Текст книги "Трюкачи - роман завершен(СИ)"

Автор книги: Пекальчук Мирославович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Тео собрался шагнуть за угол, но тут сообразил, что пешехода может напугать внезапно вышедший наперерез человек, особенно если у этого человека на лбу руна, окутывающая его зловещей аурой. Должно быть, будет правильно заранее предупредить прохожего, что ему навстречу сейчас выйдут.

– Как же я рад этой встрече! – громко и радостно возвестил Тео, сворачивая за угол и чуть пригнув голову, чтобы не удариться лбом о сук растущего рядом с дорожкой дерева.

Он столкнулся лицом к лицу с парнем своего возраста, тоже в школьной форме, держащегося за нос. На белой рубашке – бурые пятна, один глаз подбит. Хулиганы совсем распоясались.

– Ох эти мерзавцы из Бенибэ! – возмутился Тео, – им нет прощенья!

Но ученик, на короткий миг остолбеневший от внезапной встречи, внезапно попятился, зацепился пяткой за чуть выступающий край бетонной плиты, взмахнул руками и упал навзничь, глухо ударившись затылком о бетон.

Мальчик в отчаянии укусил себя за костяшки. Боже правый, ведь это он виноват, напугав беднягу. Что же теперь будет?! И что делать?

Тео бросился к упавшему, опустился возле него на колени и приложил ухо к груди. Сердце бьется, жив. Но что делать дальше? У него, может быть, черепно-мозговая травма – ну еще бы, так затылком приложиться – и ему срочно нужна помощь медиков, вопрос жизни и смерти, счет идет на минуты!

Пострадавший застонал и чихнул, Тео отшатнулся, когда брызги крови из носа несчастного попали ему на щеку. Надо действовать, но... Во-первых, он по-прежнему не знает, куда идти, во-вторых, вынести на себе этого парня, который на полголовы выше, вряд ли сможет. Единственное, что можно сделать – стащить с бетона на мягкую траву и положить так, чтобы голова была выше тела, ведь бедняга буквально истекает кровью.

Тео подхватил лежащего под мышки и потащил в сторону, когда из-за того самого поворота, откуда вышел он сам, примчались еще трое подростков в школьной форме. Тео повернул к ним обрадованное лицо:

– Ах, как хорошо, что вы здесь!

Но первый так же внезапно дернулся назад, нечаянно угодив головой в лицо своему товарищу, сбил с ног и сам споткнулся об него, после чего оба упали. Тео услыхал уже знакомый звук соприкосновения головы с бетоном. Третий повернулся и бросился наутек, свернул за угол и врезался лбом в тот самый низко нависающий злокозненный сук. Тео не видел, как он упал, но услышал еще один звук удара головы о бетонную плиту.

Мальчик в немом ужасе замер, полностью растерявшись. Должно быть, он проклят сегодня, или руну наложил неправильно, или еще что, но сегодня он несет беды всем вокруг. Что делать, что делать?! Только что был один пострадавший – и вот их уже четверо!

Тео бросился к новым жертвам обстоятельств, но один из них внезапно вскочил, словно кролик, ужаленный гадюкой, и с протяжным воплем ужаса со всех ног помчался прочь.

– Стой, подожди! Не бойся меня! – закричал Тео, но тот не слушал.

Проклятье! Единственный человек, способный вывести его из леса, бежит прочь, бежать следом не вариант, Тео не может бросить раненых на произвол судьбы, ведь он не знает, где это место, и даже не укажет помощи, если найдет ее, верный путь. Проклятье, что делать?!

От бессилия хотелось плакать. Даже будь он врачом – чем помочь посреди парка, не имея даже аптечки?! Троих раненых не вынести, хоть ты тресни, даже если знать, куда идти. И ждать не вариант, потому что любой из них может умереть. Ладно, надо оттащить остальных и положить на траву рядом с первым, а потом...

За этим занятием его и застал Такехиса, появившийся с той стороны, откуда шел самый первый ученик с разбитым носом. Юдзи, увидев, как Тео тащит третьего под мышки, просто остолбенел.

– Ну наконец-то! Юдзи, ты знаешь, где мы? Я заблудился!

– Конечно, знаю, – пробормотал тот.

