Текст книги "Господин Белло и волшебный элексир"

Автор книги: Пауль Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Превращения

Господин Белло, распевая во всё горло, шёл в ресторан.

Прохожие с любопытством поглядывали на весёлого господина, размахивающего над головой коробкой конфет и поющего:

– Фрау-лю-бят-шо-ко-лад-ные-кон-феты, фрау-их-лю-бят!

Внезапно голос господина Белло изменился: стал намного грубее. Но он всё равно продолжал петь, хотя теперь у него получалось что-то вроде «фрау-ау-ау», а потом «вау-вау-вау», что было больше похоже на собачий лай.

Теперь ему стала мешать одежда. Господин Белло дёргался всем телом, пытаясь её сбросить, и наконец швырнул на тротуар пиджак. За ним последовала рубашка.

На плечах, на руках и даже на лице господина Белло начала расти густая тёмная шерсть. Подбородок вытянулся вперед, и лицо превратилось в собачью морду. Продолжая идти, он наклонялся всё ниже и ниже к земле и, наконец, опустился на все четыре лапы. Тут ему стали очень мешать брюки, и он из них выскочил, упорно продолжая бежать к ресторану «Венеция».

Фрау Лихтблау пришла в ресторан немного раньше назначенного времени. Взглянув в очередной раз на часы над стойкой, она увидела, что семи ещё нет, и решила заказать ещё один стакан минеральной воды, но дверь ресторана вдруг распахнулась, и вошёл большой лохматый пёс с коробкой конфет в пасти. Он направился прямо к её столику, положил коробку на стол и выжидательно уставился на неё.

– Ведь это же Белло, собака Штернхаймов, – сказала она вслух и погладила пса.

Тот положил голову ей на колени.

– Где ты пропадал всё это время? Позавчера вечером тебя совсем не было видно. – Она опять погладила собаку по голове.

Послышалось тихое радостное повизгивание.

– И ты принёс мне шоколадные конфеты от своего хозяина? Какая оригинальная мысль пришла в голову Штернхайма. Высылает вперёд собаку с коробкой конфет! Какой милый у тебя хозяин!

Пёс энергично затряс головой, но фрау Лихтблау не обратила на это внимания.

– Твой хозяин – самый симпатичный мужчина из всех, с кем я познакомилась за последнее время. К тому же он любит музыку. С тобой я могу говорить откровенно, ты ведь никому ничего не расскажешь, верно? Ну, прошу тебя! – Она улыбнулась. – Знаешь, а ведь я по-настоящему влюбилась в твоего хозяина.

Белло поднял голову и жалобно взвыл. Посетители неодобрительно посмотрели в их сторону.

– Белло, что с тобой? – всполошилась фрау Лихтблау. – Тише! Нехорошая собака! Замолчи же! Место! Слышишь? Место!

Хотя собака выполнила команду и легла на пол у её ног, но не замолчала. Наоборот, завыла ещё жалобнее.

Хозяин ресторана, стоявший за стойкой, шепнул что-то одному из официантов и указал на столик фрау Лихтблау.

Официант подошёл и сказал:

– Извините, но собака мешает нашим гостям. Либо она перестанет скулить, либо мне придётся попросить вас оставить собаку на улице.

– Я очень сожалею, – ответила фрау Лихтблау. – Не знаю, что это с ней вдруг случилось. Думаю, она скучает по хозяину. Он должен сейчас… Ах, вот и он!

В этот момент в ресторан вошёл Штернхайм.

– Я здесь! – воскликнула фрау Лихтблау и помахала ему рукой.

– A-а, господин аптекарь! Добрый вечер, – поздоровался с ним официант. – Ваша собака тоскует. Проходите за столик, вас ждут.

– Вы меня ждёте? – изумился Штернхайм, увидев фрау Лихтблау, и робко опустился на стул.

Белло злобно зарычал.

– Что означает ваш вопрос? – Фрау Лихтблау смутилась. – Ведь мы с вами условились о встрече!

– Кто условился?

