, знаю… Я все помню. Не надо сейчас об этом. Послушай, мне пора заканчивать. Позвоню тебе после праздника, расскажу, что удалось узнать. – Патриция собралась уже положить трубку и вдруг вспомнила: – Чуть не забыла. Ты не догадаешься… – Виновато усмехаясь, она быстро пересказала сестре, что Джонни поведал ей о своих кузенах.

– Замечательно! Так, значит, кузен Нолан – настоящий монстр, – ехидно прокомментировала услышанное Барбара. – Запомним, что ему нравятся хорошенькие пустоголовые блондиночки, которых он может коллекционировать как спортивные награды. Меня же, как ты знаешь, в первую очередь в мужчине всегда интересовало его сердце, но…

– Барбара, – прервала ее Патриция, засмеявшись.

– Что? – Барбара тоже хихикнула в ответ. – Ладно, удачи тебе с кузеном Ноланом, – поддразнила она сестру. – Он тебе подойдет, дорогая, ведь это – воплощение твоего идеала.

– Ну еще бы, – саркастически согласилась Патриция.

Положив трубку, она подошла к окну и невидящим взглядом уставилась в ночную тьму. Не каприз и не импульсивный порыв привел ее сюда – в Австралию, в Лонгрич и Чарлвилл. Они с сестрой всю жизнь вели поиски – с тех пор как узнали историю жизни своей матери.

Патриция в задумчивости вернулась к кровати. Наверное, для приема надо найти какую-нибудь подходящую одежду. Она уезжала быстро, чтобы мать не попыталась ее задержать, и не взяла с собой ничего мало-мальски нарядного. А на ее рост не так-то легко купить что-то готовое.

В маленьком английском городке, где выросли Барбара и Патриция, все давно привыкли к их росту. У них в семье все отличались этим. Отец был выше ста девяноста, его родители тоже были очень высокими, как и вся родня с отцовской стороны.

Семья Квентона Томаса могла проследить свое происхождение вплоть до шестнадцатого века, и даже еще немного дальше. И в свое время матери пришлось нелегко. Далеко не сразу она добилась, чтобы ее приняли в семье как свою, учитывая…

Патриция решительно пресекла эти мысли. Они с Барбарой решили: пора восстановить справедливость. Пора заставить кое-кого понять, чего они лишились из-за чьей-то непомерной гордыни и жестокости. Потому-то ей и пришлось приехать сюда. Сейчас Патриция с трудом сдерживала неуютное ощущение беспокойства. Нет, так она ничего не добьется. Надо подавить в корне одолевавшие ее неуверенность и нежелание что-либо предпринимать.

2

– Элен, милая, мне ужасно жаль, но получается так, что я не смогу прийти на вашу вечеринку.

– Ой, тетя Вивьен, – с тревогой воскликнула Элен, – что случилось?

– Нет, нет, не беспокойся, ничего не случилось, – заверила Вивьен жену своего племянника. – Просто няня, услугами которой иногда пользуются Сильвия и Николас, в последний момент отказалась, вот я и предложила побыть с малышкой. Ведь они еще ни разу за восемь месяцев, прошедшие со дня рождения Одри, никуда вместе не выходили.

– Да, действительно, – согласилась Элен. – Брайан пытался убедить Сильвию подольше посидеть с дочкой, но вы же знаете, какая она добросовестная и как любит свою работу. Она категорически решила не откладывать, и теперь ей приходится нелегко. Правда, летом у Николаса было время помочь ей, присмотреть за Одри.

– Да, да. Но сейчас Сильвия волнуется, потому что они никак не могут найти подходящую няню.

– Бедняжка, как ей, должно быть, трудно. Но вы знаете, я бы не смогла доверить кому-то другому воспитание моих детей, особенно когда они совсем маленькие. Когда читаю все эти ужасные истории про матерей, которые отказываются от собственных детей, то просто поражаюсь… Нет, я никогда бы так не поступила… Вивьен, вы слушаете?

В трубке повисла напряженная тишина.

– Конечно, – наконец проговорила Вивьен, – все, что ты говоришь, Элен, верно, но у некоторых женщин просто нет выбора.

