Текст книги "Господин Белло и волшебный элексир"

Автор книги: Пауль Маар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

И опять Макс берёт слово

Хотя накануне я лёг очень поздно, на следующее утро проснулся спозаранку.

– Господин Белло, ты спишь? – тихонько спросил я. Мне не хотелось его будить. – Или теперь к тебе нужно обращаться на «вы»?

Мне никто не ответил. Я посмотрел вниз. На одеяле никого не было.

– Господин Белло! – крикнул я, спрыгнул с кровати и побежал в гостиную. – Господин Белло?

Папа в пижаме, зевая, вышел из спальни.

– Ты уже встал? Что-то случилось?

– Господин Белло исчез.

– Вероятно, он пошел в туалет, – предположил папа.

Но в туалете никого не было.

И тут я заметил, что входная дверь открыта.

– Папа, дверь! Господин Белло удрал. Папа, господин Белло бросил нас!

– Значит, он воспользовался своим новым обликом, чтобы сделать то, к чему стремился. Он сбежал. Теперь он умеет открывать двери, – сказал папа. – Очень интересно, как отреагировали его друзья, когда он явился к ним в человеческом облике?

– Сбежал? Ты полагаешь, он сбежал от нас навсегда? – спросил я дрожащим голосом. Можно себе представить, как я был взволнован. – И ты говоришь об этом так спокойно? Разве ты считаешь, что ничего плохого не случилось?

Папа опустился в кресло и усадил меня рядом.

– Макс, я понимаю, тебе грустно из-за того, что господин Белло нас бросил. – Он обнял меня за плечи. – Но сказать по чести, я даже рад, что дело приняло такой оборот. Как бы мы объяснили другим людям, кто он такой и откуда взялся? Даже если бы я сказал чистую правду, мне бы никто не поверил. Пёс вдруг превратился в человека! Люди бы подумали, что аптекарь тронулся умом. И доказать мы теперь ничего не можем, ведь голубого эликсира у нас не осталось. Его вылакал господин Белло. Вернее, просто Белло. Ведь тогда он ещё не был человеком.

– Значит, ты думаешь, что он никогда не вернётся? – грустно спросил я. – А мне с ним было весело! Он так забавно разговаривал! И был так же добр ко мне, как раньше, когда был собакой. А может, даже добрее.

– И всё-таки это не одно и то же: облизывает тебе лицо собака или человек, – возразил папа. – Я чувствовал себя при этом отвратительно.

– А я нет! – отрезал я и ушёл.

Я бросился на кровать и отвернулся к стене, чтобы показать отцу, до какой степени я взбешён. И мне совсем не хотелось идти в кухню и завтракать в его обществе.

Я лежал довольно долго, когда в коридоре вдруг зазвонил телефон. Папа подошёл и взял трубку. Я слышал, что он взволнован, но не разбирал слов.

– Макс! – крикнул он, закончив разговор.

Я не откликнулся. Пускай поймёт, что я обиделся. Но он сам пришёл ко мне и сообщил:

– Макс, они его нашли!

– Кто кого нашёл? – спросил я.

– Господина Белло нашли! Быстро! Одевайся!

Так быстро я ещё ни разу в жизни не одевался.

– У кого он сейчас? Где он находится? – кричал я в отцовскую спальню, потому что папа тоже бросился одеваться.

– Это полиция, – доносилось в ответ. – Господин Белло сейчас в участке. Я должен дать показания. Они считают его взломщиком. Думают, что он проник в наш дом, потому что на нём мой халат с надписью: «Аптека Штернхайма». Что им сказать? Что нам делать?

– Что делать? Да это же ясно! Мы заберём господина Белло и позавтракаем вместе. Втроём. Замечательно!

Папа вошёл в мою комнату. Он был уже одет.

– Что тут замечательного! Ты по-прежнему не понимаешь, насколько серьёзно наше положение! Пошли, пора!

В полицейском участке

Когда Штернхайм и Макс приехали в полицейский участок, их ждали два возбуждённых полицейских: один – молодой, второй – постарше и с брюшком.

– Задержанный сидит в соседнем помещении, – понизив голос, сообщил молодой. – Отсюда вы можете незаметно понаблюдать за ним через глазок.

