Текст книги "Жесткая вода (СИ)"

Автор книги: Пауль Вий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Да, и Макар блин, играСталкер, аномалия «Желтая плешка», – задумчиво проговорил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Чего, чего? Поясни... – две пары глаз вопросительно уставились на меня.

– Да это я так. Утрирую. Он же ликвидатор аварии ЧАЭС, удостоверение видел я, кругом кровососы, и  сатанинская поляна, чем–то выжженная. Вот я и провел параллель,  игра, в которой присутствуют опять же кровососы, всякие плешки, необъяснимого происхождения и…радиоактивная Припять. В общем, так, валить надо, плыть дальше, максимально долго и много, либо вам помочь нам отец Сергий.

– Чем могу, тем помогу. Саша, я не понимаю, а как вы увидели удостоверение ликвидатора, и узнали имя преступника? Вы мне что-то не договариваете. – Батюшка недоверчиво уставился на меня.

 – Удостоверение валялось в байдарке. Мы нашли его, вот оно. – Соврал я и протянул его священнику. –  Помогите транспортом, мы соберем свои вещи и уедем. Доберемся до Москвы, напишем обо всем  куда положено, сообщим о беглых преступниках, даже в прокуратуру обратимся. Должен же хоть кто-то помочь.

Отец Сергий долго думал, прежде чем ответить, крутил в руках деревянный крестик и неотрывно смотрел на документ.

– Могу помочь добраться до районного центра, он от нас в восьми километрах, не далеко вроде но, туда нужно доехать на лошади.

– Мы так далеко в глуши? До Москвы всего то…а тут, лошадь. – Я улыбнулся.

– Транспорт есть, дело в бензине. И у меня будет к вам просьба.

– Слушаем.

– Прежде чем уехать, мы вернемся с вами на поляну в лесу, это мой шанс, не хочу упустить его, я должен понимать, с чем мне, возможно, придется столкнуться. Вы уедете, а я останусь тут с людьми. Отправимся завтра на рассвете, переночуете  в сарае при церкви,  под крышей есть – сеновал. Не думаю, что тут вам что-то угрожает.

Я замер, пытаясь совладать с охватившим меня  волнением, и медленно выдавил:

– Согласен.

Напившись чая и отведав чудесных медовых яблок, мы отправились смотреть свою ночлежку. Солнце снова прогревало все живое, голубое небо огромным куполом накрывало землю, щебетание птиц и кузнечиков, создавало ощущение полного мира и гармонии. Лишь черный осадок в душе, невольно жег мое сознание, опять что-то в моих мыслях не сходилось, не срасталось и не могло договориться с разумом. Через полчаса я вернулся к реке, проверил все ли на месте в лодке, конечно же, меня интересовало ружье, и отплыл на соседний берег. Как и в первый раз, подвел байдарку под самый берег, и привязал, накрыв свисающей травой, тем самым спрятав ее от людских глаз. Вернувшись назад, сел около сарая на пень, и закурил.

– Дай мне тоже, – услышал я.

– Похоже, это входит в привычку, когда я, тогда и ты….

– Да, ты уже говорил об этом, – глубоко затянувшись, девушка стала задумчиво разглядывать свои ногти.

– Да красивые, не переживай.

– Да уж, вид у меня…О чем думаешь Саша? Ты согласился вернуться на поляну в лесу, но там же…они…ну…тела тех….

– Об этом я и думаю, нужно либо туда как-то не попасть, либо смело идти и будь что будет, мы,  то тут причем, мы ничего не делали и ничего не видели.  Меня волнует даже не это. Меня волнует отец Сергий.

– Видишь опять нестыковки в чем-то, как в названии деревни?

– Именно. Первое, он странно и вскользь поинтересовался об оружии, и уточнил про лодку. Возникло ощущение, что он в курсе чего-то, о чем нам не нужно знать. Второе, и последнее, но важное, он избавился от туши теленка, ничего, не сказав людям, я бы наоборот бил бы тревогу, предупреждая всех, о неизвестной угрозе.  Попросил бы людей быть внимательными и осторожными, следить за своими детьми, а он не ставит их в известность, тем самым оставляя их в неведении и подвергая смертельной опасности.

– Может он не хотел паники?

– Ага, паники, двадцать человек народа, да в лесу, это тебе не метро с тысячами людей, тут давки не будет. Что-то не может никак сложиться картинка у меня, одного пазла не хватает.

