Текст книги "Рейд, дающий надежду 2.2 (СИ)"
Автор книги: Павел Шведов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
– Чего шумим? – поднялся ему навстречу Николай.
– Вы кто такие? – включил режим атакующего автогрейдера главный завхоз. Надул и без того немаленькие щеки и приготовился морщить понаехавших.
– Контрразведка. Нам нужны помещения для размещения личного состава и ещё одно, в отдельно стоящем здании для размещения задержанного, – спокойно сказал Николай.
– А хрен тебе не показать? – оскалился мордатый.
– Ты бухой что ли? – удивился Николай.
– Не твое дело. Ни хрена я вам не дам. И вообще, валите отсюда, тут режимный объект, – попытался выстроить кур по ранжиру комендант.
– Ты охуел? – немного повысил голос Николай: – На фронт, сука, захотел? В штрафную роту?
– Нах иди, – отмахнулся мордатый: – Я сейчас Самойлову позвоню – сам на фронт поедешь.
– Ну, звони, – сдался Николай. Стрелять в урода было нельзя, а слов как-то не находилось. Если только зубы выбить…
– Жди! – победно ухмыльнулся мордатый и собрался развернуться, чтобы уйти.
– Коля, пробей ему разок. Разрешаю, – послышался позади голос. Николай душевно улыбнулся и шагнул к побледневшему мордатому, во все глаза, уставившемуся на генерала. Не успел. Один из бойцов, притащивших коменданта, зарядил тому по почкам.
– Сейчас ты быстро побежишь и всё сделаешь, – нагнулся к судорожно пытающемуся вздохнуть мордатому Николай: – А завтра, напишешь рапорт о переводе в Норильск. Запомнил, или еще раз напомнить?
* * *
– Коля, а почему в Норильск, а не на передовую? – спросил Самойлов, располагаясь на диванчике в кабинете, который им шустро нашел весьма замотивированный комендант.
– А зачем такой на передовой? Там нормальные бойцы нужны, а не такие гниды. А там у меня товарищ есть, попрошу пристроить, куда похолоднее, – ответил Николай.
– Ладно, убедил. Я пока подремлю. Вернутся гонцы – сразу буди, – сказал Самойлов и закрыл глаза.
* * *
Наконец-то раздавшийся в тишине кабинета звонок телефона вырвал Батю из задумчивого ожидания.
– Брюханов, – поднял он трубку.
– Пропустите. – Трубка легла обратно на аппарат. Батя побарабанил пальцами по видавшему виды столу, глотнул давно остывшего чая и замер.
За дверью послышались торопливые шаги. После положенного ритуала несмелого стука в дверь и последовавшего за ним разрешения войти, Батя уставился на двух бойцов в черной форме спецназа контрразведки, замерших перед ним. В дверях маячил сопровождавший их боец с КПП. Батя кивнул бойцу, и тот исчез, притворив за собой дверь.
– Товарищ полковник, записка от генерала Самойлова, – доложил один из прибывших. Батя молча протянул руку и в нее тут же лег запечатанный конверт. Батя автоматически проверил конверт и аккуратно вскрыл.
– Прикольно, он что тетрадку по математике раздербанил? – пробормотал Батя, разворачивая послание. Прочитал.
– Ответ нужен? – спросил он у почтальонов.
– Нужен срок выполнения, товарищ полковник.
– Хорошо. Передайте, что к 6 утра закончим. Приглашение принимается. Можете быть свободны, – немного подумав, ответил полковник.
Спецназовцы синхронно развернулись и исчезли за дверью. Батя вновь прочитал послание и поскреб отросшую щетину. Задача немного усложнялась, но ничего сверхъестественного Самойлов не просил.
Глубоко вздохнув, Батя поднял трубку.
– Вася, пятнадцать минут, – отдал он команду адъютанту. – Вот и всё, – подумал он, вешая трубку.
Выждав десять минут, Батя подошел к стоявшему в углу шкафу, накинул куртку, нацепил сверху бронежилет и стремительно вышел из кабинета.
