Текст книги "Пришествие Хиспа"

Автор книги: Павел Миротворцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

– Да – хором ответили сидящие за столом, показывая настоящую армейскую выучку.

– Вот и хорошо. Если обо всём договорились, то позвольте откланяться. Мне, как я уже говорил раньше, надо размяться. Надо всегда быть в форме – поднимаясь из-за стола, произнёс я – Жизнь. Понимаю её всё меньше и меньше и люблю её всё больше и больше.

Выдав это изречение, услышанное или прочитанное хрен знает где, я развернулся и зашагал к выходу, возле которого копошился какой-то мужичок с двумя парнями. Видимо, пока мы говорили, трактирщик успел сбегать (точнее, кого-то отправил из слуг) за плотником и в скором времени дверь вернётся на своё законное место.

Выйдя из таверны-гостиницы-трактира, я сразу повернул направо, а, дойдя до угла здания, ещё раз направо (совсем не по-мужски, то ли дело ходить налево). Тут же оказался во внутреннем дворе. В самом дальнем углу которого какой-то совсем хиленький паренёк колол дрова. Не знаю, кто над ним так решил поиздеваться, что дал ему такое задание, но он еле подымал колун, а когда замахивался, то его даже в сторону вело. Другие же слуги не обращали внимания на это молчаливое страдание у всех на виду. Только какая-то девчонка крутилась возле паренька и что-то ему настойчиво говорила, но тот лишь мотал головой и упрямо вскидывал колун для очередного удара. В тот момент, когда я пришёл к выводу, что махание топором это тоже будет своего рода разминкой. Ну не мог же я признаться себе, что у меня откуда-то появилось идиотское чувство благородства? С его неизменным принципом защищать слабых и помогать угнетенным. Аж тошно от этого. Но, тем не менее, когда я направился в сторону паренька, от конюшни, находящейся по левую сторону от меня, сначала донеслось конское ржание, а затем отчаянный крик. Пару секунд спустя оттуда буквально вылетел какой-то мужичок, а за ним по пятам скакал мой Снежок. Впрочем, он даже не скакал, а радостно прыгал. Видимо, ему нравилось пугать отчаянно убегающего слугу. Тот же (слуга), заметив меня, резко изменил направление (чем вызвал недовольное ржание со стороны моей лошадки) и помчался со всех оставшихся сил ко мне. Добежав же, бесцеремонно спрятался за спину и жалобно, не то поскуливая, не то подвывая, стал баюкать перед собой покусанную руку. Снежок, наконец, тоже заметил меня и радостно заржав, весело и полу боком, при этом, смешно переставляя ноги, подскакал ко мне.

– Эх, ты! Чего слуг кусаешь? Они же тебя кормят! – попенял я его, беря в руки эту наглую конскую морду, при этом смотря прямо в глаза-жучки.

– Он не только кусается – тут же наябедничал на него слуга, стоящий за моей спиной – он уже два раза непонятно как открывал щеколду и выходил на улицу. В первый раз он засунул морду на кухню через окно и, разодрав стоящий там мешок с сахаром, начал хрумкать его, но повариха успела заметить и отогнала. А во второй раз он подкрался и боднул дядю Хурта, когда тот наливал воду в уличную поилку. А она же большая, вот тудыть дядя Хурт и навернулся, потом пока ловили вашего дьявола, он покусал людёв пять, бестия такая. А сейчас, когда я принёс ему воды, он опять открыл щеколду и тут же тяпнул меня за руку. Вы уж его, господин, закройте сами, а то он опять чего-нибудь натворит и всех искусает.

Пока я, повернувшись вполоборота, слушал слугу, который угрюмо разглядывал свою руку, при этом во всю жалуясь на моего Снежка, эта упомянутая бестия успела подойти ещё на пару шагов, а потом, перегнувшись через моё плечо, тяпнул бедного мужика. Потом же с радостным ржанием смотрел, как тот убегает.

– Ну, ты даёшь! – смотря вслед слуге произнёс я, а, повернувшись обратно к Снежку, похлопал его по шеи и закончил – Тебя же кормить никто не будет, всех запугал.