Штернхайм и Макс заглянули в глазок. Господин Белло восседал на стуле, положив грязные босые ноги на стол, и задумчиво почесывал голову; потом он извлек из своей шевелюры куриное перо, рассмотрел его, положил на ладонь и дунул. Перо взлетело в воздух и плавно опустилось на пол по другую сторону стола. Господин Белло с улыбкой следил за его полётом.

– Вообще-то он ведёт себя вполне мирно, – заметил молодой полицейский.

– Ничего себе мирно! – вмешался старший. – Послушайте, я зачитаю протокол: «Подозреваемый уверяет, что его фамилия Белло, а имя – Господин.

– Белло – слово итальянское. Оно означает «красивый». Может быть, он итальянец? Да и говорит он по-нашему очень плохо, – рассуждал молодой.

– Не перебивайте меня, – раздражённо прервал его толстый. – Я знаю, что вы владеете итальянским. – И опять обратился к Штернхайму: – Задержанный уверяет, что ему семь лет, что своего отца он не знает и что родился на помойке. Мы не понимаем: он враль или сумасшедший? Кое-что говорит за то, что у него не все дома. – Для ясности полицейский постучал себя пальцем по лбу. – Мы ещё ночью обратили на него внимание, когда вместе с коллегой патрулировали улицы.

– Это верно, – подал голос его напарник. – Представьте: он облаял собак. По-настоящему. Если бы мы его не видели, то решили бы, что лает настоящий пёс.

– А что ему сказали собаки? – спросил Макс.

– Что ты имеешь в виду? – Старший поглядел на Макса так, будто тот свалился с луны. – Как это – что они сказали? Они лаяли!

– Я хотел спросить, сказал ли им господин Белло, что собаки… – начал было Макс, но отец резко цыкнул: «Тс-с-с» – и ткнул локтем в бок.

– Собаки разбежались, как только он к ним приблизился, – продолжил младший. – И это его очень огорчило. Он выглядел подавленным.

– Мы не стали призывать его к порядку, – вмешался старший. – Мы не можем арестовать человека за то, что он лает. И мы оставили его в покое. Но сегодня утром мы его всё-таки задержали.

– Задержали? А почему? – спросил Штернхайм.

– Нам позвонил человек, у которого на окраине города птицеферма. Он услышал громкое кудахтанье и, когда пошёл узнать, в чём причина, обнаружил в птичнике этого Господина Белло. Тот поймал курицу и собирался с ней удрать. Фермер пресёк его попытку с помощью вил для навоза и сообщил нам. Мы тотчас выехали на место происшествия и арестовали вора. При этом мы установили, что халат, в который он был одет, из вашей аптеки. Видимо, взломщик успел побывать и там. У вас что-нибудь пропало? Вы не заметили следов грабежа?

Макс от души рассмеялся.

– Да нет же! Господин Белло ничего у нас не крал. Он же наш…

На этот раз резкое «Тс-с-с» не спасло положения.

– Что значит «он же наш»? – спросил полицейский.

– Макс хотел сказать, что… – Штернхайм начал запинаться: – Господин Белло – наш… родственник. Очень дальний. И приехал, конечно, из Италии. Из Южного Тироля, поэтому и знает немецкий язык.

Теперь полицейский глазел на Штернхайма так же, как раньше на его сына. Макс тоже уставился на отца. Он и представить себе не мог, что тот умеет врать так складно.

– И это вы сообщаете нам только теперь?! – воскликнул полицейский. – Кем вам приходится этот воришка?

– Как я уже сказал, мы состоим в очень дальнем родстве. И, к сожалению, у него сейчас нервный срыв, ну, вы понимаете. Иногда он плохо ориентируется в окружающей обстановке. И считает себя собакой… При этом совершает поступки, которых в нормальном состоянии никогда бы не совершил. Никогда! Его и прислали к нам, чтобы он подлечился.

– Но это ужасно, – сочувственно вздохнул молодой полицейский. – Он считает себя собакой!

– Да, ужасно, – подтвердил Штернхайм. – Ведь вы знаете, я – аптекарь, и родные возлагают на меня большие надежды. Считают, что я смогу его вылечить. Ну, вы понимаете…

– Да, понимаю, – промолвил старший полицейский. – Но как с ним поступить? В конце концов, ваш родственник украл курицу!