На плацу грозно замерли уходящие в полутьму, еле разгоняемую светом немногочисленных прожекторов, ряды бойцов и стоящие позади них танки. В мертвой тишине Батя прошел в центр плаца.
– Бойцы. Ребята, сегодня у нас немного другая война будет. Пока мы воевали с Чужими на передовой, у нас в тылу, у нас дома, свила гнездо кучка предателей. Враг, скорее всего, знает, что мы знаем о нем. И будет нас ждать. Поэтому, не расслабляемся. Хватит уже погибать. Мы будем не одни. Работаем в тесном взаимодействии с первым гвардейским и контрразведкой. Наша задача – не дать противнику задействовать подконтрольные силовые подразделения и обеспечить контроль ключевых точек города, пока спецназ будет арестовывать предателей. Возможно, придется стрелять, стрелять по тем, кого вы считаете своими. Но они не люди. Начав сотрудничать с врагом, они потеряли право называться людьми. Но не все. Большинство бойцов подразделений противника искренне считают, что действуют на благо анклава. Поэтому, избегайте лишних жертв. Всё. По коням. Подробно задачу поставят ваши командиры.
Заревели моторы танков, захлопали люки. Техника маневрировала, выстраиваясь в походные колонны, готовясь выступить в определенные планом операции точки.
Батя влез в верный уазик. Следом подкатили еще 4 машины со связистами. Руководить действиями полка он изначально собирался из центра города, где в небольшом административном здании бывшей управляющей компании, "антизаговорщики" устроили штаб. Туда же должны были подтянуться и остальные участники "комитета спасения". Но в переданном послании, Самойлов настойчиво приглашал сначала заехать в Институт, обещая чем-то конкретно удивить. Что ж, Институт, так Институт. Время есть. Он взял рацию и вызвал командира первого батальона.
– Миша, отправь один взвод по Бердскому шоссе. На мосту через Бердь их встретят чекисты. Поступают в их распоряжение.
– Принял, – раздался спокойный голос майора Громова, командира первого батальона.
– Удачи.
– Ни пуха.
Связь прервалась. Батя вздохнул: – Поехали, Вася. В Институт.
– Институт? – удивился адъютант.
– Институт, – подтвердил Батя.
Нагло вклинившись между пропустившими их группами танков, колонна машина выскочила через ворота и рванула в сторону города. Пришло время действовать и, видит Бог, как бы ни хотелось избежать кровопролития, но они сегодня прищемят хвост окопавшимся в Генштабе крысам. Прищемят, не смотря ни на что.
* * *
Лейтенант Крылов удивился, получив от командира роты странный приказ, следовать на юг по шоссе и поступить в распоряжение сотрудников контрразведки. Пожав плечами, он подтвердил приказ, и озвучил их своему взводу. Выехав за КПП, они свернули направо, покидая колонну, и уже через несколько минут останавливались возле пары черных внедорожников, стоявших на обочине перед мостом.
Лейтенант вылез из танка и подошел к стоящему возле машины хмурому и сосредоточенному чекисту в черной форме спецназа.
– Лейтенант Крылов, – представился он.
– Капитан Егоров, – ответил чекист: – Ребята, задача простая. Нужно перекрыть мост и никого не пропускать. Ни туда, ни сюда.
– И сколько времени нам тут торчать? – уточнил лейтенант.
– Послушай, лейтенант, я знаю не больше твоего. Мне самому только час назад задачу поставили. Сроки не уточняли. Но, догадываюсь, что до завтра тут проторчим. Поэтому располагайтесь с удобствами. Мои бойцы вас будут прикрывать. У меня снайпер и два пулеметчика. Плюс расчет с РПГ. Пулеметчиков поставлю рядом с вами, снайпера вон на ту будку. Ваша задача просто играть мускулами. Разговаривать буду я. Если подниму правую руку вверх, то даете предупредительный из пулемета, если левую – бьете на поражение. Меня зацепить не бойтесь, я разберусь.
– Принял, – ответил лейтенант, ощущая накатывающий где-то внизу живота дискомфорт. Глядя на спокойного капитана, готового стоять под пулями и решать, кому жить, а кому умереть, ему хотелось спросить себя, а готов ли он стрелять по людям. Убивать их неизвестно за что. Ведь Батя же сказал, что они не все предатели, что многие просто жертвы обмана.