– Да, да, понимаю, – поспешно согласилась она, уловив легкую критическую нотку в голосе Вивьен. – Наверное, я не права.

Попрощавшись и положив трубку, Элен отругала себя за бестактность. Хорошо говорить, когда ей повезло в браке. А чтобы она делала, не будь рядом такого надежного и верного человека, как Брайан.

– У тебя задумчивый вид, – заметил муж, входя в спальню, где Элен как раз заканчивала упаковывать приготовленные вещи. – Что-то случилось?

– Ничего страшного. Звонила Вивьен. Она не сможет прийти. Предложила Сильвии и Николасу посидеть с малышкой. Их подвела няня. А я, кажется, рассердила тетю.

– Ты? – Брайан ласково посмотрел на жену, подошел и обнял ее. – Сомневаюсь, любимая. Ты слишком добра, чтобы кого-то рассердить.

– Увы. Наверное, я была слишком категорична. – И Элен пересказала мужу состоявшийся разговор.

– Вот оно что. Ты же знаешь, сколько сил тетя Вивьен отдала сбору средств для нового дома матери и младенца.

– Да, конечно, знаю, но как-то упустила из виду, – вздохнула Элен. – Помнишь, я рассказывала тебе, у тети такая замечательная, даже новаторская идея. Вивьен намерена сделать его совсем не похожим на те дома, куда в давние времена с позором отправляли девушку, если выяснялось, что та беременна. А потом ее убеждали отдать ребенка в чужие руки.

– Но ведь люди искренне верили, что таким детям будет лучше, если их усыновят.

– Знаю. И просто не могу спокойно думать о том, что могло бы произойти, если бы ты на мне тогда не женился…

– А я знаю, что не мог бы на тебе не жениться, – нежно промолвил Брайан, обнимая ее покрепче. – Еще мы оба знаем, что ты тоже собираешь средства на это заведение. Кому, как не мне, быть в курсе этого, ты ведь и из меня выкачала денежки.

– Но ведь на доброе дело, – возразила Элен. – Мы уже купили участок и дом. Остается лишь его перестроить, чтобы там были небольшие спальни. Тогда мы сможем предоставить молодым мамам и их детишкам надежное убежище.

– Отнести чемоданы вниз? – вернул ее к текущим делам Брайан. – Ты ведь хотела приехать в «Хилтон» пораньше.

– Да, помню. – Элен неуверенно покосилась на телефон.

– Я сегодня еще не звонила отцу…

– С ним все будет в порядке, ведь там Родни и Моника.

– Конечно. Но ты же знаешь, каким нетерпимым бывает Родни, – продолжала волноваться Элен.

– Знаю. Но Моника проследит за тем, чтобы отцу было хорошо. Она так его любит!

– А он – ее. Забавно, правда? Единственная женщина, которую он принимает, ему не родственница.

– Это потому, что Моника – типичная женщина. Именно такой представляет настоящую женщину твой отец, – сухо отозвался Брайан.

– Она действительно очень милая, – согласилась Элен. – Добрая, мягкосердечная, великодушная и…

– Такая ранимая? – продолжил Брайан.

Они молча уставились друг на друга.

– Должна признаться, что была удивлена, когда впервые увидела ее. Помнишь, в тот день, когда Родни объявил, что женится на ней.

– Да, я тоже был удивлен, и не меньше твоего. Интересно, захотел бы наш распрекраснейший сын жениться на ней, если бы ее отец не был тем, кто он есть, – цинично размышлял Брайан.

– О, дорогой, не говори так! – воскликнула Элен. – Она его так любит!

– Не слишком ли?

– Но она кажется необыкновенно счастливой.

– Она счастлива, потому что Родни счастлив, а он счастлив, потому что получил то, что хотел. Долго ли его будет устраивать существующее положение – вот вопрос.

Они вновь обменялись понимающими взглядами. Родни, их сын по крови, но по темпераменту и складу ума всегда был ближе к своему дяде Ричарду, чем к любому из их семьи, хотя родителям было больно признаваться в этом даже самим себе. Элен знала, как эгоистичен и безжалостен Родни и как упорно он умеет добиваться поставленной цели.