– Но ведь он её вернул, – напомнил Штернхайм.

– Ему пришлось её вернуть! – уточнил полицейский. – Пришлось вернуть!

– Я готов возместить ущерб и заплатить за курицу. В виде компенсации за перенесённый страх, – заявил Штернхайм.

– Это другой разговор, – сказал полицейский. – Тогда мы можем посмотреть на этот случай сквозь пальцы и разрешить вам забрать родственника домой. Но впредь приглядывайте за ним получше!

Полицейский, Штернхайм и Макс вошли в соседнюю комнату, где господин Белло по-прежнему сидел за столом. Он успел перевернуть корзину для мусора и в этот момент обнюхивал бумагу, в которую, очевидно, был завернут чей-то завтрак.

– Макс! – обрадовался он, завидев Штернхайма и Макса. – Папа Штернхайм! – И закружился вокруг них, потом положил руки на плечи Макса и облизал ему лицо.

– Прекрати сейчас же, господин Белло! – сквозь смех говорил Макс.

Полицейские наблюдали за ними, качая головами.

– Фу, до чего же противно, – скривился молодой.

– То же самое и я говорю, – подхватил Штернхайм.

– И, тем не менее, позволяете ему это делать? – спросил старший. – Вы аптекарь и должны бы знать, что это в высшей степени негигиенично.

– И живёт он теперь с вами? – поинтересовался молодой.

– Да, живёт с вами, – встрял в разговор господин Белло. – Живёт в комнате у Макса. Господин Белло спит у Макса.

– Но не в его же кровати? – ужаснулся старший.

– Конечно, нет, – поспешил сказать Макс. – Господин Белло спит на одеяле на полу.

– На полу? Разве у него нет своей кровати? – удивился молодой.

– Господину Белло нельзя на кровати, – вставил господин Белло.

– Ага, у него нет кровати. Запишите это! – приказал старший полицейский младшему.

Тот сел за стол и записал.

А господин Белло между тем продолжал:

– Господин Белло может выгуливаться, как чевекк. Господин Белло может писать в супницу.

Молодой полицейский оторвался от блокнота.

– Писать в супницу? – переспросил он. – Что это значит?

Штернхайм не успел ответить, потому что его опередил

Макс:

– Он хотел сказать «делать пи-пи».

– Делать пи-пи? – возмутился полицейский. – А как реагирует на это твоя мама?

– Моя мама никак не реагирует. Она находится в Тасмании или в Тунисе, – ответил Макс. – Охотится там на тигров или львов.

Старший полицейский шепнул младшему:

– Запишите и это! Ребёнок не знает, где его мать.

– Мы в разводе, – объяснил Штернхайм. – Я отец-одиночка.

– Дорогой господин Штернхайм… – произнёс старший.

– Называйте меня просто Штернхайм. «Господин» – это лишнее, – прервал его Штернхайм.

Полицейский в замешательстве покачал головой и начал сначала:

– Дорогой Штернхайм, я вынужден чётко и ясно предупредить вас: всё, что я узнал от вас, неслыханно! Невероятно! Невыносимые семейные условия! Не совсем здоровый, совершенно опустившийся родственник живет в одной комнате с мальчиком, не имея своей кровати! И писает в какие– то супницы! Матери в составе семьи тоже нет. Это попахивает уголовщиной! Я завтра же поставлю в известность фрау Кнапп из подросткового отдела. Пусть она на месте проверит, в каких условиях проживает мальчик.

– Что такое подростковый отдел? – спросил Штернхайм.

– Что это такое? Если при контрольном посещении выяснится, что всё обстоит именно так, как я это себе сейчас представляю, вас лишат родительских прав. И поместят ребёнка в детский дом.

– Я не хочу в какой-то там дом! – возмутился Макс. – Нам хорошо вдвоём с папой! Он мне и папа, и мама одновременно. Он сам мне об этом сказал!

– А решать этот вопрос будет фрау Кнапп, мальчик, – ответил полицейский.

