Текст книги "Пришествие Хиспа"

Автор книги: Павел Миротворцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Так как денег у меня с собой не было, я махнул воину, чтобы он пошёл за мной, тот в свою очередь махнул своим людям.

Зайдя за поворот, я увидел своего только что прирученного жеребца и бледную, испуганную Хону, которая сидела рядом с ним. Девушка, увидев меня, тут же подскочила и бросилась ко мне. Пока её уговаривал отцепиться от меня и пойти к своей родне, всадники терпеливо ждали, перебрасываясь похабными шуточками. То, что у них убили четверых человек, они уже начали забывать, хотя тела погибших забросили на двух коней, которых при этом пришлось успокаивать. Наконец, отправив трясущуюся девушку к своим родителям, я подошёл к своему скакуну. С минуту его успокаивал (что-то всех кругом только успокаивать и надо) и гладил, а затем, обойдя, вскочил на него одним прыжком. За последнее время я всё же приловчился управляться с лошадьми, поэтому никаких проколов в этот раз не вышло. Правда, у меня сложилось впечатление, что он даже не заметил моего веса. Попросив Ярослава успокоить крестьян (ну вот я же говорю, с нервами у людей явный не порядок), я потянул вожжи в направлении своего дома (ну, дом-то конечно Ярослава, но и я в нём тоже живу). На лошадях нам понадобилось минут пять, чтобы добраться до него. Спрыгнув с коня возле самого крыльца, я вошёл в дом, оставив воинов дожидаться меня. За то время, которое я потратил на поиски своего кошелька, они, по-моему, даже на миллиметр не сдвинулись. Видимо, ожидали подвох, а его не было. При виде денег в ступор впали все воины (и даже часть коней). Я им вынес золотую монету, а она в этом времени ценится примерно также, как у нас в России где-то миллионов пять баксов, так что их ступор понятен. Бедные солдаты в этой деревне они уже столько пережили, что, наверное, возвращаться совершенно не захотят, даже из-за таких денег. Наконец, они потихоньку вышли из оцепенения, монету я всунул тому, с кем договаривался. Причем, он её так держал, будто боялся, что сейчас она исчезнет, он даже старался не дышать. Потом медленно передал своему соседу, тот с ней вел себя точно таким же образом. В следующие минут десять монета прошла через все руки и вернулась обратно к тому, кому её давал. Тот к этому времени почти полностью пришел в себя и, посмотрев на меня глазами побитой собаки, произнес:

– Господин – в этот момент я весь подтянулся, благородно выпячивая челюсть и делая бараньи глаза – вы заплатили нам слишком много за два меча. Мы не можем это принять.

Сделав вид, что я чем-то недоволен, а затем, добавляя немного 'сдерживаемой' ярости в голосе, произнес:

– Ты отказываешься от подарка господина?!

– Нет! Что вы? Я совсем не…

– Я спрашиваю, ты отказываешься от подарка господина?!! – уже чуть ли не проорал я.

– Нет! – испуганно ответил тот – Просто это слишком большая плата за мечи.

Я его полностью понимал, выглядело это так же, как выгладил бы мужик, купивший обыкновенный жигуленок, который стоит сто пятьдесят тысяч рублей максимум, за пять миллионов. Но денег у меня ещё намеренно, поэтому я решил играть свою роль до конца:

– Одной монетой больше, одной меньше, разницы для меня никакой – эти слова были сказаны с небрежностью сына Императора, у которого ночной горшок был золотой.

Мои слова явно произвели впечатление, на меня стали смотреть чуть ли не с суеверным ужасом. Взглянув на их лица, легко можно было догадаться, о чем они думают. Если он так легко раскидывается деньгами, то кто же он вообще такой? Этот вопрос читался у каждого в глазах, но ответить на него я не счёл необходимым. Пусть дальше гадают. Проигнорировав все эти взгляды, остался стоять на месте, надменно глядя на всадников. Те под моим взглядом заёрзали как нашкодившие дети, хотя каждый из них был старше меня как минимум лет на пять и все это отчетливо видели, но вот сказать, что я какой-то юнец, почему-то никто не отважился. Наконец, опять заговорил тот, кому я дал монету:

– Господин, как вас зовут?

