Текст книги "Замужем за незнакомцем"
Автор книги: Патриция Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Глава десятая
Когда они добрались до дома Эммы и вышли из машины, их окружили репортеры.
– Эмма, что случилось? – крикнул один из журналистов.
– Он снова напал? – крикнул другой.
– Как вы себя чувствуете?
– Оставьте ее в покое! – крикнула Стефани. Полицейский, который их сопровождал, раскинул руки, чтобы отодвинуть толпу.
Когда они вошли, Стефани закрыла дверь и привалилась к ней спиной.
– Господи! Эмма, это настоящий сумасшедший дом.
– Ты держалась великолепно, – похвалила ее Эмма.
Обе улыбнулись и вдруг расхохотались. Веселиться было особенно нечему, но им была необходима разрядка.
– Может, расскажете, что вас так насмешило?
Эмма отскочила в сторону, Стефани вскрикнула. В дверях гостиной стоял отчим Эммы.
– Как ты сюда попал?
– Твоя мать дала мне ключ, – невозмутимо ответил Рори.
– И ты запросто явился сюда, без предупреждения? – возмутилась Эмма.
Рори молча развернулся, прошел в гостиную и спокойно сел в кресло. Эмма недоуменно покачала головой.
– Пойду сделаю чай, – сказала Стефани.
Эмме ничего не оставалось, кроме как пройти в гостиную.
– Рори, почему ты здесь? – строго спросила она.
– Я был в Нью-Йорке по делу, и мне из Чикаго позвонила твоя мать. Ее очень обеспокоил ваш последний разговор.
– Я позвонила ей и предупредила, что передумала и не приеду.
– Ты сделала это уже из больницы, – напомнил ей Рори.
Эмма покраснела.
– Тебе и это известно?
– Разумеется, я позвонил в полицию. Нет, твоей матери я этого еще не рассказал. Лучше уж ты сама сообщи ей, что все в порядке. Ведь с тобой все в порядке? И с ребенком тоже?
– Да, все отлично.
– И, насколько я понимаю, твоего супруга отправили в участок?
– А тебе только этого и хочется, да, Рори?
– Так да или нет?
– Когда на меня напали, Дэвид был в больнице. Со своей матерью. Жаль тебя разочаровывать, но он тут ни при чем.
Рори поправил галстук.
– Эмма, я знаю, ты меня недолюбливаешь. Но твоя мать тебя обожает, а я хочу, чтобы она была счастлива.
– Да неужели? – хмыкнула Эмма. В ней вскипала злость, и она вдруг поняла, что лучше уж выяснить все прямо сейчас. – И поэтому ты встречаешься с другими женщинами?
– Дорогая, сядь и успокойся. Ты беременна. Ты в состоянии стресса.
– Не уходи от разговора, – сказала она, но на диван все-таки присела.
– От какого разговора? – спросил он.
– Я видела тебя в Нью-Йорке, в «Кьяре». Ты целовался с какой-то женщиной.
– Жаль, что я тебя не видел. Почему ты не подошла?
– Не хотела тебе мешать.
– Ты ничему бы не помешала. Я бы с удовольствием вас познакомил. Шарлотта тебе понравилась бы. Собственно говоря, это моя первая жена.
– Жена? – изумилась Эмма.
– Первая жена. Я очень ее любил, но она ушла от меня.
– А теперь что? Передумала и решила вернуться?
– Она ушла от меня к женщине, ветеринару из Флориды.
Эмма побледнела.
– Не смущайся. Я это пережил, а потом встретил твою мать. С ней мне лучше. Мы с Шарлоттой оказались в Нью-Йорке одновременно. Отлично понимаю, ты надеялась, что уличила меня, что тебе будет что рассказать матери…
– Я только сказала, что видела тебя издали.
– Кей знает про Шарлотту, – махнул рукой Рори. – Эмма, нам с твоей матерью повезло, что мы нашли друг друга.
