Текст книги "Охота на олигархови (СИ)"

Автор книги: Павел Генералов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Спустившись в кабинет, она перебросила отснятое в компьютер. Конечно, качество всё равно оставляло желать лучшего. Пришлось уменьшать. Увеличивать. Убирать тени. Делать изображение более контрастным. Наконец, пропустив наиболее удачные кадры через Фотошоп, Инесса устроила из отобранных и обработанных фото слайд–шоу.

Она долго не могла поверить в увиденное. Нет, таких совпадений не бывает! Ну не бывает – и всё тут!

На снимках – Инесса голову была готова дать на отсечение – был Слава Качалов. Наставник, учитель. Мужчина, которого она когда–то любила. И которого теперь ненавидела больше всех на свете.

Конечно, она своё взяла. Но какой ценой! Качалов был единственным человеком, которому она верила. А он её элементарно и подло кинул. И чего ради? Ведь могли бы жить как люди. С деньгами, вместе, счастливые и независимые.

Инесса, ещё раз глянув на мелькающие фото, вспомнила сакраментальную мудрость: что–де от ненависти до любви – один шаг. Может оно и так. Только в обратном порядке. В этом она убедилась уже на личном опыте. И ненависть её нисколько не потускнела. Ну а теперь и вовсе расцвела и похорошела. Как юная женщина, беременная местью!

На всякий случай Инесса всё же решила перестраховаться. И отослала в Москву по электронной почте номер машины «Качалова» и его почтовый адрес. Это здесь, в Швейцарии так блюдут неприкосновенность личности, что простое любопытство могут воспринять не совсем адекватно. А в Москве те ребята, чьими услугами она пользовалась для раскодирования качаловских файлов, всё проверят на раз. Для них влезть в любую базу данных – сущий пустяк.

Уже на следующий день она получила ответ. И «мерседес», и дом были зарегистрированы на имя господина «В. Б. Качалов». Надо же, живёт тут под собственным именем и в ус не дует.

А с другой стороны, чего ж ему бояться? Разве что её – Инессиной – мести.

Расшифровав истинное лицо невидимки, Инесса перешла на режим полнейшей конспирации – благо учителя у неё были неплохие. Во всех смыслах. И начала готовить свою сладкую месть.

Она знала, чем зацепить и заставить действовать швейцарские правоохранительные органы. Недаром она так давно и плотно работала с детьми.

Пришлось испытать немало стрёмных минут, пока она доставала «товар». Тем более, что ей каждого вида нужно было по десятку. Но в конце концов нашлись добрые люди из своих же русских. Денег она заплатила, конечно, много больше, чем эта дрянь того стоила. Но ведь не в деньгах же счастье, честное слово!

Теперь оставалось лишь поместить «товар» в нужное место. В этом была некоторая загвоздка. Всё ж таки специфических навыков ей не доставало. И она не смогла бы «перехитрить» охранную систему качаловского дома. А действовать надо было наверняка.

Единственный путь был – провернуть операцию, когда Качалов дома, а значит, сигнализация отключена. Не каждый же вечер любитель–звездочёт торчит в своей «обсерватории»? Ведь именно туда и только туда можно было пробраться по пожарной лесенке с противоположного фасада дома.

Всё подсказала программа передач канала «Евро–спорт». Как раз сегодня в девять тридцать вечера играли «Челси» и мадридский «Реал». Такой матч Качалов не пропустит. Всё же в футбольном фанатизме болельщиков есть и положительные моменты.

…Качалов появился в «обсерватории» около девяти. То есть, о появлении его можно было догадаться. Так как раскрылся прозрачный фонарь и показалась труба телескопа. Взгляд которого был сейчас нацелен не в небо, а куда–то в сторону Монртё, на другую сторону озера.

Ровно двадцать три минуты десятого труба телескопа замерла. А спустя еще три минуты заработал на первом этаже телевизор. Пора было действовать.

В лёгком спортивном костюме она выглядит очень даже себе ничего, – отстранёно отметила про себя Инесса, перед зеркалом перебрасывая через голову ремешок квадратной холщовой сумки. Натянув на руки тонкие резиновые перчатки, она вышла из дома через кухонную дверь, выходившую в маленький садик позади дома.