– Как назвали, так и зовут – отрезал я.

– Но нам надо будет рассказать нашему милорду, что случилось. А он обязательно захочет знать ваше имя – воин мямлил, мялся и старался сделаться как можно меньше, но всё равно ждал от меня ответа. Некоторое время я пристально его разглядывал, но на самом деле решал, что будет, если я назову ему своё имя? Здесь, как я уже мог убедиться, очень любят мстить по поводу и без. Это что-то вроде местного развлечения. В итоге, придя к выводу, что воин всё равно от меня не отстанет, пока не добьётся имени, я решил назваться:

– Меня зовут Хисп. Этого будет достаточно. Так же очень надеюсь, что больше вас здесь не увижу, эта деревня находится под моей защитой, так и передайте своему господину. Если он попытается напасть на меня или моих крестьян, то последствия для него будут самыми печальными. Денег мне хватит, чтобы нанять хоть всех Эхербиусов (воины при этом наименовании дружно вздрогнули), и тогда вашему господину останется совсем недолго жить. Кстати как его зовут?

– Виконт Ардено де Кросс, сын Аркана де Кросса – в разнобой ответили всадники.

Имя тоже странноватое. Вообще тут с именами и названиями творилось что-то невероятное. Только в деревне, которую я сейчас назвал своей, жили Ярославы, Ильи, Святополки и вместе с тем, были имена вроде Ролу, Хоны, Росси, а так же обыкновенные американские моего времени Джимы, Майки, Стены. Складывалось ощущение, что все расы перемешали, и от каждой был свой представитель в любом обществе. Это же сказалось и на обычаях, языках, внешности. От каждой нации было что-то своё. Но речь была какой-то совершенно непередаваемой. Мне понадобилась неделя, чтобы понять, что я говорю совершенно на другом языке. Причем, определил я это чисто случайно. Если бы не книга, которая была написана полностью на русском и Ярослав, жалующийся, что всё никак не может понять, что это за язык, я бы так и был в неведении и полной уверенности, что говорю на своём родном языке, а меня все понимают. Русский язык здесь был мертвым языком, и считалось, что именно на нем писались все древние писания и трактаты о магии. Вроде это была чистая правда, хотя я ещё точно не убедился в этом. Думая об этом, я задумчиво разглядывал всадников, которые всё не решались нарушить тишину. Видя их нетерпение, я взмахом руки показал, что они могут скакать хоть на всё четыре стороны, они мне больше не нужны, а сам, развернувшись, подошел к своему коню.

Животное тут же ткнулось мне в руку, требуя ласки. Мне было не сложно, так что я, наверное, минут десять простоял, нежно гладя его, при этом тихо разговаривая. Повернув его голову к себе, так чтобы я мог видеть его глаза, проговорил:

– Ну и как мы тебя назовём? – тот навострил уши, видимо, удивленный тем, что интересуются его мнением. Почему-то мне казалось, что он всё прекрасно понимает.

Смотря в его глаза, я пытался решить, как его назвать? Он был весь черный, такого коня ночью просто невозможно было бы найти. Он просто слился бы с темнотой. Идеальный выбор наемного убийцы или удачливого вора. Но я то и не наемный убийца (хотя уже просто убийца), и не вор. Так что надо как-то его назвать, чтобы нравилось ему и мне. На остальных мне как-то всё равно. Красивый конь. Такой хорошо виден издалека. Конечно, только днём. А если бы в этом мире был снег (здесь единицы знают такое слово), то он был бы вообще как черная точка на солнце. Хм…Снежок? Чем не имя?

– Как ты относишься, чтобы тебя назвали Снежок?

Тот, казалось, прекрасно осведомлен о том, что такое снег. Он даже замер на секунду, превратившись в черный 'обелиск', а затем в его глазах появилось такое выражение, будто он сомневался в моем умственном состоянии.