В этот момент с противоположной стороны показались Курода и его друзья, один из них приглушенно ахнул.

– Чего уставились?! – прикрикнул на них Юдзи.

– Звоните в службу спасения! – велел Тео, – а то они могут умереть!

В этот момент один из пострадавших застонал, и, словно в ответ, издали донесся обеспокоенный гомон.

– Валим! – шепотом скомандовал Такехиса, – сейчас их найдут и так, нам лучше посторонним на глаза не попадаться!

Тео мысленно согласился с ним: а что подумает прохожий, увидев трех лежащих школьников с окровавленными лицами, а рядом с ними – еще пятерых? Да ничего хорошего.

Когда они отбежали метров на двести, Такехиса достал носовой платок и протянул Тео:

– Теода-сан, у вас кровь на лице.

– Спасибо... Блин, хреново-то как все получилось! И тех хулиганов мы так и не нашли!

Курода странно хрюкнул, его товарищ шумно сглотнул, а Такехиса сказал:

– Вообще-то, это они и были, я их всех знаю. Тот, что лежал правее всех, попался мне, я ему накостылял, отобрал у него деньги, сказал звонить остальной шобле и отпустил восвояси. Бедняге не повезло еще и на вас нарваться, аники. Курода, а ты кого-то нашел?

– Ну, – замялся тот, – мы вначале искали безрезультатно, потом услышали бегущую мимо группу и тихо двинулись следом, ну, чтобы застать врасплох, если они на вас наткнутся... И тут один из них с воплем ломанулся обратно. Пробежал мимо нас, даже не обратив внимания. Ну, мы пошли дальше, и...

– В общем, будем им наука. Пусть знают, как иметь дело с Хоннодзи.

Вернуться назад незаметно не вышло, урок как раз закончился и во дворе было много учеников. Того, побитого хулиганами, встретили в коридоре у входной двери, в ответ на немой вопрос в его глазах Такехиса бросил ему отобранный у хулигана кошелек и коротко, но веско сказал:

– Теода-сан разобрался.

***

– Неправильно бьешь, – сказала Киоко ученику, – маэ-гэри – это проникающий удар вперед, а не пинок. Смотри, показываю медленно.

С малышами всегда морока. Подавляющее большинство приносит с собой в додзе колоссальное бремя просмотренных фильмов 'о каратистах', и понять сразу, что в кино показывают зрелищные, но зачастую неправильно выполненные удары, могут единицы. С остальными приходится возиться дольше, выбить из них дурь типа 'так делает Джеки Чан' ой как нелегко. Что ж, когда Киоко получила первый кю и стала обучать самых маленьких учеников – здорово разгрузила отца. Правда, в отдаленной перспективе это может крепко притормозить получение ею первого дана – ну и ничего страшного. Спешить некуда, черный пояс – не условие мастерства, а всего лишь внешний признак. К тому же возможность проводить занятия одновременно с двумя группами – отец со старшими, Киоко с младшими – позволила сэнсэю Хираяме набрать дополнительную группу, тем самым улучшив материальное положение их маленькой семьи. При этом у отца и дочери даже появилось дополнительное время друг для друга. Ну а тренировки самой Киоко – не проблема, любая свободная минутка ее тренировка.

После окончания занятий Хираяма отпустил учеников. Киоко воспользовалась перерывом, чтобы немного помедитировать. Еще через полчаса – занятия с группой уже кое-что умеющих учеников, и девочка будет тренироваться вместе с ними. Ну а пока...

Рюиджи тоже сел рядом помедитировать, с веранды открывался отличный вид на маленький садик с прудом – для медитации самое оно. Рюиджи Кандзаки занимается в двух группах подряд, и с новичками, и со 'старичками'. Этим он стал чем-то вроде живого анекдота додзе. Увы, он невысокий, хилый, без врожденного таланта к боевым искусствам, и даже при двойных занятиях особых успехов не сделал, но настойчивость – сильное подспорье. Киоко верила, что когда-нибудь Рюиджи все-таки получит свой собственный пояс. Порядок сильнее класса. Упорство и целеустремленность вполне способны преуспеть даже в том, к чему нет таланта.

Однако помедитировать Киоко не удалось.

