Текст книги "Календарь Морзе (СИ)"
Автор книги: Павел Иевлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Календарь Морзе
Павел Сергеевич Иевлев
Эта и другие книги
Павла Иевлева
всегда доступны
напрямую от автора
на сайте uazdao.ru
– Но ведь завтра когда-нибудь будет сегодня!
– Нет, никогда! Завтра никогда не бывает сегодня! Разве можно проснуться поутру и сказать: «Ну вот, сейчас, наконец, завтра»?
Белая Королева
Но если хочешь довести
Людей до горьких слез,
Их безопаснее всего
По радио дразнить.
Г. Остер
© Павел Иевлев, автор 2018
© Владислав Путников, обложка, 2018
Глава 1
– Доброе утро, город! – сказал я в поролоновую подушку микрофона. Стрелки амплитудных индикаторов метнулись вправо-влево, а Чо́то показал из-за стеклянной стены аппаратной большой палец – мы в эфире.
– Сегодня, как всегда, тринадцатое июля, четверг, но если бы это было, например, второе февраля, то к нам пришёл бы знаменитый День сурка! Говорят, если сурок в этот день вынет голову из задницы и увидит окружающую реальность такой, какова она есть, то его ждут удивительные, но не очень приятные открытия о себе и Мироздании!
Я показал Чото на кофейный аппарат, он кивнул, а я продолжил:
– К счастью, все сурки мира на то и сурки, чтобы никогда не совершать этого подвига, а совершившие его моментально перестают быть сурками, поэтому зима в головах сурков будет продолжаться так же вечно, как у нас с вами – лето! А теперь – музыка!
Я выбрал трек The Swing Ninjas – 3 Blind Mice, и под развеселый свинг о трёх слепых мышках Чото принес мне кружку.
Утренние эфиры медленно и мучительно убивают во мне внутреннюю сову. Я встаю в шесть, чувствуя себя как оживленный электрическим колдунством зомби с пришитой к жопе башкой.
Я не могу без кофе.
…Three blind mice. Three blind mice.
See how they run. See how they run…
Смотри, как они бегут, смотри… Жаль, что нам бежать некуда. Стрежев – не самое паршивое место на свете. Небольшой старинный городок на берегу реки, похожий на помесь Торжка с Суздалем, только поменьше истории и побольше асфальта. Здесь можно неплохо жить, если есть, зачем: дешевая аренда, копеечная коммуналка и минимум транспортных расходов, потому что везде можно дойти пешком. И все же, если бы отсюда можно было уехать, я бы, наверное, уехал.
Или нет. Ведь есть еще Анюта.
Первым на утренний эфир ко мне пришел целый генерал. Командир городского гарнизона генерал-майор Петрищев, пожилой седой вояка, суровый, как огнеметный танк «Буратино».
Я закурил, что категорически, насмерть, совсем и навечно, под угрозой медленного расстрела ржавыми пулями запрещено правилами, пожарным надзором и владельцем радиостанции, и, дождавшись последних аккордов, решительно переключился на микрофон.
– Итак, вы на волне Радио Морзе, с вами в это утро Антон Эше́рский и программа «Антонов огонь»! Четвертого октября, дорогие радиослушатели, мы бы отмечали День гражданской обороны! Каждый служивший в рядах, знает, что, оказавшись в эпицентре ядерного взрыва, солдат должен держать автомат на вытянутых руках, чтобы расплавленный металл не капал на казенные сапоги. Обязанность же гражданского лица – завернуться в простыню и медленно ползти на кладбище. Почему медленно? Во избежание паники!
В этот день всякий должен освежить в памяти поражающие факторы ядерного взрыва, проверить сроки годности банок с тушенкой и лишний раз потренироваться в скоростном надевании противогаза. Напоминаю: норматив на «отлично» – семь секунд, на «удовлетворительно» – десять.
Что сидите? Время пошло!
А пока вы там сопите в гофрированный шланг, мы тут побеседуем с нашим главным военным! Здравия желаю, товарищ генерал!
– Здравствуйте, Антон, приветствую уважаемых радиослушателей, – вежливо ответил он.
– Начну с самого главного вопроса, который интересует всех жителей города: от кого нас защищает гарнизон? Какова, так сказать, наша военно-оборонная доктрина? Кто потенциальный противник?
– Военную доктрину формирует общество, – строго ответил генерал. – Дело армии – гарантировать ее воплощение, поддерживая надлежащую боеготовность. У нас найдется ответ на агрессию любого противника, хоть потенциального, хоть кинетического!
– Считаем ли мы себя атакованными?
– Мы этого не утверждаем, но и не исключаем.
