Текст книги "Хранитель Рун (СИ)"

Автор книги: Павел Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 22

Мобиль мчался по улицам, не останавливаясь на перекрестках, нарушая все возможные правила и игнорируя знаки.

– Куда мы едем? – спросил я.

Агент, сидевший за рулём бросил на меня короткий взгляд, но ничего не ответил.

– Вашему начальнику нужна срочная помощь, – подала голос Аська.

Миллер выглядел откровенно плохо – он практически завалился на меня, тело его обмякло, зрачки закатились; кажется, он почти не дышал. Рана на груди перестала активно кровить, но розовые пузырьки, изредка лопавшиеся в ней говорили о том, что полковник еще жив.

Я попытался определить пульс на сонной артерии и едва уловил слабое биение сосуда.

– Он умирает! – я повысил голос. – Нужно отвезти его в больницу.

– Нет, – коротко бросил агент.

– Мудака ответ! – огрызнулась Аська. – Вас там в инкубаторах, что ли, выращивают, в этих ваших конторах?! Я не хочу ехать в машине с трупом!

Агент заложил очередной крутой вираж, нас мотнуло, Миллер издал короткий сдавленный всхрип.

– …! – выругалась Аська.

– Полковнику не помогут в обычной больнице, – проговорил агент, не отрываясь от дороги. – Единственный шанс спасти его, и нас – добраться до базы. И, чем меньше вы будете меня отвлекать, тем больше шансов на то, что мы до неё все-таки доедем.

Полковнику… Кто же вы все-таки такой, господин Миллер? Отец Лады… Я вглядывался в его почти серое лицо, пытаясь увидеть какое-то сходство, но не находил его. Может, блеф?

– Блин, Ежи! Кажется, он – всё… – Аська приподняла веко Миллера и покачала головой. – Говорила же – надо в больницу! Какая, на хрен, база?!

– Умеете проводить массаж сердца? – в голосе агента теперь явственно прозвучала плохо скрываемая тревога.

– А ты умеешь трахаться, прыгая в гамаке? – яростно поинтересовалась Аська. – Если да – то оставь номерок! Как, блин, его здесь качать?!

Я все же попытался, насколько возможно, уложить Миллера, в результате чего, Аська, шипящая, как разъяренная кошка, оказалась притиснутой к дверце.

– Я буду качать, а ты – делай вдохи.

– Всю жизнь мечтала… – буркнула Аська.

Я начал давить на грудную клетку – она подавалась с неприятным хлюпаньем, кровь пузырилась у меня между пальцами.

– Бесполезно, – Аська покачала головой, но, встретив мой взгляд, вздохнула. – только ради тебя, Ёж! И ради Лады, если она, конечно, реально ему дочь…

Она с гримасой отвращения прильнула к его губам и в ту же секунду голубоватые всполохи пробежали по её пальцам к Миллеру.

– Ася!

Но она замерла, не слыша меня; всполохи стали ярче – они словно перетекали из неё в Миллера.

Затем Аська содрогнулась всем телом, и, на мгновение, я увидел её такой, какой она была в Имире – длинноволосую, с грозным сверкающим взглядом.

В следующий миг она со стоном откинулась назад.

– Аська! Ты в порядке?

Она не отвечала – глаза её были закрыты, голова бессильно свесилась на грудь.

Этого только не хватало!

Миллер пошевелился и глубоко вдохнул.

– Генрих Рудольфович?!

Он уставился на меня бессмысленным взором. – Вацлав?

– Это я, Ежи, – напомнил я. – Ежи Полански. Вы помните, что с вами случилось?

– Смутно, – прошептал Миллер, глядя на меня. – Он закашлялся. – Где мы?

– Направляемся в центр, товарищ полковник, – откликнулся агент с переднего сиденья. – Кажется, хвоста не было. Радары чисты.

– Это… хорошо, – выдохнул Миллер. – Времени… мало. Ежи… мне нужно… объяснить…

– Потом объясните, вам сейчас нужно беречь силы, – перебил его я.

Сейчас меня больше волновала Аська.

– Ася! – я перегнулся через Миллера и потряс ее за плечо.

Она вздрогнула и открыла глаза.

