Текст книги "Три, четыре, пять, я иду искать"

Автор книги: Павел Шумил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

в ваших единицах. Формально мы вне зоны карантина, и мои действия не

нарушают правила. После моего рапорта зона будет расширена. Но это не

главное. Ты послал просьбу о помощи. Когда один пилот получает просьбу

о помощи от другого пилота, все законы отступают на второй план. Это

традиция. Традиция сильнее закона.

Хоть Марико и скрывает свой настоящий внешний вид, некоторые детали

проскальзывают. Например, запредельная для человека гибкость суставов.

В моей голове бродит легкое подозрение, что конечности у Марико как у

осьминога. Ну не могут обычные суставы выворачиваться в обратную сторону.

Когда об этом зашел разговор, я разделся до плавок и продемонстрировал

пределы подвижности своих суставов. Марико тут же скорректировала модель.

– У тебя прямая связь мозга с компьютером? – поинтересовался я.

– В космической биоформе – да. А у тебя разве нет? В пакете

информации о вашей цивилизации много раз встречалось упоминание о прямой

связи мозга и компьютера. Нейрошунты, шлемы и камеры виртуальной

реальности... Мы неверно распознали их функции и назначение?

– Распознали верно. Только это – фантастика... – смутился я.

– Фантастика... Поняла! Вы отрабатываете на моделях варианты

развития цивилизации, чтоб выбрать наилучший вариант?

– И это тоже, – краснея от стыда, промямлил я. Но главное, чтоб не

попасть в наихудший. А для многих фантастика просто игра ума. Развлечение,

не больше.

– Наверно, очень сложно управлять кораблем без прямой связи?

– поинтересовалась Марико.

– Бывают сложные моменты, – не стал спорить я. И показал пульт

управления кораблем в режиме самодиагностики. Чтоб на экранах мерцали

и переливались шкалы.

– У меня все это здесь, – Марико коснулась ладонью лба. – Но не так

много сразу.

– У меня тоже не так много сразу. Обычно светятся только те приборы,

которые нужны в данный момент. Или те, с которыми что-то не так. Я включил

все чтоб показать тебе.

Марико замерла на полминуты, и за ее спиной вместо серого фона

возникла копия рубки моего корабля.

– Так лучше?

– Так привычнее, – улыбнулся я.

Очередной сеанс связи. Перед металлической фигурой Марико, над

металлическим же журнальным столиком плавает в воздухе полупрозрачная

модель моего корабля.

– Значит, в этих баках хранится хладагент, – Марико погружает руку

в голограмму и двумя пальцами вытаскивает горошину бака.

– Да.

– Почему баки такие маленькие, и почему их так много? Может, лучше

изготовить несколько больших? – она отпускает бак, и тот улетает на свое

место в голограмме, словно притянутый резинкой.

– Не знаю. У меня есть чертежи корабля, но нет комментариев, почему

детали сделаны так, а не иначе.

– А это – бак для рабочего тела? – Марико вытаскивает из голограммы

следующую деталь.

– Нет, это плавильная камера для рабочего тела. Рабочее тело

хранится в виде твердых брикетов. Они плавятся перед подачей в двигатели.

– Вода может использоваться в качестве рабочего тела?

– Может, если перенастроить двигатели. Но двигатели тогда смогут

дать лишь двадцать процентов от полной тяги, и расход рабочего тела будет

очень большим.

– Трюм твоего корабля сейчас пустой. В нем можно установить большие

баки для воды.

Прикидываю, сколько тысяч тонн воды мне потребуется на обратную

дорогу. Прощай, оранжерея. Прощайте джунгли на гидропонике...

– Перенастроить двигатели я могу. Но на борту нет материалов и

оборудования для изготовления баков. Нет насосов для перекачки воды. Все

лишнее я выбросил в космос, чтоб совершить последний прыжок.

Марико строит недовольную гримаску. В этот раз – правильную. И

соответствующую ситуации. По их понятиям загрязнять космос посторонними

предметами нехорошо.

– Баки можно изготовить из вещества металлических метеоритов.

Оборудование у меня есть. Ты должен представить схему расположения баков,

трубопроводов и насосов. И документацию для изготовления насосов. Сгодится

образец насоса.