А его коллега добавил, желая утешить ребёнка:

– Знаешь, детские дома не такие плохие, как ты, наверно, думаешь. Там много хороших ребят. Вот увидишь: ты почувствуешь себя среди друзей.

– Не хочу я новых друзей, – закричал Макс. – Я хочу остаться с папой и господином Белло!

– Ты слышал, что сказал мой товарищ? Этот вопрос решит фрау Кнапп, – заявил младший полицейский.

А старший добавил:

– Так-то, а теперь забирайте своего Господина Белло и отправляйтесь домой. Что будет дальше? Поживём – увидим. Приятного воскресенья!

Макс рассказывает о воспитании господина Белло

Мы отправились домой. Настроение у нас с папой было хуже некуда. Зато господин Белло блаженствовал. Он прекрасно чувствовал себя в нашем обществе и радовался, что вновь нас обрёл. Он убегал вперед, возвращался, кружил вокруг нас и вновь убегал.

Папа шёл молча. Он, видимо, глубоко погрузился в мрачные мысли, как, впрочем, и я.

– Папа, если они заберут меня в детский дом, я удеру и вернусь к тебе, – нарушил молчание я.

– Ты не попадёшь в детский дом, я тебе обещаю, – сказал папа. – Правда, придётся хорошенько подготовиться к визиту фрау Крапп или Кнапп.

– А когда она придёт? – спросил я.

– Об этом заранее не предупреждают. Тебе нужно постоянно содержать свою комнату в чистоте и порядке.

– Это я тебе обещаю, – заверил я его.

– Мне придётся убрать всю квартиру, – подумал папа вслух. – С тех пор как фрау Лиссенкова к нам не ходит, она приняла немного запущенный вид. Я говорю о квартире, а не о фрау Лиссенковой. Я не могу одновременно заботиться об аптеке и о доме.

– А ты не можешь нанять кого-нибудь, кто помог бы тебе в аптеке? Тогда у тебя было бы больше времени для уборки квартиры, да и для меня тоже, – предложил я. – Спроси фрау Лихтблау, не хочет ли она помочь тебе? Ведь ей нужно всего лишь спуститься на два этажа, и она уже на рабочем месте.

– Во-первых, я не могу себе позволить нанять помощницу. С тех пор как в городе появились три современные аптеки, наша, маленькая, старомодная, уже не пользуется прежним успехом, – сказал папа.

– А во-вторых?

– А во-вторых, у фрау Лихтблау совсем другая профессия. И в-третьих… – Папа замолчал. – И в-третьих, я не могу предложить милой фрау Лихтблау целый день стоять за прилавком и продавать таблетки.

Я смекнул, что он вспомнил о маме, которая не хотела всю жизнь продавать таблетки и поэтому уехала от нас.

– Проблема не в плохо убранной квартире, – сказал отец после паузы. – Проблема в господине Белло. Если он и дальше будет вести себя так, возникнут и в самом деле «невыносимые семейные условия». Погляди-ка на него.

Мы как раз проходили мимо детской площадки, на которой играли ребятишки. Господин Белло прыгнул в песочницу. Дети с восторгом окружили странного дяденьку.

Господин Белло, стоя посреди песочницы, наклонился и обеими руками начал откидывать песок назад между ногами. Ещё будучи собакой, он так же рыл землю, когда мы гуляли, и где-нибудь на лужайке он находил мышиную норку или чуял косточку, припрятанную другой собакой.

Такого зрелища папа выдержать не мог.

– Господин Белло, сейчас же подойди ко мне! – закричал он.

Господин Белло перестал копать и бросился к нам.

– Ты никуда от нас не отходишь. Твоё место рядом, понял? – строгим голосом сказал папа.

Господин Белло разлёгся на тротуаре.

– Что он вытворяет? – папа и в отчаянии поднял глаза к небу.

– Господин Белло выполнил команду «Место!», – гордо ответил господин Белло.

– Господин Белло, сейчас же встань! Что подумают люди?! – крикнул я.

Господин Белло медленно поднялся. Наверно, он понял мои слова как вопрос, потому что задумчиво почесал голову и сказал:

– Господин Белло не знает, что подумают люди.