Половина восьмого. Патриция оглядела вестибюль отеля и решила устроиться в уголке, чтобы видеть всех входящих, но чтобы на нее, по возможности, не обращали внимания. Ей всегда нелегко было оставаться незаметной при ее росте и пышной гриве волос.

Спустя несколько минут она увидела Джонни. С ним был мальчик постарше и взрослая пара, видимо его родители. Джонни был в костюме, с приглаженными волосами, из-за чего казался младше, чем в тот день, когда они познакомились. Патриция скрыла улыбку. В вестибюле начали собираться первые гости – веселая жизнерадостная компания, люди разных поколений, но было ясно, что все они знакомы между собой.

Вот родители Джонни подошли ближе, и Патриция смогла рассмотреть его мать. Та была в вечернем платье и выглядела очень элегантно. Опытный взор девушки определил: похоже, туалет от Армани. Мило, очень мило, признала она, наблюдая, как кремовый креп изящно движется вместе с телом женщины. Бриллианты в ушах и на шее, вне всякого сомнения, были настоящими. Судя по окружавшим их людям и по выбранному для празднования месту, финансовые трудности семьи Стюарт не касались.

Но ведь она и раньше это знала. Знала про их гордость и высокомерие, знала, что они считают себя куда выше и лучше многих, лучше, чем… Патриция нахмурилась, увидев вновь прибывших.

Странно, в первый момент ее привлек не рост решительно вошедшего в вестибюль отеля мужчины, а ощущение силы и энергии, излучаемое им нетерпение, которое он, однако, держал под строгим контролем.

– Нолан! – воскликнул отец Джонни, подходя с улыбкой к молодому человеку и пожимая ему руку. – Майкл, – тепло приветствовал он второго мужчину, следовавшего за Ноланом.

Нолан и Майкл! Да, она сразу догадалась, что это он, призналась себе Патриция, даже не заметив, что думает «он», а не «они». О Майкле она как-то сразу забыла. Нолан был высок, как и рассказывал ей Джонни, что же касается остального… Конечно, физически он очень силен и в нем чувствовалось мужское обаяние. Но она отметила и жесткость, и исходившую от него холодность, и некоторую напряженность, что, по ее мнению, портило его поразительную красоту. Бывает ведь, что человек чересчур красив. И тогда, как слишком сильные духи, не привлекает, а скорее отталкивает. Да, малопривлекательный тип, решила она.

Хрупкая крошечная блондинка, висевшая у него на руке, явно не разделяла мнения Патриции. Она с обожанием смотрела на своего спутника, всеми силами стараясь показать, что сейчас он принадлежит ей. Нолан представил ее родителям Джонни, и Патриция смогла рассмотреть блондинку получше. Да она вовсе не такая девочка, как показалось сначала по ее поведению и девическому наряду. Скорее за тридцать, чем за двадцать. Однако отлично умеет пользоваться своей внешностью, чтобы произвести впечатление юности и беззащитности. Нолану наверняка нравится именно такой тип женщин. Патриция почувствовала презрение.

Нолан с трудом скрывал раздражение. Даже более того – он был в ярости. Каким-то образом Лиз сумела убедить Майкла привезти ее сюда, дав понять, что Нолан уже пригласил ее, тогда как на самом деле… Пришлось представить ее Брайану и Элен, и другим родственникам.

– Что она тут делает? – требовательно спросил Нолан полчаса назад, когда Майкл заехал за ним, и он увидел Лиз, спокойно сидевшую в машине брата.

– Она позвонила мне и попросила взять ее с собой, – ответил Майкл.

Брат расстроился, когда Нолан сообщил, что того обманули и что сам он вовсе и не думал приглашать Лиз на семейное торжество.

– Но она сказала… – начал Майкл.

– Да плевать мне на то, что она сказала, Майкл, – прервал его Нолан. – Повторяю, она обманула тебя: я ее вовсе не приглашал. Не представляю, как Лиз узнала о вечеринке.

