Текст книги "Учение древних ариев"

Автор книги: Павел Глоба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 53 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Любопытны высказывания античных авторов о саках. Так, например, о зарождении первых городских поселений на Сырдарье в период саков мы знаем из записок Ктесия (V–IV вв. до н. э.), пользуясь которыми, Диодор утверждает: «Зарина (царица саков) привела в культурное состояние большую часть земли, построила много городов».Греческий историк Геродот называет саков массагетами, говоря о них так: «С запада Каспийское море ограничено Кавказом, с востока к нему примыкает равнина на необозримом пространстве. Значительную часть этой обширной территории занимают массагеты, против которых и задумал идти войной Кир».Страбон, в отличие от Геродота, был более точен и указал места их пребывания более подробно: «Народы, живущие по ту сторону Каспийского моря, назывались одни саками, другие массагетами… Саки отделены от согдийцев Яксартом (Сырдарьей), а согдийцы от бактрийцев Амударьей».

Из тех же древних источников можно узнать и о том, что саки были смелыми и отважными воинами. Так, например, военные мемуары Арриана повествуют о сакских городах, расположенных на берегу Яксарта, и их жителях, восставших против Александра Македонского. По истории Геродота известно, что именно массагетами была разбита армия Кира II (530 г. до н. э.) – великого царя Персии. А описание древнего географа Дионисия (II в. н. э.) дает понятие о самих сакских воинах: «За Согдианой по течению Яксарта живут саки, стрелами бьющиеся, из всех стрелков в мире самые искусные».

Сохранились любопытные моменты и из обыденной жизни саков. О них поведал античный историк Эфор: «Овечьи пастухи саки – племя скифов. Они жили в хлеборобной Азии, выходцы от справедливых кочевников… Они передвигаются на повозках и питаются молоком».В свою очередь, Климент Александрийский рассказал о древних традициях внутри сакских племен: «Кто из саков хочет жениться на девушке, должен вступить с ней в борьбу. Если верх в борьбе остается за девушкой, борец остается ее пленником и поступает в ее полное распоряжение. Только поборов девушку, может юноша взять ее в свою власть».Кстати, этот древнейший обычай, переживший века, дошел до наших дней в виде казахско-киргизской народной игры «кыз-боры» (волк-дева) – поединка джигита с девушкой, который, как форма брачного состязания, проходит красной нитью в казахском народном эпосе.

Постоянными спутниками кочевой жизни саков были повозка (арба) и медный котел. При перекочевке арбы строились такими длинными рядами, что занимали огромное пространство, составляя причудливую картину движущегося «города». Впоследствии многие казахские города и поселки получили названия, зависевшие от строя повозок: Кангка, Кырык-арба, Урда-Конган и др. По описанию Ибн-Батуты, вереница этих арб простиралась от ста до пятисот. Во время кочевки арбы идут гуськом. Именно с этим явлением историки-лингвисты связывают один из переводов слова «казах»: «каз-ак» – «подобен гусю».Еще один вариант, «казах» – «казак»,широко распространен в тюркских наречиях обозначением вольных людей, отважных воинов и наездников. Правда, есть и третий вариант происхождения слова «казах», связанный именно с принадлежностью казахов к древним соплеменникам – сакам: «кас-сак» – «подобен саку».

