Текст книги "Своими глазами"

Автор книги: Павел Адельгейм

Но, может быть, государство предоставляет РПЦ самой конкретизировать формы своего бытия? Если закон не предписывает Церкви определенную структуру, может, не запрещает ее иметь и оставляет вне своей компетенции?

Предоставляя церкви свободу внутренних установлений, закон должен определить ее границы и зафиксировать в законодательном документе. Тогда внутренние установления будут защищены законом. В противном случае неизбежны конфликты с законом и неопределенность. Этому учит исторический опыт. В отношениях Правительства и Патриархии различаются три периода:

I. С 1918 по 1943 годы характеризуется отсутствиемсоборов и канонического творчества, определяющего и фиксирующего структуру и деятельность Церкви.

II. С 1945 по 1961 годы можно было подумать, что РПЦ отделена согласно декрету и свободна в отведенных ей пределах. Мы видим принятый на Соборе 1945 года первый канонический документ: "Положение об управлении РПЦ". Этот документ определяет полномочия Собора, Патриарха, епархиального архиерея, организацию приходской жизни в соответствии с каноническими правилами. Это "Положение" было принято с ведома государства. Говорят, подписано Сталиным.

III. С 1961 года отношение Правительства к Патриархии изменилось. Согласно указанию СМ СССР собор архиереев РПЦ внес принципиальные изменения в IV раздел "Положения" [22]22
  ЖМП (Журнал московской патриархии) № 812/Речь Патриарха Алексия – с. 6


[Закрыть]. Эти изменения утверждены Собором 1971 года Советское государство подчеркнуло полную зависимость канонической структуры Церкви от его воли. «Положение» не обладало и не могло обладать устойчивостью. Это канонический документ, опирающийся не на закон, а на согласие Вождя. Вчера было можно. Сегодня – нельзя. Нет смысла говорить о правах Церкви, пока государство не определит ее правовой статус и границы деятельности. Закон не признавал и по–прежнему не признает Церковь «de jure», а только терпит «de facto», закрывая глаза на ее существование.До поры до времени.

Откуда взялась эта двусмысленность в положении Церкви? Недосмотр юристов? Преднамеренность? Нет. Диалектический вывод. Не из теории. Из истории взаимоотношений государства и Церкви. Из исторического раскрытия тезиса и антитезиса.

Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их.

Мф 7:15–16

Двусмысленным и противоречивым положение Церкви кажется до тех пор, пока мы пытаемся объяснить его из одной принципиальной позиции государства. Основатель Советского государства исходит не из одной, а из двух позиций. Ключом ко всей ленинской концепции о религии и церкви является его идея о стратегии и тактике в политике. Вот тезис и антитезис ленинской диалектики. Если с этих позиций рассмотрим отношение советского государства к религии и церкви, то не придется недоуменно спотыкаться о противоречия.

Это закрытый партийный суд. Подсудимой не дали слова. Ее не допрашивали. Ее обвиняли. ""Религия есть опиум для народа", – это выражение Маркса – краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе о религии" [23]23
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе.
  Т. 17 – М.: Госиздат, – с. 416


[Закрыть]. Ленину понравилось это выражение. Он повторяет его много раз. Опиум – в его отрицательных свойствах. Опиум и водка при разумном употреблении полезны. Религия не может быть полезна никогда. Она лишена положительного содержания. Перечитайте все высказывания Ленина и убедитесь, что он не признает за религией никакой положительной ценности. Это отрава, и только отрава. «Род духовной сивухи», «Опиум», «Мракобесие», «Самые реакционные идеи» [24]24
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе.
  Т. 45 – М.: Госиздат, – с. 28


[Закрыть]. «Поповщина есть пустоцвет» [25]25
  Там же, т. 29, – с. 322


[Закрыть]. «Идейное труположество, сугубо гнусное» [26]26
  Там же, т. 48, – с. 228


[Закрыть]. «Кровавые враги народа, затемняющие народное сознание» [27]27
  Там же, т. 17, – с. 438


[Закрыть]. «Всякая религиозная идея есть невыразимейшая мерзость» [28]28
  Там же, т. 48, – с. 226


[Закрыть].

"Из книгохранилищ изъять порнографию и книги духовного содержания, отдав их в Главбум на бумагу" [29]29
  Там же, т. 44, – с. 119


[Закрыть]. «Все современные религии и церкви марксизм рассматривает всегда как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманению рабочего класса» [30]30
  Там же, т. 17, – с. 416


[Закрыть].

Такое мнение главного судьи предрешило исход дела.

Он не был обнародован. Мы узнали его из дальнейшей судьбы подсудимой. Приговор выявила история. «Как в сказке говорила королева: сначала казнь, а приговор потом».

Солженицын пишет, что существует тайное письмо Ленина о разгроме Церкви. Мы не имели возможности познакомиться с этим документом. Что касается печатных высказываний Ленина о судьбе религии, его стратегия одевается в полумаску тактики.

"Энгельс требовал от рабочей партии умения работать над делом… ведущим к отмиранию религии" [31]31
  Там же, т. 7, – с. 417


[Закрыть].

"Религия будет исчезать. Ее исчезновение должно произойти" [32]32
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Об атеизме, религии и церкви. М.: Мысль, 1969 – с. 470; Седюлин А. Законодательство о религиозных культах. – М.: Юридическая литература, 1974 г. – с. 9


[Закрыть].

"Упразднение религии как иллюзорного счастья народа есть требование его действительного счастья" [33]33
  К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Издание второе. Т. 10, М: Госполитиздат, 1961, – с. 416


[Закрыть].

"Марксизм есть материализм… Он беспощадно враждебен религии. Мы должны бороться с религией. Это азбука всего… марксизма" [34]34
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе.
  Т. 17 – М.: Госиздат, – с. 418


[Закрыть].

"Мы с религией боролись и боремся по–настоящему" [35]35
  Там же, т. 44, – с. 146


[Закрыть].

"Защита или оправдание идеи Бога есть оправдание реакции" [36]36
  Там же, т. 48, – с. 232


[Закрыть].

Сплошь недомолвки.

Кто думает, что марксисты повторяют либеральные лозунги французской республики или западной демократии о свободе совести, тот не поймет положения религии в советском государстве. В марксистском понимании «свобода» имеет обратный смысл. Демократы говорят о формальной свободе или свободе выбора, а марксисты говорят о содержании идеологии, свободе от заблуждений. Марксисты имеют в виду не право выбора убеждений, а «правильный» выбор. Поэтому провозглашение марксистской свободы есть способ казни над религией.Провозглашая свободу совести, марксисты подменяют содержание понятия «свобода» другим, новым содержанием, обратным прежнему, называя это новое прежним привычным словом «свобода».

Маркс прямо предлагает понимать свободу совести наоборот:

"Буржуазная свобода не представляет собой ничего большего, как терпимость ко всем возможным видам религиозной свободы совести, а рабочая партия, наоборот, стремится освободить совесть от религиозного дурмана" [37]37
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Издание второе, т. 19, М: Госполитиздат, 1961, – с. 30


[Закрыть].

С ним совершенно согласен Ленин:

"В области религиозной политики задача пролетарской диктатуры состоит в том, чтобы не удовлетворяться декретированным уже отделением церкви от государства и школы от церкви… Пролетарская диктатура должна неуклонно осуществлять фактическое освобождение трудящихся масс от религиозных предрассудков" [38]38
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе. Т. 38 – М.: Госиздат, – с. 95


[Закрыть].

Это понимание легло в основу советской религиозной политики:

"Свобода совести не есть свобода мракобесия" [39]39
  Знание и вера в бога: сборник, М., 1960, – с. 249


[Закрыть](а есть свобода атеизма?).

Это называется жонглировать словом "свобода". Свобода совести есть право человека быть хозяином своей духовной жизни.Ни перед кем в ней не отчитываться. Маркс и Ленин утверждают за партией право быть хозяйкой человеческой совести. Сперва – своих членов, потом – «трудящихся масс». Они предоставляют не гражданину, а пролетарской диктатуре право выбирать духовные ценности. Эта идея не оригинальна. Ее предвосхитила святая инквизиция.

"Освободить" совесть от религиозного дурмана"…

"Освободить" трудящиеся массы от религиозных предрассудков"…

"Освободить" еретика от его ереси…

"Освободить" кошелек прохожего от капитала. Всем этим "свободам" одна цена. Когда человек дает милостыню из своего кошелька, он свободен. Когда кошелек освобождают "придорожные благодетели" – это насилие. Можно отнять деньги. Можно отнять духовные ценности. То и другое – насилие и грабеж. «Освободить» совесть гражданина от его религиозных убеждений с помощью диктатуры пролетариата – значит с помощью органа внешнего принуждения изнасиловать и ограбить совесть.Это и есть марксистское понимание свободы.

Схема его примитивна:

1. Свобода есть марксистская идеология.

2. Несвобода есть немарксистская идеология.

Освободить – изменить немарксистскую идеологию на марксистскую. Это стратегия.

Как же "освободить" совесть? Это вопрос тактики.

Они говорят, и не делают.

Мф 23:3

Но одно дело подменить понятие, другое – вживить подмену в сознание целого народа так, чтобы никто ее не заметил. На то и выработана гибкая ленинская тактика. Одни принципы высказываются в печати, другие – в закрытых собраниях. Вечные ценности: истина, добро, совесть – у Ленина на заднем плане. На переднем – политический успех, выгода, победа. Ленин – практик, человек действия. Первая часть задачи – упразднить свободу совести внутри партии – была решена просто.

В 1909 году Ленин писал: «Отчего мы не заявляем в своей программе, что мы – атеисты? Отчего мы не запрещаем христианам и верующим в Бога поступать в нашу партию? Единство революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае и небе. Вот почему мы не заявляем и не должны заявлять в нашей программе о нашем атеизме» [40]40
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе.
  Т. 17 – М.: Госиздат, – с. 418


[Закрыть].

Членов коммунистической партии Ленин лишил свободы совести только после революции: "Я за исключение из партии участвующих в религиозных обрядах" [41]41
  Там же, т. 50, – с. 380


[Закрыть].

"Е. Ярославский подверг резкой критике коммунистов, не желавших порвать с религиозными предрассудками". Ленин переслал эту статью в редакцию "Правды" с такой резолюцией: "Печатать обязательно. А таких коммунистов гнать из партии" [42]42
  Компартия и советское правительство о религии и церкви. Издание второе. М.: Госиздат. 1959 г, – с. 115


[Закрыть].

Предстояло решить вторую, более сложную часть тактической задачи. Слишком много было дано обещаний. Невозможно было отказаться от либеральной фразеологии сразу.

Диалог с самим собой.

Действующие лица:

1. Дама с грубым голосом

2. Пеночкин

Путь к эшафоту, как розами, усеян фразами, декларациями и лозунгами.

1902 год: "Неограниченная свобода совести" [43]43
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе.
  Т. 6 – М.: Госиздат, – с. 206


[Закрыть].

1903 год: "Каждый должен иметь право не только держаться какой угодно веры, но и распространять любую веру" [44]44
  Там же, т. 7, – с. 172


[Закрыть].

1918 год: "Каждый гражданин может исповедовать какую угодно религию" [45]45
  Декрет СНК РСФСР от 23 января 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»


[Закрыть].

1918 год: "Свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за каждым" [46]46
  Конституция РСФСР от 10 июля 1918 г., – ст. 13


[Закрыть].

Мягко стелит Ленин. Каково‑то будет спать!

Дама

– Мы должны бороться с религиозным дурманом идейным и только идейным оружием: нашей прессой, нашим словом [47]47
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе.
  Т. 12 – М.: Госиздат, – с. 145


[Закрыть]. Пеночкин

Дама

– Борьбу с религией нельзя ограничивать абстрактно–идеологической проповедью [48]48
  Там же, т. 17, – с. 418


[Закрыть].

– Ни в коем случае нельзя допускать оскорбления религиозных чувств, закрепляющего фанатизм [49]49
  Там же, т. 17, – с. 416


[Закрыть].

Пеночкин

– Нужно верующих пробудить от религиозного сна, встряхнуть с самых различных сторон, самыми различными способами и тому подобное. [50]50
  Там же, т. 45, – с. 26


[Закрыть]

Дама

– Внося остроту в религиозную борьбу, мы можем озлобить массы [51]51
  В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Издание второе.
  Т. 7, – с. 186


[Закрыть].

Пеночкин

– Массы сумеют, когда придет время, претворить открытый боевой клич социалистов в революционное действие [52]52
  Там же, т. 17, – с. 416


[Закрыть].

Эти "Беатриче" с "Вергилием" проведут нас через шестидесятилетие. Тени сгущаются.

Первое в мире пролетарское государство еще не имело опыта. Приходилось идти на ощупь. Колеблющееся пламя свечи вырывало лишь пятнышко света. Горизонты застилал мрак. Если религия – только опиум, следовало оторвать духовенство от дармового пирога и доказать трудовым перевоспитанием, что «бытие» определяет «сознание». «Неисправимых» уничтожить. Эксперимент оправдался наполовину, показав, что без «бытия» нет «сознания». Впрочем, это было известно «apriori». «Неисправимых» оказалось слишком много.

Патриарх Московский и всея Руси Тихон (Белавин)

«Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле… Ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем неповинных и даже на одре болезни лежащих людей. И все то совершается не только под покровом ночной темноты, но и въявь, при дневном свете с… беспощадной жестокостью, без всякого суда и с попранием всякого права и законности, совершается в наши дни почти во всех городах и весях нашей Отчизны: и в столицах, и на отдельных окраинах… Гонение жесточайшее воздвигнуто на Церковь Христову. Святые храмы подвергаются или разрушению через расстрел из смертоносных орудий, или ограблению и кощунственному оскорблению… Власть, обещавшая водворить на Руси право и правду, проявляет повсюду только самое разнузданное своеволие и сплошное насилие над всеми и в частности над святой Церковью православной» [53]53
  Патриарх Тихон. Жизнеописание Тихона, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси. Послания и документы. Машинопись. Без автора. – с. 72—74


[Закрыть].

Сквозь ад расстрелов, тюрем, лагерей русское духовенство прошло "в духе и силе" первомучеников. Воины Христовы мужественно умирали за свою веру. "Кровь обильным потоком льется по всему обширному пространству Русской земли. Много уже архипастырей, пастырей и просто клириков сделались жертвами кровавой политической борьбы" [54]54
  Там же, – с. 77


[Закрыть].

Немногие исповедники пережили эту эпоху и догорают в уголках родной земли редкими огоньками. Цвет русской духовной культуры был вырублен под корень. Подчеркнем: открытое физическое насилие совершалось, несмотря на заявления святейших патриархов Тихона и Сергия о лояльности Церкви к государству. Довоенные гонения привели к полному закрытию церквей. В 1940 году на всю Сибирь осталась церковь в Иркутске. На всю Среднюю Азию – церковь на ташкентском кладбище. Безбожники уже потирали руки. Грянула война. Отворились храмы. Хлынул православный народ, показав, что довоенное свертывание религиозной жизни было искусственным процессом.

После войны взялись за православный народ. Исходили из предположения: народ перестанет ходить в церковь – остатки духовенства переквалифицируются. Методом давления избрали административное и моральное насилие.

Физическое уничтожение заменила "чистка". Каждому верующему нетрудно вспомнить, как его преследовали за религиозные убеждения еще в школе. Вызывали к директору, разбирали на собраниях, устраивали публичный "диспут", на котором ученику приходилось отстаивать свои убеждения перед коллективом преподавателей.

Наконец, исключали за религиозные убеждения из школы. В 1954 году мне предложили уйти из средней школы "по собственному желанию" за то, что читал и пел в церкви. Директор считал, что эти факты мешают атеистической работе в школе. Пришлось уйти. Взрослым было еще тяжелее. Исключали из высших учебных заведений. Приходилось скрывать свои убеждения на работе из страха перед унизительной процедурой "перевоспитания".

Собирали собрание. Сообщали присутствующим, что N ходит в церковь, имеет дома иконы.

По знаку парторга, комсорга прогрессивная общественность выражала негодование, порицание. Принимали меры: переубеждали, обязывали ходить на индивидуальные беседы, неисправимых увольняли. И не смущаясь, цитировали Конституцию о свободе совести в СССР. Совесть советского администратора должна быть свободна от моральной ограниченности. Не стоит загромождать повествование примерами. Все это слишком свежо в нашей памяти.

Впрочем, приведу пример из личной жизни. В 1959 году в селе Гайворон Черниговской области семинарист зарегистрировал свой брак с сельской девушкой Верой. Венчаться решили в ее родном селе. 13 июля 1959 года невеста, жених, его мать и три товарища приехали в Гайворон. Было около семи часов утра. Село пробуждалось. Путешественники весело плескались у колодца, смывая дорожную пыль. В калитку постучал «выконавец» (укр. посыльный).

– Вам повестка. Всем прибывшим срочно явиться в сельсовет. Распишитесь.

"Всякая душа да будет покорна высшим властям" (Рим 13:1). Собрались и пошли в сельсовет. Председатель всех пригласил в свой кабинет. Беседа не клеилась.

– С какой целью приехали?

– Здесь живут родители моей невесты. Мы у Вас зарегистрировали брак и приехали повенчаться.

– У нас здесь много лет никто не венчался. Это событие бросит тень на постановку научно–атеистической работы в нашем селе. Вы бы ехали в другое место.

Дверь отворилась. Не вошел, а стремительно влетел человек тяжелой комплекции. Он был сильно возбужден.

– Где они? Вы зачем приехали?

Леня Свистун, не учитывая накала обстановки, задорно ответил:

– Невест искать!

Пришедший вспыхнул.

– Я здесь десять лет работаю. Еще не было такого безобразия. Как! – загремел он, – в Советской деревне попы девушек соблазняют! И нашлась же такая дура!

Жених встал.

– Прошу не забываться. Вы нас вызвали, вероятно, не для того, чтобы оскорблять. Если Вы лицо официальное, изложите Ваши претензии.

Прибывший оказался лицом официальным – председателем колхоза по фамилии Малеваный. К возражениям он не привык.

– Молчать!!! – Самообладание отказывало ему. Он лихорадочно искал по столу что‑нибудь тяжелое. Под руку подвернулась квадратная темно–синяя чернильница на мраморной подставке. Он зажал ее в руке.

– Я контуженый. Я тебя на фронте защищал, молокосос! Убью и отвечать не буду!

Мать жениха схватила его за руку:

– Остепенитесь!

Малеваный в ярости заметался по кабинету. Все поднялись. Было ясно, что разговор не получится. Председатель сельсовета жестом отпустил приглашенных. Ушли встревоженные. Увы, предчувствия не обманули.

Дома мать невесты рассказала, что по селу идет слух, будто на комсомольском собрании было постановлено не допустить венчание в церкви.

– Пусть только попробуют венчаться! Войдем в церковь, с невесты фату сорвем, – заверил комсорг.

Снова не удалось позавтракать. В калитку постучали:

– Повестка. Срочно явиться в сельсовет. Распишитесь.

Около сельсовета стоял синий мотоцикл с коляской. Несколько милиционеров сидели в кабинете председателя.

– Начальник районного отделения милиции. Ваши документы.

Жених подал паспорт.

– Меня вызвали по поводу учиненного Вами хулиганства. Объяснитесь!

– Мне нечего объяснять. В каких хулиганских действиях Вы меня обвиняете?

– Вы ворвались толпой в кабинет председателя, буянили, оскорбляли представителей местной власти. На вас составлен акт. Вот написано, читайте: "топал ногами, скрипел зубами, наводил ужас на окружающих". Вам лучше признаться.

– Это неправда. Мы пришли по вызову.

– Как – неправда? Акт подписали четыре коммуниста, а вы – попы! Кому я должен верить?

– Советские граждане равны перед законом.

– Ты мне еще права качать будешь? Завтра придешь за паспортом в отделение. Я с тобой разберусь. У твоих друзей есть паспорта?

– Мы киевляне. Живем в трех часах езды отсюда. Поэтому паспорта с собой они не взяли. Здесь не паспортированное село.

(Сельское население не имело паспортов).

– Пусть немедленно явятся. Я арестую их до выяснения личности.

Вернувшись домой, быстро собрали ребят и спрятали в дальнем конце села у знакомых. Милиции сообщили, что ребята вернулись в Киев. Нечего было и думать венчаться в Гайвороне: священника предупредили, чтобы он не вздумал венчать. На попутной машине поехали за 40 км в село Дептовку. Встречный ветер освежал лицо. Дорожные впечатления остудили возбуждение. Местный священник принял сердечно. Обрядили невесту. Народу не было. Собралось несколько случайных старушек. Хора тоже не было. Но все пережитое наполнило венчание необычной торжественностью. Невеста на долгие годы запомнила, как Леня Свистун с восторгом пел "многая лета".

 
Треволнения злой суеты
Обернулись счастливою былью:
Заснеженная тканью фаты,
Ты, сложив лебединые крылья,
Стала перед святым аналоем
Моей верной женой и судьбою.
Звонко в куполе «многая лета»
Многократное эхо вторит,
И поток лучезарного света
Над тобою венец золотит.
Повторилось бы все это снова —
Я венца не желал бы иного.
А когда совершился обряд,
Ко кресту приложился губами,
Понял, не оглянувшись назад,
Что архонты явились за нами.
Разве с чем‑нибудь спутать я мог
Грузный топот кирзовых сапог?
Запихали друзей в «Черный ворон».
Завизжали дверные запоры
С проржавевшей эмблемой закона
И с добычею хищники взмыли,
И растаяли в облаке пыли.
Вслед им строго смотрели иконы.
 

На глазах жениха и невесты «дружек» затолкали в «Черный ворон» и увезли. Беспаспортные… Мы вернулись в Гайворон на грузовике. Снова не пришлось позавтра… нет, уже поужинать. Взволнованная мать жены вбежала в калитку:

– Солдаты! Целый грузовик. Оцепляют деревню.

Ни тюрьма, ни расстрел не грозили. Но кто знает, что взбредет в голову блюстителям порядка! Как бы не пришлось провести первую брачную ночь в соседних камерах.

– На сегодня с нас хватит сельсовета. Бежим!

Снова в путь. Огородами вышли к болотам. Низко висела огромная луна. Впереди шли обе матери. Позади – молодая пара. Было тихо. В теплом воздухе пахли луговые цветы.

Ночью дошли до деревушки, немного поспали. Рано утром сели на поезд до Киева.

В наши дни государственное давление на верующих потеряло прежнюю силу. Общественное мнение его не поддерживает.

Скрывать убеждения приходится учителям. Но ужас, наведенный годами прежних гонений, вынуждает пожилых людей до сих пор говорить о своих убеждениях шепотом.