Текст книги "В эпицентре бури (ЛП)"

Автор книги: Патрик Кордингли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Последнее и для меня самое важное совещание за день состоялось с моим личным штабом и командирами частей, которые ждали меня в лекционном зале на верхнем этаже штаба. Облегчение от того, что их командир снова вернулся, было очевидным. Пока меня не было, они все начали готовиться к войне, но к войне, о которой они мало что знали. Что мы собирались делать? Куда? И с кем? После того, как я поговорил с ними. в них чувствовался энтузиазм по поводу предстоящей работы. Юэн со своими двумя главными капитанами штаба, Морисом Гибсоном и Роном Поври, продолжат подготовку и разработают сложную схему доставки нас в Саудовскую Аравию, в то время как подготовка нашего материально-технического обеспечения будет возложена на заместителя начальника штаба майора Робби Бернса, которому будут помогать капитаны Питер Макгиган и Мик Симпсон. Мы все прекрасно понимали, какая огромная и необычная задача стояла перед нами.

Период с 24 сентября по 9 октября, когда первая часть бригады отправилась в район Персидского залива, был напряженным. Полки пришлось увеличить до численности военного времени; в мирное время подразделения не укомплектованы в полном составе. Всегда предполагалось, что подкрепление для приведения полков в боевую готовность будет набираться из резервистов, солдат, которые недавно уволились из армии, но по-прежнему подлежали призыву. Однако призыв в резерв является сложной политической задачей. Итак, теперь нам сказали, что мы должны привлечь остальную армию. Тем не менее сотни добровольцев звонили в свои бывшие полки, писали им письма или просто появлялись у ворот казарм.

Подготовка нашей техники также представляла собой сложную задачу. Танковым полкам приходилось при необходимости заменять свои "Челленджеры" Mkl и Mk2 на новейшие Mk3. Это не понравилось экипажам, большинство из которых были привязаны к своим танкам. Все наши бензиновые "лендроверы" пришлось заменить на дизельные, и нам выдали новейшие грузовые автомобили.

У "Стаффордов", вероятно, было больше проблем, чем у большинства других. Они готовились к командировке в Северную Ирландию. Теперь им пришлось забыть о многомесячной подготовке к операции по обеспечению внутренней безопасности, вернуться к своей роли пехоты на "Уорриорах", а затем взять десятки дополнительных солдат, чтобы добрать до численности военного времени, включая почти целую роту гвардейских гренадеров.

На одной из наших первых конференций были определены приоритеты в обучении, когда мы готовили машины для отправки в Аль-Джубайль.

– Стрельба, физическая подготовка, оказание первой помощи и чертова РХБЗ, – отметил секретарь конференции. К счастью, мы начинали не с чистого листа. Два из трех полков недавно побывали в Саффилде в Канаде, где у британской армии есть огромный тренировочный полигон. Учения там являются кульминацией подготовки в мирное время. Это единственное место, где танки и пехота могут тренироваться вместе, используя боевые патроны. Наименее подготовленным из полков бригады был ирландский гусарский полк, который всего пять месяцев назад вернулся из двухлетнего пребывания в Англии. Они были новичками с "Челленджерами" и никогда не бывали в Саффилде. Но Артур Денаро не сомневался в том, что они смогут наверстать упущенное.

Зольтау и Фаллингбостель находятся по соседству с крупнейшими полигонами НАТО. Предыдущее расписание учений на этих часто используемых объектах были аннулированы, поскольку бригада в массовом порядке переехала туда для проведения учебных стрельб из всех имеющихся у нас видов оружия. Стрельбы с учебными боеприпасами были отменены, и за несколько дней мы выпустили патронов и снарядов на десятки лет вперед. 120-мм танковые орудия, 30-мм пушки "Рарден" на "Уорриорах", 7,62-мм пулеметы с внешним приводом "Уорриоров", 81-мм минометы, противотанковые ракеты "Милан", 94-мм противотанковые гранатометы LAW, гранаты и 5,56-мм винтовки SA80 пехотинцев – все они прошли тщательные испытания. Чуть дальше по дороге, на артиллерийских полигонах в Мюнстерлагере, артиллеристы Рори Клейтона, численность которых увеличилась на сто процентов, делали почти то же самое со своими двадцатью четырьмя 155-мм самоходными орудиями М109.