– И как мы реагируем?
– Согласно устава. Путем поддержания постоянной боевой готовности войск, совершенствованием уровня военно-профессиональной подготовки личного состава, его физической выносливости, слаженности экипажей, расчетов, подразделений, частей и органов управления для выполнения боевых и других задач в соответствии с их предназначением.
– Боевой дух высок?
– Как никогда! – отрезал генерал. – Нас не смутит даже десант шотландских парашютистов!
– Броня крепка? Калибр велик? Камуфляж скрытен?
– Броня крепка, как лоб прапорщика, своим калибром гордится каждый воин, а камуфляж настолько хорош, что снайпера на учениях съела корова!
– Ого, я смотрю, вы за словом в карман не лезете! – удивился я.
– Как говорят в армии, – сурово двинул седыми бровями офицер, – если генерал молчит, то это портрет генерала!
– И что же, личный состав не жалуется на отсутствие ясных целей?
– В армии можно жаловаться только на короткий срок службы! – напомнил мне генерал армейскую мудрость.
– А кстати, – ухватился я за тему, – что там со сроком службы? Сколько дней до приказа? Вечные восемьдесят? Дедушки не кушают масло?
– С дедовщиной мы боремся, – строго сказал генерал. – Что же касается увольнения в запас военнослужащих срочной службы, то таковое временно приостановлено до прекращения режима чрезвычайной ситуации.
– А она чрезвычайная?
– Разумеется. При отсутствии связи с командованием вскрываются соответствующие конверты с приказами и далее гарнизон действует в соответствии с ними.
– И как долго это будет продолжаться, если ситуация не изменится?
– Если ситуация не меняется достаточно долго, она перестанет быть чрезвычайной… – философски заметил генерал.
– И кто это определяет?
– За отсутствием связи с Главнокомандующим, часть его полномочий временно переходят к следующему доступному представителю власти, то есть, в нашем случае, к губернатору. Но, как бы ситуация не повернулась, будьте уверены – мы готовы дать отпор кому угодно! Со всей решительностью и применением любых военных средств, имеющихся в нашем распоряжении.
– А какие средства… – начал было я.
– А вот это – военная тайна! – пресек мои поползновения командир гарнизона. – Не сомневайтесь, достаточные. Не зря вскормила нас Родина своей стальной сиськой!
Ну вот, так и не узнал, есть ли у наших вояк ядрёна бомба. Интересно же.
– Наши юные радиослушатели, только что достигшие возраста алкогольного согласия, интересуются – что будет с призывом?
– Пусть ваши слушатели не волнуются – Родина даст им возможность послужить себе. Никто не забыт, и ничто не забыто!
– Ну что же, мы прощаемся с нашим гостем, который так убедительно сообщил, что нам есть кому делегировать право на насилие, чтобы демонстративно отказаться от него самим. Кстати, Международный день отказа от насилия отмечают второго октября. Ведь, как известно, человеческое общество может существовать без насилия так же долго и комфортно, как сам человек – не какая. Ну, то есть потом, конечно, всё равно предательский запашок выдаст, но всегда можно сделать вид, что это кто-то другой ему в штаны насрал, а он-то ни-ни. Не какает.
Пока крутился очередной трек, я спросил:
– Кто у нас там еще, Чото?
– Почему ты всегда называешь меня этим странным именем?
– Оно тебе подходит. Был такой… хм… известный коллега с популярного радио… – сказал я, надеясь, что Чото никогда не узнает, откуда на самом деле я взял это прозвище11
Чото – дрессированный зверек радиодиджея Раби Рэй Рана в компьютерной игре Far Cry 4.
[Закрыть]. – Так кто у нас на утреннем эфире?
– Малдер… – недовольно сказал Чото.
– Опять?
«Аномальщик-конспиролог», требующий, чтобы его называли исключительно «Малдер», всегда был с изрядной ебанинкой, а по нынешним обстоятельствам стал и вовсе несносен. У нас с ним была редкая взаимность чувств: я считал его конченым придурком, он меня – редкой сволочью. Возможно, мы оба были правы.
– Черт с ним, гони этого уродца в эфирную.
Длинный и нескладный, с волосами, завязанными в конский хвост, худой и плохо выбритый Малдер был визуально негигиеничен, и после него хотелось помыть с хлоркой стул. Одетый во что-то неопределенно-полевое и не очень чистое, он как будто только что вылез из своей любимой канализации. (Никогда не понимал, почему инопланетян надо искать в каких-то говнах, но ему, безусловно, виднее). Кофе я ему не предложил – много чести. Я кофе за свои деньги покупаю, а на этого халявщика не напасешься. В отличие от киношного Малдера, наш не имеет ни зарплаты агента ФБР, ни желания заняться чем-то, кроме спасения человечества, поэтому всегда готов выпить и съесть все, что ему предложат. И то, что не предложат, тоже.
Чото показал на часы и указательный палец – минута до эфира. Я водрузил на голову наушники, дослушал музыку до тишины и потянул ползунки на пульте.
– Вы все еще на волне Радио Морзе, с вами Антон Эшерский и программа «Антонов огонь». Если бы сегодня было не тринадцатое, а второе июля, то мы вместе с самой долбанутой частью Человечества отмечали бы Всемирный День НЛО, он же День уфолога.
Если вы риали вонт ту билив, то вы пошли бы выстригать круги на полях, подавая сигналы кораблям рептилоидов. А если вы не вонт, то и не надо. На кой хрен нам тут ещё и рептилоиды? Своих мудаков хватает…
Итак, сегодня в нашей студии Вла…
– Малдер! – перебил недовольный тарелкер. – Называйте меня Малдер! Это важно!
– Как скажете! Встречайте – Неагент Батькович Малдер, уважаемый в узких кругах специалист по всему непознанному, что не вошло в школьную программу пятого класса.
– Здравствуйте, уважаемые радиослушатели…
Малдер, в девичестве – Вова, говорил быстро, невнятно, глотая слоги, брызгая слюной, но так убежденно и горячо, что аудитории нравилось. Во всяком случае, так думали наши рекламодатели. На мой взгляд, нес он какой-то болезненный бред, но у меня специфический ракурс.
– Надо полагать, уважаемый Малдер, у вас есть собственное мнение о том, что случилось с нашим городом? Это происки спецслужб, тайный эксперимент ученых, планетарная катастрофа или мы все умерли и попали в чистилище? – привел я свежий хит-парад самых популярных версий от приподъездных бабок.
– Ну что вы говорите, какие спецслужбы? – демонически расхохотался уфолог. – Уж я-то, поверьте, имел с ними дело!
Ага, точно, имел, мне рассказывали. Когда влез в колодец с кабелем ФСО, а его моментально прихватили там за жопу. Побывал в застенках (минут сорок), пострадал за правду (получил административный штраф), проникся еще более железной уверенностью, что власти скрывают.
– Разумеется, это вмешательство инопланетного разума! Даже странно, что, когда мы наконец имеем перед собой неопровержимые доказательства, кто-то еще сомневается!
– А почему вы вообще считаете, что это… разумная сила? Где усматриваете проявления разума? – заинтересовался я.
– А как же! – разволновался Малдер. – Вот, например, откуда этой силе знать, сколько товаров должно респавниться22
Респа́вн (респаун, respawn) – в компьютерных играх: повторяющееся появление какого-либо объекта или персонажа игрового мира, происходящее в определённой точке.
[Закрыть]? Как она узнаёт?
– А как унитаз узнаёт, сколько ему набрать воды в бачок? – ответил я ехидно. – Мало ли слили, много ли – он всегда набирает ровно столько, сколько надо! Откуда он знает?
– Откуда? – искренне удивился Малдер. Сарказм для него был недоступен в принципе. – Действительно, знает же…
– Это неважно, – справился с замешательством он. – Важно, что хотят от нас Старшие Братья по Разуму!
– И что же?
– Они хотят, чтобы мы возвысились до их уровня! Они ждут, что мы начнем совершенствоваться. А мы продолжаем жить, как будто ничего не случилось! Как будто работа, семья, деньги все еще имеют значение!
Ну да, ни работы, ни семьи, ни денег у Малдера отродясь не было.
– А что, не имеют?
– Ну, разумеется! – он аж на стуле начал подпрыгивать. – Мы цепляемся за отжившие товарно-денежные отношения! За неравенство и несправедливость! За дискриминацию, наконец! Те, у кого нет денег, вынуждены работать на тех, у кого они есть!
В экономическом вопросе Малдер был криптоанархистом: нигде не работал и жил на какие-то подачки, но считал это не ленью и распиздяйством, а борьбой с системой. Пребывая в полной уверенности, что его обязаны содержать просто потому, что это справедливо, он воровал продукты в супермаркетах и принципиально не платил за квартиру.
Впрочем, теория «несправедливого распределения общественных благ в городе» имела и других, более серьезных приверженцев.
– А зачем этому… разуму поднимать нас до своего уровня? В чем его интерес?
– Они хотят, чтобы мы вошли в Межгалактическое Братство!
– Зачем?
– Потому что они велики и гуманны! Для них разум – великая ценность!
– Чей?
– Что чей? – растерялся он.
– Чей разум для них великая ценность?
– Ну… вообще… разум. Любой.
– И почем?
– Что почем?
– Ну, разум. Если он ценность, то и цена у него есть. Вот я и интересуюсь – почем килограмм? Или килобайт? Тут не продешевить бы, раз спрос появился…
– Ими не движут корыстные мотивы! – возмутился Малдер.
Мда… Я готов поверить даже в зеленых человечков из тарелочек, если увижу их трезвым, но не в бескорыстных существ, какого бы цвета они ни были. Бескорыстные не выживают.
– Скажите, Малдер, – сказал я вкрадчиво, – вы же плотно занимаетесь поисками братьев по разуму?
– Да, да, конечно! Вот у меня и оборудование… – он полез было под стул к своему кофру, но я деликатно пресек эту попытку.
– А какие их проявления вы готовы продемонстрировать?
– На сегодня, – важно произнес явно готовившийся к этому вопросу Малдер, – я не готов предъявить доказательства. Это вызовет слишком сильный шок у обывателей! Однако могу заявить, что их деятельность в городе становится все интенсивнее. Например, вы знаете, что в последнее время зафиксированы необъяснимые исчезновения людей?
– И что, их похищают инопланетяне?
– А кто же еще! – удивился Малдер. – Должны же они контролировать процессы, ставить эксперименты, опыты всякие…
Глаза его подёрнулись мечтательной поволокой, голос стал томным, с придыханием… Этот волосатый мудак мечтал быть похищенным!
Чото из-за стекла показал мне на часы, и я быстренько закруглил беседу:
– Благодарю вас за интересный рассказ, думаю, мы с вами еще встретимся в этой студии, а на сегодня наше время вышло. Кстати, дорогие радиослушатели, шестого сентября был бы День похищения инопланетянами. Это праздник тех, кто настолько никому не нужен, что их последней надеждой осталась тарелочка. Подойдите к зеркалу, посмотрите туда – вот вы бы такое похитили?
Я поменял местами ползунки на пульте, запуская перебивкой тему из «Секретных материалов» и передал бразды правления Чото.
– Ксения грезит о коитусе в Лексусе, а у Жени жопа застряла в Пежо, – продекламировал он речевую разминку, тщательно артикулируя каждое слово. Наступало время дневного выпуска новостей, а мне было пора на свидание. Главное – быстро проскочить коридор, пока Малдер не спохватился и не начал просить денег в долг.
На выходе из здания задумчиво курил генерал.
– А у вас-то люди не пропадают? – спросил я его устало. После общения с Малдером всегда кажется, что у тебя литр крови выпили. Удивительно занудный тип.
– В армии нет слова «пропал», – веско ответил военный. – В армии есть слово «проебали»…
В машине постоянно включен приемник, и с парковки я выехал под бодрые позывные «Радио Морзе – максимальная помехоустойчивость!» – морзянка, переходящая в музыкальную коду.
«На Радио Морзе время новостей, и с вами Женя Продулов. Вчера вечером горожане имели возможность прослушать очередное обращение главы мэра города…»
Я выругался, остановился у обочины, достал телефон и написал ему в мессенджер: «Чото, ты еблан. Какое еще „обращение главы мэра“? А остальная часть мэра где была?»
Чото в эфире запнулся и поправился:
«Да, очередное обращение главы города к горожанам было посвящено проблемам личной безопасности, которую он обещал всемерно обеспечивать. Как выразился наш мэр: «Мы не будем позволять всяким гражданам сомневаться!» Администрация внесла в городскую Думу предложение о формировании Народной Дружины, создаваемой на добровольной основе из принудительно мобилизованных граждан. Законопроект будет обсуждаться на дневной сессии нашего парламента…»
В мессенджер пришло капсом: «ОЙ, ИЗВИНИ». Я поехал дальше, уже не особенно вслушиваясь, чтобы не расстраиваться. Чото вообще славился своими залипухами, он и не такое мог в эфир брякнуть. Как заслуженный обладатель черного пояса с розовыми помпончиками по классическому пофигизму, я относился к этому снисходительно – все равно девяносто девять процентов слушателей ничего не заметят. Люди вообще никогда не слушают, что им говорят.
В кафе успел заказать себе чай и пролистать то, что в городе, за неимением выбора, называют интернетом. Анюта явилась с дежурным опозданием в двадцать минут, но Анюте можно. Анюте можно все. Когда она вошла с полуденного солнца в темный зал и, сняв темные очки, застыла на пороге, оглядывая столики, сердце мое привычно замерло, пропустило пару тактов и сменило ритм.
Ненавижу себя в такие моменты. Нет ничего глупее и унизительнее безответной влюбленности.
– Привет, Антон! Долго ждал?
– Как всегда, Анюта, как всегда. Что заказать?
– Чего-нибудь вредного, калорийного, вкусного и побольше! – господи всемогущий, ну разве она не совершенство?! – Я не успела позавтракать!
Официант был уже тут как тут, улыбаясь ей так, что еще немного – и уголки рта сойдутся на затылке.
Анюта нравится всем. Меня это бесит, но я не могу убить всех людей. Тем более что, даже если я это сделаю и мы останемся последними людьми на свете, то все равно будем «просто друзьями».
Так что сначала я не стал бить официанта головой об стол, потом не стал коленом ломать нос, потом не врезал ему по яйцам и не начал топтать упавшего с криком «хули ты лыбишься, ушлепок». Просто продиктовал заказ, чтобы он наконец свалил уже на кухню и вынул свои масляные глазки из Анютиного декольте, пока я их не вынул из его глазниц вилкой.
– Как дела, Анюта? – спросил я самым светским тоном, который возможен при одновременном мысленном расчленении трупа бензопилой. – Над чем работаешь?
Анюта Трубная, помимо работы в местной многотиражке «Стрежевский вестник», подвизается стрингером33
Это, внезапно, не тот, кто носит стринги, а журналист, не входящий в штат какого-либо издания.
[Закрыть] – вольным журналистом, зубастым, как челюсть акулы. У нее личная онлайн-газета «Анютины глазки», где в качестве верхней картинки вставлены те самые «глазки» – две башни Саурона с горящим глазом из фильма «Властелин Колец». Если навести курсор, то левый подмигнет. Ну да, провинциальный веб-дизайн. Ладно, ладно. Это не так пошло выглядит, как звучит, и соответствует концепции. Анюта выворачивает наизнанку городские секреты, бичует местные пороки, талантливо высмеивает региональное начальство, волком выгрызает провинциальную коррупцию и неизбежное местечковое распиздяйство. Аня хочет сделать мир лучше.
Кого-нибудь другого давно бы убили, но на нее ни у кого рука не поднимается.
– Ты слышал, что в городе пропадают люди? – сказала она, очаровательно нахмурившись.
– Слышал, – честно подтвердил я. – Малдер сегодня нес эту чушь в моем эфире.
– Это не чушь! – она хороша, когда сердится. – Это факты! Но Кэш запретил ставить в «Вестник», ему мэр не велит.
– Ага, так вот почему предложили дружинников мобилизовать… – догадался я. – Работают на опережение!
– Дружинников? – удивилась Анюта. – Когда?
– Иногда стоит пользоваться открытыми источниками, – улыбнулся я. – Вон, Чото уже в утреннем выпуске обнародовал.
Анюта очень мило закусила нижнюю губу – она терпеть не могла, получать информацию не первой.
– Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. Но исчезновения – это моя новая тема, я ее работаю.
– Так что, фермеры отменяются? Черт, а я так рассчитывал… Природа, птички, комары, навоз, сеновал…
– Тебе бы только сеновал… – засмеялась Анюта. – Мы поедем к фермерам, раз уж решили, но не раскатывай яйца, Антон. Никакого сеновала не будет, вечером вернемся.
– Яйца подкатывают, раскатывают губы, – покачал я укоризненно головой. – Профессионал должен быть точен!
– Ты совмещаешь оба занятия, а я объединила формулировки.
Я добровольный помощник, водитель и телохранитель. Ведь мы друзья. Анюта – отличная подруга, всегда готовая хоть на бал, хоть на рыбалку и не чуждая иногда дружеского секса. Я хочу на ней жениться и завести детей – прекрасных белокурых малышей с ее божественно синими, с темным ободком, глазами, – ее устраивает дружба и секс без обязательств. Что-то не то у нас с гендерными ролями.
Понимания в этом вопросе не нахожу, но и надежды пока не теряю.
Официант принес мясо и подал с таким видом, будто отрезал его с собственной жопы. Ненавижу урода – хули он глазеет? Аня откромсала ножом кусок стейка и вцепилась в него ровными белыми зубами.
– Статью про фермеров все равно надо делать. Про них никто не пишет, мэрия их игнорирует, потому что типа область, губернатор… ну, ты понимаешь.
Анюта досадливо сморщила тонкий прямой нос с крошечным гвоздиком пирсинга – губернатор оставался неприступен для прессы.
– Скорее всего, ничего интересного ты там не найдешь. Ну, за исключением сеновала, конечно.
– Люди должны знать правду, какой бы скучной она ни была! – убежденно заявила Анюта.
И, разумеется, мы поехали.