– Вы что, шутите? Мы письменно договорились встретиться с вами в семь часов вечера в ресторане «Венеция». Иначе зачем бы вам было приходить сюда?

– Я, кажется, начинаю понимать, в чём дело, – сказал Штернхайм и взглянул на лежащего на полу Белло. Пёс продолжал рычать. – Это он условился с вами о встрече!

Белло зарычал громче.

– Кто это – он? – спросила фрау Лихтблау.

– Ну, он! – Штернхайм указал на собаку.

– Штернхайм, у меня нет привычки назначать свидание с собаками. Даже если бы я это сделала, то наверняка не в письменной форме. Очень прошу немедленно прекратить странные шутки.

– Это и в самом деле трудно понять. Это превращение, конечно, покажется вам странным. – Штернхайм наклонился и заглянул под стол. – Он был собакой, когда вошёл в ресторан? Или где-нибудь валяется мой костюм?

Фрау Лихтблау молча глядела на аптекаря.

– Белло, будь добр, прекрати рычать, – попросил Штернхайм. – Я не виноват, что ты влюбился.

– Штернхайм, либо вы сейчас же всё мне объясните, – строго сказала фрау Лихтблау, – либо я немедленно ухожу.

– На этот раз я скажу вам правду, – пообещал Штернхайм.

– На этот раз? – переспросила она. – Вы меня обманывали?

– Господин Белло не из Тироля.

– Не из Тироля? А откуда?

– Я сейчас всё объясню, потому что, признаюсь, вы для меня очень много значите.

Эти слова, по-видимому, немного успокоили фрау Лихтблау.

– Я умираю от любопытства, – сказала она

– Умоляю никому не рассказывать. Иначе я лишусь лицензии на право работать аптекарем. – Штернхайм посмотрел по сторонам, дабы убедиться, что его никто не слышит, жестом попросил фрау Лихтблау пододвинуться к нему поближе, наклонился к ней, показал на собаку и прошептал: – Это и есть господин Белло.

Фрау Лихтблау отшатнулась и гневно взглянула на него.

Аптекарь почувствовал, что она не поверила ни одному его слову, поэтому быстро добавил:

– Вы должны мне верить! Эта собака всего час тому назад была человеком! Он выпил немного голубого сока, после чего всё и произошло!

– Уж не хотите ли вы убедить меня в том, что голубой сок превратил его в собаку? – спросила она и недоверчиво посмотрела на Штернхайма.

– Нет, в человека, в человека! – Штернхайм невольно повысил голос. Он испуганно огляделся, но, кроме соседки, его никто не слушал. Вновь понизив голос, он продолжал: – Этот сок принесла мне незнакомая старушка, сказала, что его изобрёл, дескать, ещё мой дед. И честно говоря, я подозреваю, что и сама старушка некогда была собачкой!

– Собачкой?! – вскрикнула фрау Лихтблау.

– Тс-с-с! – зашипел Штернхайм

Этого фрау Лихтблау не могла вынести.

– Штернхайм, я вижу два объяснения. И оба одинаково ужасны, – сказала она. – Либо вы тронулись умом, либо глупо и подло смеётесь надо мной. Я ухожу! И больше не желаю вас видеть!

Слезы хлынули у неё из глаз, она резко отодвинула стул, вскочила и поспешила к выходу.

– Мне не везёт с мужчинами, – пробормотала она на ходу. – Вечно влюбляюсь не в того, кто этого заслуживает!

– Фрау Лихтблау! – крикнул Штернхайм ей вслед.

Но она вышла, с силой захлопнув за собой дверь.

– А ты ещё будешь рычать! – взвился Штернхайм. – Прекрати сейчас же!

Хозяин, наблюдавший сцену из-за стойки, подошёл к Штернхайму с бутылкой вина и сказал:

– Господин аптекарь, не принимайте близко к сердцу! Такие ссоры быстро забываются!

– Только не эта. Она не хочет меня видеть, так она сказала.

– Давайте сперва выпьем, – предложил ресторатор и наполнил рюмку Штернхайма.