– Кем ты работаешь? Аналитиком?

– Почти, – я улыбнулся. – Врач я. Если быть точным, больничный эпидемиолог. Слежу в больнице за стафилококком и серозными палочками. Не даю им шанса на жизнь. Что, очень подозрительный ко всему? Заметь, пока это помогает выжить.

– Стафилококк знаю,  а что такое серозная палочка?

– А это целый комплекс, гангрена, менингит, туберкулез, заболевания ушей и даже кишечная палочка во влагалище…..

– Прошу хватит, не продолжай, меня сейчас стошнит. Зачем я спросила, Господи…..– Вероника встала и направилась в сарай.

– Да уж лучше говорить про это, чем самому чувствовать себя загнанной в угол бациллой. Что-то ты злая со мной, или мне показалось? – бросил я, вслед уходящей Вероники.

– Соскучилась, дуреха.  – резко, но не грубо, ответила она и скрылась за дверью.

 Я раскурил очередную сигарету, прикурив ее от старой и, принялся наблюдать, за появившемся отцом Сергием. Он о чем-то спорил с монашкой, той самой, что приносила нам чай.

Глава 8.

День перешел в вечер, наполнив воздух влажностью и огромным количеством комаров. Мы с Вероникой, молча, лежали на сене, и слушали шуршание и писк мышей в сухой, желтой соломе. Никто из нас не проронил и слова, каждый думал о своем. Тихий шорох, заставил меня, напрячь слух. Стукнула деревянная лестница, и кто-то легко стал подниматься к нам под крышу. К моему великому удивление, это была все та же монашка, с одним огромным отличием. Одета она была как простой человек, в спортивные зеленые штаны с белой широкой полосой, белую футболку, четко выделяющую ее груди, совсем не маленьких размеров и серые кроссовки. Длинные русые волосы были собраны в хвост и перетянуты  обычной резинкой.  Она смело и прямо посмотрела на Веронику серыми глазами и остановила взор на мне. Спокойный, хрипловатый голос произнес:

– Не верьте ему. Отец Сергий не тот, за кого он себя выдает. Если завтра вы отправитесь с ним на  поляну, вас распнут там, на гусеничных треках, но перед этим будут пытать, чтобы заставить вас, самому себе вскрыть вены. Им нужны самоубийцы, а с женщины начнут забирать кровь. Когда она уже будет между жизнью и смертью, но еще теплая, ее изнасилуют, причем зверски, потом дадут Психу, сделать с ней все, что хочет он, с одним лишь условием, чтобы от тела ничего не осталось к утру следующего дня. Поверьте мне, он идеально убирает за собой. Псих, тот самый мужик, у которого вы отбили девушку. Вы были правы во всем Александр, это психопаты маньяки, почти все  прибежали из Украинской Припяти, обиженные на СССР, на то, что страна помнит не всех героев, в частности их, забыла, потому что они небыли ни военными, ни медиками, ни учеными, ни людьми вообще, они там были зеками, мразью, зверями. Их просто, как пушечное мясо кинули вычищать радиациюсблиз лежащих тюрем. Страна за это, закрыла на все глаза, выдала им удостоверения, и отпустила на все четыре стороны. Один из них, начитался сатанинских книг и мечтает в живую увидеть вампира, второй, продолжил жестоко насиловать девочек, третий – глубокий  шизофреник, слышит голоса и считает их правыми во всем, а последний, так обожает власть и контроль над людьми, что проповедует Бога, строит церкви и наслаждается тем, как местные прихожане безгранично верят ему, он просто упивается их любовью к нему и покорностью. Но в нем и другое зло. Видели бы вы, как при виде женской месячной крови, он кончает, выстреливая свою мутную сперму из крохотного члена, который дрочит своей рукой. Вся эта какофония шизофрении, злости и жестокости, объединила их в одну секту, в которой каждый нашел свое место и занятие. Вместе они продуманная сила, которую сложно было вывезти из строя. Вы, убили двоих, убили жестоко, вогнав уже после смерти, в их сердца полотно ножа. Вы заставили их испугаться, никто не думал из них, что с ними могут поступить так же, как они, но вы разбудили в них голод – месть, за то, что сломали все, что выстраивалось годами. Можете мне говорить, что это не вы, но это вы, скажем мягче –  их ликвидировали. Вы ошиблись лишь в одном, повелись на служителя церкви, не осторожно на глазах, спрятали лодку, на соседнем берегу. Я получила приказ, избавиться от нее, но перед этим принести оружие, что лежит в ней. Байдарку я перепрятала, оружие на месте, она за пятьдесят метров вверх по течению от брода, по которому вы возвращались назад, на этот берег Саша.Вы увидите там ориентир, в воде, со времен второй мировой, на половину провалившись в речной песок, на боку лежит немецкий танк. Вы не увидели его, когда приплыли сюда, потому что он спрятан он основного русла реки широкой полосой осоки и тростника. Пойдете по соседнему берегу и все спокойно видно. Я хочу помочь вам уйти сегодня, с условием, что вы заберете меня с собой. Если есть вопросы – задавайте, у нас времени ночь, что будет утром – вы знаете. Отец Сергий до утра не потревожит вас, и не будет искать меня, он занят. – На последней фразе девушка горько усмехнулась и задумалась.