– Ёж? – Аська неуверенно уставилась на меня. – Что произошло?

– Ты отключилась!

– Точно… – Она перевела взгляд на Миллера. – О, очухался! Странно… Значит, сработало?

– Что?

Она нахмурилась, закусив губу. – Н-ничего… Долго еще нам ехать?

– Почти на месте, – бросил агент.

Миллер снова закашлялся.

– Ежи… – голос его звучал совсем тихо, я наклонился к нему.

– Ежи, найди… Ладу. Она не сможет… выбраться одна. Не слушай никого, и… не верь.

– Хорошо, – я озабоченно следил за судорожными рывками грудной клетки полковника. – Вам вредно напрягаться сейчас!

Миллер упрямо мотнул головой.

– Обещай… что поможешь ей… – прохрипел он.

– Обещаю, – буркнул я, хотя, в общем, не чувствовал себя обязанным Миллеру.

– Передай ей… – его рука шевельнулась и в мою ладонь что-то скользнуло. – Не говори никому.

Его снова накрыл приступ кашля.

Небольшой медальон в виде створки раковины, на цепочке желтого металла. Я сунул его в карман.

– Приехали! – агент остановил мобиль.

Мы находились за городом, в стороне от основной трассы.

В нескольких метрах от нас возвышался металлический забор, а за ним – серебристый купол здания.

У ворот располагался пост охраны, и сейчас к нам направлялись двое военных в форме.

Агент выскочил им навстречу, торопливо заговорил – один из военных поднес к уху браслет, створки ворот пришли в движение.

Агент вернулся за руль, мобиль стремительно въехал во внутренний двор, где к нему уже спешили люди в форме, а вместе с ними – бригада парамедиков.

Миллера быстро и бережно вытащили из машины и погрузили на носилки.

– Где это мы? – поинтересовалась Аська, с любопытством озираясь по сторонам. – Фигасе, Ёж, похоже на военную базу!

Я медленно кивнул.

Мы находились на небольшой площади, перед белым круглым зданием, чей купол видели снаружи.

Слева от нас виднелись установки с параболическими антеннами. С другой стороны – ряды боевых мобилей, над которыми нависали громады боевых крейсеров.

По площади сновали суровые, коротко стриженые люди в форме, которым отдавал отрывистые приказы высокий худой человек в штатском.

Как только Миллера увезли, он направился к нам.

– Ежи Полански, – он слегка кивнул. – И вы, юная леди… Следуйте за мной.

– Ага, разбежалась прям, – набычилась было Аська, но поймала пристальный взгляд стальных серых глаз и как-то неожиданно стушевалась. – Хотя бы умыться дали, не говоря уж про туалет…

– Вам будут предоставлены все удобства, – пообещал человек. – Прошу проявить немного терпения.

Мы зашли в белое здание; при виде нашего спутника постовые вытянулись в струнку.

– Вольно, – не глядя бросил он.

Миновав лестничный пролет, поднялись на лифте, прошли по коридору и, наконец, оказались в просторном светлом кабинете, с Т-образным столом и рядом кресел за ним.

– Вот здесь, слева, – мужчина указал кивком на дверь, – вы можете привести себя в порядок. Сейчас принесут чай и бутерброды. Прошу вас.

С этими словами он удалился.

– Ёж, мне всё это не нравится, – мрачно сказала Аська, когда мы уселись в кресла в ожидании. – Сначала этот твой Миллер, потом – федералы, безумный маньяк, и теперь вот – вояки. Тебе не кажется, что это – немного чересчур для игры, пусть даже с крутым вирт-интерфейсом?

– Мне кажется, что это вовсе не игра, – вздохнул я. – Нильс, все-таки, не был параноиком.

– Во-во, – кивнула Аська. – А я тебе говорила – Нильс зря болтать не станет! Блин, но что с ним-то произошло?! Куда он исчез? Ты такое видел раньше?

Я покачал головой.

Исчезновение Нильса было для меня полной неожиданностью и загадкой. Мгновенный перенос? Но как это вообще возможно? Даже если принять в качестве гипотезы теорию того физика-профессора – он должен был провести в вирте немалое количество времени, чтобы оцифроваться там…

– А вот Миллер, кажется, уже сталкивался раньше с чем-то подобным, – заметила Аська. – Там, на квартире, он здорово разозлился, и сказал что-то типа «опять не успел!».