Тот лишь пару раз топнул и помотал головой. Этим действием он высказал все, что думает об этом месте и всех его слугах, а так же что с голоду он не помрёт.

– Ладно, пошли. Закрыть-то я тебя закрою, но запрещать выходить не буду… всё равно не послушаешь.

Зайдя в конюшню, я провёл Снежка к самому дальнему стойлу и, заведя внутрь, защелкнул на щеколду. А потом, внимательно осмотрев её и кое-чего прикинув, сделал вывод, что коню её просто не по силам открыть. Он до щеколды не достанет через перегородку, она (щеколда) для этого находится слишком низко. Единственный способ это выбить её, но, судя по всему, Снежок таким варварским методом не пользовался. Ну, конечно, был ещё один. Это просунуть палочку в щель и поднять щеколду. Но это же вообще бред получается! Конь на такое не способен! После этой мысли я ещё раз внимательно посмотрел на Снежка и переменил своё мнение. Эта бестия, по-моему, способна ещё и не на то. Не удержавшись, я даже заглянул к нему в стойло. Мне тут же услужливо попалась на глаза соответствующая палочка, с помощью которой легко можно было поднять щеколду. Опять посмотрев на эту ехидную рожу (вот говорите, что хотите, но мимика его морды способна на многое), я развернулся и зашагал к выходу, собираясь пойти помочь пареньку.

Как выяснилось, пареньку помогать уже не надо. Это услужливо делал за меня Кронд. Вместо того, чтобы валятся трупом, он очень живенько размахивал колуном. Парень теперь не успевал ставить ему чурки. Всё же, видимо, помощь ему была нужна. Чурки были большие. Скинув с себя плащ и рубаху, я перекинул их через верёвку для белья и направился к 'работягам'. Молча, отогнав паренька, я принялся сноровисто ставить чурки под стремительно опускающийся колун. То, что мы совсем недавно хотели друг друга убить (а я почти убил его), ничуть не мешало ни мне, ни ему. Деловито ставя чурки под опускающийся колун, я поигрывал небольшим топором. Как только Кронд раскалывал чурку на двое, я ставил ему следующую, а сам в это время раскалывал каждую половину ещё на две части, только маленькие. Над всем двором стоял сухой треск ломающегося дерева и глухие удары колуна… Через десять минут пришлось перекатывать самую здоровенную чурку, на которой рубили другие, на новое место, а то возле старого была только гора свеженаколотых дров. Поменявшись ролью с немного уставшим Крондом, я стал сноровисто махать колуном, а Кронд в свою очередь ставить чурки. Где-то часа полтора нам потребовалось, чтобы перемолотить всю кучу сваленных чурок. Хозяину гостиницы тут дров теперь было заготовлено на год вперёд. Где-то ещё минут сорок складывали наколотые дрова в большую поленицу. К этому совсем не благородному дело мы подключили ещё человек десять. Из тех воинов, которым нечем было заняться, и они бесцельно бродили по всему двору или, развалившись, отдыхали в теньке. Никто даже не вякнул против. Видимо, Кронд был непоколебимым авторитетом среди них, а то, что я смог его победить, только добавляло им рвения.

После того, как все дрова были сложены под навес, от дождя, я, наконец, всё же начал делать долгожданную разминку. Главное, конечно, в ней была растяжка мышц. Чтобы в случаи чего можно было изворачиваться от ударов так, будто в тебе костей совершенно нет. То, что я начал проделывать, к моему вящему неудовольствию собрало почти всех вояк, которые приехали с купцом. Для них всё это было в диковинку. Вместо того, чтобы отрабатывать приемы мечом, я проделывал, по их мнению, какие-то совершенно несуразные и ненужные вещи. Минут через тридцать, как раз когда я уже перебрал все упражнения, Кронд, который до этого стоял в стороне и внимательно следил за моими действиями, взял в руки небольшую палку, как раз по длине средненького меча. Встав с ней напротив, он вопросительно посмотрел на меня. Я же, встав и отряхнувшись, беззаботно пожал плечами и тут же отпрыгнул назад, уходя из-под удара палки. Потом удары посыпались один за другим, правда, они были в большинстве своём однотипными. Рубящие сверху, снизу и рассекающие с обоих боков. Иногда Кронд что-нибудь вворачивал в эту череду из собственного сочинения, но всё равно не попадал. На мой взгляд, самым опасным был рубящий удар снизу. До последнего момента не знаешь, в каком месте его блокировать, от таких ударов лучше всего вообще увёртываться. Хотя, если сражаешься мечом и кинжалом, его можно отбить наотмашь, от этого противника сильно ведёт в сторону и в этот момент всадить кинжал в стык доспехов (или просто под ребра, если на человеке нет доспехов).

