Текст книги "Капо (ЛП)"
Автор книги: Пайпер Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
ГЛАВА 7
Франсуа
Очаровательная кукла.
Это прекрасно описывало потрясающую красавицу с блестящим макияжем, яркие цвета фиалки и фуксии, украшавшие её глаза, словно совершенно другая маска, только добавляли ей очарования. По всем правилам, цвета должны гармонировать с её потрясающими рыжими волосами, но, если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что этому сладострастному созданию подойдёт всё, что угодно.
В то время как у меня была своя доля связей на одну ночь, плотских утех, проведённых в тесных помещениях, и я больше никогда не видел этих девушек, это было во времена моей растраченной впустую юности. Я вообще не был сторонником отношений, но предпочитал узнать о женщине как можно больше, чтобы почувствовать её сущность и интеллект, прежде чем трахнуть её.
Возможно, электричество, возникшее между нами даже на расстоянии, отбросило мою обычную сдержанность. В любом случае, одного её прикосновения было недостаточно. От неё исходила аура невинности и утончённости, она могла заполнить комнату одним своим присутствием. Несмотря на очевидную молодость, она казалась мудрой душой, и это всегда привлекало меня, сколько я себя помню.
Не знание имени таинственной девушки, делало наше занятие ещё более захватывающим. К счастью, я почувствовал, что она не понимает, что за мужчина, который на мгновение захватил её в плен, а это означало, что она не жаждала моих денег или чего похуже. Я не мог допустить, чтобы человек, ответственный за покушение, прислал кого-то более располагающего к себе, но я сомневался, что эта новость уже разнеслась по улицам.
В любом случае, мне было насрать.
Я не собирался отпускать её, пока не закончу с ней и не натрахаюсь.
Она тихо рассмеялась, и её сладкое дыхание коснулось моего лица. Когда она схватила меня за прядь длинных волос, я приподнял бровь, развернул её и с силой прижал к стене. Картина дрогнула, а её глаза широко раскрылись.
Без колебаний я сорвал с неё платье и отбросил его в сторону. Она рванула мой галстук, пытаясь развязать узел. То, как она срывала с меня одежду, было по-настоящему захватывающим, но я ещё не закончил свой вечер. Я завёл одну её руку ей за голову, затем другую, строго посмотрел на неё, прежде чем позволить своему взгляду опуститься.
– Потрясающе. Живописна. Я бы с удовольствием изобразил тебя.
– Мой портрет? – задумчиво произнесла она.
– Нет, милая. Я хочу, чтобы всё твоё тело было покрыто краской, и я мог бы наблюдать, как ты корчишься на большом холсте, создавая идеальную картину.
Она вздрогнула, как и раньше, поджала губы, а затем провела рукой по моему поясу. Когда она попыталась расстегнуть его, я снова отвёл её руки.
– Ты не очень-то послушная. Убери руки за голову.
Моя таинственная лисица сделала, как ей было сказано, не торопясь поднимая сначала одну руку, потом другую. Обиженный взгляд, которым она одарила меня, был слишком соблазнительным, пробуждая во мне очень плохого человека. По крайней мере, я ей не солгал. Я не годился для романтических отношений, и я не из тех, кого такой ранимый цветок мог бы привести домой к маме, но это не означало, что она не запомнит то время, которое мы проведём вместе.
Я сделал шаг назад, позволяя себе полюбоваться её потрясающей фигурой. Её груди идеально подходили для моих рук, округлые бёдра идеально подходили для того, чтобы обхватить их, когда я буду трахать её сзади. Я уже чертовски давно не чувствовал себя таким одержимым. Я уже отметил её своей, пусть и ненадолго. Но, чёрт возьми, это стоило её потрясения или гнева, когда я освобожу её.
И всё же, когда я расстёгивал ремень, у меня было сильное чувство, что я никогда не смогу позволить другому мужчине прикоснуться к ней. Мне было пиздец как приятно чувствовать её в своих объятиях, настолько, что мой член горел от желания, а яйца так напряглись, что мне стало трудно дышать. Когда я, наконец, отодвинул ткань своих брюк в сторону, она провела языком по своим губам. Но грешная девчонка совершила ошибку, снова потянувшись ко мне.