– Ну что ты так смотришь? Зато необычно! Так ты согласен?

Тот, казалось, задумался. Потом, пару раз всхрапнув, мотнул головой и ткнулся мне в плечо в знак согласия.

– Решено. Будешь теперь зваться Снежком, назло всяким гадам, которые не верят в добрый черный цвет.

Ещё погладив некоторое время теперь уже Снежка, я, немного повозившись, снял с него всю сбрую. Затем, отпустил его в поле, после чего устало уселся на ступеньки крыльца. Это определенно был один из самых паршивых дней моей жизни, даже хуже, чем тот день, когда я оказался в этом богом забытом мире (только как раз он про этот мир не забыл). Мало того, что собственное тело 'работает' в режиме 'что хочу то и ворочу', так я теперь стал убийцей. Я определенно знал, что если я останусь в этом мире, то вряд ли проживу спокойную и счастливую жизнь. Это понимание пришло после самой первой тренировки с Ярославом. Но, что ещё было хуже, я сейчас переживал не из-за того, что убил четверых человек, а от понимания, что я отнесся к этому совершенно равнодушно. Убей я скажем собаку, горевал бы, наверное, с месяц, даже если случайно, а вот убийство четверых людей совершенно меня не тронуло. Ни каких угрызений совести я не испытывал. Наоборот, мне в голову пришла мысль, что мне сегодня крупно повезло и я заполучил потрясающего коня. Нет с этим фактом я, конечно, был полностью согласен, Снежок действительно отличный жеребец, но от самого присутствия таких мыслей мне становилось ещё хуже. Просидев на крыльце не менее получаса, я немного шатающийся походкой отправился спать. Сегодня было достаточно впечатлений для одного дня, ещё больших мне не надо. Да и может контроль над своим телом завтра будет получше?