Из-за того, что хорошо размялся, я был раза в два быстрее Кронда. Это поняли и остальные, трое из них отошли ненадолго, а потом вернулись с точно такими же палками, что были у Кронда. Вот теперь была разминка так разминка. Приходилось чуть ли не на изнанку выворачиваться, чтобы по мне не попали. Спустя три минуты в таком темпе я начал сдавать, от четырёх палок, летящих с разных сторон, увернуться сложно. Блокировать-то выпады я не мог. Мысленно дав себе ещё от силы секунд двадцать до попадания первого удара, я еле вырвался из кольца и, ломанувшись от них, схватил запримеченную ранее скалку, видимо кем-то забытую. Вот теперь преимущество было опять на моей стороне. Легкими ударами я отводил от себя стремительно летящие палки. Правда, скалку я, в основном, использовал только против Кронда и ещё одного вояки, которому скорости и силы было не занимать, от остальных же я продолжал просто увёртываться. Эта пляска продолжалась ещё минут десять прежде чем все начали выдыхаться. Меня пару раз в скользь задело палкой, да и неудачно подставленная скалка под удар, из-за чего отсохла вся рука, энтузиазма мне не добавила. Пришлось некоторое время парировать удары левой рукой, из-за чего пропустил ещё два удара, хоть и задевали вскользь, и, будь это настоящие мечи, остались бы только едва заметные царапины, всё равно было неприятно. Правда, будь это действительно настоящие мечи и реальный бой, ещё в первые три минуты вряд ли бы хоть кто-нибудь остался в живых.

– Ну, вы и быстрый, господин! – тяжело отдуваясь, произнёс вояка, которого я охарактеризовал точно также.

– Никогда не помогай врагам верить в себя, не увеличивай вероятность своего поражения – так же тяжело отдуваясь, ответил я, попутно садясь на землю и облокачиваясь на стену конюшни. Повертев в руках измочаленную скалку, отбросил её в сторону того места, откуда взял, при этом совсем немного не докинув, но вставать и идти, чтобы положить её куда надо, мне было просто в лом.

– То есть вы нас врагами не считаете? – опускаясь рядом со мной, опять произнёс паренёк.

– Как тебе сказать, пока у нас просто нейтралитет. А вот всё, что я сегодня вам показал, я сделал зря. Только, все мы задним числом умны.

– Так господин Вард сказал, что вы отправитесь с нами. Нам надо будет доверять друг другу – по-детски сделав недоуменное лицо, сказал он.

– Слушай, парень тебя звать-то как?

– Дол, господин.

– Просто Дол?

– Прогорский Дол, господин – меня от этого 'господин' скоро корёжить начнёт.

– Прогорский Дол? – вот почему моё имя считает странным, необычным, а вот такое у них самое нормальное? Что за хрень такая? Ну, Хисп? Ну и что в этом? А если ещё сказать что Крэйзи, то вообще туши свет получается.

– Ага. Прогорский. Только я не знаю, почему у меня такая фамилия. Отец, правда, как-то говорил, из-за того, что наши предки жили возле гор, и ко всем фамилиям прибавляли окончание 'горский'. Так что, получается, если говорить без приставки, то просто Про Дол. Глупо звучит, так что я обычно пользуюсь только именем или полной фамилией, то бишь с добавлением окончания – тут же просветил меня этот деревенский паренёк, и как только в сотню попал?

– Даа… дела… как в сотню-то попал? – тут же озвучил я свой мысленно возникший вопрос.