– Да. – Я тоже вспомнил этот момент. – Кстати…

Я вытащил из кармана медальон. – Вот, это он передал мне в машине. Кажется, он хотел, чтобы я вернул его Ладе.

– Хм. – Аська взяла медальон в руки. – Обычная бижутерия. Правда, на вид довольно старая.

Она поддела крышку ногтем. – Смотри, Ёж – тут фотка Лады!

Я покачал головой. – Нет, это не она. Посмотри на состояние бумаги. Такие снимки печатали лет двадцать назад, а то и больше.

– Да, ты прав, – Аська прищурилась. – Но похожа, очень!

– Думаю, это её мать, – сказал я. – Лада рассказывала мне об этой фотографии…

– Вы и об этом успели поговорить? – хмыкнула Аська, придирчиво изучая медальон. – О, тут, кажется, еще какие-то буквы!

Прежде чем я успел остановить ее, она бесцеремонно вытащила фотографию из медальона. Мелким шрифтом, латиницей по краю карточки шла надпись: «Gertrude Hansson».

– Гертруда Ханссон, – озвучила Аська. – Ёж, почему эта фамилия мне кажется знакомой?

Я нахмурился. Совершенно точно, я уже слышал её, совсем недавно. Кажется, Нильс упоминал её, когда перечислял людей, имеющих отношение к проекту.

Аська повертела в руках медальон, вернула карточку на место и бросила его мне. – По ходу, эта твоя девушка с папашей-полковником не так просты. Честное слово Ёжик, я уже начинаю жалеть, что свела тебя с ней тогда. Не нравится мне здесь, нужно валить отсюда…

Она вскочила, подошла к окну и выглянула. – Полный двор солдат! Пипец, Ёж, у них тут техники – Кремль брать можно! Это же антенны ультра-класса! С такими мощностями можно хоть ракеты в космос запускать!

– Теоретически – можно, – раздался голос за нашими спинами.

Мы одновременно обернулись.

Наш провожатый вернулся в сопровождении седого коротко стриженого мужчины, в сером дорогом костюме.

– Ваши познания в области техники делают вам честь, – с улыбкой произнес он.

Аська прищурилась. – Решили начать с комплиментов? И что дальше? Похвалите мои туфли, или прическу?

– Боюсь, это будет слишком с моей стороны, – усмехнулся мужчина, усаживаясь в кресло во главе стола. – Давайте лучше начнем со знакомства.

В комнату тенью проскользнул невзрачного вида человек с подносом, уставленным стаканами с чаем и тарелкой с бутербродами, поставил его на стол, и также тихо испарился.

– Не стесняйтесь, – мужчина приглашающе махнул рукой. – Условия немного походные, но у нас тут, как вы заметили, не совсем обычный объект.

– База уровня эм-ноль, – пожала плечами Аська, придвигая к себе стакан.

Мужчина глянул на неё с интересом. – А вы неплохо ориентируетесь в военной тематике, особенно – для девушки.

Аська презрительно фыркнула. – А вы повторяетесь. Кажется, вы собирались представиться?

– Виноват, – мужчина добродушно улыбнулся, взглядом остановив нахмурившегося офицера. – Генерал-лейтенант внутренних войск Коршунов Павел Вениаминович. Мой коллега – Шемякин Василий Иванович, офицер запаса.

Я едва не подавился чаем. Генерал-лейтенант?!

Аська жевала бутерброд с безучастным видом.

– Прежде всего, – продолжил Коршунов, – позвольте выразить вам официальную благодарность за помощь, оказанную полковнику Червоному… Что? Да, простите – Миллеру. Ваши… хм, энергичные действия позволили довезти его базы живым.

При этом он испытующе глянул на Аську.

– Как он сейчас? – спросил я.

– Введён в искусственную кому, – Коршунов на секунду нахмурился. – Но, по крайней мере, у него есть хоть какие-то шансы.

– Что это были за люди? Почему его пытались убить? И зачем мы здесь?

Коршунов побарабанил пальцами по столу.

