Текст книги "Следы остаются (Роман)"

Автор книги: Павел Вежинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

В НАДЕЖНЫХ РУКАХ

В эту ночь почти никто не смог спать.

Только Юлию отправили на машине домой. Перед тем как ехать, возник спор, как войти в квартиру, через дверь или снова через окно. Конечно, Юлия энергично настаивала – через окно! Полковник развеселился, игра ему понравилась.

– Пусть будет так! – сказал он, отечески похлопывая девочку по худеньким плечикам. – Только завтра все расскажем твоему отцу, иначе нельзя.

– Прошу вас, товарищ начальник, не говорите ему! – умоляла Юлия с беспомощным видом.

– Как это можно не говорить? – сдержанно улыбнулся полковник. – Мы должны ему сказать!

Юлия простилась с Пешо, который должен был поехать на другой машине в Министерство. Совсем внезапно она протянула ему свою узкую белую ручку через открытое окно машины, и глаза ее наполнились слезами. Впервые они, как взрослые, пожали друг другу руки.

– Ты не сердись на меня! – сказала она почти плача. – Видишь, я ведь не виновата.

Пешо изумленно почувствовал, что и у него защипало глаза.

– Мне на тебя сердиться? – воскликнул он взволнованно. – Не за что на тебя сердиться.

Машина тронулась. Вскоре на пустынной улице, где жила Юлия, случайный прохожий увидел издали необычайное зрелище: двое молодых офицеров в синих фуражках, довольно смущенные своей необыкновенной миссией, помогли девочке пробраться в свою комнату через окно. Забравшись в комнату, Юлия внимательно прислушалась. Тихо! Она махнула рукой своим новым друзьям, которые продолжали смотреть снизу, улыбнулась им и исчезла во мраке комнаты. Вскоре на улице тихо заработал мотор их машины.

В это время в кабинете полковника Филиппова Пешо подробно рассказывал историю брошенного ключа. Полковник часто прерывал его, расспрашивал иногда о мельчайших подробностях, задавал дополнительные вопросы. Все это время стенографист старательно записывал весь допрос, или точнее, весь разговор. Для полковника не осталось скрытым почти ничего – даже самый незначительный продавец, к которому заходил Тороманов, или изменения в туалете мадам Торомановой.

В первый момент два обстоятельства более других привлекли внимание полковника Филиппова – посещения Торомановым букинистического магазина и его ночное путешествие на машине. Пока они подробно разбирали самые незначительные случаи и эпизоды в букинистическом магазине, позвонил телефон. Полковник Филиппов поднял трубку, послушал с невозмутимым видом известное время, потом коротко приказал:

– Хорошо! Продолжайте поиски!

Потом, посмотрев на мальчика, задумчиво сказал:

– Тороманов удрал вместе с женой! Другого, конечно, нельзя было и ожидать.

Обо всем, касающемся машины, в которой ездил Тороманов той ночью, Пешо дал подробнейшие сведения: марка, модель, внешние признаки, кроме номера. Как это ни казалось Пешо странным, номер он забыл, хотя некоторые цифры и помнил. Пришлось посреди ночи вызвать Чарли, и один офицер поехал за ним на машине.

– Этот вопрос чрезвычайно важен! – сказал серьезно полковник Филиппов, словно разговаривая с кем-нибудь из своих помощников. – По-моему, диверсанты бежали из города на машине! Думаю, что это та же машина, на которой путешествовал Тороманов.

– Я не слышал никакого шума мотора! – сказал Пешо. – А я прислушивался очень внимательно, даже слышал, как открылась и закрылась дверь подъезда, но никакая машина не проходила.

Полковник улыбнулся.

– Ничего удивительного, – ответил он. – Бандиты приняли меры, чтобы их отъезд на машине остался в тайне. Однако они не приняли в счет один пустяк.

Глаза Пешо заблестели от любопытства.

– А мне вы скажете, что именно?

– Конечно, ведь ты же мой помощник! Они не приняли во внимание дождь. Да и едва ли предполагали, что мы найдем тебя в квартире еще этой ночью…

– А при чем тут дождь? – не понял Пешо.