Помимо стрельб и технического обслуживания машин, первостепенное значение имели первая медицинская помощь и подготовка в области РХБЗ. Война на Фолклендах показала, насколько важна даже самая элементарная первая медицинская помощь. С тех пор каждый солдат был обучен базовым навыкам, а многие – и гораздо более высокому уровню. Одним из реальных спасительных средств были капельницы с физиологическим раствором. Мне сказали, что в израильской армии каждого солдата учат, как их вводить, даже ректально, если нет другого способа, поэтому мы сделали то же самое. Подготовка к защите от химического и биологического оружия приобрела новую актуальность. Мы повторяли упражнения снова и снова, пока они не стали нашей второй натурой. Закройте глаза, задержите дыхание, повернитесь спиной к ветру, достаньте противогаз из сумки, которая всегда должна быть при вас, наденьте его, сильно выдохните, выкрикивая "Газ, газ, газ!" Вам нужно было сделать это менее чем за девять секунд.

Затем были даны инструкции по распознаванию симптомов отравления газом, как у вас самих, так и у других, использованию различных средств обнаружения, введению противоядий и просто жизни в противохимическом костюме. Даже самая простая задача становится серьезной проблемой, если надеть респиратор, толстые резиновые перчатки, резиновые сапоги и плотный костюм, состоящий из двух слоев ткани, с древесным углем. Как вы будете есть, пить, ходить в туалет или стрелять из оружия?

Это также было время бесчисленных посетителей, от министра обороны Тома Кинга до бесчисленных старших офицеров, которые приходили, чтобы дать совет, помочь или просто высказать свои наилучшие пожелания. Кроме того, я впервые встретился со своим новым командиром, генерал-лейтенантом сэром Питером де ла Бильером.

По настоянию миссис Тэтчер он был назначен командующим британскими вооруженными силами на Ближнем Востоке, сменив вице-маршала авиации Сэнди Уилсона 29 сентября. Он прибыл к нам 4 октября. Спокойный человек с пронзительными, ясными голубыми глазами, он носил свой берет SAS песочного цвета и отличительные бело-голубые крылышки SAS на правом рукаве. Как и все остальные военнослужащие, я знал о его репутации, его участии в штурме иранского посольства, его участии в боях на Фолклендах, его опыт работы с арабами. Самый награжденный солдат Великобритании оказался не таким, как я ожидал; он был гораздо спокойнее и вдумчивее. Однако он вселил в нас уверенность.

В Бремерхафене 27 сентября на борт "Даны Камбрии" были погружены наши первые машины, среди них находилось подразделение моего штаба (включая моего водителя, капрала Джеймсона, и мой "лендровер"), 7-я бронетанковая полевая ремонтная мастерская и 16-й бронетанковый транспортный эскадрон.

28 сентября мы издали приказ номер 1 по операции "Грэнби": "СОЧ. Напоминаем всем рядовым, что после предупреждения о срочной командировке за границу любое самовольное оставление части может повлечь за собой обвинение в дезертирстве и соответствующее наказание." Интересно, каково наказание за дезертирство в таких обстоятельствах? Но это было полезным напоминанием о серьезности того, что мы затеяли. Мы также приказали, чтобы каждый составил завещание. К счастью, как и для большинства вещей в армии, для этого есть бланк. Не был и я освобожден от этих личных дел. Пытаясь застраховать свою жизнь, я обнаружил, что только две компании были готовы даже рассмотреть наше предложение, да и то страховые взносы были абсурдными.

Дни текли незаметно, пока в среду, 10 октября, мне не пришло время покидать Германию.

День был холодный. Я встал рано, едва забрезжил рассвет, и проскользнул вниз, чтобы закончить еще одну бумажную работу. Завтрак прошел в напряженной, довольно натянутой обстановке, поскольку семья старалась держаться молодцом. Я самостоятельно добрался до работы и был занят большую часть дня. В конце дня мне сообщили, что мой вертолет прибыл. Я подписал несколько оставшихся бумаг, очистил лоток для входящих сообщений и отложил ручку. Я довольно неуклюже попрощалась с Джерардиной, моей секретаршей, чей муж-сапер Крис тоже собирался в Персидский залив. Я оглядел офис, окинул взглядом знакомые пастельно-зеленые стены. Это помещение нельзя было назвать ни привлекательным, ни особенно просторным, но мне оно нравилось. Я задавался вопросом, сколько времени пройдет, прежде чем я увижу его снова.

