Текст книги "Сказочка дедушки Абдулы"

Автор книги: Павел Блинников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Выкинув в могилу последний труп, незнакомец подошел к сидящему на земле Эмету, и плюхнулся рядом с ним.

– Так мне можно идти домой? – робко спросил Эмет.

– Ну как тебе сказать, для начала ты должен закопать своих несостоявшихся друзей. Трупы я собрал, но могилу зарывать мне как-то не по статусу.

– А потом я смогу уйти?

– Потом посмотрим. А теперь принимайся за дело.

Эмет по-прежнему шатаясь, пошел искать лопату. Она лежала в кустах, прямо в луже крови. Поборов брезгливость Эмет подошел к могиле. Она была заполнена телами почти доверху, так что работы предстояло не много, но не ее боялся Эмет, а мертвых глаз, которые смотрели на него из могилы. Незнакомец как будто специально положил тела так, что все лица смотрели вверх, и осуждающе буравили его, мертвыми бельмами в которых застыл ужас и удивление.

– Подожди, я еще кое-что нашел. – раздался голос из-за спины. И в могилу полетела оторванная голова Майка.

– Господи… – пробормотал Эмет. Но незнакомец подошел к нему сзади и, наклонившись почти к самому уху, удивительно ласковым голосом зашептал:

– Они пытались тебя убить Эмет. Это все страшно, но если бы я не убил их, они убили бы тебя. А потом им понравилось развлекаться таким образом, и они начали бы приводить на это кладбище других глупых парней вроде тебя, готовых на все чтобы трахнуть эту шлюху Шейлу. И поверь мне, нет никакого огромного удовольствия от того, что трахаешь ту, кого имел весь ваш город. В конце концов, это можно сделать накопив денег. А теперь запомни парень – это твои враги. И они получили по заслугам. Так что, закапывая их помни кто они такие, и попробуй получить от этого удовольствие.

Как ни странно, но на Эмета эти слова произвели сильное впечатление. А ведь правда, если бы не это загадочный и страшный тип, его самого закапывали сейчас. А может с его телом еще повеселились напоследок, проделав то же что и с прахом из могилы. И внезапно на Эмета накатила злоба, он поднял лопату, и со всей силы заехал ей по лицу Майка. Лицо превратилось в кровавое месиво. А потом Эмет с невиданным остервенением стал зарывать трупы. Он делал это быстро, и даже как-то страстно. Эван стоявший рядом смотрел на это с улыбкой. Злоба в сердце этого парня сейчас выходила наружу. Стоит его слегка подтолкнуть и он станет его другом. Или рабом, что тоже неплохо. Но раб все-таки не то, предпочтительнее друг и помощник. Тот, кто не постесняется сказать где Эван допустил ошибку, а где надо сделать вот так. А рабов у него скоро будет очень много.

Эмет зарыл трупы и теперь прыгал, утрамбовывая землю, и кричал:

– Что, сделать меня захотели?! А вот х… вам! Я вас сделал чокнутые ублюдки! – и Эван улыбнулся еще шире, когда Эмет расстегнул молнию на джинсах и стал поливать взрыхленную землю. И это было не пара жалких капель, которые он выдавил из себя мочась на прах неизвестного человека, нет, это была настоящая струя.

Эван отвернулся. Это зрелище его страшно возбудило, и он приложил чудовищное усилие, чтобы не наброситься на парня и не изнасиловать его прямо здесь. Но время еще не настало.

Эмет застегнул молнию, и упал рядом с могилой, а потом снова заплакал. Его била дрожь, и сердце казалось, сейчас выпрыгнет из груди. Эван подошел к нему, и ласково посмотрев в заплаканное лицо, сказал:

– Пошли. Надо отсюда уходить, мои слуги приберут здесь.

Эмет осмотрелся и увидел, что к двум дворнягам присоединились еще пять, а так же все вокруг кишело крысами. Все эти звери искали обрывки плоти, или просто пили лужи крови. Для них это был небольшой пир. Эван знал, что теперь попробовав человеческую кровь, эти милые зверушки станут охотиться на людей. Но не тупо нападать на них, а именно охотиться. Они будут поджидать свои жертвы в подворотнях, нападать только на детей или стариков, а может на пьяных забулдыг, которые спешат домой в надежде, что их жена уже легла спать, и разборки можно оставить до завтра. Они станут настоящим проклятьем этого маленького городка, пока сюда не придет их повелитель и не убьет всех людей.