– Тут уж я виноват, – признался Майкл. – Я встретил ее несколько дней назад в городе, ты был тогда в Брюсселе, мы разговорились, и я упомянул о празднике. А Лиз сказала, что ей уже все известно и что ты ее пригласил… – Майкл замялся. – Я же знаю, что у вас с ней… Вот я и подумал…

– Ты знаешь, что у нас с ней… А что у нас с ней? – мрачно осведомился Нолан. И тут же сам ответил на свой вопрос: – Да, мы встречались – недолго и очень давно. Очень давно! Она приехала ко мне за советом по поводу развода, вот и все. После ее замужества мы не встречались ни разу, и я не собираюсь иметь с ней никакого дела. Эта женщина – просто отрава, Майкл, – предупредил Нолан младшего брата. – Уж поверь мне.

Вот именно отрава. Нолану безумно хотелось стряхнуть с себя цепкую маленькую ручку и громко всем объявить, что к этой женщине он не имеет никакого отношения. И лишь естественное мужское отвращение к публичным скандалам мешало ему так поступить.

– Лиз… – шепнул Брайан жене, когда гости отправились раздеваться в гардероб. – Не та ли это?..

– Кажется, та.

– А я думал, она замужем за сэром Уильямом Дереем.

– Так и есть, – подтвердила Элен. – Вернее, была замужем. Кажется, они разводятся.

– Не похоже, чтобы Нолан был от нее в восторге.

– Вот как? – недоуменно поглядела на него Элен. – Но ведь они пришли вместе.

– Пришли-то они вместе, но погляди внимательно на Нолана и тоже увидишь, что они вовсе не вместе, – заверил ее Брайан. – Если она надеется, что Нолана легко уломать, потому что в юности он был увлечен ею, то, боюсь, красотку ждет бо-о-ольшое разочарование.

Брайан и Элен стали потихоньку направлять гостей в заказанный банкетный зал, и Джонни с беспокойством взглянул на дверь. Было ровно восемь часов.

– Джонни, – окликнула Элен младшего сына, маячившего у входа.

– Сейчас.

Возбуждение Джонни спадало, уступая место тревоге и разочарованию. Мальчик еще раз оглядел вестибюль и снова направился к двери.

Элен нахмурилась. Она уже забыла, что Джонни кого-то пригласил.

– Идемте же, – настойчиво позвала родителей Мишел.

Элен заколебалась, глядя на сына. Ведь ему всего десять лет, можно ли оставить его одного в вестибюле отеля? Впрочем, тут безопасно, пусть подождет несколько минут. А она тем временем проверит, все ли в порядке в зале.

Патриция дождалась, пока Брайан и Элен скроются из виду, встала и неторопливо подошла к Джонни. Он не отрывал взгляда от входной двери. Она легонько коснулась его руки. Мальчик подпрыгнул от неожиданности, обернулся и увидел девушку. Лицо осветилось радостной улыбкой.

– Вы пришли! Как здорово! А я уж боялся, что вы передумали.

– Вот видишь, я здесь, – успокоила его Патриция.

Он был таким добрым, таким открытым, таким маленьким и уязвимым… Нанесенная сейчас рана навсегда оставит след в его душе. Если так случится, это будет на ее совести. Но разве она хочет…

– Идемте, – Джонни потянул ее за руку, – вот сюда.

Нет, она не отвечает за чувства мальчика, сурово напомнила себе Патриция. Здесь у нее свои задачи, свой долг, и она обещала его выполнить.

Джонни распахнул двустворчатые двери и отступил в сторону, пропуская свою даму вперед, в большой, заполненный людьми зал.

– Сколько народу, – протянула Патриция, – и все эти люди принадлежат к одной… к твоей семье?

– Из этих почти все. – Джонни слегка нахмурился. – Но все же кое-кого из родственников не хватает. Например, нет бабушки Вивьен.

– Бабушки Вивьен… – повторила как эхо Патриция, рассматривая элегантный зал, увешанный гирляндами и цветами. Она любила и неплохо умела украшать помещения к праздникам и поняла, как много было здесь затрачено сил, чтобы создать атмосферу торжественности и приподнятости. – Должно быть, ей не нравятся вечеринки.

– Нет, она собиралась прийти, – сообщил Джонни, – но осталась с маленькой дочкой Сильвии и Николаса. Вон они. – И мальчик показал на пару, говорившую с его родителями.