В считанные секунды мои пальцы сомкнулись на её горле, вытянув её длинную шею, и я покачал головой.
– У тебя явные проблемы с поведением. Мне нужно с этим разобраться.
Она была потрясена, когда я развернул её лицом к стене, снова закинув ей руки за голову. Когда я схватил её за бёдра, отрывая от стены, она запрокинула голову на плечо, слегка застонав.
Прилив желания, охвативший меня, был настолько силён, что я не торопился вытаскивать толстый кожаный ремень из петель на поясе. Когда ремень освободился, я шлёпнул им по кафельному полу, прежде чем согнуть пополам.
В то время как её спина вздымалась от предвкушения, на лице незнакомки было такое выражение возбуждения, что я был словно загипнотизирован. Когда я провёл краем ремешка по её спине, то был вознагражден тихим стоном. Я мог бы часами любоваться её красотой и ничем больше, но её подруги станут искать её, привлекая внимание к её исчезновению.
Не в моих интересах было, чтобы её обнаружили со мной, кем бы она ни была.
– Мне нравится помогать своенравным девушкам осознать их ошибки. Небольшой совет, моя сладкая куколка. Когда мужчина говорит тебе, что он очень плохой парень и что ты должна его слушаться, я советую тебе научиться этому.
– Да, сэр. – Её сарказм был впечатляющим. Я вдохнул аромат её духов, который напомнил мне о пряном жасмине. Когда я поднял взгляд, то понял, что её глаза уже остекленели, и каждый дюйм хищника, притаившегося внутри, притягивал меня.
То, что я мог бы с ней сделать, наверняка доставило бы мне кучу неприятностей. Я хотел рискнуть этими мгновениями, просто чтобы узнать. Посмеиваясь про себя, я сделал два больших шага в сторону, подняв ремень себе под нос. Немногое я обожал больше, чем насыщенный запах кожи.
– На сегодня двадцать.
– Кажется, я уже ненавижу тебя.
– Очень хорошая мысль. – Я щёлкнул ремнем, и она вздрогнула, сжав руки в кулаки. Но, к её чести, она сдвинулась не более чем на несколько дюймов, переминаясь с ноги на ногу.
Я подумал о том, что сказал ей по-французски, и улыбнулся.
Плохие девочки рано узнают значение слова «последствия». И именно тогда они также понимают, что часто наказание необходимо.
В случае с этой прекрасной женщиной мой инстинкт подсказывал мне, что она из тех девушек, которые бросаются навстречу опасности, идя на слишком большой и неоправданный риск. Если бы она была моей, я бы держал её на коротком поводке.
Поласкав сначала одну сторону её ягодиц, потом другую, я быстро шлёпнул её два раза подряд, что заставило меня остановиться и сделать глубокий вдох. Я был не только слишком увлечён тем, что делал, но и её аромат опьянял меня так, что это шокировало внутреннего бабника.
На этот раз у неё задрожали ноги, и мегера прислонилась лицом к стене. Было невозможно не восхищаться этой красоткой, моё желание трахнуть её становилось всё сильнее, её разрозненные всхлипы взывали ко мне, как маяк греха.
– Ты отлично справляешься, – сказал я ей.
Она бросила взгляд через плечо и провела языком по нижней губе. Ничего не сказав, она закрыла глаза.
Я снова провёл краем ремня по всей длине её спины, постукивая сначала по одной стороне её ягодиц, потом по другой, прежде чем ударить толстой кожей по её покрасневшим ягодицам.
Лисица взвизгнула, приподняв ногу, но её дыхание оставалось таким же прерывистым, как и раньше.
– Это… ужасно. Больно.
– Как и должно быть при любом наказании. – Я раздвинул её ноги ещё шире, сразу же увидев её блестящие половые губки. – Ты такая влажная, очаровательная куколка. Думаю, что твёрдая рука мужчины – это именно то, в чём ты нуждалась.
– Никогда.
За её отрицанием последовало покачивание бёдрами. Я не смог удержаться и просунул два пальца в её набухшие складочки. Её стон стал ещё одной сладкой наградой. Вытащив их, я вошёл её личное пространство.
– Открой рот.
Она сделала это, не глядя на меня. Когда я провёл пальцами по ее губам, она тут же прижалась к ним и начала облизывать, не дожидаясь приказа. Всё моё тело откликнулось на ласку девушки, мой пульс участился. Мне нужно было как можно скорее покончить с её наказанием, иначе я потеряю контроль над собой. Каждый её звук разрывал темноту. Как только убрал пальцы, я начал снова, отмечая её ягодицы каждый раз, когда опускал ремень.
Её крики продолжались, губы кривились, когда боль охватывала её соблазнительное тело. Я был настоящим садистом, потому что её всхлипы только разжигали огонь, горящий глубоко внутри. В ту секунду, когда я ударил ремнем по её бёдрам, раздался ещё один разряд электричества. Не только из-за реакции её тела, но и из-за гневных слов, срывавшихся с её сочных губ.
– Чёрт возьми. Ты чертовски жестокий ублюдок.
– Да, маленькая куколка. Я такой.
Я закончил шлёпать её, нанося удары один за другим, не уверенный, что правильно их сосчитал. Из моего горла вырвался рык, я отбросил ремень в сторону и, не теряя времени, спустил брюки. Она не сопротивлялась, когда я оторвал её от стены, мои пальцы впились в её бёдра. Даже я содрогнулся в тот момент, когда погрузил свой член на всю длину глубоко в её узкое влагалище.
– О… боже… – её лицо просияло, как и прежде, длинные ресницы скользнули по щекам.
– Так туго, малышка. Так чертовски туго. – Я почти полностью вышел, снова входя в неё, и с силой отбросил её к стене. Момент был захватывающий, напоминавший мне, что я ещё жив. И я позволил себе расслабиться, трахая её, как какое-то обезумевшее животное, а не как мужчина. Если она и возражала, я этого не заметил.
Не то чтобы я бы остановился.
Я поступал по-своему, мало заботясь о ком-либо ещё или об их чувствах. По крайней мере, так было до сих пор. Я закрыл глаза, наслаждаясь каждой секундой, когда мышцы её киски сжимались и разжимались, заставляя мой член входить ещё глубже. Я был потрясён тем, что разрушительный поток, который мы разделяли, продолжал нарастать, сильнее, чем я когда-либо испытывал раньше. Эта женщина подожгла весь мой мир.
Я не мог остановиться, врезаясь в неё со страстью, подпитываемой яростью, и последние несколько дней почти взяли надо мной верх. Вот как нужно жить, занимаясь грязным сексом с незнакомкой.
– Ох-о-о-о. – Её крики и то, как она встряхивала своими длинными волосами из стороны в сторону, было почти таким же захватывающим, приводя меня в состояние первобытной потребности. Когда всё её тело напряглось, я начал лишь трахать её ещё сильнее, доводя нас обоих до точки невозврата. – Да. Да. Да…
Она достигла оргазма, запрокинув голову с пронзительным криком. Я отказывался останавливаться, прижимал её тело к стене, издавая гортанные звуки. Моя таинственная гостья вцепилась в стену, когда один оргазм перерос в нечто более мощное.
– Такая хорошая девочка. Такая горячая. Такая мокрая. – Мой голос был неузнаваем, мысли путались, но моя одержимая натура не могла не стремиться удержать её.
Тяжело дыша, она встречала каждый грубый толчок, изо всех сил прижимаясь ко мне. В следующие несколько секунд я понял, что больше не смогу сдерживаться. И когда я извергся глубоко внутрь, я понял, что нет ничего лучше, чем наполнить прекрасную женщину своим семенем.
Негромкий рык, который я издал, был заглушен звуком моего телефона. Раздражение охватило меня, но я не мог проигнорировать его, так как куча мужчин рыскала по улицам в поисках информации.
– Оставайся здесь, красивая куколка. – Я вышел из неё, возвращая свой член на место, едва застегнув молнию, прежде чем вытащить телефон из кармана пиджака. – Надеюсь, это что-то важное. Скажи мне, что ты что-то нашёл.
Рокко фыркнул.
– Не то, на что ты надеялся. Анонимный отправитель только что прислал серию угроз. А именно пять минут назад.
– Как?
– Отправлено на все электронные адреса руководителей «Тибодо Холдингз», включая твоего отца.
Блядь.
– Коммерческие адреса электронной почты или те, которые неизвестны в других источниках? – я отошёл подальше от своего приятного развлечения, пытаясь сосредоточиться на бизнесе, а не на своём ноющем члене.
– Коммерческие, хотя на твоём месте я бы проверил твою личную электронную почту, – предложил Рокко, и по странному тону его голоса я понял, что для этого есть определённая причина.
– И почему вдруг?
– Потому что в электронном письме, очевидно, содержалась прямая угроза лично тебе.
Я глубоко вздохнул. Лично. Возможно, это не имеет никакого отношения к бизнесу.
– Так и сделаю. Ужесточи меры безопасности. Попроси нашу компьютерную команду попытаться найти IP-адрес или что-нибудь ещё, что могло бы указать на того, кто отправил их.
– Уже всё сделал.
– Что говорилось в угрозе?
– Бездушному исполнителю давно пора заплатить за свои грехи. Умно, а?
Грехи. Это могло означать, что источник угрозы был намеренно нацелен на влиятельного человека в семье, но не обязательно на того, кто совершил преступление, за которое, по его мнению, семья заслуживала наказания. Месть – непостоянное животное.
И она жила и дышала.
Угроза была написана в гневе. В любом случае, я счёл её очень личной.
– Я посмотрю, не написал ли этот мудак что-нибудь по этому поводу в моём электронном письме. Просто дай мне знать, если случится что-нибудь ещё.
– Хорошо.
Я повесил трубку, размышляя о своём следующем шаге. Пока я трахался с незнакомкой, весь мой мир оказался под угрозой. Какой грех мог заставить кого-то совершить такую глупость, как нападение на всю семью Тибодо? В прошлом моего отца было слишком много причин, чтобы их перечислять, и во многие из них ни я, ни Арман не были посвящены. Убил ли я хоть одного человека, чтобы сохранить наш мир? Конечно, но, насколько мне известно, лишь немногие из них стоили того, чтобы планировать масштабную месть.
Я потёр челюсть, понимая, что моё развлечение на этот вечер окончилось. Пришло время отправить сладкую лакомку в путь.
Обернувшись, я покачал головой. Она опередила меня в этом.
Таинственная девушка исчезла.
ГЛАВА 8
Делани
Я проснулась с желанием сбежать домой.
Это было первое, о чём я подумала, проснувшись в той же постели, в которой спала в подростковом возрасте.
Ну, может быть, не самое первое. Жаркая дрожь пробежала по каждой мышце и сухожилию, когда я снова подумала о Франсуа.
Я была такой дурой, но всё, что было связано с ним, оказалось волшебным.
Но я уже в десятый раз напомнила себе, что это больше никогда не повторится.
Перевернувшись на другую сторону, я уставилась в потолок. Яркий солнечный свет проникал в комнату из-за того, что я оставила жалюзи приоткрытыми. Теперь я жалела о своей лени, от бессонной ночи у меня всё болело, особенно глаза. Я перевернулась на другой бок и посмотрела на часы. Это были те же самые часы, которые я помнила, когда мне было четырнадцать, – красивые заводные часы с белым циферблатом, настоящая реликвия. Стрелки иногда застревали на месте, заводной механизм с трудом поворачивался, но это была одна из моих любимых вещей, которую отец подарил мне в качестве шуточного подарка, когда мне было десять лет.
Всё потому, что я ненавидела цифровые часы, резкие красные цифры всегда вызывали у меня ассоциации со злобными глазами монстра. Моё живое воображение часто заставляло меня спать, плотно завернувшись в одеяло. В течение пары лет отец каждый вечер укладывал меня в постель, чтобы он мог подоткнуть одеяло. После того, как моя мама начала жаловаться, что он слишком долго возится со мной, он попытался успокоить её покупкой новых часов и убедительным утверждением, что я уже слишком взрослая, чтобы он укладывал меня спать.
Протянув руку, я провела кончиком указательного пальца по запотевшему оргстеклу и, выдохнув, натянула одеяло до плеч. Больше всего на свете я бы хотела, чтобы прошлой ночью мой папа уложил меня в постель, заверив, что всё будет хорошо. Что со мной не так? Я ведь уже взрослая женщина, о чём свидетельствовал тот факт, что двумя ночами ранее я трахалась с незнакомцем.
И не просто незнакомцем.
Застонав, я перевернулась на другой бок, пытаясь не обращать внимания на свои мысли, а также на интенсивные лучи солнца. И то, и другое было невозможно. Кэрри, наконец, убедила меня, что провести некоторое время с моим отцом и рассказать ему о том, что произошло в Лос-Анджелесе, будет правильным решением. Возможно, это был единственный разумный выход. Я попыталась сделать именно это, но в тот момент, когда он открыл дверь, я заметила стоящую позади него женщину в облегающем платье. Я не смогла вымолвить ни слова, кроме того, что ненадолго вернулась домой. Сюрприз!
Он всё ещё пребывал в состоянии шока, но его глаза внимательно изучали меня. Стало до боли очевидно, что женщина, с которой он был, понятия не имела, кто я такая. Возможно, мой отец пытался стереть меня из своей памяти, ненависть к моей матери всё ещё была слишком сильна.
Звук моего телефона заставил меня съёжиться. Я не торопилась, прежде чем повернуться лицом к тумбочке, и схватила его перед третьим звонком. Затем застонала, увидев номер Куинса, моего агента, абсолютной сексистской свиньи. Если бы он не сделал меня богатой женщиной, я бы уволила его уже много лет назад. Я должна была догадаться, что он снова попытается связаться со мной после того, как я отшила его и игнорировала в течение последних трех дней.
Нет ничего лучше, чем разобраться с самыми сложными задачами первым делом с утра.
– Привет, Куинс. Я как раз собиралась тебе звонить.
– Ты ужасная лгунья, Дел. Где ты, чёрт возьми, пропадаешь?
– Ничего столь важного. Просто взяла отдых на несколько дней после того, что пережила. – Как будто мужчине было не всё равно.
– У тебя съёмка для «Версаче» через три дня. Ты не можешь её пропустить. – Его тон был таким же надменным, как и обычно.
– Я посмотрю, что можно с этим сделать.
Куинс был из тех людей, которые добиваются своего, преследуя своих клиентов. Поскольку я принесла ему больше денег, чем сам Господь Бог, я была на первом месте в его списке приоритетов.
– Я знаю, что ты пережила ужасный опыт, но люди рассчитывают на тебя.
– Люди? – я резко села. – Ты имеешь в виду себя. Беспокоишься о том, чтобы тебе заплатили, крошка Куинс? Угадай-ка, что? Я беспокоюсь о том, чтобы остаться в живых. Должна ли я рассказать тебе, что у Джинни было перерезано горло и широко вскрыта грудная клетка? Или ты хочешь, чтобы я напомнила тебе об ужасном послании, которое он оставил мне, написанном её кровью? Хочешь, я расскажу тебе, что он сделал с её сердцем?
– Господи Иисусе. Не нужно злиться. Отлично. Я посмотрю, смогу ли я отложить съёмку, но это последняя, которую я отложу ради тебя. Бизнес есть бизнес.
Когда этот ублюдок резко оборвал разговор, я чуть не швырнула телефон на тумбочку. Этот придурок зашёл слишком далеко. Я позволила ему контролировать мою жизнь так же, как и любому чёртову фотографу. И моей матери. Это нужно прекращать. Мне даже больше не нравилось то, что я делала. Я прихорашивалась и вела себя так, как будто могла терпеть тех людей, с которыми была вынуждена работать. Но я ненавидела каждого из них.
Откинувшись на подушки, я поняла, что понятия не имею, чем буду заниматься всю оставшуюся жизнь. Я сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять свой гнев. В Новом Орлеане я всегда чувствовала себя как дома. Агрх. Моя жизнь – сплошной бардак.
Чёрт возьми. Я не могу оставаться в постели весь день. Я слишком сильна, чтобы позволить этому кошмару продолжаться, разрушая всю мою жизнь, и мой отец, конечно же, не позволит мне проигнорировать его и его расспросы. Откинув одеяло, я заставила себя сесть и спустила ноги с кровати. Я уже и забыла, как сильно обожала свою комнату, но тот факт, что мой отец почти ничего в ней не изменил, был болезненным напоминанием обо всех тех ужасных вещах, которые мои родители говорили друг другу, живя под одной крышей.
Их непростые отношения помешали мне найти себе достойного парня. Я скользнула рукой под ночную рубашку и невольно провела пальцем по соску, думая о Франсуа. Сказать, что он воспламенил меня, было бы преуменьшением. После того, как я сбежала от него, словно трусиха, я несколько часов пребывала в растерянности.
Но я подслушала достаточно из его разговора, чтобы понять, что не хочу иметь ничего общего с его жизнью.
Вздохнув, я смирилась и встала, гадая, осталась ли эта пышногрудая блондинка на ночь. Я даже не могла вспомнить её имени, но она была намного моложе моего отца, а её светлые волосы – единственное, на что я обратила внимание. Выглянув в окно, я уставилась на единственный чемодан, который захватила с собой, осознав, что почти ничего не упаковала, учитывая, что мне позволили всего на несколько минут войти в квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи. Я не смогла бы нормально собраться достаточно быстро и только у Кэрри поняла, что взяла с собой ровно столько, сколько нужно на три или четыре дня. Плюс взяла облегающее платье. Зачем я взяла с собой платье, предназначенное для соблазнения?
Слава богу, Кэрри одолжила мне платье и туфли, когда мы вышли в люди, хотя платье было мне ужасно мало. Мне казалось, что оно словно костюм, позволяющий мне притвориться кем-то другим. Что ж, он сработал слишком хорошо. Возможно, именно это и привлекло внимание Франсуа – мини-платье. Я закатила глаза, хватая шорты и футболку. Сегодня мне предстояло отправиться за покупками, что мне обычно нравилось. Но не была уверена, что после всего, привычные вещи будут казаться мне нормальными.
Я направилась в ванную, чтобы быстро принять душ, захватив зубную щетку. Нанося зубную пасту, я заметила тёмные круги у себя под глазами. Я выглядела более изможденной, чем обычно, последнюю неделю я едва могла есть.
Без макияжа было очевидно, что со мной что-то не так. Я должна была избавиться от этого. Я должна была вернуться к своей жизни. Я не могла выбросить из головы ужасные образы или отвратительный звук голоса убийцы, проникающий в моё сознание. Могу поклясться, что не раз слышала его смех, смех человека, который охотился за мной.
– Это невозможно. Он не знает, кто ты.
Моя подруга погибла из-за того, что я притворилась тем, кем на самом деле не была, хотя я продолжала сомневаться, не была ли я изначальной мишенью. Как? Не знаю. Что я знала точно, так это то, что моё поведение было точно таким же, как в ту ночь в Хранилище. Я сунула зубную щ тку в рот и принялась энергично чистить зубы. Правда заключалась в том, что я винила себя в убийстве своей соседки, хотя все вокруг пытались убедить меня в обратном. Она была бы жива, если бы я не поехала одна в тот клуб, взяв её машину. Я не могла прийти в себя.
Детектив знал, что я взяла её приглашение, но они не могли понять, как убийца узнал, что пришёл другой человек. Возможно, я придумывала что-то из ничего. Полиции, конечно, не было интересно выслушивать ни одну из моих теорий. Я ведь всего лишь тупая модель.
Прополоскав рот, я повернулась лицом к душу, включила воду, подождала, пока она нагреется до нужной температуры, прежде чем сорвать ночную сорочку. Возможно, вернуться домой, в город, далекий от пресыщенных взглядов и постоянной критики, было именно тем, что мне нужно.