До соседской ограды было с десяток шагов. Инесса раздвинула кусты акации и без труда перебралась на чужую сторону. До лестницы было ещё шагов двенадцать.

Аккуратная металлическая лесенка даже не скрипнула. Через полторы минуты Инесса была на крыше, ограждённой по периметру невысокой оградкой. Ещё двадцать секунд она потратила, чтобы спуститься в чрево «обсерватории».

Собственно, это и была обсерватория – без кавычек. Потому как кроме телескопа, синего кресла и передвижного журнального столика тут ничего не было. И в этой конфигурации вырисовывалась неожиданная проблема. Ведь «товар» надо было куда–то спрятать.

Хорошенько оглядевшись, Инесса, наконец, обнаружила то, что ей было сейчас более всего нужно. В металлическом кольцеобразном кожухе, в «теле» которого и двигались стёкла фонаря, снизу она обнаружила несколько небольших полых ниш–выемок. Никакого функционального значения у них, похоже, не имелось. Скорее всего, они были сделаны просто для облегчения конструкции или, что вернее, в целях экономии металла. Значит, ими хозяин дома вряд ли пользуется.

Достав из сумки целлофановый пакет, она быстренько пристроила его в самую крайнюю нишу.

Уже собравшись отправится восвояси, Инесса всё же не удержалась и чуть приоткрыла дверцу на лестницу, ведущую вниз, в жилые этажи. В телевизоре, судя по заливистому голосу комментатора и характерному шуму, забили гол.

Медленно и бесшумно прикрыв дверцу, Инесса выбралась снова на крышу.

Через три с половиной минуты она уже входила в собственную кухню. Включив маленький телевизор, она выяснила, что «Челси» проигрывает 0:1.

И это тоже было хорошо. Качалов, как Инесса помнила, болел именно за «Челси».

***

– Итак, я говорил сегодня с Демьяновым, – Гоша замолчал и обвёл глазами присутствующих на маленьком совещании.

Собрались в его кабинете в офисе «Севернефти».

Растрёпанный и взбудораженный после митинга Лёвка пил уже вторую подряд чашку кофе. Огромную чашку, чайную. Мелкую посуду Лёвка в таком состоянии не признавал.

Катя тоже попросила кофе. Она уже побывала в Думе и, судя по её мрачному лицу, ничего хорошего там не узнала.

Нур был спокоен и невозмутим. Впрочем, как всегда. Восток, он Восток и есть.

– И что сказал Миша–пять процентов? – паузы не выдержал, естественно, Лёвка.

– Он сказал, что у нас ещё есть возможность получить за НРТ треть стоимости.

– Ни хрена себе! Он что, не видел – народ за нас?! – возмутился Лёвка.

– В таких ситуациях мнение народа не существенно, – отрезал Гоша.

– Как это? – Лёвка со стуком отставил чашку.

– Детский сад! – фыркнула Катя. – Ты, Лёвушка, будто вчера на свет родился! Надо продавать, пока тебя Минин не задушил в объятьях. Знаешь, как его называют? Бархатные Лапки! Что означает – кто в эти лапки попал, тот пропал. Я считаю, и моё мнение основано исключительно на проверенной информации, тебе вообще надо сваливать из страны. И как можно быстрее.

– Кстати, а где Нюша? – Нур попытался разрядить обстановку.

– В Майями, – ответил Гоша.

– Ну! А я что говорю! – Катя победно взглянула на обмякшего Лёвку. – Майями – это путь. А треть стоимости – лучше, чем ничего и небо в клеточку.

– Что, так серьёзно? – нахмурился Гоша.

– Именно, – Катя не удержалась и погладила Лёвку по голове, как маленького. – Народные избранники тоже жаждут крови. Ну, и выслужиться перед властью. Сами понимаете – год выборов.

– Ты хоть кого уговоришь, Кэт, – угрюмо сказал Лёвка. – Ладно, будем считать, этот тайм мы отдали. Придётся переквалифицироваться в продюсеры. Пусть пока подавятся моим каналом эти большие газонефтяные парни. Завтра поеду к Минину. На ковёр. Интересно, какие в Газнефтепроме ковры?

– До сих пор были не в клеточку, – мрачновато усмехнулся Нур.

– Не всё стриги, что растёт, – задумчиво вставил Гоша. Все повернулись к нему, а Гоша продолжил: – Так говорил незабвенный Козьма Прутков. И любил повторять… эх, бедный мой друг Питер Жемчужников. Перевожу на общедоступный, простонародный. Специально для народных трибунов, – Гоша в упор посмотрел на Лёвку. – Не всё коту масленица. Бывает и похмелье.

– Катерина, ты со мной едешь? – спросил Лёвка, поднимаясь. Гошины нравоучительные инсинуации он демонстративно проигнорировал.

– Еду, но не с тобой. Мне сегодня надо обратно в Белоярск лететь, – Катя потянулась. – Интересно, я когда–нибудь высплюсь?

– Вряд ли, – успокоил Нур и тоже поднялся. – Пожалуй, и я поеду. Меня жена уже неделю не видела – я же с самолёта сразу к вам.

– А вас, товарищ Сафин, я попрошу остаться, – душевным тоном Мюллера попросил Гоша.

Катя тревожно взглянула на них, но ничего не сказав, вышла вслед за Лёвкой.

Гоша что–нибудь придумает, обязательно придумает, – уговаривая себя, твердила Катя всю дорогу от «Севернефти» в аэропорт.

Глава седьмая. Комсомол ответил: есть!

3 июля 2003 года

«Секретно

Федеральная служба безопасности РФ

Оперативная разработка

СИДОРОВ Георгий Валентинович

Председатель правления «Севернефти», Председатель Совета директоров Немало – Корякской Нефтяной Компании (НКНК).

Родился в 1974 году в Москве.

Русский.

Образование – высшее (мехмат МГУ).

Зарегистрирован в Москве по адресу: ул. Усачёва, дом9, корпус 3, квартира 5. В действительности в московской квартире не проживает. Живёт в собственном коттедже в посёлке Глухово Одинцовского района Московской области. Прежде дом и участок принадлежали Сосновскому М. Е. Приобретены у вдовы бизнесмена.

Отец – Сидоров Валентин Алексеевич, профессор славистики университета в Лахте (Финляндия).

Мать – Сидорова Светлана Юрьевна, телеведущая.

Отчим – Веселов Анатолий Борисович, бизнесмен (текстильная промышленность).

Жена – Сидорова (Сафина) Зера Ирековна, татарка, 1978 года рождения, уроженка г. Уфа. Погибла 18 октября 2001 года возле офиса «Сефернефти». По информации из компетентных источников это был не несчастный случай, а организованное заказное убийство, жертвой которого должен был стать Сидоров.

Дочь – Зера, 1999 года рождения.

Личную охрану осуществляет собственная Служба безопасности «Севернефти», возглавляемая Соловьёвым О. Ю. (полковник ГРУ в отставке).

В 1995–1997 годах вместе с друзьями (Нурмухамет Сафин, Лев Кобрин, Екатерина Чайкина) организовал бизнес по торговле меховыми товарами (фирма «Царь–шапка»). Недолгое время занимался игорным бизнесом (фирма «Царь–игра»).

12 февраля 1997 года предотвратил покушение в Политехническом музее в Москве на Смолковского М. Е., на тот момент являвшегося главой «Севернефти». Именно тогда впервые попал в поле зрения генерал–полковника ФСБ Морозова Ю. И.

Осенью 1998 года получил в собственность Тульский ликёро–водочный завод (фирма «Царь–водка»), прежде контролировавшийся криминальным авторитетом Н. Опекушиным (Колей – Пекарем), который был устранён криминальными конкурентами. Можно предположить, что «наводка» была сделана Сидоровым.

После женитьбы на Сафиной З. И. и гибели тестя Сафина И. Н. (убит при невыясненных обстоятельствах) получил контрольный пакет акций «Башконефти». За год руководства проявил качества профессионального менеджера–управленца высшего звена.

В декабре 1999 года по рекомендации Морозова Ю. И. был назначен Председателем правления «Севернефти». Этому предшествовала гибель Смолковского М. Е. А затем – убийство назначенного Президентом управляющего компанией Чуканова А. В.

Сидоров Г. В. получил контрольный пакет акций «Севернефти» в доверительное управление. По договорённости с Правительством РФ в течение года приватизировал «Севернефть».

В октябре 2001 года заключил с Правительством РФ соглашение о разработке Немало – Корякской группы нефте–газовых месторождений (Белоярский край – Икотка). Организовал Немало – Корякскую нефтяную компанию (НКНК). За два последующих года добыча силами НКНК выросла на 210 %. По соглашению с Правительством значительную часть прибыли инвестировал в развитие Белоярского края.

В настоящее время полностью или частично контролирует «Севернефть», НКНК, «Башконефть», «Транснефть-СВ», несколько нефтеперерабатывающих заводов, в том числе на территории Украины, коммерческий банк «Ва–банк», медиа–холдинг «Царь–медиа», НРТ и другие бизнес–структуры. Таким образом, является одним из крупнейших представителей российского бизнеса.

В особых политических амбициях не замечен. Финансировал избирательные кампании депутата Госдумы Чайкиной Е. Г., блока «Патриоты России».

Также финансировал избирательную кампанию нынешнего губернатора Белоярского края Петухова К. С. В данном случае прежде всего преследовал коммерческие, а не политические интересы.

Настроен умеренно патриотично. Серьёзного бизнеса за границами РФ не имеет. Есть личные счета в швейцарском банке Banque Bruxells Lambert SA, австрийском Raiffeisen Osterreih AG, а также в нескольких банках оффшорных зон. Недвижимость во Франции, Великобритании, США. Для перелётов по стране и за рубеж пользуется самолётами и вертолётами, принадлежащими «Севернефти». Яхты и прочий «эксклюзивный транспорт», принадлежащий «Севернефти», использует прежде всего в представительских целях.

Личные характеристики:

Амбициозен. Игрок. Всегда идёт до конца. Умён. Умеет нравиться людям. Толерантен. Морально чистоплотен. Не жаден до денег. Порядочен по отношению к деловым и прочим партнёрам. Открыто дистанцируется от наиболее одиозных фигур российского бизнеса и политики. Скромен в личных тратах (насколько это, конечно, возможно в его положении и при его состоянии).

Слабые стороны:

Очень ценит людей из ближнего круга, из своей «Команды». Ради выгоды не готов идти на кардинальный пересмотр собственной ярко выраженной человеческой и жизненной позиции.

Вывод:

В той или иной степени «вывести из строя» можно, лишь устроив хорошо и на высоком уровне организованную провокацию. Или путём «нападения» со стороны Счётной палаты и налоговых органов. Формально его бизнес чист, однако законодательная система РФ позволяет взглянуть на любой бизнес с нужной стороны.

В любом случае, решения по Сидорову Г. В. могут быть приняты лишь на самом высоком политическом уровне.

При этом необходимо учитывать тот возможный урон, который может получить государство, начав планомерное наступление на бизнес Сидорова Г. В.».

Допечатав последнюю строчку, майор Ющенко ещё раз пробежала весь текст на экране компьютера.

И поймала себя на непрофессиональной мысли, что он ей нравится. Не текст, конечно, а объект, то есть Сидоров. Георгий Валентинович. Он был ей прямо–таки активно симпатичен. И, тем не менее, она, более не раздумывая, послала текст на печать.

Полностью досье на Сидорова занимало пятнадцать страниц, набранных мелким кеглем. А те полторы странички, которые по заданию Зноева подготовила Ющенко, должны были, как она понимала, уйти на тот самый «верх», о котором она только что собственноручно написала.

Работа есть работа. Майор Ющенко скрепила степлером два выползших из принтера листочка и вложила их в красную кожаную папку.

Теперь к докладу и получению дальнейших инструкций она была полностью готова.

***

– А зачем, собственно, мне носки? – Лёвка стоял посреди комнаты в широких полосатых трусах и с недоумением рассматривал пару тёмно–синих шёлковых носков. – Что, я себе за бугром носков не куплю, что ли?

– Непременно положи, – Ляля взяла у него носки и аккуратно сложила в огромный чемодан, который Лёвка образно называл «гроб», – эти носки – мои любимые.

– Не понимаю, как можно любить носки? – удивился Лёвка. – Ты что – фетишистка? Учти, от фетишизма до феминизма – один шаг.

– Тебя я люблю больше, – успокоила Ляля.

Лёвка замер и уставился на неё. Она впервые сказала ему, что любит. Правда, в связи с носками, но всё–таки…

Он не знал, сколько ему придётся проторчать в изгнании – до особого распоряжения от Гоши. Лишь предполагал, что не день и даже не два. Потому–то Лёвка не решался предложить Ляле уехать вместе с ним. Боялся, что пока она не готова к таким подвигам. Слишком хорошо он помнил её телефонные отказы Герцензону, когда тот умолял жену приехать к нему то в Испанию, то на остров.

– Лёвка! Одевайся, – поторопила Ляля. – Скоро выезжать.

Она складывала его вещи в «гроб» по всем правилам – театральные гастроли научили её паковать чемоданы так, чтобы не оставалось ни миллиметра свободного пространства. Ляля старалась занять себя упаковкой, чтобы не думать о том, что, возможно, её Лёвушка уезжает навсегда…

– Ты – серьёзно? – спросил Лёвка, стоя столбом посреди огромной комнаты.

– Насчёт – одеваться? Абсолютно серьёзно. Сейчас уже ребята приедут. Ты что, так и поедешь, в трусах? Они, конечно, миленькие, но всё–таки это не комильфо.

– Нет, я насчёт того, что… – Лёвка сглотнул, – …любишь?

– А ты что, не замечал? – Ляля подошла к нему вплотную. Она была высокая, но всё же без обычных каблуков смотрела на него снизу вверх.

Лёвка обнял её, сквозь тонкую ткань лёгкой блузки чувствуя такое близкое, горячее и желанное тело. Поцелуй опасно затянулся.

– Тогда… – Лёвка с трудом оторвался от нежных Лялиных губ, – может быть, ты приедешь ко мне? Я, конечно, понимаю, тебе надо утрясти здесь дела, написать в театре заявление, – он отстранился и нервно зашагал по комнате, стараясь не смотреть на Лялю. Он не привык к отказам и потому говорил как можно небрежнее.

– Мне не надо утрясать дела, – тихо ответила Ляля. – Съёмки закончились, новый контракт с первым каналом я подписать отказалась. А в театре сейчас – каникулы, так что заявление я им могу переслать по «мылу».

Лёвка не сразу понял, что Ляля имеет в виду. А когда понял, расцвёл, как ландыш после дождя:

– Ты хочешь сказать…

– Прежде всего я хочу тебя, – откровенно призналась Ляля. – Но на это у нас просто не осталось времени. Сейчас уже Гоша приедет.

– Так ты летишь со мной? – всё ещё не верил Лёвка.

– Если для меня найдётся место в самолёте, – Ляля скромно опустила глаза. Она прекрасно знала, что на Гошином самолёте может разместиться целая эскадрилья.

– Лялька! Ты – гений! – заорал Лёвка и рванул к ней, споткнувшись о раскрытый «гроб».

– Стоп! – рассмеялась Ляля, уворачиваясь. – У меня есть полчаса на сборы?

– Пятнадцать минут, – потирая ушибленную ногу, сообщил Лёвка уже обычным своим командирским тоном.

Теперь изгнание виделось ему приятным пикничком. Главное, чтобы пикник не слишком затянулся. Ну да ничего! Они с Лялей что–нибудь киношное замутят. «НРТ-фильм» – то у него пока ещё никто не отнимал. Прихватизаторы хреновы!

К приезду провожающих, Гоши и Нура, «гроб» был готов к вылету. Да и Лёвка переоделся – теперь на нём были полосатые не трусы, а штаны и ярко–жёлтая, вырви оба глаза, футболка.

– Ты прямо из мультика «Каникулы Бонифация», – оценил его прикид Нур.

– Только больше похож на Льва, – поддержал шутку–юмор Гоша.

Лёвка был не таким скисшим, как накануне, и это Гоше понравилось. Неунывающий Лёвка – это был Лёвка настоящий, а не его жалкий клон.

Лёвка приосанился:

– Бонифаций летит не один, а с верной подругой, – гордо заявил он. – Ляля! Ты собралась? – крикнул он в сторону ванной.

– Я готова, – откликнулась Ляля и вышла из ванной с большой пляжной сумкой. – Вещички собраны, я же девушка дисциплинированная. – Привет, ребята, – она чмокнула в щёку сначала Гошу, а потом, помедлив, и Нура, которого знала меньше.

– Можно ещё раз, пока жена далеко, – любезно разрешил Нур, подставляя вторую щёку, – как учил Лев Толстой – если тебя целуют в правую щёку, немедленно подставляй левую.

– Не разгоняйся особо, – пробурчал довольный Лёвка. – Это что, кирпичи? – любезно поинтересовался он, принимая от Ляли тяжеленную сумку. – Домик построим, как у кума Тыквы?

– Это – моя косметичка, – гордо заявила Ляля. – На первое время хватит, а остальное подкупим.

– Женщины! – с наигранным возмущением вздохнул Лёвка. – Ну что, присели на дорожку?

И доктор Кобрин первым пристроился на краешке «гроба».

***

Женева

Сегодня Качалов с утра занял наблюдательную позицию в гостиной на втором этаже. Отсюда хорошо просматривались соседские ворота и часть улицы Де Мулен.

Полицейские прибыли тихо – безо всяких там мигалок и сирен. Из машины вышли трое. Двое из них были в форме, а один – в штатском. Штатский нажал кнопку домофона на воротах Инессы. Примерно с полминуты вёл какие–то переговоры с хозяйкой дома. Потом калитка автоматически открылась.

И ровно в то же мгновение запиликал домофон уже у Качалова. Прежде, чем снять трубку, он перевёл взгляд на собственные ворота. За ними остановился точно такой же полицейский автомобиль. И из него тоже вышли трое. Только на сей раз все были в форме. И у одного в руках был небольшой кейс, напоминающий чемоданчик для портативного компьютера.

Что за чёрт?! Не хватало ещё в качестве свидетеля светиться. Или, того хуже, понятого, – подумал Качалов, снимая трубку переговорного устройства.

– Мсьё Кашалов? – поинтересовались с того конца провода.

– Да, а что случилось? – ровным тоном, чуть устало отозвался Качалов: вроде как – оторвали человека от более важных лет. Не дают йогурт спокойно доесть.

– Городская полиция Женевы. Инспектор Гари. У нас есть к вам вопросы. Потрудитесь открыть.

…Обыски в домах N17 и N19 по улице Де Мулен продолжались недолго. Судя по всему, полицейские хорошо знали, что искали.

В доме, принадлежащем мадам, точнее, мадемуазель «Шервински», в подвале, за винными стеллажами обнаружили пакет с двумя сотнями граммов кокаина.

В доме господина «Кашалов» нашлось нечто более экстравагантное. В обсерватории на верхнем этаже был спрятан пакет с несколькими десятками компакт–дисков без упаковок.

Некоторые диски – на выбор – серьёзные гости тут же просмотрели на принесённом с собой ноутбуке. И ужаснулись. На дисках были записаны многочисленные сюжеты, квалифицируемые уголовным кодексом как «детская порнография». К компакт–дискам прилагался и список электронных и почтовых адресов, по которым, видимо, хозяин дома и рассылал порно–продукцию.

– Это провокация! – дежурно возмутился Качалов, но всё же без проблем позволил надеть на себя наручники. Он–то тотчас понял, чьих рук делом была эта самая провокация.

Оба они – и Качалов, и Инесса – рассчитали правильно.

Права граждан, даже не являющихся собственно гражданами страны, в государстве Швейцария ценят чрезвычайно высоко. Но когда речь идёт о наркотиках, а уж тем более о детской порнографии, то местной полиции уж точно палец в рот не клади. Откусит, не задумываясь. И не побрезгует.

Рассчитали–то правильно, но не учли человеческого фактора. Недооценить противника – это серьёзный просчёт. Похоже, мирный воздух несколько столетий не воевавшей Швейцарии чуть расслабил противоборствующие стороны.

Обысками и арестом Инессы и Качалова занимались разные полицейские подразделения. В первом случае – отдел по борьбе с наркотиками, во втором, соответственно, отдел нравов. Однако, получив параллельно два «сигнала», они вместе разработали операцию по захвату представителей русской мафии, окопавшихся под видом тихих горожан на мирной женевской улочке Де Мулен. Потому и прибыли представители закона одновременно…

Качалов сдал Инессу самым примитивным способом. Через свои московские связи. Так «сигнал» проделал сложный путь от Женевы в Москву, оттуда в Штаб–квартиру Интерпола в Брюсселе, а затем уже вновь вернулся на берега Женевского озера.

Инессин же «сигнал» был организован гораздо более сложно и по–женски изощрённо.

На мысль об этой изящной комбинации Инессу натолкнул громкий скандал, связанный с арестом высокопоставленных чиновников одновременно в Италии, Германии и Австрии. Чиновников задержали как раз за слишком большой и совсем не здоровый интерес к запретным детским прелестям.

Источником поступления порнографических материалов как всегда выступила Россия. Именно оттуда шёл поток самой непотребной продукции. В городе Твери нашли даже изготовителя порновидео, а также его подельников, организовавших бойкую продажу копий через Интернет и даже по почте.

Инесса, покопавшись в Интернете, вышла на сайт Интерпола. На его базе была открыта HOT‑LINE, горячая линия, по–нашему. Каждый гражданин мог сообщить – даже анонимно – сведения, которые могут помочь в поиске и обезвреживании международных террористов, наркодельцов и прочая.

В пакет, припрятанный в качаловской обсерватории, Инесса положила и список адресов. Три из них были подлинными. Именно по ним проживали арестованные чиновники, любителю детской «клубнички». Остальные адреса, для полноты и убедительности, Инесса взяла просто из телефонных справочников. И даже втихую позлорадствовала: пускай–ка мирные граждане теперь попробуют доказать, что он не верблюды–педофилы.

…Спустя полчаса после начала операции, из домов N17 и N19 по улице Де Мулен вывели двоих арестованных, закованных в наручники. Мужчину и женщину. На происшествие никто не обратил внимания.

Бывшие соседи лишь на мгновение встретились взглядами. Если бы взглядом можно было убить, то оба свалились бы замертво.

Тем же днём в Департаменте полиции было принято решение свести оба заведённых уголовных дела в единое производство.

На следующий день «Трибюн де Женев» вышла с заголовком: «Русская мафия обезврежена».

Жители всех двадцати швейцарских кантонов и шести полукантонов, наконец, могли спать спокойно.

***

– Если не считать полудюжины убийств, к которым наш герой, впрочем, не имел непосредственного отношения, то нашу оперативную разработку можно было бы считать чуть ли не характеристикой в рай. Прости, господи, за невольный каламбур! – генерал–майор Зноев чуть не перекрестился.

– Хотя согласитесь, Валерия, – продолжил он, вкладывая бумаги в красную папку, – крутая карьерная лестница нашего героя просто усеяна трупами. Думаю, это произведёт впечатление! – Зноев не ткнул символическим пальцем в потолок, но и так было ясно, кого он имел в виду.

– Позвольте, товарищ генерал, высказать своё собственное, неслужебное мнение? – Майор Ющенко смотрела прямо в глаза Зноева. И взгляд этот Зноеву показался излишне строгим.

– Да, конечно, товарищ майор, – кивнул он.

– Мне представляется, – майор Ющенко кашлянула в кулак, – что может быть совершена большая ошибка и несправедливость. На мой взгляд, такие люди, как Сидоров… Как бы лучше сказать… Основа нашей страны. За ними будущее. А мы… готовим его… к закланию.

Зноев молчал, наверное, с минуту.

– Знаете, Валерия, – проговорил он. – Как частное лицо я мог бы с вами согласиться. Наверное. Собственно, свои сомнения мы, – он подчеркнул это значительное «мы», – изложили в конце подготовленного документа. Однако решать, что целесообразно, а что нет в высших государственных интересах, всё–таки не нам. Мы – солдаты. Так что будем просто работать. Помните, как говорилось во времена нашей юности? Партия сказала надо, комсомол ответил…

– Есть, – отчеканила майор Ющенко.