– Мне надо домой мистер. – тихо сказал Эмет слегка отдышавшись. – Мои родители станут волноваться я и так опоздал.

– Поверь, у твоих родителей гораздо больше поводов для волнения, чем то, что ты не выспишься, как и у тебя. Нам надо поговорить.

– Но сэр, они могут позвонить в полицию…

– Ты что пытаешься меня этим напугать? – весело перебил его Эван.

– Нет. Боже упаси! Но мне действительно надо домой.

– Ладно. Там где ты живешь, у тебя есть своя комната?

– Да. Я живу на втором этаже, а родители на первом.

– Тогда пошли к тебе. Ты ведь, в конце концов, даже не сказал мне спасибо.

– Спасибо сэр. Простите, я не подумал…. А ведь я видел вас сегодня в кафе!

– Позже, все позже. Пошли.

Спустя час Эван сидел в комнате Эмета, и пил виски его отца прямо с горла бутылки. Они добрались до родителей Эмета на машине Эвана, и при этом антихрист болтал не переставая, и сумел поднять несостоявшейся жертве настроение. По дороге они познакомились, но Эван пока не сказал кто он такой, и пообещал все рассказать в более подходящей обстановке. Эмет все больше и больше пропитывался симпатией к своему спасителю, но не мог понять почему. А Эван в свою очередь обнаруживал еще одну способность в себе – оказывается он мог быть очень обаятельным, когда хотел.

Когда они приехали, Эмет сказал что он войдет первым, а потом скинет Эвану какую-нибудь веревку чтобы он смог залезть на второй этаж. Эван ответил что хватит и того если он откроет окно. Когда спустя пятнадцать минут, окно было открыто, Эван просто запрыгнул на второй этаж.

– Хотел бы я знать кто ты такой. – сказал Эмет, когда Эван элегантно приземлился на его подоконнике, и влез внутрь.

– Скоро узнаешь. – беззаботно ответил тот. – А сейчас нам не мешало бы помыться, и выпить. У тебя есть?

– У отца есть. Ванна там, только тихо, предки спят.

– Они не услышат.

И они действительно не услышали. Эван пробирался по квартире совершенно бесшумно. Он даже прекратил дышать, и находил все это очень забавным. Такого приключения как прятаться от родителей будущего друга он еще не испытывал. В прошлой жизни друзей у него не было, а в этой…. в общем, в этой тоже пока не было, и наверное не будет. Хотя, кто знает.

Следом за Эваном в ванну пошел Эмет, и если первый просто смыл засохшую кровь с рук, то второму было необходимо принять душ. Под одеждой он был полностью покрыт грязью. И вот он наконец обмотанный полотенцем вокруг пояса вошел в комнату, где Эван сидел на подоконнике с бутылкой виски и курил.

– Выглядишь очень соблазнительно. – сказал Эван.

– В смысле?

– В прямом.

– Так ты, это, ну…

– Гей? Ну можно сказать и так. Даже нужно, наверное. Видишь ли, моя сексуальная жизнь началась не так давно, зато была очень бурной, и я все еще не решил, какой пол мне нравится больше.

– А ты случайно не хочешь заняться этим со мной? Я натурал.

– Скажем так, я подавляю свои порывы. Но не волнуйся, у меня к тебе другое дело, и оно связано с постелью отдаленно. Я, в конце концов, могу заполучить кого угодно.

– Принудив?

– Да. Так что надень что-нибудь. Ты меня отвлекаешь.

– Странно. Никогда бы не подумал, что могу кого-нибудь отвлекать таким образом.

И Эмет все-таки оделся. Но почему-то сделал это медленно, и как бы демонстрируя Эвану себя. Он находил забавным, что этот страшный убийца хочет его. Это было какое-то новое чувство.

– Ну и кто ты такой? – спросил Эмет одевшись.

– Сначала выпей. Поверь, тебе это понадобиться. – сказал Эван протягивая бутылку. Эмет взял ее и сделал хороший глоток. В голове сразу зашумело. Все же он слишком много пережил сегодня.

– Хорошо. А теперь можем и поговорить. – сказал Эван, забирая бутылку обратно. – Вначале я хотел бы тебя кое о чем спросить. Тебе нравится твоя жизнь?

– Нет. – ни секунды не раздумывая ответил Эмет.

– Очень хорошо. А что если я предложу тебе прямо сейчас ее изменить?

– В какую сторону? И как изменить? Если ты имеешь в виду, что моя жизнь изменится если я тебе дам, то это как-то не очень впечатляет.

– Нет. – рассмеялся Эван. – Это совершенно другое предложение. Видишь ли, я собираюсь убить всех людей на этой планете. И самое главное, что у меня это получится, потому что я антихрист.

– Что-то не верится. Слишком ты добрый для антихриста.

– Я час назад убил на твоих глазах кучу народу, и после этого я добрый?

– Нет. Но ты спасал меня.

– Для того чтобы тебя спасти достаточно было их всего лишь побить.

– Все равно не верю.

– Ладно, могу доказать. И кстати надо кое-что проверить. Возьми-ка вот тот нож для бумаги.

Эван показал на тонкий нож, лежавший на столе. Эмет подошел и взял его.

– А теперь подойди ко мне, и дай руку, в которой держишь нож.

Впервые в голову Эвана закралось подозрение. А вдруг этот Эмет герой? И поэтому он аккуратно взял его руку с зажатым ножом, и провел по нему ладонью. Крови не было, Эван успокоился.

– Это что и есть доказательство? – спросил Эмет.

– Нет, это была проверка. А доказательство вот.

И Эван с силой воткнул нож себе в живот. Эмет по-прежнему сжимал его руке, и даже ахнул от неожиданности. Но естественно крови не было, а нож загнулся.

– Это что фокус какой-то. – сказал Эмет рассматривая погнутый нож. Вроде это был его нож, на нем даже остался ценник который Эмет поленился сорвать.

– Нет, можешь проверить сам. – Эван поднял рубашку демонстрируя стальной пресс. – Попробуй, порежь меня.

Эмет взял нож за лезвие, и аккуратно, но с нажимом провел по животу антихриста. При этом он дотронулся до кожи Эвана, и температура его тела поднялась на несколько градусов. "Я что, тоже гей?" – подумал он.

– Гхм. – прокашлялся он, стараясь не смотреть на хитрые глаза Эвана. – Круто. То есть тебя нельзя порезать?

– Меня вообще нельзя повредить. Даже я не могу этого сделать.

– Но это ничего не доказывает. – сказал Эмет все больше краснее. Эван и не думал опускать рубашку, и рука Эмета все еще покоилась на его животе.

– Иди сюда. – сказал Эван, и притянул к себе Эмета. Он был доволен как никогда. Он почувствовал, как только что суть этого парня полностью изменилась. Ведь всего час назад, да что там, всего несколько минут назад он даже не думал о том, что можно заняться любовь с мужчиной. А теперь он находился на крайней стадии возбуждения, просто от того что прикоснулся к нему. Эван чувствовал, как зло в нем поднимается и меняет его. Эван разбудил этого подростка, и теперь он будет ему предан. Теперь их скрепляет то, что разрушить нельзя.

Спустя полчаса они лежали в кровати, и курили.

– А потом Майк сказал мне, что я смогу трахать кого захочу после обряда посвящения. А я всего один раз до этого занимался сексом, и то с проституткой.

– Но почему? Ведь ты красивый и молодой парень.

– Знаешь, мне никогда не хватало смелости, я думаю. Я несколько раз приглашал девчонок на свидание, но никогда не мог довершить до конца, понимаешь. Для меня было самое сложное – как им сказать, что давай мол, пойдем ко мне. Это казалось мне как-то пошло. И я всегда думал, что буду выглядеть после этого в своих глазах глупо. Короче это все наверно действительно глупо.

– Вовсе нет. Просто это в тебе говорило зло. Ты почти идеальный злодей Эмет.

– После тебя? – рассмеялся Эмет делая глоток виски.

– Да. Я идеал, ты почти идеал. Поверь мне, я прекрасно разбираюсь в таких делах. Ты вовсе не трус, просто тобой в такие моменты овладевает гордыня. Причем самая страшная разновидность гордыни. Ты готов пойти на все чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке. Ты прячешься за страхом, пытаешься считать себя неудачником и ничтожеством, просто потому что такой отказ бьет по твоей гордыне сильнее всего. Нет ничего более оскорбительного для мужчины, чем отказ женщины. Это наносит удар по самолюбию со страшной силой. А ты слишком любишь себя Эмет, чтобы допустить это. Нет, ты будешь убеждать себя что ты некрасивый лопух, вместо того чтобы просто стерпеть такой отказ, и проглотить обиду. Именно любовь к себе, и есть основное отличие злых людей от добрых. Добрые готовы пожертвовать собой и своими принципами ради других, а злые нет.

– Это звучит неправдоподобно. Тогда почему я пошел на такой унизительный обряд посвящения? Разве это не бьет по самолюбию – рыть могилу голым посреди ночи, и потом проходить какие-нибудь дурацкие испытания?

– Нет. Это как раз наоборот распаляет гордыню. Я же все видел Эмет, тебе нравилось показывать свое голое тело всем остальным. Тебе нравилось казаться мужественным, и способным на это. Поверь мне, никто из тех придурков не согласился бы на такое.

– Ты пытаешься так поднять мне настроение?

– Нет. Я антихрист Эмет, я никому не поднимаю настроение. И даже больше скажу тебе, в конце я убью тебя.

– Почему?

– Потому что я ненавижу тебя.

– Тогда зачем ты меня спасал. – как ни странно Эмета совершенно не ранили эти слова.

– Потому что ты мне нужен. Не конкретно ты, а вообще друг, и любовник. Мне предстоит долгая дорога, и хочется, чтобы был хоть кто-то с кем можно поговорить.

– Чтобы выговориться?

– Нет. Скорее чтобы похвастать. Моя гордыня гораздо больше твоей.

– И все равно я не верю что ты антихрист.

Эван взял руку Эмета с догорающей сигаретой, и затушил ее о собственный глаз. Сигарета зашипела и погасла, глаз естественно не пострадал. Потом Эван затушил свою сигарету о второй глаз.

– Значит тебя нельзя убить?

– Да. И еще я очень сильный.

Эван встал и, взяв кровать одной рукой, поднял ее на уровень груди.

– Класс! – сказал Эмет. – И тебе не тяжело?

– Я вообще не испытываю никаких чувств кроме удовольствия. Я уже настолько силен, что могу поднять ваш дом и пару соседних в придачу.

– Да ну? Заливаешь небось?

– Если хочешь, я тебе это продемонстрирую. Попозже…

И Эван наклонил кровать так, что Эмет скатился к нему и обвил руками чтобы не упасть. От неожиданности он ухватился за антихриста как мартышка за дерево. Эван вернул кровать на место, и они снова упали на нее.

– А что ты от меня хочешь? – спустя полчаса спросил Эмет. – Зачем я тебе нужен?

– Ты поможешь мне уничтожить всех людей. Ты согласен?

– Не знаю. Как-то странно все это. А что если я не смогу никого убить?

– Это можно проверить. Пойди вниз, и убей своих родителей.

– Ты что сдурел? Они же мои родители!

– Они все равно умрут. Только тогда их смерть будет в страшных мучениях. И вообще, ты что их любишь?

Такой вопрос привел Эмета в замешательство. Он сел и закурил. А потом, сделав еще один глоток виски, он сказал:

– Нет. Может это покажется странным, но я тебя люблю.

– Это вовсе не странно. Я твой властелин. Так или иначе, ты пришел бы ко мне. Но тебе повезло, и я пришел первым.

– Но я не могу их убить, только потому, что я их не люблю!

– Почему. По-моему это как раз очень подходящий мотив. Почему то, что тебе не нравится и что тебе мешает должно жить? – Эван заметил что почти цитирует мистера Блэка.

– Но они мне не мешают.

– Мешают. Поверь мне Эмет, мешают. Ничто так сильно не мешает злу, как люди, которые нас любят. Пока они живы желание им помочь, или удивить будет вечно мешать тебе. Они держат тебя, прижимают к земле, не дают встать на свой путь. А твой путь лежит в долину зла. Твой путь лежит в ад. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Когда на кладбище ты мочился на трупы этих болванов, это и был ты настоящий. И если ты сейчас пойдешь вниз, и убьешь их то настолько изменишься что для тебя больше не будет никаких границ.

– Но убивать плохо.

– Конечно плохо. Но ведь тебя больше всего смущает не убийство, а то, что тебя могут поймать и посадить в тюрьму. Но теперь ты под моей защитой Эмет. Так что давай, освободи себя. Я же чувствую что в тебе сидит демон, который хочет проверить сможешь ли ты это сделать.

Эмет ничего не говоря, встал с кровати и пошел вниз. Он прошел на кухню и взял большой столовый нож, а потом вошел в спальню родителей. Эван лежал наверху, и своим чутким слухом слышал тихий голос женщины, которая сказала спросонок: «Эмет? Ты почему не…». Фраза прервалась стоном боли. Потом до него донесся какой-то возглас мужчины, и снова крик. Два голоса заливались, и скоро к ним добавился третий. Это был не голос человека, а рев зверя. Зверя вырвавшегося на свободу. В эту самую минуту Эмет перестал быть человеком. Его мозг не выдержал общения с антихристом, и теперь он последует за Эваном хоть на край света. Теперь он отдаст за него жизнь, или унесет чужую. Эван получил своего слугу.

На лестнице послышались шлепающие шаги босых ног. Дверь распахнулась, и Эмет, весь перепачканный кровью, застыл в дверном проеме. Он больше всего походил на кошмарного демона из ада. Его кулаки то сжимались то разжимались, а на лице растянулась безумная улыбка. Эван посмотрел чуть ниже, и увидел, что у Эмета стоит.

– Ваааау!!! – прокричал Эмет. – Я их сделал!!!

И он набросился на Эвана. В третий раз они не занимались любовью, а скорее совокуплялись как дикие звери и даже хуже. Они кричали, рычали, кусали и царапали друг друга. Эвану приходилось сдерживаться, чтобы не убить Эмета, но тому не надо было этого делать. Он царапал непробиваемую кожу Эвана, ломая себе ногти, впивался в гениталии зубами, и в самом конце кончил настолько бурно, что потерял сознание.

Эван встал с кровати, небрежным жестом сбрасывая с себя своего нового раба, и улыбаясь, пошел вниз. Проходя мимо спальни родителей, он обнаружил, что мать все еще жива. Эмет бил ее ножом, но у него не было в этом деле опыта, и поэтому он просто сильно ее изранил. Эван исправил это упущение. Потом он пошел в гостиную, достал вторую бутылку виски, включил телевизор, и стал смотреть новости. Сегодня его преступления были в новостях на втором месте.

– Хорошо. – сказал антихрист. – Очень хорошо.

Ну что же, Давид, по-моему, мы с тобой достаточно узнали о периоде становления антихриста. А я уже вижу в твоих глазах застыла скука, и ты хочешь узнать о том, как Эван станет исполнять пророчества. И мы очень скоро узнаем об этом Давид, сразу после небольшого отчета о том, как Эмет и Эван провели те месяцы до рождества, когда Эван начал действовать.

Итак, на следующий день Эмет проснулся со страшной головной болью. Вначале он думал, что ему приснился страшный сон, но в комнату зашел Эван, и разрушил эту иллюзию. Ты думаешь, что Эмет наверняка схватился за голову, и стал спрашивать себя, что он наделал? Но нет. Он повел себя как и подобает новому помощнику антихриста, а именно пошел принимать ванну, и даже не зашел в спальню чтобы посмотреть на свою работу. А потом они с Эваном плотно позавтракали, и при этом много смеялись и шутили на такие темы, которые даже мне кажутся настолько неприличными, что рассказывать я о них не стану.

Спустя пару часов Эван и Эмет выехали из маленького городка, где зародилась их странная и страшная дружба. Эта кровавая парочка двинулась на север, и вскоре добрались до столицы штата. Там они тоже оставили кровавый след в одном из борделей, убив почти всех его обитателей. Эван логично предположил, что надо закреплять в своем помощнике зло, которое он взрастил. А сделать это проще простого. Достаточно наполнить новую жизнь Эмета выпивкой, наркотиками и грязным сексом. От такой жизни мозг сам ломает собственные барьеры, и медленно приводит к безумию. Когда ты вершишь насилие над людьми, и при этом знаешь что тебе за это ничего не будет, то очень скоро все моральные принципы, которыми живет нормальное и здоровое общество стираются сами собой.

Уехав из столицы штата, они продолжили свой путь на север. Они были в разных городах, и везде оставляли за собой трупы. А что же полиция спросишь ты? Почему она никак не реагировала на эти убийства? А она прекрасно реагировала Давид. И доказательством этому могут послужить почти пятьдесят мертвых полицейских по всей стране.

И кстати о самой стране. Как, по-твоему, реагировали простые американцы на то, что по их стране разъезжает какой-то маньяк, убивает сотни людей, и при этом никто не может его остановить? Реагировала страна очень необычно. Не было паники, требований сместить президента, или министров. Не было демонстраций протеста. Не было этих невероятно рассерженных людей с транспарантами пикетирующими что-то там. Страна погрузилась в уныние. Страна задрожала. Это можно было почувствовать, просто выйдя на улицу когда село солнце. Во многих домах свет гасили рано, чтобы не дай бог привлечь внимание к себе и своему жилищу. На улицах перестали ходить подвыпившие подростки. В парках перестали выгуливать собак. А если выйти на улицу рано утром, то страх можно было ощутить еще более явственно. Люди перестали делать утренние пробежки. Разносчики газет ездили на велосипедах без не выключавшихся в былые времена плееров. Молочники приносили свой товар, постоянно оглядываясь по сторонам. И вот наступал тот момент, когда всем надо было выйти из дому, чтобы пойти на работу или отвести детей в школу. Мужчины и женщины выглядывали из своих домов, и чуть ли не бегом неслись к машинам подгоняя детей, которые не понимали что стало с их миром, и почему взрослые ведут себя так странно. А взрослые боялись. Взрослые были озлоблены тем, что их кто-то заставляет бояться. То, что кто-то режет их как кур, и никто ничего не может с этим поделать вводило их в уныние и безразличное ожидание своего конца. Когда человек боится чего-нибудь он или борется, или смиряется. Но в стране было не так уж и много людей, которые могли бороться. По крайней мере бороться с самим собой, и заставить себя продолжать жить несмотря ни на что. Большинство пошло как раз по второму варианту – они смирились, и на них накатывала тошнотворная апатия. Эти люди каждый день отправлялись на работы чтобы просто ее отбыть, и бежали домой чтобы спрятаться, при этом понимая что если убийца придет к ним, его не остановят ни запоры, ни стены.

Но были, конечно, и те, кого полностью устраивало такое положение вещей. И это были вовсе не Эван и Эмет. В первую очередь плясали от радости производители алкоголя табака и оружия. Никогда еще в стране так много не пили, курили и покупали пистолеты и ружья. Наркоторговцы тоже продавали свой дурманящий и уводящий от реальности товар миллионам напуганных граждан. И естественно теперь в стране была воля вольная для преступников, воров убийц и маньяков. В то время когда власти были заняты Эваном, они гуляли вовсю. И еще сэтанисты. Эван по-прежнему оставлял на местах своих зверств число зверя, и все были уверены что сам Сэт поднялся из глубин ада, чтобы наконец войти в полную власть над этим миром. Все отвратительные типы, вроде тех кто продает первую дозу прыщавому подростку наконец почуяли что можно все. Все чувствовали, что скоро произойдет что-то страшное. Что эти убийства только начало. Начало чего-то, и это что-то изменит их мир навсегда.

Так прошло два месяца. В общей сложности Эван убил за это время тысячу двести тридцать пять человек, и до сих пор у полиции не было даже его фотографии. Эмет все время был со своим повелителем, другом и любовником, и лично убил десяток человек. Двоих он замучил до смерти, прибегнув к пыткам. Он сильно изменился за эти месяцы, и не только внутренне, но и внешне. Из тощего подростка он превратился в сильного юношу. Я не знаю, что привело к росту его мышц, или связь с Эваном, или быть может гормональный выброс произошел как раз в эти два месяца, но факт остается фактом, Эмет оброс мышцами. Он постригся налысо и даже сделал на голове татуировку – череп и две перекрещенных кости. Теперь пирсинг украшал или уродовал, почти все его тело. Он начал колоться и нюхать. Пальцы его теперь оканчивались длинными выкрашенными черным лаком ногтями, как у мистера Блэка. Эван рассказал ему о своей встрече с Сэтом, и теперь у Эмета появился еще один пример для подражания. А еще Эмет за это время страшно влюбился в Эвана. Теперь он старался не отступать от него ни на шаг, и только в его присутствии чувствовал себя живым. Он готов был сделать для него все что угодно, и даже покончить с собой. Ну по крайней мере он так думал.

Эван же каждый вечер, перед тем как залезть в постель вместе с Эметом неизменно смотрел телевизор. Его очень забавляло быть главной новостью Америки. Он тоже изменился за последнее время, только в отличие от Эмета не внешне. Он просто не мог выглядеть по-другому. У него не росли усы, борода и ногти. Его волосы не мог остричь не один парикмахер, они, как и его тело были нерушимы. Сэт сделал так, чтобы его верный слуга выглядел одинаково всегда. Впрочем, Эван не сомневался, что героям удалось бы его постричь. Вот о них-то как раз пока слышно не было. Но ничего, они выползут из своих нор, когда он примется действовать по крупному. Но если его облик и остался таким же, то внутренний мир приобрел свое полное завершение и впал в гармонию. Страшную гармонию зла. Теперь Эван вообще не испытывал никаких чувств. И даже когда получал удовольствия, то внутри оставался холоден к этому. Единственное что его теперь волновало – была его работа.

За эти месяцы Эван возрос не только во зле, но и в силе. Недавно он решил испытать себя, и разрушил тюрьму. Эмет в это время сидел в машине и наблюдал как в один из последних теплых деньков уходящего года Эмет вошел в тюрьму просто разломав стену. Это было удивительно, как камни крошились и превращались в пыль от его ударов. Войдя внутрь Эван сразу начал убивать. Он делал это не испытывая ни наслаждения, ни тем более омерзения. Он проводил эксперимент и все. Он убивал и рушил, рушил и убивал. Стены и сторожевые башни разлетались на куски, а одну из башен Эвану даже удалось поднять. Эван убил тогда сто двадцать человек – всю охрану и нескольких заключенных. Хотя заключенные просто попали под разрушенную стену. Остальных же он отпустил и сказал, чтобы они готовились к большому делу. Его приветствовали криками радости, но были и те, кто не пожелал выходить из тюрьмы. Они забивались в самые темные отдаленные уголки и тряслись от страха и ужаса который распространял вокруг Эван.

Сегодня Эван смотрел телевизор и в первый раз видел на экране свое лицо. Хотя это была не фотография, а рисунок сделанный по описанию нескольких пойманных зэков, но все равно было приятно. Приятно, что теперь его знают не только по слухам, но и в лицо. Какой-то хмырь по телевизору сказал, что с этим описанием Эвана очень скоро найдут и наконец, накажут. Суд Америки уже вынес ему смертный приговор заочно. И это был первый такой случай за всю историю США. Кроме того за его голову была назначена награда в десять миллионов долларов. Он был преступник номер один в мире, хотя пока что не покидал пределы этого континента. Но никто этого не знал, и даже более того все думали что Эван уносит жизни не только американских граждан. Десятки подражателей по всему миру копировали его стиль, расчленяя свои жертвы и оставляя на них число зверя.

– Ты снова главная новость повелитель? – спросил у Эвана Эмет подходя сзади и обвивая его грудь руками. – Тебе нравится быть самым главным?

– Я и есть самый главный. Просто не многие в мире знают об этом. Но ничего, завтра рождество и я наконец сообщу им об этом.

– Можно мне пойти с тобой?

– Нет! Мы же это уже обсуждали. Для тебя это будет слишком опасно.

Эмет наклонился и поцеловал своего повелителя. Он стал называть так Эвана несколько недель назад, и думал что доставляет ему таким образом удовольствие. И еще он уже неоднократно выражал свое желание быть с ним, когда Эван откроется миру, и каждый раз испытывал огромное наслаждение, когда Эван говорил что не возьмет его с собой. При этом он пару раз сказал что Эмет ему слишком дорог чтобы рисковать его жизнью. Как верному псу ему были так желанны слова о том, что он дорог объекту своей любви. Он был счастлив, когда ему кидали очередную кость в виде заботы о нем. Эмет сам не подозревал, что теперь это стало смыслом его жизни.

А что по этому поводу думал Эван? Ты будешь сильно удивлен Давид, но этот татуированный парень с обритой головой был ему действительно дорог. И его отношение к Эмету было именно таким как к своей верной собачке. Эмет не предаст, и исполнит любую команду не ради подачки, а потому что любит его. Эван действительно сильно привязался к Эмету за последние месяцы. Так иногда привязываешься к старой шапке, или туфлям, которые уже стоптались и выглядят не очень, но они такие удобные, и с ними связано столько хороших воспоминаний, что очень не хочется их выбрасывать. Для каждого из нас есть такая вещь, с которой не хочется расставаться только потому, что мы к ней привыкли. Вот и Эмет был для Эвана такой вещью. Он каждую ночь одевал его как старые стоптанные тапочки, и никогда не задумывался, что доставляет тапочкам море удовольствия.

Их отношения были странны, но наверное и не может быть иначе между антихристом и его слугой. Они много разговаривали, и строили планы на будущее. Эмет в этих планах всегда выбирал себе место где-то поблизости от Эвана, но все же глубоко в его тени. Они много смеялись и подтрунивали друг над другом. Все же им было не так много лет, и эта жизнь казалось очень забавной штукой. И конечно Эван убивал и насиловал, а Эмет принимал в этих оргиях активное участие. И они занимались любовью друг с другом. Вернее Эван просто трахал Эмета а потом выслушивал его признания в любви, которые не отдавались в нем ни на грамм. Быть может Эван и хотел что-то почувствовать, иногда ему даже казалось, что он испытывает к нему любовь, но это было лишь иллюзией. Без сердца Эван был не способен на любовь. Сэт предусмотрел это, и Эван не мог любить никого и ничего. Без сердца он всегда оставался бездушной машиной единственной функцией которой было разрушение мира.

– Но неужели мне обязательно надо уезжать так далеко? – спросил Эмет.

– Да. Но не волнуйся, вскоре я приеду к тебе. Я очень боюсь за тебя Эмет, они могут убить тебя, пытаясь прикончить меня. Скоро тут начнется такое…

– Но это ведь будет вскоре. Понимаешь не сейчас, а вскоре.

– Ладно, пока можешь остаться в городе. Но будь готов по первому моему слову свалить отсюда.

– Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо!

– Ты становишься похожим на бабу.

– Для тебя я и есть баба. Любящая и преданная. Может нам пожениться?

– Ну да. Невеста антихриста, в действительности мужик. Хотя что-то в этом есть…

– Я вообще-то пошутил.

– А я нет. Но ладно, пойдем…

А теперь Давид мы перелетим в завтра. И не куда-нибудь, а в один из главных храмов Америки. Он располагался в Нью-Йорке, и с самого утра там проходила праздничная служба в честь рождения Иисуса Христа. В огромном помещении храма набилась целая толпа народа. В данный момент хор мальчиков распевал церковные гимны. Вера и благодать витала в воздухе. Сидящие на старых скамьях родители поющих детей, и сотни других людей смотрели на хор и их тревоги отступали. Загадочный убийца больше не страшил их, мысли о том, что надо платить закладную за дом не тревожили. Сейчас они сидели и наслаждались пением десятка мальчиков облаченных в праздничные одежды, и распевающих гимны высокими звонкими, пока еще не сломанными голосами.