– А кто вы? – жестко спросил я.

– Я, – девушка опустила голову. – Незаконнорожденная. По крайней мере, так говорит моя мать. Алкашка чертова. Дала то ему раз, по пьяни.

– Кого именно дочь?

– Якобы отца Сергия. И рождена я, в 1987 году, как раз после возвращения его оттуда. – Она улыбнулась и  показала пальцем в сторону леса. – Я показываю направление, где находится Чернобыль. Удивительно, правда, если ехать на машине, то тут всего 668 км, а если прямиком через лес, то всего 538. А до Москвы отсюда, 273 километра, там столица, тут глушь. Но это расстояние – вечность. Удивительно, правда, кто мог бы подумать.

– И почему ты решила сдать своего отца? – тихо спросил я.

– А мне надоело таскать ему свои использованные прокладки.  – Сказав это, девушка жестко посмотрела на меня и на ее лице заходили от злости скулы.

– Родной отец, у родной дочери просит….. – Вероника не договорила и вопросительно уставилась на девушку.

– Представьте себе. Знаете, как он ждал моих первых месячных? Ха-ха! Мать доставал просто, когда у нее, ну когда. С матерью, я его никогда не видела, и воспитанием моим он не занимался. Взял меня в церковь, когда у меня пришли эти самые женские дни. Не знаю, может он, конечно, защищает меня от своих же, типа она при церкви со мной, не трогайте ее, а взамен просит для себя чуточку…психопатической радости. В любом случае, мне двадцать девять лет, и я хочу жить нормально.

– А кто-нибудь пропадал в последнее время с вашей деревни? – не унимался я.

– В последние годы нет, в соседних деревнях стало много приезжих москвичей на летнее время. Зимой тихо, секта читает, молится и ждет.

– Пацаны у реки сказали, что батюшка тут только пять лет, а ты говоришь, что он…?

– Все верно, он построил четыре года назад эту церковь. Ее, правда тут все зовут – часовня, или молельный дом. Слово церковь – не в почете. Так говорил он, теперь так говорят все. До этого времени, типа отец, типа Сергий, приводил своих прихожан в заброшенный дом, на краю деревни. Точкой отсчета принято считать последние пять лет, так как он якобы дал новую жизнь деревне и складывается красивая легенда о нем. Людям нравится, люди слушаются. Новых тут нет, но, если приезжает кто-то, ему рассказывают красивую историю, о том, как поднялась деревня, и как святой отец, принявший обет безбрачия в самом Иерусалиме, принес сюда чистое добро и веру в Господа нашего. Да и кому тут собственно замораживаться о правде. Двадцать человек, из них тринадцать стариков, выживших из ума. Из молодежи я и еще одна семейная пара с четырьмя детьми на руках, он вечно работает и пьет, тиская жену в сенях, она вечно с детьми, кур и свиней вычищает, вся в делах. Дома рушатся, крыши текут, а старичье все в церкви Бога просит о долгой жизни.

– Я видел тут хорошие добротные дома?

– Это новые, стоят на реке, в них, никто пока не живет.

– А деньги он берет откуда? На все это?

– Грабят убиенных, разоряют их дома.

– Так ты хочешь помочь нам, чтобы убежать отсюда? Или заявить на них? – спросила Вероника.