Поскольку папа, видимо, всё ещё не понимал, почему господин Белло улёгся на тротуар, я объяснил:

– Ты произнес слово «место». Услышав слово «место», он думает, что ему полагается лечь. Мы же сами его этому научили.

Я и сам употребил это слово, даже дважды. И господин Белло вновь лёг.

– Сейчас же встань! – приказал папа. – Господин Белло, если хочешь остаться у нас, то должен научиться вести себя так, как ведут себя люди. С сегодняшнего дня мы начнём тебя воспитывать. Мы сделаем тебя настоящим человеком, понимаешь?

– Господин Белло – чевекк, – возразил Белло.

– Да, но какой! Ты хочешь, чтобы Макс остался с нами, или тебе безразлично, если его у меня отберут?

– Макса не отберут. Макс оставаться, – сказал господин Белло и вновь попытался доказать мне свою любовь энергичным облизыванием.

Я отстранил его и сказал:

– Ну ладно, хватит, господин Белло! Сколько раз повторять, что люди не облизывают друг другу лица?

– Воспитание господина Белло – теперь самое главное, – заключил папа. – Это единственный шанс, если мы хотим произвести нормальное впечатление на госпожу Клапп или Кнапп. Ему придётся научиться вести себя правильно и не оставлять неприятного впечатления. Как только вернёмся домой, немедленно этим займёмся.

Оказавшись дома, мы первым делом отвели господина Белло в ванную и заставили его вымыть грязные ноги. Потом пошли в отцовскую спальню, и папа пожертвовал господину Белло несколько своих «лучших нарядов», которые извлёк из глубины шкафа. Уже года три он их ни разу не надевал. В папиных брюках и клетчатой сорочке господин Белло выглядел намного лучше, чем в белом халате. Не хватало только обуви. Папа покопался в обувном ящике и вытащил пару мягких, растоптанных туфель.

– Эти, пожалуй, подойдут, – сказал он, взглянув на ступни господина Белло.

– Они подойдут ко мне сами? – удивился тот.

Я протянул их ему со словами:

– Люди носят обувь.

Господин Белло просиял.

– Носить туфли легко, – заявил он и понёс их по комнате.

– Их носят на ногах, – уточнил я.

Это доставило господину Белло куда меньше радости. Он повизгивал и тихонько скулил, когда мы надевали на него туфли и завязывали шнурки. Сначала я подумал, что они ему маловаты. Но потом заметил, что его большой палец даже не доходит до носка. Господин Белло просто не привык носить обувь. Он передвигался по комнате так потешно, что мы с папой едва удержались от смеха: при каждом шаге он высоко задирал ногу, словно шёл вброд по ручью.

– Ну, теперь наш гость выглядит совершенно нормально. И к туфлям он тоже быстро привыкнет, – заявил папа и посмотрел на часы. – Уже полдень. Завтрак мы сегодня пропустили. Сейчас я приготовлю обед. Куриную лапшу. Макс, ты можешь накрывать на стол.

Пока я расставлял на столе тарелки и раскладывал ложки, папа вскипятил в кастрюле воду, достал из ящика пакет готового супа, высыпал концентрат в супницу и залил кипятком.

Прежде чем мы сели обедать, папа объявил:

– Сейчас первый урок: мытьё рук! Господин Белло, с грязными руками не садятся за стол. Марш в ванную! Макс покажет тебе, как моют руки с мылом.

Чтобы было нагляднее, я сильно намылил свои руки. Господин Белло смотрел с большим интересом, потом кивнул и произнёс:

– Пен-н-а-а.

– Правильно. Теперь ты. – И я дал ему кусок мыла.

Господин Белло взял его, тщательно, как я, вымыл руки и усмехнулся. Я уже хотел было похвалить его, но тут мыло выскользнуло и взлетело вверх, подобно ракете.

Господин Белло молнией бросился за ним и поймал его ртом. Несколько мгновений он постоял, держа мыло в зубах, потом с отвращением плюнул:

– Бэ-э-э-э! Вкус, как у дохлого скунса!

Когда мы вернулись к столу, папа сказал:

– Теперь второй урок: как едят суп.

– Как едят суп, – нетерпеливо повторил господин Белло, напряжённо следя за тем, как папа разливает суп по тарелкам.

– Начинаем, – скомандовал папа.