– Киоко-сан, – сказал Рюиджи, глядя на пруд, – ты слыхала, что произошло в парке Ханами?

– Да, я знаю, что Йома, Такехиса и троица Куроды наваляли банцу из Бенибэ.

– Тогда ты знаешь не все.

Девочка приподняла бровь:

– Ну-ка, просвети меня.

– Мой старший брат учится в одном классе с Ямадой, это кохай Куроды, ну и водится с ним. Так, шапочное знакомство, иногда сигаретку выкурить в одной компании. Ямада сегодня шепотом рассказал брату страшные вещи, а брат – мне.

– Ну-ну, заинтриговал.

– Когда все пятеро пошли в Ханами,Такехиса предложил разделиться, они так и сделали. Курода умышленно повел свою команду такими путями, чтобы точно ни на кого не наткнуться и не стать пушечным мясом, а появиться в решающий момент драки...

– Или вообще не появиться, – фыркнула девочка, – что Курода, что его шестерки – они сразу тушуются, как до драки с равными доходит.

– Да я знаю... Слушай дальше. Они заметили нескольких банцу Бенибэ и тихонько двинулись следом, а затем один из тех ребят с окровавленным лицом пронесся в обратном направлении, вопя от ужаса. Курода с кохаями пошел туда, откуда тот бежал, и наткнулся на Йому, который как раз волочил третье тело в форме Бенибэ, чтобы положить рядом с другими двумя. В ряд свои трофеи укладывал. Все трое без сознания или мертвы, у самого Йомы на лице брызги крови, чужой, естественно. Такехиса тоже был там, но он, как и Курода, тоже только сам подоспел и смотрел на эту картину широко открытыми глазами.

– Ты хочешь сказать, что Йома раскатал четверых банцу из Бенибэ? Не очень верится.

– Ну, – развел руками Рюиджи, – строго говоря, только троих. Четвертый каким-то чудом сумел вырваться и убежал. Но это еще не самое страшное. По дороге обратно Йома посетовал, что тех хулиганов, которые побили Оноду, они так и не нашли. То есть, это те самые и были, но он не знал их в лицо. Просто набросился на первых попавшихся навстречу учеников в форме Бенибэ, понимаешь? Ему глубоко пофигу, кого избивать, виноватых или невиновных.

– Ну, в таком случае Хоннодзи только в выигрыше, – подытожила Киоко, – если Йома действительно покалечил кого-то, или, не приведи небо, убил, его арестуют и тогда из школы точно исключат. А Бенибэ еще не скоро примется за старое.

Девочка сказала это и внезапно подумала, что не особо сама себе верит. Будет просто зашибись, если новоявленному защитнику-психопату даже это сойдет с рук.

И когда на следующий день Йома преспокойно явился в школу, Киоко уже не удивилась.

***

За пять минут до начала второго урока, когда Тео как раз выкладывал на парту тетрадку и учебник по математике, в класс вошла Дэлайла и поманила его пальцем на коридор, по выражению ее лица мальчик понял: что-то случилось. Предчувствие не обмануло.

– Теодор, тут вопрос такой, – вкрадчиво начала Дэлайла, – меня два последних дня буквально избегают, в том числе те, с кем я уже успела познакомиться, а один паренек, который ко мне пытался подкатывать, ходит весь разукрашенный, на мой вопрос, что случилось, он ответил, что упал с лестницы, и быстро-быстро слинял. Ты не в курсе случайно, что происходит?

Тео озадаченно приподнял бровь:

– Онода? Так его вчера хулиганы из другой школы побили.

– Нет, не Онода. Танигава.

– Без понятия. Я вообще не знаю, кто такой Танигава.

– Правда? – ее голос стал наигранно наивным. – То есть, люди, которые после моих настойчивых просьб рассказали мне, что это ты избил Танигаву, врут?

– Я?!! – ужаснулся Тео, – о чем ты говоришь?! Я никого не бил! Я не знаю, кто такой Тани...

– Вот вруны. Значит, рассказы про то, что ты вчера побил шестерых хулиганов, когда мстил за Оноду, тоже вранье? И что ты стал титулованным задирой школы номер один, навешав люлей предыдущему 'первому' и его друзьям – выдумка?