– Слышь, лейтенант Крылов, – что-то углядел в его глазах капитан: – Ты успокойся и сделай как надо. А что делать, я тебе скажу. Окей? И не парься, предатели – не предатели. Если мы задачу завалим, то могут погибнуть другие люди, про которых я тебе точно скажу, что они отличные парни.
Лейтенант кивнул в ответ и полез обратно в танк. Поставил задачу своему взводу. Танки, фыркнув двигателями, докатились до начала моста и встали, перегородив дорогу. Рядом, на обочине остановился один из джипов, из которого деловито выбрались два бойца и капитан. Бойцы, похватав увесистые рюкзаки и оружие, расположились за бетонными отбойниками по краям проезжей части и принялись обустраивать позиции. Капитан, оценив диспозицию, уселся обратно в машину и развалился на переднем сиденье. – Ночь мост и танки. Ещё бы фонарь с аптекой, – подумал лейтенант и принялся напряженно ждать, вглядываясь в прицел. Дурные мысли не отпускали.
* * *
Верховный главнокомандующий анклава генерал Мясников нетерпеливо расхаживал по казавшемуся маленьким кабинету. На самом деле его кабинет был совсем даже не маленький, но грозная тяжелая поступь, сотрясавшая пол, гулким эхом отражалась от стен, сужая пространство. В унисон с дробью шагов неслись и мысли генерала. То, что они собирались сделать сегодня, было очень рискованным мероприятием. Долго вынашиваемый план по устранению заговорщиков, разработанный им и Самойловым должен был быть реализован сегодня. Увы и ах, они так и не сумели вычислить, кто именно из Генштаба работал на Чужих, и, поэтому, решено было арестовать всю верхушку Генштаба, вместе с их свитой. А после уже разбираться. Операцию разработали в рекордно короткие сроки. На немедленной реализации настоял Самойлов, едва получил весть о возвращении из рейда отправленной им за доказательствами измены танковой роты.
Мясников вспомнил майора, командира этой самой роты. Когда он вручал ему Звезду Героя, тот криво усмехнулся и спросил, а положена ли награда их погибшим товарищам? А если нет, предложил отдать им свою Звезду. Как тогда его взбесило неуважение к высшей награде анклава, неуважение к людям, представившим его к награде. Хотелось публично дать в бубен охуевшему майору. Но, разглядев в его черных то ли от горя, то ли от усталости глазах свежевырытые могилы, он тогда тут же осекся. Вместо этого он прочел ему тогда пришедшую на ум строчку: – «Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны. Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!» (Р. Рождественский «Реквием») – Подействовало. Взгляд майора изменился. Теперь там плескались сдерживаемая боль и ярость. Он сказал тогда ему: – Ты думаешь, тебе одному хреново? Ты похоронил троих, а я каждый день хороню несколько десятков и сотен. И так будет, пока мы не кончимся. Сам, небось, знаешь, что мы проигрываем. Медленно, но проигрываем. Иди и дерись, майор. Оставь после себя что-нибудь светлое и доброе. Быть может, последний выживший на этой планете человек тебя добрым словом помянет. Майор тогда развернулся и молча ушел. А он остался. Вывел тогда его из себя этот мальчишка. И вот опять.
Едва его рота вернулась из рейда, как Самойлов словно с цепи сорвался. И даже начальственный рык на него не подействовал. Да он даже ещё никакой информации от вернувшихся из рейда не получил, а уже пребывал в уверенности, что заговорщики у них в руках. Непохоже это на взвешенное и продуманное поведение старого хитрого лиса, каким представлялся всегда Самойлов. Вот уж кто на своем месте, так это шеф контрразведки. Хотя какой к лешему контрразведки – разведки. Давно пора неактуальное название поменять. Хотя все привыкли уже. Да и просто разведкой функции Управления не ограничивались. Они и науку вперед толкали, и тактику действий против Чужих разрабатывали, и даже кой-чего для промышленного сектора умудрились изобрести. Прямо Фигаро какой-то. И там и тут. На лыжах.
