Текст книги "Жесткая вода (СИ)"

Автор книги: Пауль Вий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

                                                                              Глава 4.

Мы проплыли чуть меньше часа, когда услышали далекое мычание коров.

– Пора останавливать, – тихо сказал я. – Времени еще мало, однако, плыть дальше опасно. Слишком светло. Мы не знаем, ищут нас или нет. Вон смотри, очень удачное место, как я и хотел, справа, трава метра на два нависает над водой, и ложиться на ее поверхность, если мы сможем залезть в нее, нас не увидят, пока не подойдут вплотную.

– Боже, плыть день и вернуться в то же самое место. Я боюсь Саша.

– Будем надеяться, что это лишь перестраховка, и нас никто не ищет.

Я залез в самую гущу травы. К моей великой радости, места оказалось много, да и берег оказался достаточно высоким с широкой, мелководной подмоиной между сушей и водой, куда смело можно было залезть, ну например, для оправления физиологических потребностей организма. Трава оказалась аккурат высотой чуть выше головы, и мы оказались фактически в тоннеле из растительности. Я осторожно привязал лодку, достав хлеб и банку тушенки, принялся прямо на рюкзаке раскладывать еду. Ели мы, молча, и с аппетитом, стараясь не шуметь о железную банку вилками. Через пять, минут вытянув друг другу ноги, и устроившись, полулежа, мы уставились друг на друга.

– Ты уверен, что нас не видно с воды? –еле слышно спросила Вера.

– Сейчас и проверим, тихо, слушай, – я поднял вверх указательный палец и напряженно замер. Девушка прислушалась, но ничего не услышав, хотела мне, что-то сказать, но я резко оборвал ее, приложив палец к своим губам, и покачал головой из стороны в сторону. Звук стал явным неожиданно, мы оба услышали, как кто-то плыл по реке, звук весел по воде, перебили два голоса, женский и мужской. Послышался смех и негромкое звучание музыки. Я осторожно раздвинул жесткую траву и увидел байдарку, с молодыми людьми.

– Саша, может, мы объясним им ситуацию, поплывем с ними в паре? – шепнула Вера.

– Давай попробуем.

В это самое мгновение, с другого  берега мы услышали грубый мужской голос:

– Здорово походнички! Мир вам. Откуда такие молодые, красивые?

– Здравствуйте! – улыбаясь, ответила парочка. – Мы от  железнодорожного моста плывем. Сами с Вязьмы.

– О, смоленские значит! Далеко забрались. Как рыбалка? – голос явно осмелел, но человека на берегу, я не видел.

– Простите, а откуда вы говорите, вас не видно? – крикнула девушка.

– Да тут я, тут. Стою под широкой ивой, – мужик показался около воды, и помахал им рукой.

Я опешил, это был тот самый мужик, что встретил меня на плоскодонке, когда я вплыл в деревню с бочками.

– А видим, – ответил парень и спросил. – Скажите, а до Юхнова далеко?

– Ну, брат, это ты загнул, тебе на байдарке еще дней пять-шесть, а на резине  так вообще, дней десять. Так рыбалка как?

– Да никак, мы не ловим, просто туристы.

– А-а, ясно. Слушайте, хотел спросить, вы в петле почти день плыли, верно? Деревню с бочками сегодня утром проплыли? – мужик недобро прищурил глаза.

– Верно, кстати как она называется?

– Стригоевка, а петля водная – стригоевская. Она далеко ушла в смоленскую область, а теперь вернулась,  ниже будет деревня, с правого берега, Камыши называется, от этой деревни, начинается Калужская область по оба берега. А так в данный момент вы плывете по границе областей.

– Вы тут все деревни знаете? – поинтересовалась девушка и поправила очки.

– Нет,  дальше Камышей, я не хожу.

– Почему?

– Я местный абориген, оседлый. Не лезу к чужим.  Да и зачем ходить то...Так вот молодежь, я спросить то хотел. Вы пока в петле были, парнишку на зеленой резиновой лодке не встречали?

– Нет, не было такого. Кричал кто-то в лесу, по правый берег, но далеко и отсюда часа за три.

– Кричали, говорите, – мужик закурил и задумался.

– Что-то случилось?

– Да нет, племяш мой, рыбку ловить поплыл, да пропал, с девкой походу, ее родственники тоже найти не могут. Мы их гоняем-гоняем, а они вечно вместе.

– Так пускай живут себе, что гонять то? – парень улыбнулся и махнул рукой.

– Ну да, ну да, пускай. Молодые просто, мало ли…Ну ладно молодежь, удачи вам. Плывите с богом. Там только это, проволока в воде, с войны еще, прямо посередине, осторожнее, возьмите ближе к левому берегу, проскочите. Под правый не суйтесь, тина там. Тяжело плыть.

– Ой, спасибо. Удачи вам дяденька, всего хорошего. – Девушка приветливо махнула рукой.

Когда лодка исчезла за поворотом, мужик зло прошипел:

– Урод, ты все слышал?

– Угу, – из-за дерева показался второй человек, в грязной ветровке.

– Дуй к проволоке в воде, пойдут по левому берегу, оглуши обоих, тащи к нам. Проволоку убери с реки сразу. Спрячься с ними в поле. Тащи ночью, только смотри, чтобы не вышло как у этого придурка. Бля….это надо же, так  башкой треснуться, что ничего не помнить, абсолютно, ни кто, ни как, ни когда. Я даже не знаю, кого искать, и как этот кто-то выглядит. Покажешь ему, бабу, может, вспомнит, ее тащил или нет, покажешь пацана потом, может, узнает, в нем того, кто его связал. Кинешь их в подвал потом, не убей, смотри! Жрать дай, заставь крови выпить. Бабу не трахать! Я буду тут пока, как стемнеет, пойду выше, по течению, может все-таки встречу этого хрена, на зеленой лодке. И запомни, если этот парень или баба, упущенные Психом, пройдут Камыши, они спасены, мы ничего не сможем сделать, там рядом районный центр, РОВД, из-за вас все на ушах стоят.  Ниже по течению туристов полно, людно, нам туда хода нет в любом случае, там все теряет смысл, мне нужны люди, плывущие  именно в петле.  Если в течение суток мы не исправим ситуацию, я с вас спрошу! Суки! Давай быстрее черт!

Мужик выбежал на поле и скрылся из моего вида.

– Уроды, и зачем я когда-то вытащил этих двух зеков. Сидели бы в зоне, психопатили там. Нет, мне одному не справиться, мне нужен ритуал, а этим волчарам, лишь бы поиметь кого-нибудь. Проведу обряд, грохну, и всем проще и я…как всегда, со своими заботами.  – Пробормотав это, мужик зашел за дерево, сел на корточки и затих.

Я посмотрел на Веру, ее трясло как осиновый лист, она судорожно и часто сглатывала слюну, уставившись на меня. Вновь приложив палец к своим губам, я дал ей знак, чтобы она молчала.

Прошло пару часов. Темнеть стало очень быстро, в течение, каких-то пятнадцати минут. Мужик никуда не уходил, я видел, как дымок ее папирос клубился в воздухе. Все тело затекло, и натужно гудел мочевой пузырь. Вера к моей радости и великому облегчению, перестав трястись, задремала, опустив голову на борт лодки. Становилось свежо и зябко от влажности, но я побоялся укрыть девушку, чтобы не шуметь. Когда темнота обрушилась полностью и дымок папирос уже было не разглядеть, я весь превратился в слух. Тишина! Еще через час, вышла полная луна и зависла над руслом реки, открыв моему взору тени, которых я не замечал днем. Стрекотали кузнечики, поскрипывали кроны деревьев, изредка плескалась рыба, и я стал пытаться разделять все звуки, на отдельные составные части, я люблю так делать с музыкой: тут гитара, там бас, ударные или скрипка, клавиши или гитарное соло на акустике. Рок и хеви-метал позволяли мне заниматься таким делом с большим успехом, однако, звуки природы, через какое-то время стали сливаться в общий шум, и я постоянно терял направление, откуда идет тот или иной звук. Все же, когда я услышал характерный треск сучьев под давлением  чего-то тяжелого, я замер! Все другие звуки исчезли! На том берегу явно кто-то шел, затем оступился и чертыхнулся, полностью раскрыв себя. Человек  двинулся вверх по течению реки, показался на несколько секунд  в свете луны на поле, и пропал во тьме. Я сидел не шевелясь, минут пятнадцать, поборов чувство, сильно похожее на панический страх, отвязал лодку, и тихонько вывел ее на течение. Вода, весело подхватив нас, понесла вперед. Лай собак, послышался совсем рядом, и я понял, что мы проходим деревню. Вспомнив слова о проволоке, и о том, что ее должны были убрать, я все же взял правее и застрял в тине, о которой говорил мужик. Осторожно опустив весло в воду, я достал до дна. Глубина была, не более метра, и я тихо спрыгнул в воду. Вера проснулась, огляделась и принялась наблюдать за мной. Я тихонько шел по пояс в воде и толкал лодку. Вдруг лодка, наехала на какой-то длинный предмет в воде, и с правого борта что-то заблестело. Это было байдарочное весло, явно принадлежащее тем молодым туристам, и его прибило течением к тине. Я забрал его с собой и неспешно, продолжил путь. Метров через сто, река резко набрала глубину,  тина пропала, повернула вправо в лес, и луна снова осветила водную гладь. Запрыгнув в лодку, я ухватился за весла, вторые протянул Вере и прошептал:

– Давай греби тоже, быстрее разгоним лодку, быстрее уйдем отсюда.

Сначала у нее получалось плохо, но быстро сообразив, что к чему, девушка уверенно управляла байдарочной дюралью. Лодка стремительно шла вперед, поймав к тому же, еще и сильное речное течение.

– Как думаешь, мы выбрались?

– Не знаю Вера, честно. Надо плыть, не останавливаясь, до утра. Пока не станет светло. Может быть, мы пройдем те самые Камыши, про которые говорил мужик. И дальше нас не имеет смысла,  искать. Я запутался, многое не понимаю. Тот псих, говорил их семеро, хотя, когда он хотел изнасиловать тебя, кричал, только двоим, или одному, не знаю. Может, второе было, просто кличкой, одного и тоже человека. Этот мужик, что встретил байдарку, наплел им про название деревни и речной петли.

– С чего ты решил?

– Я смотрел  давно, правда, с отцом карту, где плыть.  Конечно, все названия не упомню, но именно такого названия деревни не было тут никогда. Потом вспомни, он говорил, про какой-то ритуал или обряд. Название Стригоевка, очень сильно похоже на слово – стригой. Это что-то связано с нечистой или темной силой. Я не могу вспомнить точно, когда-то я читал книгу, про вампиров и постапокалипсис, там стригои упоминались, как беспощадная армия своего повелителя, которую он контролировал и кормил кровью людей. Причем изначально, стригои пошли с Молдавии, отличие их от вампиров было в отсутствии клыков.

–  А чем же они пьют кровь?

–  Что-то типа жала.

–  Помнишь, он сказал, чтобы тем ребятам дали крови?

–  Помню.

– Все пахнет просто шизофренической сектой. Зачем ему люди именно из этой речной петли? Легенда? Какая-то история? Просто удобное расположение? Дикие места? И вообще, как ему удалось выдернуть из тюрьмы этих заключенных? У меня полная каша, ничего не понимаю. Но с другой стороны, почему органы не ищут в этой деревне беглецов тоже, почему не прочесывают лес. Он говорил, что в Камышовке есть РОВД, и дальше хода нет, а что если это самое РОВД прикрывает его для чего-то и не лезет на его территорию?

– Саша, это смахивает на полный бред. Думаешь все так глобально? Ты не думаешь, что это просто психи, сбежавшие зеки, у которых в голове бардак? Все похоже, на какой-то западный вестерн.

– Да, похоже, однако трясет тебя и меня по-настоящему, и людей с байдарки нет.

– Правда, Саша, правда. – Девушка перестала работать веслами, и тяжело вздохнула.

– Отдохни немного, течение хорошее, неплохо идем.

Вдруг, впереди нас, совсем рядом, что-то мелькнуло в воде, зловеще бело-лунным и в тоже время синеватым светом замерцало, лодка на полном ходу влетела в это самое место, и на левом берегу раздался перезвон колокольчиков.

– Твою мать, нас ловят как на «тюкалку».

– На что? – Вера испуганно вглядывалась в берег.

– «Тюкалка», так ловят крупного голавля с поверхности воды, леска, крючок, наживка, ни грузил, ни поплавков, чтобы не пугать рыбу, нас слышно за версту, это сигнал! Давай быстрее к правому берегу, Вера скорее. Уже у самого берега, мы услышали крик человека, и громкий выстрел из ружья, пуля просвистела, где то рядом, снова выстрел, хлопок разрываемой резины моей лодки совпал с причаливанием к берегу,  мы рухнули в воду, зацепившись за ветки ивы.

– Быстрее давай, на берег, давай Вера, лезь, – шепнул я и, схватив, не глядя,  два рюкзака плавающих в воде,  принялся выталкивать ими девушку на берег. Послышался, звук затвора ружья. – Быстрее, у него двустволка, у нас несколько секунд!

Вероника, оказавшись на берегу, схватила у меня рюкзаки, и я следом за ней, ломая ветки, вылез на берег.

– Бежим! Давай, не останавливайся, – прохрипел я, выдергивая снова из ее рук вещи.

Мы скрылись в лесу, выстрелов больше не было.

                                                                            Глава 5.

– Лесом идти плохо, – сказал я.

Мы шли уже порядка шести часов. Рассвело. Небо наполнилось тяжелыми, дождевыми тучами, и где-то далеко громыхала гроза. Сильно захолодало. Тело болело от ссадин, ужасно хотелось, есть, но невидимый «пес» страха шел по пятам, подгоняя нас.

– Почему? – устало спросила Вероника.

– Если они идут за нами, они четко знают, где мы. Уверен, они могут определить, где шел человек, а где нет. Тут слишком дико. Нам нужно на воду. Так мы запутаем их.

– Да, но на воде, мы беспомощнее. Саша я больше не могу идти, где мы хоть?

– Не знаю, метрах в тридцати от нас, слева – река. Я иду по ней, чтобы не заблудиться. Как далеко уходит лес, не знаю. К темноте, нужно найти место, где можно переночевать. Нужно поесть, иначе мы просто рухнем. У нас беда с тобой. Я без оглядки схватил два рюкзака, в одном – палатка, во втором немного еды. Это все. У нас нет, ни фонаря, ни теплой одежды, только та, что на нас одета. А да, фляжка есть, полная водки, и сигарет полно, только нет ни одной спички. Радует, что в кармане рюкзака, есть немного рыболовных принадлежностей, можно сварганить удочку. Финка цела, в кармане лежала. И на этом все. Как скоро деревня, я не знаю, палатку ставить страшно, если за нами идут, то все шансы ее обнаружить.

– Что нам делать? – Вера села на корточки и тяжело вздохнула. – Я реально не могу больше. Десять минут, прошу.

Мы уселись на землю, и я прислушался. Кроме щебетания лесных птиц и шелеста листьев, ничего не было слышно.

– Давай рискнем, – сказал я.

– Как?

– Думаю, они считают, что на левый берег мы не полезем. Там они обитают и прочее, правый берег, дикий, мы и скрываемся тут, тем более тот, кто по нам стрелял, видел, как бы ломились в лес и убегали. Я предлагаю, перебраться на левый берег, пройти еще, сколько сможем, и спрятаться на ночь. Нарвемся на Камыши, двинем туда, а там определимся. К тому же, перейдем реку, оборвем следы. Будет здорово очень, если удастся, хоть немного пройти по воде.

– Ты как шпион, следы заметаешь, – горько улыбнувшись, сказала Вера.

– Да уж, точно. Ну что, пошли? Согласна рискнуть? Идем к реке?

– Пошли. Я буду слушаться тебя, у меня нет выхода.

Я помог девушке подняться, и мы осторожно, стали пробираться по лесу, поворачивая влево. Спустя десять минут, лес неожиданно, расступился, открыв нашему взору небольшую поляну. Я замер около большого дерева и принялся осматриваться. Моему шоку не было предела. Поляна метров пятьдесят в диаметре, была полностью вычищена от травы и веток деревьев. Абсолютно ровная земля, имела желтовато-кирпичный цвет, как будто ее выжгли каким-то химическим веществом. Но самое страшное впечатление произвели шесть деревьев по кругу поляны. На них были масляной краской, разного цвета, нарисованы демоны, с шестиконечными звездами над головами. Самый большой из них, сидящий в позе «лотоса», со скрещенными ногами, головой, отдаленно напоминающую козью и высунутым, длинным, как хлыст – красным, острым языком и женской грудью, был нарисован с особой тщательностью и располагался в самом центре поляны, на одиноко стоящем, огромном дереве. Везде были набиты, длинные, ржавые гвозди, на которых висели, здоровые крючья из проволоки, с останками перьев от птиц и фрагментами лап. На краю поля, большой железной грудой, высилась башня  военного танка времен второй мировой войны, которую смело можно было принять за алтарь, так как вокруг нее, были вкопаныв землю, тонкие палки с прибитыми к ним сверху, железными банками, испачканными сажей. С нашей же стороны леса, из которого мы вышли, прямо на земле были растянуты в линию метра по два,  гусеничные треки, скорее всего от того же танка. К ним были приварены цепи, которые явно использовались относительно недавно, судя по останкам обугленных и обожженных фрагментов мяса и некрупных костей, неизвестного происхождения. Вероника, сзади меня молчала, лишь схватила мою ладонь и сильно сжала в своей руке. Холод ее пальцев отрезвил меня, и я принялся осторожно, по краю леса, обходить поляну. Через минуту, мы наткнулись на широкую тропинку, уходящую сильно вниз, явно ведущую к реке. Осторожно спустившись по ней, я выглянул из-за кустов. На берегу реки, с удочкой в руках, сидел уже хорошо  знакомый мне мужик и курил. За его спиной, метрах в трех, лежала двустволка. Я жестами показал Веронике не высовываться, и медленно пошел к реке. Подняв оружие, я услышал:

– Пользоваться то, умеешь пацанчик?

– Представь себе, умею, дружил, когда то…

– А если там нет патронов? Что делать будешь?

– Думаю, есть, зачем тогда, оба курка, на предохранителе?

– Умный.

– Не тебе одному быть таким, да…Макар?

Мужик дернулся, когда услышал имя, и я понял, что попал в точку.

– Откуда знаешь, как меня зовут?

– Да психопат твой, в ту ночь, имена орал разные, когда я девчонку спасал, не думаю, что, такой как ты, будет погоняла носить.

– Отличаюсь?

– Вроде того, ты же вожак у них. Еще и художник первоклассный, вон как чертей на деревьях рисуешь….

– Ты мне нравишься, прям прорицатель, отдай девку и уходи, обещаю, тебя не тронут.

– Слышь, стригоево дитя, я уйду вместе с ней, и ружьишко прихвачу, вас, вместе с Психом трое, тут два патрона, кому-то повезет, а кому-то…

– Любишь оккультизм? Откуда такие словечки у тебя? – мужик медленно повернулся и уставился на меня. – А, рыбачек?

– Мы уйдем Макар, и про все забудем. Ты не тронешь нас, мы не сдадим тебя РОВД.

– Ты ту байдарку видел, с ребятами, и разговор наш слышал? – хрипло спросил он.

– Допустим, – я напряженно уставился в его глаза.

– Тогда не отпущу и тебя. Слишком сильно ты сунул свой нос в мои дела, аж козявки твои видно.

Зашелестела высокая трава и слева, появился второй мужик. Оказавшись от меня метрах в трех, он замер и заторможено переводил взгляд то на меня, то на своего другана.

