Текст книги "Дама его сердца"

Автор книги: Патриция Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Почему ты не рассказал мне об этом?

– Я говорил с твоим отцом, и он убедил меня не делать этого. Он сказал, что ты очень верный и преданный человек и можешь поступить вопреки велению разума. Он боялся, что ты из принципа, из ложно понимаемой верности ни за кого другого не выйдешь замуж, раз я не могу жениться на тебе. А мы оба хотели, чтобы ты была счастлива и имела здоровых детей.

– И это все говорил мой отец?

Слезы подступили к ее глазам. Ведь отец знал, как она несчастна, как страдает в разлуке с Нилом! Если бы он тогда ей объяснил все…

– Твой отец считал, что так будет для тебя лучше.

– Никто не может знать, что будет лучше для другого человека! – с болью в голосе возразила Джэнет.

Нил молчал.

Джэнет проглотила слезы. Однако Нил любил ее. Он любил ее настолько, что рискнул навлечь на себя ее ненависть!

– Но почему ты мне ни о чем не рассказал, когда впервые приехал в Лохэн?

– Я ведь не знал, что у нас с тобой… все так получится. Я думал, что постараюсь тебе помочь и потом уеду. Я не предполагал…

– Что любовь все еще жива?

– Да. Я думал, что после всего, что случилось, ты никогда не сможешь простить меня.

Страдание сквозило в его взгляде, звучало в голосе. Теперь-то она знала, как сильно и преданно он может любить. Она долго старалась не видеть этого, не признавать, отрицать, но любовь его была жива. Она проявлялась в его отношении к девочкам, в том, как он смотрел на Колина… В его сердце таился огромный запас нерастраченной любви, а он изо всех сил старался ее подавить и поэтому держался со всеми так отчужденно.

«Но ведь он не просто рассказал мне обо всем, – с горечью подумала Джэнет. – Тем самым он дает мне понять, что мы не сможем быть вместе. Никогда».

Джэнет опустила голову. Она не хотела, чтобы Нил заметил, как мучительно ей это знать. Пусть не видит, как ей больно. Достаточно ему своих страданий.

– Но у меня уже есть дети. Мне не нужно других детей.

– Дело не только в детях, моя дорогая. Дело в том, что я могу сойти с ума и не хочу, чтобы ты со мною мучилась в будущем. Я помню, как вела себя моя мать, как раздражалась, когда я прикасался к ней…

В его голосе звучала убежденность и окончательность.

– Но у нас ведь есть настоящее.

– Да, – повторил Нил печально. – Настоящее у нас есть.

Джэнет поцеловала его в щеку. Своей широкой ладонью он нежно отвел локон с ее лица и прикоснулся губами к ее глазам, осушая слезы.

– Я тебя всегда любил, дорогая моя девочка. И хочу, чтобы ты знала об этом.

У нее чуть не разорвалось сердце – с такой любовью и грустью он это сказал. Джэнет притянула его к себе. Жажда близости была нестерпима. Она хотела, чтобы его сердце билось у ее груди, страстно желала слиться с ним воедино – а там будь что будет.

Нил прижался щекой к ее щеке.

– Это неразумно, Джэнет, – прошептал он глухо.

– А мне все равно. Мы будем беспокоиться об этом завтра утром, но эта ночь принадлежит нам.

– То, что от нее осталось, – усмехнулся Нил, однако голос его вдруг охрип, и он снова завладел ее губами.

Желание сжигало их обоих. Джэнет еще успела услышать робкий голос рассудка, но что может слабый тростник перед натиском бури? Не только физическая страсть влекла ее сейчас к Нилу. Джэнет страстно хотелось, чтобы улыбка осветила его лицо, чтобы его глаза, полные муки, снова засияли радостью.

Она почувствовала, какое напряжение владеет Нилом, и ей вдруг захотелось отстраниться, пока еще не поздно. Ведь близость, полная, окончательная близость сделает вынужденное расставание еще горше. Ей еще мучительнее будет терять его, а она знала, что потеряет. Сомневаться не приходилось – он так ясно дал ей это понять.

Нил снова отвел локон с ее лица.

– Джэнет, я не оставлю семя в твоем лоне…

Но ей это было безразлично. Сердце гулко стучало в груди. Она знала, что он изнемогает от желания и теперь уже не свернет с пути страсти до конца.

Нил снял с Джэнет последние одежды и стал ласкать ее грудь. Он соблазнял ее, увлекал за собой в ту страну, где она еще не бывала. Джэнет казалось, что он воздвиг алтарь и на нем возлежала она, а он поклонялся ее телу, боготворил его и в то же время дерзко ласкал. И ее тело отвечало этим ласкам – так, что она сама себя не узнавала. Джэнет и не подозревала, что мужчина может заставить женское тело петь. Каждое прикосновение Нила было и нежно, и властно, и настойчиво, как движение смычка по струнам скрипки, и неумолимо вело к крещендо…

Джэнет вдруг увидела еще свежий безобразный рубец от мушкетной пули ее брата и легко, кончиками пальцев, коснулась раны. Он вздрогнул, и она отдернула руку.

– Нет, девочка, я дрожу не от боли. – Нил схватил ее пальцы и прижал к губам. – Если бы ты знала, – едва слышно сказал он, – как часто я об этом мечтал!

Джэнет вытянулась рядом с ним. Ей казалось, что она слышит, как часто и гулко стучит у него сердце. Еще никогда она не ощущала так остро близость другого человека, не испытывала такого удивительного единения, такой взаимности. Когда он вошел в нее, Джэнет показалось, что окружающий мир содрогнулся вместе с нею и звезды посыпались с небес.

Внезапно Нил оторвался от нее, оросив семенем постель. Джэнет молча смотрела, как он, вскочив с кровати, подошел к окну и долго стоял там, отвернувшись и сжав кулаки. Ей очень хотелось подойти к нему. Он выглядел таким одиноким. Теперь, без него, и она чувствовала себя снова брошенной и тоже одинокой. «Он никогда не потеряет над собой власть, – думала Джэнет. – И так будет всегда».

Нил повернулся. Лицо его снова казалось высеченным из камня. Подойдя, он сел на постель и взял ее руку в свои.

– Мне все равно, что твоя мать была больна, – сказала Джэнет.

– Но мне это не все равно. Я знаю, что это такое – быть ребенком больной матери. И никогда не подвергну такому испытанию твоего ребенка.

– Но ведь ты ничего не знаешь наверняка.

– Я, девочка, знаю достаточно.

Сердце ее разрывалось от боли – такой безнадежный был у него взгляд. Она и сама вдруг почувствовала всю горечь несбыточности.

Нил снова откинул локон с ее щеки, но теперь в этом жесте сквозила покорность судьбе.

– Я пойду. Тебе надо поспать.

– Останься со мной на эту ночь! – взмолилась Джэнет, забыв о самолюбии, гордости, былых сожалениях. Она хотела только одного – чувствовать рядом с собой его тепло, пусть всего лишь несколько часов. Завтра ему предстоит очень опасный путь, он снова будет рисковать собой ради нее и Алекса. И Джэнет не могла позволить ему сейчас уйти.

Нил едва заметно улыбнулся:

– Я не уверен, что смогу держаться от тебя на необходимом расстоянии.

– Надеюсь, что не сможешь.

– Ах ты, распутница моя!

Он внимательно смотрел на нее несколько секунд, затем подошел к столу, задул свечу и лег рядом с Джэнет на кровать. Она скользнула в его объятия, и он прижал ее к груди.

Так они и провели остаток ночи, ни на мгновение не размыкая объятий.

24

Весь следующий день Нил без устали гнал коня. Ему надо было очень многое успеть. Он мчался так, словно его оседлал бес. Нил хотел забыть события прошлой ночи, но это было невозможно, и оседлавший его бес сомнения насмешливо скалил зубы…

Джэнет уехала в Брэмур. Он нанял ей двух сопровождающих и купил еще одного крепкого пони – для Грэйс. Нил тщательно выбирал телохранителей. Оба были шотландцы, и хозяин гостиницы их горячо рекомендовал. Однако Нил навел о них и дополнительные справки и поставил условием, что плату они получат, только благополучно доставив Джэнет в замок.

Ему не хотелось отпускать ее одну, однако выбора не было. По словам контрабандиста, в ближайшие дни ожидалось прибытие большого французского груза на побережье, и Нилу надо было обязательно быть в это время там. Взять Джэнет с собой он никак не мог. У нее маленькие дети, которые нуждаются в ней больше, чем он или Алекс.

Нет, он все-таки обладает удивительной способностью держать себя в руках, раз отпустил ее в дорогу одну, не дрогнув при виде ее жалобного взгляда. В ее глазах сквозил страх, что их первая ночь может оказаться последней. Но она не произнесла ни слова – только поднялась на цыпочки и нежно поцеловала его. Этого поцелуя он никогда не забудет. Воспоминание о нем навечно запечатлелось в его душе.

Нил пришпорил жеребца. Наблюдательность не подвела его – он запомнил дорогу. Нил знал, что потребуется целый день, чтобы достичь логова Алекса в горах и объяснить, что от него требуется. А затем предстоят два дня пути до побережья. И наконец – еще три, необходимые на обратную дорогу в Брэмур. Только бы Камберленд не предпринял за это время каких-нибудь действий против Джэнет! Нил знал, что заронил в его душу сомнение, но ведь и Реджинальд не будет сидеть сложа руки…

Только бы Алекс успешно справился со своей частью плана!

Нил останавливался, только чтобы напоить жеребца и дать ему небольшой отдых, а затем снова пускался в путь, терзаемый тревожными мыслями и усталостью. Он очень мало спал в предыдущие ночи и совсем не спал в эту, последнюю. А ведь Камберленд знает теперь достаточно, чтобы послать солдат в горы. Необходимо поэтому держаться вдали от больших дорог и соблюдать осторожность.

Поднимаясь по склону, Нил вдруг ощутил прилив жизненных сил и энергии. Здесь трава была зеленее, солнце ярче, а воздух свежее. Если уж он не может быть сейчас с Джэнет, то с ним ее бесценный дар, любовь! Он и не подозревал, что может так сильно любить сам, – и именно Джэнет научила его этому. Да, он хотел произвести благодетельные перемены в своих владениях, облегчить жизнь своих арендаторов. Но между ним и местными жителями все равно сохранялся некий барьер, дистанция – и он сам воздвиг вокруг себя эту стену неприкасаемости. Люди казались ему абстракцией. Однако теперь, после ночи с Джэнет, после того, как он столько раз наблюдал, с какой нежностью она относится к детям, с какой добротой – к слугам, Нил знал, что больше никогда не будет воспринимать людей как некую отвлеченность.

Когда луна скрылась за тучами и ехать во тьме стало небезопасно, Нил спешился и немного поспал, расстелив плащ прямо на траве. Но сон его был беспокоен, полон навязчивых видений. Он и во сне не мог забыть о предстоящих делах и о том, что от его действий зависят жизни многих людей. Да, ему такое бремя ответственности было не нужно, он его не искал. Оно само его нашло.

Как только рассвело, Нил снова отправился в путь и в полдень подъехал к пещере Алекса. Он спешился, свистнул и, дождавшись ответа, повел за поводья усталого коня.

Его встретили на дороге Алекс и один из мальчиков-подростков.

– Здравствуйте, Брэмур. Не ожидал увидеть вас так скоро. Что-нибудь случилось?

– У меня есть новости.

Алекс повернулся к долговязому худому подростку, на вид ему было лет тринадцать.

– Иди в пещеру и сообщи тем, кто внутри, что прибыл друг.

Друг. Как приятно было услышать это слово! Его никогда еще так не называли, как ни печально было это сознавать.

Когда мальчик скрылся между деревьями, Алекс повернулся к Брэмуру. И Нил в который раз пожалел, что не умеет говорить так, чтобы смягчить удар.

– Семейство Кэмпбелл обратилось к Камберленду с просьбой арестовать Джэнет, обвинив ее в убийстве мужа. Его светлость не сказал, верит он им или нет, но Кэмпбеллы очень настаивают на обвинении и требуют, чтобы герцог начал действовать незамедлительно. – Нил помолчал, потом продолжил: – Реджинальд принадлежит к одной из наименее значительных ветвей этого влиятельного семейства, но он все же может рассчитывать на его помощь.

Губы Алекса сложились в узкую, твердую линию.

– Я убью этого Кэмпбелла!

– Но это не поможет Джэнет. Это лишь убедит Камберленда в правоте Реджинальда. Но есть кое-что, что вы действительно можете сделать… Вы можете сами стать Черным Валетом.

– Но вы же сказали, что он погиб!

– Я хочу его воскресить.

– Зачем?

– Я сказал Камберленду, что это Черный Валет меня ранил и что я уверен в существовании тайной связи между ним и Реджинальдом. Я сказал, что именно в окрестностях Лохэна на меня было совершено нападение и сообщение о том, что я поеду этой дорогой, поступило из замка.

– Продолжайте, – сказал Алекс, нахмурившись.

– Черный Валет должен снова начать действовать вблизи Лохэна и всякий раз оставлять после этого карту с изображением пикового валета. И время от времени называть имя Реджинальда.

– Но я не знаю, каков был собой Черный Валет.

– Это неважно. Он часто менял личину, и существует очень много описаний. Цель наша в том, чтобы набросить тень подозрения на Реджинальда, тогда его обвинения Джэнет не будут приниматься в расчет.

– Но он же Кэмпбелл. Никто не может его заподозрить в том, что он изменил короне и стал разбойником.

Нил заколебался. Это была не его тайна – Рори инсценировал собственную смерть, чтобы защитить Брэмур от конфискации, если откроется его тайна. Однако для того, чтобы Алекс ему доверял, он сам должен доверять Алексу. Нил еще никогда ни с кем не был до такой степени откровенен – точно так же, как никогда не имел друзей. Однако это явно свидетельствовало не в его пользу.

– Но ведь никто никогда не подозревал, что Черным Валетом может быть Форбс.

Алекс изумленно поднял брови:

– Но ведь вы сказали?..

– И я сказал правду. Черным Валетом был не я, а мой кузен.

– Да, я о нем слышал, даже встречался с ним однажды. Но ведь он был дурак-дураком, – хмуро возразил Алекс.

– Неужели? Впрочем, я тоже одно время так думал. Я его презирал. Считал, что он покинул поле боя при Куллодене, потому что струсил. А он оказался самым храбрым и мужественным человеком из всех, кого я знал.

Алекс испытующе посмотрел на Нила:

– А где он сейчас?

– Где-то в безопасном месте. Не знаю где. Мне известно только, что он предпринял огромные усилия, чтобы его считали мертвым. Более того, был распущен слух, будто его убили люди Черного Валета. Он тем самым хотел защитить от истребления жителей Брэмура. – И, поколебавшись, Нил добавил: – Во всей Шотландии об этом никто не знает, кроме вас и меня.

Алекс понимающе кивнул.

– Я узнал также, что одно французское судно занимается контрабандой спиртного, – продолжал Нил. – Оно должно доставить груз на этой неделе. Я собираюсь встретиться с капитаном и обговорить с ним условия вашего тайного переезда. Вам потребуется выступать в роли Черного Валета только три-четыре недели.

Алекс покачал головой:

– Да, вы времени зря не теряли.

– Никогда не видел смысла тратить его зря и сейчас не вижу. Каждая минута вашего пребывания в Шотландии представляет угрозу для Джэнет.

– Почему вы о ней так печетесь?

– Я… ею восхищаюсь, – ответил Нил, глубоко вздохнув.

– И это все?

– Все, что я считаю нужным сказать. Алекс долго и молча смотрел на него.

– Еще одно, – сказал Нил. – Джэнет знает, что вы живы.

В темно-голубых глазах, так похожих на глаза Джэнет, сверкнул гневный огонек.

– Но ведь вы дали обещание!

– Да, я дал обещание, и я собирался его сдержать. Я ей рассказал, что некто собирается бежать из Шотландии, а пока будет подвизаться в роли Черного Валета. Она спросила, как этого человека зовут, и я не смог солгать ей. Это слишком важно для нее. А кроме того… Вы давно не видели ее, Алекс, и не знаете, как она изменилась. У нее есть дети, и она не сделает ничего такого, что могло бы создать угрозу их безопасности, даже если придется отказаться от встречи с вами. Однако она просила меня передать вам, что любит вас, и вы не можете вообразить, как она обрадовалась, узнав, что вы живы.

Жесткое выражение лица Лесли смягчилось.

– Я по ней очень скучал, и мне было чертовски неприятно, что она ничего обо мне не знает. Но я правда верил, что лучше ей об этом не знать, пока я не исчезну из Шотландии.

Нил на это ничего не ответил. Ведь Алекс действительно не видел своей сестры несколько лет, а за это время она стала матерью и готова была защищать своих детей, как львица.

– Я постараюсь сделать так, чтобы вы увиделись перед вашим отъездом, – сказал он наконец. Алекс еле заметно улыбнулся:

– Да, я сразу почувствовал в вас что-то такое… Было у меня странное ощущение, что вас нельзя убивать. Если бы я был ирландцем, то сказал бы, что это проделки фей.

– Значит, вы согласны стать на некоторое время Черным Валетом?

– С удовольствием, милорд.

– А где Берк?

– Делает запасы – благодаря вам.

– Я уже спрашивал однажды, можно ли ему доверять.

– Помню, и мой ответ неизменен. Но о вашем кузене я ему не расскажу.

– Пришлите его в Брэмур. Там есть еще некоторые вещи Черного Валета, которые могут пригодиться. Джэнет покажет, где они спрятаны.

– Я лучше сам поеду.

Но это слишком опасно. Если вас схватят где-нибудь поблизости от Брэмура, Джэнет первая за это поплатится. И дети. А Реджинальду тогда, несомненно, удастся ее засудить.

Алекс заметно вздрогнул.

– Негодяй!

– Он за все заплатит сполна – и так, как ему и не снилось.

Алекс немного помолчал, а потом спросил:

– Вы сражались под Куллоденом?

– Да, на стороне Камберленда, – невозмутимо ответил Нил.

– И почему же теперь вы помогаете шотландцам? Убедились, что ваш путь неверен?

– Просто я встретил на своем пути людей из рода Лесли. Алекс протянул ему руку:

– Я благодарю вас за все, что вы для нас делаете.

Нил тоже смущенно протянул руку. Он не хотел никаких благодарностей – ведь не исключено, что он обманет ожидания этих людей. Если окажется, что его идея неосуществима, тогда он мошенник. Возможно, он всех подведет под виселицу. Но Алекс крепко пожал ему руку, и он ответил ему таким же крепким пожатием.

– У вас найдется немного еды для меня и какой-нибудь корм для моего коня? Кроме того, мне просто необходимо несколько часов поспать, а затем надо будет ехать на побережье.

Алекс кивнул и повел Нила в пещеру. Там было темно и сыро, но в самом конце пещеры горел небольшой костер. В прошлый свой приезд Нил ненадолго заходил в пещеру, но дети тогда попрятались в ее глубине, и он практически их не видел. Теперь они уже не прятались, уверенные в том, что приехал действительно друг. И все же большеглазые худенькие личики выражали некоторую опаску. Один бог знает, что пришлось пережить этим детям в первый год после Куллодена, до встречи с Алексом!

Нилу дали миску овсянки, несколько сухарей и кружку скверного эля.

– Мяса у нас нет, – извинился Алекс.

– Мне оно и не нужно.

К нему подошла та самая хрупкая девочка, которая ухаживала за ним несколько недель назад.

– Алекс сказал, что вы хотите нам помочь, – сказала она дрожащим от волнения голосом.

– Надеюсь, что сумею, – ответил Нил. – А как тебя зовут?

– Софи Макспаррен.

Нил хотел бы узнать, что сталось с ее семьей, но в Шотландии сейчас лучше было об этом не спрашивать. Тем более у ребенка.

Софи села рядом с Нилом, но уже больше не заговаривала, а только внимательно его разглядывала. Ему хотелось обнять девочку, сказать ей что-нибудь ласковое, но он не имел на это права. Кто знает, может быть, при Куллодене он убил ее отца. Черт бы побрал все эти войны!

Когда Нил поспешно доел овсянку, к ним подошел Алекс.

Он опустился перед девочкой на колено и что-то ей сказал – что-то нежное и утешительное. И это человек, который хладнокровно собирался его убить!

Алекс показал Нилу уголок в дальнем конце пещеры, где он мог бы поспать, и увел девочку с собой. Нил закрыл глаза. Черт побери, он все-таки устал, а впереди снова долгая поездка. Сегодня вечером необходимо уехать.

Джэнет приближалась к замку Брэмур, испытывая противоречивые чувства. Сопровождающие, которых для нее Нил нанял в Эдинбурге, были вежливы и уважительны. Но когда они остановились на ночлег в той же гостинице, в которой они с Нилом ночевали на пути в Эдинбург, Джэнет пожалела об этом. Она слишком хорошо помнила каждый час этой поездки вдвоем и чувство дружеской поддержки, которое испытывала, хотя Нил тогда все больше молчал.

Как же она по нему скучала. Скучала по его рукам, которые так нежно обнимали ее, по его серьезным глазам, по его губам… Она ясно видела его лицо таким, каким оно было, когда он рассказывал о своей матери, и сердце ее разрывалось от боли.

И еще она очень соскучилась, просто невероятно соскучилась по детям. Ей поскорее хотелось взять на руки сына, спеть колыбельную девочкам. Ей так хотелось сжать их в объятиях, снова насладиться выражением счастья на их личиках!

И еще она мечтала увидеться с Алексом, прежде чем он покинет Шотландию и навсегда уйдет из ее жизни.

Сердце ее разрывалось на три части, но истинная правда заключалась в следующем: она должна быть с теми, кто не может себя защитить.

Они достигли Брэмура перед вечером. Не ожидая, когда сопровождающие помогут ей спешиться, Джэнет спрыгнула на землю и почти что бегом бросилась к входной двери. Она сама ее открыла, но тут неизвестно откуда явился Торкил. Его мрачное лицо немного просветлело при виде Джэнет.

– Как дети? – спросила она.

– Сияют как божий день, – улыбнулся он и, поколебавшись, добавил: – Приезжали какие-то всадники, сказали, что их послал ваш деверь. Они хотели забрать маленького лорда. – Он горделиво расправил плечи. – Но я нацелил на них свой мушкет, и юноша Кевин тоже. Ну и, конечно, те люди, которых маркиз здесь оставил, тоже взяли их на прицел.

Сердце у Джэнет едва не выпрыгнуло из груди. Она должна была бы этого ожидать. По крайней мере Нил этого ожидал.

– Благодарю тебя, – сказала Джэнет, коснувшись руки Торкила, а затем, повернувшись к сопровождающим, объяснила: – Эти люди меня охраняли. Маркиз обещал им за это двадцать фунтов, хорошее вино и вкусную еду.

Торкил кивнул:

– Девочки очень обрадуются, что вы приехали. А об этих джентльменах я позабочусь.

Джэнет повернулась к солдатам:

– Спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Один из них вспыхнул от удовольствия:

– Это была честь для нас – сопровождать вас, миледи!

Больше Джэнет уже не могла вытерпеть и взбежала по лестнице с торопливостью, не подобающей знатной даме. И прежде всего бросилась в детскую. Вся четверка была здесь. Колин на полу играл с Самсоном, Грэйс читала, две другие девочки рисовали, вымазавшись красками. При ее появлении все трое вскочили. Колин поднялся на ножки, держась за стол, постоял немного, а затем оттолкнулся от опоры, протянул к Джэнет обе ручонки и сделал к ней шаг. Джэнет подхватила его – иначе он бы упал – и крепко прижала к себе.

– Ах ты, мой малыш прекрасный! – воскликнула она прерывающимся голосом.

Сын сделал свой первый, неуверенный шаг! Первый, который она увидела. А может быть, он самый первый шаг сделал без нее? Как бы ей хотелось не пропустить ни одной вехи в его жизни!

Все еще крепко прижимая его к груди, Джэнет наклонилась, чтобы девочки могли ее тоже обнять и поцеловать. Как всегда, поцелуй Аннабеллы был самым мокрым и энергичным. Когда Джэнет стала их мачехой, именно Аннабелла первая – решительно, без всяких колебаний – поцеловала ее. Грэйс для подобного признания потребовалось больше времени, но сейчас и ее глаза сияли радостью при виде Джэнет.

– Там, на дворе, кое-что имеется специально для тебя, – улыбнулась Джэнет, положив руку на плечико Грэйс. Грэйс округлила глаза.

– Пони?!

– Да. Подарок от маркиза.

С минуту Грэйс стояла неподвижно, словно не верила своим ушам. Джэнет с грустью подумала, что от родного отца девочка подарков никогда не получала – Аласдэр всегда твердил, что у него нет денег на разные пустяки. А она сама могла подарить Грэйс только перешитое из старья платье и самодельную куклу.

– А нам можно покататься на пони? – спросила Аннабелла.

– Ну, мне кажется, пони Грэйс очень устала за дорогу, но мы можем сходить посмотреть на него.

И тут вдруг Клара, стоявшая за девочками, отрицательно покачала головой! Это было редкостью, чтобы няня Клара в чем-нибудь отказывала девочкам, и Джэнет, поколебавшись, сказала Грэйс:

– Нет, сначала разыщите Люси и скажите, что я приехала, хорошо? А потом я пойду посмотреть на пони вместе с вами. Грэйс была явно разочарована.

– Я сейчас к вам приду, – пообещала Джэнет.

Грэйс неохотно кивнула, взяла за руку Аннабеллу и пошла к двери. Рэйчел за ними. Клара закрыла за девочками дверь и тихо объяснила:

– В замок приезжали какие-то люди, чтобы забрать Колина. Сказали, что выполняют поручение его дяди. Но Торкил им этого не позволил. А потом Джеми видел, как эти люди шныряют по деревне. Теперь мы девочкам не разрешаем и шагу сделать одним.

Джэнет еще крепче прижала к себе Колина. Девочки в глазах Реджинальда ценности не представляли, но их можно было похитить, чтобы потом поторговаться с нею, заманить ее снова в Лохэн. Реджинальд знал, что она любит их не меньше, чем Колина. Неужели люди Реджинальда все еще где-то поблизости и надеются завладеть Колином? Джэнет погладила Клару по плечу.

– Спасибо тебе!

– Да они мне как родные, – засмущалась девушка.

– Мы будем очень осторожны, – заверила ее Джэнет.

Теперь она была очень рада, что не отправилась сопровождать Нила, а сразу вернулась в Брэмур. Конечно, хорошо бы, Нил тоже был сейчас в Брэмуре, но он позаботился о надежной охране для обитателей замка. Как бы то ни было, с Колина она не спустит глаз, пока Нил не вернется.

А когда же они вернутся в Лохэн? Ей что-то уже совсем не хотелось туда возвращаться… Но, как бы то ни было, Лохэн – наследственное владение, принадлежащее Колину, и она должна отстаивать и защищать его права, чего бы ей это ни стоило.

Все еще держа на руках непоседливого Колина, Джэнет спустилась в кухню, где девочки разговаривали с Люси. У всех троих в руках были морковки.

– Приятно видеть, что вы вернулись. – Люси присела в церемонном реверансе.

– Даже несмотря на то, что работы тебе прибавится? – поддразнила ее Джэнет.

– Да я тут просто не знала, чем заняться.

– А как же Кевин? Он тебе не помогал найти занятие?

– Ох, помогал, миледи… – И Люси покраснела до корней волос.

– Спасибо тебе, что ты так усердно помогала Трильби и Кларе приглядывать за детьми. Я всем вам привезла конфет.

– О, миледи! – Люси широко ухмыльнулась.

Все так же, с Колином на руках, Джэнет вывела девочек во двор. Не то Джеми, не то Кевин уже отвели пони в конюшню, и они все пошли туда. Кевин успел расседлать ее кобылку, лошади сопровождавших ее солдат тоже уже отдыхали в стойлах. Эти двое, Кевин и Джеми, явно подружились, им хорошо работалось вместе.

Грэйс подошла к пони и погладила его по бархатистой шее, а Рэйчел и Аннабелла громко восторгались новой лошадкой, которая, казалось, понимала, что находится в центре всеобщего внимания, и кокетливо на них поглядывала. Сияющая Грэйс протянула пони морковку, тот захрустел ею, а потом шумно фыркнул, мазнув губами по пальцам девочки. И Грэйс весело засмеялась, отчего сердце у Джэнет невольно сжалось: это было большой редкостью, чтобы Грэйс так беззаботно веселилась.

Кевин приветствовал Джэнет улыбкой до ушей.

– А милорд не приехал? – спросил он.

– Нет, – огорченно ответила Джэнет, отметив про себя, что у Нила появился еще один друг. – Он приедет через несколько дней. Дай моей кобылке побольше овса, когда она остынет. И другим тоже.

– А ваша охрана надолго останется?

– Нет, они завтра уедут, а ночевать будут в главном зале. Девочки подошли каждая к своей лошадке, и Джэнет тихо спросила:

– Как ты считаешь, нам нужна дополнительная охрана? Кевин, по-видимому, был очень польщен, что его мнением интересуются.

– Нет, миледи. Мы сами сумеем защитить Брэмур, но я на вашем месте не ездил бы на прогулки без сопровождения.

Джэнет кивнула. Она очень хорошо помнила, что подпругу могут перерезать. Но, кроме того, она больше не собиралась оставлять детей одних, даже совсем ненадолго. Нил был прав. Как могла она столь небрежно относиться к его предупреждению?

Подбежала Аннабелла:

– А можно мне покататься? Кевин сказал, что когда ты приедешь, то будет можно.

– Прекрасная мысль, – весело отвечала Джэнет, – но только во дворе. Пони Грэйс, наверное, устал от дальней дороги.

– Я могу и подождать, – пробормотала Грэйс, но в глазах ее вспыхнуло разочарование.

– Ну, круг-другой на площадке ему по силам. Джэнет подсадила Аннабеллу, Кевин помог сесть на пони Грэйс, потом Рэйчел. Все трое выехали на площадку для моциона. Лицо Грэйс сияло от счастья, и Джэнет мысленно благословила Нила за то, что он не забыл о своем обещании и нашел время его исполнить. Она ведь знала, как он торопился отправиться в путь из-за неотложных дел и тем не менее сдержал обещание, данное маленькой девочке.

Да, он был из тех людей, из тех мужчин, которые всегда держат обещания. Теперь она могла это сказать с уверенностью, хотя было больно вспоминать о том, что он ей рассказал. Какая решимость и вместе с тем беззащитность перед волей судьбы сквозили в его взгляде, когда он сказал, что любит ее, но жениться на ней никогда не сможет!

А вдруг он все-таки ошибается, и сумасшествие вовсе не является его наследственной болезнью? От слуг Джэнет уже успела узнать, что старый маркиз был жестоким и эгоистичным человеком. Он, и минуты не колеблясь, разрушил бы счастье своего племянника, только бы его сын Дональд не лишился приданого Джэнет Лесли. Он ведь не подозревал, что она решила отказать Дональду и что отец не стал бы противиться ее выбору.

Любовно глядя на дочерей, сжимая в объятиях сына, Джэнет решила получше узнать все относящееся к родословной Нила. Должен ведь кто-то знать об этом досконально! И начнет она сегодня же вечером – поговорит обо всем с Торкилом. Окрыленная надеждой, Джэнет почувствовала, как у нее словно камень упал с души, и она радостно улыбнулась в ответ своим девочкам.

Нил сидел за столиком в таверне «Пеликан», вертя в руках уже шестой стакан эля. А может, и седьмой. Бог свидетель, он уже провел здесь достаточно времени, чтобы прикончить все здешние, довольно скромные, запасы напитков! Он с самого начала спросил коньяк, но ему было сказано, что коньяка сейчас нет, однако при этом намекнули на возможность угоститься им в недалеком будущем.

Одного намека Нилу было достаточно – человек из Эдинбурга не обманул. С другой стороны, тот знал, что его ждет солидное вознаграждение, если его информация окажется точной.

Да, денег он в последнее время тратит безбожно много, швыряет их налево и направо, чего прежде за ним никогда не водилось. Даже став хозяином огромных земельных владений, Нил тратил с пользой каждый пенс – только на самое необходимое для хозяйства, да и то старался быть как можно экономнее. Деньги слишком дорого ему достались. Он никогда и вообразить не мог, что будет швыряться ими. А теперь он платил огромные деньги за нужные сведения, купил трех пони, нанял охранников, дал солидную сумму Алексу на его сирот и еще готовился заплатить кучу денег за их бегство во Францию. Может быть, он уже сошел с ума? А может, впервые за все время жизнь для него обретает смысл?..