Генерал улыбнулся собственным мыслям и повернулся к окну. Везде темень кромешная. Город прятался в ночи, словно крадущийся за Красной шапочкой волк. И волков в городе действительно хватало. Где уже рожок охотников, зовущий на охоту?
Словно услышав мысли генерала, в дверь вошел адъютант. За ним следовали двое бойцов контрразведчиков.
– Письмо от генерала Самойлова, – доложил адъютант.
– Давайте, – Мясников мигом оказался возле посыльных и требовательно протянул руку. Получил конверт, не глядя вскрыл и принялся читать.
– Надо же. Прав, на все сто прав старый пень, – пробормотал он, прочитав на два раза послание Самойлова.
– Товарищ главнокомандующий, генерал просил ответ, устно или письменно, – прервал его размышления один из спецназовцев.
– Сейчас напишу. Хотя, просто передайте ему, что всё утверждаю. И вот эту сводку тоже передайте, – Мясников взял со стола запечатанный конверт и передал его посыльным.
Убедившись, что остался один, Мясников устало уселся на край роскошного стола, когда-то украшавшего кабинет губернатора, и задумался. Предлагаемые Самойловым поправки к плану были жесткими, если не сказать жестокими. Своими руками обезглавить анклав, лишить армию управления, когда в любое время может потребоваться срочно бросать войска на парирование очередной атаки Чужих. Конечно, их план предусматривал, что Чужие ослаблены после потери гигантской армады, надвигавшейся на город, но кто их знает, сколько у них техники на самом деле. Но, с другой стороны, если дело выгорит – это шанс. Шанс переломить ход этой бесконечной войны. Или наоборот, необратимо приблизить конец.
Мясников горько усмехнулся, поднял трубку телефона. – Машину готовьте, – распорядился он. Не оставаться же в стороне от событий, возможно меняющих ход истории. Только не сегодня. Да и за раздухарившимся Самойловым стоит приглядеть. Как бы палку не перегнул.
В дверь вошел верный Петр, начальник личной охраны. – Николай Павлович, всё готово. Маршрут какой? – спросил он.
– В Институт, – коротко ответил Мясников, поднял пятую точку со стола и быстрым шагом направился на выход. Петр вздохнул и двинулся следом. Его надежда на спокойную ночь и так была довольно смутной из-за царившей днем суеты, когда по несколько раз в час прибегали курьеры с депешами. А это верный признак, что что-то затевается. Обычные вопросы по телефону бы решали, хоть и не доверяли проводной связи ничего важного. «Жук не спит» – гласил популярный плакат. Отдав распоряжения бойцам, он уселся в машину к Верховному и отдал команду на выдвижение. Небольшая колонна из трех автомобилей вынырнула из-под арки и, быстро набирая ход, устремилась по ночным улицам.
* * *
Звонок затих, зато в калитку принялись тарабанить руками. А может быть даже ногами. Хлопнула входная дверь дома, послышались шлепающие шаги и недовольное бормотание. К калитке, слабо освещаемой светом из окна на втором этаже, подошел хозяин. – И какого садового растения ты тут долбишься? – хмуро спросил он, громко зевая. Стоявший за калиткой человек в неприметной темной одежде наклонился к калитке и произнес: – Константин Валерьевич, Иван Иванович передает вам привет. Завтра в ваше отделение обратятся за консультацией по поводу одного пациента в Бердске. Иван Иванович очень просит вас лично поехать и там уже решить. Лично. Очень просит. – Передав странное послание, незнакомец сделал несколько шагов назад и растворился в ночной тьме. Костя почесал затылок и внимательно огляделся по сторонам. Ни пятнышка света, ни звука не обнаружилось вокруг. Небольшой коттеджный поселок, в котором в основном жили сотрудники госпиталя, мирно спал.
– Ладно, завтра и решим, – пробормотал он, выкидывая из головы удивление странной ночной просьбе, и направился спать. Вернулся в комнату, выключил ночник и приткнулся к мирно спящей жене. Та что-то сонно пробормотала и продолжила тихо сопеть.