К рассказу об арбе-повозке следует добавить еще и тот факт, что эти незамысловатые сооружения сыграли определенную роль в исторических источниках, оставив след о таком степном народе саков, как кангка – северных и северо-восточных соседях Согдианы и Древнего Хорезма. Их территория локализуется средним течением Сырдарьи, близ древнего города Шаша (ныне Ташкент). В этом значении страна Кангкавстречается в «Авесте» и пехлевийских памятниках, а также в «Шахнаме» Фирдоуси, где она рисуется как северная соперница Ахеменидского Ирана, против которого они вели многолетнюю войну. Об этом же говорят и греческие историки в рассказах о походе Кира и Дария в страну кочевого народа саков. По «Шахнаме» город Канг-Вигишт лежал на правом берегу Сырдарьи и был последним убежищем для Афрасияба, который, преследуемый иранскими войсками, скрывался в этом городе. Там же имеется рассказ об осаде этого города и бегстве Афрасияба подземным ходом. Предания о существовании подземного хода в районе древнего Шаша сохраняются и поныне среди местных жителей. Подобными легендами овеяна и местность вокруг Сайрама, в частности гора Казы-гурт, где сказочные пещеры и подземные лабиринты много лет служили местом поклонения степняков. Упоминания о пещере или подземном строении, куда приносили жертву князья страны Кангки, встречаются и в «Авесте»: «Даруй мне [воин Туса] такую удачу, о добрая, мощная Ардвисура Анахита, чтоб я победителем стал над богатырями, от Ваэсаки происходящими сыновьями, у прохода Хшатросука, наиболее высоко расположенной и возвышающейся, Артой освященной [крепости] Канха, чтобы я воинство туранских земель вдребезги разбил…».О племени саков – кангка – имеются данные и в индусском героическом эпосе «Махабхарате», где один из главных персонажей поэмы, рассказывая о принесенных индусскому царю дарах, упоминает: «У дверей его среди других народов ожидали саки, тохары и канки, косматые люди со лбами, украшенными рогами, с руками, заполненными данью: ткани из шерсти, из волокон рангу, из шелковых нитей, из волокон дерева патта, ткани курчатые тысячами, ткани из редких нитей, из овечьего руна, шкурки, нежные на ощупь, длинные мечи с острым лезвием, сабли, железные копья, топорики, напитки, разные ароматы, тысячи драгоценных камней».Отсюда видно, что саки и их сородичи кангка находились на довольно высоком уровне общественного развития, с наличием разнообразных городских ремесел, которые позволяли им вести активную торговлю с другими странами. Это же подтверждают и археологические раскопки Г. В. Григорьева в Келесской степи, который установил наличие караванного пути, проходившего от оазиса Шиша на север и запад.

По мнению ученых-археологов, сакские города в бассейне Сырдарьи представляли собой крупные поселения, самым значительным из которых был город Кангка – ремесленный и торговый центр древнесакских племен V–II веках до нашей эры. Богатый материал, найденный в раскопках сакских городищ, указывает на культ бараньих рогов, изображение которых существовало еще в самой глубокой древности. Сначала оно имело магическое значение, затем стало символом власти. Это связывает древних саков с древними персами, у которых бараньи рога были одним из символов царской хварны. Этот хварноносный символ древних персов играл большую роль и в идеологии древних саков. Вспомним хотя бы приведенный выше рассказ из Махабхараты, где речь идет о саках, как косматых людях со лбами, украшенными рогами – рассказ, несомненно, воспроизводящий облик сакских вождей, украшавших свои головные уборы скульптурными изваяниями бараньих рогов. Вот откуда у казахских султанов сословным знаком в прежнее время служил горный баран (архар) с рельефным изображением его спиральных рогов.

Позднее, в III веке до нашей эры из сакских племен выделяются наиболее сильные в экономическом отношении племена, известные по китайским летописям под названиями усуней(Семиречье, предгорья Тянь-Шаня) и кангюй(долины рек Сырдарьи и Таласа с прилегающими районами Каратау и бассейна реки Сары-Су), а в районе Центрального и Северо-Восточного Казахстана обитали в это время племена кыпчаков.По уровню своего экономического развития усуни и кангюйцы стояли на очень высокой ступени развития, значительно опередив своих прародичей – яксартских (сырдарьинских) саков. Прямые продолжатели культурных традиций саков, они оставили миру немало ярких памятников искусства, клады которых были найдены на широких пространствах в бассейнах рек Сырдарьи, Таласа, Чу и Сары-Су, а также в Семиречье и у подножия Тянь-Шаня. Усуньские мастера хорошо знали технику ковки, чеканки, штамповки, резьбы по камню и дереву, гравировки по металлу. В развитии народного орнамента особое место занимают геометрические мотивы. Распространение приобретает живопись с символикой огнепоклонников. На гончарных сосудах изображается восходящее солнце в ореоле лучей.

Культура народов Средней и Центральной Азии развивалась в тесной связи с культурой стран Ближнего и Среднего Востока. Главное влияние в этом регионе оказывала Великая Персидская империя, распространявшая на завоеванных землях свою культуру и свою религию. Религией персов была маздаяснийская вера (зороастризм), следовательно, именно к ее книгам, мифам, эпическим поэмам и историческим летописям того времени можно обратиться в поисках сведений о жизни их ближайших соседей – свободолюбивых, вольных степняков.