– Пожалуй, отвечу сначала на последний вопрос: вы здесь ради вашей же безопасности. Это – главное.

– И кто же нам угрожает? – поинтересовалась Аська.

Коршунов обменялся взглядами с Шемякиным.

– Скажем так, люди, курировавшие в проект, в котором участвовал Ежи, крайне заинтересованы в его дальнейшем развитии.

– Пока, как будто, это совпадает и с моими интересами, – заметил я.

– Пока, – согласился Коршунов. – В действительности же, ваши интересы, Ежи – последнее, что их волнует. Вы для них – не более, чем подопытный кролик, чья задача – выполнить свою задачу в эксперименте. Любой ценой, понимаете?

– Хотите сказать, существуют риски, о которых я не знаю? – уточнил я.

Коршунов вздохнул. – Дело не только в рисках… Так называемое исследование, в которое вас втянули – это проект государственного значения, и истинная цель его – вовсе не борьба с генетическими заболеваниями. Для них, – он ткнул пальцем вверх, – вы – всего лишь ключ к универсальной системе, дающей неограниченные возможности. Как вы думаете, как поступят с ключом после того, как доступ будет получен?

– Но ведь Миллер… – начал я и осёкся.

– Да, – кивнул генерал. – С его помощью мы могли контролировать ситуацию. До недавних пор.

– Кто это – вы? – вмешалась Аська. – Я лично пока не вижу никакой разницы между «теми» и «вами». И что вам нужно от Ежи?

Коршунов сложил пальцы домиком. – Скажем так, я представляю интересы определенного круга лиц, которых не устраивает сложившаяся ситуация. Мы считаем, что данный проект, при осуществлении планов контролирующей его верхушки, приведет к неограниченной власти и тотальному цифровому контролю со стороны олигархов.

– А вы, значит, борцы за идею? – насмешливо спросила Аська. – За мир во всем мире?

– Кроме того, – продолжил Коршунов, проигнорировав аськину реплику, – именно мы разрабатывали и курировали данный проект более двадцати лет назад. Нынешнее федеральное правительство пришло к власти в результате переворота – полагаю, вы знаете историю.

Аська поморщилась, а я кивнул.

Так называемый «бархатный путч» 30-х годов, в результате которого на смену Каргатову, находящегося у власти более четверти века, пришло Федеральное Правительство, до сих пор занимал топ-строчку в рейтинге общественных холиваров.

– В результате смены власти и руководящего состава, проект был свернут… частично. Мы, конечно, продолжали работу над ним, в условиях, можно сказать, близких к подпольным – параллельно с федералами.

– Проще говоря – шпионили за ними, стараясь не отстать, – фыркнула Аська.

Коршунов и здесь проглотил подначку.

– Можно сказать и так. Хотя, разумеется, с нашей точки зрения, дело обстояло с точностью до наоборот – НИИ был взят под контроль в первый же день формирования нового правительства, что, безусловно, говорит о том, что это была одна из приоритетных задач. Очевидно, имела место утечка информации.

– Значит, это вы активировали тех двоих – Вольфа и, как его…

– Миху! – подсказала Аська.

– Мы, – подтвердил Коршунов. – К сожалению, встреча их с вами в виртуальной реальности серьезно нарушила наши планы – как только федералы узнали от вас о присутствии в вирте третьих лиц, они быстро просчитали ситуацию. Миллер был очевидным подозреваемым, и нам пришлось срочно выводить его из-под удара. К сожалению, – он вздохнул, – возникли осложнения. К счастью, нам удалось опередить федералов и увезти вас.

– И в чем заключается моя задача? – осторожно спросил я. – Хотите, чтобы я работал на вас?

Генерал покачал головой. – Я не хочу, чтобы у вас сложилось превратное впечатление о нас и наших методах работы. Мы никого не вербуем насильно, или обманом. Речь идет скорее об услуге, или даже – о помощи. Мы же, в свою очередь, не останемся в долгу – а вам сейчас очень понадобится защита. Боюсь, вы не представляете себе размера ставок в этой игре, особенно, после сегодняшних событий.

– Что я должен сделать? – спросил я.

Коршунов поднялся. – Идемте, я покажу вам, – сказал он.