– Мне нужно время на обдумывание проекта. Сутки.

– Принято.

Перенастроить движок на Н2О... Первые опыты именно с водой и

производили. По сравнению с химическими двигателями это был прорыв. Потом

отказались. Дело в том, что Н2О – молекула. Ее разрывает на части, на

атомы. А атомы имеют разную массу. Бегущее поле не может одинаково

эффективно ускорять атомы разной массы. Если настроить волну на тяжелые

атомы, то легкие сначала обгонят волну, а потом... Потом волна их догонит

и обгонит, ускорив лишь на чуть. Нужно – как серфингисту – держаться на

гребне волны. Не отставать, но и не обгонять. Только тогда на всей

дистанции разгона ускорение будет максимальным.

Что дает молекула воды? Сама молекула – восемнадцать углеродных единиц.

Потерявшая один атом водорода – семнадцать единиц. Потерявшая два атома,

то есть чистый кислород – шестнадцать. Рекомбинировавшие в молекулу атомы

кислорода – тридцать две единицы. Атомы водорода – одна единица. И

молекула водорода – две единицы. Зоопарк! На кого же ориентироваться?

Конечно, на атомы кислорода. Было бы прелестно разгонять в движке водород.

Но он очень легкий. генераторы не могут создать волну, бегущую с такой

скоростью.

Идеальным может показаться гелий. Атомарный газ, четыре углеродные

единицы. Его достаточно много в природе. Но тоже очень легкий. А тяжелые

инертные газы добыть в нужном количестве нереально. Так Марико сказала.

В природе много железа. Хорошая масса атома, железо достаточно компактно.

Но оно очень тугоплавкое. Отпадает...

Остается дистанцию разгона делить пополам. В первой половине дробить

молекулу воды на атомы, сгребать атомы кислорода в кучку. Во второй

– разгонять. КПД будет еще ниже, чем я предполагал. Но воды во вселенной

много. В крайнем случае сам смогу заправить баки, расколов на куски пару

ледяных астероидов.

Итак, черновой вариант проекта готов. Передаю его на борт

"Незнакомки", а Марико скармливает своему ИскИну для доработки. Кстати,

Марико сменила прическу. Я это отметил, и она сдержанно улыбнулась.

В ходе осторожных расспросов выяснил, что станции пришельцев у

ближайших к Солнцу звезд используются как почтовые ящики. Через Солнечную

систему на самом деле проходит много почтовых трасс. Наша цивилизация

– модная новинка, поэтому многие хотят узнать о ней побольше, и из первых

рук. А раз образовался перекресток космических трасс, то почему бы не

поставить на нем почтовый ящик?

– Крым, ты задаешь плохие вопросы. Я дала тебе больше информации,

чем позволяет мой статус, – прямо высказалась Марико.

– Извини. Если я опять задам плохой вопрос, скажи просто: "Без

комментариев". Я не обижусь.

– Но ты делишь свой плохой вопрос на два, на три вопроса. Каждый

из них сам по себе обычный, но если сопоставить ответы, получается...

– Наверно, получается переход количества в качество. Есть у нас

такая философская концепция. Марико, я очень хочу узнать побольше о твоей

цивилизации. Ведь это – будущее моей. Прости мое неуместное любопытство.

"Никогда еще Штирлиц не был настолько близок к провалу", – не раз

слышал я от Вадима. А тот – от Старика. Кто такой Штирлиц, история

умалчивает. Какой-то разведчик, судя по контексту. Чувствую себя этим

легендарным Штирлицем. Сумел разговорить незнакомку, получил информацию,

но был разоблачен... Придется менять модус операнди. Буду задавать прямые

до идиотизма вопросы, и заранее предупреждать Марико, что пойму, если она

не сможет ответить.

«Незнакомка» улетает на несколько дней на поиски сырья. Сырье – это

металл и лед. Потом Профессор изготовит стыковочный адаптер для буксировки

моего корабля. Профессор – это ИИ на борту "Незнакомки". Имя дал я. Его

"родное" – как и имя Марико – в наши звуки не транслируется.

"Незнакомка" отойдет на две-три астрономические единицы, и прямой

разговор станет невозможен. Между вопросом и ответом будет сорок-пятьдесят

минут. Уточняю детали проекта модернизации корабля. Главный ходовой

переведу на воду, а вспомогательный и все движки ориентации – на остатки

рабочего тела. Для ориентации много не надо, до Земли хватит с запасом.