Как известно, многие ученые-историки причисляют казахский народ к тюркским племенам. В среднеперсидской традиции тюркские племена – это туры(в пер. с авест., ср. – перс. и фарси «тур»– это «бык»). В авестийской традиции тур – священное животное, хранящее в себе мощнейший тотемический образ. В то же время тур – животное, обладающее огромной силой, которая может быть как созидательной, производительной, так и разрушительной. История тюркских народов, туров, полностью подтверждает этот архетипический образ. До сих пор между исследователями истории туров-тюрков идут споры о том, кто же такие степняки-кочевники? Некоторые историки утверждают, что тюрки – никакие не кочевники, а люди, которые вели оседлый образ жизни: занимались земледелием и скотоводством, первыми научились плавить медь, изготавливать изделия из бронзы, освоили металлургические процессы, гончарное искусство, ткачество и иные ремесла. Другие видят в народе туров исключительно воинственно настроенных людей, с захватническими инстинктами и агрессивными проявлениями, которые часто ведут войну, грабя другие народы и расширяя свои владения. Вероятнее всего, правы и те и другие, поскольку даже среди одного народа есть разные люди. А в языковую семью тюрок на протяжении долгих лет вливались десятки народов, многие из которых даже не входили в великий каганат VI–VII вв. Согласно Л. Н. Гумилеву: «Некоторые из них были даже не монголоиды, как, например, туркмены, османы, азербайджанцы. Другие были злейшими врагами каганата: курыканы – предки якутов и кыргызы – предки хакасов. Третьи сложились раньше, чем сами древние тюрки, например, балкарцы и чуваши».Арабы после образования Арабского халифата (во времена Средневековья) называли тюрками вообще всех кочевников к северу от Согдианы, «и те приняли это название, ибо первоначальные носители его после исчезновения с лица земли стали для степняков образцом доблести и геройства».Так кто же эти доблестные, героические воины, история которых столь противоречива?

По предположению ученых-авестологов, первоначально авестийским турамбыл тождественен народ саков – ираноязычных кочевых племен, так называемой скифской ветви. В более поздние времена, например, в ахеменидских надписях, саками называются все скифы.В целом же по этнографии среднеазиатских кочевых племен, как у персов, так и у античных авторов, имеются весьма обрывочные сведения: «Ни в одном другом вопросе [как о саках] не расходятся так писатели; полагаю, что это потому, что бесчисленное количество этих племен – кочевые» [39]39
  Плиний Старший. Естественная история. VII. 19. 17.


[Закрыть]. Вообще же народ саков делился на три группы.

Первая группа называлась «Большие саки» («Большая орда»)или массагеты (предки аланов), они заселяли степи на востоке за Араксом (Сырдарьей), то есть территорию современного Казахстана. Согласно «Истории» Геродота: «Массагеты носят одежду, подобную скифской, и ведут похожий образ жизни. Сражаются они на конях и в пешем строю (и так и этак). Есть у них обычно также луки, копья и боевые секиры. Из золота и меди у них обычно все вещи. Но все металлические части копий, стрел и боевых секир они изготавливают из меди, а головные уборы, пояса и перевязи украшают золотом. Также и коням они надевают медные панцири, как нагрудники. Уздечки же, удила и нащечники инкрустируют золотом. Железа и серебра у них совсем нет в обиходе, так как этих металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в изобилии» [40]40
  Геродот. История, I. 215.


[Закрыть]. Что касается религиозных воззрений массагетов, то по сообщению Геродота, верховным божеством их является Солнце или, возможно, солярное божество: «Единственный бог, которого они почитают, это – солнце. Солнцу они приносят в жертву коней, полагая смысл этого жертвоприношения в том, что самому быстрому богу нужно приносить в жертву самое быстрое существо на свете» [41]41
  Там же, I. 216.


[Закрыть].

В вопросе почитания Солнца массагетов, как и арийцев, можно считать солнцепоклонниками, однако что касается жертвоприношений и многих других особенностей быта, приводимых Геродотом, нужно отметить, что светлым религиям они свойственны не были.

Вторая группа – «саки Хаумаварга»– означает «саки, хаому [хаома, сома – особый напиток ирано– и индоариев] чтущие»(возможно, «хаому изготавливающие»), населяла районы от Памира и Гиндукуша до долины Инда, то есть земли современного Таджикистана и Индии. В 545–539 гг. до н. э. земли «саков Хаумаварга»были включены в состав империи Ахеменидов в результате среднеазиатских походов Кира II. С конца царствования Дария I (522–486 гг. до н. э.) их иногда называли «даи».В свою очередь, Страбон, именуя «даи»как «даха»,локализует эти племена сначала в причерноморских степях, а затем отмечает их переселение в степи за Каспием.

Упоминание о группе «саки Хаумаварга»встречается в «Антидэвовской надписи» Ксеркса: «Говорит Ксеркс-царь: по воле Ахурамазды, [вот] те страны, над которыми я царствовал, помимо Персии; я ими управлял, они мне приносили дань; то, что я им повелевал, они исполняли; закона моего они держались: Мидия, Элам, Харахвати… дахи, саки Хаумаварга, саки с островерхими шапками…».О них же говорится и в знаменитой «Бехистунской надписи» Дария I, когда речь идет о мятежных народах, поднявших восстание против Дария, которое в конечном итоге закончилось подавлением и подчинением саков: «Затем я с войском отправился в Саку. Затем саки, которые носят остроконечную шапку, выступили, чтобы дать сражение. Когда я прибыл к водному рубежу, тогда на ту сторону его вместе со всем войском перешел. Потом я наголову разбил одну часть саков, а другую захватил в плен… Затем страна стала моей… Эти саки были вероломны и не почитали Ахурамазду. Я почитал Ахурамазду. Милостью Ахурамазды я поступил с ними согласно своему желанию».Впоследствии отряды саков входили в персидское войско, участвовали в битвах при Марафоне, при Фермопилах и при Платеях.

И, наконец, третья группа – «саки Тиграхауда»– обитала в приграничных районах среднеазиатских владений Ахеменидов.

Все приведенные выше сведения свидетельствуют о прямом влиянии персов на развитие народа саков и формирование их религиозных взглядов. Что же касается приведенного выше выражения «саки с островерхими шапками»,то действительно отличительной чертой их одежды были именно такие головные уборы: «Саки же (скифское племя) носили на головах высокие островерхие тюрбаны, плотные, так что стояли прямо. Они носили штаны, а вооружены были сакскими луками и кинжалами. Кроме того, у них были еще сагарисы – [обоюдоострые] боевые секиры. Это-то племя (оно было, собственно, скифским) называли амиргийскими саками. Персы ведь всех скифов зовут саками. Бактрийцами и саками предводительствовал Гистасп, сын Дария и Атоссы, дочери Кира» [42]42
  Геродот. История, VII. 64.


[Закрыть].

Многочисленные изображения «саков в островерхих шапках», несущих дань, представлены на персепольских рельефах. Кстати, именно этот элемент сакской одежды с небольшими изменениями сохранился в современном казахском национальном костюме, в частности, как мужской головной убор – мурак, айыркалпак, и как свадебный головной убор невесты – саукеле.

Все эти, а также многие другие распространенные традиции казахов еще раз подтверждают их сакское происхождение, ведь до прихода тюркских племен в центрально-азиатских степях жили иранские племена саков.

В настоящее время в Историческом музее Алматы собрано большое число экспонатов, связанных с саками. Например, археологами найдено захоронение сакского воина в золотом одеянии, скульптурное воплощение которого, как национальный и исторический символ казахов, установлено на вершине высокой колонны на главной площади Алматы. Подобная символика, являющаяся признаком культуры саков, указывает также на обитание здесь и других древних иранских народов, а следовательно, еще раз подтверждает далекую связь казахского этноса с древнеарийской историей и культурой.

В свою очередь, религия саков в чем-то была близка к индоиранской, попадая под «опеку» Персидской империи. Согласно данным исторических исследований, саки (точнее, одна из их ветвей) стали предками народа туров, а те, в свою очередь, послужили прародителями тюркам. Поэтому, познакомившись со свободолюбивыми, мятежными саками, остановимся чуть подробнее на их потомках – воинственных турах.

В зороастрийской мифологии туры– наследники храброго Тура, среднего из трех сыновей персидского царя Фаридуна (авест. Траэтаона). Согласно сюжету мифа, Фаридун разделил «мир» (свои земли) между тремя сыновьями: старшему Сельму (авест. Сайрима) достались западные земли – сарматские, среднему Туру (авест. Тура) – Чин (Китай) и Туран, младшему Иреджу (авест. Арья) – Иран. Тур с радостью принял этот дар: «Пришел и на царство с той самой поры себя опоясал и роздал дары. Алмазы к ногам его сыпала знать, Туранским владыкой стал мир его звать» [43]43
  Фирдоуси. Шахнаме, т. 1.


[Закрыть]. Спустя 12 лет, Сельм, возгоревшись завистью к младшему Иреджу, убеждает Тура предъявить притязания отцу. Не получив согласия Фаридуна на передел земель, они решают убить брата. Иредж готов отказаться от царской власти, но Тур («безмерной гордыней и гневом объят»)убивает его. И только через много лет старых злоумышленников настигает месть – они погибают от руки Менучехра, внука Иреджа. Смерть братоубийц была великим уроном для сил Зла, и на кровавую месть собрались войска злейшего из туранцев – Фрасийак Тура (авест. Франграсйан), потомка Тура в пятом поколении. Двенадцать лет туранский захватчик правил Ираном. Думая, что воцарился навеки, он решил завладеть хварной, которая воплощала собой божье благословение и передавалась царям арийских стран. Но, как ни пытался Фрасийак Тур достать хварну (трижды «нырял в пучину моря Ворукаша», «искал по всем семи каршварам»), поймать ее так и не смог. Вскоре арийские земли снова были отвоеваны иранцами, и турам пришлось отступить. Таким образом, убийство, совершенное Туром в результате обуявшей его гордыни, злобы и зависти, стало причиной многовековой вражды между Ираном и Тураном, которой посвящены многие фрагменты авестийской книги «Яшт» и значительная часть «Шахнаме».

Да, это миф, легенда, сказка, но «в каждой сказке есть доля правды».И эта правда несет в себе огромные уроки: во-первых, отвечает на вопрос, к чему приводят злые мысли, если человек допускает их в свою в душу, – они рождают злые дела; а во-вторых, показывает, как образуются кармические петли – зло рождает новое зло, месть рождает месть, убийство приводит к убийству. Отсюда мораль: нельзя отвечать злом на зло, ибо количество зла при этом не уменьшается. Но отвечать на зло добром тоже нельзя, зло нужно ограничивать, не позволяя ему проявляться.

В разговоре о турах было бы неправильным умолчать о таком событии, как гибель пророка Заратуштры. Он был убит карапаном [44]44
  Карапан – дэвопоклонник (поклоняющийся демонам), черный маг, колдун.


[Закрыть]по имени Братрокреш, туром по происхождению. Разумеется, ни добро, ни зло не имеют национальности: зло есть зло, а добро есть добро. И все же, возможно, именно это событие, став архетипом взаимоотношений Ирана с Тураном, повлекло в дальнейшем многовековые войны между иранцами и туранцами, а также нашло немалое отражение в древнеперсидском эпосе о добре и зле. Но было бы совершенно неверным на весь народ туров перекладывать вину за злодейский поступок, совершенный отдельным человеком, тем более демонопоклонником.

Между народами протоказахов (саков, туров, усуней, кыпчаков и пр.) и древними персами издревле существуют глубокие культурные связи, поскольку Древний Иран оказывал самое непосредственное влияние на все аспекты жизни стран Центральной и Средней Азии через Великий шелковый путь. По словам известного историка-востоковеда И. С. Брагинского, «на территории Средней Азии соседствовали и взаимообогащались два этнических элемента – восточноиранский и тюркский»,в подтверждение чему можно привести множество примеров.

Литография белого слона из бомбейского издания поэмы Фирдоуси «Шахнаме»

С давних пор казахам были известны лучшие образцы классической литературы Востока, которые служили неисчерпаемым источником устного народного творчества. Многовековая связь с классикой Востока дала казахскому фольклору сюжеты многих дастанов. Это и отразившие реальные исторические события богатырские сказки («Алпамыс», «Кобланды», «Камбар-батыр», и др.), которые имеют прямое сходство с этническими произведениями персов и таджиков, и казахские волшебные сказки по мотивам произведений персидско-таджикской классической литературы, и песенно-поэтическое творчество, оказавшееся под сильным влиянием поэзии Фирдоуси, Низами, Саади, Хафиза, Навои, Физули.

В казахских айтысах (одном из популярнейших видов казахского фольклора), как олицетворение мудрости, справедливости, щедрости и доброты, часто встречаются главные герои книги Фирдоуси «Шахнаме». « Поистине удивительна популярность этой «Илиады Востока» среди широчайших масс – звучные строки одного из первых поэтических переводов «Шахнаме», с которыми мне довелось познакомиться, я услышала из уст казахского акына Джамбула», – пишет известная переводчица «Шахнаме» Ц. Б. Бану.

Огромной популярностью у казахских писателей пользуется богатырь Рустам, подвиги которого породили целую «Казахскую Рустемиану». Неудивительно и то, что среди прочих сказаний есть рассказ о самом Заратуштре, ведь казахи все время жили в тесном контакте с персами, а в более древние времена их обширные земли населяли сами прародители «Авесты». Вот отрывок легенды, в которой Заратуштра появляется перед людьми со словами: «Эй, Каштасиб, беки-султаны, я посланник бога – пейгумвар. Зовут меня Зардашт. У меня в руке чаша, в чаше огонь. Я принес вам огонь из рая, бог просил поклониться этому огню», – и далее, как повествует Калмакан Абдыкадыров, «многие принимают новую религию, туранцы отвергают ее, угрожая истребить Иран, если иранцы будут следовать за Зардаштом».Не исключено, что среди сакских племен были и такие, которые исповедовали зороастризм, считали своим богом Ахура-Мазду, почитали солнечный свет и божественный огонь.

Культ огня прослеживается у казахов до самого Средневековья. Во многих домах казахских семей имелись специальные очаги-алтари для возжигания огня. Археологические раскопки на территории Казахстана указывают и на существование храмов огня. Например, Шакпак-Ата (Мангышлак) – пещерный храм крестово-купольного типа, целиком вырубленный в массиве скалы. Хотя его и называют мечетью, но памятник этот, по хронологии ученых-археологов, явно домусульманского типа, перестроенный в более поздние времена. Центральный зал Шакпак-Аты увенчан купольным сводом с круглым отверстием в зените, имитирующим свод юрты вплоть до верхнего обруча для выхода дыма и поступления света. В центральной части его главного зала разжигали костер – символ огнепоклонников. На такое предназначение храма указывает и само название: «шакпак»означает «кремень», «огонь»,а слово «ата»переводится как «святой», «святое место».

На рубеже новой эры наряду с устным народным творчеством степняков произошло зарождение их письменной культуры, хотя сведения о ней весьма обрывочны и в силу исторических обстоятельств дошли до наших дней недостаточно полно. Волны завоеваний, периодически прокатывавшиеся по евразийскому поясу, опустошали землю. Захватчики уничтожали культурные ценности, и в первую очередь, книги, обрекая людей на историческое беспамятство. Уцелевшие рукописи были утеряны временем, и теперь о существовавшей в прошлом письменности мы можем судить лишь по «каменным книгам-плитам». О том, что у усуней, кангюй-кангаров и других племен была своя письменность, свидетельствует китайский путешественник Чжан Цянь, проживший среди них 13 лет (140–127 гг. до н. э.). В районе, который он указал в своих записях, впоследствии выявлено 15 памятников, известных науке под названием «таласские руны».

Таким образом, древнейшая история Великой степи и ее прославленных обитателей, а точнее «европеоидная» часть истории казахского народа, благодаря огромной работе историков-археологов, не только доказала самостоятельность и самобытность развития культуры оседлых племен Центральной и Средней Азии, но и разрушила теорию о деспотичном и бескультурном степном народе. С началом новой эры на этих землях начинается новая история, связанная с нашествием кочевых племен гуннов, тюрков и монголов, несущих другую культуру и совершенно иные традиции.

В процессе развития классовых отношений в VI веке нашей эры на территории Казахстана зародилось раннее феодальное государство – Тюркский каганат,распавшийся впоследствии в результате междоусобных войн на Западныйи Восточныйкаганаты, которые просуществовали до VIII века. В дальнейшем, в течение VIII–X веков, сформировался ряд крупных политических объединений: карлуки, чигили, ягма, кимаки, кыпчаки.Широкие и узкие нити караванных дорог, протянувшиеся через степи, связывали Казахстан со Средней Азией, Ираном, Византией, Китаем и Русью. Развивающиеся города становились центрами ремесел, торговли и культуры. Работы археологов последних лет дают возможность нарисовать картину средневекового города, который все еще сохранял некоторые черты древних городов эпохи бронзы. Он был окружен такими же мощными глинобитными стенами высотой до шести метров, вдоль которых нередко прорывался ров, заполненный водой. Среди населения Казахстана тех времен существовали различные системы религиозных верований: зороастризм, буддизм, христианство несторианского толка и др. Но, главным образом, народ придерживался язычества, провозглашая культы Огня и Солнца.

Позднее, во времена Средневековья, на огромной территории от Памира до берегов Атлантического океана, возник Арабский халифат.Он просуществовал сравнительно недолго и, как всякая феодальная империя, быстро распался на мелкие государства. Провозгласив ислам единственно истинной религией, превратив его в свое идейное оружие и насаждая его среди народов завоеванных территорий, халифат оставил большой след в духовной жизни народов Ближнего и Среднего Востока, в том числе и Средней Азии. Ислам стал государственной религией ряда стран Средневекового Востока и способствовал укреплению феодальных отношений. Но не стоит забывать, что ислам возник как новое вероисповедание, в котором были широко использованы элементы более древних, доисламских религий: зороастризма, маздакизма, христианства и др. Вместе с ним широкое распространение получил и арабский язык. Тогда же начала формироваться и так называемая арабская культура (философия, наука, литература), в развитии которой большая роль принадлежала не арабам, а древним научно-философским традициям народов, входивших в Арабский халифат, например, персидской и индийской математической и медицинской школе, древнеперсидским астрономическим знаниям и астрологическим учениям, индийской философии, дуалистической идее зороастризма о борьбе двух начал (добра и зла) и т. д.

Поэтому вполне правомочен вопрос: а является ли все это арабским? Ведь сами арабы на завоеванных ими территориях ничего не создавали. Да, в IX веке при халифе аль-Мамуне в Багдаде действительно была создана своего рода академия наук – «Дом Мудрости», который возглавил крупнейший математик и астроном Хорезми. Здесь работали многие видные ученые разных национальностей и вероисповеданий, и на рубеже VIII–IX вв. Багдад стал интеллектуальным центром «арабской» империи. Но сами ученые (а это – Хорезми, Фергани, Фараби, Ибн Сина, Бируни, Мукаффа, Раванди, Закарийя ар-Рази, Кинди и др.), имена и труды которых арабы себе присвоили, назвав «арабскими», не были арабами, а были персами, таджиками, казахами, узбеками, азербайджанцами, индийцами, сирийцами и др. Каким же образом тогда все это стало арабским? Дело в том, что важнейшее место в деятельности среднеазиатских ученых того времени (точнее сказать, второе место после научных исследований) занимали переводы древнейших философских текстов и новых научных трудов на арабский язык с единственной, как оказалось впоследствии, целью – присвоения многих из них арабами. Определение культуры всего средневекового Ближнего и Среднего Востока как «арабской» или «мусульманской» приводит к игнорированию богатой духовной истории покоренных арабами народов, их вклада в мировую цивилизацию.

В то же время следует отметить, что многие ученые по своему вероисповеданию не были мусульманами, даже если официально признавали себя таковыми, а точнее вынуждены были (под угрозой смерти) с этим соглашаться. Так, например, в 922 году (при халифе Мутаваккиле) на центральной площади Багдада был казнен Ибн Халладж. Другой пример – смерть Ибн Мукаффы, крупнейшего ученого, талантливого писателя, незаурядного политического деятеля, написавшего ряд сочинений по социально-политическим вопросам («Наставление для великих дел», «Наставление для малых дел» и др.). Формально признавая ислам, Мукаффа оставался зороастрийцем и был казнен при халифе Мансуре. Смертью карали и других отошедших от исламской ортодоксии. А труды тех, кого духовенство объявляло еретиками и вероотступниками – Мукаффы, Наззама, Раванди, Рази, Кинди – открыто сжигались на площадях.

Как отмечает исследователь персидско-таджикской литературы Е. Э. Бертельс, если при дворе Мамуны еще позволялось некоторое свободомыслие (на устраиваемых диспутах выступали представители разных религий, среди которых были и ученые-зороастрийцы, сурово критиковавшие иудаизм, христианство и манихейство), то с приходом к власти халифа Муктадира был взят твердый курс на укрепление ортодоксального суннитского ислама. В X веке представители не только других вероучений, но и вообще все свободомыслящие люди стали подвергаться преследованию. Сохранился любопытный памятник – книга «Рассеивающий сомнения трактат», написанная около середины IX века неким Мардан Фаррухом, сыном Ормазддада, который не только критикует упомянутые выше религии, но и решается нападать даже на ислам, хотя делает это осторожно, не называя прямо объекта своей критики.