– Начинаем, – повторил господин Белло, наклонился над тарелкой и начал лакать суп языком. – Ой! – вскрикнул он. – Чевекки едят его горячим!

Я ожидал, что папа рассердится. Но он спокойно заметил:

– Собаки едят холодное. Люди едят горячее. Поэтому мы едим суп ложками. – И папа поднял вверх свою ложку. – Макс покажет тебе, как надо есть.

– Это делается так, господин Белло, – сказал я и очень медленно поднёс ложку ко рту.

Господин Белло следил за мной глазами, склонив голову набок, потом схватил ложку и попытался повторить моё движение. Он сжал руку в кулак, как делают маленькие дети, погрузил ложку в тарелку вертикально, а потом поднёс ко рту. Мы с папой внимательно наблюдали за происходящим. Всё произошло так, как и следовало ожидать: суп попал не в рот, а на живот Белло.

– Ой! – опять вскрикнул господин Белло и глянул на себя. – От этой еды горячо и в животе, и на животе!

– Теперь, когда новая рубашка всё равно уже испачкана, не жалко и продолжить тренировку, – сказал папа. – Следующую ложку! Получилось! И ещё одну! Ну, видишь, получается всё лучше и лучше, и даже немного супа перепало в рот.

После обеда Белло получил другую рубашку, в голубую полоску, которая к тому же больше подходила к его голубым брюкам. И начался очередной урок.

– Теперь будем обучаться очень важному делу, – сказал папа. – Мы поучимся здороваться.

– Здороваться, – старательно повторил господин Белло.

Папа подошёл к двери в квартиру и отворил её.

– Итак, я фрау Крапп или Кнапп из подросткового отдела.

Господин Белло усмехнулся, словно хотел сказать: «Господина Белло не так-то легко надуть!», покачал головой и воскликнул:

– Неправда! Ты – папа Штернхайм!

– Нет, неправильно, – расстроился папа.

– Просто Штернхайм, не папа, – исправился господин Белло.

Я вмешался:

– Господин Белло, папа только изображает ту женщину из подросткового отдела.

– Вот оно что! Штернхайм изображает женщину, – сообразил господин Белло.

Папа успокоился.

– Итак, я из подросткового отдела, вхожу в дверь. И ты здороваешься со мной: «Добрый день, очень приятно». Понял?

– Понял. Добрый день, ошен прятно.

– Попробуй ещё раз: «До-о-брый день, о-о-очень при-и-ятно».

– До-о-брый день, о-о-шень прятно.

– Ну вот и хорошо! – обрадовался папа. – Попробуем это сыграть!

Он вышел из квартиры и закрыл за собой дверь. Раздался звонок домофона.

Я взял трубку.

– Алло, кто там? – Мне хотелось изобразить всю сцену по– настоящему. Поэтому я сказал: – Ах, фрау Кнапп из подросткового отдела! Какая неожиданность! Мы так рады вашему приходу. Минуточку, сейчас я вам открою.

Господин Белло, волнуясь, стоял рядом со мной и от нетерпения переминался с ноги на ногу.

Я открыл дверь, папа вошёл, протянул господину Белло руку и представился:

– Добрый день, я – фрау Крапп из подросткового отдела.

– До-о-брый день, о-о-ошен прятно, – вежливо сказал господин Бело, положил руки папе на плечи и лизнул его в щёку.

– Нет, руку! – закричал папа, не на шутку рассердившись. Он протянул Белло руку и ещё раз крикнул: – Руку!

Господин Белло кивнул, чтобы показать, что теперь он всё понял, и опять протяжно произнёс:

– До-о-брый день, о-о-ошен прятно! – И стал лизать папину руку.

Папа выдернул руку и спрятал её за спину.

– Хватит! С меня довольно! – вздохнул он. – Завтра ещё потренируемся. В самом деле, невозможно за один день превратить собаку в джентльмена. – И с этими словами вышел из комнаты.

Господин Белло имел огорчённый вид.

– Штернхайм сердится на господина Белло, – сказал он, улёгся на пол рядом с диваном и несколько раз повернулся с боку на бок.

– Не огорчайся. – Я сел рядом с ним на ковёр. – Ты научишься. И говоришь ты уже намного лучше.

– Но это очень трудно. Всё время надо учиться. Штернхайм говорит, я не чевекк, – пожаловался он. – А собаки вечера вечером сказали: «Пошёл вон, чевекк, иди к своим чевеккам!» Так кто же господин Белло?

– Кто ты? Ты – мой лучший друг, – сказал я и погладил его по голове. – Вставай и пойдём на улицу. Гулять.

– Гулять. – Господин Белло кивнул, встал и огляделся по сторонам. – А где поводок?

Я невольно рассмеялся.

– Человекам не нужны поводки.

– Гулять без поводка, – с удовольствием повторил господин Белло, – прекрасно!

Трудности в составлении меню и другие удивительные события

В понедельник Максу надо было прийти в школу ко второму уроку. Первый урок отменили, потому что господин Зиттер, преподаватель географии, попал в больницу с двойным переломом малой берцовой кости. Когда Макс, заспанный, пришёл на кухню, отец, уже одетый, сидел за столом, перед ним лежала поваренная книга, и он пытался ножом разделить две слипшиеся страницы.

– Треска, рыба тюрбо, – бормотал он. – Рыбу легко готовить. Значит, в любом случае – рыба. Это хорошо.

– Рыба? – спросил Макс. – Когда и почему ты вдруг решил готовить рыбу? Ты же никогда этого не делал.

– Я пригласил фрау Лихтблау на ужин, – ответил отец. – И как раз обдумывал, что бы приготовить. Это должно быть что-то необыкновенное.

– Я не очень-то люблю рыбу, – заметил Макс. – Разве что рыбные палочки.

– Рыбные палочки? Это слишком просто и совсем не оригинально. Если ты не захочешь ужинать с нами, я могу принести в твою комнату несколько бутербродов.

– Ну ладно, раз ты хочешь побыть наедине с фрау Лихтблау, то можешь приготовить и рыбу. Мне всё равно, – разрешил Макс.

– Рыбу? – спросил господин Белло, который в этот момент вошёл в кухню. – Рыба – это хорошо. Но только голова. А дальше сплошные кости.

– Спасибо на добром слове, – откликнулся Штернхайм, продолжая изучать рецепты.

Господин Белло внимательно оглядел кухню, обнаружил начатую банку собачьих консервов, взял грязную ложку из раковины и принялся за еду.

– Господин Белло йест как чевекк! – заявил он жуя. – Йест ложкой.

– Вот и прекрасно, – похвалил его Штернхайм, не отрываясь от книги. – Вероятно, приготовлю что-нибудь другое. Рыбные блюда кажутся мне слишком сложными.

– Большая кость – очень вкусно, – посоветовал ему господин Белло. – Но только после того, как полежит дня три в земле.

– К сожалению, ужин назначен на сегодня, – сказал Штернхайм. – А потому воздержись, пожалуйста, от своих советов.

– А мясо из банки тоже очень вкусно, – энергично продолжал господин Белло, не обращая внимания на замечание. Он зачерпнул ложкой несколько скользких кусочков и поднёс Штернхайму под нос.

У Штернхайма лопнуло терпение.

– Уймись же, наконец!

– Папа, он ведь хочет тебе помочь, – вмешался Макс.

Господин Белло обиделся не на шутку.

– Да, господин Белло хотел помочь. Господин Белло не скажет больше ни слова. Господин Белло пойдёт гулять. Без поводка, – заявил он и вышел из кухни. Но потом ему, видимо, пришёл в голову ещё один хороший совет, которым ему не терпелось поделиться. Он просунул голову в щель двери и сказал: – А на десерт – собачьи галеты!

В обеденный перерыв Штернхайм отправился за покупками. Он так и не придумал, что предложит фрау Лихтблау на ужин, и решил купить то, что привлечёт его внимание своим аппетитным видом.

За овощным лотком под навесом скучал продавец. Никогда раньше господин Штернхайм его не видел. Бросалась в глаза необычайная бледность нового работника, длина его резцов и красные зрачки.

– Мне бы хотелось вон той моркови, – сказал Штернхайм и указал на один из ящиков.

Продавец перегнулся через лоток, огляделся вокруг и прошептал:

– Эту бы я не брал. Северный склон, плохая почва. Недостаточно сладкая. В сыром виде есть не стоит. – Он слегка шепелявил. Вероятно, из-за выпирающих вперёд зубов. – Зато вон та… – Он кивнул на другой ящик: – Юго-западный склон! Много солнца. Много сладости. Очень, очень хороши. М-м-м-м!

Он не смог устоять перед соблазном, схватил одну морковку за зелёный хвостик и принялся жадно её грызть.

– Ну хорошо, дайте мне один килограмм той, сладкой, – сказал Штернхайм. – И ещё две головки чеснока.

– Чеснока? Ни за что! – воскликнул бледный продавец. И на лице его появилось такое отвращение, словно его вот– вот стошнит. – Чеснок несладкий. Чеснок вонючий.

– Послушайте, вы! – взорвался Штернхайм. – Я имею право купить у вас чеснок!

В этот момент на улицу вышел хозяин овощной лавки.

– A-а, господин Штернхайм! Добрый день! – приветливо сказал он.

– Просто Штернхайм, этого достаточно.

– Понял вас, – согласился хозяин. – А в чём проблема?

– Этот господин отказывается продать мне чеснок.

– Господин Хаас, идите в лавку и обслуживайте покупателей там! – распорядился хозяин, потом повернулся к Штернхайму и произнёс вполголоса: – Извините, бога ради, господин Хаас новенький. И ведёт себя иногда весьма странно. Зато он чудесно разбирается в корнеплодах. Колоссальная эрудиция. Вы меня понимаете?

– Главное, теперь я наконец получу свой чеснок, – нетерпеливо заметил Штернхайм. – Мой перерыв скоро закончится.

Он расплатился и попросил сложить овощи в пластиковый пакет. Уходя, он заметил в глубине лавки господина Хааса. Морковку тот уже доел и теперь грыз зелёный хвостик.

В супермаркете Штернхайм купил четыре куска рыбного филе и две бутылки белого вина. Когда он катил свою тележку к кассе, то услышал высокий взволнованный голос:

– Да там их ещё целая ко-ко-ко-куча!

Шесть женщин, остановившись перед полкой с коробками яиц, вскрывали их одну за другой и перекладывали яйца в хозяйственную сумку, которая была заполнена уже до половины.

Штернхайм хотел вмешаться и объяснить, что яйца лучше покупать в картонных упаковках. Но потом махнул рукой. Во-первых, он уже спешил, а во-вторых, пусть этим занимается администрация магазина. Когда он стоял у кассы, ожидая сдачи, его вдруг оттолкнули в сторону. Две женщины тащили хозяйственную сумку с яйцами, четверо остальных следовали за ними по пятам.

Кассирша вскочила со своего места.

– Эй, стойте! Что это значит? – возмутилась она. – Откуда у вас яйца? Вы что, с ума посходили? Или не хотите за них платить?

– Платить? Да мы до этого и не до-ко-ко-копались, – сказала одна из женщин.

– Сейчас же позову сюда заведующего! – заявила кассирша. – Это неслыханно!

– Сначала дайте мне сдачу, – попросил Штернхайм. – Я тороплюсь. Мой обеденный перерыв кончается.

Кассирша отсчитала ему мелочь. А женщины с хозяйственной сумкой за это время стремительно подлетели к двери. Когда кассирша подняла взгляд, они уже успели выскочить на улицу и теперь убегали с такой скоростью, что их юбки развевались на ветру.

– Ни с места! – завопила кассирша и вскочила. – Стоять!

Но это, естественно, не помогло. Тогда она села на стул и сказала Штернхайму:

– Не бежать же за ними. Я не могу бросить кассу. Пусть заведующий сообщит в полицию.

Домой Штернхайм бежал почти с такой же скоростью, с какой удирали воровки. Часы показывали без четверти три – аптеку давно пора было открыть. Лишь один раз он приостановился, чтобы глянуть афишу. В ней анонсировался концерт молодой скрипачки. Поверх афиши наискось была приклеена жёлтая бумажная полоса со словами: «Сегодня вечером!!!»

«Три восклицательных знака… Похоже на мою манеру писать объявления», – подумал Штернхайм, продолжив путь.