Все горячие трубопроводы переключу на питание от плавильной камеры

вспомогательного движка. Эта операция штатная, выполняется командой с

пульта. Вроде, есть реальный шанс вернуться домой.

В оговоренный срок возвращается "Незнакомка". Не могу удержаться

от смешка. Яйцо в шляпке. "Незнакомка" полем удерживает в нескольких метрах

перед собой чашу из металла. Чаша с короткой, но толстой ножкой. На ножке

– стыковочная плита для меня. Все вместе – этакая растолстевшая рюмка

поистине космических масштабов. Или пиала на ножке – это кому как больше

нравится.

– Сможешь состыковаться, или помочь? – спрашивает Марико. Мне

кажется, или в ее голосе появилось ехидство.

– Марико, ты говоришь по-русски все лучше и лучше.

– Я тренировалась.

– Сколько весит эта посудинка.

– Девятьсот ваших единиц массы – тонн.

– Зачем так много?

– Чем больше масса, тем эффективнее она контролируется полем.

– Понятно. Осторожно отцепляйся и отойди в сторонку. Иду на

стыковку. Только не закрути ее!

"Незнакомка" гасит поле, отходит назад, затем чуть вбок. На

излюбленные двадцать километров. Чаша если и вращается, то так медленно,

что на глаз незаметно. Обозначаю ее и "Незнакомку" в навигаторе как

орбитальные станции. Корабль тут же хочет с ними познакомиться, пытается

сконнектить компьютерные сети. Чаша, естественно, не отвечает. А что

сделает Профессор?

– Крым, что за сигналы ты сейчас послал? Я не поняла, – тут же

реагирует Марико.

– Я сказал кораблю, что рядом со мной две космические станции.

Корабль захотел с ними познакомиться. Но железяка, что ты привезла, ему

не ответила.

– Понятно.

Теперь корабль не станет направлять джет маневровых движков ни на

"Незнакомку", ни на чашу. Пристегиваюсь к пилотскому креслу и останавливаю

вращение. Наступает невесомость. Слабыми импульсами маневровых веду

корабль на стыковку.

Многие думают, что стыковочный узел звездных кораблей на носу.

Ошибаются. Нет его там. Там двигатель. Звездный корабль – не буксир. Как

я уже говорил, он напоминает гантельку. Так вот, на шариках стыковочного

узла нет. Ни на переднем, ни на заднем. Он на ручке гантельки. Точно

посередке. И сейчас я приближаюсь этой середкой к стыковочной плите чаши.

На расстоянии десяти метров выпускаю стыковочные штанги, которые в народе

зовут гарпунами, и даю импульс маневровыми. Все четыре штанги входят

в предназначенные для них отверстия и фиксируются там. Один за другим

зажигаются четыре индикатора сцепки. Даю второй – тормозной импульс.

Корабль и чаша повисают на расстоянии четырех метров друг относительно

друга. Включаю стяжку со скоростью до десяти сантиметров в секунду с

торможением до одного сантиметра в секунду на последнем полуметре. Через

три минуты ощущаю слабый удар по корпусу корабля и слышу скрип металла.

Стыковка завершена.

– Стыковка закончена, – сообщаю Марико.

– Вижу. Ты состыковался быстро и уверенно. Даже не использовал поле.

Выходит, и на самом деле можно управлять кораблем без прямой связи.

– Прямой связи – чего?

– Мозга с компьютером. Теперь я иду на стыковку.

"Незнакомка" подошла и замерла на расстоянии двадцати метров,

нацелившись носом в чашу.

– Готов?

– Всегда готов! Как юный пионер.

Слабая перегрузка тянет меня вбок. Рубка поворачивается в подвесе,

чтоб пол снова стал полом. Перегрузка медленно нарастает и достигает

четверти "g".

– Пойдем с этим ускорением, – сообщает Марико. – Мы с Профессором

еще не работали на буксировке. Нужно потренироваться. Тебя раскрутить?

– Нет, не надо. Четверть "g" – это вполне комфортная сила тяжести.