Но лучше не стало ни завтра, ни послезавтра, ни даже через неделю. Точнее, лучше становилось, но просто катастрофически медленно и периодически проявлялись новые способности. Так, как-то раз выйдя в лес погулять (точнее как баран пошел в лес, сам не зная зачем), я совершенно забыл про время, а когда стало темнеть, я был слишком далеко от своего дома. Делать всё равно было нечего, поэтому отправился в обратный путь, тут-то и началось самое интересное. Зная не понаслышке, какие хищники водятся в этом лесу, я старался идти как можно тише и незаметнее. В итоге умудрился выйти за спиной у местного аналога пантеры. Причем слух у неё был просто 'чудовищный'. Разумеется, я сначала обалдел, затем растерялся, а потом сообразил, что надо делать ноги. К сожалению, я потерял нужную концентрацию и уверенность, а соответственно превратился обратно в себя любимого (здорового восемнадцатилетнего детину, который ходит с грацией слона). Стоило мне сделать шаг назад, как Лирс (это пантера здесь так зовётся) обернулся на звук. Сразу понял, с таким хищником голыми руками я могу не справится (говорили же идиоту, что в лес ходить без оружия – это самый больной способ самоубийства). Единственное, что мне оставалось, так это действовать, причем быстро. Лирс, видимо, сам порядочно обалдел, из-за чего сидел на месте, смотря на меня. Считается, что к нему просто невозможно подойти так близко, чтобы он не услышал. Говорят, только Эльфы могут это проделать, причем у них вроде экзамена, подтверждающего высшее мастерство, своего рода аттестат отличного лазутчика (разведчика, шпиона, воина, стрелка, охотника, нужное подчеркнуть, так как это лишь слухи, и я не уверен в их правдивости). Увидев, что Лирс сам находится в прострации от удивления, я решил использовать этот шанс. Заорав и замахав руками, ринулся прямо на эту зверюгу. Это дало потрясающий результат! В той стороне, куда шарахнулось животное, теперь была чуть ли не просека, Лирс снёс даже пару небольших деревьев. А я поспешил отправиться дальше (просто про Лирсов говорят, что они не ходят по одиночке, к счастью для меня, на второго не наткнулся). Минут через десять я вышел всего в нескольких десятков метров от своего дома и тут же будто кто-то выключил мне зрение. Теперь я стал видеть только слабый свет свечей в окнах дома, которые по вечерам зажигает Сина (служанка Ярослава). До хаты дошел практически на ощупь, хотя, когда шёл по лесу, я мог разглядеть любую веточку под ногами. Следующий день прошел, в попытках ходить бесшумно и видеть в полной темноте. Но, как ни старался, так и не смог пройтись совершенно бесшумно (нет, к не ожидавшему Ярославу, подкрасться вполне смог, а вот когда он внимательно прислушивался, точно уверенный, что я за спиной и крадусь к нему, то он меня начинал слышать шагов за десять от него). Точно такое же поражение я потерпел вечером, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте. Как бы я не напрягался или расслаблялся, но 'глаза ночного видения' так и не 'включились'. Впрочем, это меня не сильно огорчило, торопиться мне было некуда, времени навалом (это слишком большое преуменьшение (как бы глупо это не звучало), но как ещё можно охарактеризовать слово вечность?). К сожалению (хотя может и к счастью, а то мне надоело околачиваться в этой деревне), через две недели случилось событие, которое запустило 'механизм моего приключения'. День начался как всегда отвратительно. С утреней пробежки, зарядки и купания в местной речке (считалось, что она просто ледяная, на самом же деле она была чуть прохладной, но в мире, где снег лежит только на очень высоких горах, и о котором знают единицы, речка была ледяной). Когда я вернулся, посвежевший после водных процедур, то увидел возле дома возбужденных селян во главе со старостой деревни, который что-то упорно втолковывал мрачному Ярославу. Как выяснилось, местную дорогу перекрыла банда разбойников. Так как деревня была самостоятельна и не была в подчинении ни у одного местного лорда, то и жаловаться на этот факт было некому, кроме Ярослава. Как я уже сказал, проблема заключалась в том, что деревню отрезали от других селений. Но, честно говоря, я совершенно не видел смысла в перекрытии дороги местным крестьянам. Если Ярослав, только дослушав до конца рассказ старосты, начал спешно строить предположения о том как избавиться от этих гадов, то я как житель (бывший) технологически развитого, а от этого логически мыслящего мира, начал искать причину. Я был совершенно уверен, что разбойники не просто так оказались здесь. Я бы понял их действия, если бы оно сулило хоть какую-то прибыль, но перекрыть дорогу небольшому селу…зачем? Тут в другие деревни ходят очень редко, а когда дорога действительно нужна так это после сборки урожая… которая, кстати, закончится если ни сегодня, так завтра. Даже если брать время, когда часть урожаю повезут на продажу, разбойникам от этого будет совсем немного прибыли, а вот для крестьян это будет губительно. Эти деньги нужны крестьянам для того чтобы купить инструменты (те, что местный кузнец не может выковать), без которых не обойтись в повседневной жизни и тем более не засеять новое поле. Все хорошенько обдумав, я пришел к выводу, что разбойников просто кто-то нанял, чтобы они перекрыли именно эту дорогу и именно к этому селу. Когда староста с остальными селянами, наконец, ушел под заверения Ярослава, что он разберётся, я поделился своими мыслями по поводу разбойников.

– Так ты думаешь, что их кто-то подкупил – начал тот после того, как я ему всё рассказал – да кому это надо? Тут же отродясь ничего не случалось, большинство местных лордов даже не знают о существовании этой деревни. Мы же никому ничего не сделали!

Вот оно! Конечно, как мог забыть?!

– Говоришь, никому ничего не сделал? – вкрадчиво произнес я.

– Да! Мы жили тихо мирно, а единственный раз, когда что-то случилось, был тот случай, когда пришли солдаты виконта Ардено де Кр… – он резко замолчал, уставившись на меня.

– Вот именно! Единственный инцидент был с этим Ардено, больше просто некому, да и не нужно никому. Ладно, пойду собираться – развернувшись, я пошел в дом, оставив позади себя недоумевающего Ярослава. На сборы я потратил совсем немного времени. Да и собирать-то особо было нечего. Пару рубашек, штанов, теплую накидку, походные принадлежности вроде котла, парочка деревянных ложек, верёвка, а также набрал побольше еды, недели на две, хотя планировал 'прогулку' всего дня на четыре. Но лучше быть готовым ко всему. Всё это было растолкано по походным мешкам и нагружено на заводную лошадь, здраво рассудив, что, хоть у меня Снежок настоящий 'монстр' и может везти вес раза в три больше моего, но всё же совсем не обязательно его нагружать. Да и зачем, если есть альтернатива? Отправиться решил по утру, сразу после обычного отвратительного комплекса упражнений и приятного освежения после них в местной речке.

Утром я не спеша выехал из деревни, по нужной мне дороге. Это была та же самая проселочная дорога, по которой я пришел в деревню, поэтому первые часа три пейзаж повторялся в обратном порядке, запомнившемся мне. Единственным отличием стало уменьшение скота, а вместе с ним и собак, а так же исчезновение лугов и появлении на месте них, что-то вроде зеленых лужаек. Хотя нет, было ещё одно отличие. Старик, который провёл надо мной обряд посвящения в местный диалект, как оказалось, вовсе не существовал. У кого бы в деревни я не спрашивал об этой личности, мне вежливо отвечали, что такого тут отродясь не было. Я с этим вопросом умудрился достать абсолютно всех, когда же про старика ничего не удалось выведать, переключился на детину, у которого позаимствовал свою одежду. К моему удивлению, и здесь вышел облом. Про старика и детину никто и никогда не слышал, а если учитывать расстояние до ближайших соседних селений, то версия о случайной встрече отпадала напрочь, а со стариком и вовсе не подходила. Он ведь в доме жил, а дом с собой не перетащишь. Спустя пару недель мне надоело выставлять себя идиотом в лице всех, поэтому я сходил на поле, где жил Занглиф. Вернулся я только через два дня, при этом даже не найдя похожей местности, не говоря уж о самом доме старика. Порядком этим озадаченный, я плюнул на всё и с утроенным рвением взялся за изучение этого мира. Главным предметом, естественно, было фехтование. Хотя и про другое не забывал. Например, сначала я совершенно не понял, зачем им надо было косить траву? Сено на зиму заготавливать крестьянам не нужно, зима здесь полностью отсутствовала. Если, конечно, не считать 'сильные похолодания'! Это когда температура опускалась с привычной плюс тридцать до отметки плюс пятнадцать и начинался сезон дождей. Это считалось самым холодным временем года и, действительно, они ходили в это время едва ли не в шубах и валенках. Конечно, здесь такого слова как валенки не знают, но ходят в специально утепленных ботинках из кожи змеи (видел я этих змей, хоть они и травоядные, но размером с нашу взрослую Анаконду). Так же они шили на это время непромокаемый утепленный плащ, сверху покрытый змеиной шкурой (вообще здесь это универсальный материал, где его только не используют). Только мне-то это было совершенно не нужно. То, что у них считается зимой, у нас теплым летом, поэтому плащ я взял лишь для того, чтобы спать на нем (знал бы я тут какие дожди идут). Ну а траву они используют в качестве удобрения. Раскидав её по только что собранному полю, они перепахивали землю вместе со всей травой, а затем из ведер проливали всё это огромное поле, только в обычную воду добавляли какой-то порошок, который перерабатывал органику в высококачественные удобрения. В итоге, к следующему сезону посадки земля становилась раз в десять плодороднее любого чернозема нашего времени, ну а про то какой здесь собирают урожай, я вообще молчу. Стоит только добавить, что за последние лет триста в здешних местах ни разу не было голода. Все жили в достатке.

Наконец, спустя почти три часа с того момента как я вышел из деревни, я прошел то памятное место, где в первый раз появился в этом мире. Под впечатлением от момента, я достал флягу с местной брагой и, как полагается, немного отлив с неё на месте моего падения, выпил за то, чтобы всё у меня было хорошо. Дальнейший же путь пролегал между леса исполинских деревьев (эльфийских, как их зовут, но эльфов здесь уже давно нет, они перебрались чуть южнее, а может и отродясь здесь никаких эльфов не было, мало ли что говорят). У меня создалось впечатление, что эту дорогу сделали великаны, но, на самом деле, это просто естественный просвет между деревьями. Кстати, на счет просвета, из-за того, что деревья стали располагаться с обеих сторон дороги, то создалось впечатление, что я еду не в разгар дня, а где-то уже под конец, как раз когда заходит солнце. Это всё было от того, что раскидистые ветви деревьев препятствовали проникновению света, поэтому путникам, забредшим сюда, приходилось путешествовать в дневном сумраке. Честно говоря, меня в жуть бросало только от одной мысли, что придется ночевать в этом лесу. Я даже на секунду пожалел о своем упрямстве. Ведь настоял на том, чтобы ехать одному. Но спустя секунду момент прошел и я снова упрямо двигался вперед (точнее мой конь двигался, а я сидел). Остановиться на ночлег мне пришлось задолго до того времени, которого я планировал. Просто, когда солнце начало опускаться к зениту, стало темно почти как ночью. Здраво рассудив, что если ещё немного потянуть время и проехать дальше, мне придётся испытать сомнительное удовольствие устраиваться спать в кромешной тьме. Поэтому, когда эта самая тьма наступила, я сидел около хорошего костра, окруженный спящими лошадьми и, ни на что не отвлекаясь, изучал трактат о магии, какого-то Ирсено Арегантино. Не знаю когда он жил, но на русском этот Ирсено писал практически как мои современники. Даже похожие слова часто встречались, которые, я думал, здесь просто нигде нельзя было найти. Только вот значение этих слов было совершенно другим. Например, я сначала долго смеялся над словосочетанием 'Локальная сеть'. Но потом дальше выяснилось, что это конклав магов, которые объединились, для того чтобы сотворить какое-то особенно сильное колдовство. Почитав книгу до полуночи, я, подбросив в костер побольше дров, улегся спать под боком у Снежка.

Следующие четыре дня моего путешествия особо ни чем не отличались. Единственное, что скрасило мне это время, так это книги. Хотя если честно, то я бы лучше с радостью почитал свою любимую фантастику, чем эти трактаты, но чего нет, того нет. На пятый день я оказался на предполагаемом месте засады. Хотя должен был быть здесь ещё дня три назад, но кто же знал, что так получится с этим лесом? Мне никто про него ничего не рассказывал… ну, практически не рассказывал. Где-то, через два часа после того как я оказался на участке разбойников, я, наконец, дождался своего – нашел этих гадов. Только вот совершенно не так как ожидал. Просто, обогнув дерево, я сначала услышал множество голосов, а затем и увидел их обладателей. Общее число людей составляло всего десять человек, хотя я мог и ошибаться, может, где ещё спрятались их братья по ремеслу. Но в данный момент меня привлекли не разбойники, расположившиеся кольцом, а стоящая фигура в центре этого круга. Не видев ни одного эльфа до этого момента, я был полностью уверен, что это именно он, точнее она. Господи!!! Что это было за создание! Да любая мисс мира любого года покажется просто блеклой тенью, жалким подобием на эту эльфийку. Её красота просто 'сбивала с ног, вырывала сердце, а потом ещё добивала лежачего ударами ног по ребрам'. Она была довольно высока по меркам этого мира, где-то мне по плечо, имела волосы совершенно непередаваемого цвета, но больше всего в них выделялся зеленый оттенок. Её фигура была абсолютно идеальна и одуряюще соблазнительной, но всё это ни в какое сравнение ни шло с её лицом, такое, наверное, бы было лицо ангела в моем представлении. И последнее, что выделялось в ней, это были её уши. Даже с такого расстояния я прекрасно видел, что они были длинные и заостренные к концам, сейчас же они настороженно ловили каждый посторонний звук.