– Очень просто! Машина, которая взяла диверсантов, остановилась не перед домом инженера Дончева, а в соседнем переулке, чтобы ты не услышал шума мотора. Пока она ждала, прошел небольшой дождичек – может и пяти минут не было! Потом машина уехала! Понимаешь?

Пешо задумался только на мгновение, а потом возбужденно воскликнул:

– Понял! Когда машина уехала, там, где она стояла, осталось сухое место.

– Молодец! – с искренним восхищением отозвался полковник и похлопал мальчика по спине. – Молодец, верно!

Пешо зарделся от похвалы.

– В данном случае они могли бы и не допустить этой ошибки, – продолжал полковник. – На улице растут довольно большие акации, под ними тоже сухо. Шофер мог просто поставить машину под одну из них, но не сообразил!

– А точно ли, что сухое место оставлено автомобилем?

– Совсем точно! – утвердительно кивнул головой полковник. – Ясно видны отпечатки шин, мы даже знаем их марку!

– Ох и интересно же! – воскликнул совсем по-мальчишески Пешо.

– Есть кое-что еще более интересное, о чем мне только что сообщили, – продолжал полковник. – Перед домом Тороманова, приблизительно в то же время, остановилась машина с точно такими же шинами! На влажном асфальте совсем ясно видны отпечатки.

– Значит они уехали вместе?

– Да, вместе. Если бы мы знали номер машины, мы бы через некоторое время могли установить, выехала ли из Софии легковая машина под таким номером и в каком направлении! Конечно, гораздо вероятнее, что преступники сменили номер своей машины…

– Непременно сменили! – покачал головой разочарованный Пешо. – А вы знаете, товарищ полковник, откуда пришли эти диверсанты?

– Можно догадаться, да и мы открыли кое-какие мелочи в квартире инженера Дончева, которые они оставили второпях. Эта группа бесспорно на американской службе! Сформирована в Западной Германии, потом была переброшена в Грецию… А как пробралась в Болгарию, узнаем позже…

– А когда позже?

– Да когда их поймаем!

– Мы должны их поймать, товарищ полковник! – воскликнул Пешо с такой горячностью, что полковник Филиппов улыбнулся. Конечно, он не знал, какая буря бушевала в душе мальчика. Пешо понимал, что своим необдуманным поступком он стал причиной побега диверсантов, это мучило его и он ото всего сердца желал, чтобы преступники были пойманы как можно скорее. Только такой исход облегчил бы его совесть и смыл бы, хотя и не до конца, его вину.

Пока они ждали Чарли, полковник вышел ненадолго и принес в свой кабинет несколько альбомов со снимками.

– Если увидишь диверсантов на фотографии, узнаешь? – спросил он.

– Узнаю! – ответил Пешо твердо.

Он долго перелистывал толстые листы альбома, долго всматривался в лица, пока наконец не воскликнул:

– Вот он!

Полковник вздрогнул и наклонился над плечом мальчика. С фотографии смотрел на них своими мрачными и холодными глазами диверсант с грубым лицом.

– Ты уверен?

– Абсолютно уверен! – ответил возбужденно Пешо. – Я бы узнал его и среди тысячи. Этот диверсант все время молчал и только сопел.

– Хороша птица! – сказал задумчиво полковник. – Редкий головорез! Если поймаем его, это будет большая удача!

Скоро Пешо открыл среди фотографий и второго члена диверсантской группы – бывшего майора с небритым лицом. Но третьего диверсанта, у которого было такое легко запоминающееся лицо, он не смог открыть, хотя и перерыл альбом два раза. Он не мог открыть и снимка шофера диверсантов, но это было легко объяснимо, так как тогда он не успел рассмотреть в темноте его лица. Но и эти открытия были немаленькими. Сейчас уже у них были фотографии и фамилии двух преступников, а это должно было чрезвычайно облегчить их дальнейшую работу.