Планировка здания отчасти напоминала НИИ – мы миновали несколько коридоров, отсеков-шлюзов, и, наконец, спустились в подвал.

– Это здесь, – сказал Коршунов, открывая скромного вида деревянную дверь.

Просторный зал, несколько кресел, пульт управления с огромным, во всю стену экраном. А рядом с пультом – знакомые башни, точь-в-точь такие же, как в НИИ; вот только лучи света, соединявшие их, были не голубыми, а ярко-красными.

Двое мужчин в белых халатах, при нашем появлении оборвали разговор и замерли у одного из кресел.

– Как она? – спросил Коршунов.

– Без изменений, – устало ответил медик. – По-прежнему без сознания, не реагирует на внешние раздражители, стойкая рефрактерность.

– Хорошая новость в том, что отрицательной динамики тоже нет, – вставил второй, помоложе, и осекся под взглядом Шемякина.

Подойдя ближе, я увидел в кресле Ладу.

Лицо её казалось безжизненным, словно восковым. Глаза были закрыты, и, если бы не едва заметное движение грудной клетки, ее можно было бы принять за покойницу.

Я невольно содрогнулся. Аська, дышавшая мне в затылок, со свистом втянула воздух сквозь зубы.

– Что с ней случилось? – мой голос прозвучал словно чужой.

Генерал осторожно коснулся моего плеча.

– Это была вынужденная мера, – мягко сказал он. – Нам пришлось предпринять попытку её активации, но, по всей видимости, что-то пошло не так…

– Да уж, – язвительно откликнулась Аська. – А её согласие на активацию вы вообще спрашивали?

– Разумеется, – подал голос Шемякин. – Её участие было абсолютно добровольным.

– И какой был процент совместимости? – не унималась Аська.

– Достаточный, – сквозь зубы проронил офицер.

– Но… зачем? – я повернулся к генералу. – Почему – именно она?

– Ежи, – проникновенно заговорил Коршунов, – поверьте, это решение было принято не просто так. Я не могу раскрыть вам сейчас всех деталей, поскольку речь идет о частных вопросах семьи. Могу лишь сказать, что у нас не было другого выхода. И мне искренне жаль, что все обернулось именно так. Мы готовы признать свою ошибку, если вам от этого станет легче, но хочу напомнить, что именно от вас сейчас зависит ее дальнейшая судьба.

– Так чего вы хотите от меня? – я уставился на генерала, пытаясь прочитать хоть что-то, но с тем же успехом можно было считывать эмоции со столешницы.

Коршунов кашлянул, и медики, повинуясь сигналу Шемякина, вышли.

– Как я уже говорил, мы оцифровали двоих ребят, – генерал кивнул головой в сторону двух пустующих кресел. Их прогресс был стабильным – они прокачивались быстро, и демонстрировали прекрасные успехи. Однако, сегодня утром они исчезли прямо из этой комнаты. Их тела буквально растворились в воздухе, на глазах у изумленного персонала.

Мы пытались выйти с ними на связь, используя доступный технический арсенал, но все, чего нам удалось добиться – это кратковременной проекции одного из них здесь, и передачи сбивчивого сообщения, из которого следовало, что они попали в некую ловушку, и им необходимо усиление. Так получилось, что единственным подходящим для этого кандидатом была Лада. Активацию она прошла успешно, затем было первое погружение, из которого она не вышла. Все попытки вывести ее оттуда с помощью стимуляции были безрезультатны.

– И теперь вам срочно нужен новый кролик, – понимающе кивнула Аська. – Да, вы, действительно, хорошие парни – не то, что эти негодяи-федералы…

– Вы поможете нам? – спросил генерал, глядя мне в глаза, и впервые в его голосе я уловил нотки… Тревоги? Я вспомнил слова Миллера, сказанные им в машине: «Не верь…»

Кого он имел в виду? Федералов? Или, возможно, своих же коллег? Времени на принятие решения было мало, но я уже заранее знал свой ответ.

– Да, – сказал я и по лицу генерала мелькнуло выражение облегчения. – Но сначала я хочу получить ответы на свои вопросы. Мне нужна информация.