– Милая, я хочу нормальную жизнь, нормальную работу, нормального мужика с членом и ребенка. Прости что так грубо, тебе не понять. Я хочу просто нормально жить. Если их посадят, это хорошо, перестанут гибнуть невинные и случайные люди.

– Я тебя поняла, – ответила Вера. – Не грубо ты сейчас, а честно.

– Нам нужны кое-какие вещи и в принципе,  можем отправляться сразу же, – сказал я. – Как твое имя?

– Маша. Что нужно?

– Слушай Маша, нам нужны теплые вещи,  два свитера, например, ну соответственно и на себя тоже рассчитывай. Котелок, упаковка спичек, если есть пальчиковые батарейки, хотя бы пару штук. Сахар. Желательно дождевики, сапоги. И……– я посмотрел на Веронику, чуть прищурил глаза, хмыкнул. – Женские прокладки или тампоны, не знаю, что найдешь.

– Ждите тут, я скоро. – С этими словами девушка спустилась по лестнице, и скрылась в сумерках.

– Как ты понял, что я…у …меня…?

– Злая ты, куксишься, походу живот ноет. На тебе одежды толком нет, белья нижнего, чего молчала то, сказать стыдно? Подменить если попачкаешь то, нечем.

– Я нашла выход из положения, поэтому и молчала. Такой заботливый, – Вероника ласково улыбнулась и посмотрела на меня. – Прости, я была не права, всего много, я как то, в общем….

– Вот, держи, – я достал из кармана запакованный тампон, найденный в кармане убитого, и протянул Веронике. – Бери, говорю.

– Откуда это?

– Не спрашивай. В упаковке, значит не использованный, бери.

Маша появилась буквально минут через десять, и протянула мне, мой же рюкзак с моими же вещами.

– Ваше, или тех других? Не удивляйтесь, всегда все шмотки передают сюда. Тут добра полно.

– Наше. Что с ними стало, я про тех молодых..?

– То, что я вам рассказывала, ее осушили и изнасиловали, его заставили убить себя. – Маша посмотрела на меня. – Берегом идти нельзя, говорю сразу, найдут, они тут все знают, как свои пять пальцев, нужно плыть. Псих следопыт, у него нюх на поломанные ветки, старые кострище и обиталища людей, вычислит в момент. Догонят. Вода на себе следов не держит. Это его кстати бесит. Начинает у воды, бредить про глаза, что смотрят на него.  Через день будет деревня, это считайте начало цивилизации, оттуда обычно начинают походы туристы, много охотников, и деревни встречаются постоянно, одна-две за день. Они все стоят на реке. Начинается с обеих сторон реки Калужская область. Смоленские дебри, исчезают. Появляются деревянные мосты-настилы. По ним деревенские ходят с одного берега на другой. Можем там рискнуть поймать машину, доехать куда-нибудь.

– А районный центр?

– Я вас умоляю, раньше он был таковым, сейчас пятьдесят человек народа, один сельский доктор с лазаретом, и один участковый сержант, двадцати двух лет отроду. Заправка с бензином от них, на расстоянии сорока километров, в сторону Юхнова. Поэтому там никто вас никуда не повезет, только если вы не предложите им квартиру в Москве. Река, это то, что поможет добраться до людей и выскочить в свет. В рюкзак я кинула три банки тушенки,яблок, спичек,подсолнечного масла,котелок, между прочим, ваш, маленькую сковороду, и две пачки прокладок,– Маша посмотрела на Веронику. – Плюс, пару трусиков, пользуйся. Я так поняла, твоего ничего там нет, за исключением джинсы, оно и понятно.

Маша прошла мимо меня и остановилась, окинула взором с головы до ног мою фигуру и произнесла:

– А ты ничего так мужик то...Дать бы тебе, такой шанс есть, как никогда в жизни. Впервые так близко,  самца вижу. Тем более для меня это впервые было бы. Даже не ломалась бы. Господи, как сейчас много  – «бы». – Она холодно посмотрела на Веронику и улыбнулась. – Ох, прости, я не знала, что ты уже втюхаться в него успела.

– Хватит Маша, я понял, что ты жесткая на язык и характерсильный,  выдвигаемся, поговорим по дороге, у меня еще много вопросов. – Бросил я, надел на плечи свой родной рюкзак  и тихо стал спускаться по лестнице вниз.

Глава 9.