– Извини, – пробормотала Эмма. – Я не хотела тебя обидеть.
– А я и не обиделся, – улыбнулся Рори. И тут же посерьезнел. – Кей сказала, что сиделка ушла и больше не появлялась.
– Ну да. Она разозлилась и ушла.
– Я позвонил в агентство. Диспетчер впервые от меня услышал, что мисс Слокум ушла.
– Они ничего не знают? – удивилась Эмма.
– Нет. Они сказали, что будут звонить ей домой.
– А если ее там не окажется? Может, сообщить в полицию?
Рори покачал головой:
– По-моему, ты стала чересчур мнительной. Взрослых людей считают пропавшими без вести, если они отсутствуют хотя бы несколько суток. И все же это какая-то странная история.
– Странная, – согласилась Эмма.
Вошла Стефани с подносом.
– Кому чаю? – спросила она.
Рори встал:
– Мои дорогие, я бы с удовольствием посидел с вами, но меня в Нью-Йорке ждут дела. Эмма, как будем решать вопрос с твоей безопасностью?
– Пока что со мной побудет Стефани – до возвращения Дэвида. И полицейский патруль обещали присылать каждый час. Они будут следить за домом.
– Вряд ли этого достаточно. На твою жизнь покушались уже дважды. Полиция должна организовать постоянную охрану, а не просто ездить вокруг дома. Если они этого не сделают, надо нанять телохранителя.
– Наверное, ты прав, – вздохнула Эмма. – Я займусь этим.
– Мы с Кей позвоним завтра. Да, кстати, бумаги по фонду для сына Матиса готовы. – Рори достал документы из кожаной папки и протянул Эмме. – Если ты их подпишешь, я заберу их и пущу в ход.
– Хорошо. – Эмма просмотрела документы, подписала их везде, где была поставлена галочка. – Спасибо, что взял это на себя.
– Всегда рад помочь.
В этот момент открылась входная дверь, и на пороге возник Дэвид.
– Дэвид! – обрадовалась Эмма.
Она попыталась подняться, но он тут же сам кинулся к ней, обнял, прижал к себе. Эмма почувствовала, как уходит напряжение.
– Что там было? – спросила она, подняв на него глаза.
– Ничего особенного. Меня отпустили. У меня алиби на весь день. Я не хотел унижаться до ответов на их вопросы – вот для этого и нужен адвокат. Чтобы не выставлять себя на посмешище. – Он обернулся. – Привет, Рори! Не ожидал тебя увидеть.
– Я уже ухожу, – сказал Рори.
Дэвид взглянул на Стефани.
– Спасибо, что присмотрела за Эммой.
– Мне это было только приятно, – сказала Стефани.
Рори убрал бумаги в портфель.
– Береги Эмму и моего будущего внука, – напутствовал он Дэвида.
– Постараюсь, – ответил тот.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказала Стефани. – А ты, Эмма, уж выспись как следует.
Когда они вышли, Эмма откинулась на спинку дивана. У нее кружилась голова, навалилась усталость, но она была счастлива, что пришел любимый муж.
Эмма хоть и устала, но ее неудержимо тянуло к Дэвиду, и они осторожно, чтобы не растревожить Эммины раны, занялись любовью. После чего она забылась глубоким сном. Но часа через три почему-то проснулась. И повернулась – хотела прижаться к Дэвиду и, согревшись с ним рядом, заснуть снова. Однако одеяло было откинуто, и Дэвида в кровати не было.
Сон как рукой сняло. Эмму охватила паника. Успокойся, велела она себе. Наверное, пошел в туалет. Она прислушалась, не шумит ли вода, но в доме стояла звенящая тишина.
– Дэвид… – прошептала она. Ответа не последовало.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Не бойся, приказала она себе. Может, у него бессонница, и он ушел, чтобы ненароком ее не разбудить. Может, сидит внизу, смотрит, приглушив звук, телевизор. Но паника не проходила. А если он исчез – как сиделка? Вдруг его нет в доме?