Уже начало светать, но поглощенные работой они не чувствовали никакой потребности во сне. Небо порозовело, в окно входил прохладный утренний воздух. На улицах зашумели моторы первых автомашин, застучали железные колеса телег. Пока полковник давал приказания продолжать поиски легковой машины диверсантов, в кабинет ввели Чарли.

Увидев его, Пешо радостно поднялся со своего места. Чарли выглядел немного смущенным этим неожиданным ночным вызовом, но увидев приятеля, лицо его просветлело.

– Чарли, – начал сразу же взволнованно Пешо, – ты помнишь номер легковой машины?

– Какой машины? – удивленно поднял брови Чарли.

– Да той, на которой прошлой ночью приехал То-романов.

Чарли даже во сие мог бы сказать этот номер.

– Конечно! – ответил он, по привычке весело подмигнув. – 1150!

Полковник Филиппов быстро сообщил номер по телефону, потом познакомился со своим новым помощником. Хотя он знал уже довольно подробно всю историю преследования Тороманова, он снова расспросил Чарли обо всем, что тот видел сам и пережил. Между прочим, он записал все подробности о платьях, которые Тороманова шила у его матери – цвет, фасон, расцветка, – но в этом мальчик не очень мог ему помочь, ответы его были довольно неопределенными.

Выходит, машина и платье не одно и тоже! – пошутил полковник.

– Не-ет! – вздохнул Чарли. – Вот если бы Юлий была, она бы все сказала.

Опять позвонил телефон, полковник сразу же поднял трубку. Как обычно, по его лицу было невозможно понять, какую новость он слышит – важную или совсем незначительную.

– Продолжайте поиски! – сказал он кратко и положил трубку.

Потом, повернувшись к мальчикам, добавил серьезным голосом:

– Машина под номером 1150 выехала из Софии около половины третьего.

Чарли и Пешо быстро переглянулись.

– Я говорю вам это, потому что понял, что вы серьезные мальчики, – продолжал полковник, – достойные полного доверия, которые, кроме того, умеют хорошо хранить тайну.

– Вы поймаете их, товарищ полковник? – спросил Пешо, на этот раз чуть ли не умоляюще.

– Конечно, поймаем, мой мальчик…

Полковник подошел к окну, постоял немного, заглядевшись в далекое румяное небо, потом бросил озабоченный взгляд на часы.

– Вы устали, вам нужно отдохнуть! – сказал он тепло, отцовским тоном. – Моя машина отвезет вас домой…

– А мы вам не понадобимся для чего-нибудь? – спросил Пешо, и сердце его сжалось.

Полковник пошлепал его по щеке:

– Если вы мне понадобитесь, я вызову вас сразу же! Разумеется, вы не должны уходить далеко от дома!

– Мы будем на посту! – ответил гордо Чарли.

– Все же неплохо, чтобы вы поспали! Этим утром я поговорю с вашими другими товарищами, чтобы совсем дополнить картину.

– А потом? – спросил Пешо.

Полковник продолжительно и внимательно посмотрел на него:

– А потом на сегодняшнее утро остается еще одна работенка – посетить букинистический магазин.

Посещение букинистического магазина было совсем кратким, но – как шутил потом полковник – довольно содержательным.

Вскоре после открытия магазина, в него вошли двое штатских, потом еще один с мальчиком. В магазине не было никого, кассир что-то писал карандашом на клочке бумаги, одна из продавщиц раскладывала книги на полках. У прилавка стоял главный продавец, лет пятидесяти, с поредевшими седыми волосами, одетый в довольно хороший, хотя и покошенный костюм, с темно-синим галстуком-бабочкой на шее. Он выглядел немного невыспавшимся, рассеянным и почти не взглянул на группу, вошедшую в магазин.

Мальчик был довольно высокий, с сухими, почти худыми ногами, обутыми в дешевые новые сандалии, его пепельные волосы были подстрижены, можно сказать, по-домашнему. Это был Костя. Только его лицо казалось необыкновенно серьезным и напряженным.

– Этот! – прошептал Костя, чуть заметно указав головой на пожилого продавца.

– Хорошо! А теперь выходи! – сказал тихо полковник Филиппов.