Мы без приключений добрались до соседнего берега, замочив ноги и одежду лишь до колен. Маша хорошо знала эти места, поэтому провела нас тем путем, где брод реки был совсем мелким. Достав лодку из-под берега, я вынул ружье и проверил его.  Все было в норме. Девушки сели в лодку, вытянув ноги, я же уселся прямо на рюкзак и принялся работать веслами.

 – Боже мне что-то упирается в копчик, железное, больно.

– Терпи Маша, это байдарка «Таймень-2». Она двухместная, каркасная, а нас трое, скажи спасибо, что у нее открытая дека. Эта лодка динозавр, самое ходовое плавсредство прошлого века. Ребятам она, похоже, досталась по наследству. За то, она  одна из самых скоростных. Средняя скорость 7 км/час, не то, что моя резинка.

– А почему ты плавал на резине, если эта такая быстрая? – поинтересовалась Маша.

– Я не турист, я рыбак. Резина для ловли, устойчивее.

– Спасибо за ликбез, время прямо подходящее.

– Тише, мы снова вплыли в Камыши, молчим.– Сказал я и перестал грести.

Лодка, поймав на мелководном броду быстрое течение, беззвучно рассекала водную гладь, и держала высокую скорость. Река за деревней сразу же ушла влево, снова появилось ощущение дикости мест. Звуки деревни практически не слышались, лай одинокой собаки с Камышей,  пропадал с каждой минутой.

– Саша, держись правой стороны, там нет тины. – Маша вздохнула. – По-моему, меня укачивает. Я в лодке впервые.

– Вряд ли, ты не на море и плывем мало. – Попытался успокоить я девушку, но сам напрягся. Я знал, что такое бывает, хоть и редко. – Смотри чуть дальше на воду, это должно помочь. Глаза старайся не закрывать. Дыши ртом, только медленно вдох, медленно выдох и глубоко.

Вдалеке, за лесом, позади нас, послышался звук мотоцикла, затем,  где-то в стороне второй.

– Саша, греби быстрее.

– В чем дело? – Я почувствовал как, девушка прислушивается к  рокоту двигателей.

– Ни в чем, просто греби быстрее. Впереди, будет еще один брод, надо его пройти. Так мне будет спокойнее.

Звуки пропали. Все стихло. Ровно через час, Машу стало тошнить, в свете луны, ее бледное лицо, приобретало мученическое выражение, полустеклянные мутные глаза, глядели исподлобья, как у загнанного зверя.

– Твою же мать, это всего лишь маленькая река, без волны. Как мне плохо.  – Перегнувшись через борт лодки, девушку вырвало.

– Вроде все тихо, давай остановимся на пять минут, тебе нужно походить. Сходим заодно в туалет, и двинем дальше. Вот он, брод, как ты и говорила, проходим или тормозим?

– Остановись на две минуты, причаль к левому берегу, на правый не суйся, мало ли. – Маша  дернулась в немом позыве икоты. – Этот брод, свободно подъездной, от Камышей. Всего то, три больших поля переехать.

– Боже, реку опять крутит? – спросила Вероника.

– По Смоленщине да, по другой области нет, в низовье, она уже стремится впасть в полноводную Угру,  и вытягивается в более прямую ленту. Как живая верно? Как будто понимает, что ее путь заканчивается… – ответил я.

Лодка, чиркнув дном о грунт реки, затормозила. Я вылез из лодки, замочив снова обувь, и помог девушкам, также вылезти с лодки на мель реки. Машу водило из стороны в сторону, как пьяную, она смотрела, как вода течет по ее ногам, по обуви и нижней части спортивных штанов, и тяжело дышала.

– Постой с ней, – тихо шепнул я Веронике. – Я пойду, проверю берег. Вернусь, сходите в туалет. Хотя как по мне, так лучше прямо тут все сделать и плыть дальше.

Я увидел, как девушки несогласно закивали мне, взял ружье и тихонько пошел к берегу. Из воды вынырнули две автомобильных колеи и скрылись в ночном поле. Все было тихо, никаких звуков, света и шорохов. Пять минут я стоял, не издавая и звука, всматриваясь в темноту. Успокоившись, я вернулся к девушкам и шепнул:

– Давайте быстро, на берег не лезьте, около воды оставайтесь.

Сам же я подошел к лодке, положил двустволку и закурил, снова скрывая огонек в ладони. «Бля, как на войне, курю в ладонь, прячусь от снайпера», – подумал я. – «Надеюсь, отец Сергий, еще не в курсе, что мы удрали, и у нас есть время до утра». Из-за тучи выглянула луна, ярко осветив все вокруг, я повернулся в сторону девушек и обомлел….