– Да случайно. На дороге как-то в засаду попал какой-то вельможе, а я как раз из леса вышел, ну и помог им отбиться. Так тот на радостях, что жив остался, мне рыцарское звание присвоил. Потому как если бы не я, их бы всех положили, а так разбойники не ожидали, что я сзади на них нападу и растерялись. Ну а со званием рыцаря сидеть в деревне мне не захотелось, да и, честно говоря, смеялись надо мной. Говорили, мол, рыцарь, а сидит в деревне, вот я и подался в город, а там уже встретил господина Прокса, царство ему небесное, тот-то и взял меня к себе в сотню. С тех пор я при нём и был, пока на перевале ему стрелу в горло не засадили. Я из его сотни один остался – совсем тихо закончил он.

Все стояли полукругом возле нас, внимательно слушая. То ли им заняться совсем было нечем, то ли ещё что-то, но никто так и не разошёлся.

– Так, значит, ты рыцарь? – разглядывая его, произнёс я. И действительно, шпоры были при нём, начищенные до зеркального блеска, может, над ним и смеялись в его деревне, но званием своим он гордился.

– Да, господин.

– Так тогда это мне тебя господином звать надо.

– Так… это… вы что, не рыцарь?! – покраснев, как красна девица, пролепетал он.

– Рыцарь?! Хе! Нет. Я не рыцарь. С меня рыцарь вряд ли бы вообще получился. Только если моральный урод, а не рыцарь. Га-Га! Я и рыцарь? Ну насмешил!

– А что такого плохого в рыцарстве? Многие хотят стать рыцарями.

– А я и не говорю, что это плохо. Просто пожил бы ты там, где жил я и видел бы то, что видел я, тогда бы ты меня прекрасно понял. Из меня рыцарь как из свиньи – лошадь. Вот ты подходишь для этого, а я нет.

После того, что я сказал, у всех стали такие задумчивые рожи, что я чуть не расхохотался. Видимо, пытались что-то такое представить, почему я не могу быть рыцарем. Судя по тому, как половина задумчиво чесала затылки, а другая старалась найти вдохновения в окружающих предметах, ни у кого дельных идей по этому поводу не возникало.

– Слушайте, а кто сейчас всеми вами командует? Кто-то из выживших сотников? – что-то я упустил этот момент из виду. Не купцу же, в самом деле, командовать? Это ведь не его профиль.

После моего вопроса вперёд выступило шестеро мужиков.

– Ну, мы вот, вшестером командуем – произнёс один из них.

– Вшестером?! Четырьмя десятками и вшестером?!! – даже подскочил от такой новости – Даа… всё даже хуже чем я думал – озадачено проговорил, разглядывая этих шестерых.

– А что такого? Мы справляемся, люди хорошо устроены, ни в чём не нуждаются. Что не так-то? – недовольно произнёс всё тот же.

– А скажите-ка, когда убили последнего сотника?

– Дык, почитай возле самого города нас подкараулили, отбиться то отбились, а сотника потеряли – ответил он, слегка озадаченный таким вопросом.

– Ну, это всё объясняет – уже спокойно прокомментировал я его слова.

– Что объясняет? – ещё озадаченнее спросил тот

– Объясняет, почему вы ещё живы.

Видя, что никто не понял, из чего я сделал такой вывод, пришлось им пояснить:

– Командир должен быть только один. Если вы и дальше будете командовать так же вшестером, то вас передавят как цыплят.

– Наоборот! Одна голова хорошо, а шесть ещё лучше! – упрямо возразил мужик.

– Не спорю. Когда планируешь что-то, это да. Но в случае, когда надо решение принимать быстро, вам наступит полный звиздец…ээ… в общем, убьют вас всех.

Они опять ничего не поняли. Уперлись в то, что чем больше 'голов', тем лучше.

– Ладно – устало произнёс я – давайте проведем маленькие учения – видя, что они ОПЯТЬ нихрена не поняли, я уже немного раздраженно продолжил – Учение, это драка понарошку. Скажем, я буду купцом – говорил я, становясь по середине двора – Теперь встаньте так, как вы будете охранять господина Варда в дороге – подождав, пока выполнят моё распоряжение, я, повернувшись к командирам, попросил их тоже занять свои места. Получилось, что десять человек шло в авангарде, остальные тридцать по бокам, по пятнадцать человек с каждой стороны.