– Я, собственно говоря, не пью, – возразил Штернхайм.

– Пустяки, – заметил ресторатор. – Ведь я предлагаю выпить немного ликёра на травах. Травяной ликёр очень полезен для желудка, а когда желудок в порядке, то и настроение улучшается!

– Ну, тогда за ваше здоровье! – воскликнул Штернхайм, поднял свою рюмку и одним залпом опорожнил её.

Мужской разговор с молчаливым собеседником

Когда Штернхайм вышел из ресторана, было уже темно. Его слегка пошатывало, ибо одной рюмкой дело не ограничилось. Однако горе заглушить не удалось. Ликёр только опьянил аптекаря.

Штернхайм шёл по улице, время от времени отхлебывая из наполовину опустошённой бутылки и отчаянно ругая шедшего по другой стороне улицы пса.

– Что ты на меня рычал, я тебе, так и быть, прощаю! – кричал Штернхайм. – Но то, что ты, выходя из ресторана, попытался укусить меня за ногу и порвал мне брюки, это уж чересчур! Однозначно! Разве я виноват, что она тебя не любит?

Белло отвечал ему с противоположной стороны улицы рычанием.

Штернхайм наступил на что-то мягкое, понял, что это брюки, которые Белло сбросил во время превращения в собаку, и поднял их. Вслед за брюками он нашёл и рубашку, и пиджак.

– А мою одежду ты раскидал на тротуаре! Считаешь, что поступил хорошо? – кричал он через улицу.

Вдали тявкнула какая-то собака, ей ответила другая.

– Ага, теперь повторится твой коронный номер, – предположил Штернхайм. – Собаки лают, и Белло удирает, потом раскаивается и наутро возвращается.

Белло трусил по тротуару, грустно повесив голову, и был так удручён, что даже призывы соплеменников не могли его соблазнить. Он ни разу не тявкнул в ответ.

Они одновременно подошли к аптеке.

Штернхайм хотел отпереть дверь и подняться в свою квартиру, но Белло остановился перед домом, с тоской глядя вверх. На третьем этаже светилось одно окно: окно в гостиной фрау Лихтблау.

Белло поднял морду и тоскливо завыл.

Штернхайм встал рядом с собакой, посмотрел вверх и позвал, сначала тихо, потом громче и громче:

– Фрау Лихтблау! Пожалуйста, фрау Лихтблау!

Свет погас. Дом погрузился во тьму.

Когда Штернхайм с Белло вошёл в квартиру, он небрежно бросил в прихожей одежду, которую подобрал на улице. Потом направился в детскую. Макс, одетый, лежал на кровати. Он спал. Раскрытая книжка валялась рядом.

Вероятно, весь долгий вечер он ждал отца и господина Белло, потом лёг на кровать, немного почитал и в конце концов уснул.

Штернхайм поставил на пол бутылку с ликёром и осторожно, стараясь не разбудить, укрыл сына.

– Завтра ты здорово удивишься, обнаружив, что господин Белло вновь превратился в собаку, – пробормотал он, поднял бутылку, погасил свет и отправился на поиски Белло.

Он нашёл его в спальне. Белло отыгрался на одежде Штернхайма: от злости одну рубашку он уже разорвал в клочья и как раз принялся за лучшие брюки хозяина.

– Ты что, взбесился? – заорал Штернхайм и потянул брюки к себе, но Белло не разжимал зубов, и брюки разорвались пополам.

Это до того разозлило Штернхайма, что он накинулся на Белло, перевернул его на спину и прижал к полу.

Хрипя от натуги, он крикнул:

– Прекрати вымещать на мне свою злость! Разве я виноват, что она влюбилась в меня? Всё равно с этим покончено.

Ты сам слышал. Она больше не хочет меня видеть! Так что нам обоим ничего не светит.

Белло проворчал что-то в ответ. Только тут Штернхайм понял, что разговаривает с собакой так, словно перед ним господин Белло. Или, вернее, под ним. Потому что он всё ещё крепко прижимал пса к полу.