   Закрыв рот  грязной рукой, и прикрываясь Вероникой, как щитом, стоял………Макар! К ее горлу был приставлен ржавый, перочинный нож. Рядом, точно в такой же позе, стояли отец Сергий и Маша. Различие было в том, что нож, приставленный к горлу девушки, блестел чистым металлом в свете луны.

– Что не ждал упырь? – прохрипел Макар. –А я вернулся, с того света! Прямиком сюда, на запах крови твоей сучки. Люцифер* мне так и сказал, мол, иди Зепар, на землю, там сейчас та тварь, что убила тебя,  истекает кровью, сама по себе, иди и вкуси ее. С ней я поступлю по-другому, сначала буду долго трахать, день или неделю, я хочу, чтобы она поняла, какой я хороший. От нее воняет кровью так, что даже река не перебивает запах. Даже Психу не нужно было никого искать, достаточно только нюхать ветер и ловить в нем – теплую жизнь! А потом все же, я заберу ее кровь, и сделаю чучело из головы. Тебя я оберну в стригоя, будешь мне служить, – он посмотрел на отца Сергия и сказал. – А что сделаешь ты с ней, Велизар?

– Как ты смеешь спрашивать меня? – Зло прошипел лже-батюшка. – Ты получил что хотел, иди, я отпускаю тебя, пришлешь ко мне Психа в молельный дом, он заберет тело….Александра….

– Как тело? А стригои?

– Я решу сам, – отец Сергий подумав, продолжил. – Может, мы договоримся с ним, кое о чем. Бабу не трогай, пока…Прокладки ей поменяй, мне в пакетик собери. Хочу узнать какая она. Если бы ты знала, как мне надоело нюхать твое…. – он зло зашипел в ухо Маши, явно обращаясь к ней,  последней фразой. – Твое….твое дерьмо, шлюхино отродье…

– Ясно. – Макар резко развернул к себе Веронику лицом и ударил рукояткой ножа по голове. Девушка обмякла, и он, взвалив ее на плечо,  скрылся в темноте, через минуту послышался рокот мотоцикла, и по полю забегал длинный, желтый луч света от фары.

– Поговорим? – услышал я. – Для начала, можешь спросить, что хочешь, все равно всему конец, чего мне таить.

– Давай, – ответил я, и спокойно спросил. – Что за имена у вас? Зепар у

Макара, и у тебя – Велизар?

– Велизар – демон лжи и один из сильнейших союзников Сатаны, а Зепар – демон, доводящий до безумия женщин.

– Он простой насильник, отец Велизар, – я зло хмыкнул. – Хорошее имя подобрал ты себе, для служителя церкви, людской сброд даже не догадался о том, что ты лгун. Настоящий Велизар! Я знал, что ты не священник, я просто не сразу смог понять в каком месте ты лопухнулся.

– В каком же Саша?

– Вмешиваться в чужие разговоры, перебивать собеседников, подтрунивать над ними – не позволительно для священника. Нельзя говорить за столом, когда рот, занят пищей. И уж тем более, крутить в руках крестик, разглядывая его, как диковину, задумчиво и скучно, без трепета и страха, без уважения к Всевышнему.

– Может у меня просто много мозгов, я понимаю, что такое Господь?

– Не бывает Священников – атеистов. Бывают Священники – лжецы, отец Велизар. Я так понимаю, вы актер? Если ты не веришь в Бога, зачем верить в Дьявола?

– Верно, все имена, ритуалы для убийства, название деревень и прочего, все ложь, я выдумывать то особо ничего не стал, взял все из сатанинской литературы, мифов и прочего. Это, все понравилось моим друзьям, они не совсем в порядке с разумом, нужно было найти мотив, заставить их верить в то, что они делают, заставить последовательно соображать, причем иногда без моих подсказок, куда пойти, что сделать и зачем. Сложно управлять психбольницей, если санитары в ней шизофреники.

– Никаких беглецов с тюряги нет? Верно?