* * *
– Батальон, внимание. Точки все помнят? – майор Громов покосился на экран, на котором отображалась карта такого родного и знакомого Новосибирска. Дождавшись подтверждения от командиров рот, он тоскливо пробежался глазами по вытащенному из кармана листу бумаги. Боевой приказ Бати, полковника Брюханова, был краток, куда короче состоявшейся накануне беседы. Он собрал командиров всех трех батальонов и прямо выложил им на стол все карты. Про предателей, действующих заодно с Чужими, про родившийся в самых верхах план по их нейтрализации. Он, тогда, не раздумывая, согласился, и лишь сегодня, когда был получен приказ поднимать по тревоге полк, в душе всколыхнулись тяжкие сомнения. Не этому его учили, не этому он учил своих бойцов. И до сих пор, пребывая в некотором смятении, он вел батальон на исходные позиции, с затаенной надеждой ожидая, что сейчас выйдет на связь Батя и скажет, что это были всего лишь учения. Или всё закончилось без них и не придется стрелять по своим. Они мирно вернутся в расположение полка, чтобы спокойно закончить обкатку свежеполученного пополнения и двинуть бить Чужих, к которым у их полка накопился гигантский счет.
Батя на связь не вышел. Решительно смяв лист с приказом, майор включил микрофон: – Бойцы, я понимаю, что сегодняшняя задача совсем не то, к чему мы привыкли, чему мы учились – начал вещать он: – Но, видимо, времена изменились, и враг изменился. Сегодня он проник в наши ряды и посеял смуту. Я не буду говорить, что те, с кем мы сегодня можем столкнуться все поголовно враги. Даже наоборот скажу – там точно хватает нормальных парней, которым заморочили голову. У нас нет цели их уничтожать, мы лишь должны не дать им прийти на помощь предателям. Если понадобиться, то уничтожить некоторых особо ретивых. Слишком много поставлено на карту. И сегодня мы не имеем права дрогнуть и отступить. Бой идет уже в самом сердце нашего анклава. Бой за право дальше жить и дышать. Отступать некуда, парни. Я сказал.
Громов выключил микрофон и замер, слушая тишину.
– Мы не подведем, командир, – спустя минуту раздался голос командира третьей роты. Тут же подтвердили готовность и остальные.
– Парни, мне пох. Если кто рыпнется на нас, то влеплю фугас без жалости, – сказал кто-то.
– На позиции. Идем малых ходом, не шумим, – скомандовал Громов. Батальон растворился в ночи, занимая позиции неподалеку от казарм Центрального гарнизона, где располагались большинство частей, охранявших Новосибирск. Пожалуй, почти все, не считая их полка, мотострелкового полка Ворошилова и многочисленных ракетчиков, охранявших мирное небо над городом. И всю эту ораву им предстояло остановить, не дать прийти на помощь заговорщикам, а, если придется и уничтожить. Громов нервно провел рукой по карману, где лежал конверт с кодами доступа. Две батареи ракетчиков ждали команды и были готовы применить убойный объемно-детонирующий аргумент. Но это на крайний случай. Совсем крайний.
Добравшись до позиций, определенных в двух кварталах от гарнизона, чтобы не насторожить звуком бронетехники часовых, батальон рассредоточился под кронами деревьев небольшого парка. Майор вылез из танка, покосился на неподвижно замершие танки, рассредоточивающиеся по округе патрули контрразведчиков, призванные заворачивать случайных свидетелей и задерживать особо любопытных, и подошел к ожидавшим неподалеку фельдъегерям. Для операции их снабдили мотоциклами, обычно не использовавшихся, но как нельзя лучше подходивших для сегодняшних условий.
– В Институт. Брюханову. Первая фаза выполнена, – хмуро передал он сообщение. Высокая черноволосая девушка с огромными задорными глазами весело кивнула, подтверждая прием, натянула шлем и вскочила на байк. Тихий вой стартера и двигатель мотоцикла ровно застучал. Поднятая к голове в воинском приветствии рука, и визг покрышек по асфальту.