Когда я два года назад шел на буксире, перегрузка была всего пять

процентов от стандартной. Вот это было неприятно. Ни то, ни се.

– Ты пилотировал буксир?

– Да. Перегонял корабль, как ты сейчас. Обычно буксир ходил

беспилотником. Но тут вышел особый случай.

– Расскажи.

Травлю байки и радуюсь глубине взаимопонимания. Марико улыбается

в нужных местах. Ловлю себя на мысли, что воспринимаю ее серебристую

аватарку как живого человека, а не 3D-анимацию.

– Крым, что такое "полужесткая сцепка"? – интересуется Марико. Чешу

в затылке.

– Посмотри, как мой корабль соединен с адаптером. Мы сейчас – единое

целое. Это называется жесткая сцепка. Твой корабль не касается носом

чаши адаптера. Он удерживает чашу полем. По нашей терминологии это мягкая

сцепка. Полужесткая сцепка – нечто среднее. Корабли касаются друг друга,

но соединение не жесткое.

– Вы связываете корабли канатами – и так летаете?

– Нет. Обычно – нет. Это был исключительный случай, поэтому и

потребовался пилот. Нашим компьютерам пока далеко до Профессора.

– Вы посылаете пилота, если рейс может быть опасным?

– Не так. Мы посылаем пилота, если в рейсе могут быть нештатные

ситуации.

– А разве это не одно и то же?

– В общем случае – нет. Хотя часто – совпадает. Подожди, а зачем

вы посылаете пилота?

Марико смущенно улыбается.

– Как и вы, из-за нештаток. После твоих историй мне показалось, что

мы отличаемся сильнее, чем я думала.

– Эх я, голова – два уха! Марико, посмотри в толковом словаре

значение слова "байки". Охотничьи байки, шоферские байки.

– Как много материала! Я беру паузу.

Черт! "Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу!" И кто

дернул меня за язык с этими байками?..

Подлетаем к глыбе камня и железа три на пять километров. Типичный

мезосидерит. На взгляд приборов, восемьдесят процентов камня и двадцать

– железа с примесями. С дистанции двадцать километров моя аппаратура

точнее определить не может.

"Незнакомка" выпускает киберов. К сожалению, с невидимой от меня

стороны. Заглянуть внутрь чужеземного корабля не удается. Киберы

– пятиметровые металлические яички, сверкающие полированным металлом.

Никаких выступающих деталей, никаких контуров на поверхности. Пять

неразличимых близнецов.

Вся пятерка летит к астероиду. А я прилипаю к телескопу. И вижу

любопытную картину. Каждый кибер зависает над выходом металла и...

Наверно, такая картина будет, если поднести шланг пылесоса к куче сухого

песка. Металл струей пыли тянется к киберу – и исчезает внутри. Заполнив

трюм, кибер неторопливо летит к "Незнакомке".

Итак, что ценного для науки я узнал? Разработка астероида ведется

бесконтактным методом. Видимо, полем очень высокой плотности с поверхности

металла вырываются мельчайшие частички. Пока такой плотности поля мы

получить не можем. Но лет через сорок-пятьдесят...

Через день Марико сообщает, что первая партия баков и крепежа

готова. Я распахиваю створки грузовых люков на максимум. С "Незнакомки"

прилетает кибер-монтажник. Такое же блестящее яйцо, только полтора метра

по главной оси, не больше. Последний раз уточняем точки крепления баков на

силовом наборе корпуса корабля. Главное – не повредить кабели и тепловые

электрогенераторы, прилегающие к обшивке. Но кибер внутри моего корабля

ведет себя деликатно. Не лихачит, газовые рули не использует. Мягко

цепляется за стены полем. Осмотрев фронт работ, улетает "домой", прихватив

демонтированный мной водяной насос в качестве образца.

Через несколько минут Марико вызывает меня на связь.

– Крым, мы с Профессором изучили твой насос. Его конструкция

содержит слишком много элементов, сложных для копирования. Ты не

возражаешь, если я использую в конструкции наши насосы?

– Не возражаю, если я смогу ими управлять.

– А не возражаешь, если электропровода будут не медные, а железные?

– Если они будут прочные и хорошо изолированные, никаких возражений.

– Отлично. Тогда мы с Профессором корректируем проект.

Итак, я привезу на Землю кусочек чужих технологий! Наши спецы

надолго оккупируют корабль, а тем временем мой "Паганель" созреет... Все

идет к лучшему в этом лучшем из миров!

Есть, есть у киберов «Незнакомки» манипуляторы! Выпускают, если

очень надо! А насосы – просто утолщения на трубах с клеммной коробкой,

явно скопированной с моего насоса.

Первым делом киберы сварили бассейн с подогревом для растопления

льда. Листы нержавейки киберы варили то ли электронным лучом, то ли

инфракрасным лазером. Чтоб льдины не разлетались, во время растопления

нужно будет двигаться с минимальным ускорением.

Подошло время установки баков. Ничего интересного с точки зрения

технологий будущего я не увидел. Баки сварены на борту "Незнакомки", и

как сварены – непонятно. Швов нет. Что удивило – нечеловеческая логика

в расположении баков. Вершиной вниз – для любого из трех штатных положений

корабля.

Киберы "Незнакомки" работают быстро, четко и без отдыха. Ни одного

лишнего перемещения. Поэтому управились удивительно скоро – за пять

дней. Я с большим трудом уложился с написанием драйверов управления

насосами и датчиками наполнения баков и программой подачи рабочего тела

в главный ходовой. Датчики температуры баков пока не опрашиваю. Позднее

напишу, когда время будет. А сейчас "Незнакомка" тащит меня к ледяному

астероиду. Будем заправляться водой.

Господи, ну почему мне так не везет? Во вселенной сколько угодно

чистой воды. Почему нам попался ледяной астероид с примесью аммиака?

Что такое аммиак? Эн-аш-три. Нашатырный спирт нюхали? Вот это он

и есть. Весь корабль провонял, как только я закрыл люки трюма и заполнил

отсек воздухом.

Аммиак отлично растворяется в воде, и как теперь от него избавиться

– один аллах знает. Которого нет. У меня на борту три тысячи тонн

смешанной с аммиаком воды. Я разбил отсеки корабля на зоны вакуумной

опасности, хожу в легком скафандре, шлюзуюсь как в случае вакуум-тревоги.

И все равно, запах ВЕЗДЕ.

Последний кусок льда растаял, последний литр воды перекачан из

бассейна в баки. Стравливаю воздух из трюма в космос, выжидаю час и

заполняю трюм свежим. Осторожно открываю шлем. Воняет, но не смертельно.

Марико интересуется, откуда у меня такая мощная утечка воздуха.

Объясняю ситуацию.

– Прости, Крым, это моя ошибка. Не проверила чистоту льда.

– Забудь. Я сейчас отстегну стыковочный адаптер и возьмусь за

переналадку двигателя. На всякий случай отойди подальше.

– Принято. Удачи тебе.

Вновь я в ходовой рубке в скафандре. Не из-за опасности, нет. Из-за

запаха. Тестирую системы корабля. Цвета тестовых режимов на экране

сменяются приятными зелеными. Только запас рабочего тела – в красной зоне.

Ничего, маневровым движкам хватит.

Даю маневровыми самый малый вперед, чтоб осадить воду в баках и

трубопроводах. Оживает панель заполнения водяных баков. Для чистоты

эксперимента стравливаю воздух из трубопроводов. Заполняю плавильную

камеру главного ходового, включаю нагрев. Хочу получить перегретый пар.

Молекулы перегретого пара легче рвать на атомы. Надеюсь... Даю малый

вперед. Ну да, получаю ОЧЕНЬ малый вперед. А на бОльшее я и не

рассчитывал. Ускорение слабее, чем от маневровых. Но маневровые можно

гасить.

Задаю мощность поля на двигателе как при ходе с ускорением в одно

"g" на нормальном рабочем теле. Кричать "ура" не хочется. По ощущениям

вешу меньше килограмма.

Пускаю программу автоподбора оптимального режима. А это кто в

красную полез? Черт!!!

Гашу двигатель, гашу плавильную камеру и долго ругаюсь. Похоже, я

запорол плавильную камеру. Вольфрамовые сплавы при комнатной температуре

достаточно стойкие. Но в атмосфере водяного пара при температуре полторы

тысячи градусов... Да еще аммиак!

Роюсь в мэнуалах, что же обозначает этот красный сигнал на пульте.

В выхлопе двигателя появился вольфрам. О потере герметичности плавильной

камеры – ни слова. Может, все не так страшно?

Меняю легкий скафандр на более стойкий и лезу в двигатель. Похоже,

ложная тревога. То есть, через сутки она стала бы не ложной, но я сразу

погасил движок. Отделался легким испугом. Но от перегретого пара придется

отказаться. Ограничимся обычным.

Возвращаюсь в рубку и продолжаю эксперименты. Господи, как все

плохо! Мои движки – не те, что я в институте учил. Мои – новые, вылизанные

до предела, заточенные под тяжелые металлы. Ни на чем другом работать не

хотят. Короче, я получил два с половиной – три процента от номинальной

тяги. И это – при фантастическом расходе воды.

Что такое два с половиной процента от полной тяги двадцать "g"? Это

половина "g" вместо двадцати, вот что это такое! Нырять на такой тяге в

звезду – себе дороже! А если там вспышка, а если плотность фотосферы чуть

выше... – это же нечем будет скомпенсировать. Это недолет будет в десятки

единиц. Выпаду из джампа далеко за орбитой Плутона. Да и генераторы могут

банально сгореть от перегрузки. Никто же не летает сутками на двадцати

"g".

С другой стороны – а никто и не обещал, что будет легко. Если

заправлять баки у каждой звезды... Все лучше, чем торчать двадцать лет

у черта на куличках.

Сообщаю результаты испытаний Марико.

– Я сейчас синтезирую хладагент для тебя. Есть время подумать,

– отзывается она. – Кстати, здесь много замерзших газов. Тебе кислород

не нужен?

Баки хладагента полны, а насчет двигателя – никаких идей. Ни у меня,

ни у Марико. Теперь точно знаю, что у пришельцев есть эмоции. Марико

злится.

– Марико, в чем дело? – спрашиваю я.

– Я допустила ошибку. Нужно было искать свинец для твоего двигателя.

Но разворачивать обогатительную фабрику долго. Я бы выбилась из графика.

Теперь я еще больше выбьюсь из графика. Потому что поведу тебя на буксире

до первой звезды. Там ваши корабли бывают часто, ты быстро вернешься

домой.

– Марико, я сумею дохромать отсюда. Следуй своим курсом.

– Нет. Для тебя это опасно. Пойдем в паре.

– Чем тебе грозит отставание от графика?

– Мне понизят рейтинг.

Выкладывать подробности Марико отказалась.

Кстати, запас кислорода я пополнил. Марико второй раз намекнула,

что есть возможность, и при этом подмигнула. Просмотрел этот эпизод в

записи раз десять. Ничего не понял, но в шоферских байках был эпизод с

подмигиванием. А раз женщина просит... Да и запас карман не тянет. Тем

более, Марико уже изготовила кислородные баки в наших стандартах. Мне

осталось только выразить Марико глубокую искреннюю благодарность и

пометить баллоны голубой краской.

"Незнакомка" улетела за стыковочным адаптером, а я выпустил за борт

кибера-полировщика. Очень странный маршрут выбрала Марико до первой

звезды. По большой дуге. Самое смешное, что он ничуть не длиннее остальных

маршрутов. Такие фокусы позволяет геометрия, если ваш путь – не прямая,

а ломаная линия. Но ни одной знакомой звезды. Зато нет прыжков на

семнадцать светолет. Самый дальний – на десять.

Возвращаясь с адаптером, Марико передала схему первого прыжка.

Ведем разгон парой на полутора "g". Тягу обеспечивают двигатели

"Незнакомки" За два часа до джампа расходимся, и "Незнакомка" уходит

вперед. Если необходимо, передает мне цифирь для коррекции скорости. А я

тем временем сбрасываю адаптер и свободно падаю. Если нужно, корректирую

слегка скорость полем и главным ходовым. Слегка – это потому что сильно

скорректировать не смогу.

Марико явно торопится. И за адаптером, и назад идет на трех "g".

Поэтому, как только подходит на сто метров, я командую: "Замри" и стыкуюсь

с адаптером за рекордное время.

Сразу после доклада об окончании стыковки, перегрузка мягко

нарастает, заставляет повернуться в подвесе жилую зону.

– Марико, если торопишься, я могу выдержать трехкратную перегрузку.

– Я боюсь, что на трех "g" поле не удержит адаптер. Пойдем на

полутора "g".

Так и идем в точку старта. Уточняю параметры звезды и пишу программу

управления температурой воды в баках. Главное – успеть слить, если

будет закипать. Взрыв парового котла мне не нужен.

Вышли в точку старта. Марико передает мне уточненные данные по

звезде и по времянке погружения. Сравниваю со своими цифрами. Сами цифры

похожи, но у Марико – точнее. Начинаем разгон. Впереди двое суток

безделья.

– Крым, расскажи байки, – просит Марико.

– Я тебе лучше анекдоты расскажу. Они короче и позволят лучше понять

нашу культуру. Будет много непонятного, ты не стесняйся, спрашивай.

– Согласна.

Вызываю на экран сборник анекдотов. Открываю посередке.

Слушай первый. Правила посадки летающих машин в ночное время. На

высоте тридцать метров включите посадочные фары. Если вам не понравилось

то, что вы увидели, выключите фары...

Спустя час.

– Надпись на спине байкера: "Если ты читаешь эту надпись, значит,

моя девушка упала с мотоцикла".

– Сейчас посмотрю, что такое байкер и мотоцикл. Ой, какой ужас!

– Это называется "черный юмор".

– Поняла, это когда вы шутите если все плохо.

– Точно!

– Вы сильная цивилизация, Крым. В вас заложен большой резерв.

– Резерв чего?

– Резерв всего. Живучести. Теперь мне понятно, почему вы так быстро

сумели выйти к звездам.

– Быстрее других цивилизаций?

– Многие вообще не выходят. Ведь как бывает, Крым, спокойная жизнь,

плановое развитие экономики. Все запланировано на десятилетия вперед.

Зачем делать товаров больше, чем нужно? Зачем делать станков больше,

чем нужно? На непредвиденный случай на складах есть запас. Проходят

десятилетия, века, и нормы запаса на складе постепенно уменьшаются. Зачем

держать на складах то, что веками не используется? Лежит положенный срок,

а потом сдается на переработку. Спокойная жизнь приучает к беспечности.

И вдруг происходит катастрофа. Запасов на складах не хватает.

Начинается цепная реакция. Сначала голод. Потом останавливается

промышленность, энергетика. Или наоборот, сначала энергетика, потом голод.

Гибнет население, гибнет культура. Цивилизация откатывается в дикость, к

самым истокам.

– Понятно. В нашей фантастике теме гибели цивилизации уделяется

много внимания.

– Тогда эта опасность вам не грозит.

– А ещк какие опасности нас подстерегают?

– Без комментариев, Крым, – улыбнулась Марико. – Расскажи лучше еще

пару анекдотов. Я правильно употребила слово "пару"?

Сегодня Марико в легком оранжевом скафандре без шлема и с короткой

стрижкой. Впервые в ее аватарке появился цвет одежды, отличный от

металлического. Это бьет по восприятию. Металлическая голова и оранжевый

скафандр... До этого я воспринимал ее как черно-белое изображение.

– До разделения четыре минуты, – сообщает Марико.

– Принято. До разделения четыре минуты, – квитирую я. Это значит,

до джампа два часа четыре минуты. Все шкалы, кроме навигатора, на моем

пульте – в зеленой зоне. Навигатор возмущается нерасчетным положением

корабля. Мы падаем на звезду плашмя, главная ось перпендикулярна вектору

скорости. А полагается, чтоб была развернута по вектору. Ничего, сейчас

"Незнакомка" погасит скорость, отстыкуется... Я еще и позавтракать успею.

– До разделения одна минута, – сообщает Марико голосом

автомата-информатора. То ли дурачится, то ли на самом деле переключила

свою аватарку на Профессора. Перегрузка плавно уменьшается с полутора "g"

до нуля.

– Разделение.

– Принял, разделение, – квитирую я, хотя ничего не почувствовал.

Сейчас "Незнакомка" отойдет от меня на сотню километров, чтоб не задеть

джетом, и уйдет вперед. Как только приборы засекают ее удаление, я

сбрасываю стыковочный адаптер и отхожу в другую сторону. Чтоб не

встретиться ненароком с этой тысячетонной железякой в самый неподходящий

момент. Приглаживаю рукой счастливый галстук, ориентирую корабль по

вектору скорости. Удаление – двадцать гигаметров, до джампа час пятьдесят,

и я снова иду в звезду! Вчера сбросил копию бортжурнала на "мячики".

Последний раз. Потому что "мячиков" больше нет.

Чуть слышно гудит холодилка, все шкалы – в зеленой зоне.

Единственное, что не так – невесомость. Но так даже экзотичней. Я иду

домой! Час сорок пять до первого джампа. Психологи с ума сойдут. Вместо

адреналина в крови – чистая радость.

Шкалы желтеют. Напряженность поля, температура обшивки, мощность

генераторов – норма-норма-норма. Скорость чуть больше, оранжевая. Так

и должно быть. Затормозить легче, чем разогнаться. Холодилка воет.

Скоро будет реветь. Защитное поле? В режиме "дельфиньей кожи". Тормозит

корабль, чтоб скорость вошла в желтую зону

Скорость – норма. А температура обшивки – оранжевая. Холодилка ревет

басом. Накопители? Сто процентов, зеленая зона. Активаторы? Готовы к

работе.

– Крым, хорошо идешь, – приходит сообщение от Марико. Да, у меня

на борту устройство связи на технологиях пришельцев. Увы, снабжено

самоликвидатором. Спечется в кусок шлака после заключительного джампа

к первой звезде. Холодилка ревет голодным медведем. Температура

обшивки из оранжевой переходит в красную. Генераторы лезут в оранжевую

– это из-за "дельфиньей кожи". Я торможусь полем, а не двигателями.

– Девять, восемь, семь, шесть!!! – реву в полный голос, сжимая

подлокотники кресел. – Пять, четыре, три, два, один...

Экран слепит ослепительно белым.

Бах! Бах! Бах!

Экран чернеет. В глазах – звездочки и цветные пятна. Галстук

всплывает вопросительным знаком – невесомость.

– Ноль...

– Как самочувствие? – интересуется Марико через восемь минут

после джампа. О чем это говорит? Правильно! Между нами всего семьдесят

гигаметров. Меньше половины астрономической единицы. До звезды около

шести а.е. Мы попали именно туда, куда хотели.

– Самочувствие отличное. И у меня, и у корабля, – отзываюсь я,

прокладывая курс к точке старта. – А у тебя?

Ответ придет через восемь минут. Есть время слетать на кухню и

кинуть что-нибудь в рот.

– У нас с Профессором тоже отличное. Иди в точку старта, а я поищу

железо для адаптера.

Дальше идет цифирь для автопилота. Похожа на мою, но чуть точнее.

– Принято. Иду в точку старта, – квитирую я и врубаю главный ходовой

на вполсилы от максимума, чтоб генераторы не спалить. То есть, на четверть

"g". Все идет по плану, и наш радиообмен – лишь подтверждение этого факта.

Чай уже заварился, можно позавтракать.

За завтраком опрокинул на себя стакан горячего чая. Пока он падал,

я отлетел на три метра – это вместо того, чтоб подхватить стакан и собрать

им струю плеснувшего кипятка. Реакция сработала, а голова подумать не

успела.

Когда вытирал пол, в голову забрела интересная мысль. Из-за меня

Марико понизят рейтинг. Не знаю, что это такое, но перед этим будут

разборки. Если мой SOS был подан за пределами карантинной зоны, то сейчас

мы лезем в самый центр карантина. Должны быть очень веские основания,

чтоб оправдать этот поступок. Например, смертельно больной корабль.

Притвориться больным я могу. Вопрос, нужно ли это Марико? Как бы

поговорить с ней в привате?

– Крым, радуйся! Кажется, я нашла железо. Точно скажу завтра,

– приходит сообщение от Марико.

Бах! Бах! Бах!

– Крым, ты живой? – приходит через пару минут сообщение от Марико.

– Хромоногий и кривой! – весело отзываюсь я. – Марико, не теряй

времени на меня. Иди своим курсом. Я и не из таких переделок выпутывался.

Вообще без главного ходового ходил.

– Это как?

– Гравитационным маневром вокруг спутников и планет. А сейчас у меня