– Хорошо, теперь представьте, что вы сейчас сидите на своих лошадях в полном вооружении и едите по дороге. Причём мы едем не просто сами, а всё так же с обозами, в которых находятся слуги, я же, так уж и быть, сижу на коне. Представили? – дождавшись их не совсем уверенных кивков, продолжил – Значит, едим мы, едим, и прямо на нас из видневшегося леса выскакивает чужая сотня и галопом несётся в атаку. Ваши действия командиры?

– Ну так…– неуверенно начал один.

– Стоп. Не сейчас. По моей команде, скажем 'Нападение', вы начинаете отдавать приказы людям, исходя из той картины, которую я вам описал. Понятно? – ответом мне было шесть синхронных кивков – Хорошо. А вы – повернувшись к другим, произнёс я – их в точности исполняете, будто от этого прямо сейчас зависит ваша жизнь. Понятно? – опять ответом были лишь кивки – Хорошо. Тогда начали. НАПАДЕНИЕ!!! – во всё горло заорал я.

На секунду командиры растерялись от такого, но тут же взяв себя в руки, тоже заорали во всё горло, и в один голос отдавая команды:

– В круг! Охр…– этот крик потонул в другом, ещё более громком – Стройся! Мечи наголо! Разворачивайте обозы! – было слышно третьего, остальные же чуть не передрались. Про воинов и говорить нечего, они были похожи на стадо овец, которых гоняла сумасшедшая пастушья собака. В этой толчее, когда они пытались сообразить, кого именно надо слушать и какой приказ выполнять, меня даже умудрились сбить с ног, да ещё чуть не затоптали. Только минут через пять всё это сумасшествие успокоилось. А Дол, безостановочно извиняясь за свою неловкость, помог мне подняться. Когда все опять собрались и встали полукругом возле меня и хмурых командиров, которые умудрились всё же разодраться друг с другом, я начал говорить:

– Знаете, это было бы даже смешно, если бы не было так страшно. Вы понимаете, что означало все, что сейчас произошло? Считайте, что всех нас убили, надо мной же ещё поиздевались, причем сначала даже свои – после этих слов бедняга Дол стал похож на большую свеклу – Миссию мы провалили. Честь потеряли. А жизни свои отдали за даром. Так вы до сих пор считаете, что лучше командовать вшестером? Можете даже не отвечать, всё и так вижу по вашим кислым рожам. Советую сегодня же выбрать одного полноправного командира, ну на крайняк завтра с утра. Понятно? – они лишь убито кивнули, видя, что всё произошедшее сильно их 'подкосило', я уже добродушно добавил – Да вы не волнуйтесь так. В своё время один великий Император проиграл даже не хилую войну из-за точно такой же ошибки. Но он, вместо того, чтобы убиваться, ещё и отпраздновал этот проигрыш. Причём отпраздновал со своим врагом, сердечно поблагодарив последнего, за такой полученный урок. В последствии этот же Император выиграл войну, которая длилась двадцать один год. Отстроил великий город и сильно развил свою страну. Так что кончайте киснуть и выберите себе командира.

Подбодрив их таким образом, я развернулся и зашагал прочь, попутно забрав и напялив на себя свои вещи. Всё бы хорошо, но в плаще ходить жарковато, по мне так вообще в такую погоду можно было одеть только одни штаны, ну ещё расстегнутую рубаху накинуть по верх голого тела. А так носить плащи по мне ещё рановато, до сезона дождей ещё было время, на небе только стали появляться лишь небольшие тучки. Пока они были белые, но это были первые предвестники надвигающегося ливня.

Проходя мимо входа в конюшню, я с удивлением заметил до боли знакомые очертания в тени стоящего человека, точнее, не совсем человека:

– Вау! У-у-у-ушастый ужастик? А чего это мы здесь делаем?

– Почему вы никогда не зовете меня по имени? – выходя из тени, произнесла Солина.

– Почему? – протянул я, сделав издевательски задумчивую рожу – Хм, это один из тех вопросов, на которое человечество не знает ответа. Вроде того, почему, когда бьёшь молотком себе по пальцу – больно, а если этим же молотком, по тому же пальцу, но другого человека – радостно? Или почему в России, полезные ископаемые принадлежат народу, и он же покупает их втридорога?

– Разве трудно сказать Солина? – продолжила гнуть своё эльфийка, не обращая внимания на большую часть моей болтовни, всё равно не понимала.

– А чем тебе не нравится Ушастая? Уши-то у тебя и вправду есть.

– У нашего народа такое обращение считается неуважением к своему собеседнику. Из-за этого даже случалось, что оскорбленный вызывал своего собеседника на 'Поле Правды'.

– Чего? – озадаченно переспросил я, ни разу не слышав про такой обычай у эльфов – Что ещё за 'Поле Правды'?

– Это священное место, где проходили все дуэли среди эльфов. Спорившие расходятся в разные стороны, каждый делает сто шагов, а потом начинается дуэль. У каждого из них по тридцать стрел. Стреляют пока один, не убьёт другого. Тот же, кто победил, считается правым.

– Круто! Уважаю. Добро всегда побеждает Зло, кто победил тот и Добро. А главное как правильно. Га-га! Ну, так ты всё же ответь, чем тебе не нравится, что я тебя Ушастой называю?

– Я же уже сказала – неуверенно ответила та – Этим вы показываете своё полное неуважение к собеседнику.

– А ты считаешь, что я тебя не уважаю? – весело произнёс я.

– Я не знаю – тихо проговори она – Вы странный. Я должна обижаться на то, как вы меня называете, но почему-то не могу.

Я на это лишь спокойно улыбнулся и произнёс:

– А может потому, что я совсем не хочу этим тебя обидеть?

Та озадаченно посмотрела на меня, а потом задумалась над моими словами.

– Наверное… – через некоторое время произнесла эльфийка – Другие, говоря так, стараются оскорбить, задеть, унизить, а вы нет. Я только сейчас поняла это, после того, что вы мне сказали.

– Так может, хватит выкать? Мы же практически одного возраста, а ты выкаешь.

– Так вы же спасли меня – сделав удивленное лицо, произнесла она.

– И что из этого? Подумаешь, делов-то! Я всё равно искал тех разбойников, а твоё спасение пошло так, довеском. Так что кончай выкать и переходи на ты. Если вдруг забыла, то зовут меня Хиспом.

– Да нет, не забыла – счастливо улыбаясь (из-за чего только, а?), ответила она.

– Ну и гуд. А теперь айда по магазинам! – произнёс я, попутно подхватывая эльфийку и немного присев, усаживая её себе на шею – Ещё раз шопинг устроим или шейпинг? Короче, деньги транжирить пошли. Мне надо опять зайти к кузнецу, чтобы перевооружиться в дорогу, в соответствии с новыми стандартами, установленными нашими врагами. Уа-ха-ха! Сочетание длинных рук и длинных мечей хорошо для меня в коротком бою, который длится всего пару минут, или одиночном, а вот для затяжного надо чем-нибудь более подходящем запастись. Эх…жаль здесь ещё булатных мечей нету, даже Фламберги и те, в случае чего, долго не протянут. Хм… булатные мечи? А это идея. Надо будет Дженуса кое о чем попросить.

– Кого? – тут же вклинилась эльфийка в череду моих вслух произнесенных мыслей. Она даже не сопротивлялась, когда её усаживал себе на шею, хотя бы для приличия.

– Да так, шантажиста одного. Гад он, конечно, порядочный, и подлянки делать умеет. Но в перерыве между пакостями и открытым шантажом с ним вполне можно поговорить – злорадно произнёс я, выходя за территорию таверны. Эльфийка была без плаща, так что внимание мы привлекали порядочно, хотя почти все и так уже знали, кто мы.

Проходили мы до самого вечера. Первым делом, навестив кузнеца, я купил себе три удобных пояска с метательными ножами, перебрасывающихся через плечо. По одному на каждое (всё равно отлично кидаю с обоих рук) и ещё один в запас. Так же приобрёл небольшой меч (по моим меркам) сантиметров под шестьдесят. Конечно, он был не превосходен, но и не так плох, как мог бы быть с учётом того, где я его покупал. Вдобавок ко всему этому взял ещё небольшой кинжал. Он был в самый раз для левой руки. Если буду биться купленным мечом и этим кинжалом, то моя скорость и выносливость повышалась на пару порядков по сравнению с боем на Фламбергах. Всё это обошлось мне всего в пару серебряников. Тащить с собой эти покупки совершенно не хотелось, так что ещё за две монеты мы договорились с кузнецом, что он как следует наточит и начистит всё это железо и вечером принесёт мне в таверну. Дальнейший же наш путь не подчинялся никаким ведомым мне законом логики, интуиции и всего остального, что можно было бы хоть как-то понять. Зато видимо был очень хорошо ведом эльфийки. Так как мы всегда оказывались там, где было хоть что-то, что могло её заинтересовать.

Под конец дня я мог гордиться собой. Стоически вытерпел все издевательства над моей и так никудышной психикой. Такой поход по магазинам (точнее лавкам и рынку) можно прировнять к беспрерывной битве с парочкой сотен людей, идущих один за другим. И вот скажи после этого, что женщины слабые создания. Если мужик может всю жизнь посвятить войне, то женщина походам в магазин. Но есть и существенное различие. Женщина так же может всю жизнь провоевать, а вот мужик по магазинам всю жизнь вряд ли сможет ходить. Через неделю сам удавится. Конечно, бывают исключения, но они только подтверждают общее правило.

В гостиницу я вернулся почти бегом. И первым делом, едва ли не с самого порога, заказал себе жратвы побольше. А спустя ещё час я уже блаженно развалился на кровати, прибывая если не в нирване, то где-то у подножья оной. Ноги буквально гудели от перенапряжения. Почему-то неторопливая ходьба утомляет намного больше, чем точно такой же неторопливый бег. Интересно чем это вызвано? Что-то раньше я даже не задавался таким вопросом. Так я провалялся до темноты, изредка погружаясь в полудрёму, потом, вспомнив про утро, решил, что самое время забрать свои вещи. Оставив читающую эльфийку (что-то она там купила себе и вряд ли это был дамский роман), я направился по ранее указанному адресу, то бишь последнюю комнату по коридору.

Спустя два часа я буквально приполз обратно, со своими вещами, которые неизвестно как донёс. Зато я по крайне мере мог хотя бы ползать, Эльза (так звали служанку) вряд ли бы смогла похвастаться даже этим. Хотя ей было грех жаловаться, всё-таки я человек цивилизованного мира, а не грубый и неотесанный мужик. Причем, она уже видимо настолько привыкла к этим мужикам, что даже в ступор впала, когда я не стал сразу на неё набрасывать и грубо… 'любить'.