– Это все только воспоминания из прошлого Психа и двух Макаров.  Первый убил семью, потом и, правда, сбежал, только прибежал не туда, – отец Сергий засмеялся. – Прибежал в Припять, а ее уже всю эвакуировали, там как раз был большой «Бух»! И он вляпался прямо в Советскую, красную армию и КГБ. Встал перед ними, как генерал на плацу. Они его засунули заливать саркофаг, сами мараться не хотели.  Еще таких же, с тюрем пригнали. Потом отпустили всех, подумали, что не выживут, наградили свободой и удостоверениями ликвидаторов. С тех самых пор, он дотошно изучает карты местности, всякие наводки и прочее, боясь ошибиться вновь, он стал лучшей моей ищейкой. И у него действительно дикий нюх, так подействовала радиация, спасибо ЧАЭС им. В.И. Ленина, если запах идет по ветру, он достаточно издалека способен учуять его.

– А что значит два Макара?

– Макара ты убил, вернее вы с бабой,  это Макар – 2. Смешно? Два брата близнеца, копии  – точь в точь. Оба были насильниками, жестоко убивали потом. Как рассказывал мне Макар первый, он был вполне нормален, для меня, по крайней мере, они просто очень любили женские тела, и не могли устоять, чтобы не потрогать их. Как потрогают братья, так и эрекция у них.  Спасибо тебе, кстати, за то, что грохнул его, я его немного побаивался, сильный мужик и мозгов много сохранил. Макар тоже сидел, причем там же, где и Псих. Почему он считает, что вытащил Психа с зоны, я не знаю. Не интересно мне было.

– Молчун?

– Этот так, к делу пришелся, хорошо рисовал и копал падла быстро и глубоко. Всегда молчал. Угукал только. С речью проблемы с детства. В голове пусто так, даже писать и читать не умел. И жрал, что давали, хоть молока, хоть крови. Неплохо печень жарил, вкусно пахло. Доктор Лектор бля…Только кьянти и не хватало.

– Ты его человеченкой кормил?

– Не поверишь, их всех. Скажу молчуну, приготовь так, чтобы не понятно было из чего приготовлено. Он и делает, и молчит как всегда. На зиму свинята есть, но их там четыре лба, жрут много, вот я и смешивал ингредиенты.

– А ты? Просто упивался властью? И дрочил на кровищу?

– Молодец, вот поэтому я разговариваю сейчас с тобой, а не убиваю. Не могу сказать почему, всю жизнь, при виде этого красного, меня трясет, и я хочу кончить. Когда отец впервые зарезал свинью, при мне, в двенадцать лет, я сначала испугался ее визга, но когда я увидел горячее, со сладким приторным запахом, красное тепло, разливающееся рядом с тушей, я испытал оргазм, даже не прикоснувшись к себе. С женщиной не так. С женщиной, скучно… Но я заметил еще одно, я в восторге, когда убиваю их, практически все женские смерти туристов, на моей совести, но меня это не гложет, я просто люблю убивать. И я буду это делать дальше.

– Значит ты главный шизофреник в шайке?

– Да мне плевать, я создал команду, все жили по схеме, каждый получал  то, что нужно ему. Ну потом правда пошли метастазы, типа создания кровососов, суициды жертв, но конечный то результат...достигнут...мне наслаждение, им тоже утехи, плюс еда.

– Кровь девушек наслаждение, а мужики?

– Да. Мужской вид – побочный продукт. Но второй Макар, ловко подводит их под свои сатанинские прихоти. Есть правда еще один побочный эффект, вот стоит тут, рядом, пузо мне греет. Да? Маша! Спасибо хоть ствол выкрала у рыбака Алекса, тварь неблагодарная.

«Он же у меня», – пронеслось в моей голове. – «Опять загадка. Твою мать».

Девушка лишь испуганно смотрела на меня.

– Отпусти ее!

– Договоримся? – лжесвященник уставился на меня. – И твоя та баба, целехонька, останется, и рядом с тобой будет всегда.

– Что тебе нужно? – бросил я не принужденно, снова закурил дрожащими руками, но смог усесться на лодку,  изображая из себя готового для продолжительного разговора, однако значительно ближе я придвинулся к оружию. В моей голове к моему удивлению выстроился план действий, и страх начал резко отпускать. Я знал, сколько их, где они, знал, что с Вероникой пока все хорошо, и Маша на виду. Только как мне стрелять, девушка мешает?

– У меня еще один вопрос Велизар!

– Спрашивай.

– Стригоевка ваша, там вообще нормальные остальные?