– Ты хотя бы понимаешь, что тебе говорят? – спросил он.

Пёс дёрнул головой.

– Ага, значит, с тобой происходит то же, что и с животными господина Эдгара: пребывание в образе человека накладывает отпечаток, – сделал вывод Штернхайм. А потом спросил: – И мы с тобой сможем нормально общаться? Как мужчина с мужчиной?

Белло тявкнул в знак согласия.

– Ну, значит, договорились, – заключил Штернхайм и разжал руки. – Тогда пошли в гостиную.

Поздно ночью Макс проснулся: за стеной громко разговаривал его отец. Макс прислушался. Ему показалось странным, что Штернхайм-старший говорил один, и ему никто не отвечал. Кроме того, говорил он как-то странно, растягивая слова. Может, он пьян? Не может быть! Макс никогда в жизни не видел отца пьяным. Но когда актёры по телевидению изображали пьяных, они разговаривали именно так.

Макс встал, вышел в прихожую и остановился за дверью гостиной.

– Ты женщин понимаешь, Белло? Я – нет! Она хочет знать правду, а когда я говорю ей правду, она считает, что я лгу. Может, лучше было бы соврать? – сказал Штернхайм, с трудом ворочая языком. – Радуйся, что ты опять стал собакой. Это так, это так, Белло, не возражай! У собак наверняка не такие привередливые…

– Опять стал собакой? Как это? – Макс вошёл в комнату и остановился, ничего не понимая.

Штернхайм и Белло уютно расположились на тахте. Перед ними на столе стояли: бутылка ликёра, полбанки огурчиков, упаковка собачьих галет и две открытые банки собачьих консервов.

– Ещё глоточек? – спрашивал Штернхайм, наклоняясь над собакой и давая ей глотнуть из бутылки.

Потом он глубокомысленно заглянул в горлышко, немного подумал и тоже глотнул.

– Папа! – закричал Макс. – Что ты делаешь! И… и Белло… почему… что случилось? Почему господин Белло опять стал собакой?

Белло спрыгнул с тахты, пошатываясь, подошел к Максу, встал на задние лапы, положил передние ему на плечи и попытался облизать лицо.

– Прекрати, господин Белло! То есть я хотел сказать, Белло! – воскликнул Макс. – Как это ты опять стал собакой?

– Макс, садись рядом со мной. Не огорчайся. Случилось то, что должно было случиться, – сказал отец. – Действие эликсира, видимо, со временем ослабевает.

– Бедняга Белло! – Макс погладил пса.

Тот положил голову на колени мальчика и грустно поглядел ему в глаза.

Макс спросил:

– А нельзя снова превратить его в человека?

Штернхайм пожал плечами.

– Как? Ведь голубого сока не осталось. Ни капельки.

При слове «ни капельки» аптекарь, очевидно, вспомнил про бутылку. Сделав большой глоток, он попытался поставить бутылку вертикально.

– Папа, прекрати! Ты совершенно пьян! – крикнул Макс и отобрал у отца бутылку.

– Да. Пьян. Впервые в жизни. И на то есть причины, – пробормотал Штернхайм, завалился набок и мгновенно заснул.

Собака вскочила на тахту, немного покрутилась на месте и улеглась рядом. Раздавшийся вскоре громкий храп возвестил о том, что она тоже заснула.

Макс принёс из спальни одеяло, накрыл отца и собаку, вернулся в свою комнату и забрался в постель.

До его слуха донёсся бой башенных часов: сначала четыре удара дискантом, потом ещё четыре – басом.

– Четыре часа, – пробормотал Макс.

Вскоре заснул и он.

Неожиданный визит

Не совсем проснувшись, Штернхайм услышал звонок в дверь. Он повернулся на другой бок и пошарил вокруг себя в поисках маленькой подушки. Он даже нащупал что-то, но это не было похоже на подушку. Оно было чересчур волосатым. Штернхайм открыл глаза и огляделся: он лежал не на кровати, как обычно, а на тахте. А то, что он принял за подушку, было собакой.

В дверь снова позвонили. Довольно настойчиво. Штернхайм с трудом встал, отбросив одеяло в сторону, и сжал ладонями раскалывающуюся от боли голову. Направляясь к входной двери, он ногой отпихнул разбросанную на полу одежду, взял трубку домофона и недовольно спросил:

– Да?

– Господин Штернхайм? – отозвался женский голос.

– Да. Кто же ещё?

– Ну наконец-то! С вами говорит фрау Кнапп из подросткового отдела. Сколько раз нужно позвонить, чтобы вы открыли дверь?

Штернхайм моментально проснулся.

– Ах, фрау Кнапп! – как можно любезнее воскликнул он. – Откровенно говоря, вы выбрали не совсем удачное время. Не могли бы мы встретиться позже…

Она не дала ему договорить.

– Сотрудники подросткового отдела всегда приходят не вовремя, – заявила она. – Пожалуйста, откройте!

Штернхайм нажал кнопку домофона и ринулся в гостиную. Ужасное зрелище предстало его глазам: рваная рубашка валялась на пороге спальни, бутылка опрокинулась, и остатки ликёра вылились на ковёр, повсюду были разбросаны брюки и пиджаки, из домашнего тапочка почему-то торчала полупустая банка собачьих консервов, в ботинке лежал один маринованный огурец и грязная суповая ложка, весь пол был усеян собачьими галетами. Если бы какой-нибудь театральный декоратор задумал изобразить в спектакле невыносимые домашние условия, он не придумал бы ничего более выразительного.

– Макс, вставай! Подростковый отдел! Быстро! Оденься! – закричал Штернхайм.

Взглянув на наручные часы, он понял, что уже восемь тридцать. Макс давно должен быть в школе.

Услышав слова «фрау Кнапп», Белло вскочил и бросился к двери, расценив их как команду. Если бы он всё ещё был господином Белло, то должен был протянуть руку и поздороваться: «Добрый день, очень приятно». А теперь он пребывал в полной растерянности.

– Белло, можно на тебя положиться? – спросил Штернхайм, торопливо подбирая с пола одежду.

Пёс кивнул.

– Тогда выйди ей навстречу и задержи любым способом! Прошу тебя, задержи её! Подумай о Максе и о детском доме!

Когда фрау Кнапп поднялась, то увидела перед дверью Штернхайма большую лохматую собаку.

Фрау Кнапп остановилась и спросила:

– Ты чья? А ты не кусаешься? Ты добрая собачка?

Собачка наклонила голову набок и посмотрела на гостью так умильно, что та сказала:

– Ты добрая собачка! А что ты умеешь? Знаешь ли ты команду «Место»?

Белло послушно лёг на пол.

– Ты хорошо воспитанная собака! – отметила фрау Кнапп.

На ней был серый костюм, в руках она держала папку для бумаг.

– А ты умеешь служить? – спросила фрау Кнапп, положила папку на пол и подняла обе руки, чтобы показать Белло, чего она хочет.

Белло понял: он встал на задние лапы, а передними засучил в воздухе.

– Очень хорошо! Ты отличный пёс! – похвалила его фрау Кнапп и хотела поднять папку, но Белло оказался проворнее: он взял её зубами и отнёс на несколько ступенек вниз. Там положил и, помахивая хвостом, посмотрел вверх. – Аты, оказывается, шалун! Ну, принеси мне папку! И побыстрее! – приказала сотрудница подросткового отдела.

Но собака и не думала слушаться, и фрау Кнап пришлось спуститься вниз.

Тем временем Штернхайм и Макс лихорадочно пытались привести квартиру в порядок. Макс даже успел одеться. Но умываться и чистить зубы ему было некогда. Впрочем, вершительница детских судеб наверняка ничего не заметит.

Макс собрал разбросанную одежду и запихнул её в туалет. В это время его отец принёс из кухни ведро, сложил в него бутылку, банки, ботинки и носки, а заодно и грязную посуду, потом тоже отнёс ведро в туалет. На ковре в гостиной оставалось только липкое пятно, издававшее запах спиртного.

– Принеси папку! Ну же, принеси мне папку! – повторяла фрау Кнапп.

Она спустилась на ступеньку, на которой сидел Белло, и протянула к папке руку, но пёс опять схватил папку, отнёс к входной двери, положил на пол и с надеждой поглядел вверх.

– Нет, ты не должен уносить папку! Ты должен принести её мне! – крикнула фрау Кнапп и спустилась ещё ниже.

За это время Макс и Штернхайм успели скатать грязный ковёр и засунуть его под тахту. Штернхайм принёс тряпку и начал протирать пол.

– Мусорное ведро вчера было полным-полно! – крикнул он сыну. – Ты его вынес?

– Забыл, – сказал Макс.

– Тогда спрячь его в туалет. Надеюсь, туда она не заглянет.

– Только не в подвал! Пожалуйста, не в подвал! – завопила фрау Кнапп, когда Белло с папкой направился к лестнице, ведущей в подвал.

Но это не помогло. Пришлось вслед за Белло спускаться в подвал, ведь папку непременно нужно было вернуть.

– Ну, теперь фрау Кнапп может пожаловать к нам! – Штернхайм вздохнул с облегчением, закончив смахивать пыль носком. Сунув его в карман брюк, он открыл дверь на лестницу и крикнул: – Фрау Кнапп? Где вы? Мы живём здесь, наверху!

Фрау Кнапп поднялась по ступенькам, держа папку в руке. Белло спокойно семенил рядом, потом одним прыжком обогнал её и первым вошёл в квартиру.

– Это ваша собака, господин Штернхайм? – тяжело дыша спросила фрау Кнапп. – Очень игривая. Я бы сказала, слишком игривая!

– Да. Она такая, – кивнул Штернхайм. – Доброе утро, фрау Кнапп. – Он успел даже причесаться, пока она поднималась.

В прихожей рядом с отцом появился Макс.

– Доброе утро, фрау Кнапп. Приятно с вами познакомиться, – вежливо сказал он и слегка поклонился.

Фрау Кнапп открыла папку, вынула узкий блокнот и пробежала глазами первую страницу.

– Тебя зовут Макс, тебе двенадцать лет, – констатировала она. – Разве в это время дня тебе не надо быть в школе?

– Наш учитель географии господин Зиттер лежит в больнице, – ответил Макс.

И это не было ложью, поскольку господин Зиттер действительно лежал в больнице. Правда, первые два урока был английский язык, и вела их фрау Антробус.

– Да. Я знаю. Двойной перелом малой берцовой кости. – Фрау Кнапп основательно подготовилась к визиту. – А теперь мне хотелось бы осмотреть квартиру.

– Пожалуйста, – сказал Штернхайм и прошёл вперёд.

Первым делом фрау Кнапп направилась на кухню, осмотрела раковину и провела пальцем по верху кухонного шкафа.

– По чистоте – тройка, – сказала она и что-то записала в своём блокноте.

Потом открыла холодильник и заглянула в морозильную камеру.

– Ну и ну! – воскликнула она, перевернув упаковку сладкого перца, чтобы проверить срок годности. – Это мы немедленно выбросим в мусорное ведро! Срок годности давно истёк!

– Да-да. Я знаю, – подал голос Штернхайм. – Мы привезли его из Венгрии. И вовсе не собираемся его есть, а держим как память о нашем отдыхе на озере Балатон.

– Вы сентиментальный человек, господин Штернхайм. Даже слишком сентиментальный, сказала бы я. Ну хорошо, не буду лишать вас приятных воспоминаний, – сказала фрау Кнапп и положила перец на место. – А теперь пройдём в детскую!

– Ну конечно, привычная картина, – заявила она, едва увидев комнату. – Современные дети не приучены к порядку, как мы в своё время. За порядок три с минусом. – Она открыла папку и сделала какие-то пометки. – А где живёт итальянец, которого задерживала полиция?

– Простите, кто? – спросил Штернхайм.

– Ну господин Белло. Ведь я здесь главным образом из-за него.

– Ах, вы о нём! – воскликнул Штернхайм. – Он с нами больше не живёт. Уехал. Туда, откуда приехал.

– Так, он здесь больше не живёт, – повторила фрау Кнапп и сделала длинную запись в блокноте.

– Извините, я отлучусь на минуту, хорошо? Мне нужно заглянуть на кухню, – ввернул Штернхайм.

Фрау Кнапп повернулась к Максу и спросила:

– А кто пользуется матрацем, который лежит у стены?

– На нём спит моя собака Белло.

– Твоя собака, – эхом откликнулась фрау Кнапп и опять что-то записала.

Она окинула быстрым взглядом гостиную и уже хотела идти к выходу, как вдруг заметила свернутый в трубку ковёр, выглядывающий из-под тахты. Не успела она подойти поближе, чтобы его рассмотреть, как из кухни появился Белло. Он шёл на задних лапах, а передними катил перед собой сервировочный столик, на котором стояла бутылка минеральной воды и стакан.

– Как насчёт минералки? – спросил Штернхайм, вошедший в комнату следом за собакой.

– Чрезвычайно умный пёс! – воскликнула фрау Кнапп. – Это вы его обучили?

– Да, папа – хороший дрессировщик, – ввернул Макс.

Фрау Кнапп пришла в восторг.

– Господин Штернхайм, ваша манера вести хозяйство оставляет желать лучшего. Но что касается ваших тренерских способностей, то они вызывают восхищение, сказала бы я. У меня тоже есть собака. Шпиц. Но кроме команды «Сидеть!» он ничего не понимает. Причём я с ним занимаюсь каждый день.

– Нужно иметь терпение. Что с собаками, что с детьми, – ответил Штернхайм.

– И вы им, очевидно, обладаете. Ну что ж, всё ясно. Никаких претензий! Если разрешите, я воспользуюсь вашим туалетом?

Фрау Кнапп огляделась и быстро обнаружила нужную дверь. Ту самую, за которой образовалась свалка.

Штернхайм преградил ей дорогу:

– Воспользуйтесь туалетом в ванной. Там гораздо удобнее.

– Да, намного, намного удобнее! – поддержал отца Макс.

– Нет-нет, я вовсе не хочу показаться нескромной, – ответила фрау Кнапп и устремилась прямо к двери.

Штернхайм и Макс затаили дыхание, когда она с трудом приоткрыла дверь и при этом, вероятно, сдвинула в сторону сваленный там мусор.

– Дверь довольно тяжело открывается, – сообщила она Штернхайму. Потом заглянула в щель и воскликнула: – О, пардон! Прошу прощения! Я не хотела вам мешать!

На унитазе сидел пёс и укоризненно глядел на фрау Кнапп.

– Невероятное достижение дрессировки! Придётся воспользоваться туалетом в ванной.

Напоследок фрау Кнапп сказала:

– Разрешите сделать одно замечание, господин Штернхайм…

– Называйте меня, пожалуйста, просто Штернхайм.

– Итак, одно завершающее замечание, Штернхайм, – повторила она. – Как отец-одиночка, вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями. И, тем не менее, в доме нужна хозяйка. Вы когда-нибудь думали об этом?

Штернхайм напустил на себя меланхолический вид.

– Да, вчера вечером. Причём весьма серьёзно. Но это не так просто, как вы себе, вероятно, представляете!

– Тогда вам следует подумать об этом снова, сказала бы я. До свиданья, – попрощалась фрау Кнапп и ушла.

Когда Белло вышел из туалета, Макс и Штернхайм бросились к нему.

– Белло, умнейший ты пёс! – Штернхайм погладил его по голове. – Боюсь даже представить, что бы было, если бы ты её не задержал!

– Тогда бы ты навестил меня на будущей неделе в детском доме, – сказал Макс и крепко прижал к себе собаку. – Белло, ты нас спас!