Женщине примерно столько же лет, сколько и мне, подумала Патриция. Двадцать пять или немного больше, а мужчина постарше. Одета модно, волосы красиво подстрижены и уложены. Патриция внимательно ее разглядела и снова повернулась к Джонни, потому что тот сказал:

– Хотелось бы мне, чтобы бабушка Вивьен была здесь и вы бы познакомились.

И снова Патриция поняла, что куда легче изучать окружающих, чем смотреть в глаза мальчику.

– Мне бы тоже хотелось ее увидеть, – согласилась она. – Может быть, это еще случится, прежде чем я уеду.

Вдруг взгляд ее остановился на стоявшем у противоположной стены молодом мужчине. О Господи, как красив! Нет-нет, не просто красив – прекрасен! Он буквально излучал неотразимое мужское обаяние. От макушки, от блестящих темных волос, до носков вечерних туфель он воплощал собой все, что было мужественным и красивым. Из этого представителя рода Стюартов получилась бы великолепная кинозвезда, подумала девушка. Все, даже мужчины, не говоря уже о женщинах, сходили по нему бы с ума, как в доброе старое время.

– А кто это там, у стены?

– Родни, – отрывисто бросил Джонни и неохотно добавил: – Мой родной брат.

Родной брат?! Патриция была поражена. Но еще больше поразило ее лицо мальчика. Такое доброе и открытое, оно вдруг стало жестким и замкнутым, глаза сузились.

Патриция спросила:

– А почему ты не рассказал о нем, когда перечислял подходящих мне по росту членов твоей семьи?

– Он не… – Джонни запнулся, – он не подходит. Родни женат, – тихо закончил он.

– А, ясно. Ну, так бы и сказал. Что же здесь такого. – Патриция обшаривала глазами зал, пытаясь определить, кто из женщин может быть женой такого красавца. Сногсшибательный, почти неестественно, театрально красивый, излучающий обаяние, которому вряд ли какая-нибудь женщина сможет воспротивиться…

– Вон его жена Моника, – показал Джонни, явно догадавшись, чем занята его спутница, и поспешно добавил: – Она очень милая, мне она нравится.

– Конечно, – согласилась Патриция, разглядывая некрасивое лицо Моники, ее полноватую фигуру. Или Родни по уши в нее влюблен, или должна быть иная, весьма серьезная, причина, почему он на ней женился. И скорее всего верно второе предположение…

В памяти вдруг опять всплыл один из разговоров с сестрой.

– Почему бы нам не нанять кого-нибудь, кто навел бы справки, прежде чем мы сами займемся этим делом? – предложила Патриция, когда они впервые обсуждали вопрос о ее поездке. Становилось крайне неуютно при одной только мысли, что придется лезть в личную жизнь других людей.

Но Барбара тогда решительно покачала головой.

– Мы не можем рисковать и доверяться какому-то чужому дяде. Ведь мы уже говорили об этом, – напомнила она сестре. – Надо все сделать самим. Другого выхода нет.

– Хочешь сказать, что это мне надо все сделать самой, – с чувством возразила Патриция. – Ты-то не можешь лететь в Австралию. Ведь ты не бросишь наполовину написанную диссертацию, правда?

– Не брошу, – кивнула Барбара и поддразнила сестру: – Надо было тебе соглашаться и отправляться путешествовать на пару лет, как предлагал отец. Отказалась – теперь расплачивайся!.. Нет, моя дорогая, – перешла на серьезный тон Барбара, – нужно довести задуманное до конца. Помнишь, сколько раз за прошедшие годы мы клялись, что сделаем это?

– Конечно, помню, – согласилась Патриция. Разве она могла забыть их детские клятвы. – Просто мне тошно при мысли, что мы собираемся действовать исподтишка… шпионить.

– Мы – исподтишка?! – завопила тогда Барбара.

И вот теперь Патриция молча смотрела на Джонни сверху вниз, испытывая ужасные угрызения совести.

– А где же твои сестры? – спросила она наконец, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и в меру заинтересованно.

– Вон там. – Он указал на очень похожих друг на друга девушек, оживленно болтавших с друзьями в стоявшей несколько особняком группе молодежи.