Она понимала, что нужно встать и все проверить. Но она боялась даже шелохнуться.
И тут она вспомнила про нож. После того как они занимались любовью, Дэвид пошел на кухню – попить. И вернулся с ножом, который на всякий случай сунул под матрац.
Эмма нащупала нож, вытащила его. Через силу спустила ноги с кровати, натянула халат. Свет включать не стала: если случилось худшее, если враг пробрался в дом и напал на Дэвида, ей лучше оставаться в темноте.
Она на цыпочках вышла в коридор. С ножом в руке перегнулась через перила, попыталась заглянуть в гостиную. Где ты, Дэвид? Ты обещал не оставлять меня одну.
Хватит, велела она себе. У тебя разыгралось воображение. Дэвид здесь, в доме. Спустись и посмотри. Но ее пугала одна только мысль о лестнице. И тут вдруг краем глаза она заметила какое-то движение в недоделанной детской. Виден был только угол комнаты, но на дорожке лунного света мелькнула тень.
Стиснув нож, она сделала несколько шагов. И разглядела босого мужчину, который сидел в кресле. Он был к ней спиной, но она тут же узнала мужа. Он был в футболке и пижамных штанах и сидел, наклонившись вперед, закрыв глаза руками.
Эмма сунула нож в карман.
– Дэвид! – окликнула она его.
Он вскрикнул и, опустив руки, обернулся к ней.
– Что случилось, родной? – спросила она, подошла к креслу, присела рядом, положила руку ему на колени. – Тебе плохо?
– Да все нормально. Просто заснуть не мог.
– Мне показалось, что у тебя что-то болит, – сказала она.
Он потрепал ее по руке.
– Все хорошо.
– Почему ты сидишь здесь?
– Вниз я не пошел, потому что не хотел оставлять тебя наверху одну.
Эмма кивнула. Она чувствовала, что ему не по себе.
– Так много всего произошло, – сказала она. – Я так сосредоточилась на себе, что чуть не забыла про тебя. Ты о маме беспокоишься?
Он рассеянно посмотрел на нее. И пожал плечами.
– Разумеется. Но без пересадки сердца все это неизбежно.
– Понятно, – кивнула она. – Просто у тебя был такой расстроенный вид.
– Этого ты не должна была видеть, – сказал он нежно. – Ты должна была спать без задних ног.
– Пожалуйста, не надо, – взмолилась она. – Не выключай меня из своей жизни. Мне страшно смотреть, как ты мучаешься. Давай договоримся рассказывать друг другу, что у нас на душе.
Глаза Дэвида поблескивали в лунном свете.
– Не надо тебе этого знать.
– Надо, – решительно ответила Эмма, но сердце тревожно екнуло.
Дэвид вздохнул, взял ее за руку.
– Ты очень хороший человек, – сказал он. – Любой мужчина был бы счастлив иметь такую жену.
– Что ты имеешь в виду?
– Эмма, тебе не надо было выходить за меня, – покачал головой он. – Из меня не получится хорошего мужа. И отца.
Его слова были как нож в сердце.
– Не говори так! – воскликнула она.
– Ты сама попросила рассказать, о чем я думаю.
– Все совсем не так! Ты прекрасный муж. Просто вокруг нас творятся ужасные вещи. Это кого угодно выбьет из колеи. – Но в ее словах все равно сквозила тревога. – Тебя давно мучают такие мысли? – спросила она.
– Всегда, – ответил Дэвид. – Отец не смог вынести присутствия детей. Он ушел, когда мне было два года. Мамы дома почти не бывало – ей приходилось работать с утра до ночи. А брат терпеть не мог со мной сидеть. Знаешь, как он забавлялся? Кидал в меня горящими спичками. Или брал меня куда-нибудь, например в кино, и там оставлял.