– Сука, – прорычал Макар. – Как срать идешь, так тихо, как из кустов ломишься, за версту слышно.

– Здорово Молчун, – с усмешкой сказал я и продолжил. – Ну что Макар, проверим ружьишко?

Сняв указательным пальцем, предохранитель с одного курка, я направил ствол вперед и замер. Боковым зрением, я заметил, как второй двинулся в мою сторону и в этот момент я развернул оружие в его сторону, опустил дуло чуть вниз и нажал на курок. Грохот от выстрела оглушил меня, ружье сильно дернулось в моих руках и больно ударило кисть руки, я зашипел и услышал дикий крик человека. В траве корчился Молчун. Упав на левый бок, он сжимал правое бедро ноги, вернее то, что от него осталось, большой кровавый кусок с ошметками одежды, валялся рядом. Оторванная часть тела, из-за остаточного сокращения мышц дергалась, создавая иллюзию, что она может жить отдельно от хозяина. Пока я приходил в себя, Макар двинулся на меня, но неожиданно упал, и зло захрипел. Вероника, пока мы, в кавычках, общались, нашла, где то бейсбольную биту и в тот момент, когда он пошел на меня, ударила его, сбив с ног. Я навел на него ружье и замер, ожидая, его действий.

– Слышь, рыбачек, да замочи ты его, орет на весь лес. Он не жилец, ноги считай, нет.

– Зажаришь на алтаре, – зло ответил я. Меня отпускало и начало знобить, стрелять в человека, еще пять минут назад,  казалось невозможным и ужасным делом.

– Нет, крови уже мало, они не насытятся. Мне нужна девка, оставь ее и иди, я сам сделаю так, что и она, и этот урод исчезнут. – Он  сел на земле, почесал ушибленное плечо и спокойно принялся раскуривать очередную папиросу.

– Вера, забери у него спички, слышь, ты, кинь ей коробок.

– Хер ей могу кинуть, слушай, а ты ей там все проверил? Хороша курочка – узкая втулочка?!

Я посмотрел на Веронику, и кивнул. Она обрушила удар битой  на  его голову,  со всей силой, на которую было способна, послышался хруст, и мужик растянулся на земле, заливая все кровью. Молчун  в траве, уже не кричал и не двигался.

– Быстро шмонай этого по карманам, бери все, что есть. А я к тому пойду.

– Ты ничего не чувствуешь Саша?

– Злость. Первый шок прошел, осталась злость.

– И у меня, я так хотела его убить, сил нет. Ненависть. А сейчас, чувствую какое-то животное удовлетворение и свободу.  Я же его убила?

Я подошел и принялся щупать пульс, он был совсем слабый.

– Есть пока, но еле-еле.

– Добей его, я прошу. У нас нет выхода. Потом будем плыть оставшиеся дни, как простые туристы.

– Хорошо, я сделаю это, когда будем уходить.

Обыскав Молчуна, я разжился фонариком, ржавым Советским ножом и двумя женскими тампонами. Одним целым, запакованным, а второй…использованный, раздутый женской кровью в несколько раз.  «Шакал, просто шакал», – подумал я и почему то вспомнил про туристку в очках, с лодки.

Вернувшись, я увидел, как из зарослей травы, Вероника тащит байдарочную лодку, тех самых туристов.

– Я только вспоминал о них, – сказал я.

– Я тоже, смотри, что я нашла у него. – Девушка протянула мне три оружейных патрона, начатый коробок спичек, бензиновую зажигалку, и удостоверение ликвидатора аварии на Чернобыльской атомной станции.  – По-моему эта твоя?

– Точно, только нет бензина. Облучился хохол, крыша поехала, сатанист хренов. Весло есть?

– Да.

– Поплыли.

Уплывая по воде, мы даже не оглянулись на берег, где лежали два тела, которых я…добил, каждому досталось по удару ржавым пером в области сердца. Нож я выбросил в речку. Через пятнадцать минут, меня вырвало и вновь затрясло. Перед глазами, как на фотографии, лежали два убитых человека, которые не хотели отпускать мой разум.