Коршунов согласно кивнул. – Принимается. Задавайте ваши вопросы.

Глава 24

– Прежде всего, – начал я, – я хочу узнать историю проекта «Имир». Кто и зачем организовал его? Вы сказали, что имели прямое отношение к нему – но вы ведь военные, а участниками проекта были ученые.

– Резонный вопрос, – кивнул Коршунов. – Василий Иваныч, будь добр…

Шемякин подошел к вмонтированному в стену металлическому сейфу, что-то достал из него, и положил перед нами стол оплавившуюся и почерневшую пластиковую папку, с различимыми на обложке полустертыми буквами: «И.М..Р».

– Что это? – спросила Аська.

– Здесь вся базовая документация по проекту. Точнее – всё, что от неё осталось, – ответил Коршунов. – Как вы справедливо заметили, его разработчиками была группа ученых, из разных научных областей. Однако, изначально, проект имел иные цели – разработку методов коррекции и модификации человеческой ДНК. В тридцатых годах, ведомство, в котором я работал, курировало направления в этой области – мы обратили внимание на молодого ученого, разработавшего перспективную инновационную методику.

– Вацлав Полански, – вырвалось у меня.

Коршунов кивнул. – Да. Именно он может по праву считаться инициатором проекта, в его изначальном виде. Мы обеспечили ему необходимые условия для работы, предоставив уникальные возможности, и, фактически, неограниченные ресурсы. Параллельно с ним, в этой же области сходная работа была опубликована за рубежом молодой сербской ученой-нейробиологом. Мы приложили немалые усилия для того, чтобы добиться ее согласия на сотрудничество.

– Агнесса, – сказала Аська.

– Совершенно верно – вы, я вижу, неплохо осведомлены, – усмехнулся Коршунов. – Да, Агнесса Вранеш. С её помощью мы значительно продвинулись в работе. Именно она предложила использовать вместо математических моделей цифровую среду, и тогда мы стали искать лучших специалистов в области программирования, три-дэ моделирования и кибернетической инженерии. Полагаю, имя профессора Сильвестра Краммера вам о чем-то говорит?

– Говорит, – подтвердил я, припоминая слова Нильса.

– Один из крупнейших авторитетов в области нейролингвистики, и автор теории синтеза, – Коршунов улыбнулся каким-то собственным мыслям. – Заполучить его было большой удачей. Кроме него, в штат технических специалистов вошли физик Артур Вохмичевский – его разработки в области искусственного интеллекта были прорывом, и гениальный финский инженер Роберт Линдстрем.

Их совместный мозговой штурм, собственно, и породил идею реализации виртуального пространства, созданного на основе ДНК. Нам пришлось снова расширять штат и привлекать к участию в проекте специалистов из смежных областей.

– Студия «Феникс»? – спросил я. – Она существовала вообще?

Коршунов сделал неопределенный жест рукой.

– В некотором роде. Это был, скорее, личный бренд одной действительно талантливой дизайнерши, занимающейся продюсированием игр – Маргариты Биссесар. Она не совсем подходила под наши критерии, но её рекомендовал датчанин.

– Датчанин? – заинтересовалась Аська.

– Профессор Инвар Ханссон – его пригласил лично Краммер. Они вместе работали в области нейролингвистики.

– Кто еще был причастен к проекту? – спросил я.

Коршунов начал загибать пальцы.

– Вацлав, Агнесса, Вохмичевский, Краммер, Линдстрем, Биссесар, Ханссоны…

– Ханссоны?

– Их было двое, брат и сестра. Гертруда – врач по образованию, но занималась также наукой, исследованиями в области эндокринологии и иммунологии.

– Итого восемь, – вмешалась Аська. – Это все?

– Нет, последний участник проекта – нейропсихолог, Марк Фишер. Он подключился значительно позже, когда мы столкнулись с проблемой адаптации мозга к виртуальной реальности и поствиртуальных стрессовых расстройств у испытуемых.

– Значит, были и осложнения?

– Безусловно, – Коршунов пожал плечами. – Именно поэтому работа растянулась на год, хотя принципиальное техническое решение было уже готовым.

– Что же произошло потом? – я взял в руки обгоревшую папку.