– Дэвид, как только этот кошмар закончится, тебе станет лучше, – сказала Эмма. – Многие из тех, у кого было несчастное детство, становятся отличными родителями. Они очень стараются – потому что понимают, как это важно.
Он молча смотрел на нее.
Господи, прошу тебя, подумала она. Не допусти, чтобы он меня оставил, дай ему понять, как сильно он мне нужен.
– Пойдем-ка спать, – сказала она. – Тебе нужно как следует отдохнуть. И мне тоже.
Утром она проснулась и взглянула на мужа. Он полулежал, облокотившись на руку, и пристально смотрел на нее.
– Привет, – шепнула она. – Как ты себя чувствуешь?
– Лучше. Ты уж извини за вчерашнее, – сказал он.
– Извиняться тут нечего. Хорошо, что ты успокоился.
– В каком-то смысле – да. Но за тебя я все равно волнуюсь. Сегодня мне опять надо в Нью-Йорк. Еще одна встреча – но я ее отменю. Достаточно будет телефонного разговора.
– А может, тебе лучше поехать? Развеешься, придешь в себя.
– Нет, одну я тебя не оставлю, – ответил Дэвид.
– И что ты будешь делать? Возить меня на работу? – усмехнулась она.
– Ни на какую работу ты не пойдешь.
– Дэвид, но я хочу работать! Не могу же я сидеть здесь и ждать… сама не знаю чего. Особенно после вчерашнего.
– Тебе нужно отдохнуть, – настаивал он.
– Мне нужно чем-то себя занять, тогда я быстрее поправлюсь, – улыбнулась она.
– С тобой без толку разговаривать, – мрачно буркнул он.
Эмма поджала губы.
– Дэвид, теперь мы точно знаем, что меня выбрал мишенью какой-то маньяк, и поэтому мне надо жить иначе. Я не могу постоянно рассчитывать на окружающих. И жить, оглядываясь по сторонам, тоже не могу. Придется носить при себе пистолет.
– Пистолет? – вскинулся он. – Ну, это уже чистое безумие. Я думал, речь идет только о телохранителе.
– Будем надеяться, что полиция его предоставит, – сказала Эмма.
– Не рассчитывай, – покачал головой Дэвид. – Вчера вечером я спросил, какую защиту тебе могут обеспечить, но начальник полиции сказал, что в бюджете нет на это денег. Но я наведу справки.
– Вот и отлично. А я все-таки похожу с пистолетом.
– Ты хоть знаешь, как им пользоваться?
– Меня отец научил – в детстве, когда мы с ним ходили в походы. Мы стреляли по консервным банкам.
– Эмма, мне это не нравится, – сказал он.
– Дэвид, какой-то человек пытается меня убить. И ничто не мешает ему предпринять еще одну попытку.
– Не говори так! – воскликнул он. – И вообще, чтобы обзавестись пистолетом, нужно время. Его так просто не купишь.
– Пистолет у меня есть, – сказала Эмма.
Дэвид обвел взглядом комнату – словно видел ее впервые.
– Пистолет здесь?
– Нет. Ты же знаешь, у меня на складе лежат кое-какие вещи. В том числе и то, что мама хотела выбросить, когда они с Рори переезжали в Чикаго.
– И пистолет там?
– Я в этом практически уверена. Это папин.
– Эмма, я просто не знаю, что и сказать.
– А я знаю, – сказала Эмма и спустила ноги с кровати.
– Что ты собираешься делать? – спросил он.
– Я же тебе сказала: я не намерена сидеть и ждать, когда маньяк нападет еще раз. Я собираюсь работать. И собираюсь забрать со склада пистолет.
Дэвид довез ее до Центра Райтсмана, проводил до кабинета, помог снять плащ. На ней была песочного цвета юбка и свитер в тон. Волосы она заплела в косу.
