Текст книги "Биомеханическая активность (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Химеры составлены из разнокалиберных, плохо подходящих друг к другу деталей и действуют не так целенаправленно, как киберы. Зависают, стоят неподвижно, потом идут к…

– Божечки! Что это за хрень! – воскликнула Мири.

Медленно поворачивающаяся камера захватила в кадр один из отсеков. Там, возле стола стоит…

– Чёрт, это же голова! – поразился Брэн. – Человеческая голова!

Голова мужская, с отросшими грязными волосами и неаккуратной длинной бородой. Вместо глаз на лице какой-то сложный и, по виду, вживлённый в глазницы, прибор, от которого под стол к компьютеру уходит длинный кабель. Голова торчит на установленном перед столом невысоком постаменте, плотно соединяясь с ним срезом шеи. Ниже смонтированы два протеза рук – один белый пластиковый, другой – металлический, скелетоподобный. На нём, похоже, была декоративная облицовка «под кожу», но от неё остались только несколько гнутых пластин, остальные валяются в мусорном ведре у стола. Руки висят над столом, на столе клавиатура, пальцы быстро что-то печатают, монитор выключен.

Специальная конструкция из пластиковых стержней ограничивает подвижность протезов клавиатурой и мышкой. «Чтобы не потянулся почесать нос», – подумала шокированная этим зрелищем Василиса. В углу офиса – пыльная свалка клавиатур, видимо их, по мере износа, меняют бродящие тут химеры.

– Интересно, какое изображение транслируется ему в зрительные нервы? – спросил в пространство Брэн. – Видит ли он себя сидящим в отдельном роскошном кабинете с шикарным видом за панорамными окнами? Есть ли ли у него выходные, когда ему закачивают виды личного особняка с бассейном? Есть ли у него виртуальная жена и цифровые дети, встречающие его с работы?

– Блин, дед, ты какие-то ужасы вообще говоришь! – сказала с отвращением в голосе Мири.

– А это, по-твоему, не ужас? – он ткнул пальцем в экран.

– Самый ужасный ужас, который я в жизни видела, – призналась девочка. – И что, они все так?

– Думаю, да.

– И начальница, чей кабинет мы заняли?

– Почему нет? Это просто логично. Сокращение накладных расходов, экономия фонда заработной платы, идеальная мотивация персонала, с которым можно проделывать что угодно. Добавил в питающий раствор эндорфинов – и сотрудник счастлив. Идеальная схема.

Камера обвела объективом помещение – за столами обнаружилось девять работающих тумб и одна пустая. Возле неё на полу лежит грязный череп – не то система жизнеобеспечения сломалась, не то сотрудник уволился.

Переключая каналы, Василиса продемонстрировала ещё несколько таких «офисов». На одной из тумбочек, как ей показалось, стоит голова женщины с настенных фотографий. Но, может быть, она и ошиблась – сложно узнать кого-то с закрытыми имплантом глазами и отросшими до пола седыми волосами.

– Вроде все тут, – прокомментировал Брэн, – сходится с числом рабочих аккаунтов. Вот мы их и нашли.

– Не радует меня эта находка, – сказала Мири. – С ними же надо что-то делать, а что?

– Отобрать клавиатуры? – предложила Василиса.

– А кто будет управлять Заводом? – спросил Брэн. – Они же, фактически, его часть. Кроме того, неизвестно, как на это отреагирует система. А ну как «уволит» за отсутствие рабочей деятельности? Отключит от питания – и всё.

– А если поменять им задачи? – осенила Ваську. – У вас же есть доступ через терминал этой начальницы.

– Как ты себе это представляешь? Если мы просто остановим производство, последствия непредсказуемы. Вплоть до, опять же, «увольнения» всего персонала.

– У меня есть идея, – сказала Василиса. – Давайте остановим только производство мин и их разбрасывание.

– Система пойдёт в разнос, ведь на балансе «распространяем Х, продаём Y» построен весь алгоритм здешней бизнес-логики.

– А если мы делаем вид, что Х теперь производит кто-то другой? Допустим, на рынок пришёл новый производитель кофеварок, купивший у нас лицензию, поэтому наши фильтры им подходят. Тогда мы можем сосредоточиться на производстве фильтров, не отвлекаясь на распространение кофеварок.

– Хм… Передача на аутсорс? – задумчиво сказал Брэн. – Это может сработать… Так, девочки, мне надо поспать хотя бы пару часов, прежде чем лезть в систему с новыми вводными. Но сначала давайте всё-таки посмотрим на Харимера. Он, конечно, злобный придурок, но мы слишком давно знакомы.

Полистав каналы, Васька нашла камеру, которая смотрит на берег. Там практически ничего не изменилось – только окончательно погасли дымившиеся обломки. Штурмовик лежит на берегу.

– Он все ещё внутри, – вздохнула она. – Надо, наверное, что-то с этим делать. Но я не знаю что.

– Не надо, – сказал Брэн. – Он сейчас в самых лучших условиях за последние пятнадцать лет. Подключён к системам ШУРДа вместо старого кресла. Питательного раствора ему хватит на годы, система отведения почти бездонная, энергии, если не пытаться взлететь, море, камеры смотрят до горизонта и дальше, запас военных стимуляторов больше, чем могут выдержать остатки его организма. Чёрт, да в его хижине и не было и сотой доли такого комфорта! А от отсутствия общения он никогда не страдал. Он им наслаждался.

– И что, мы так его и бросим? – спросила Мири. – Не похоже на тебя, дед.

– Во всяком случае, это не самая срочная наша проблема. У меня есть кое-какие идеи, но сначала я должен хоть немного поспать. Идите, займитесь чем-нибудь.

Брэн, подогнав платформу вплотную к дивану, отсоединил нейроразъёмы и с трудом переполз туда. Улёгся и почти сразу захрапел.

***

Пока Брэн спал, девочки оккупировали санузел – при кабинете есть душ с туалетом. Они помылись, постирали под краном пропотевшую пыльную одежду, развесили её сушиться и уселись голышом в кресла для посетителей.

– А начальница-то какала с комфортом, – сказала Мири. – Не в общем туалете для сотрудников.

– Теперь ей нечем какать, – заметила Васька. – Интересно, в симуляции она в туалет ходит? Ну, для достоверности.

– Чёрт её знает. Может, там и нет никакой симуляции, кроме рабочей. Её выключают, а потом сразу включают с табличкой: «Ты отлично отдохнула дома, а теперь с новыми силами за работу». Зачем устраивать отдых тем, у кого только голова на тумбочке?

– Это как-то совсем уже жесть, – поёжилась Василиса.

– А что тут не жесть? Тебе, кстати, не влетит за то, что ты с нами на Завод попёрлась?

–Папа будет ругаться. Но что мне оставалось делать? У меня почему-то так всегда выходит – хочу как лучше, а получается всякая фигня. Меня мама называет иногда «наша катастрофа». Но я не специально. Блин! – Василиса встала с кресла и прошлась взад-вперёд, – Дурацкая кожаная обивка. Задница прилипает.

– Наверное, никто не предполагал, что в них будут садиться голыми, – сказала Мири, разглядывая стоящую перед ней Василису.

– Чего ты так уставилась? Мне неловко.

– Завидую, – призналась девочка. – Фигура отличная. А у меня ни груди, ни жопы, одни мослы. Керт на тебя поглядывает, я заметила.

– Прекрати. Он в тебя влюблён.

– Это не мешает ему смотреть, как штаны обтягивают твою задницу, и как твоя майка сосками оттопыривается.

– Скажешь тоже, – покраснела Василиса. – Глупости это всё. Подумаешь, посмотрел. Это же рефлексы.

– Может, и глупости, – не стала спорить Мирена. – Но я не думаю, что из нас выйдет хорошая пара.

– Почему?

– Мы оба… Как бы это сказать… Хреново приспосабливаемся. Каждый сам себе на уме и очень это ценит. А Керт ещё и очень настойчивый. Не терпит, когда не по его идёт. Будет добиваться своего до упора, долбить в одну точку, как дятел. Это, наверное, полезное качество, но иногда бесит.

– Не понимает, когда говоришь «нет»? – спросила Василиса.

– Я говорила, мы с ним как-то обнимались, и всё зашло чуть дальше, чем я планировала?

– Да, ты сказала, но без подробностей.

– Ну, скажем так, он пытался на мне нащупать то, что у тебя называется грудью, – засмеялась Мири. – Не то, чтобы там было богато, сама видишь. И не то, чтобы я была совсем-совсем против… Но, когда я сказала: «Хватит, не надо», – до него не сразу дошло. Он, так сказать, попытался развить успех в других областях моей анатомии.

– Блин, – расстроилась Василиса. – Я думала про него лучше.

– В общем, пришлось привести его в чувство ответными действиями в области уже его анатомии. Рука у меня железная, привода дешёвые, – Мири пощёлкала стальными пальцами протеза, – усилие хреново регулируется. В общем, вышло чуток жестковато. Мы тогда поругались чуть не насмерть. Думала, между нами всё кончено. Но он потом пришёл просить прощения, и так каялся, что я простила. Он больше никогда себе такого не позволял, факт. Но я почему-то не могу забыть.

– Да уж, – посочувствовала Васька, – так себе история.

– А у тебя как на личном фронте? Есть кто-нибудь?

– Всё сложно. Есть один мальчик, мы пару раз целовались…

– Но? – спросила проницательная Мири.

– Он мне нравится, – призналась Васька. – Я ему, кажется, тоже. И мы пережили вместе несколько приключений…

– Но? – повторила Мирена.

– Но он корректор. Видит мир настолько иначе, что я даже не представляю, как для него выгляжу. Как сказал один знакомый, «у них на одно измерение больше». И это не считая того, что он регулярно отправляется спасать очередной мир, а статистика выживаемости у них так себе.

– Это так важно для тебя?

– Знаешь, мой отец был военным моряком. Я была ещё маленькой, но отлично помню, как мама плакала, не зная, вернётся ли он из очередного похода. Наверное, я не смогу об этом забыть. В общем, мне тоже кажется, что наши отношения – не самый перспективный вариант, – подытожила Васька.

– Вот мы две дуры замороченные! – засмеялась вдруг Мири. – Сидим в самом сердце таинственного Завода, куда много лет не ступала нога человека, добились того, о чём мечтал каждый сталкер. И что? Сидим и ноем о мальчиках!

– Факт! – тоже засмеялась Васька. – Дуры и есть!

– У тебя хотя бы грудь.

– Так, хватит на неё пялиться, а то подумаю о тебе нехорошее!

– Тьфу на тебя! – отмахнулась Мири.

Василиса натянула на себя просохшее бельё и слегка сырую одежду. Мирена, с трудом отклеившись от кожаного кресла, последовала её примеру.

– Слушай, твой дед всегда так храпит? Как ты с ним живёшь вообще?

– Храпит? – Мири прислушалась. – А, да, правда. Знаешь, я с детства с ним, так привыкла, что не замечаю.

– Тебе хорошо с ним живётся?

– Мне не с чем сравнивать. Я не жила ни с кем другим. Родителей не помню – так, что-то смутное. Он меня вырастил. Он не идеальный, иногда ведёт себя как упрямая вредная задница, но действительно меня любит. При этом не сильно давит, хотя вообще тот ещё авторитарный тип. Да, наверное, мне с ним хорошо. Насколько это вообще возможно в нашей хреноватой жизни.

– Может, теперь станет лучше? В конце концов, мы же на Заводе! Неужели мы не сможем ничего изменить?

– Может быть, Брэн сможет, – согласилась Мири. – Он умный и дофига всего знает. Ты тоже умная и в школе училась. А я росла как бурьян за сортиром. Он меня еле заставил научиться читать! Я и сейчас не большая любительница чтения, это Керта от книжки за уши не оттащишь. Мне бы протез получше – это да. С остальным я худо-бедно и сама справляюсь.

– Ты вообще крутая, – сказала Васька. – Сталкер. А я, по сути, домашняя девочка. Так что я тебе тоже немного завидую.

– Меняю свою крутизну на твою грудь! А если добавишь задницу, отдам свой минный трал! – Мири заржала так громко, что Брэн перестал храпеть.

Заскрипел диван, потом фыркнул и затарахтел генератор платформы.

– Ну вот, разбудили, – расстроилась Васька.

– Ничего, пора уже. Сколько можно дрыхнуть? Я до почесухи хочу посмотреть, как мой дедуля нагнёт Завод!

***

Брэн умылся, попросил Мири сделать кофе и вернулся к своему месту за терминалом.

– Ну, чо, дед, чо? – нетерпеливо спросила Мирена, вернувшись с кружкой.

– Не спеши, егоза, тут надо аккуратно. Сейчас у меня равные права со здешней начальницей, я ведь из-под её аккаунта зашёл. А значит, надо сделать так, чтобы она не заметила и не отменила мои вводные.

– Может, её понизить в должности? – предложила Василиса.

– Давайте разжалуем её в уборщицы! – обрадовалась Мири.

– Не выйдет, – отмахнулся Брэн. – Для этого надо иметь аккаунт выше уровнем. Я вообще не уверен, что такие существуют. Она же самая главная. Кто её уволит, если она директор? Придётся подвести её к нужным нам решениям, манипулируя параметрами постановки задач. Идите, не отвлекайте.

Брэн застучал по клавиатуре, задвигал мышкой, мрачно шепча что-то себе под нос. Девочки вернулись в комнату отдыха.

– Вот не думала, что эпический захват Завода будет состоять из сплошной скуки, – пожаловалась Мири. – Как я буду хвастаться другим сталкерам?

– Соврёшь что-нибудь, – засмеялась Василиса.

– Придётся… Давай хоть кино посмотрим. Пощёлкай каналами, вдруг чего интересного случится.

Увы, на камерах ничего нового. Пустые коридоры, безжизненные пейзажи, башня, возле которой валяется на берегу штурмовик Харимера. Больше всего движения – в офисах с головами. Там хотя бы пальцы по клавиатуре стучат.

– Странно смотреть на эту тётку, зная, что там Брэн за неё выступает, – сказала Мири, разглядывая седую заросшую голову директрисы. – Ого, глянь, как она оживилась!

Руки-протезы, торчащие из тумбочки с женской головой, судорожно задёргались, то хватаясь за мышку, то с нарастающим темпом стуча по клавиатуре.

– Вот зараза! – громко выругался из кабинета Брэн.

– Что случилось, дед?

– Она что-то заподозрила! Пытается откатить мои изменения! Изо всех сил имитирую глюки терминала, но она просто быстрее! Я подрастерял навыки за эти годы.

– И что же нам делать? – спросила Мирена.

– Вы знаете, где это головохранилище?

– Да, – ответила Василиса. – Я поняла по камерам. Этажом ниже нас.

– Надо её отключить. Физически. Я бы сам, но не могу отойти от терминала.

– Мы сбегаем, дед. Держись!

Девчонки выскочили в коридор и бодро сбежали по лестнице. Этажом ниже – десятки непрозрачных офисных дверей. Мири пошла по левой стороне, Василиса – по правой.

– Никого, никого, никого… О, вот они… Нет, это не те, – приговаривает она.

Васька открывает двери молча. Ей на самом деле довольно страшно. Отрезанные головы – не самое позитивное зрелище. И всё же, кабинет, где подключена начальница и ещё два неизвестных менеджера, нашла именно она.

Вблизи, не через камеру, зрелище оказалось ещё гаже. Во-первых, в помещении неприятно пахнет. Чем-то биологическим – то ли грязными волосами, то ли немытой кожей, то ли протёкшим физраствором. Тумбочки довольно халтурно подключены шлангами и проводами к грубо вмонтированным в стены коннекторам. Видно, что переоборудовали позже и наскоро. Кое-где жидкости подтекают из соединений – несильно, но достаточно, чтобы весь пол оказался в липких разводах, к которым прилипают подошвы кроссовок.

Во-вторых, за головами явно давно не ухаживали – волосы отросли до пола и прилипли к нему, кожа грязная, вся в воспалённых угрях, с опрелостями под носом, губы пересохли и потрескались, запёкшись бурыми корками.

– Нашла? – спросила зашедшая Мири. – Фу, ну и срач. И вонища. Буэ.

Она подошла к голове начальницы, откинула волосы с лица и посмотрела поближе.

– Как по мне, лучше сдохнуть, чем вот так, – заявила девочка. – Так, а теперь дай сюда.

Вытащила из-под рук клавиатуру, отодвинула подальше мышку. Механические руки сначала продолжили стучать пальцами по поверхности стола, потом судорожно заметались, потом застучали ещё быстрее, дёрнулись верх, ударившись об ограничитель, застыли, упали на стол.

В углу что-то зашуршало и заскрипело. С груды лежащих на полу клавиатур неуверенно поднялась химера. Пластиковые ноги, одна белая, подлиннее, другая телесного цвета, покороче, с широким округлым бедром – видимо женская. Прямоугольное грубое туловище, даже не пытающееся имитировать человеческую фигуру, металлические полированные руки – тоже разного цвета. Одна блестит ртутным блеском, вторая тёмная, как будто анодированная. Вместо головы – кубик с камерой. Нелепая конструкция захромала к шкафу, открыла его, достала новую клавиатуру. Развернулась, зажужжала объективом камеры, поковыляла к столу.

– Так, а вот этого нам не надо, – сказала решительно Мири.

Она встала между химерой и рабочим местом начальницы и попыталась отобрать у неё клавиатуру. Та не отдавала, и тогда девочка врезала по девайсу железной рукой, по полу с дробным стуком посыпались клавиши.

Василиса оглянулась на головы – но их лицевой имплант закрывает не только глаза, но и уши, звуки их не беспокоят.

Химера бросила сломанную клавиатуру на пол и направилась за следующей. Мири оттолкнула её от шкафа, но она лишь пробует её обойти, раз за разом меняя траекторию.

«Да, это вам не киберы Терминала, – подумала Василиса. – Просто тупой автомат».

Пока Мирена толкалась с химерой, Васька просто подошла к шкафу, выгребла оттуда всю пачку клавиатур, десятка два, вынесла их из офиса и бросила на стол в помещении напротив. Химера застыла, прекратив свои попытки.

– Думаешь, не сообразит сходить за ними? – спросила Мири.

– Она не выглядит очень умной.

– Слушай, может, этой тётке ещё и зрение отключить? Ну, для надёжности?

Девочка хищно пощёлкала протезом возле кабеля, соединяющего лицевой имплант начальницы с компьютером.

– Мне кажется, это жестоко, – не согласилась Васька. – Представь, что она осталась в сознании, а мир навеки погас. Ни зрения, ни слуха… Я бы с ума сошла от ужаса.

– А так не жестоко? Она видит, как дед рулит от её лица и ничего не может сделать!

– По крайней мере, есть на что посмотреть. Может быть, со временем ей понравится.

Глава 10. Время капустных салатов

Девочки вернулись наверх, к Брэну. Тот продолжает тарахтеть клавишами и выглядит довольным.

– Как там дела, дед? – спросила Мири.

– Мне понадобится ещё кофе, но, в целом, я справился. Система управления Заводом у меня из рук ест.

– И что дальше?

– Работы тут на годы.

– И мы собираемся провести их тут? – скептически прокомментировала Мирена. – Диван, конечно, мягкий, но жратва скоро кончится.

– Нет, конечно. Некоторое время мне понадобится, но потом я делегирую полномочия. Назначу управляющего.

– И кто же это будет? – удивилась Василиса.

– Посмотри, как там Хаример? – ответил ей Брэн. – Не превратился ещё в воронку на пляже?

Васька сбегала в комнату отдыха, пощёлкала каналами на экране, нашла картинку с камеры. Штурмовик всё лежит на берегу.

– Ничего не изменилось, – доложила она, вернувшись.

– Я так и думал, – кивнул Брэн. – Этот старый хрен куда крепче, чем кажется. А главное – его системы подключения к ШУРДу полностью совместимы с управлением Заводом. Собственно, здешние менеджер-бошки подключены через упрощённую гражданскую версию пилотского интерфейса. Харимеру даже клавиатура не понадобится.

– Эй, – возмутилась Мири, – ты хочешь превратить старого друга в ещё одну голову на тумбочке?

– Он и сейчас «голова на тумбочке», – возразил Брэн. – У него кроме неё разве что кусок позвоночника натуральный да фрагмент кишечника. Лёгкие, сердце, печень и так далее – всё искусственное. Он давно к этому привык, и страдал больше от того, что никому не нужен. А я предложу ему реальное большое дело на годы вперёд.

– А он потянет, дед? – засомневалась Мири. – Он же пилот, не производственник.

– Он отнюдь не дурак. И управлять ШУРДом ничуть не проще. Основы я ему покажу, будем на связи. Теперь вообще со связью проще будет, тут есть мощные радиосистемы, через которые управлялись, например, дроны. Я уже кинул сообщение на Харимеровский штурмовик. Он подтвердил приём, теперь думает. Первое время сможет работать прямо из кабины, по беспроводному каналу, пока не придумаем, как его перетащить. Может, подружится со здешней начальницей – у них комплектность примерно одинаковая: голова два уха.

– А как она будет с ним общаться без клавиатуры? – поинтересовалась Василиса. – Мне, если честно, её жалко.

– Я написал ей большое письмо, – сказал Брэн. – Ответить она не может, но я его раскрыл и повесил в боковом окне, так что прочитает. Развлечений у неё немного. Судя по должности, она вряд ли дура. Наладим сотрудничество постепенно.

– Так мы победили? – спросила Васька.

– В первом приближении – да. Выиграли не войну, но сражение.

– Ура. И что нам делать дальше?

– Нам с Мири – разбираться с заводом.

– А мне?

– А за тобой уже летит волантер. Полчаса назад он запарковался над рынком, и я вышел с ним на связь. Турели выключены, дроны дезактивированы – ничто не мешает ему забрать тебя прямо отсюда.

– Ох, и влетит же мне… – печально вздохнула девочка.

***

До, как это называет папа, «разбора полётов и вынесения дисциплинарных выводов», дело дошло только к ночи. Весь день усечённый экипаж волантера плюс прилетевший с ними Керт работали не покладая рук.

Оборудовали базу на заводе, взяв за основу кабинет и прилегающие помещения. Подключили холодильники и набили их продуктами. Зелёный как специалист по маякам обследовал здешний и сделал какие-то выводы, но Василиса не знала, какие именно, потому что они с Мири взялись за головы. Но не за свои, а за те, которые на тумбочках. Постригли им волосы и бороды, у кого есть, помыли и обработали антисептиком кожу. Они никак не реагировали, и было непонятно, чувствуют ли что-нибудь.

Василиса проверила соединения шлангов, подтянула там, где капало, потом они с Мири помыли полы. По крайней мере, теперь в офисах не воняет, и подошвы не прилипают.

Пока возились, чуть не упустили момент – химера из помещения с начальницей отключила клавиатуру у одного из заместителей и как раз собиралась подключить ей.

Мири отобрала клавиатуру, не без труда вытолкала химеру в соседний офис и подпёрла ручку стулом.

– А ты говоришь, тупая! – упрекнула она Василису.

– Скорее всего, алгоритм, в случае отсутствия клавиатуры на замену, предусматривает приоритетное обеспечение работы начальства.

– И что с этим делать?

– Спроси деда.

Мири умчалась, а Василиса вернула клавиатуру пострадавшему сотруднику. Долго всматривалась в лицо директрисы, но оно оставалось абсолютно бесстрастным. Отметила только, что, по сравнению с фотографиями, выглядит она не очень. Подумав, смазала ей губы гигиенической помадой. Больше ничего в голову не пришло.

Мири вернулась с клавиатурой и карманной рацией.

– Дед решил попробовать наладить контакт, – пояснила она. – Он будет ей писать, она, если захочет, ответит. А мы будем держать руку на проводе. Чуть что – сразу отключим!

– Да, дед, мы готовы! Подключать? Ладно, жду.

Механическая рука, соединённая с тумбочкой, постучала указательным пальцем по столу.

– Есть, дед! – сообщила в рацию Мири. – Два, пауза, три, как ты сказал. Давай, Вась!

Василиса подключила клавиатуру и мышку к разъёмам на столе и пододвинула их под руки. Встала сбоку, взявшись за провод. Если что – одно движение, и начальница снова будет отключена.

Та начала уверенно и быстро печатать, иногда делая паузы, видимо дожидаясь ответа.

– Дед, всё норм? – уточнила Мири.

Послушала рацию, сказала Ваське:

– Дед говорит, она сильно ошарашена, но готова сотрудничать.

***

– Кремень баба! – довольно сказал Брэн, когда они вернулись в кабинет. – Я бы вряд ли легко принял тот факт, что на самом деле я башка на тумбочке. Кстати, очень надеюсь, что это не так. Потому что как проверить-то? Но я дал ей доступ к внутренним камерам. Передаёт привет двум симпатичным девчонкам и благодарит за новую причёску.

– Э… Ну, ей тоже привет, наверное, – смутилась Васька. – А парикмахер из меня…

– Первый за много лет, выбирать не приходится. Впрочем, думаю, это был чёрный юмор. Она та ещё язва, как оказалось. Они с Харимером просто созданы друг для друга.

– А она нас не кинет, дед? – озаботилась Мири. – Мы же не сможем её постоянно контролировать.

– Хаример сможет. Кроме того, она написала мне, как понизить её допуск, и я сделал это. Теперь она просто консультант, без права управления. И консультант ценный – я бы год доходил до того, что она мне уже выложила. А сколько ещё выложит!

Потом капитан, бортмех и Керт притащили кресло с Харимером. Его пришлось извлекать из кокпита сбитого штурмовика при помощи волантера – зависли и вытащили лебёдкой. Потом Зелёный починил движки, и оторвавшуюся от земли конструкцию не без труда протащили по всем коридорам и лестницам. Хаример ругался, говнился, сыпал язвительными репликами, но Василисе показалось, что он доволен тем, что не взорвал себя с самолётом.

Брэн подключил его кресло к информационной сети Завода, и пилот затих, поглощённый исследованием открывшихся глубин. «Кажется, – подумала Василиса, – нам действительно удалось что-то изменить».

***

Вечером все, кроме Харимера, собрались в кают-компании волантера.

Капитан взял слово первым:

– Маяк, к которому вывел нас Керт, оказался дохлым. Но слетали всё же не зря, в нём рассыпался только один кристалл, второй мы хозяйственно прибрали к рукам. Если где-то попадётся ещё один, будет комплект, которым можно оживить любой маяк. Жаль, что Ушедшие не оставили инструкций, где брать расходники.

– По здешнему маяку, – сказал бортмех, – ситуация интереснее. Не поручусь на все сто, но подключение его к Заводу – более позднее, чем сам маяк. То есть, Ушедшие его запустили и благополучно ушли, а потом пришли какие-то ушлые ребята и переключили его с поддержания Дороги на поддержание собственных штанов. То есть, на производство.

– Это типичная картина, – добавил капитан. – Большинство технологий, приписываемые Ушедшим, на самом деле более поздние и просто паразитируют на их энергетике. То же производство УИНов. Да и с волантерами, подозреваю, всё не так просто. Я имел дело с разными артефактами и готов поручиться, что их делала следующая техническая цивилизация Мультиверсума. Её принято называть Первой Коммуной, и от неё осталось довольно много интересного.

– А зачем им делать протезы? – удивилась Мири.

– Вряд ли они делали именно протезы, – ответил ей Зелёный. – Производство здесь многократно перепрофилировалось на основе некой старой базы. Может быть, тут искусственных людей клепали, а потом, на основе их деталей, стали протезы собирать. Но это я так, наугад ляпнул.

– Кстати, насчёт искусственных людей! – оживилась Василиса. – Киберы Терминала испытывают жёсткий дефицит запчастей к своим телам. Если удастся наладить их производство здесь…

– Стой! Молчи! – подскочил Керт.

– Почему?

– Мне стыдно! Это должен был предложить я! Ведь на поверхности же лежала возможность! А теперь придётся платить тебе процент за идею!

– Да ладно тебе, – смутилась Василиса, – не надо мне ничего…

– Надо! Я честный бизнесмен! Обговорим потом детали.

Зелёный вернул обсуждение к маяку:

– Хватит о коммерции. Есть принципиальный вопрос – что делать с маяком дальше?

– А какие варианты? – спросила Мири.

– Если кто забыл, – ответил он, – напоминаю: наша основная миссия – возвращать маяки в строй. То есть, включать их в систему поддержки Дороги. И мы пока в ней не сильно преуспели. Однако, если мы переключим этот маяк в режим излучения, то, во-первых, останется без энергии Завод. Во-вторых, на сигнал моментально примчатся самые разные силы, мечтающие его отжать себе. Все они решительные и резкие ребята, не стесняющиеся в средствах, и на благополучие этого среза им плевать.

– Без завода нам конец, – сказал мрачно Брэн. – Я удалённо деактивировал те мины, которые можно отключить, и новые теперь сбрасываться не будут, но осталась куча автономных. То есть протезы нам ещё понадобятся. Да и что мы будем обменивать на продовольствие? Пока очистим поля от мин, пока поднимем своё сельское хозяйство – это годы потребуются. Опять же проект сотрудничества с Терминалом выглядит перспективно…

– Именно поэтому мы и обсуждаем судьбу маяка, а не дёрнули рычаг, как нам, вообще-то, положено, – сказал капитан. – У нас есть и свои соображения на этот счёт.

– Любопытно услышать, – кивнул Брэн.

– Дело в том, что волантер имеет большую, но не безграничную автономность. Заправка ему требуется не часто, но энергии на неё нужно море, и, что самое неприятное, зарядить его можно только от маяка. При этом единственный известный нам действующий маяк больше не под нашим контролем. Нас там заправят, но стребуют за это сполна. И торговаться не выйдет – монополия.

– И вы, – тут же сообразил Керт, – хотите диверсифицировать поставщиков?

– Да, нужна альтернативная точка заправки, чтобы нам не могли ставить условия. И мы готовы рассмотреть формы сотрудничества, включающие использование вашего маяка в этом качестве…

***

Василису обсуждение коммерческих нюансов, как всегда, вогнало в скуку, и она ушла в каюту. Вскоре в дверь кто-то поскрёбся. Открыла – Мири.

– Можно я у тебя посижу?

– Конечно, – удивилась девочка, – а в чём дело?

– Керт настроился получить от меня ответ.

– Ответ на что?

– С ним я или нет.

– Не поняла. Он тебя замуж, что ли, зовёт?

– Ну какой замуж? Мне пятнадцать так-то.

– А что?

– Он меня зовёт в бизнес-партнёры. А это для Керта как замуж, семья, дети, дом, совместная старость и общая могила в конце. Пока смерть не разлучит наши капиталы. Обменяемся ли мы в какой-то момент кольцами, тут уже вторично. И даже позволю ли я ему однажды запустить мне руку под юбку, не так важно.

– Ты не носишь юбки. Хотя я тебе подарила две своих.

– Ну разумеется, это всё меняет! – скептически сказала Мири.

– Извини.

– Просто мне лень брить ноги. И у меня вечно сбиты коленки. И слишком худые голени. И вообще нет жопы. Мне б твою фигуру – ходила бы в мини, чтоб аж трусы торчали. А с тем, что есть, предпочитаю штаны.

– Ладно-ладно, поняла. Сама люблю комбинезон. И что ты ответишь Керту?

– Если бы я знала, что ему ответить, то не пряталась бы у тебя в каюте… – вздохнула Мири.

– Он же не отстанет?

– Нет, он упёртый, как беспилотный бульдозер. У него планы на десятилетия вперёд, и ему надо прямо сейчас знать, учитывать ли в них меня. Готова спорить, что у него детально расписаны оба варианта – со мной и без.

– Тебе это не нравится?

– Меня это бесит. Понимаешь, подруга, что бы я ни сказала – хоть «да», хоть «нет», – для него ничего принципиально не изменится. Он пойдёт к своей цели этим путём, или тем путём. Просто сейчас развилка. Однажды мы бы все равно к ней пришли, но теперь всё ускорилось.

– Есть хороший метод, – сказала Василиса. – Называется, «Что, если». Что будет, если ты скажешь «да»?

– Ну… – Мири задумалась. – Дальше я поступаю в распоряжение Керта. Сказав «да», я становлюсь частью его плана. Поскольку план его, то мне надлежит делать, что он скажет. Он мне доверяет, я своя, поэтому он поручит мне какое-нибудь важное направление – например, торговлю на рынке. Это для него большое облегчение – меня не надо контролировать, следить, чтобы я не спёрла деньги из кассы и так далее. Кроме того, я местная, я всех знаю, понимаю, что нужно общине и так далее. Это развяжет Керту руки на других направлениях.