– Осторожно, листы очень хрупкие! – предупредил Коршунов.

Бумага, действительно, крошилась под пальцами. Сохранившиеся фрагменты страниц были испещрены формулами, чертежами и рисунками.

На одной из них мне встретилась знакомая схема – цепь из девяти переплетенных колец с рунами внутри.

– Потом возникли… трения, – Коршунов нахмурился и побарабанил пальцами по столу. – Мы зафиксировали факт утечки информации по проекту, в связи с чем начали проводить расследование, неофициальное, конечно же. Пришлось усилить меры контроля. К сожалению, это привело к возникновению конфликтов внутри рабочей группы, и, как следствие – недоверия друг к другу. В свою очередь, это повлекло за собой формирование группировок, и, что гораздо хуже – искажение ими изначального проекта. К моему великому огорчению, мы совершили непростительную ошибку, упустив этот момент…

Коршунов помрачнел.

– Когда же мы обнаружили, что группа, фактически, готовит собственный проект под названием «ИМИР», то предприняли попытку вмешательства. Но не успели.

Генерал вздохнул. – Каким-то образом, группа оказалась предупреждена о готовящейся операции, и, очевидно, преодолев взаимные разногласия, решилась на отчаянный шаг, запустив процесс коллективной активации.

– Они все ушли в вирт! – прошептала Аська.

– Именно так, – Коршунов кивнул. – При том, что процесс активации был уникален – они все исчезли, разом, при этом уничтожив все сервера и документацию, кроме этой папки.

– И… за все двадцать лет они ни разу не выходили на связь? И вы даже не знаете, что с ними произошло?

Генерал развел руками. – Ни единого бита информации. Что, в общем, позволяет сделать неутешительный вывод – процесс активации был выполнен с фатальной ошибкой. Говоря прямо – они перестали существовать.

– Ужасно, – пробормотала Аська. – Но ведь… Они не могли исчезнуть просто так, вместе с телами?!

– И тем не менее, – Коршунов устало вздохнул. – Поверьте, за эти двадцать лет, и мы, и федералы, рыли землю зубами, чтобы найти хоть какой-то признак их существования. И, если бы он был – можете не сомневаться, мы бы его обнаружили. Но, судя по всему, созданный ими мир был уничтожен в момент коллективной активации. Вот почему мы начали новый проект, с подбором новых кандидатов – это единственная возможность перезапустить его, создав новую реальность на основе нового генетического материала.

– При этом, новый генетический материал должен быть сходен с предыдущим, – подытожила Аська.

– Вы все верно поняли, – согласился Коршунов.

– Но тогда логичнее всего было бы использовать близких родственников, – продолжала Аська, – братьев, сестёр, детей, наконец!

– И вы снова зрите в корень, – генерал потёр виски, – разумеется, это было бы очевидным решением – федералы мыслили также. Они и попытались это сделать. Однако, результаты тестов были неудовлетворительными – сложно сказать почему именно, но, очевидно, дело не только в идентичности генома. У нас есть основания полагать, что ученые внесли некий дополнительный фактор, в качестве условия, необходимого для активации. Что-то вроде хромосомной аберрации – по крайней мере, мы точно знаем, что процент совместимости выше у носителей ДНК, имеющих какие-то отклонения. Это лишь гипотеза, но она подтверждается фактами. Кроме того, – он вздохнул, – большинство участников проекта не имело детей. Я сказал большинство, но, на самом деле, единственный прецедент – это вы, Ежи.

Он поглядел мне в глаза. – Вы, наверняка ведь, догадывались об этом?

Я пожал плечами. – Трудно не сложить два и два. Процент совместимости выше девяноста процентов, внешнее сходство… Одинаковые фамилии, наконец! Да, у меня были основания для догадок.

– Внешнее сходство? – переспросил Коршунов. – Вам известно, как выглядел Вацлав? Откуда?

Я тут же пожалел о своей поспешности. Ведь генерал не знал о фотографии!

– Старик профессор на кафедре, знавший моего отца, спутал меня с ним, – выкрутился я. – Он утверждал, что мы с ним очень похожи.

Коршунов понимающе покивал, лицо его просветлело.