Хотя я ничего так не хотела, как успокоить ноющие мышцы, оставаться в великолепной парилке целый час или даже больше, откладывать неизбежное было не в моих интересах. Одевшись, я нанесла немного макияжа, сморщив нос и радуясь, что тональный крем способен скрыть уродливую серость. Сколько ещё я смогу прятаться за фальшивой улыбкой и тусклыми глазами? Я, конечно, не смогу предстать перед камерами в таком виде. Что, чёрт возьми, мне оставалось делать?
Я не буду чувствовать себя в безопасности, пока монстр не будет выслежен и заперт за решёткой. Холодная дрожь пробежала у меня по спине, когда я подумала о том, как трудно будет пройти через судебное разбирательство. Это будет только в том случае, если ублюдка поймают. Следов его ДНК обнаружено не было. Это было единственное, что я выяснила перед отъездом из города.
Услышав резкий стук в дверь спальни, я поняла, что спрятаться от правды будет ещё труднее. Мой отец этого так не оставит. Я слишком хорошо его знала. Он был упёртым, как баран.
Я схватила свою резинку для волос и, пропустив через неё свои длинные волосы, вернулась в спальню. Как только я открыла дверь, по выражению лица экономки моего отца я почувствовала, что что-то не так.
– Извините, мисс Бакстер, но ваш отец попросил меня зайти за вами. Он хочет встретиться с вами в своём кабинете.
– Скажите ему, что я спущусь через несколько минут, Джейни. – Сколько ещё я смогу притворяться?
Она покачала головой, нервно оглядываясь через плечо.
– Он настаивает, чтобы вы немедленно отправились к нему в кабинет.
Мой отец никогда не отличался терпением. Выдохнув, я кивнула.
– Спасибо, Джейни. – Оглянулся на свою комнату, тоскуя по тем дням, когда кошмары были только в моём воображении, а не бродили по улицам.
Я провела руками по шортам, надеясь, что подружка моего отца давно ушла. Если я хорошо его знала, то её уже здесь не было. Не существовало никаких признаков того, что она живёт с ним. Хотя я и не разговаривала со своим отцом несколько месяцев, почти год, но он, конечно же, сказал бы мне, если бы у него были серьёзные отношения с кем-то. Не так ли?
Дверь в его кабинет была приоткрыта, и я поколебалась, прежде чем постучать.
– Входи.
Его голос был более глубоким, чем накануне, и хриплым, как будто у него тоже была беспокойная ночь. Когда я вошла, вида его, стоящего у окна и смотрящего на свой идеально ухоженный задний двор, было достаточно, чтобы заставить меня задрожать. Я узнавала настроение своего отца лучше, чем кто-либо другой, и его обходительное отношение к своим сотрудникам, которое он старался демонстрировать, было полной противоположностью тому, кем он был на самом деле.
Жестокий, неумолимый человек.
Когда он был в плохом настроении, об этом знали все.
Он был одет в свои обычные льняные брюки, и я удивилась, что он ещё не облачился в тесный пиджак. Тот факт, что рукава у него были закатаны, означал, что он несколько часов занимался делами и, скорее всего, не заходил в офис.
– Ты хотел меня видеть, папочка?
Он молчал целую минуту, и это нервировало. Когда обернулся, его челюсть была сжата. Шок от того, что он увидел меня, стоящую на пороге его дома в десять часов вечера, быстро сменился жёстким, напряжённым выражением лица.
Затем он кивнул на кофеварку, недвусмысленно предложив мне приготовить себе чашечку кофе. Я поняла, что спорить с ним не стоит, хотя и не была уверена, что мой больной желудок справится с ним. Я сделала то, что он хотел, зная, что тоец внимательно наблюдает за мной.
– Я понимаю, что не всегда был рядом с тобой, Делани, и я не могу полностью винить твою мать, – голос моего отца был напряжённым.
– Всё в порядке, папа. Мама тоже не облегчила мне жизнь. – Я добавила немного сливок, надеясь, что кофе успокоит мои нервы.
– Садись. – Он указал на кресло напротив своего стола, не потрудившись даже взглянуть в мою сторону. Это была не просьба, а приказ.
Держа кружку в дрожащей руке, я сделала, как он просил, и сидела неподвижно.
– У твоей матери были свои причины уйти, Делани. Со мной было нелегко жить. Она считала, что поступает правильно, удаляя тебя из моей жизни. – Он пересел на другой край стола, присел на краешек и посмотрел на меня сверху-вниз. Единственное, что я запомнила, это то, что ему всегда нравилось наблюдать за каждым сотрудником, которого вызывали в его кабинет, словно за непослушным ребёнком.
Я нервничала больше, чем когда-либо.
– Тебе не обязательно делиться со мной тем, что произошло в вашем браке. Я большая девочка. Могу смириться с тем фактом, что вы развелись.
Он потёр подбородок и потянулся за папкой с документами. Затем он открыл её так, что я не могла понять, на что он смотрит.
– По-видимому, так и есть. Ты приехала в мой дом за полторы тысячи миль от меня без единого предупреждения, и ведя себя так, будто я не должен удивляться, увидев тебя. Ты почти ничего не сказала, кроме того, что направляешься в свою старую комнату и останешься там на некоторое время. Обычно это не показалось бы мне странным, если бы не прошло много лет с тех пор, как я видел тебя в последний раз.
– Всего парочку.
– Пять лет прошло с тех пор, как я встретил тебя в аэропорту, Делани. К тому времени ты уже принимала самостоятельные решения, твоя карьера модели пошла в гору, о чём я до этого момента ничего не слышал. В последний раз ты была в моём доме, когда тебе было семнадцать, и твоя мать разрешила ненадолго приехать. Думаю, на самом деле, ты пробыла в Новом Орлеане уже тридцать шесть часов.
– Меня пригласили в модельное агентство. Я уже говорила тебе об этом.
– Нет, твоя мать сказала, в процессе ещё одно короткого разговора. В любом случае, это к делу не относится. Когда ты появилась на пороге моего дома с сумкой, полной одежды, и без всяких объяснений, как ты можешь себе представить, я счёл это неприемлемым. Может, я и не стану твоим лучшим другом, но я всегда буду твоим отцом, нравится тебе это или нет. Вот почему, самостоятельно обнаружив это, я испытал сильную боль.
Он протянул мне фотографию, жуткий снимок места ужасного убийства. Я взглянула на него и опустила голову.
– Как ты об этом узнал?
– Ты, кажется, забываешь, что у меня есть влиятельные друзья почти в каждом городе этой страны. Они подробно объяснили мне, что произошло, включая тот факт, что на данный момент у них нет никаких зацепок. Почему ты не взяла телефон и не позвонила мне?
– Потому что… – мне было невыносимо смотреть ему в глаза. – Потому что я не хотела тебя волновать.
– Посмотри на меня, Делани.
Его голос был таким строгим, какого я давно не слышала.
– Что?
– Скажи мне правду, – потребовал он.
– Потому что я знала, что ты слишком остро отреагируешь, прямо как сейчас. Я же в порядке.
– В порядке? Судя по тому, что сказал мне детектив, ведущий это дело, ты вошла и обнаружила, что твоя соседка по комнате убита после того, как на тебя охотились и ты убежала от какого-то преследователя. Это само по себе ужасно, но тот факт, что ты лишь вскользь упомянула о том, что за пару дней до этого тебя преследовали возле клуба, и не удосужилась обратиться в полицию, неприемлем. Ты общеизвестная личность, Делани. Ты гуляла одна, без сопровождения или даже без друга.
– Мне двадцать четыре, папа. Я постоянно хожу по клубам.
– Одна? В клубы для извращенцев?
Он, конечно же, провёл своё расследование. Почему я думала, что будет иначе? С чего я вообще взяла, что смогу пробраться в этот город, оставшись незамеченной?
– Это один из самых хитовых клубов в Лос-Анджелесе, его предложила соседка. Вот почему я пошла.