Эльфийка была напугана, причем очень сильно, это было видно по тому как она дрожала (хотя это настолько гордые существа, что свой страх не покажут, даже умирая от смертельных ран (так в книгах говорится)). Она затравленно оглядывалась по сторонам, делая свою фигуру и без того соблазнительную, просто чем-то неимоверным. Это происходило из-за её облегающей одежды, полностью зеленого цвета, только не одинакового, а переливающегося, сапожки были светлее, штаны темнее, а верхняя часть (я бы сказал комбинезона) была самой темной, а когда она поворачивалась из стороны в сторону, то вся её одежда приходила в движения, обтягивая её фигуру, что давало потрясающий результат. В какой-то момент я заметил, что она резко изменилась. Если сначала она была сильно испугана, то теперь к ней пришло осознание того, что с ней сделают, а это для эльфиек было хуже смерти. Ещё бы! Быть опозоренной грубым, тупым, волосатым, грязным человеком, а тут целой сворой таких. Тем более она так же прекрасно знала, что даже после этого её не убьют, над ней будут издеваться, наверное, ещё с парочку месяцев, пока она им не приестся. Только тогда жалкую, замученную и опозоренную, её соизволят убить (или продать), а во всех местных тавернах будут судачить о том, какие благородные люди эти разбойники. Дело в том, что эльфы и люди, находятся в стадии 'холодной войны'. По негласному договору людям нельзя было появляться на эльфийской территории, а эльфам на людской. Если кто-то был пойман на чужой земле, то с этим человеком или эльфом в праве были делать абсолютно всё, что заблагорассудиться. Если, скажем, за эльфа практически во всех случаях требовали выкуп, то эльфиек никогда ещё не отдавали назад, только один раз можно сказать вернули. Только лучше бы её убили. Ёе опозорили настолько, что Верховный совет эльфов пришел к решению убить её, тем более она сама этого неистово просила, но самоубийство у них считается проклятьем, которое ложится на весь род, если кто-то его совершил (таких прецедентов ещё не было). В тот раз в роли палача выступил прадед эльфийки (если, конечно, это всё правда).

В это время разбойники перешли от похабных шуточек к действиям. Медленно они начали приближаться к стоящей девушке, по ходу в красках рассказывая, что они с ней сделают и сколько это займёт времени. В этот же самый момент, я понял одну совершенно простую и незамысловатую истину – если хоть один из них до неё дотронется, то я убью абсолютно всех и никакие молитвы и просьбы о пощаде им не помогут. Придя к этому умозаключению, я спрыгнул со Снежка с наибольшим грохотом, на который был способен (жаль, доспехов у меня нет, а то был бы действительно грохот). Затем, шумно чихнув, звонко поправил свои мечи за спиной и вразвалочку подошел к очумевшим разбойникам.

– Ну-с? Люди добрые – весело начал я, стряхивая по ходу дела несуществующую пылинку с плеча – Что делаем-с? Девушку обижаем-с? Нехорошо обижать девушек, тем более таких – в последние слова добавил наибольшую угрозу, на которую был способен, видимо, это у меня вполне получилось:

– Да мы что? Да мы ничего! – начал мямлить самый здоровый из них, потом, видимо услышав самого себя, встряхнулся и зычным голосом продолжил – Женщин обижать не хорошо! В этом ты прав (ага, так я тебе и поверил). Но это отродье эльфов, а не людей или ты не заметил, брат?

– Да нет от чего же? Заметил – сделал вид, будто мне это всё настолько скучно, что дальше некуда. Принципиально начал полировать ногти об свою одежду. – Только вот сдаётся мне, что это всё равно девушка. А из-за повышенной Ушастости только красивее. И не брат я тебе, гамадрил недоразвитый

– Так ты что?! За этих тварей?!! – взревел этот бугай (хотя я для них, наверное, вообще Гулливер).