Открывая дверь комнаты и делая шаг внутрь, я умудрился наступить на свисающий рукав своей рубахи, из-за чего с ужасающим грохотом растелился на полу. Правда, это же спасло мне жизнь. Тренькнула тетива арбалета и болт, который должен был прошить мне голову насквозь, пролетел выше оной и, вылетев из комнаты, через дверь, с глухим стуком воткнулся в стену. Я же, как дурак, лежал на полу и смотрел на тёмную фигуру, которая истерично перезаряжала арбалет. Оперившись на руки, я приподнялся на них, а потом бесшумно на одних руках и ногах практически стелясь по полу, зашел (только, точнее будет сказать, заполз) сбоку своего неудавшегося убийцы. Тот же, бросив арбалет, вытащил длинный кинжал и накинулся на груду белья, которую я уронил при падение, наивно предполагая, что я до сих пор лежу там. Пока он с чувством потрошил моё белье, я успел встать, отряхнуться и подойти сзади к своему незадачливому убийце. Эту-то картину и застала эльфийка, непонятно куда и зачем выходившая из комнаты. Замерев в дверном проёме, она стояла и разглядывала, как какой-то человек, весь дрожа и всхлипывая, что есть мочи втыкает кинжал в груду белья, а я же с самым заинтересованным видом стою и смотрю на это дело. Для простого человека в комнате стояла непроглядная темнота, но для эльфийки и меня это была не проблема. После того, как я подкрался к убийце, первым делом настроил своё зрение 'ночного видения'. Так что сейчас я мог наслаждаться всем происходящим. И с каждой минутой становилось всё интереснее и интереснее. Горе-убийца, наконец, сообразил, что это только одежда и никого в ней нет. Когда до него это дошло, он панически зашарил руками по полу в надежде наткнуться на тело – моё тело. Только все его труды не увенчались успехом, так как искомое 'тело' стояло у него за спиной, сложив руки на груди. Так ничего и не найдя (ещё бы он нашёл!), незадачливый убийца плюхнулся на задницу и заревел навзрыд, буквально захлёбываясь слезами. Я же от такого откровенно опешил. Посмотрев обалдевшими глазами на эльфийку, я увидел на её лице точно такое же выражение, выражение полного офигения. Подойдя к рыдающему убийце… блин, рыдающий убийца? Я даже не берусь описать свои чувства, которые появляются при этом сочетании слов. В общем, подойдя к этому типу, осторожно толкнул его ногой, тот от этого зарыдал ещё громче. Мдя… нужны радикальные меры. Хлоп! От такого подзатыльника скорее отправляются на тот свет, чем приходят в себя. Но ничего, этот вроде всё же пришел в себя, а не отправился на аудиенцию к Дженусу. По крайней мере, реветь перестал, зато беспрестанно шмыгал носом. Пройдя по комнате с огоньком на кончике пальца, я зажёг все присутствующие в помещении свечи. А, повернувшись к пареньку, наконец, посмотрел на его лицо. После этого у меня появилась желание завыть, то-то он мне показался каким-то уж слишком маленьким. Нет, я всё понимаю, но пятнадцатилетний несостоявшийся убийца, это уж слишком. Причём, несостоявшийся по чистой случайности, так как если бы не запнулся, то вряд ли даже бы понял, что меня убило, а все мои шестые, седьмые и далее по списку чувства в тот момент бездействовали, возможность убить была идеальной. Паренек, вроде, всё же взял себя в руки. Ещё раз шмыгнув, он вытер нос рукавом и посмотрел на меня пронзительно-голубыми глазами. Ну вот! А говорили, что у киллеров таких глаз не бывает. Хотя не спорю, святоши они бы подошли в самый раз… выколоть и продать? Хотя вряд ли будет спрос (Хм… и откуда такие мысли?).

– И кто же нынче нанимает детей для убийства? – спросил я, подходя к этому субъекту, тот после этого вопроса опять заревел, но всё же начал говорить, если это можно назвать речью:

– А *всхлип* меня никто *шмыг* не нанимал *всхлип*, меня заставили *два всхлипа и один протяжный шмыг*. Они моего брата *минута рыдания* держат, и не отпустят, пока я вас *всхлип*, я вас *две минуты рыдания* не убью-ю-ю *протяжный не то вой, не то стон с последующей минутой плача в захлёб*!

– А кто брата держит? – осведомился я, когда он более-менее успокоился

– Люди графа Лоренского – ответил он уже без всхлипывания, шмыганья и рыдания.

– И чего это граф своих людей не пошлёт? – блин ведь знал, что не надо было его бить, сделал себе только лишние проблемы – Или хотя бы нанял бы нормального убийцу, а то присылать такого как ты, это же чистое оскорбление! Хотя не спорю, ты попал в удачный момент и, если бы я не споткнулся, валяться мне сейчас с пробитой башкой.

– Говорят, что у графа сейчас совсем нету денег, а гильдии убийц он и так задолжал – ответил тот.

– И откуда ты это знаешь? – скептически поинтересовался я – Или агентов местного СМИ не убивают за разбазаривание государственных тайн? – видя, что он не понял, перефразировал – Я говорю, какая бесбашенная старушка тебе это наплела?

Тот задумался над фразой, даже почесал затылок, но потом, видимо, дошло, что спрашивают: