Текст книги "Навстречу судьбе"

Автор книги: Патриция Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Как вы себя чувствуете сегодня? – Ален вошел, снимая пиджак. Он был в джинсах и белой рубашке с открытым воротом и закатанными на мощных смуглых руках рукавами. Дженна с трудом сдержала невольную дрожь, вспоминая, как эти руки обнимали ее вчера. Это чувство возникло неожиданно, переполнив Дженну, и она забыла ответить на вопрос. – Дженна! – Ален настойчиво взглянул на нее, и девушка виновато покраснела.

– Прекрасно, благодарю.

– Вот и хорошо! Тогда пойдемте со мной. – Ален взял Дженну за руку, почти сдернув со стула, и без лишних слов потащил прочь из кухни. Маргарита промолчала. Она просто осталась на своем месте, а Дженна увидела, что ее ведут к двери, и была слишком удивлена, чтобы возражать.

– Куда я должна идти? – Зашагай Ален чуть быстрее, земля уплыла бы из-под ног Дженны. Она изумленно воззрилась на своего спутника.

– Со мной, – мрачно объявил он. – Я не стал объяснять, куда, при матери. Впрочем, неважно. Обойдемся и без объяснений.

Внезапно Дженна поняла, о чем он говорит. От внимания Алена не ускользнуло, что прошлым вечером Дженна решительно пренебрегла имевшимися в доме картинами. Дженна остановилась как вкопанная.

– Я не пойду в амбар!

– Нет, mon Dieu, пойдете! – Ален крепче сжал ее руку и взглянул на Дженну в упор. – Ваш отец был художником, пользовался известностью во Франции, его любили, им восхищались. Его дочь не уедет отсюда, так и не повидав его работ!

– Не хочу! Я ничего не хочу видеть!

– Делайте, что вам говорят, мадемуазель. Вы пойдете в амбар и подниметесь в его студию. А если вы не прекратите капризничать, я отнесу вас туда!

– Как вы смеете! – вскипела Дженна. – Да кто вы такой?!

– Я – друг Расселла, сын своей матери и тот человек, который поможет вам одолеть прошлое. – Ален развернул Дженну лицом к себе, и его глаза снова стали безжалостными. – Когда вы так и не приехали повидать его перед смертью, я поклялся, что заставлю вас узнать правду и забыть ту легенду, что вбивали вам в голову с самого детства. Я знал Расселла Брайанта – в отличие от вас!

– Я знала все, что требовалось знать, – яростно напомнила ему Дженна. – Меня просто безжалостно бросили!

Ален не стал продолжать спор. Глянув на решительное лицо Дженны, он быстрым движением подхватил ее на руки, внес в сумрачный амбар и стал подниматься вверх по деревянной лестнице. Дженна отбивалась отчаянно, но безуспешно. На верхней площадке Ален поставил ее на ноги.

На первый взгляд в амбаре не было ничего особенного: здесь царил полумрак, ощущался обычный для амбаров запах соломы и пыли, к которому примешивался сладковатый аромат яблок. Ничто вокруг не напоминало студию, и на минуту Дженна предположила, что Ален просто решил напугать ее, со своей обычной жестокостью поставив в неловкое положение. Воспользовался очередной возможностью, чтобы смутить. Ален заметил упрек в ее глазах, да и сам он выглядел раздраженным.

– У меня нет ни времени, ни желания вести нелепые игры, – фыркнул он. – Идем.

Крепко схватив Дженну за запястье, он повел ее к двери. До сих пор Дженна видела вокруг только обычную для амбара обстановку – сено, ящики с яблоками, садовые инструменты, – но вторая половина верхнего этажа, поделенного надвое, оказалась совсем иной, настолько иной, что, когда Ален отпустил ее руку, Дженна сама охотно пошла вперед.

Во второй половине была устроена студия, причем очень удачно. Дженна сразу поняла, что с этой стороны освещение гораздо лучше и потому художнику не понадобилось даже дополнительное окно в крыше. В студии было чисто убрано, запахи краски и растворителей преобладали над ароматами сена и яблок. Нигде не было ни пылинки.

В комнате стояло два мольберта с незаконченной картиной на одном из них. Дженна сразу заметила ее, но не стала всматриваться. Все вещи вокруг были разложены в строгом порядке, банки с кистями и краски помещались на чисто выскобленных полках. В углу комнаты были сложены полотна – Дженна не знала, законченные это вещи или наброски, – но ее внимание приковала, заставив застыть на месте, единственная вещь – кресло возле низкого окна, откуда открывался вид на долину и лес вдалеке. Кресло было старым, уютным на вид – излюбленный предмет обстановки, бережно хранимый долгие годы. Рядом стоял столик, на нем лежала курительная трубка, словно забытая здесь минуту назад.

Дженна оказалась не подготовленной к волне чувств, захлестнувшей ее, к величайшей опустошенности, сознанию потери, скорби и горечи. Впервые в жизни она почти видела отца. Раскаяние и боль стиснули ее сердце, заставив затаить дыхание. Круто повернувшись, Дженна бросилась мимо удивленного Алена к двери и сбежала по лестнице прежде, чем он сумел остановить ее.

– Пустите меня! – Его ладонь стиснула плечо Дженны, и она отбросила ее. Алену пришлось прижать ее к себе, чтобы сдержать сопротивление.

– Я жесток, n'est-ce pas? – усмехнулся он, крепко обнимая вырывающуюся Дженну. – Да, я действовал решительно и злобно, принуждая вас встретиться с призраком. Ведь там обитает призрак, верно, Дженна? Безобидный с виду, но упрямый призрак, который взывает к вам.

– Никого там нет! Это ваши воспоминания, а не мои. Мне нечего вспоминать, и я никогда не стану этого делать! Можете поступать, как вам вздумается, но факты ничем не изменить. Человек, которого вы знали, – чужой для меня, и, как бы вы ни старались, я не стану считать его родным.

Вместе с болью ее наполнила ярость, голос повысился, вызвав раздражение Алена.

– Значит, в вас нет ни доброты, ни воображения, ни милосердия. Как мучительно, наверное, постоянно помнить о своей правоте, мадемуазель!

– У меня много воспоминаний, и все они связаны с прошлым, – горько проговорила Дженна.

Ален отпустил ее с недовольным выражением.

– Вы не желаете взрослеть, – резко заметил он. – Я только зря теряю время. У меня есть немало дел и поважнее.

– Так займитесь своими делами и оставьте меня в покое! – взорвалась Дженна. Она с трудом сдерживала слезы. Ален не знал, каким потрясением для нее было подняться по старой лестнице и очутиться в комнате, похожей на маленькую капсулу с прошлым внутри, в комнате, где действительно обитал призрак. Потрясение сделало ее решительной. – Отвезите меня на ближайшую станцию. Я сама доберусь до Парижа, – сердито закончила она.

– Конечно. Я вам подыграл, верно? – Ален угрожающе надвинулся на нее. – Теперь вы сможете уверить себя, что все ваши худшие предположения оправдались, что я привез вас сюда с единственной целью – сомнительным способом вынудить вас к отказу от наследства.

– Да заберите вы себе это наследство! – вспылила Дженна. – Мне оно не нужно. Я даже видеть не хотела этот дом. Свою долю я отпишу вашей матери – можете передать, что вы ее купили: она будет довольна, а вы сэкономите. Должно быть, вам нет дела ни до чего, кроме своей прибыли.

Ален нахмурился столь грозно, что Дженна была готова бежать, но такой возможности ей не представилось. Одним прыжком Ален нагнал ее и схватил, отчего душа Дженны ушла в пятки.

– Вы всего лишь избалованная, капризная девчонка, – заявил он, – получившая в наследство от матери непомерный эгоизм.

– Откуда вам знать, какой была моя мать?

– Я знал вашего отца – в нем не замечалось таких черт. Откуда же они взялись у вас, как не от себялюбивой красотки? Но теперь уже слишком поздно. Вы превратились в ее подобие. Слава Богу, что Расселл этого не увидел!

Его слова ранили, как тонкие, острые кинжалы, и Дженна вскинула руки, уязвленная до глубины души, желая ответить ударом на удар. Но она не смогла даже дотянуться до его смуглого, надменного и рассерженного лица. С гневным возгласом Ален схватил ее за плечи, прижал к себе, склонился и закрыл ей рот поцелуем.

Дженна в панике уперлась ему в грудь – жалкая попытка оттолкнуть его, избежать прикосновения его губ, бесполезное усилие. Это было все равно, что отталкивать неподвижную скалу – гибкое, сильное тело не поддавалось слабым женским рукам. Весь он был одержим яростным желанием проучить ее, и Дженна застонала, когда их губы соприкоснулись.

Только когда Дженна обмякла в крепких объятиях, Ален отстранился и поднял голову. Губы Дженны припухли и ярко выделялись на бледном лице. Казалось, ее испуг только сильнее разъярил Алена. Он зловеще сжал губы, с угрозой устремив на Дженну взгляд темных глаз.

– Вы превратили меня в дикаря, в чудовище, – тяжело дыша, проговорил он. – Ни к одной женщине я не испытывал подобных чувств. Вы невозможны, вы способны вызвать только раздражение, а не страсть. Вы были правы, мадемуазель, – вам здесь не место. Сомневаюсь, найдется ли вообще на свете место, где вы будете чувствовать себя уютно, кроме, может быть, стерильного прозябания, уготованного вам в Англии. Чутье верно призывает вас поскорее убраться туда, и в этом вы совершенно правы!

Ален неожиданно отпустил ее и пошел прочь из амбара, а Дженна присела на нижнюю ступеньку пыльной деревянной лестницы. Девушка дрожала, как лист в грозу, ошеломленная и обессиленная. Она робко поднесла руку к лицу, и еле слышный, сдавленный крик вырвался из ее ноющих губ. Ален вынес ей приговор, и исходящая от него теплота, которую Дженна ощутила при первой встрече, исчезла навсегда. Он был готов на все в желании заставить ее увидеть то, чего Дженна не хотела видеть.

Машина Алена промелькнула мимо двери амбара. Он торопливо уезжал, даже не заглянув в дом. Ясно, почему: чтобы не встревожить мать. Дженна закрыла ладонями пылающее лицо. Она тоже не могла вернуться в дом: Маргарите будет достаточно взглянуть на нее, чтобы понять, что произошло.

Дженна неуверенно встала и вышла за дверь. Алену что – он мог просто сесть в машину и уехать. А ей некуда бежать, негде спрятаться, пока она не придет в себя. Уйти куда-нибудь она могла только пешком. Опасливо оглядевшись, она побрела прочь от дома, выбрав узкую, извилистую тропу, ведущую в сторону от подъездной аллеи.

  ГЛАВА ШЕСТАЯ

Прошло совсем немного времени, и с каждым шагом Дженна все больше успокаивалась, хотя все еще была не в силах спокойно вспоминать происшествие в амбаре. Послышался шум, и, прежде чем она успела сойти с дороги, из-за поворота вывернул велосипед. На Дженну устремились внимательные глаза девушки, прислуживающей в доме Маргариты.

Дженна вспыхнула от смущения при виде изумленного выражения на ее лице и туг же представила себя со стороны: волосы встрепаны, губы припухли от поцелуев, щеки залиты густым румянцем.

– Bonjour, mademoiselle.

К неудовольствию Дженны, девушка сошла с велосипеда и направилась к ней.

– Доброе утро. – Родной язык помог Дженне сохранить достоинство, и на лице девушки появилась понимающая улыбка.

– А, вы – англичанка, гостья мадам владелицы фермы, n'est-ce pas? Я видела вас вчера. Здесь легко заблудиться, мадемуазель. Если вы ищете месье Алена, то он уехал, мы с ним только что разминулись на шоссе. Вероятно, отправился в замок. Приезжая сюда, он большую часть времени проводит в обществе мадемуазель Рабье.

По какой-то причине девушка подчеркнула последнюю фразу, и Дженна ощутила, как к ее прежним чувствам примешивается гнев. Девушка разглядывала ее, явно потешаясь, и основания для потехи действительно имелись. Месье отправился к своей возлюбленной, а гостья в одиночестве разгуливает по лесу, только что побывав в мужских объятиях. Поскольку на ферме не было мужчин, кроме Алена, домыслить остальное не составляло труда, и это ясно давал понять насмешливый и понимающий вид девушки.

– Мне известно, что месье Ален отправился в замок, – отозвалась Дженна. – Я просто гуляю. До свидания.

– Вы заблудитесь, мадемуазель. – Взобравшись на седло велосипеда, девушка выдала это мрачное предостережение бодрым тоном, очевидно желая, чтобы Дженна сгинула отсюда навсегда. Несомненно, союзница Клодины! Насколько понимала Дженна, здесь все были против нее. Все.

Охваченная обидой девушка подумала, что, если она столкнется на шоссе с Аленом, он решит, что она вознамерилась пешком дойти до Парижа. Несомненно, он посчитает это ее очередной шалостью и заставит вернуться. Этого Дженна не смогла бы вынести. В настоящий момент она была готова убить Алена. Справа от нее показалась тропинка, уходящая в лес, и Дженна с радостью свернула на нее. Еще несколько шагов, и деревья окружили ее со всех сторон.

В лесу было прохладно, легкий ветер овевал лицо Дженны, лаская разгоряченную кожу. Опухшие губы саднили, и Дженна понимала, что выглядит ужасно. Не удивительно, что Мари так уставилась на нее и сделала соответствующие выводы. Несомненно, эта ехидина, Мари, не забудет насплетничать матери Алена, что встретила в пути англичанку, которая бродила по лесу как помешанная.

Рассудок подсказывал Дженне, что заблудиться здесь очень просто. Редкая рощица постепенно перешла в лес – можно сказать, дремучий. Пока еще Дженна хорошо ориентировалась, в нем. Девушка помнила, где находится дорога, помнила, в каком месте от нее отходит шоссе. Она повернула в сторону шоссе, хотя для этого ей пришлось сойти с тропы. Услышав шум проезжающих машин, она присядет и отдохнет, а затем пойдет обратно.

Сумятица ее чувств не поддавалась никаким уговорам. Она прикоснулась пальцем к губам, осторожно ощупывая их. Поведение Алена было более чем странным. Дженна знала, что вместо поцелуя ему хотелось ударить ее, и помешали этому только твердо усвоенные правила приличия. Правила приличия? О каких приличиях могла идти речь? Поцелуй был циничным и грубым. Дженна впервые в жизни столкнулась с настоящим проявлением мужского гнева и была напугана им. Для нее не составляло труда рассуждать разумно, растолковывать себе, почему Ален поступил так, а не иначе, но чувства шли своим путем, вспоминалось не оскорбление, а сила его рук, теплота кожи, инстинктивное ощущение, что поцелуем он хотел только успокоить ее и смягчить боль.

Какая нелепость! Ален просто дал выход своей ярости. Одно Дженна знала наверняка: при следующей встрече он будет чувствовать себя неловко – такому поведению нет оправданий.

К реальности Дженна вернулась стремительным и болезненным образом, споткнувшись о поваленное и почти наполовину ушедшее в землю дерево. Последние несколько минут она не задумывалась, куда идет, и теперь с тревогой огляделась. Она совершенно потеряла направление и предполагала только, что уже несколько минут движется кругами по лесу.

Прислушавшись, Дженна с облегчением уловила шум проезжающей машины, а по скорости ее поняла, что шоссе близко. Все, что ей необходимо, – идти вперед, а затем, у дороги, повернуть налево. Внезапно Дженна ощутила острую боль в руке и, оглядев ее, с изумлением заметила содранную кожу. Да, теперь она представляла собой зрелище для закаленных. Чем скорее она вернется на дорогу к ферме, тем лучше, и если ей снова встретится Мари, той будет что порассказать мадемуазель Рабье!

Впереди, среди поредевших деревьев, вдруг показалась дорога, и Дженне пришлось взобраться по откосу и перепрыгнуть через канаву – только тогда она ощутила под ногами асфальт. Дженна отчаянно пожелала свернуть на дорогу к ферме прежде, чем появится какая-нибудь машина, поскольку она точно знала, что выглядит ужасно. Теперь, после гуляния по колючим зарослям, Дженна могла не только позабавить встречных, но и устрашить: она оцарапалась, перепачкалась о траву при падении, волосы растрепались еще сильнее. Проведя рукой по волосам, Дженна поняла, что в них набились листья и сучки, и торопливо принялась вынимать их, когда рядом притормозила машина.

– Tout va bien, mademoiselle? Est-ce que je peux vous aider? [20]20
  С вами все в порядке, мадемуазель? Могу ли я вам чем-нибудь помочь? (франц.)


[Закрыть]

Очнувшись от мрачных размышлений о собственной внешности, Дженна обнаружила, что на нее смотрит молодой человек, сидящий в открытой спортивной машине. Дженне пришлось признать, что он выглядит скорее обеспокоенным, чем угрожающим, и на ее лице появилась улыбка облегчения.

– Сожалею, я…

– А вы англичанка? Я слышал в замке, что в наших краях появилась гостья из Англии. Приходящая прислуга говорила…

– Мари? – задумчиво перебила Дженна.

– Она самая. – Незнакомец окинул Дженну взглядом и нахмурился. – С вами что-нибудь случилось, мадемуазель?

– Не совсем так, – смущенно призналась Дженна. – Я отправилась прогуляться по лесу и заблудилась. К тому же несколько раз упала.

– Я подвезу вас до фермы. – Незнакомец выбрался из машины слишком поспешно, и Дженна ощутила внезапный прилив страха. Он о ней кое-что слышал, но это еще не гарантия его надежности.

– Я и сама могу дойти, – торопливо проговорила она.

– Зачем же? Я в момент довезу вас. – Он решительно взял ее за руку, и перед Дженной встала очередная проблема: сопротивление могло показаться безумием, а она и без того выглядела не совсем нормальной. Возможно, этот мужчина остановился в замке, но это ничего не значило. По глупости Дженна сама назвала ему имя прислуги, и он воспользовался этим.

Принимать решение ей не потребовалось. Они еще стояли у обочины, когда рядом с резким визгом шин затормозил второй автомобиль и оттуда выбрался Ален – высокий, смуглый и настроенный весьма воинственно.

– Qu'est-ce qui se passe ici? [21]21
   Что здесь происходит? (франц.)


[Закрыть]От резкого вопроса мужчина, так настойчиво предлагавший Дженне помощь, вспыхнул, и она, видя грозно сведенные брови Алена, решила ответить первой:

– Месье предложил подвезти меня до фермы, только и всего. – Было трудно оставаться высокомерной и вызывающей, зная, каким страшилищем она выглядит сейчас, да еще и помня, почему оказалась в таком состоянии. Теперь, когда рядом очутился Лемаршан, девушка была готова отправиться с незнакомцем куда угодно. Ален выглядел так, словно собирался конвоировать их до самой фермы.

– Какая любезность! – язвительно пробормотал он. – К счастью, я подоспел вовремя, и тебе ни к чему делать такой крюк, Бернар.

Дженна слегка удивилась, обнаружив, что ее кавалеры знакомы друг с другом. Впрочем, Ален от этого нисколько не помягчел, а Бернар явно струсил перед лицом столь свирепого противника. Ален пристально смотрел на них, не пытаясь скрыть недовольство.

– Хорошо. Вы согласны? – Бернар улыбнулся Дженне так, словно ждал, что она откажется уехать с Аленом. Но на сей раз ей не пришлось принимать решение.

– Достаточно того, что согласен я! – резко вмешался Ален, и Дженна обнаружила, что ее рука оказалась в плену его пальцев, крепких и куда более властных, чем пальцы Бернара.

В воздухе запахло грозой, Дженна ужаснулась при мысли, что, того гляди, окажется невольной участницей драки, но Бернар, взглянув на Алена, разжал пальцы.

– Еще увидимся, мадемуазель, – пробормотал он, но Ален уже тащил Дженну к машине.

– Это будет затруднительно, – ехидно заметил Ален. – Мадемуазель живет на севере Англии.

– Благодарю вас, – с улыбкой проговорила Дженна из машины Алена, почувствовав себя в безопасности. Машины разъехались прежде, чем Дженна успела что-нибудь добавить, и она тут же разуверилась в своей безопасности – Ален выглядел разъяренным.

– Неужели вы начисто лишены здравого смысла? – рявкнул Ален, едва они повернули к ферме. – Или вам не впервой садиться в машины незнакомых людей?

– Я не собиралась принимать его предложение, – возразила Дженна. – По крайней мере, еще не решила…

– Что там было решать? – грубо прервал ее Ален. – Он с вами миндальничать не собирался. Просто затащил бы вас в машину, несмотря на ваши протесты.

– Если этот человек так ненадежен, почему вы поддерживаете с ним отношения? – торжествующе спросила Дженна.

– Никаких отношений с ним я не поддерживаю, – фыркнул Ален. – Нас просто представили друг другу, и это меня не впечатлило. Бернар Вийет – приятель Клодины, он гостит в замке.

Теперь все стало на свои места: Бернар Вийет оказался соперником в борьбе за Клодину. Дженна с удивлением почувствовала, что это открытие ее отнюдь не радует. Ален пришел к ней на помощь – так, словно тревожился за нее, что вполне естественно, должен же он помнить о своих обязанностях перед ней. А на самом деле оказалось, что его гнев вызван ревностью к приятелю Клодины. Дженна затихла, мрачно созерцая деревья, пока они возвращались к дому. Оказывается, она забрела довольно далеко. Возвращаться к ферме пришлось бы долго, и, несомненно, по дороге ее не раз осчастливили бы сомнительными предложениями подвезти.

– Почему вы в таком виде? – вдруг спросил Ален.

– Я отправилась прогуляться по лесу, зашла несколько дальше, чем собиралась, и споткнулась. Вот потому я…

Ален остановил машину, повернулся к ней и внимательно оглядел, отметив все: растрепанные волосы, беспорядок в одежде, царапины и перепачканные руки.

– Несколько дней назад вы были больны, – сурово напомнил он, – а теперь предпринимаете нелепые прогулки. – Его глаза устремились вдаль поверх ее головы, и выражение лица внезапно смягчилось. – Зачем вы пошли в лес? Ведь вы же понимали, что это глупо.

– По-вашему, мне следовало пойти домой? – с несчастным видом спросила Дженна, пряча глаза. – Вам-то хорошо: сели в машину и укатили. А я… я не знала, что делать, мне было некуда идти, и…

– Pauvre petite [22]22
   Бедняжка (франц.).


[Закрыть]. Я грубо обошелся с вами, верно? – Его ладонь подхватила Дженну за подбородок, и ей пришлось взглянуть в темные глаза Алена.

– Ваша мать наверняка заметила бы…

– И поняла, что ее сын – мужлан, – закончил Ален. – Но я не всегда бываю таким грубым, – спокойно добавил он, проведя большим пальцем по округлой щеке Дженны.

От неловкости Дженна вспыхнула.

– Знаю, – еле слышно подтвердила она. Она не понимала, откуда в ней возникло желание простить Алена. – Знаю, что во всем виновата только я. Но я не могу измениться за несколько дней – и хочу уехать домой, даже если вам такое желание кажется ребяческим.

– Оно мне не кажется ребяческим, просто это неразумно. И потом, я знаю, что ваше желание сбежать вызвано страхом. Вы боитесь того, что я заставляю вас увидеть. Я все понимаю, Дженна.

– Тогда почему бы вам не проявить милосердие и не избавить всех нас от лишних волнений? – с отчаянием воскликнула Дженна, вызвав улыбку на его смуглом лице.

– Я не мужлан, но и в милосердии не вижу смысла, – пробормотал он. – Однако мы могли бы поправить то, что я натворил. – Ален взглянул на губы Дженны, и она ответила ему изумленным взглядом широко открытых встревоженных глаз.

– Ничего вы не натворили, – поспешила заверить она. – Это я накричала на вас, притом несправедливо. Если бы вы только могли отвезти меня на ферму и проводить в дом – так, чтобы не увидела ваша мать…

– Ну, это просто невозможно. – Ален улыбнулся. – Можно обмануть ее, только вернувшись друзьями.

Он склонил голову, и Дженна снова подняла руки, пытаясь в панике оттолкнуть его, но обнаружила, что ее руки стали бесполезными. Казалось, они онемели, уткнувшись в прочную стену его груди; губы Алена прижались к губам Дженны, не встречая сопротивления. Он целовал ее неторопливо, словно намерен был посвятить этому занятию всю жизнь, и Дженна ощутила, как по ее телу прошла дрожь в ответ на столь ничтожное усилие Алена. Его губы были горячими и властными, но на этот раз они ласкали, а не наказывали, и Дженна испытала безумное желание прильнуть к Алену. В ушах ее послышался тревожный гул, но она не заметила его.

– Быть твоим другом так легко, petite, – пробормотал Ален ей на ухо. – Не убегай от меня. Я хочу, чтобы ты осталась здесь.

Дженна послушно сидела, ощущая его поцелуи на шее и щеках, а когда их губы вновь встретились, ее залила жаркая волна. Губы Алена напряглись, он притянул Дженну ближе, подхватив ладонью ее голову и проникая языком глубоко в ее рот. Дженне казалось, что зазвенел весь воздух вокруг них; она обвила руками шею Алена, и он обнял ее еще крепче.

Наконец Ален поднял голову и отстранился, а Дженна еще смотрела, как загипнотизированная, в его темные глаза, когда услышала прямо под ухом знакомый голос:

– Au revoir, monsieur, mademoiselle [23]23
   До свидания, месье, мадемуазель (франц.).


[Закрыть].

Мари, возвращавшаяся домой, притормозила при виде столь впечатляющего зрелища. Вскинув голову, Дженна заметила недобрый блеск в глазах девушки. Дженна залилась румянцем, а Ален нехотя отпустил ее, заводя машину. Теперь Дженна поняла, зачем все это понадобилось Алену, зачем он целовал ее и тянул время. Он знал, до какого часа Мари пробудет на ферме, и точно вычислил, когда она должна вернуться домой. Если у Клодины в замке гостит приятель, Ален давал ей понять, что и у него найдется подруга.

– Полагаю, вы считаете все это забавным? – сердито выпалила Дженна, покрасневшая от унижения.

– Не нахожу здесь ничего забавного, – иронично отозвался Ален. – А вы?

– Я нахожу это отвратительным. Если вы считаете, что меня можно использовать в качестве напоминания мадемуазель Рабье, чего она лишается, растрачиваясь на Бернара, то глубоко ошибаетесь!

– Ее здесь не было, petite.

– Зато была ее шпионка! И прекратите называть меня «petite»!

– Слушаюсь, мадемуазель. Вернемся к формальностям. – Он отстранился, не глядя на нее, и Дженна вскипела. Он почти силой затащил ее сюда, только ради какой-то дешевой игры, а вовсе не из желания познакомить ее с жизнью отца. Это был просто предлог, чтобы использовать ее как пешку.

– Да, если вам угодно, – в гневе подтвердила Дженна. – И запомните: я возвращаюсь в Англию, а дальнейшие попытки удержать меня здесь буду считать насилием.

– Согласен, не то вы натравите на нас своего приятеля-юриста, – насмешливо отозвался Ален. – С его хладнокровием легко преуспевать в тяжбах, но не в любви, запомните это, мадемуазель. А вас так приятно держать в объятиях и еще приятнее целовать! На вкус вы оказались ничуть не хуже, чем на вид. Сомневаюсь, что такой партнер, как он, оценит вас.

– Он джентльмен! – прошипела Дженна.

– Он больше смахивает на кретина, – сухо поправил Ален, подъехал к дому и вышел, чтобы открыть дверцу со стороны Дженны, прежде, чем она успела возразить. Избежать встречи с Маргаритой было невозможно, и гнев Дженны слегка утих.

– Ваша мать обо всем догадается, – обеспокоенно заметила Дженна.

– В самом деле? – Ален ехидно взглянул на нее, растянув губы в сардонической улыбке. – Она весьма сдержанна и не любит попусту гадать. Просто она сделает вывод, что ее сын-мужлан совершил очередную грубость. – Ален пошел в дом впереди Дженны, и ей ничего не оставалось, как идти следом, с упреком глядя ему в спину. Открыв дверь, Ален пропустил ее вперед. Из комнаты вышла Маргарита.

– Дженна! – Приветственная улыбка исчезла, едва Маргарита увидела, в каком плачевном состоянии пребывает гостья. – Что случилось?

Ален промолчал, и Дженне пришлось собраться с мыслями, чтобы не проговориться. Ей было совсем не до уверток.

– Досадная нелепость: я вышла прогуляться по лесу и заблудилась. Мне удалось найти дорогу, и там… меня встретил Ален.

– О Дженна! – в ужасе воскликнула Маргарита. – Я-то думала, что вы уехали вместе с Аленом и находитесь в полной безопасности! Прошу вас в лес больше не ходить!

– Конечно, не буду, – пообещала Дженна.

В безопасности – с Аленом? Это было действительно забавно, и Ален с трудом сдерживал смех. Что ж, ему не грех и посмеяться. Он опять выиграл. Дженна принужденно улыбнулась и поднялась к себе принять душ. Нет, больше она не станет бродить по лесу: она поскорее умчится в Англию, а Ален пусть возвращается к своим интрижкам и работе. С этим человеком опасно иметь дело, мрачно решила Дженна. Он слишком жесток, пожалуй, его и впрямь можно назвать мужланом.

Дженне понадобилось немало времени, чтобы привести себя в порядок. Она поцарапалась сильнее, чем думала, и казалось, в ее волосах запутались все насекомые леса. Только после принятого душа она испытала блаженный покой. Закончив мыться, Дженна еще долго сушила волосы и занималась макияжем. Рядом с Аленом она нуждалась в надежной маскировке. Она надела белые брюки и длинную зеленовато-серую тунику поверх них. Какой бы сумбур ни царил в ее чувствах, внешне она хотела выглядеть холодной и сдержанной. Теперь она могла встретиться с хозяевами дома.

Спустившись вниз, Дженна обнаружила, что оба они ждут ее, причем это ожидание было таким явным, что она замерла и встревожилась. Зачем ее ждут?

– Мы едем обедать, – сообщил Ален, без труда разгадав выражение на лице Дженны. – Я заказал обед в замке, нам уже пора выезжать.

– Прошу прощения, что я заставила вас ждать так долго… – виновато начала Дженна, но Ален перебил ее, поднявшись и указав обеим женщинам на дверь:

– Неважно. Ожидание того стоило. Теперь она красива и холодна, n'est-ce pas, maman?

– Очень красива, – мягко подтвердила Маргарита. Она казалась печальной, и Дженна не понимала, почему. Что касается холодности, Дженна ее не чувствовала, пребывая во взвинченном состоянии, уже обычном для нее в присутствии Алена. Это чувство напоминало ожидание взрыва – Дженна никогда не знала, каким будет следующий шаг этого человека. Кто бы мог подумать, когда они впервые встретились в Англии, что Ален вломится в ее жизнь, будет распоряжаться ею, не говоря уже о поцелуях? Дженна слегка покраснела, и Ален одарил ее насмешливым взглядом, открывая дверцу машины.

– Мы повезем вас в приличное место, Дженна, – заметил он. – Паниковать незачем. Во всяком случае, я приду к вам на помощь, если понадобится.

Дженна сделала движение, чтобы пройти мимо и устроиться рядом с Маргаритой на заднем сиденье, но рука Алена преградила ей путь.

– Садитесь впереди, – приказал он. – Тогда вы сможете как следует разглядеть замок, а я – насладиться вашим обществом.

– Вряд ли оно будет приятным, – пробормотала Дженна, смущенная заговорщицким тоном Алена.

– Почему же? Совсем недавно я считал ваше общество самым приятным из всех возможных.

Не в силах ответить ему пощечиной на глазах у Маргариты, Дженна скользнула на переднее сиденье и затихла. Ее снова хотели использовать, чтобы воспламенить чувства Клодины, и Дженна понимала это. Она пожалела об усилиях, затраченных на собственную внешность. Почти все, что она делала, играло на руку Алену.

Дженна знала, что замок находится неподалеку от фермы. Однако он был окружен таким густым лесом, что увидеть его удалось, только подъехав совсем близко. Первым делом у нее мелькнула мысль о том, как досадно видеть такое чудесное строение превращенным в ресторан и отель. Машины, припаркованные снаружи, на просторной стоянке, казались здесь нелепыми – рядом с замком гораздо лучше смотрелись бы экипажи.

Замок был не особенно большим и величественным, но, тем не менее, впечатляющим и романтичным, с лужайкой, террасами спускающейся к стоянке, старыми деревьями вокруг нее и озерцом сбоку, почти у низких стен. Когда машина остановилась, Дженна почувствовала, что ей не хочется выходить. Внезапно встреча с Клодиной Рабье стала ей неприятна. Дженна считала, что Мари уже подробно донесла ей обо всех событиях сегодняшнего утра, и надеялась только, что эта девушка не служит здесь официанткой.