Текст книги "Алмазный король"
Автор книги: Патриция Поттер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)
Патриция Поттер
Алмазный король
Пролог
Шотландия, 1747 год
Алекс Лесли изо всех сил погонял лошадь, и все же небольшая кавалькада, которую он возглавлял, двигалась слишком медленно. В иных обстоятельствах Алекс помчался бы вперед, как ветер, но что он мог поделать, имея на руках десятерых ребятишек в возрасте от пяти до двенадцати лет, при том, что лошадей было всего пять, да и те едва не падали от усталости?
А ведь солдаты герцога Камберлендского, прозванного якобитами Мясником за жестокость, с которой он расправлялся с отпрысками даже самых знатных родов Шотландии, рыскали совсем рядом. Алекс убедился в этом, когда ненадолго оставил своих подопечных и осторожно вернулся назад: небольшой патрульный отряд англичан крутился вокруг, выискивая тропу, по которой ушли беглецы. Скоро солдаты возьмут след, кликнут подмогу и бросятся в погоню…
Увы, помешать им Алекс не в силах, ему оставалось только торопить ребят. При этом он прекрасно понимал, что спасти их может лишь чудо, ведь шансов вовремя добраться до побережья, куда в урочный час за ними придет шхуна французских контрабандистов, почти нет. Но если беглецам повезет, контрабандисты переправят их в безопасное место – во Францию.
Алекс скрипнул зубами – проклятие, меньше всего на свете он хотел оказаться за пределами Шотландии! Если бы он мог, то остался бы здесь, на своей многострадальной родине, чтобы мстить англичанам, безжалостно истреблявшим горцев целыми семьями. К сожалению, он не вправе распоряжаться собой, ведь теперь на нем лежит ответственность за будущее осиротевших из-за этой бойни детей…
Какая ирония судьбы! Алекс Лесли, отважный искатель приключений, страстный поклонник женской красоты и большой любитель веселых застолий, всегда всеми силами старался избежать какой бы то ни было ответственности. К несчастью, эта привольная жизнь кончилась два года назад – всего два года, а кажется, что с той поры прошла целая вечность…
И вот теперь отнюдь не по своей воле, а в силу обстоятельств Алекс вынужден опекать несчастных сирот, хотя более неподходящего для этой роли человека даже трудно себе представить. Но что поделать – бедняжки сами пошли за ним, как дети из сказки, зачарованные звуками колдовской дудочки Крысолова. Разумеется, Алекс не мог их бросить – на милость герцога Камберлендского, родственника английского короля, рассчитывать не приходилось. «Ну ничего, ваша светлость, дайте мне только доставить ребят во Францию, – подумал Алекс, – а потом я вернусь и заставлю вас заплатить за все ваши преступления!»
Смеркалось, по земле поползла густая белая дымка, при виде которой у лорда Лесли горестно сжалось сердце. Вообще-то он любил родные туманы, не раз помогавшие ему уходить от англичан, но сейчас эта сырая мгла была совсем некстати – у замерзших детей и так зуб на зуб не попадал, а завернутый в тонкое одеяло малыш, которого Алекс посадил перед собой в седло, дрожал от холода всем своим худеньким тельцем.
Но ребенок не плакал, и это больше всего угнетало Алекса. «Наверное, у бедняжки просто не осталось слез, – решил он, – ведь у него на глазах англичане убили мать. Стойкий маленький солдатик, вот он кто, этот малыш».
На долю других подопечных Алекса выпали не менее страшные испытания. Неудивительно, что они были самыми молчаливыми детьми на свете, которые никогда не болтали, не смеялись и не играли. Более того, Алекс ни разу не слышал, чтобы они плакали или жаловались. Наверное, они разучились вести себя, как обычные дети.
Алекс надеялся, что не навсегда. Больше всего на свете ему хотелось защитить своих обездоленных подопечных, дать им покой и надежный кров, чтобы они вновь обрели способность смеяться. «Новая семья – вот что вернет сиротам украденное детство», – считал он.