Мальчик явно неохотно вышел. Двое мужчин, которые перед ними вошли в магазин, приблизились к главному продавцу, по-прежнему рассеянно смотревшему на улицу через стеклянную витрину. Там проходили люди, мелькали автомобили, звенел изо всех сил на узкой улице трамвай. Жизнь текла себе обычная и будничная, как всегда.

Продавец взглянул на двух мужчин только тогда, когда они встали перед его прилавком. Еще только взглянув на их серьезные лица, он почувствовал, как смутное беспокойство кольнуло в его сердце.

– Ни с места! – тихо сказал один из мужчин. – Вы арестованы!

Продавец внезапно побледнел как мертвец, в его лице не осталось капли крови.

– Любое сопротивление бессмысленно! – все так же тихо сказал другой мужчина. – Магазин окружен.

Продавец кивнул как во сне, дрожащими пальцами стал снимать длинные сатиновые нарукавники.

– Спокойнее! – сказал сердито один из мужчин. – Ваша судьба зависит от вас, а не от нас!

Не сказав ни слова, главный продавец сел в мощную черную машину, которая ожидала немного в стороне от входа. «Этот скажет все!» – подумал полковник, зашагав по солнечному тротуару один. Мимо него все так же спешили люди, так же звенели трамваи, так же сверкали на солнце легковые машины.

Было совсем обычное будничное софийское утро.

СЛЕДЫ ИСЧЕЗАЮТ

Вопреки ожиданиям полковника Филиппова, поиски диверсантов внезапно зашли в тупик. Легковая машина, выехавшая ночью из Софии вместе с диверсантами, словно сквозь землю провалилась. Она не прошла ни через один из следующих постов, ее не заметили нигде, хотя все органы власти были уведомлены вовремя. Конечно, вскоре установили, что номер машины фальшивый. Старый грузовичок, развозивший овощи, единственный имел законное право на этот номер. Самым интересным было то, что машина с номером бандитов въехала в город этой же ночью, по тому же шоссе. Приблизительно через час она снова выехала из города и пропала. Дополнительной проверкой было установлено, что эта же машина два дня тому назад, точно в ту ночь, когда Тороманов приехал на машине домой, въехала в город по тому же шоссе и выехала через тот же самый пункт несколькими часами позже.

В следующие два дня эти данные были подробно анализированы. Внимательно были прослежены маршруты всех машин, с момента их выезда до момента прибытия, которые этой ночью въехали в Софию или выехали из нее. После этого проследили маршруты всех машин, которые этой ночью были в движении в соседних с Софией городах. Исследование не принесло никаких результатов. Оказалось, что эти машины, все без исключения, были государственными, которые шли по точно установленным служебным маршрутам. Любая возможность обмана со сменой номера была исключена.

Тогда куда же пропала машина с преступниками? Оставались две возможности. Во-первых, было возможно, что машина исчезла где-нибудь на маленьких проселочных дорогах, старательно избегая контрольные пункты. Вторая возможность казалась полковнику Филиппову более вероятной: машина скрывается где-нибудь в окрестностях Софии или, по крайней мере, между двумя соседними контрольными пунктами по шоссе. Это предположение подкреплялось и следующим фактом: машина подъехала к дому Тороманова слишком скоро после ее возможного вызова.

Вероятная картина бегства рисовалась в воображении полковника Филиппова так: после того, как диверсанты схватили мальчика, они понимают, что их пребывание в городе уже очень опасно и решают бежать этой же ночью. По телефону они вызывают машину. Легковая машина приезжает, берет их, после этого заезжает за Торомановыми, берет их и исчезает по тому же самому шоссе, по которому въехала в город. Конечно, связь могла осуществится не по телефону, а через передатчик, если в машине диверсантов тоже есть радиопередатчик, но это казалось полковнику менее вероятным. Вся эта операция длилась около двух часов – срок весьма небольшой для того, чтобы машина могла приехать в город издалека, принять пассажиров и снова исчезнуть.

Придя к такому выводу, полковник сконцентрировал почти всю тяжесть поисков, главным образом, в районе шоссе и ближайших к нему селений. Особое внимание он обратил на телефонные центры, откуда шофер легковой машины мог бы получить приказ сразу же выехать в город. Но вопреки самым старательным поискам, его люди не смогли открыть ни малейшего следа от исчезнувшей машины – ничего, что показало бы им, что они идут по верному пути. Никто не видел автомобиля, никто не слышал ничего сомнительного. Никаких следов автомобильных шин на мягких проселочных дорогах не было, чтобы поощрить их поиски. Преследование диверсантов как будто стало совсем безнадежным, но полковник Филиппов, верный своему твердому и терпеливому характеру, ни на мгновение не отчаялся, ни на мгновение его вера в удачный исход дела не пошатнулась.

В тупик зашло и следствие по делу пойманного в букинистическом магазине шпиона. Он не отрицал своей вины. Еще во время первого допроса он рассказал все, что знал, но этого было немного. Часто в букинистический магазин какой-то незнакомый человек приносил книги, в переплете которых были спрятаны шифрованные сведения. Продавец должен был передавать их Тороманову, имени которого он даже не знал, а Тороманова со своей стороны, должен был – как предполагал полковник – носить их на квартиру инженера. Там, по всей вероятности, их передавали по радио вражеской централи. Продавец не знал ни о нелегальной квартире, ни о легковой машине, ни о будущих намерениях диверсантов.

Так в бесплодных поисках прошло пять дней.

В эти пять дней и ребята не чувствовали себя хорошо. Преследование окончилось, но обычные игры уже, совсем не удовлетворяли их. Одно дело строить остроумные планы, разгадывать трудные загадки, следить за опасными преступниками, и совсем другое – сидеть на каком-нибудь мусорном ящике и сбивать мнимые вражеские самолеты. Мальчики почти не играли – они собирались в сквере или в дворницкой Кости и проводили время в разговорах. Но о чем бы они не говорили, о чем бы ни заходил их разговор, в конце концов они неизбежно приходили к тому, что пережили так недавно. Они вспоминали различные эпизоды, объясняли себе различные случаи, которые тогда казались им необъяснимыми, и тайно тосковали, что все уже кончилось.

Когда разговоры исчерпывались, они ходили на далекие прогулки – то ли в парк, то ли на реку. Эти прогулки были как будто веселее, но и в самые веселые моменты Пешо чувствовал известную сдержанность в поведении своих товарищей. Он становился все более нервным и мрачным, часто беспричинно вспыхивал, но никогда не заговаривал о своей большой вине. Глубоко в себе он был уверен, что даже если и имеет какую-нибудь вину, он многократно искупил ее своим твердым, мужественным поведением, когда был у диверсантов. Сам полковник Филиппов, к которому Пешо очень привязался, держался с ним, как с большим парнем, открыто восхищался его героизмом, хвалил его перед товарищами и ни одним словом, ни одним жестом не укорил его за преждевременный поступок.

Однажды мальчики возвращались из парка. Вечерело, вдали на западе пылало огненно-красное небо, но между деревьев уже спустились синеватые сумерки, спокойные и чистые, как закат. Кое-где в аллеях мелькали люди, старики сидели на скамьях, подперевшись на свои деревянные палки, по дорожкам бегали дети, и в воздухе звенели их нежные голоса. Постепенно большая группа распалась. Даже Юлия, постоянно вертевшаяся около Пешо, пошла вперед с Чарли, что-то оживленно и весело рассказывая ему. Последними шли Пешо, Веселин и Костя – «вечная троица», как их называли в школе, командирская тройка всей компании. Они шли молча и медленно, что раньше случалось редко. Вообще за последнее время в их разговоры стали прокрадываться необычайные паузы, в них чувствовалось что-то недосказанное, в их отношениях как будто не хватало прежней сердечности.

Первым и как-то внезапно начал откровенный разговор Пешо. Он посмотрел на своих друзей исподлобья, покраснел и резко спросил:

– Вы кажется что-то… сердитесь на меня?

– Сердимся? – Веселин смущенно посмотрел на него, застигнутый врасплох внезапным вопросом. – За что на тебя сердиться?

– Откуда я знаю? Вам лучше знать!

– Тебе так кажется, – ответил Веселин и уставился в землю.

Настало неловкое молчание.

– Вы чего-то дуетесь на меня… – сказал Пешо с настоящей, глубокой горечью в голосе. – Будто я так уж виноват. А если и виноват, почему вы не скажете?

Костя, до сих пор молча шлепавший босыми ногами в пыли, внезапно остановился и посмотрел на него. В его зеленоватых умных глазах притаилась какая-то необыкновенная для его возраста, немальчишеская серьезность.

– Может ты и виноват! – сказал он резко.

– Говори, ну, говори! Выкладывай все! – подтолкнул его Пешо, криво усмехаясь.

– А ты думаешь не скажу! Если хочешь знать, все ребята считают тебя виноватым, все до одного!

– Это за то, что меня жгли электричеством? – спросил язвительно Пешо. – За то, что я ничего не выдал?

Суровость во взгляде Кости внезапно исчезла, лицо его смягчилось.

– С тобой невозможно говорить! – сказал он с горечью. – Ты все не туда гнешь.

– Хорошо, не буду! – дрогнул Пешо, и в его голосе прозвучали чуть ли не умоляющие нотки. – Скажи, в чем я виноват?

– Ты хорошо знаешь, в чем ты виноват! – вмешался Веселин, все еще не отрывая глаз от земли. – Диверсанты убежали? Убежали! Если бы ты не пошел туда ночью, они бы не удрали, полковник поймал бы их там, как зайцев!

Пешо не ответил. В чужих устах вина ему показалась снова такой убедительной, что действительно ответить было трудно.

– Да разве я хотел, чтобы так получилось? – ответил он совсем тихо. – Я сделал это, чтобы лучше было, чтобы мы не попали впросак! Разве я мог допустить, что кто-то будет стоять за дверью?

– Но ведь мы приняли решение? – продолжил Веселин. – Ты почему его не выполнил? Почему все сделал, как тебе вздумалось?

Пешо замолчал. В это мгновение ему горячо хотелось признать свою вину, но что-то останавливало его – что-то неприятное и чужое.

– Хорошо, скажем, что это так! – ответил он со вздохом. – Верно, это так. А вы, если вы мне друзья, почему не сказали этого сразу, а столько времени молчали и дулись!

Мальчики смущенно посмотрели на своего товарища.

– Ну, почему? – настаивал Пешо.

– Виноватый должен начинать первым! – сказал хмуро Костя.

– Должен, но я не начал! А вы почему притаились? Это по-товарищески?

Веселин вздохнул.

– В том-то и дело, что сначала мы не сердились на тебя! – сказал он, колеблясь. – Когда ты спасся, мы все обрадовались и забыли плохое! Ты так хорошо держался с диверсантами, что плохое тогда даже и в голову нам не приходило!

Веселин смущенно почесал кончик носа и продолжил:

– Хорошо, а потом что стало? Диверсанты бежали. Теперь нас злость разбирает и нам тяжело!

Вот в чем все дело!

– Полковник поймает диверсантов! – ответил Пешо так уверенно, что его друзья молча взглянули на него. – Это ясно, как дважды два – четыре! Вы не знаете, что за человек полковник!

– Эх, когда он поймает их, нам полегчает! – сказал со вздохом Костя. – А тебе пусть это будет уроком!

Пешо сам понимал, что такой горький урок никогда не забывается. Действительно, если бы он послушал своих друзей, сейчас на его плечах не лежала бы такая тяжелая ответственность. Он на самом деле глубоко верил, что диверсанты будут открыты, но сейчас впервые ясно почувствовал – ошибка остается ошибкой! Решение, принятое всеми, должно было быть для него обязательным.

– И для меня это урок, и для всех, – ответил Пешо, покраснев. – И это ясно, как дважды два – четыре!

После того, как эти долго сдерживаемые слова были сказаны, туман между приятелями рассеялся. Это произошло как-то незаметно, но когда ребята вернулись на свою улицу, они были гораздо веселее, чем когда уходили в парк. Между ними восстановились старые товарищеские отношения, сейчас и смех их был искреннее, и улыбки сердечнее. Впервые за столько дней они почувствовали необыкновенную легкость в своих сердцах.