– Да, сходство, безусловно, есть, – подтвердил он. – Я хорошо помню Вацлава…

– Если Вацлав – отец, то кто тогда была мать Ежи? – вмешалась Аська. – Агнесса?

Я незаметно пихнул ее локтем.

– Агнесса? Нет, не думаю, – отозвался Коршунов. – Дело в том, что на тот момент мы попросту не знали, что у Вацлава был сын. А первое, что сделали федералы, получив доступ к архивам – заблокировали всю информацию о разработчиках проекта. Люди словно просто исчезли из истории, словно бы их никогда не существовало. Феноменально, но факт. Тем не менее, каким-то образом им стало известно о вашем существовании, Ежи. Только этим можно объяснить тот уровень контроля, под которым вы жили все эти годы, и тот факт, что вы практически мгновенно стали участником проекта.

– Но я ведь подавал заявку, – напомнил я.

Коршунов усмехнулся. – В вашем случае это была чистая формальность. Они бы все равно вышли на вас под тем, или иным предлогом. Возможно, незадолго до этого у вас были какие-то необычные предложения по работе?

– Возможно, – пробормотал я, вспоминая разговор в отделе кадров.

– Вот именно, – кивнул Коршунов. – Фактически, вы с самого начала были их основной целью. Остальные участники конкурса – резервный вариант, на случай редкого шанса высокой совместимости. Вероятность – один к ста тысячам, или около того.

Я задумался. Меня не покидало ощущение, будто генерал чего-то не договаривает. Его объяснения выглядели как будто логичными, если бы не одно но: я видел фотографии участников проекта. И, если мое сходство с Вацлавом могло быть объяснено родством, то как быть с Сильвой и Ладой?

– У вас еще остались вопросы? – спросил Коршунов, по-своему истолковав мое замешательство.

– Да. – Я решил пока не выдавать свою осведомленность. – Кто стрелял в Миллера? И почему?

– А вот на этот вопрос мы бы и сами хотели знать ответ, – генерал помрачнел. – Судя по выкрикам, это был один из фанатиков-сектантов. Удивительно, что федералы его не вычислили.

– Что за сектанты? – заинтересовалась Аська.

Коршунов раздраженно дернул щекой. – Белое Братство. Откровенно говоря, я думал, что их уже давно вычистили федералы. Они появились еще при Каргатове, такое фриковатое движение, против цифровых технологий, электронных чипов и прочего. Со временем, по закону жанра, в нем возникло радикальное крыло, с которым мы как раз начали плотно работать, но после переворота стало не до них. В любом случае, – добавил он, – сейчас есть более актуальные задачи.

Я понял, что исчерпал отведенный мне лимит вопросов.

– Итак, что вы решили? – спросил Коршунов. – Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

Я посмотрел на насупившуюся Аську, которой явно не нравилось все происходящее, потом на Ладу, замершую в кресле, подобно восковой кукле, и, наконец, на выжидательно уставившихся на меня военных.

– Да, – сказал я. – Я согласен.

* * *

– У вас есть стратегия? – спросил Коршунов.

Мы стояли рядом с металлическими башнями; красные лучи пронизывали пространство между ними.

Я пожал плечами. – Попробую установить с ней контакт. Не уверен, что у меня получится – ваша система активации, насколько я понимаю, отличается от Логруса.

– Различия есть, но они не слишком существенны, – махнул рукой генерал. – В общем-то, наша программа – клон исходного варианта. У вас должно получиться.

Аська, нервничая, кусала ногти. Дурная привычка еще с интерната.

Я приблизился к Ладе. Красные отблески лучей, падавшие на её лицо, придавали ему сходство с какой-то жуткой маской.

Что я должен делать?

Я вспомнил, как несколько часов назад Логрус отчаянно пытался заставить меня поцеловать её. Может, сейчас тот самый момент?

«Нет!»

«Логрус?»

Тишина.

Поколебавшись, под напряженными взглядами Коршунова, Шемякина и Аськи, я положил ладонь на лоб Лады.

В следующий миг в глазах у меня потемнело, я словно проваливался куда-то – окружающая обстановка исчезла – я парил в невесомости, окруженный серой пеленой, как в первый раз, когда проходил активацию.