Патриция с удовольствием отметила, что одеты сестры совершенно по-разному и прически у них тоже разные, однако черты лица были абсолютно одинаковые.

– Господи, кто это там с Джонни? – воскликнула Элен, первой заметив своего младшего сына, хотя прошло уже несколько минут с момента, как тот со своей спутницей вошел в зал.

– Да, такую трудно пропустить, не так ли? – засмеялась Сильвия, рассматривая странную пару – юного Джонни и великолепную рослую шатенку рядом с ним.

– Напоминает львицу, правда? – прошептала Элен. – Роскошная грива, грация и сила. Где же Джонни мог с ней познакомиться?

– Кажется, я знаю, – сообщил Брайан, обернувшись к ним.

– Салли Грэм говорила мне, что Джонни на днях заходил к ним в бар с высокой англичанкой, но я не придал этому значения.

– Англичанка, вот как? Пойду-ка я поздороваюсь, как-никак соотечественница, – встрепенулся Николас.

– Погоди-ка, дорогой, – предостерегающе произнесла Сильвия, – мы подойдем к ней вместе.

Дружная семья эти Стюарты – видно невооруженным глазом, усмехнулась про себя Патриция, заметив, что к ней начинают проявлять интерес. Родни уже отклеился от стены и лениво осмотрел ее сверху донизу. Нолан, кинув взгляд в ее сторону поверх головы своей низенькой спутницы, слегка нахмурился. Элен была так поражена, что не могла сдвинуться с места. Зато к ним решительно направлялись Сильвия и Николас. Патриция задержала дыхание, сосчитала до десяти – и начала играть заранее продуманную роль.

– Здравствуйте. – Сильвия одарила девушку теплой улыбкой. – Вы, должно быть, и есть подруга Джонни?

– Надеюсь, – отозвалась Патриция столь же тепло, пожимая протянутую руку, и незаметно подмигнула Джонни. – Меня зовут Патриция Томас. Можно просто Пат.

– А я – Сильвия Эшкрофт, кузина Джонни. Это – Николас, мой муж.

Сильвия тут же отправила Николаса принести им что-нибудь выпить. А к тому времени, когда он вернулся, уже успела расспросить Патрицию и узнала, что та завершила обучение в колледже и теперь путешествует, решив посмотреть свет перед тем, как начать работу в адвокатской фирме своего отца.

– Значит, ваш отец – адвокат? Какое совпадение! В нашей семье почти все так или иначе связаны с адвокатской деятельностью.

– Мой отец был адвокатом, – пояснила Патриция, – но сейчас он работает в парламенте.

– А что привело вас в Лонгрич? – осведомился Николас, протягивая девушке бокал. – Он не входит в обычные туристические маршруты.

– Да, к сожалению, – согласилась Патриция. – Но о вашем городе так интересно рассказывали мне в Чарлвилле, что захотелось посмотреть. К тому же я люблю старые города, и ваш действительно мне очень понравился. Вдобавок здесь я встретила Джонни. – И она улыбнулась мальчику.

– Я увидел Патрицию на кладбище у церкви, – сообщил он. – Там мы и познакомились.

– У вас очень красивая церковь. А все эти надгробья с датами, такими давними… Наверное, ваша семья живет тут уже не одно поколение, – высказала предположение Патриция и затаила дыхание в ожидании ответа.

– Не совсем так, – отозвалась Сильвия. – Вообще Стюарты происходят из Чарлвилла, но наша ветвь отделилась от семьи в начале века. Так что, если говорить о корнях в Лонгриче, мы еще новички. – Помолчав, она спросила: – А вы тут надолго?

– Сначала я не собиралась задерживаться, но неосторожно поселилась здесь, в «Хилтоне», – захотелось, видите ли, почувствовать себя богатой путешественницей – и только потом сообразила, насколько это дорого. Теперь придется поискать временную работу, раздобыть денег, прежде чем ехать дальше.