Глядя вслед унесшейся с посланием совсем молодой девчонке, он ощутил горечь во рту. Сколько вот таких молодых и задорных, с огнем в глазах, может погибнуть сегодня в братоубийственном побоище? Сколько случайных невинных жертв принесет вспыхнувший в самом сердце анклава бой? Время покажет, потомки осудят, а они сегодня просто будут драться, чтобы было кому их осуждать.
Глава 10. А ну-ка, выбей, брат, ему последний зуб!
– Внимание! – прозвучал в наушниках голос. Лейтенант Крылов тотчас открыл прикрытые, казалось, буквально минуту назад глаза и прильнул к прицелу. В километре от них на дороге показался свет фар нескольких транспортных средств. Переключив кратность прицела, он попытался разглядеть, кто там едет, но командир второго танка его взвода сержант Оганесян его опередил. – Вижу КамАЗ, БТР и какую-то легковушку. Наши едут.
Лейтенант было расслабился, но тут на дорогу выполз контрразведчик. – Что ему надо? Ну, идёт колонна. Так свои же. Военные. Это ладно, час назад они не пропустили тяжело груженую фуру, везущую груз в Барнаул. Так и пришлось грязно ругающемуся водиле отогнать машину на обочину и стоять ждать, пока танки не соизволят освободить путь. Да еще пару легковушек развернули. Но те стоять не стали и умотали туда, откуда приехали.
Колонна приближалась. Капитан Егоров поднял руку с полосатой гаишной палкой, и где раздобыл гад. Машины остановились, не доехав до стоящих поперек дороги танков около пятидесяти метров. Из легковой машины, оказавшейся вполне годным на вид РАВ4 выбрался человек в военной форме и с, чувствовавшимся даже из танка раздражением, подошел к капитану. После короткого разговора, незнакомец круто развернулся и пошел обратно. Капитан продолжал стоять. Лейтенант наблюдал за незнакомцем. Тот вернулся, к колонне, что-то крикнул высунувшимся из техники бойцам и уселся в машину. – Вот и всё, – расслабился лейтенант. Но рано.
РАВ4 двинулся вперед, уходя на встречную полосу и притормозил. БТР и следующий за ним КамАЗ также начали движение. Увлекшийся наблюдением за ними лейтенант едва не пропустил настойчиво поднятую вверх руку капитана. Правую.
– Да бля, – выругался лейтенант. – Взвод, готовимся работать. – Он поднял чуть выше, смотревшее вдоль дороги орудие и выпустил в воздух короткую очередь из спаренного пулемета. Перевел взгляд на медленно приближающуюся технику. В прицеле отчетливо была видна фигура водителя КамАЗа, следующего прямо за бронетранспортёром. Они не останавливались.
– Что делаем? – спросил Оганесян. Лейтенант выпустил еще одну очередь поверх приближающихся машин. Посмотрел на капитана, упёрто стоявшего на дороге с поднятой левой рукой. Левой! Холод проморозил внутренности лейтенанта и рванулся в голову панической лавиной. Он приказывает стрелять на поражение. Крылов суетливо навел пушку на бронетранспортер.
– Командир, что делаем? – вновь спросил Оганесян. Рука лейтенанта замерла на спуске приготовленного к выстрелу орудия. БТР медленно приближался. До по-прежнему стоявшего посреди дороги капитана ему оставалось всего метров пять. Капитан оглянулся на стоявшие за спиной танки, перевел взгляд на подкатывающую железную махину и резко отпрыгнул почти из-под самых колес бронетранспортера в сторону.
– Стреляй, сука, – заорал капитан, бросаясь к своей машине.
– Стреляем? – заорал Оганесян в динамиках шлемофона. Командир третьего танка молчал. Да и стоял он на другой полосе, контролируя дорогу со стороны Бердска.
Крылов медлил. Он никак не мог преодолеть сковавший тело ужас. Умом он понимал, что приказ необходимо выполнить, но вбитые в подсознание установки не давали выстрелить в людей.
– Ваня, что за хуйня? – спросил его мехвод. Лейтенант не отвечал. Он в ступоре смотрел на медленно приближающийся темный силуэт, занимавший весь прицел. В голове пульсировала одна мысль: – Там же люди!
Бронетранспортер резко повернул направо, врезаясь в припаркованный на обочине джип. Капитан, почти добежавший до своей машины, резко остановился, в отчаянии рвя пистолет из кобуры. Приказ Самойлова был прост. Любой ценой не пропустить в Бердск группу военных. И, заодно, не пропускать никого из гражданских. Во избежание. И эту задачу он уже почти провалил из-за сопливого лейтенанта, очкующего стрелять по своим.
Выхватив, наконец, пистолет, капитан прицелился в кабину грузовика. Раздались приглушенные ревом двигателя бронетранспортера выстрелы. На стеклах кабины расцвели узорчатые отметины попаданий. Грузовик прибавил ход. С обочин дороги ударили пулеметы. Машины, идущие на пролом, не останавливались. До танков оставалось около 10 метров.
Оглушительный выстрел танковой пушки заглушил всё вокруг. КамАЗ резко остановился, как будто воткнулся на полном ходу в стену. Все заволокло дымом. Следом раздался второй выстрел и тут же сильный взрыв, отбросивший капитана в сторону. С трудом усевшись, он собрал в кучу глаза и увидел пылающий БТР. Из кузова дымящегося на все лады грузовика выпрыгивали бойцы и рассредоточивались по укрытиям. Поднялась стрельба. Вновь принялись бить пулеметы. Один из танков прошелся по грузовику из спаренного пулемета. Огрызающиеся огнем бойцы затаились. Сильная боль обожгла спину. В глазах потемнело. Падая обратно на землю, капитан успел увидеть разлетающуюся кровавыми брызгами голову выбравшегося из стоявшей на дороге машины давешнего офицера, с которым он разговаривал. Пистолет выпал из его рук и с глухим стуком запрыгал по асфальту. Прежде чем потерять сознание, он успел удовлетворенно улыбнуться. Враг не прошел.
* * *
Славке не спалось. Как и обещал командир гарнизона, едва задремавших на больничных койках бойцов роты безжалостно растолкали, погрузили обратно в бронетранспортер и доставили на гауптвахту. Всех, кроме Деда и Дианы. В камере, в которую их загнали всем скопом, было хотя бы тепло и не воняло. Уступив узкие лежанки наиболее хреново себя чувствующим бойцам, Славка и Лёха устроились возле стенки. Лёха почти мгновенно уснул, а Славку одолевали разные гнусные мысли.
Он поднял голову, разглядывая неровные стены камеры, покрашенные унылой серо-зеленой краской. Тусклая лампочка в коридоре давала слабый свет, попадающий в камеру сквозь решетчатую дверь. На выложенном плиткой полу отчетливо высвечивался силуэт дверного проема с паутинкой прутьев решетки. Где-то противно пиликало какое-то электронное устройство, да негромко переговаривались бойцы в караулке.
В углу кто-то негромко закашлялся. Рядом заворочался во сне лежавший на жесткой лавке Семён.
– Надо что-то делать, – негромко проговорил Славка и принялся продумывать план побега. Оглушить конвоиров, когда поведут в туалет. В камере удобств не было. Потом забрать оружие и добраться до танка. Всё. План готов. Осталось дождаться похода в туалет. Удовлетворенно кивнув самому себе, Славка потянулся и уронил голову на плечо дрыхнущему рядом Лехе. Нужно набраться сил перед побегом.
Ключ в замке заскрежетал неожиданно громко. Мгновенно проснувшийся Славка окинул взглядом камеру и уставился на заменявшую дверь решетку. За ней виднелись двое бойцов, копошившихся с замком. Сквозь узкие зарешеченные окна в камеру проникал слабый свет. Приближалось утро.
Наконец, дверь распахнулась, в камере, резанув по глазам яркой вспышкой, включился свет, и двое рядовых с красными повязками на руках закатили в камеру тележку на колесиках, на которой стояла кастрюля, источавшая неповторимо аппетитный запах каши. Рядом с кастрюлей стоял алюминиевый чайник.
– Подъем, залётчики, – скомандовал один из бойцов, постучав поварешкой по боку кастрюли. Вокруг раздались недовольные стоны, впрочем, быстро сменившиеся полным ободрительного предвкушения ворчанием. Оголодавшие «дезертиры» принимали вертикальное положение и подтягивались к тележке, где бойцы сноровисто накладывали по тарелкам кашу и наливали чай. Бонусом ко всему этому шел кусок хлеба с маслом. Получив свою порцию, Славка решил, что перед побегом нужно основательно подкрепиться. Подвинув мрачно хлебающего кашу Семена, он уселся на лавку и принялся уничтожать завтрак. Дежурные, вышли за дверь, оставив её открытой. Семён толкнул Славку локтем в бок и показал глазами на выход.
– Жди, – прошептал Славка: – У меня есть план.
– Угу, – с набитым ртом ответил Семён и продолжил уплетать кашу.
Дождавшись, пока все позавтракают и вернут пустую посуду на тележку, охранники выкатили её из камеры.
– В туалет по двое. Как выходите, направо вторая дверь, – скомандовал один из охранников.
Первым рванул к двери Олег, следом за ним пошагал на выход Леха. Славка подмигнул Семёну. Тот понятливо кивнул в ответ. Пропустив всех остальных вперед, они с Семеном синхронно направились на выход. Зайдя в туалет, Славка первым делом совершил регламентные процедуры, а затем зашептал Семёну: – Как выходим, я гашу того, который стоит возле камеры, а ты бери на себя второго.
– Идет, – согласился Семён. Закончив плескаться в раковине, он двинулся на выход следом за Славкой.
– Упс, облом, – сказал Славка, останавливаясь в открытых дверях. В коридоре значительно прибавилось вооруженных людей. Бойцы с автоматами бесцеремонно выгоняли из камеры сидельцев, не стесняясь подгонять их матами и тычками. На стоявшего в дверях Славку внимания пока никто не обратил. Оба дежурных стояли у стеночки, пребывая, явно не в своей тарелке. Славка тут же сдал задним ходом, протаранив кормой злобно зашипевшего Семёна, которому он наступил на ногу.
– Тихо, нас тут нет, – прошептал Славка, закрывая дверь и продолжая пятиться назад. В коридоре послышался негромкий шум, громко хлопнула дверь и все стихло. Парни переглянулись. Походу про них забыли. Где-то на улице загудел двигатель грузовика, вскоре стихший. Выждали, на всякий случай, ещё пять минут. Ничего больше не происходило.
– Пошли уже, – толкнул Славку в плечо Семён.
Они осторожно, озираясь по сторонам, выползли из туалета, и пошли по коридору, заканчивающемуся внушительной металлической дверью, к счастью открытой. Комната, в которой обитали их надзиратели, находившаяся за дверью, была пуста. Из приоткрытой двери, ведущей на улицу, доносился запах дыма. Семён пихнул Славку локтем, показывая на два автомата, стоявших в пирамидке возле двери. Имитируя бесшумных слоников, парни прокрались до пирамидки, схватили оружие, проверили примкнутые магазины и, синхронно кивнув друг другу, вывалились на улицу. Оба рядовых, негромко обсуждая только что состоявшийся отжим арестантов, сидели на крыльце и курили. Очевидно, избавление от подопечных, каким бы оно не было резким и дерзким, им пришлось в жилу, потому как обсуждали они, кто пойдет «к Ивану» за спиртом. Послышавшиеся позади них осторожные шаги заставили их умолкнуть и повернуть назад донельзя удивленные лица.
– Внутрь, бегом, – негромко скомандовал державший их на прицеле Славка. Бойцы резко побледнели, но шустро поднялись и послушно проследовали в здание.
– В угол, лицом к стене, – показал стволом направление в пустой угол комнаты Славка.
– Кто-то себя плохо вел и будет наказан, – прокомментировал Семён. Убедившись, что рядовые забились в угол и не брыкаются, он подошел к стоявшему возле окна столу и принялся изучать лежавшие на нем вещи. Не найдя ничего интересного, он обвел взглядом помещение. Углядел висящую на стене ключницу. Задумчиво почесал подбородок и схватил с крючка ключ со сделанной из кусочка серого в крапинку линолеума биркой с надписью «Склад».