– Да там, пятнадцать домов, всем жителям, лет по сто уже. Дед рядом там, с нашим домом живет, охотник, патроны нам делает. Добрый такой, глупый абориген. Уважаю его, даже люблю наверное. Никто ничего не знает, деревня и деревня.

– Как ты ласково про него то. Как про родного сказал. Говори дядя-лгун, свое предложение мне. Слушаю.

– Живешь у меня в Камышовке. Даю тебе один из новых домов, будешь иметь что захочешь, баб, алкоголь, хоть наркоту, любая прихоть будет выполнена. Банька своя. Деньги, транспорт. За это, ты шастаешь по другим деревням, знакомишься с девками, и приводишь их в свой дом, как говориться на поебуш…и, а там мы их забираем себе. Ты мужик видный, девки должны повестись, и нам хорошо и тебе. Приглянется кто, попробуешь ее первым из нас. Если согласен, то твоя баба останется жива, и живите вместе. Как ты с ней договоришься, так и будет, не договоришься, всегда можно найти замену. Ты мне нужен, ты – адекватный. Подумай, сколько радости и удовольствия, тебя ждет. Оцени ясным рассудком. Макара нет, напрягов тоже.

Я задумался и тихо прошептал ту фразу, которая вмиг изменила весь ход событий:

– Смахивает на  «Прокрустово ложе»…

– Ах ты, сука! – взревел лжебатюшка, – Тварь!

С этими словами, он резко провел ножом по горлу Маши, отпустил ее, и она завалилась на берегу реки. Ухватившись руками за горло, она затрясла в агонии ногами, наполняя воздух приторным запахом крови и клокочущими горловыми звуками. Отец Велизар, двинулся на меня, широко шагая по мелководью,хищно, улыбаясь.

– Зря ты так, мог и ее иметь, или двух сразу! Иди на нож, а если будешь брыкаться, я расчленю тебя, Санек!

Я резко вскочил с лодки, выхватывая двустволку, и направил ее на священника.

– Не делай глупостей Велизар!

Он остановился, и удивленно уставился на ружье, затем медленно повернулся к еще живой Маше, и спросил:

– Эй, я не понял, оружие то у меня, как ты….подожди, – он снова, медленно повернулся ко мне, и зло прошипел. – Сучка, она принесла мне твое, но взамен подложила мое, которое я прячу в часовне…..Хитрая мразь….обманула…..шлюха….

Он поднял на меня глаза и, улыбаясь, продолжил:

– Да кто ты такой!? Чтобы останавливать меня!!!!

– Отвечу тебе как ты любишь, по религии Люцифера…..Отец Велизар!! Я… имя мне – Легион!!! – и я нажал на курок. Выстрел разворотил живот, и кровавое месиво из кишок, выпало прямо в реку. Лжебатюшка к моему удивлению не упал, а стоял на широко расставленных ногах, и пьяным взором, смотрел на свой живот. Затем осел на колени и лицом рухнул в воду. Я побежал на берег, оступился и упал в воду, ухватившись за дуло двустволки, обжег ладонь. «Твою мать, не знал, что после одного выстрела, дуло так нагревается, Боже, о чем я думаю»?

– Маша, Маша, слышишь? – я присел у девушки, заглядывая в ее холодеющие глаза. – Маша!

– Все время влево, поле…….лево…..– прохрипела она, – Хорошо …что…..так..…вышло….я убила……….бы……..тебя….в………….итог…е……задумала….попробовать……..тебя…….я….хотелакак…..мужик….а..а…а…Гены…..отца…….Прости…..ме…. – глаза резко сузились, окончание фразы захлебнулось в булькающей жиже, и девушка разжала руки, сжимающие горло. Длинный сиплый, последний выдох, спертым, неприятным запахом вышел через кровавую рану на шее и заставил меня в очередной раз, зайтись в очередном приступе рвоты. Когда меня отпустило, я затащил  оба тела в высокую траву, спрятал лодку и вещи, и, включив фонарь, вышел в поле. Пройдя по нему метров сто, я обнаружил одиноко стоящий, зеленого цвета, трехколесный мотоцикл «Днепр-11». Закинув ружье в люльку, я завел его, прикрыл на миг глаза, вспоминая свое пятнадцатилетие,  когда отец учил меня, управлять такой техникой, у него тогда был «Урал», выжал сцепление, и, дав газа, сорвался с места.