Но это потом, а пока надо постараться уйти от погони и к полуночи во что бы то ни стало добраться до побережья, чтобы не упустить шхуну, а с ней и свой последний шанс на спасение. Значит, никаких привалов, хотя, видит бог, после целого дня трудного пути по горам дети очень нуждались в отдыхе.
Стараясь избежать встречи с английскими патрулями, Алекс вел свой маленький отряд подальше от дорог по тайным охотничьим тропам, часто едва заметным среди густо разросшегося леса; пробираясь через него, и люди, и лошади совсем вымотались.
Следом за Алексом ехал самый старший, Робин, с одним из малышей; за ним – Ивен и Кольм; на четвертой – одиннадцатилетняя Мэг с тремя младшими товарищами по несчастью, а завершал процессию Берк, слуга и помощник Алекса в воровских делах, который взял на себя заботу о последней подопечной – пятилетней девчушке, чья мать месяц назад, не вынеся голода и холода, заболела и умерла, оставив свое дитя на руках у Алекса и Берка.
К удивлению хозяина, Берк, закоренелый преступник и безжалостный убийца, отнесся к сиротам по-доброму. Впрочем, преступником он, как и сам Алекс, стал после кровавой бойни при Каллодене, развязанной Мясником. Что руководило Алексом? Жажда мести за соотечественников, которых безвинно сгубил Камберленд. Берк же просто любил риск и плевал на закон.
Но во всем, что касалось детей, Берк был сама добродетель. И дети его полюбили, хотя Алекс не мог понять, за что.
Словно почувствовав, что хозяин думает о нем, Берк подъехал поближе.
– Скоро перевал, милорд, – сказал он. – Как бы нам не попасть там в засаду. Я разведаю, ладно? А вы пока позаботьтесь о малышке и подержите моего коня – как вам известно, наездник я неважный, так что я лучше пешком. – И Берк мрачно ухмыльнулся.
Кивнув, Алекс остановился и спешился, потом посадил рядом со своим маленьким спутником девочку, которую вез Берк, и взял поводья обеих лошадей: пусть хоть немного отдохнут от своего тяжелого груза.
Если удастся вернуть их Нилу Форбсу, то бедным животным будет обеспечен отличный уход. Нил умелый хозяин и прекрасный муж – как он заботится о своей жене, которая приходится ему, Алексу, сестрой! Вообще-то более неподходящей пары, чем она, истинная Лесли, и проклятый соотечественниками отступник Форбс, трудно представить, но этот отступник, как ни крути, спас жизнь и жене, и ее брату, и его подопечным. Алекс испытывал к Нилу чувство глубокой благодарности за спасение сестры и детей, но никак не за свое: на собственную жизнь ему было наплевать.
Наблюдая, как рослая фигура Берка бесшумно скрылась в наплывавшем тумане, Алекс еще раз подивился природной ловкости своего спутника, впрочем, бесследно исчезавшей, стоило только Берку сесть в седло.
Потянулись томительные минуты ожидания. Алекс стиснул зубы – время поджимало, но ехать дальше было опасно, ведь некоторые из его юных спутников принадлежат к кланам, объявленным англичанами вне закона, и встреча на перевале с патрулем не сулит этим детям ничего хорошего, как, впрочем, и остальным членам их маленького отряда.
Быстро темнело. Скоро, совсем скоро к берегу подойдет французская шхуна, чтобы забрать беглецов, она не станет ждать!
Внезапно ночную тишину разорвало несколько выстрелов. Дети поспешно спрятались за ближайшими деревьями, и старшие зажали ладошками лошадиные морды, шепотом уговаривая испуганных животных успокоиться.
– Оставайтесь здесь! – вполголоса приказал Алекс, передавая поводья Робину. – Если я не вернусь, постарайтесь добраться до нашей пещеры, переждите там несколько дней и отправьте Мэг в Бремур, это в двух днях пути на восток. Там вам помогут.
Но едва Алекс шагнул вперед, как со стороны перевала раздался знакомый свист – так свистеть мог только один Берк. Слава богу, он жив, значит, путь свободен! Знаком приказав Робину позвать остальных, Алекс двинулся вперед, ведя за собой двух лошадей, свою и Берка.
Через несколько минут кавалькада миновала два неподвижных тела, распростертых на земле у костра – он шипел и сыпал искрами, потому что один из убитых, падая, порвал самодельный экран, защищавший пламя от ветра и влаги. Чуть поодаль лежали еще два человека, один из которых, по-видимому только раненый, застонал. Алекс остановился, раздумывая, что предпринять, Берк же вытащил из-за пояса кинжал и направился к раненому с явным намерением его добить.
– Не надо, – приказал Алекс. – Просто свяжи его.
Разумеется, им двигало не сострадание к англичанину, он жалел детей – хватит с них насилия, они и так видели слишком много крови. Берк, недовольно скривившись, все же подчинился. Отрезав от солдатских панталон два длинных лоскута, он крепко связал ими англичанина. Алекс нашел брошенный солдатами фонарь, – к счастью, он не погас, – и маленькая процессия продолжила путь. Берк сожалел, что не смог избавить детей от этого кровавого зрелища, но ему просто не хватило времени спрятать трупы.
Теперь тропа шла под уклон. Сколько времени осталось до прибытия шхуны? Похоже, никак не больше четырех часов. Надо было поторапливаться. Алекс прибавил шагу, и тотчас рана на ноге отозвалась привычной тупой болью. Конечно, ему лучше поберечься и снова сесть в седло, но если, не дай бог, измученная долгим переходом лошадь не выдержит, где взять другую? Замены не найдешь до самого побережья.
Бледная луна утонула в плотной пелене облаков и тумана, и только тусклый колеблющийся свет фонаря едва освещал убегавшую во мрак тропинку. Алекс тихо выругался – с больной ногой спускаться с горы в такой темноте было очень трудно. Стараясь не думать о боли, он стал смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть.
Дорога вниз заняла около часа. Оказавшись у подножия, Алекс огляделся – слава богу, горы остались позади, дальше беглецов ждала безлесная холмистая местность, пересечь которую не составит особого труда, к тому же среди холмов проще обойти английский патруль.
Одно плохо – мучительно ныла нога, некогда задетая мушкетной пулей. Впрочем, он сам виноват: не довел до конца лечение. Все бы ничего, обычно давняя рана не напоминала о себе, если Алексу не приходилось много ходить, но сейчас она отдавала болью при каждом шаге.
А ведь когда-то он с легкостью мог пройти миль десять кряду… При мысли об этом у Алекса перехватило горло – как странно устроен человек: он ценит только то, что теряет…
– Вам лучше ехать верхом, милорд, – заметил поравнявшийся с Алексом Берк. – Вы же не хотите, чтобы из-за вас мы опоздали?
Алекс кивнул – разумеется, он не собирался рисковать всем из-за глупой гордости – и рывком вскочил на лошадь. Берк же побежал вперед – разведать дорогу.
Через три часа они благополучно достигли побережья и в назначенном месте встретились с контрабандистами. Алекса и Берка обыскали, забрав кошелек с золотыми монетами, подаренный Алексу маркизом Бремуром. Это не слишком огорчило лорда Лесли, потому что часть денег он предусмотрительно зашил под подкладку камзола.
Сквозь дымку тумана над морем блеснул луч фонаря, и контрабандисты тотчас подали ответный сигнал. Алекс прижал к себе малышку Елизавету и Патрика Маклеода, некогда наследника предводителя могучего клана, а теперь несчастного сироту, вынужденного искать пристанища за границей. Берк взял на руки еще одного ребенка, а остальные семеро сбились в кучку рядом.
Из клубившегося над водой тумана вынырнул большой баркас и заскользил к поджидавшим беглецам. Одновременно с его появлением со стороны холмов послышались яростные крики, с каждым мгновением становившиеся все громче. Незнакомцы, обступившие беглецов, моментально растворились в темноте, а Берк с Алексом и их подопечные прыгнули в холодную воду и устремились к быстро приближавшемуся баркасу.
Позади прогремел выстрел, потом еще один.
Баркас подошел вплотную к беглецам, и кто-то из детей не выдержал, вскрикнул от страха и нетерпения. Навстречу потянулись мускулистые руки гребцов, и взрослые принялись передавать им детей. Когда все подопечные заняли места в баркасе, настал черед Алекса и Берка: тяжело перевалившись через борт, они тоже оказались в спасительной лодке.
В тот же миг гребцы взмахнули веслами, и баркас понесся прочь от берега. Воздух тотчас огласился гневными воплями и ругательствами, но вскоре все стихло, и спасенных, и их спасителей со всех сторон окутала густая мгла.
Неожиданно Алекс уловил едва слышное всхлипывание. Он тревожно огляделся – плакала малышка Елизавета. На ее мокром от воды платьице расплылось темное пятно. Бедняжка ранена!
– Потерпи, детка, – ласково проговорил Алекс, с замирающим от жалости сердцем ощупывая и перевязывая рану. – Клянусь, все будет хорошо, – добавил он, ободряя не столько девочку, сколько самого себя. В мозгу у него билась лишь одна мысль: «Только бы у французов на шхуне был хирург!»
Малышка перестала плакать и прильнула к Алексу – она ему поверила.
И эта вера камнем легла ему на сердце, ведь он считал себя недостойным этого чистого чувства, по крайней мере сейчас, когда собирался осуществить кое-какие планы. Но, несмотря на все сомнения, Алекс прижал к себе хрупкое тельце девочки, готовый защищать сироту, чего бы ему это ни стоило.
1
Шотландия, 1748 год
Дженет Кемпбелл перевела взгляд на письмо, которое держала в руке.
– Это решит нашу проблему, – сказал ее отец.
– Мою проблему, – поправила она.
– Нет, нашу, – не согласился отец. – Мы ведь тебе не чужие, и подозрение в колдовстве легло на всю семью.
– Он знает об этом? – спросила девушка, касаясь родимого пятна на своем предплечье, прикрытом длинной плотной перчаткой. Из-за этого пятна она практически никогда не снимала перчатки.
– Да.
– И все же делает мне предложение?
– Он доброго нрава и из хорошей семьи, Дженна. – Отец не смотрел на нее, вертя в пальцах гусиное перо. – Вдовец, он из-за детей не может покинуть сейчас Барбадос, чтобы найти себе новую жену на родине, но его детям нужна мать.
– Короче, он в таком же трудном положении, что и вы, отец, – ответила она сухо.
– И ты тоже, Дженна. Подумай сама: тебе уже двадцать пять, а ты все еще не замужем, и здесь, в Шотландии, шансов на семейное счастье у тебя нет.
У Дженет горестно сжалось сердце – как жесток с ней отец! Впрочем, она никогда не чувствовала себя своей в отчем доме, напротив, родные чуть ли не с самого рождения давали ей понять, что считают ее тяжким бременем, нет, хуже, позором семьи, ведь на ее теле была «дьявольская отметина». Как отнесется к такой невесте заокеанский жених? Не станет ли она позором и для него? Предупредил ли его отец об этом ее недостатке?
Но что может быть хуже этого холодного дома и родных, принявших сторону захватчиков, которые расправляются с шотландцами с поистине варварской жестокостью? Разумеется, до Дженет дошли ужасные слухи о битве при Каллодене и резне, устроенной после нее англичанами, которые не щадили никого – на раненых мужчин, ни женщин, ни детей. Говорят, английские офицеры смеялись, делясь друг с другом леденящими кровь подробностями…
– Значит, вы предложили ему мою руку без моего согласия? – не удержалась от последней колкости девушка, прекрасно понимая, что волю отца лучше выполнить.
– Я был уверен, что ты обрадуешься долгожданному замужеству.
– А мой жених знает, что меня считают старой девой и «синим чулком»?
– Все в твоих руках, Дженна. Мы ведь понимаем, почему ты предпочитаешь чахнуть над этими проклятыми книгами и портить себе глаза.
– Что, если я откажусь?
– Тогда тебе придется покинуть наш дом.
– Мама тоже так считает?
– Да.
У Дженны снова заныло сердце от тоски и безысходности. Отец с матерью ни разу за всю жизнь не приласкали ее, а сестры в детстве жестоко издевались над «меченой», потом, повзрослев, принялись изводить ее жалобами, что она испортила им жизнь, поскольку с такой родственницей у них не было шансов выгодно выйти замуж: считалось, что у «меченой» дурная кровь, и возможные женихи боялись перенести проклятие на себя и своих будущих детей.
Барбадос… Девушка знала, что это остров в Карибском море и что английское правительство отправляло туда пленных якобитов в рабство на плантации…
Для нее уехать на Барбадос значило покинуть опостылевший дом, убежать от ненависти, которой окружили Кемпбеллов горские кланы, даже те, что поддержали англичан при Каллодене: никто из них не забыл убийство Макдональдов в Гленко, хоть с той поры и прошло немало времени.
Дженет прогнала недобрые мысли о родных, хоть они и плохо к ней относились. От обиды ей хотелось заплакать, но она сдержалась: отец не должен почувствовать, как ей больно. Похоже, предложение уехать на Барбадос не лишено смысла – там ее ждет новая жизнь, собственная семья… Единственное «но»: если отец обманул ее, говоря, что сообщил жениху о родимом пятне, то не исключено, что, приехав бог знает в какую даль, она опять будет отвергнута… Хватит ли у нее сил, чтобы пережить этот удар?
И все же другого шанса у нее может не быть: в родных местах женихов не прельщало даже огромное приданое, которое давали за Дженет, уж очень они боялись, что у детей, которых она родит, тоже будет «дьяволова отметка».
«Что ж, – подумала девушка, – если достопочтенный Дэвид Мюррей меня отвергнет, я наверняка смогу получить место гувернантки. В колониях, похоже, большая нехватка женщин, если мистер Мюррей готов жениться неизвестно на ком. Значит, там должен быть спрос и на гувернанток».
Она подняла глаза на отца и сказала:
– Я согласна.
Как всегда, она надеялась заметить хоть какой-то знак одобрения с его стороны и, как всегда, ошиблась – во взгляде отца читалось только облегчение.
– Я напишу твоему жениху и сделаю необходимые распоряжения, – ответил он. – На подготовку к твоему отъезду уйдет не меньше трех месяцев. Корабль на Барбадос отплывает из Лондона.
Девушку охватили противоречивые чувства: печаль – оттого, что никто в родном доме не пожалеет о разлуке с ней, и нетерпение – это было первое в ее скучной, однообразной жизни приключение, да какое – путешествие за океан! В книгах ей часто встречались описания путешествий в заморские страны, и она жаждала посмотреть мир. Но она не смела и надеяться на нечто подобное, потому что из-за «метки» ее не брали даже в Эдинбург, хотя сестры в поисках женихов ездили туда не раз.
И вот теперь Дженет увидит и Эдинбург, и Лондон, и океан, и кто знает, может быть, если господь будет милостив к ней, в конце этого путешествия она обретет душевный покой и доброго мужа.
Франция, Париж
Алексу повезло – ему удалось без особого труда подыскать почти всем сиротам приемных родителей. Без постоянной крыши над головой остались только старшие дети, Мэг и Робин, да и то лишь потому, что отвергли опекунов, которые согласились их принять. В Париже собралось большое якобитское землячество, и единомышленники охотно пошли Алексу навстречу, предложив кров несчастным сиротам, но одиннадцатилетняя Мэг и двенадцатилетний Робин, которые видели своими глазами гибель родных от рук безжалостных убийц, а потом в течение восемнадцати месяцев умудрялись уходить от английской погони, мужественно снося все лишения, голод и холод, отказались покидать своих защитников: они доверяли только Алексу и Берку.
Дети так и заявили Алексу и, как ни пытался он их переубедить, ничего не хотели слушать. Он отвез было Мэг и Робина во временное пристанище – дом одного французского аристократа, отца троих детей, но оба упрямца без промедления сбежали и снова оказались у дверей Алекса.
Увидев их лукавые мордашки, Алекс вздохнул и дал себе слово найти для них опекунов во что бы то ни стало. Но в глубине душе он был даже рад, что они вернулись, ведь за долгие месяцы, что Алекс спасал и защищал детей, он очень привязался к ним, хотя ему казалось, что его ожесточенное страданиями сердце давно окаменело. Он не чувствовал одиночества, пока рядом были маленькие спутники. Они в нем нуждались – чем не повод жить дальше? Теперь же придется искать новый…
Алекс взглянул на себя в зеркало, висевшее на стене, – глубокий шрам рассекал правую щеку, приподнимая уголок рта, словно с его лица не сходила ухмылка, из-за которой мужчины смотрели на Алекса с удивлением, а женщины – либо со страхом, либо с похотливым интересом. Последнее особенно раздражало Алекса, еще помнившего времена, когда женщины встречали его совсем другими взглядами – восторженными и многообещающими.
Тогда у него не было недостатка в любовницах, а незадолго до Каллоденской резни он даже начал подумывать о женитьбе. Где нынче его нареченная, красавица Мэри Фергюссон, да и жива ли она? Алекс этого не знал, как не знал и того, где будет теперь его дом и что его ждет в будущем. Впрочем, на милость судьбы ему, нищему, рассчитывать не приходилось. А ведь были времена, когда он, разряженный по последней моде, не моргнув глазом, просаживал в карты огромные деньги. Увы, все в прошлом, теперь каждый грош на счету.
Блестящий лорд Алекс Лесли, мот, гуляка и любимец женщин, превратился в жалкого бродягу без титула, будущего и даже без имени – узнай англичане, что он не только остался в живых, но и долгое время нападал на их обозы и заставы, они бы выместили свою злобу на близких ему людях: сестре и маркизе Брему-ре, который неожиданно для Алекса в трудную минуту пришел ему на помощь. Вот почему Алекс взял себе другое имя – Уилл Мэлфор. Хотя кое-кто из живших в Париже беженцев знал, кто он на самом деле, или догадывался, что под личиной простолюдина Мэлфора скрывается высокородный вельможа, тем не менее никто не задавал лишних вопросов. Спасенные дети рассказали, как он много месяцев водил англичан за нос, уходя от погони, и этого оказалось достаточно, чтобы земляки, сами несчастные беженцы, сразу приняли Алекса. В шотландском землячестве даже прошел слух, что он и есть знаменитый разбойник Черный Валет, задавший жару англичанам.
Алекса реакция соотечественников на его появление совершенно не волновала, он хотел одного: избавиться от груза ответственности за детей и мстить ненавистным захватчикам, разорившим его страну. Разумеется, предстоящая борьба требовала денег, а чтобы их добыть, все средства хороши. Но он связан по рукам и ногам, пока не все дети обрели семью…
Что делать? Пожалуй, неплохо было бы разложить пасьянс, это поможет сосредоточиться… Алекс вытащил колоду карт, которую таскал с собой во время скитаний по Шотландии, и сел за стол. Он взял первую карту – пикового валета – подумал немного, порылся в колоде и вытащил вторую – червовую даму.
Эти карты вновь пробудили в нем воспоминания о семье и родине – образ легендарного Черного Валета помог ему спастись, облегчив побег из Шотландии; что же касается червовой дамы, то так называл его сестру ее муж, которого Алекс когда-то презирал и ненавидел, а сейчас от всей души уважал. Ничто не помешало супругам глубоко и верно любить друг друга – ни принадлежность к враждующим сторонам, ни последствия резни при Каллодене. Алекс стиснул зубы – сам он никогда не забудет пережитого тогда ужаса и не простит англичанам безвинно пролитой крови.
Стук в дверь прервал его мрачные размышления.
Берк тотчас поднялся со своего места и направился к двери. Он неплохо справлялся с обязанностями дворецкого, камердинера и телохранителя, хотя и не обладал необходимой для слуги внешностью. «На вид настоящий разбойник, – подумал Алекс, провожая его взглядом, – но человек верный».
Когда Берк открыл дверь, на пороге стоял господин лет тридцати пяти, в парике, одетый по последней моде. Алекс тотчас узнал непрошеного гостя – это был граф Этьен де Рошмон, игрок, по слухам, выигравший и снова спустивший за игорным столом не одно состояние. Шотландец видел его на званом вечере, устроенном одним из друзей принца Чарльза, который несколько месяцев скрывался на одном из островов и лишь недавно вернулся в Париж.
– Месье Мэлфор? – спросил граф.
– Да, – кивнул Алекс. – Пожалуйста, входите. Надеюсь, вас не смутит скромность моего жилища.
Губы графа сложились в благожелательную улыбку. Он вошел, снял перчатки, открыв белые холеные руки, и с интересом оглядел нищенскую обстановку. Его взгляд на мгновение задержался на Берке, который рядом с этим щеголем сильнее обычного походил на бандита с большой дороги.
– Вы позволите предложить вам немного бренди, ваша светлость? – спросил Алекс, когда граф представился. – Смею вас заверить, оно весьма недурное – мне подарил его один капитан.
– Он случайно не контрабандист?
Алекс не ответил, только неопределенно пожал плечами.
– Мне говорили, вы и сами когда-то водили корабли, – продолжал Рошмон. – Это правда?
– Да. Моя семья владела частью большой судоходной компании, и отец, желая проверить честность компаньонов, приобщил меня к морскому делу. К его досаде, я увлекся морем…
– Куда вы плавали?
– В Филадельфию, это в Виргинии.
– А в Карибском море бывали?
– Да, но не капитаном, а первым помощником.
– Сколько лет вы ходили в море? – поинтересовался граф.
– Один год в качестве представителя владельцев, два – как первый помощник и три – уже капитаном.
– Вам доводилось стрелять по другому кораблю?
– Нет, но я умею обращаться с пушкой, – ответил Алекс. Во взгляде Рошмона промелькнуло разочарование.
– Впрочем, это не так важно, найти опытных людей не проблема… – пробормотал он.
– Что вы имеете в виду? – не понял Алекс.
– Известно ли вам что-либо о каперстве, месье? – не отвечая на его вопрос, спросил граф.
– Что это очень опасное занятие, – сухо заметил Алекс. – Как только враждующие страны подпишут мирный договор, капера могут счесть пиратом, даже если он еще не знает о заключении мира.
– А я-то надеялся, что вас не заботят подобные проблемы, – усмехнулся граф.
– Но почему вы заговорили о каперстве? – спросил Алекс, предпочитая разыгрывать неведение, хотя он уже догадался, куда клонит гость, и его сердце радостно билось в предвкушении грядущих перемен.
– Я слышал, что вы честный и отважный человек, – продолжал Рошмон. – Но, говоря по правде, чаще вас называют безрассудным.
– Я сумел уйти от англичан, что правда, то правда, – сухо ответил Алекс. – Называйте это как хотите. Что до чести, то ее у меня давно нет: я потерял ее в битве при Каллодене.
– Камберленд больше года охотился за вами, мистер Мэлфор, а вы все-таки ускользнули от него – это дорого стоит.
– Лес – не море, – бросил Алекс. – В море уйти от преследования гораздо труднее. Граф кивнул.
– Понимаете, мне очень нужны деньги, – без экивоков признался он, – а каперство – самый быстрый способ их добыть… – Он окинул Алекса многозначительным взглядом и добавил: – У меня есть корабль, но нет капитана.
– А почему бы вам самому не стать им?
– О, я совсем не моряк по натуре, к тому же мне не хотелось заниматься каперством лично, – улыбнулся Рошмон. – Франция и Англия могут со дня на день подписать мирный договор, и мне бы не хотелось покидать родную страну, если все откроется. Вы – совсем другое дело: вы оказались на чужбине, к тому же, очевидно, нуждаетесь в деньгах; кроме того, как мне кажется, вы бы не отказали себе в удовольствии встретиться с англичанами, скажем так, на более или менее равных условиях.
Откровенность графа обезоруживала, но Алекс подозревал, что его гость именно на это и рассчитывал.
– А как мы будем делить добычу? – спросил шотландец.
– Сорок процентов вам, сорок мне, – поспешно ответил граф, – а оставшиеся двадцать – французскому правительству. Ваша доля включает в себя жалованье экипажа.
– Вооружение?
– Соответствующее задаче.
– Я бы хотел осмотреть корабль, – заметил Алекс. – А как насчет экипажа?
– Вы можете сами его подобрать. В Гавре найдется немало шотландских и французских матросов, которых обрадует возможность хорошо заработать. Самое главное – отобрать из них настоящих моряков, на которых можно положиться.
– А припасы? – уточнил Алекс. – Их оплатите вы?
– Разумеется, месье. Значит, вы принимаете мое предложение?
– Да. Мне терять нечего.
– Нам всем есть что терять, месье. Жизнь, например. Она бесценна…
Алекс мог бы поспорить с гостем на эту философскую тему, но ему не хотелось затягивать разговор.
– И потом, мне кажется, что, кроме меня, у вас просто нет никого на примете, – добавил он.
– Вы правы, – снова улыбнулся Рошмон.
– Я могу вам доверять?
– Расспросите обо мне у своих друзей, – пожал плечами француз.
– У меня нет друзей, граф.
– Тогда земляков, и они скажут, что, несмотря на постоянную нужду в деньгах, я всегда плачу свои долги.
– Если вы постоянно нуждаетесь в деньгах, откуда у вас корабль?
– Я выиграл его в карты, – усмехнулся граф.
– Вы можете его продать, месье.
– Да, но сейчас, когда война близится к концу, цены на морские суда упали, так что я вряд ли смогу выручить хорошие деньги, тогда как каперство принесет гораздо больше.
«Корабль наверняка нуждается в ремонте», – подумал Алекс, а вслух сказал:
– Ремонт тоже за ваш счет, месье де Рошмон.
– Ну, насколько мне позволят средства… – снова пожал плечами граф.
«То есть ремонт будет самый скромный», – догадался шотландец. И все же предложение Рошмона казалось очень привлекательным, ведь, помимо средств к существованию, оно давало возможность хотя бы отчасти отомстить англичанам за пережитые страдания.
Да, похоже, граф обратился по адресу. Разве может он, Алекс Лесли, безвестный беглец с изуродованным лицом, с израненной ногой, без семьи и друзей, объявленный на родине предателем, отвергнуть такое предложение? Тем не менее осторожность не помешает…
– Я дам окончательный ответ, когда увижу корабль, – решил Алекс.
– Спасибо, месье Мэлфор, – расплылся в довольной улыбке француз. – Или лучше сказать «милорд»?
– Просто Уилл, – поправил его Алекс. – Если я приму ваше предложение, то мы подпишем надлежащим образом оформленный контракт. Кроме того, я хочу получить официальное каперское свидетельство.
– О, с этим проблем не будет! – махнул рукой граф. – Французское правительство не очень-то жалует англичан, которые норовят захватить наши американские колонии, да и двадцать процентов от добычи – хороший куш, не лишний в государственной казне. – Он поколебался и добавил: – И, пожалуйста, зовите меня просто Этьен.
– Как тебе предложение графа? – повернулся Алекс к Берку, когда француз ушел.
– Терпеть не могу моря, – буркнул тот с самым мрачным видом.
– Лошадей ты тоже терпеть не можешь, однако же проехал верхом через все Нагорье, и ничего.
– Скажете тоже! – хмыкнул Берк. – Что мне оставалось делать, ваша милость…
Он осекся и испуганно покосился на Алекса.
– Но ты пойдешь со мной в плавание? – не отставал тот.
– Да уж не брошу вас, – буркнул Берк.
– Значит, один матрос у меня уже есть, – весело заметил Алекс. У него было легко на душе – впервые за много месяцев он вновь почувствовал себя хозяином своей судьбы, хотя от затеи графа попахивало откровенной авантюрой. Хватит ли у Рошмона средств на снаряжение похода на должном уровне? Плавание с неопытной командой, слабым вооружением и скудными припасами могло закончиться полной катастрофой.