Глава 3. Четверг 11 октября – понедельник 29 октября 1990 года

Вечерний полет на вертолете КВВС в Гутерсло был необычным, потому что стояла кромешная тьма и шел дождь. Пока мы набирали высоту, я не мог разглядеть во мраке ничего, кроме зловещих грозовых облаков, темно-серых на фоне черной ночи. Я был рад приземлиться час спустя.

На следующее утро на пресс-конференции в большом зале собралось около пятидесяти журналистов. Телевизионные прожекторы светили мне в лицо, что затрудняло чтение подготовленного в спешке заявления. Затем последовала довольно неуверенная сессия вопросов и ответов, часть из которых была на немецком. Мы закончили съемку как можно скорее, и я вышел на взлетно-посадочную полосу, где генерал сэр Питер Инге, главнокомандующий британской рейнской армией, ждал возможности сфотографироваться. Мы изображали светскую беседу как военную тайну, в то время как десятки фотографов сновали вокруг нас и жадно щелкали фотоаппаратами. Мы пожали друг другу руки, отдали честь, и я поднялся по трапу в самолет, на самом верху обернувшись, чтобы помахать на прощание никому конкретно. Когда я вошел в самолет, я подумал про себя: "Я рад, что все это закончилось". Но нет, под крики "бригадный генерал, а нельзя ли нам это повторить?" нам пришлось еще раз пройти через всю эту канитель. Я не помню, чтобы видел хоть одну фотографию утренних событий в какой-нибудь газете.

VC10 вырулил на взлетную полосу, и я почувствовал прилив сил, когда мы понеслись по взлетно-посадочной полосе. Когда колеса оторвались от земли Германии, я задумался о проблемах, которые ждали меня впереди. Я задавался вопросом, действительно ли я и, возможно, те, кто стоит надо мной, понимаем природу того, во что мы ввязываемся. Мне было не по себе от мысли, что бригаде, возможно, придется в одиночку прокладывать путь через политические минные поля. Нашими единственными спутниками в Саудовской Аравии были попутчики из средств массовой информации, которые были бы только рады, если бы мы сбились с пути.

В военной теории существует четыре уровня конфликта: генеральная стратегия, военно-стратегический, оперативный и тактический. Высший уровень, генеральная стратегия – это дело правительства. Это использование национальных ресурсов для достижения политических целей. Сюда входит весь спектр дипломатических и экономических ресурсов, а также военных. Военная стратегия – это применение военных ресурсов для достижения грандиозных стратегических целей. В ходе кампании в Персидском заливе британская военная стратегия будет определяться Министерством обороны и командующим объединенными силами сэром Пэдди Хайном.

Оперативный уровень является связующим звеном между боевыми действиями, тактическим уровнем и военной стратегией. Это довольно расплывчатая концепция, но, по сути, она требует, чтобы человек рассматривал политические аспекты своих действий как часть стратегических целей, а не только боевых действий. Для тех из нас, кто вырос в стерильной атмосфере Холодной войны, оперативный уровень конфликта едва ли был ниже уровня главнокомандующего. Наша подготовка и дислокация были фиксированными и практически неизменными, и, как следствие, политические последствия были давно улажены. В результате у меня не было опыта работы на оперативном уровне командования.

Однако для меня было ясно, что нам придется управлять 7-й бригадой на оперативном, а не только на тактическом уровне конфликта. Но что касается Коалиции и, возможно, нашего правительства, то мы были просто одной бригадой из многих и поэтому действовали с ограниченными полномочиями, вытекающими из этой позиции. Но для британской общественности, не привыкшей к военным структурам, все, что мы говорили в Персидском заливе, было бы воспринято как государственная политика, и таким образом мы могли бы обойти, если бы не были осторожны, высшее командование и политиков. Конечно, штаб-квартира находилась в Эр-Рияде, за сотни миль отсюда, но изо дня в день пресса обращалась именно к 7-й бригаде. Я начинал понимать это и ту ответственность, которую это возлагало на нас, но мне нужно было убедиться, что все командиры и наши сотрудники по связям с общественностью в бригаде сделали то же самое. Так что в этом полете не было необходимости притворяться, что я работаю, потому что я был завален бумагами, которые нужно было прочитать, подготовить докладные записки и провести мыслительный процесс, необходимый для того, чтобы отделить зерна от плевел.

Когда примерно через шесть часов мы приземлились в Эр-Рияде и вышли на изнуряющую ближневосточную жару, я первым делом позвонил генералу де ла Бильеру. Он прибыл в Саудовскую Аравию всего за два дня до нас, но, казалось, был в своей стихии. В тот вечер мы ужинали в отеле, который он был вынужден использовать в качестве временного жилья. Наш разговор был конфиденциальным, и нам приходилось вести его приглушенными голосами, прерываясь всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо нашего столика. Время от времени кто-нибудь из нас украдкой оглядывал переполненный зал, чтобы убедиться, не уделяет ли кто-нибудь слишком много внимания нашему разговору.

Утром мы встретились еще раз, чтобы обсудить наши планы на ближайшие несколько недель. В ожидании прибытия кораблей командование отправило в пустыню как можно больше солдат, чтобы помочь процессу акклиматизации. Как только прибудут танки и солдаты, моей первоочередной задачей было провести в бригаде испытательные стрельбы из всего имеющегося у нее оружия. Мы хотели, чтобы каждый солдат был уверен в своем снаряжении, начиная от 155-миллиметровых артиллерийских орудий и заканчивая ручными гранатами. Нам нужно было бы построить свои собственные полигоны, и поэтому была нужна территория, предпочтительно вблизи Аль-Джубейля, которая не использовалась морской пехотой и не была заселена арабами. Генерал де ла Бильер пообещал мне сделать все, что в его силах.

Для дальнейшего перелета в Аль-Джубайль он одолжил мне выделенный ему КВВС семиместный бело-голубой самолет представительского класса HS125. Перелет в четыреста миль занял чуть меньше часа, и меня встретил полковник Мартин Уайт.

Мартина назначили командовать тыловым районом корпуса. Он был идеальным кандидатом на эту должность, поскольку всю свою военную карьеру провел в Королевских транспортных войсках и был именно тем человеком, с которым хотелось бы пойти на войну. Абсолютно надежный и первоклассный логист, он взялся бы за решение любой проблемы с непоколебимой решимостью и тщательностью. Он находился в Саудовской Аравии уже неделю, настояв на том, чтобы присутствовать при прибытии бригады.

Здания в порту были лишь самыми базовыми. Подполковник Барри Эйткен и передовая группа инженеров преуспели в том, чтобы обзавестись хоть чем-нибудь, действуя вслед за огромными и более богатыми американскими командами по поиску ресурсов. Нам оставили два похожих на пещеры склада на набережной, которые мы использовали в качестве транзитных помещений, каждый из которых мог вместить до пяти тысяч солдат.

Склады, известные как ангары № 4 и № 5, представляли собой огромные ангары с тусклым освещением и без кондиционеров. Их металлические стены и бетонные полы не спасали от жары. Это было похоже на пребывание в сауне. Без своего снаряжения солдатам нечего было делать, кроме как сидеть сложа руки, ждать и снова и снова проходить занятия по NBC и оказанию первой помощи.

Инженеры из 39-го инженерного полка также построили палаточный лагерь еще на две тысячи человек на каком-то труднодоступном месте в порту, чтобы разместить там тыловиков, которые, вероятно, останутся там после того, как остальные из нас отправятся в пустыню. Это быстро стало известно, сначала неофициально, а затем и официально, как "Болдрик-Лайнс", в честь незадачливого слуги в телесериале "Блэкэддер". (Солдаты использовали Блэкэддера как своего рода талисман. Фраза Болдрика "У меня есть хитрый план" стала популярной шуткой на следующие полгода, а позже, в ходе кампании, тыловики даже сделали нарукавную нашивку "Блэкэддер".)

Третий объект, известный как лагерь № 4 и расположенный за портом к северу от города, был гораздо более перспективным. Построенный для размещения рабочих-мигрантов, он идеально подходил в качестве временного штаба на этапе развертывания и дополнительного жилья. Позже нам предстояло использовать его как центр физической подготовки и тренировочный центр. Лагерь состоял из десятков жилых блоков, что-то вроде сборных домиков кремового цвета, в каждом из которых было по десять комнат, выходящих в центральный коридор. В этих четырехместных комнатах было электричество и кондиционеры. В центре каждого корпуса были душевые и уборные в западном стиле. Главным недостатком было то, в каком состоянии они находились после поспешной эвакуации в августе иностранных рабочих. Пришлось сжечь не менее двух тысяч грязных матрасов.

Проблема санитарии, к которой мы были готовы, когда переехали в пустыню, неожиданно проявила себя в порту. Туалеты на причале были оформлены в арабском стиле, и мы быстро обнаружили, что их сантехника полностью отличается от нашей. Единственной подсказкой, которую мы нашли, был необычный кран и резиновая трубка, прикрепленная к нему рядом с отверстием. Бумага в арабском мире встречается редко. Вместо бумаги вы используете воду и левую руку, отсюда и кран. Правой рукой вы едите. Однако солдаты 7-й бригады не обратили внимания на тонкости арабских обычаев в этом отношении, и в кратчайшие сроки мы вместе с морскими пехотинцами США забили главный канализационный коллектор порта.

Очень быстро поисковой группе удалось раздобыть несколько десятков биотуалетов. Но только храбрец отважился бы зайти в один из них под полуденным солнцем – вонь была более чем отталкивающей. Солдаты быстро научились определять, когда их собираются опустошать, и затем бросались к ним, когда теперь уже благоухающая кабинка возвращалась в строй. Кроме того, время от времени их передвигали, и неизбежно один бедолага ошибся и все еще сидел на горшке, когда его утащили.

Мытье было не менее сложной задачей, как из-за отсутствия душа, так и из-за огромного спроса на пресную воду. Благодаря нашим инженерам и находчивым морским пехотинцам США и их "Морским пчелам"[1]1
  Sea Bee – строительные батальоны ВМС США. Прим. перев.


[Закрыть] нам удалось изготовить несколько душевых кабин. Сами по себе душевые представляли собой не что иное, как розочки из лейки, ввинченные в дно красных пожарных ведер, но они работали. Но в самом загруженном порту солдаты принимали душ, пожалуй, не чаще одного раза в два дня.

Поскольку делать было нечего, кроме как сидеть сложа руки и ждать кораблей, время приема пищи приобретало огромное значение. На этом этапе морские пехотинцы все еще кормили нас как своими MRE (готовыми к употреблению блюдами), так и ежедневной "тележкой для еды", в которой подавали горячую пищу. У меня было крепкое телосложение, и я мог справиться с холодным карри из курицы из сухпайка на завтрак, так что ужин стал для меня главным событием дня. Что бы я ни делал, я старался обязательно вернуться в порт, чтобы поесть. Неформальная обстановка в очереди за едой была прекрасной возможностью поболтать с солдатами; я не знаю никого, кто бы в таких обстоятельствах упустил возможность порасспросить старших офицеров.

– Как долго нам еще придется терпеть эту дерьмовую пищу? – этот вопрос задавался чаще всего, и в конце его, как запоздалую мысль, быстро добавлялось "сэр". Несмотря на мрачные условия жизни, моральный дух казался высоким.

Жизнь в порту напоминала войну по телефону, и мы с нетерпением ждали возможности отправиться в пустыню. С каждым днем силы увеличивались, самолеты доставляли солдат из Германии, а после 17 октября все больше и больше кораблей прибывали во впечатляющий порт Аль-Джубайль. Каждую неделю к причалу причаливала многонациональная армада под всевозможными флагами – панамским, нигерийским, скандинавским, но британских было немного. Первые танки прибыли на борту десантного корабля "Сэр Бедивер" 20 октября. Этот ветеран Фолклендской войны медленно пришвартовался, его квадратные кормовые двери открылись, и в трюме мы увидели "Челленджеры" песочного цвета.

Солдаты рассказывали разные истории о своем морском путешествии. Некоторые из них явно наслаждались своим "кругосветным круизом" с бассейнами и шезлонгами, в то время как другим приходилось довольствоваться тесной и суровой жизнью на контейнеровозе. Нам даже удалось приобрести дополнительную эвакуаторную машину. В Бремерхафене, где загружалось большинство машин, стоял наготове эвакуатор "Фоден" для проведения ремонтных работ. Водитель, почувствовав, что проголодался, отправился на поиски чего-нибудь перекусить. Те, кто с энтузиазмом загружал грузы, увидев грузовик, который стоял один, решили, что это наш, и перегнали его к следующему свободному судну. Несчастный водитель вернулся с обеда, когда судно с его грузовиком в трюме только начинало отплывать.