Сильвия рассеянно слушала ее, но вдруг, нахмурясь, обратилась к Николасу:

– Пожалуй, надо пойти позвонить тете Вивьен, узнать все ли в порядке. Наша няня нас неожиданно покинула, у нее заболела мать, а я уже вышла на работу в семейную фирму. Николас же обязательно должен вернуться в университет на следующей неделе, поэтому мы отчаянно пытаемся найти замену. А вы… вы что-нибудь знаете о том, как присматривать за младенцами? – спросила вдруг Сильвия у девушки, как бы шутя.

Патриция глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено забившееся сердце.

– Вообще-то да, – небрежно отозвалась она. – Последний год школы и почти все каникулы я проработала в специальном садике у нас в городке…

– Вот как? – Сильвия пристально посмотрела на девушку. – Если вы всерьез… насчет заработка, может быть, мы с вами поговорим?

– Ну что же, хотя… – неопределенно пожала плечами Патриция.

– Я вас еще найду, – пообещала Сильвия и поспешила в вестибюль, чтобы позвонить домой.

– Вот было бы здорово, если бы вы могли пожить здесь! – обрадовался Джонни.

– Ну, теперь это уже зависит от Сильвии, – сказала Патриция. – Я вовсе не дипломированная няня, и…

– Но я же видел, вы ей понравились. И Николасу тоже! – прервал ее Джонни.

– Мне они тоже понравились, – призналась Патриция. И она не кривила душой, хотя совесть по-прежнему слегка мучила ее.

Дома, когда они с сестрой строили планы, все казалось так логично, так просто, но теперь… Да, ей действительно понравились Сильвия и Николас. Что же касается Джонни… Помрачнев, она посмотрела на мальчика и увидела, что тот весь ощетинился. Патриция быстро проследила за направлением его взгляда. Так и есть, к ним решительно направлялся Родни.

– Итак, юный Джонни, отвечай, кого же ты привел с собой на семейный праздник?

Патриции стало невообразимо жаль мальчика, у которого даже уши запылали от намеренно снисходительного и пренебрежительного тона брата.

– Привет, я Патриция, – невозмутимо представилась она.

Мужчина приподнял темные брови.

– Вы англичанка? Ах, Джонни, старику это не понравится. – И пояснил, обращаясь к девушке: – Боюсь, наш дед испытывает неприязнь к англичанам.

Патриция увидела, что Джонни ужасно смутился и теперь чувствовал себя совсем несчастным.

– Отлично, – небрежно бросила она. – А мой дед точно так же относится к австралийцам.

Родни прищурился.

– Надеюсь, вы не унаследовали это отклонение?

– А кто сказал, что это отклонение? – возразила Патриция и с удовлетворением отметила, как появившееся на его лице выражение злости испортило безупречную красоту.

Неудивительно, что Джонни так насторожен. С таким братом не расслабишься.

– О, Родди, вот ты где, а я как раз…

– Господи, Моника, неужели так необходимо таскаться за мной, как глупой собаке за овцами? – раздраженно воскликнул Родни, поворачиваясь к жене.

Теперь Патриции стало жаль и эту ни в чем не повинную женщину, щеки которой тут же вспыхнули. Джонни прикусил губу, и Патриция с трудом подавила желание громко сообщить красавцу, какого она мнения о его высокомерии и жестокости.

– Мы с вашим мужем как раз обсуждали наших дедушек, – сообщила она, дружелюбно улыбаясь Монике.

– Понимаю. – У нее был такой робкий голос, она была так не уверена в себе, так запугана. – Как жаль, что Брюс не смог сегодня прийти… Несколько лет назад он упал и с тех пор плохо передвигается. Его часто беспокоит бедро. Врачи говорят, что надо бы сделать операцию, но он никак на это не решится.

На лице Моники появилось облегчение. Бедняжка, она явно до смерти боится потерять своего драгоценного муженька. На мой вкус, он не стоит таких переживаний, решила Патриция. Как в плохо испеченном торте с затейливыми украшениями, в нем не было ничего, кроме поразительной красоты.

Однако не стоило настраивать Родни против себя, он мог оказаться ценным источником информации. Его дед недолюбливает англичан? Очень хорошо, но он не единственный представитель семейства Стюарт, у которого есть причины испытывать подобные чувства. Уж она-то это хорошо знала.