Мальчик ужаснулся. Вот, значит, какие слухи ходят у него за спиной! Про якобы избиение Куроды Тео знал, но все остальное... Инцидент в парке молва раздула, и теперь еще и каждого побитого будут записывать на его счет... И самое печальное – что ничего не поделать. Стечение обстоятельств сделало Тео живой страшилкой, и он никак не может изменить это.

– Я понимаю, что тебе будет сложно поверить мне – но все это неправда. Я никого не бил. Ни Куроду, ни его друзей, ни тех школьников в парке, ни тем более этого, Танигаву.

– В самом деле? Они сами себя побили? Ну надо же!

– Но это правда, я могу поклясться хоть на стопке библий. На второй мой день в школе мне передали записку, что защитник школы ждет меня на заднем дворе. Я пошел, встретился с ним, поздоровался, представился. Мы очень вежливо поговорили и разошлись, я думал, так и должно быть, что защитникам и положено следить за порядком в школе. О том, что я якобы побил Куроду, мне сказал Такехиса.

– А в парке?

– Я никого не бил. Хочешь верь, хочешь нет – но я просто хотел поговорить и объяснить, что обижать слабых и отбирать у них деньги нехорошо и чревато приводом в полицию... А оказалось, что Такехиса изначально настраивался на драку. Я встретил одного ученика из школы Бенибэ, которого наказал Юдзи, тот, при виде меня, попятился, споткнулся и упал, стукнувшись головой. Я пытался ему помочь, тащил на траву, чтобы он не лежал посреди дороги, в этот момент прибежали другие хулиганы. И один из них споткнулся, сбил другого – и они попадали, как домино... Головами на бетон. Я не хотел, так вышло. Я к ним и пальцем не прикоснулся. И было их не шестеро, а только четыре...

Дэлайла немного поумерила свои скепсис и сарказм.

– Хорошо. Если ты никого не бил и если ты вообще не хулиган, и если ужасом школы стал случайно – почему молчал о том, что не бил защитника школы и что ты сам вовсе не новый защитник?

– А что я должен был сделать? Подняться на крышу и закричать 'слушайте все! Я не бил Куроду!', так, что ли? Кто мне поверит, если даже ты не веришь?!

– Хм... Тоже верно. А что насчет Танигавы? Ты меня пойми правильно, он совершенно не мой тип, хоть его внимание мне и приятно... было. Но я не потерплю, чтобы кто-то за меня решал, с кем мне водиться, и бил тех, с кем я общаюсь.

– Я уже говорил тебе: я не знаю, кто такой Танигава, и я не никого не бил. Но могу спросить у Юдзи – он разузнает.

В этот момент появился учитель Комура, прозвенел звонок.

Самостоятельную работу Тео сделал быстрее всех, но сдавать не стал, чтобы не получить дополнительное задание. Двадцать минут он размышлял над дальнейшими действиями: его проблемы – дело, конечно, серьезное, но они есть не у него одного, и по сравнению с бедами Дэлайлы и ее отца – так, пустячок.

Как-то раз, когда четырнадцатилетний Тео расспрашивал отца о том, как оно – жить в мире под названием Торил, в месте, называемом Подземье, разговор зашел на взрослую тему. Мальчик никак не мог взять в толк, почему аристократия дроу так помешана на власти. Зачем она, эта власть? Зачем ради нее идти по трупам?

– Пап, а ты тоже боролся за власть?

Отец задумался, затем сказал:

– Тут нет однозначного ответа. И да, и нет. Мой Дом боролся с другими Домами, мои мать и сестры боролись с другими высокородными за статус – ну и я, само собой, был втянут в эту борьбу. Так что, с одной стороны, я боролся. С другой... Я никогда не пытался делать что-либо сверх того, что от меня требовали. Потому я мог бы сказать, что власть как таковая меня не интересовала... Но это была бы ложь. Все свое время я посвятил совершенствованию себя и своего магического мастерства. Чтобы быть сильнее. Чтобы быть могущественнее... И однажды, может быть, стать владыкой Мензоберранзана. Так что... По большому счету, я не боролся, пока был недостаточно силен и влиятелен. Стать влиятельным же просто не успел: пришлось сбежать сквозь грань миров.

Тео осмыслил услышанное.

– А зачем тебе быть владыкой города? Разве без этого никак?

– Понимаешь, младший, никак. Я зависел от матери, которая меня не любила, и сестер, для которых я был не братом, а просто мужчиной. Существом второго сорта. Меня могли наказать на ровном месте, просто так, ради развлечения. Я зависел от обычаев, порядков, жрецов... Я не хотел присягать Ллос, но меня заставили. Не то чтобы меня отвращал нрав этой богини, просто она слишком мало предлагала за служение. Ее милость могли снискать лишь женщины, но не мужчина. Но если бы я мог присягнуть кому-то более милостивому... Я не мог. В Мензоберранзане чтили только Ллос. За иноверие – смерть.

Ты спрашиваешь, зачем нужна власть? Чтобы ни от кого не зависеть. Чтобы делать только то, что ты сам считаешь нужным, и ни с кем не считаться. Так что мне повезло попасть через портал именно сюда, на Землю, где нет других магов, кроме меня. Здесь я свободен от чьей-либо власти надо мною. Здесь я поступаю только так, как хочу, и считаюсь только с собой.

– Неправда. С мамой ты тоже считаешься.

Отец кивнул:

– Верно. Но не потому, что она заставила, а потому, что ее мнение важно для меня. Разница огромна.

Вскоре после этой беседы отец снова улетел в Лас-Вегас, обрекая Тео на долгое заключение в компании мамы. Даже с братиком двоюродным не поиграть.

– Мам, почему папа постоянно уезжает? Без него ко мне даже Павлик не может прийти. Такое впечатление, что он и домой возвращается только затем, чтобы как следует меня поколотить и дать задание на следующий месяц!

В этот момент Тео не мог и подумать, что последующий разговор станет самым тяжелым за всю его предыдущую жизнь. Мама села на диван и посадила его рядом.

– Понимаешь, Теодорчик, папа решил, что для тебя так будет лучше. Ты ведь помнишь, что в языке его народа нет таких слов, как доброта, сострадание, дружба?

– Помню, – хмуро ответил Тео.

– Папа не хочет, чтобы ты вырос таким же. Попав к людям, он все это увидел своими глазами, почувствовал доброту и дружбу на себе. Понял, что жить можно не только по ужасным законам Подземья. Для него это было сродни чуду... и осталось сродни чуду. Милосердие, честность, великодушие – он так и не сумел осознать, что это такое. Просто потому, что в детстве ему ничего этого не привили, потому, что он вырос в самом кошмарном месте, которое только можно себе представить. И теперь папа хочет, чтобы хотя бы ты все это понял. Чтобы у тебя было все то, в чем он сам оказался обделен. Он старается проводить с тобой как можно меньше времени, чтобы не влиять на тебя. Чтобы ты вырос человеком, а не дроу. Тео, пойми, нам с ним тоже нелегко жить в постоянной разлуке, но это – ради тебя.

Из того разговора с отцом о власти мальчик сделал для себя вывод: сила нужна ему лично для того, чтобы самостоятельно решать, что такое хорошо и что такое плохо, и поступать так, как он считает правильным. И вот теперь Тео точно знает, что бы он сделал, если б был старше, сильнее и могущественней. Но зато отец сейчас в Вегасе, а Вегас – это вроде бы Невада.

Тео немного засомневался: с чего бы вдруг отцу помогать какому-то совершенно незнакомому человеку? С другой стороны... Хотя бы спросить совета ведь можно.

Еще одна проблема – Тео ничего не знает, кто, где, что, как. Штат Невада – вот и вся информация. Конечно, отец может позвонить мистеру Чейни... Если будет знать телефон. А мистер Чейни может во всех усматривать врагов, в самом деле, с чего бы ему поверить незнакомцу, который скажет что-то типа 'привет, я отец одноклассника вашей дочери'? Ладно, тут уж придется самому подсуетиться.

На следующей перемене он отправился искать Такехису, но прежде догнал старосту, Наоки Сатори, невысокую девочку в больших очках, которая, как обычно, норовила слинять из класса от него подальше на все время перемены.

– Сатори-тян, – как можно дружелюбнее окликнул ее Тео и с досадой отметил, что Наоки вздрогнула, – а когда моя очередь убирать в классе после уроков?

Девочка, обернувшись, замялась, потом тихо сказала:

– Я вас не внесла в расписание, Теода-сан.

– Тогда внеси. А Дэлайла?

– И ее не внесла.

– И ее внеси. На сегодня нас обоих. Хорошо?

– Хорошо, – обреченно вздохнула староста, словно Тео сделал ее соучастницей йоклол знает чего она себе там навоображала.

Хреново, конечно, когда тебя боятся так, что даже боятся сообщить, когда наступает черед убираться, но в данном случае Тео обернул это зло хоть в какое-то благо. Осталось найти Такехису.

Тот вскоре обнаружился в коридоре у окна напротив своего класса.

– Доброго дня, Теода-сан, – поздоровался Такехиса.

– Привет, Юдзи-кун. Есть два вопроса.

– В чем дело, аники?

– Ты, случайно, не знаешь, кто побил Танигаву и почему по школе ползут слухи, что это сделал я?

Такехиса почесал затылок, явно раздумывая, что ответить. Видимо, в курсах, что и почему.

– Ну причина-то проста, аники. Танигава клеился к вашей девушке, потому ничего удивительного, что когда он пришел в школу побитый, все подумали на вас. На самом деле это моих рук дело, я же не мог пройти мимо такого непоря...

– Послушай, Юдзи! Давай мы с тобой договоримся, что ты не будешь бить всех подряд налево и направо без спросу! Если мне понадобится кого-то поколотить – я сам справлюсь. А если мне понадобится помощь – сам тебя позову. Раз уж я защитник этой школы – смотри, чтобы не получилось так, что мне придется защищать школу от тебя!

– Как скажете, аники, – виновато развел руками Такехиса.

– Я рад, что мы поняли друг друга. Теперь второе. Сегодня пришла очередь убирать в классе мне и Дэлайле...

– Что-о?! – выпучил глаза 'младший брат', – ваша староста совсем охамела, что ли?! Это непростительно, хотите, я с ней разбе...

– Дослушай до конца! Это я ей сказал внести нас в расписание на сегодня. После пятого урока мы с Дэлайлой останемся в классе вдвоем, и мне нужно, чтобы...

– Я понял, – понимающе закивал Юдзи, – не беспокойтесь, я прослежу, чтобы никто не вошел!

– Чума на оба ваши дома ... Ты все не так понял! Мне нужно, чтобы ты выманил Дэлайлу из класса. Под любым предлогом, не меньше, чем на десять минут.

Такехиса озадаченно посмотрел на 'старшего брата':

– Зачем? И я не очень себе представляю, как.

– Зачем – пока секрет. Как... Найди ей подруг. Ты, побив Танигаву, сделал так, что к Дэлайле теперь даже подойти боятся – вот и исправляй!

– Хм... ладно, аники, сделаю.

– Я рассчитываю на тебя, Юдзи.

Тео вернулся в класс, сел на свое место и достаточно громко, чтобы услыхали и остальные, сказал Дэлайле:

– В общем, я выяснил, из-за чего такие глупые слухи по школе ходят. Оказывается, о том, что Танигава пытался флиртовать с тобой, знала вся школа, кроме меня. Неудивительно, что когда его побили какие-то хулиганы, все подумали, будто это я.

– Может, это те ребята из другой школы? – предположила Дэлайла.

– Вполне возможно, – согласился Тео.

Маловероятно, что это хоть как-то поможет, но теперь ученики в классе, по крайней мере, знают, что Йома Танигаву не бил. Если, разумеется, поверят.

– О, кстати, сегодня наша с тобой очередь проводить уборку в классе, – словно невзначай сообщил он.

Такехиса не подвел. Аккурат в тот момент, когда остальные ученики покинули класс, и Тео достал из шкафчика веник и совок, в дверь заглянул Юдзи.

– Привет! Дэлайла-тян, можно я тебя ненадолго умыкну? Тут меня одноклассницы извели, им интересно, каково в американской школе.

– Эм-м... Я сейчас тут быстро приберусь, и...

– Я и сам справлюсь, – махнул рукой Тео, – всегда недоумевал, зачем работу одного человека оставляют на двоих.

Как только она, предвкушая новые знакомства, упорхнула, мальчик подошел к ее ранцу. Дэлайла берет мобильник только когда выходит на крышу на первой-второй перемене, позвонить отцу, остальное время, когда в Америке уже ночь и звонить никто не будет, держит его в ранце. Телефон действительно нашелся в боковом кармашке.

Тео быстро просмотрел телефонную книжку. Номера помечены одной-двумя буквами. Блин, какой же из них – мистера Чейни? Самый первый помечен как 'D' – должно быть, он и есть.

Вызов приняли быстро, в динамике раздался негромкий бас:

– Да, солнышко?

– Кхм... Добрый вечер, мистер Чейни...

– Это еще кто?!

– Не волнуйтесь, мистер Чейни, Дэлайла отошла ненадолго, а это ее одноклассник...

***

Даррел Гилберт доел пончики, допил сок и выбрался из патрульной машины на невыносимый зной. Выбрасывать пустые пакетики из-под снеди – значит загрязнять окружающую среду, к тому же после службы в армии полицейский сохранил привычку уничтожать за собой любые следы.

Он сложил бумажную тару в канаве у автомобиля и чиркнул зажигалкой. Бумага превратится в пепел, а пепел – это уже не мусор, а удобрение.

Издалека, со стороны Вегаса, донеслось урчание мощного двигателя. Даррел закрыл глаза, прислушался. Должно быть, 'додж', внедорожник. Сейчас автомобиль подъедет ближе, вскарабкается на невысокую возвышенность – и можно будет проверить, не подвел ли слух.

Даррел проследил, чтобы каждый клочок бумаги превратился в рассыпающийся пепел, и поспешил обратно в машину, чтобы поскорее нырнуть в спасительную прохладу салона с кондиционером. Но тут приближающийся внедорожник одолел подъем, оказался в двадцати метрах от полицейского – и тот застыл, глядя широко открытыми глазами.

Да, 'додж'. Но пустой.

За рулем пусто. На месте рядом с водителем – пусто. И на заднем сидении – тоже никого.

Пока Даррел ошарашенно моргал, 'додж' фыркнул, переключая передачу с третьей на четвертую, проехал мимо него, прибавил газу, аккуратно объехал выбоину на шоссе и покатил, набирая скорость, прочь.

Полицейский несколько секунд соображал, что делать дальше. Включить мигалки и погнаться следом? Автомобиль пустой, за рулем никого нет, и никто там, под приборной панелью, не спрятался, он хорошо видел это. Пустой автомобиль не будет реагировать на сирену... Хотя стоп. Ведь выбоину-то он объехал. Кто управляет им?

Даррел забрался в машину и взял в руку рацию, палец замер над кнопкой. Что сказать-то? 'Говорит двадцать шестой, мимо меня только что проехал черный 'додж' без единого человека в салоне'. Интересно, что ответит диспетчер? И что при этом подумает? Что, если машина без водителя – всего лишь мираж? Разыгравшееся воображение? Чревато ведь осмотром у психиатра. Если внезапно окажется, что это и вправду так, если автомобиль этот не увидят патрульные впереди и если его не видели раньше...

Точно! Если бы кто-то ближе к Вегасу уже увидел такую небывальщину – Даррел уже знал бы. Если 'додж' миновал двоих, а то и троих патрульных незамеченным – значит, это действительно мираж. Наваждение. И потому лучше помалкивать, а мираж пускай катит себе прочь.

Даррел Гилберт повесил рацию на место, перекрестился вслед удаляющемуся призраку и так никогда и не узнал, что стал четвертым патрульным, принявшим это решение.

***

В пустыне Мохаве жарко даже поздним вечером, и Тирр обоснованно полагал, что ночью прохлады можно не ждать. Свою машину – взятый напрокат большой черный джип – он припарковал за кустами, в стороне от железнодорожного переезда, чтобы жертва его не заметила и ничего не заподозрила. Если верить информации – Стив МакКуин ездит в бронированном автомобиле, значит, опасается покушения. При его бизнес-политике удивляет не это, а факт, что пока никто не покушался. Но это Тирр как раз и намеревался исправить.

Он посмотрел на часы: половина десятого. В этих широтах смеркается быстро, а солнце уже почти ушло за горизонт. Хоть бы жертва не тянула кота за хвост и появилась поскорее: чем быстрее Тирр сделает дело, тем быстрее спрячется от жары в машине и поедет обратно.

Поездка наметилась спонтанно. Рано утром неожиданно позвонил младший и попросил помочь. Суть дела Тирр схватил на лету: в классе появилась смазливая новенькая, у отца этой новенькой проблемы. Живет он в Неваде, на расстоянии дневной поездки на машине от Вегаса. А у младшенького, положившего на одноклассницу глаз, по счастливому стечению обстоятельств в Вегасе тоже имеется папа, и не такой беспомощный, как у девчонки.

Тирр удовлетворенно хмыкнул, вспомнив разговор с сыном. Что и говорить, младшенький весь в него. Соображает быстро, способ затащить новенькую в постель просек на 'раз', впряг в дело отца, а самому только снять сливки осталось.

Он вздохнул. Знакомая картина, не раз виденная им в родном мире, в Подземье. Единственная известная ему форма взаимоотношений, отдаленно смахивающая на то, что люди называют 'любовью' – слабость, которую питают некоторые мужчины дроу к своим сыновьям. Некоторых однокашников Тирра, хоть в военной академии, хоть в магической школе, изредка тайком навещали отцы. Конечно, подобные связи всегда тщательно скрывались, но Тирр все равно знал многое.

Он никогда не знал своего собственного отца, но не завидовал товарищам: слабость отца к сыну всегда носила односторонний характер и длилась, только пока родитель был полезен своему отпрыску. Тирр же вполне резонно полагал, что не особо много потерял, не имея отца, так как и сам способен справиться со своими проблемами.

И вот теперь внезапно для себя сам оказался в роли отца-дроу, питающего безответную слабость к своему сыну. Кто он для младшего? Суровый, даже жестокий тренер и учитель, и никто больше. Ну и теперь вот еще тот, кто может помочь с решением проблем. Как знакомо все это, словно Тирр никогда и не покидал Подземье.

Что поделать, недаром люди говорят, что от себя и собственной природы не сбежать. Тирр Волан, глава Дома Диренни – дроу, и его сын – наполовину дроу. Могли ли их взаимоотношения сложиться как-то иначе? Вполне могли бы, если б Тирр стал таким же, как большинство отцов-людей. Но вот тут-то и лежит камень преткновения: он не может.

Тирр Волан, величайший маг двух миров, способен чертить магические руны взглядом, творить два заклинания одновременно, может превратить день в ночь, ночь – в день, воду – в лед, видимое – в невидимое, камень – в пыль, дом – в руины, землю – в магму, воздух – в бурю, автомобиль – в гроб с колесами, людей – в фарш, в разделанные туши, в бегающие вопящие факелы...

Но он не может перестать быть самим собой. Не может перестать быть дроу.

Насколько сильна кровь темного эльфа в Теодоре-младшем? Имеет ли для него значение что-то еще помимо пользы, которую он может извлечь из слабости своего отца? Тирр – скорее реалист, чем оптимист, так что иллюзий у него нет. Вполне возможно, что человеческая часть младшего любит Марго, свою мать, и если это так – что ж, и то хорошо. Значит, жертва Тирра не пропала даром. Но вот ему самому надеяться совершенно не на что.

Вдалеке показались огни фар, и зоркие глаза подземного эльфа легко различили коробкообразные очертания гражданской версии военного внедорожника 'хаммер'. На двести километров вокруг городка со странным названием Сэнд-Рок-Сити такой есть только у МакКуина, владельца лакокрасочной корпорации, что донимает отца одноклассницы Тео-младшего.

Тирр, прислонившись к стойке шлагбаума у железнодорожного переезда, шевельнул пальцами, освежая в памяти заклинания: все, что в его силах – это постараться быть полезным своему сыну.

***

Стив МакКуин всегда со скепсисом относился к мысли о том, что значимость человека определяется значимостью его врагов. Можно не иметь врагов и быть значимой фигурой. А можно иметь врагов мирового уровня, стать президентом Соединенных Штатов Америки – и все равно быть посмешищем. За примерами далеко ходить не надо: тут и Клинтон, которого едва ли не член в суде заставили показать, тут и Буш-младший, ставший жертвой множества пародий, карикатур и насмешек.