Когда они подошли к дому Пешо, специалист по машинам Чарли первым заметил большую черную машину.

– Смотрите! – воскликнул он удивленно. – Машина полковника!

По всей компании прошла дрожь возбуждения. Уж не случилось ли чего? Не диверсантов ли поймали?

– Наверное, полковник у вас! – предположил Веселин. – Иначе зачем же машина будет ждать здесь?

Первой мыслью Пешо было ринуться вверх по лестнице, но он подавил свое нетерпение и, обернувшись к ребятам, спокойно сказал:

– Вы ждите в сквере! Если есть что-нибудь интересное, я сразу же спущусь и скажу вам!

Потом не торопясь он стал подыматься по лестнице.

Действительно, полковник Филиппов был у отца Пешо. Он приехал около часа тому назад, но все еще терпеливо ждал. В этот вечер ему было необходимо поговорить еще раз с Пешо и его друзьями.

Ожидание не было досадным – поговорить с отцом Пешо было о чем. Сначала речь зашла о прошлом – общие приятели, общие воспоминания, потом разговор незаметно перебросился на мальчиков. Полковник Филиппов еще раз высказал свое восхищение перед остроумным способом, которым мальчишки разрешили все загадки, перед их находчивостью и изобретательностью во время слежки за Торомановым, перед их острым умом и трезвыми решениями и, особенно, перед храбростью, которую он проявили в последние дни.

– Мы не знаем наших детей! – сказал задумчиво Андреев. – Нам кажется, что они прозрачны, как стекло, а они постоянно удивляют нас.

– Это потому, что для нас они всегда остаются детьми, – ответил полковник. – А они. уже не дети, они разумные ребята.

– Да, верно! – с неожиданной для их разговора горячностью сказал Андреев. – И скажу тебе откровенно, именно из-за этого я не сержусь на сына.

– А почему же ты должен на него сердиться? – удивился полковник. – Только этого не хватало, чтобы ты на него сердился!

– Ну! Как это не за что! Да, скажем, хотя бы за этот его довольно глупый поступок – пойти ночью к диверсантам.

– Ты не прав! – погрозил ему пальцам полковник.

– Подожди, я ведь сказал, что не сержусь на него!

– Об этом и речи не может быть! В конце концов они все же мальчишки и того, что они сделали до сих пор, больше, чем достаточно!

– А разве не из-за него диверсанты удрали?

– Это уже совсем другой вопрос! Да и диверсанты все еще не удрали!

– А вот я иду еще дальше, – сказал горячо Андреев. – Пусть даже они и убегут! Ничего, я не буду на него сердиться! Для нас диверсанты не бог знает какая проблема, а если и проблема, то временная, завтра ее уже не будет! Но для нас существует другая, острая и жизненно важная проблема – воспитать настоящих, достойных граждан республики… А это я понимаю так: воспитать смелую и сильную молодежь, самостоятельных и храбрых людей! Чтобы они звенели самой чистой сталью, чтобы мы гордились ими! Чтобы у них было свое лицо, своя голова на плечах, своя физиономия! Вот чего мне хочется! Откровенно говоря, мне совсем не нравятся такие препарированные педагоги, которые превращают послушание а покорность и насаждают в детях дух подчинения, рабами которого сами они являются десятилетиями! Что же может получиться из таких детей?!

– Черт возьми, ты прав! – сказал полковник. – Я не думал по этим вопросам, но мне кажется – ты прав!

Андреев замолчал.

– Конечно это не все! – сказал он потом, уже более спокойным тоном. – В смелости должен быть и разум, иначе мы все вернем назад… Необходима сознательная дисциплина… И вот в этом-то мой сын серьезно провинился…

Точно в этот момент в комнату вошел Пешо. При виде полковника, лицо его засияло.

– Вы их поймали, товарищ полковник? – спросил Пешо радостно.

Полковник покачал головой.

– Все еще нет, мой мальчик! Но поймаем!

И подумав мгновение, прибавил:

– Если вы поможете нам еще немного, непременно поймаем!

Пешо весь вспыхнул. Что может быть лучше – они опять включатся в работу, всеми силами постараются помочь!

– А как мы вам можем помочь, товарищ полковник? спросил он возбужденно.

Полковник Филиппов снова задумался.

– Если вы вспомните все, абсолютно все, что случилось между вами и Торомановым. Вы, конечно, рассказали нам многое и исключительно помогли, но данные оказались недостаточными. Бандиты словно сквозь землю провалились, мы не можем открыть никакого следа. Я хочу, чтобы вы снова припомнили все, все обдумали, даже самую мельчайшую, незначительную подробность! Может получится так, что какая-нибудь мелочь, на которую до сих пор мы не обращали никакого внимания, наведет нас хотя бы на краешек верного следа… Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Понимаю, товарищ полковник! – ответил Пешо немного разочарованно.

Он ожидал, что дело будет серьезнее – они будут за кем-то следить, ездить куда-нибудь на мощных машинах Министерства… Полковник Филиппов словно почувствовал, что происходит в душе мальчика, и поторопился сказать:

– А когда мы нападем на верный след, снова обратимся к вам за помощью. Важно получить сейчас хоть какой-нибудь намек, хотя и совсем незначительный, чтобы ухватиться за что-нибудь… Сейчас мы буквально действуем с завязанными глазами…

– Товарищ начальник, ребята ждут внизу! – сказал Пешо.

– Ждут?

– Мы когда увидели машину, подучали, что случилось что-то важное!

– Молодцы! От вас ничего не может укрыться! – засмеялся полковник Филиппов. – Хорошо, иди и поговори с ними… Пусть сегодня вечером все снова подумают, а завтра в полдень трое из вас придут ко мне поговорить.

– Сию минуту, товарищ полковник! – ответил Пешо кратко, почти по-солдатски, и поспешил к выходу.

– Я надеюсь на них, – сказал полковник Филиппов, когда они остались одни. – И как будто именно на них я больше всего надеюсь… Я убедился, что мальчишки видят то, к чему взрослые иногда слепы.

На следующий день в полдень Пешо, Веселин и Чарли вошли в кабинет полковника. Мальчики были серьезны, лица их имели деловое выражение, и полковник Филиппов сразу же понял, что их разговор не будет напрасным. Все трое ребят уселись в удобные кресла, вытащили листы бумаги, потом Пешо спросил:

– Можно начинать, товарищ полковник?

– Я весь – внимание! – сказал полковник Филиппов вполне искренне.

Пешо начал свой доклад, другие в это время кое-что дополняли или уточняли. Когда через полчаса все было окончено, когда было высказано все, лицо полковника выглядело оживленным, в его глазах появился радостный блеск.

– Вы просто чудесные ребята! – сказал он с восхищением.

– Есть что-нибудь важное? – спросил с надеждой Пешо.

– Конечно! Во-первых, по вашему описанию видно, что машина не «Шевроле», а наверное, «Бюик»…

– Да я видел ее марку… – сказал смущенно Чарли.

– Где?

– На крышке заднего колеса!

– Ну вот, крышка была, вероятно, просто-напросто сменена… Это во-первых, а во-вторых, очень важна эта примета на правом заднем крыле. Если бы мы знали раньше эту подробность…

– А сейчас разве поздно?

– Нет, не поздно… Кроме того, для меня очень важен случай с ходатайством в рудники… Почему Тороманов накануне таких важных событий хотел, чтобы его назначили на работу в рудники?

– И мы думали об этом! – сказал Пешо.

– Вот вам и след, который мы не должны упускать! Директор рудников мой близкий знакомый, он нам поможет в поисках! Достаточно только еще сегодня позвонить ему.

Полковник Филиппов поговорил с мальчиками еще с четверть часа и потом проводил их до большой лестницы.

– Итак, сегодня вечером будьте дома! – сказал он при расставании. – Может быть, кто-нибудь из вас мне потребуется!