Как только каждый танк и БМП пройдут программу модификации, чтобы справиться с вождением в сложных условиях, мы планировали отправиться в пустыню и начать подготовку в составе эскадронов (четырнадцать танков) или боевых групп (смесь танковых эскадронов, возможно, двух, и пехотных рот). Первые несколько дней отводились на то, чтобы привыкнуть к жизни в пустыне и вождению в песках. Как только люди почувствуют себя уверенно, полки и батальоны выделят несколько дней для своих собственных отдельных эскадронов, рот и батарей. Я и сотрудники моего штаба будут задействованы на уровне боевой группы и бригады. Тогда мы были бы готовы к полевым стрельбам. И, конечно, пустыня – мечта тактика; нигде больше, даже в Саффилде, в Канаде, из-за нехватки места, мы не могли бы тренироваться всей бригадой.

Благодаря этим тренировкам мы надеялись объединить разрозненную 7-ю бригаду, которая теперь снова стала единой командой. Хотя ядро бригады – танки, пехота, артиллерия и инженеры – привыкло работать сообща, под моим командованием впервые оказались десятки других подразделений. В этом отношении было жизненно важно, чтобы все они чувствовали себя частью одной команды. Одно из первых, что мы сделали, было вручение каждому нарукавной нашивки 7-й бригады "Пустынные крысы". Нарукавные нашивки были распространены во время Второй мировой войны и до сих пор являются отличительной чертой американской армии. Однако британская армия, не желая, чтобы во время холодной войны подразделения было легко идентифицировать, постепенно прекратило практику их ношения. Мы получили разрешение на возобновление.

Королевские инженеры-электрики и механики, наши механики, обслуживающие технику представили мне одну из самых серьезных проблем с взаимодействием. Производители танков, фирма "Виккерс", которые взяли на себя ответственность за "Челленджер", когда купили Королевский арсенал Лидса, прилагали невероятные усилия, чтобы поддержать нас, почти полностью предоставив свой завод в распоряжение армии. Они направили группу консультантов, чтобы помочь нам. Джон Слейд, а позже Брайан Трумэн, ответственные за это люди и оба бывшие офицеры Королевского танкового полка, не могли бы быть более полезными. "Челленджер", в спешке принятый на вооружение для замены устаревающих танков "Чифтен", не был танком без проблем. Но компания "Виккерс", которая его не проектировала, утверждала, что некоторые проблемы с надежностью были вызваны плохим техническим обслуживанием. Это сделало их непопулярными среди Королевских инженеров-электриков и механиков, которые несли основную ответственность за техническое обслуживание. В результате они неохотно общались с командой "Виккерса". В течение некоторого времени это была щекотливая проблема, и я видел, что эффективность работы бригады была поставлена под угрозу из-за деликатности ситуации. Однако постепенно они пришли к согласию и начали работать вместе. Тогда результаты были просто превосходными.

Вертолетная эскадрилья поддержки Королевских ВВС также доставляла мне беспокойство. Хотя летчики находились под моим командованием, я, казалось, не имел права распоряжаться количеством людей, которых они могли взять с собой, и, естественно, они привезли больше, чем первоначально планировали. Я был возмущен, узнав, что их превосходный командир подписал контракт на миллион фунтов стерлингов на аренду помещений с кондиционерами для своих пилотов. И это в то время, когда американские вертолетчики буквально жили в норах в земле рядом со своими машинами. Несмотря на его ожесточенные протесты, я расторг контракт.

К сожалению, они были не единственными, кого мы расстроили. Наше первое столкновение с Министерством обороны произошло гораздо раньше, чем я ожидал. Неудивительно и предсказуемо, что оно попало в СМИ. На одной из пресс-конференций, которые мы проводили раз в два дня, фотограф из "Таймс" ускользнул от наших наблюдателей. Потребовалось двадцать четыре часа, чтобы выяснить, что он сделал.

Около восьми часов вечера 19 октября, за день до прибытия танков и примерно через неделю после начала кампании, ко мне подбежал запыхавшийся майор Джеймс Майлз, мой сотрудник по общественной информации, явно взволнованный.

– Бригадный генерал, боюсь, в Лондоне возникли небольшие проблемы с освещением нашей вчерашней акции в СМИ.

– Что именно вы имеете в виду? – с тревогой спросил я.

– Вам лучше прочитать это, – ответил он, вручая мне письмо от бригадного генерала Брайана Даттона, директора по связям с общественностью армии, и факс с первой страницей "Таймс". На нем была фотография двух солдат, одетых в футболки и шорты, с оружием в руках. Я подумал, что в этом нет ничего особенно неприятного, пока Джеймс не прочитал подпись: "Одеты с иголочки; капралы Майлз Шарман и Джон Шонфилд на патрулировании в Саудовской Аравии".

Затем я прочитал сообщение. Казалось, все Министерство обороны жаждало моей крови. Даже Номер 10[2]2
  Премьер-министр правительства Великобритании живет по адресу Даунинг-стрит, дом № 10. Прим. перев.


[Закрыть] хотел знать, что мы задумали, позволив солдатам выходить на патрулирование в такой одежде. У меня упало сердце. Все, к чему мы стремились, чтобы показать армию в профессиональном свете, казалось, рухнуло в одно мгновение, и все благодаря фотографу. Я пытался дозвониться генералу де ла Бильеру, но он был недоступен. Поэтому я позвонил напрямую в Министерство обороны и застал Брайана Даттона в его кабинете.

– А чего, черт возьми, ты ожидал, Брайан? – рявкнул я в трубку. – Тысяча чертовых журналистов дышат мне в затылок. Конечно, будут ошибки. Фотограф не знает, когда солдат в патруле, а когда нет. Это вина редактора или автора подписи; я не могу это контролировать. Это ваша работа. Также представляется грубым искажением фактов обвинение нас в том, что мы выставляем армию в невыгодном свете. Правда в том, что эти двое солдат не были в патруле, когда их фотографировали. Но поскольку у нас нет оружейного склада, все носят с собой оружие. То же самое касается и противогазов.

– Успокойся, Патрик, все в порядке. Мы с тобой это знаем, но они немного нервничают на шестом этаже [где находится кабинет госсекретаря]. Все это только начинается, и я думаю, что они просто немного разминали мускулы.

– Вы сами отправили сообщение, – парировал я.

– Ну, скорее, мне пришлось это сделать; я директор по связям с общественностью.

Мы оба мало что могли сделать, кроме как попытаться сделать так, чтобы это никогда не повторилось. С этой целью первое, что я сделал, это укрепил свою команду по связям с общественностью. Джеймс мне нравился, я доверял ему и знал, что он знает свое дело, но ему нужна была помощь. Я решил привлечь кого-нибудь из старших по званию, чтобы Джеймс мог сосредоточиться на работе с прессой. Крис Секстон, чрезвычайно способный инженер-майор (и капитан армейской команды по крикету) из инженерного полка Джона Мур-Бика, не командовал эскадроном, и я знал, что Джон может его освободить. (Позже этот план создал мне еще больше проблем. Чтобы наделить Криса необходимыми полномочиями, я произвел его в подполковники. Позже я обнаружил, что у меня не было полномочий на повышение по службе, но к тому времени было уже слишком поздно. Он оставался подполковником на протяжении всей войны.) С этого момента и в течение следующих двух месяцев вопросы связей с общественностью занимали первое место в повестке дня бригадных совещаний.

Через неделю после инцидента с "Таймс" нас посетил сэр Пэдди Хайн. Группа, которая встречала его, собралась в ангаре, прежде чем отправиться в северный аэропорт. Со мной был Марк Шелфорд, капитан 5-го королевского гвардейского драгунского полка Иннискиллинга, которого я откомандировал из штаб-квартиры в качестве своего личного штабного офицера. Я знал Марка несколько лет; он был приветливым и очень дружелюбным офицером, который перешел из Королевской морской пехоты в армию. Он оказался исключительно полезным в организации программ для нашего постоянного потока посетителей и координации нашей ежедневной работы.

С нами также путешествовал сержант Томас, сопровождавший меня по настоянию военной полиции. Было решено, что из-за террористической угрозы я нуждаюсь в надежной защите. Первоначально я возражал против такой траты рабочей силы, но возражения были отвергнуты как Эр-Риядом, так и Лондоном, которые не хотели никаких неприятных инцидентов.

По дороге в аэропорт мы проехали через окраину города. Арабы, которые были взволнованы нашим приездом, теперь, казалось, не замечали нашего присутствия. Мы миновали охрану морской пехоты США в аэропорту как раз в тот момент, когда в поле зрения появился самолет маршала авиации.

Пока мы мчались обратно в порт на "рейнджровере" капрала Джеймсона, полученном два дня назад ("Лэнд Ровер" предоставили нам два таких автомобиля), мы с сэром Пэдди Хайном болтали. Он был раздражен фотографией в "Таймс", последствия которой все еще витали в воздухе. По его словам, единственным положительным моментом, который можно было извлечь из этого, было то, что госсекретарь стремился как можно скорее переодеть бригаду в пустынную боевую униформу.