– Хм… ну как тебе сказать – начал я, небрежным движением доставая правой рукой первый свой меч, – не то чтобы я готов умереть за них – деланно покрутил перед собой Фламберг, причем одной рукой – но вот конкретно в этот момент и конкретно эту Ушастую я в обиду не дам – достал второй Фламберг теперь уже левой рукой.

– И как ты собираешься нам помешать? – зловеще (ХА! Это он так думал) начал здоровяк – Нас десять, а ты один – он постарался даже виду не падать, что на него произвело впечатление с какой легкостью я кручу тяжеленные (это для них) мечи.

Как только он доканчивал последнее слово, я начал своё движение. Когда отзвучало эхо от слова 'один', на землю упало два обезглавленных трупа ближайших ко мне разбойников.

– Смотри – злобно усмехнулся я – двоим уже 'не здоровится', головы разболелись, повышенное давление. Вас осталось всего восемь – ещё два стремительных взмаха и на землю опустилось ещё два обезглавленных тела – Ну вот, ещё двое. Это прям эпидемия. Теперь вас уже шесть. Как же нам теперь быть? – притворно опечаленно проговорил я, при этом плавно смещаясь в сторону здоровяка, чтобы иметь возможность покончить с главарем.

Вот теперь они поняли, что дело обстоит совершенно не в их пользу, несмотря на ощутимый перевес в живой силе.

– Может, теперь разойдёмся по мирному? Вы мне отдаёте Остроухую, уходите с этой дороги, чтобы вас здесь никто больше не видел, а я извиняюсь за ваших убитых товарищей. Честно скажу, не люблю убивать, поэтому выбор полностью за вами – демонстративно достал тряпочку из кармана, перед этим воткнув один меч в землю, я протёр другой, а после того как закинул его в ножны, протёр и первый, затем так же закинув в ножны.

Минуту все стояли, думая каждый о своём, но вот бугай, заметив, что он стоит близко ко мне, а мечей у меня нет, радостно взревел и бросился на меня, чтобы тут же отлететь с метательным ножом в глазнице.

– Неверный ответ – спокойным голосом прокомментировал я его действия, затем, повернувшись к остальным, продолжил – Почистите, кто-нибудь мой нож, а то я слабонервный, как вижу кровь, мне ещё хочется её. Для меня это как наркотик, кровь, много крови! Люблю кровь!! – с каждым словом я делал выражение своего лица всё безумнее и безумнее, потом, выхватив мечи, сделал вид, что еле сдержался, чтобы не броситься в атаку, демонстративно глубоко вздохнув, бросил Фламберги обратно в ножны – Ну так как? Почистите мой нож?

Хм…перестарался. Они так бросились к своему бывшему главарю, что одного сбили с ног и чуть не затоптали, а за право кто почистит мой нож, разодрались. Видимо в их представлении тот, кто вернёт мне нож, и останется жив, а остальных этот псих (я любимый) пустит в расход. Наконец, ко мне подлетел тот, кого в начале сбили с ног. Пока все дрались, он спокойно вытащил мой нож из глазницы своего бывшего босса и, хорошенько вытерев его об одежду того же, вернул мне. Когда я спрятал ножичек в своем правом рукаве, тогда же до остальных дошло, что драться больше не за чем и не за что. Через минуту передо мной стояло пять измордованных человек (очень они старались добраться до моего ножичка), самым целым оказался тот, кто вернул мне ножик, причем он же был самым спокойным. Видимо, решив, что раз выполнил такое 'ответственное' поручение, то его уж точно не тронут. Остальные же стояли с такими похоронными лицами, что мои губы сами собой растянулись в ушлой улыбке. Как обычно бывает в этом мире, меня совершенно не так поняли (эх…не признают истинного гения). Их лица из просто белых стали серыми, один даже начал едва слышно шептать себе под нос (молитву вроде). Решив, что ещё пять (точнее четыре) трупов мне не надо, особенно умерших такой банальной смертью, как от инфаркта, я заговорил вполне дружелюбным голосом: