Текст книги "Капо (ЛП)"

Автор книги: Пайпер Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

– Как долго ты за мной шпионил?

– Ты правду думаешь, что я именно таким образом выяснил твои предпочтения?

– Другого варианта нет.

– Ты недооцениваешь меня, дорогая.

Я скрестила руки на груди, намеренно бросив на него надменный взгляд.

– Тогда объясни мне. Я бросаю тебе вызов.

– Вызов, да? Ну, как я могу устоять перед дамой, бросающей мне вызов? – он тихо рассмеялся, затем высвободил мою руку, намеренно переплетая наши пальцы. – Дай-ка мне подумать. – Он бросил на меня ещё один озорной взгляд, прежде чем уставиться на океан, как будто его бурлящие воды могли дать ему ответы. – Когда ты была младше, ты была зациклена на красном цвете, во всей твоей одежде, малиновой или алой. Недавно ты обвинила меня в том, что я думаю, будто ты только и делаешь, что сидишь и ешь мороженое «Чанкки Манки», и я сомневаюсь, что ты бы упомянула об этом, если бы это не был твой любимый вкус. Однажды ты сказала мне, что хочешь жить на пляже, после того как мы прогулялись у воды рядом с домом в Наулинсе. Признаюсь, я догадался о фильмах и попкорне, хотя, когда ты была ребёнком, ты как-то сказала мне, что твоим любимым занятием был просмотр фильма «Крепкий орешек» со своим отцом, который вы чаще всего смотрели вдвоём, настаивая на том, что это рождественский фильм. Ты, наверное, не помнишь, но однажды ты выиграла конкурс на то, чтобы прочитать больше всего книг за год, о чём с гордостью сообщила мне, в том числе две твои любимые книги об Италии и о каком-то тропическом месте, которое я не помню. Красное вино и бурбон – очевидные варианты, учитывая, чем ты балуешься в моём обществе. И, – добавил Франсуа, подняв указательный палец, – поскольку ты ругала меня за то, что я не часто ношу джинсы, я сделал ещё одно обоснованное предположение.

Он даже не потрудился повернуть голову в мою сторону. Если бы он это сделал, то увидел бы, как у меня отвисла челюсть.

– Ты всё помнишь.

– Я ничего не забываю. У меня тоже большие мозги. – Он прижал кончик указательного пальца к виску. Когда он повёл себя так, словно это было оружие, и нажал на спусковой крючок, я немедленно схватила его за руку.

– Не делай так. Твоя жизнь важна, по крайней мере, для меня.

Он усмехнулся.

– Кое-кто другой пытался сделать это за меня, сладкая. Но я не планирую идти по этому пути.

– Кто, чёрт возьми, мог сделать что-то подобное? Должна ли я выследить их всех?

За его смехом последовало лёгкое покачивание головой.

– Нам всем приходится нести своё бремя, милая. Маргарет стала моим.

– Любовь всей твоей жизни?

– В то время я так думал. Но это было не правдой.

– Кем она была?

– Она была охотницей за деньгами в самом традиционном смысле этого слова. Она искала меня, притворяясь скромницей. Была идеальной аферисткой, затащившей меня в своё логово. После того, как я влюбился и позволил себе довериться ей, она предала меня, украв деньги с моих счетов, что почти разрушило часть моего бизнеса. Она даже лгала полиции, пытаясь заставить их арестовать меня. Это было дымовой завесой, чтобы она смогла уехать из страны с миллионами долларов.

– Ты что, шутишь надо мной?

– Хотел бы я, чтобы это было так. Я верил ей до самого конца, даже когда члены семьи говорили мне, что я не в своём уме.

Я слышала гнев в его голосе, но более того, печаль и злость из-за того, что он доверился ей.

– Мне очень жаль, но это не значит, что в мире нет порядочных женщин. Кроме того, мой отец учил меня, что, когда двое влиятельных людей вступают в отношения, они могут подпитываться властью друг друга, создавая безжалостную империю. Если бы только мой отец последовал своему собственному совету.

– Когда-то они любили друг друга, Делани. Они просто отдалились друг от друга.

– Я думала, ты ненавидишь мою маму.

– Нет. Когда-то я хотел ненавидеть каждую женщину.

– А больше ты этого не хочешь. – Я оттолкнула его, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Нет, не хочу.

Я бросила на него ещё один взгляд, только на этот раз озорной.

– Мне воздадут должное за то, что я помогла тебе достичь этой цели?

– Почему ты думаешь, что это было моей целью?

– Потому что я тоже кое-что знаю о тебе.

– Пожалуйста, поделись со мной тем, что ты узнала. – Франсуа оперся бедром о перила, глядя на меня сверху вниз с восхитительным весельем в глазах.

– Ты всегда был мечтателем, мечтая стать моряком в открытых водах. Ты был очарован «Моби Диком» и выбрал его в качестве своей любимой книги. Твой любимый цвет – синий, если быть точной, кобальтово-голубой. Ты предпочитаешь бурбон. Хах. Верно? – я не смогла удержаться от смеха.

– Не так уж и плохо, прекрасная куколка. Продолжай.

– Хм-мм… Тебе нравятся быстрые машины с мощными двигателями. Ты бы предпочёл стейк слабой прожарки, с кровью, а не курицу, которую ты называешь крестьянской едой. Ты ненавидишь «Макдоналдс», предпочитая «Венди» в качестве фаст-фуда. О, и дай-ка подумать… – я постучала пальцем по губам точно так же, как это делал он. – Ты обожаешь Джимми Баффета.

– Последнее утверждение было нечестным. Это ты уже знала.

– Может быть. А что насчёт остальных?

– Ты права. Но как ты узнала? – морщинки вокруг его глаз разгладились, улыбка придавала ему мальчишеский вид, особенно учитывая то, как ветер трепал его волосы.

– Девушка никогда не раскрывает своих секретов. – Я попыталась отстраниться, но Франсуа схватил меня за обе руки, заставив подняться на цыпочки и прижаться к нему.

– Если ты мне не расскажешь, я буду вынужден напомнить тебе, кто здесь главный.

– Ох, да? И как же ты собираешься это сделать?

Он закатил глаза, и эта легкая игривость была такой неожиданной, что я опешила. Когда он быстро шлёпнул меня по заднице тремя резкими ударами ладони, я взвизгнула, а затем рассмеялась.

– Нечестно!

– Ты же знаешь, что жизнь несправедлива, – прорычал Франсуа. Боже, этот звук мог пробудить страсть в глубине души, как ничто другое, из того, что он делал.

За исключением его страстных поцелуев, за которые можно было умереть. Словно искушая его ещё больше, я невольно провела языком по губам.

– Печально, но правда. Отлично. Ты не только разбиваешь сердца, но и в целом невыносимый человек. Однажды я застала тебя за прослушиванием музыки Баффета, «Son of a Son of a Sailor», если быть точной. Я спросила тебя, почему тебе она так нравится, и ты ответил, что рождён, чтобы бороздить океаны.

Он отвернулся, чуть не рассмеявшись.

– Я живу не в ту эпоху. Всегда хотел быть пиратом, грабителем.

Хотя его слова и рассмешили меня, они были правдивы.

– Когда мы говорили о конкурсе, который я выиграла много лет назад, ты рассказал мне о своей любимой книге. Разве ты не помнишь?

– Хотел бы я этого не помнить. – В его глазах было столько грусти, что я на несколько секунд растерялась. Я отвела взгляд, испугавшись, что вторгаюсь в его личную жизнь по какой-то безумной причине. – С цветом всё очевидно, потому что я сказала тебе, что у тебя кобальтовые и великолепные глаза. Ты же сказал мне, что с того дня это будет твой любимый цвет. Быстрые автомобили появились давным-давно. Я помню тот день, когда ты разбил свой любимый «Trans Am», и папе пришлось прийти тебе на помощь.

Франсуа рассмеялся.

– Не могу поверить, что ты все это помнишь.

– Как я могла забыть? Мне целых тридцать минут читали лекцию о вреде слишком быстрой езды. Он заставил меня пообещать всегда пристегиваться и никогда не превышать разрешенную скорость.

Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, Франсуа обхватил ладонями моё лицо.

– И это сработало?

– Черт возьми, нет. – Мы оба рассмеялись, и это было приятно, естественно, но напряжение не исчезло.

– А еда?

– Давай подумаем. Я угадала со стейком, потому что вспомнила тот день, когда ты водил меня в «Венди». Помнишь?

– Смутно. Освежи мою память. – Он не отпускал меня, опустив голову.

– Однажды я попросила тебя сводить меня в «Макдоналдс». Ты отказался, сказав, что это отвратительная еда, но вместо этого сводил меня в «Венди». Тогда я влюбилась в их сэндвич «чимкен», как мне понравилось называть его в тот самый день. Он до сих пор мой любимый. – Его губы были так близко, что у меня перехватило дыхание, и я молилась, чтобы он поцеловал меня.

– «Чимкен» по-прежнему для крестьян, милая.

– Ничего страшного. Может, мне и нравится быть крестьянкой.

Я обхватила пальцами его рубашку и слегка наклонила голову. Моё дыхание было таким же быстрым, как и пульс, а мысли кружились от желания, переполнявшего меня. Франсуа оказывал на меня такое сильное воздействие, что становилось трудно дышать.

– Не делай этого, – строго сказал он.

– Не делать чего?

– Не влюбляйся в меня, детка, потому что я плохой человек. Недостаточно хорош для тебя.

– Да, ты такой. Ты – всё, чего я когда-либо хотела. Всё, что мне когда-либо будет нужно. Разве ты до сих пор этого не понял?

Он медленно покачал головой, всё ещё не отрывая своих губ от моих.

– Черт возьми, Делани. Я не смогу жить без тебя. Я буду гореть за это в аду, но никогда тебя не отпущу.

Когда он завладел моими губами, прижимая меня к перилам всем своим весом, я поняла, что он сделал меня самой счастливой женщиной в мире.

Я любила его.

Задумчивого, опасного мужчину с золотым сердцем. Он был моей судьбой.

Моей единственной настоящей любовью.

ГЛАВА 23

Делани

Чувственный.

Прекрасный.

Волшебный.

Только так я могла описать Ки-Уэст во всей его полноте. Я была загипнотизирована зрелищами и звуками, музыкой, доносящейся из каждого здания, праздничными огнями, освещающими улицу, выделяющими людей в костюмах, где каждый человек либо смеялся, либо танцевал, либо и то, и другое сразу. Когда мы покидали «Маргаритавилл», ресторан и бар, посвященный легендарному артисту (прим. – используется название трека Джимми Баффета), который создал такое невероятное царство музыки и еды, на улице были сотни, а может, и тысячи людей.

Всё прошло непринужденно, группа напевала песни Джимми Баффета и Кенни Чесни, как будто они были их собственными. Мы наслаждались оладьями с креветками и моллюсками, «Маргаритой» и даже выпили по рюмочке текилы, как если бы мы были местными жителями. Я могла представить, что живу здесь. Даже погода была прекрасной, на небе ни облачка, а лёгкий ветерок разносил вокруг нас ароматы различных блюд и парфюмерии.

Я почти забыла обо всём, через что нам пришлось пройти, об ужасах пожара, о том, как долго звучал голос того ужасного человека.

Почти…

– Упс! Извините!

Мужчина врезался в меня с такой силой, что я отлетела назад, испуганная до такой степени, что едва не вскрикнула. И я сразу заметила, как Франсуа потянулся за своим оружием. Я видела его, четко различая очертания пистолета под его легкой курткой, которая была на нём. Мужчина смеялся, он был так пьян, что его тело раскачивалось назад-вперед. На нём была шляпа в форме попугая, перья скрывали часть его лица, а его кричащий наряд выдавал в нём туриста.

Его друзья схватили его за руки, пытаясь удержать, а я покачала головой, глядя на Франсуа и умоляя его ничего не делать. Ярко одетый мужчина не представлял угрозы, просто парень, который развлекался со своими приятелями.

– Нет проблем, – сказала я ему.

Что же сделал этот парень? В ответ он притянул меня к себе и поцеловал в щеку. Затем он сделал пируэт и исчез в толпе, а я стояла и смеялась, словно ребёнок.

Между тем, сжатые челюсти Франсуа были освещены неоновым светом гей-бара напротив нас.

– Прекрати. Он просто проявлял дружелюбие, – сказала я ему.

– Мне не особенно нравится, когда кто-то проявляет к тебе подобное дружелюбие.

– Вот это да, ты оказывается собственник, да? – я повернулась и пошла задом наперед, чтобы иметь возможность строить ему рожи.

– Всегда, и не забывай об этом.

Франсуа схватил меня за руку, притянул к своей груди и обхватил мой затылок ладонями. Пока мы стояли неподвижно, глядя друг другу в глаза, казалось, что всё вокруг померкло. На улице не осталось никого, кроме нас двоих, двух сломленных людей, которые скоро предадутся своей необузданной страсти.

По крайней мере, я на это надеялась.

Я скользнула рукой по его груди, обвила пальцами шею, запуталась в его волосах.

– И не планирую, – успела прошептать я за долю секунды до того, как он завладел моим ртом, нежно приоткрывая мои губы. Он оставался в такой позе, не двигаясь целых десять секунд, прежде чем скользнул языком внутрь.

На вкус он был как остатки ремулада и текилы, и это сочетание возбуждало каждый вкусовой рецептор у меня во рту. Пока он водил языком туда-сюда, его член затвердел, прижимаясь к моему животу. Ему было необходимо подразнить меня ещё больше, двигая бёдрами. Возможно, он намекал мне на то, что должно произойти.

Как всегда, он был властен, его страсть не знала границ. Я была потрясена тем, насколько возбуждённой я стала, как будто это был наш первый поцелуй. Может быть, влажный воздух, океанский бриз и шум, доносившийся вокруг нас, усиливали возбуждение, но он был единственным, кто мог пробудить все мои чувства, заставляя меня чувствовать себя так, словно я улечу от одного поцелуя.

Прервав момент нашей близости, Франсуа прижал меня к себе, его дыхание было прерывистым. То, как он прикоснулся своими губами к моим волосам, вызвало ещё одну волну мурашек у меня на ногах, его объятия были такими крепкими, что я едва могла дышать. Возможно, он боялся отпускать меня, был уверен, что меня у него заберут. Если бы только всё могло продолжаться так вечно.

– Что теперь? – наконец спросила я.

Он ответил не сразу, сжимая мои волосы в кулаке и дёргая их, обнажая шею. Когда он провёл зубами по моей челюсти, я вздрогнула в его объятиях, перед моими глазами замелькали звездочки.

– Теперь я отведу тебя в одно особенное место.

– Куда это?

Франсуа откинулся назад, бросив на меня повелительный взгляд.

– Если я скажу тебе, тогда это не будет сюрпризом. Просто пообещай мне, что ты откроешь мне свои мысли.

– Хм… Ты меня заинтриговал.

Отступив, он схватил меня за руку.

– Хорошо. Я всегда хочу, чтобы так и оставалось.

У меня было чёткое ощущение, что он это сделает. В течение следующих нескольких минут он оттащил меня с Дюваль-стрит на несколько кварталов в сторону, которая казалась жилым районом. Когда он остановился у ворот перед хорошо освещённым домом, я не сразу поняла, что он делает. Но что-то подсказывало мне, что это не просто чей-то дом.

– Что это за место? – спросила я, хотя знала, что он не собирается мне рассказывать.

– Увидишь. – Его смех был почти зловещим, от него у меня по спине пробежали мурашки. – Тебе нужно довериться мне.

– Сказал паук мухе.

Франсуа продолжал смеяться, когда вывел нас на крыльцо и сразу же позвонил в дверь. Я не была уверена, что ожидала услышать ответ, но это точно был не человек в ярком наряде.

– Пожалуйста, входите. Всё было приготовлено, как вы просили, сир.

Сир? Это оказался мужчина, скрывавшийся за броским макияжем.

– Большое вам спасибо, – сказал ему Франсуа.

Прежде чем я успела спросить о чём-нибудь ещё, мужчина исчез, и я понятия не имела, куда он делся. Дом был оформлен в готическом стиле, каждый предмет мебели выглядел так, словно его поставили сюда десятилетия назад.

Франсуа, не торопясь, повел меня к витиеватой лестнице, пока мы поднимались на второй этаж.

– Что это за место? Кто здесь живёт?

– Всё, что я тебе скажу, это то, что это студия художников; ею владеет мой друг.

– Хорошо. Хотя бы одна подсказка. Но что это значит?

Он привёл меня в помещение огромных размеров, которое выглядело так, как будто две комнаты были объединены в одну. К стене были прислонены чистые холсты, на столе стояли банки с краской. Я заметила ведерко со льдом, бутылку шампанского и два бокала, а также ведерко с кистями. Там были губки и полотенца, а целая стена была заставлена оборудованием, в том числе, похоже, старомодной стереосистемой. В комнате также было место, где хранилось нечто, похожее на реквизит. Хлысты. Цепи. Маленькие скамейки. Я погрузилась в мрачные фантазии, мои нервы были на пределе.

– Окей. Ты меня совершенно запутал.

– Как я уже сказал, тебе нужно отпустить всё. Все. Барьеры. Ты сможешь сделать это ради меня? Можешь ли ты позволить своему внутреннему дикому ребёнку поиграть?

Я не была до конца уверена, но не хотела его разочаровывать.

– Да, сэр.

– Хорошая девочка. Ты видишь тот дверной проём? – спросил Франсуа, и робкий тон его голоса вызвал во мне изрядную дозу адреналина.

– Угу.

– Ты найдёшь там раздевалку и душ. Пожалуйста, иди и разденься. Для твоего комфорта здесь есть халат. Когда ты вернёшься, всё будет готово.

– Для чего?

Его улыбка была заразительной.

– Тебе придётся довериться мне.

Я понятия не имела, что должно было произойти, но я была взволнована, как никогда за долгое время.

– Если ты так представляешь себе первое свидание, то я не могу дождаться нашего второго или третьего.

– Первое свидание, хах? – он направился к ведерку с шампанским, бросив на меня властный взгляд через плечо, и взял бутылку в руку.

– Да. – Я отстранилась, дразня его, проведя рукой по шее к груди, обводя кончиком указательного пальца вокруг соска, прикрытого тканью.

– Будь осторожна, высказывая свои непристойные идеи.

– Сомневаюсь, что они тебе нужны, плохой мальчик.

Я направилась в комнату, нашла выключатель и удивилась, что она была оборудована как обычная душевая, с сауной и двумя огромными душевыми кабинами. Кроме того, там были четыре шкафчика и скамья, туалетный столик и массивная гранитная раковина. А ещё там на крючках висели пушистые махровые халаты.

Что за искусство могло представляться в этом месте? Я могла только догадываться, учитывая, что это был Ки-Уэст. Хм-м-м… Когда я начала раздеваться, то почувствовала, что у меня всё тело покалывает. Хоть мужчина, которого я обожала, не особо уточнил о том, что я должна снять, у меня было чувство, что он хотел, чтобы я была полностью обнажена под этим мягким материалом.

Я схватила халат и надела его, поражаясь тому, какой он приятный на ощупь. Какой мягонький. Начав завязывать пояс, я услышала пульсирующую музыку, похожую на ту, что я слышала в клубе в Новом Орлеане. Я подавила стон и направилась к двери, колеблясь, прежде чем выключить свет.

Прежний резкий свет исчез, сменившись стробоскопами и мерцающими лампочками на потолке. Эффект был фантастическим, создавая ещё одну волшебную атмосферу. Франсуа расстелил на полу огромные полотнища, одно поверх другого, закрывая почти всю поверхность пола. И он открыл банки с краской и придвинул их поближе к полу, стратегически расположив рядом с ними кисти и губки.

Я заметила оборудование камеры и содрогнулась в глубине души. Он сказал мне, что хотел бы, чтобы я была нарисована. Почему-то я никогда не думала, что на холсте будет моё обнажённое тело. Я была взволнована и напугана одновременно, у меня перехватило дыхание.

– Добро пожаловать в наше приключение.

Франсуа подошел ближе, держа в одной руке два бокала с шампанским. Когда он предложил один из них мне, выражение его лица можно было описать только как выражение львиной ярости.

– Обожаю приключения, – промурлыкала я, делая пару глотков игристого напитка. Газики защекотали мне нос, и я рассмеялась, к его удовольствию. Он отступил на шаг, сделал несколько снимков одной рукой и опрокинул в себя половину своего бокала.

– Что ты делаешь? – спросила я, придвигаясь ближе.

– Ты же модель. Верно? – он выхватил бокал из моей руки и поставил их оба на один из столиков.

– Ну, уже нет. Я разве забыла упомянуть, что меня уволили?

– Это их потеря, – прорычал он. – Снимай халат. Мне нужно заняться живописью.

В звуке его голоса было что-то такое загадочное, что погрузило меня в блаженный вакуум.

– А не будет ли она слишком скользкой, и её трудно будет удалить?

– Это специальная краска, моя прекрасная куколка. Она быстро высыхает, смывается водой с мылом. И светится в темноте. – Франсуа отступил в тень, но я чувствовала на себе его горячий взгляд.

По мне пробежала волна возбуждения, настолько сильного, что моя грудь вздымалась от предвкушения того, что он собирался сделать. За все годы работы моделью я никогда не делала ничего настолько провокационного или соблазнительного; при одной мысли об этом у меня на шее бешено забился пульс.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила я.

– Сними свой халат и станцуй для меня. Почувствуй музыку. Насладись захватывающим моментом погружения во тьму обольщения. Другими словами, соблазни меня.

– Мм-м… С радостью.

Я на несколько секунд закрыла глаза, прислушиваясь к мрачным вибрациям музыки. Развязывая халат, я перенеслась в другое место, где фантазии всегда были реальностью, где свобода – это всё, что принадлежит разуму. Это было радостное ощущение, когда я больше не чувствовала себя скованной общественными установками.

И я полностью доверяла этому мужчине, зная, что это ещё больше сблизит нас. Позволив ткани упасть на пол, я поводила бёдрами назад-вперёд, прикрывая грудь руками. Только тогда я спустила халат к полу, подмигнула Франсуа и отбросила вещь в сторону. Когда я начала танцевать, позволяя ритму трайбл влиять на каждое движение, я почти сразу же оказалась в сюрреалистическом пространстве, где единственное, что имело значение, – это слышать музыку.

Танцы были моей свободой, и так было всегда. Всего через несколько секунд я поняла, что он фотографирует, и лёгкий звук затвора то ли почудился, то ли послышался сквозь грохот музыки. Я не позволила никаким запретам вывести меня из этого комфортного состояния, наклоняясь и встряхивая волосами назад-вперёд, перенося вес тела с одной ноги на другую. Опустившись на покрывало, я откинула голову назад, поджала губы и зарычала.

Этот момент по-прежнему был чем-то, о чем можно только мечтать, пока я ползла к нему, не торопясь с каждым движением. А мой возлюбленный, мужчина, которому я принадлежала, продолжал запечатлевать почти каждое мгновение, перемещаясь из одного угла комнаты в другой, меняя ракурсы. Я понятия не имела, как долго длился этот захватывающий момент, но, когда он установил камеру на штатив и сделал глубокий вдох, я послала ему воздушный поцелуй.

– Встань, красивая куколка. Мне нужно творить искусство.

В его приказе было что-то мрачное и восхитительно зловещее, и я немедленно подчинилась, продолжая покачивать бёдрами туда-сюда после того, как встала. Франсуа осторожно приблизился, взял кисть побольше и обмакнул её в выбранный им цвет.

Я приподняла волосы, удерживая их на месте, а он позволил своему горячему взгляду медленно опуститься с моего лица на грудь, затем на мою гладкую киску и длинные ноги. Сделав глубокий вдох и задержав дыхание, он снова устремил свой пронзительный взгляд в мою сторону. Боже милостивый, мужчина был полностью возбуждён, его член упирался в джинсы.

Больше всего на свете мне хотелось провести руками по его пульсирующей выпуклости, доводя его до безумия. Когда он придвинулся ближе, я не смогла сдержаться и глубоко вздохнула. Он пользовался моим любимым мужским одеколоном «Obsession», этот аромат сливался с экзотическим, который я выбрала, делая их сочетание настолько опьяняющим, что у меня закружилась голова.

В тот момент, когда Франсуа провёл кисточкой по моей груди, рисуя между грудей, я издала прерывистый стон. Пока он продолжал, беря кисть за кистью, я была поражена тем, насколько обдуманными были его действия, он находил время отойти в сторону и полюбоваться своей работой, сводя меня с ума тем, что он и делал.

Казалось, всё время остановилось, а Франсуа продолжал двигаться вокруг меня по полному кругу, и щекочущие ощущения усиливались с каждым движением его руки. Я не могла отдышаться, не могла ясно видеть, но это было не из-за испарений краски, а только из-за удовольствия от того, что мы делали.

Я понятия не имела, сколько времени это заняло, но мне было всё равно. Когда я, наконец, взглянула на себя, то почти всё тело было покрыто яркими красками. Красными. Оранжевыми. Фиолетовыми. Лимонно-зелеными. И, как обычно, он был прав: освещение заставляло краску светиться в темноте.

Сделав глубокий вдох, Франсуа покрутил пальцем, заставляя меня покрутиться ещё несколько раз. Когда он снова приблизился, я поняла, что ему трудно дать краске высохнуть. Выбрав кисточку поменьше, он обмакнул её в краску цвета фуксии, выражение его лица стало чувственным, когда он обвёл кисточкой один сосок, снова обмакнул кисть и повторил это действие с другим. Ощущения, казалось, усилились, мой разум почти вышел из-под контроля.

Я была потрясена тем, что каждое чувство увеличивалось, электрические вибрации были чертовски сильными.

– Раздвинь для меня ноги, куколка, – проинструктировал он, его плечи вздымались от тяжелого дыхания. Я сделала, как он сказал, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к нему.

Когда Франсуа осмелился снова окунуть кисть в краску, я напряглась сильнее, чем раньше. Когда он начал массировать внутреннюю поверхность моих бёдер, я содрогнулась до глубины души, по мне пробежал такой взрывной жар, какого я никогда не испытывала. Он сводил меня с ума, подчеркивая момент страсти. Я внезапно перестала дышать, как будто чьи-то когтистые пальцы сомкнулись на моём горле, и это было от охватившего меня неистового желания.

Как и в прошлый раз, Франсуа зашёл мне за спину, только на этот раз опустился на колени, чтобы закончить свой проект. Через несколько минут он отстранился, отбросил кисточку и взял вместо неё фотоаппарат.

– Танцуй, детка. Танцуй так, как будто тебе больше ничего не нужно делать, кроме как наслаждаться моментом.

Ему не нужно было просить меня дважды. Я закрутила и встряхнула волосами, краске каким-то образом удалось высвободить остатки моей души, позволив мне стать таким необузданным ребёнком, каким он хотел меня видеть. Пульсирующая музыка идеально соответствовала моменту, племенная и совершенно неконтролируемая.

Невероятный выброс адреналина продолжался, и я была так близка к тому, чтобы сдаться. Я понятия не имела, сколько фотографий Франсуа сделал, но я была полностью поглощена моментом. Он доставал реквизит за реквизитом, просил меня позировать, говорил, что я самая красивая женщина в мире.

И я никогда в жизни не чувствовала себя такой безумно красивой. Когда я ползала по холсту, изображая львицу с когтями, он безумно смеялся. Боже, я обожала это больше, чем когда-либо думала, и хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.

Когда я заметила, что Франсуа оставил камеру, я подползла ближе и поманила его пальцем. Он попятился, не моргая, и начал медленно раздеваться.

Я встала на колени, продолжая двигать бедрами назад-вперёд, обхватывая и сжимая свои груди, теребя пальцами соски. У меня было чувство, что он собирается поглотить меня без колебаний.

И мне нравилась эта мысль, потребность в нём только возрастала.

Когда Фраснуа оказался полностью раздет, я наслаждалась его красивым телом, несколько раз проведя языком по губам. Он наклонился, целеустремленно придвигаясь ко мне. Я не смогла удержаться и схватила кисть. Я подняла взгляд, тихо смеясь, когда разрисовала часть его груди и рук.

Но через несколько секунд он перестал обращать на это внимание, вырвал кисть у меня из рук и отшвырнул её в сторону. Когда он схватил меня в объятия и прижал к своей груди, то покачал головой.

– Моя маленькая дразнилка. Я не могу перед тобой устоять.

– Так что ты собираешься делать? – проворковала я.

– Трахнуть тебя. Что же ещё?