– Ты чудесно выглядишь, – сказал Дэвид, целуя ее. – А теперь выслушай меня, пожалуйста. Одна отсюда никуда не выходи. Никуда. Позвонишь мне, и мы с тобой поедем на этот склад.
– Ладно, – пообещала она.
– Я сейчас попрошу Берка, чтобы к тебе приставили кого-нибудь из охраны.
Эмма поцеловала его на прощание. Он уже собрался уходить, и тут послышался чей-то низкий голос:
– Доктор Уэбстер здесь?
В дверях возник Киран Фостер – весь в черном, с лиловыми волосами и с гитарой.
– Привет, Киран, – сказала Эмма. – Рада тебя видеть.
Дэвид недовольно оглядел подростка, который вошел и сел у стола Эммы. Эмма послала мужу воздушный поцелуй, и он вышел. Киран не обратил на это никакого внимания.
– Хочу показать вам свою новую песню, – сказал он.
Эмма улыбнулась. Она знала, что раньше Натали по просьбе Берка знакомилась с творчеством пациентов центра. И говорила, что у Кирана неплохие стихи. Киран тогда этим безумно гордился. Но Натали была настоящим поэтом, поэтому ее мнение имело вес.
– Я в этом плохо разбираюсь, – сказала Эмма. – Но послушаю с удовольствием.
Стефани давала классу домашнее задание, и тут как раз прозвенел звонок.
– Оставьте тетради на партах, я сегодня вечером проверю ваши сочинения.
Поднялась обычная суета – ребята переговаривались, собирали вещи. Стефани подошла к худенькой светловолосой девочке:
– Алида, можно с тобой поговорить?
Алида Девлин устало посмотрела на Стефани. На губах у нее была помада в тон розовой прозрачной кофточке, завитые волосы собраны в хвост, челка падала на сильно подведенные глаза.
– Я не отниму у тебя много времени. Присядь.
Алида со вздохом уселась за парту, вытащила из сумки фиолетовый маркер и стала разрисовывать обложку тетради.
– Что я сделала не так?
– Ничего, все в порядке, – сказала Стефани, садясь напротив нее.
– Тогда почему вы меня оставили?
Стефани замялась:
– Я знаю, у тебя был очень нелегкий год. Я знаю про твою сестру. Я не хочу поднимать эту тему – понимаю, как тебе тяжело. Я просто хотела спросить, ходишь ли ты к психологу.
Лицо Алиды приняло настороженное выражение.
– Папа говорит, что психология – это ерунда, – ответила она, продолжая рисовать на обложке.
– Когда в семье случается несчастье, взрослые часто так переживают, что не могут сами помочь своим детям. Иногда полезно пообщаться с человеком со стороны.
– Зачем?
– Просто рассказать про свои проблемы, – сказала Стефани. – Особенно если дома не все ладится.
– Что вы имеете в виду? – спросила девочка, не поднимая головы.
– Бывает, что, потеряв ребенка, родители начинают винить друг друга. А если родители… ищут утешения в других детях, может возникнуть… нездоровая ситуация.
Алида перестала чиркать маркером и уставилась на Стефани – она словно не поняла ни слова из того, что ей сказали.
– Алида, я хочу только сказать, что ты можешь поговорить со мной. О чем хочешь. Вот и все.
– Теперь я могу идти? – спросила Алида.
– Разумеется, – ответила Стефани. Она чувствовала себя глупо.
– До свидания, – попрощалась Алида.
– До свидания, – ответила Стефани.
Она вздохнула и посмотрела на часы. У нее оставалось время проверить несколько сочинений. И она стала собирать тетради с парт. Тетрадь Алиды привлекла ее внимание.
На обложке фиолетовым маркером было нарисовано треугольное личико, круглые глаза, две точки вместо носа, конский хвостик. И вверх шло облачко – как в комиксах.
А в этом облачке Алида написала: «Помогите!»
Глава одиннадцатая
Выслушав мрачную балладу Кирана, Эмма отправилась на встречу с Ташей Клейман и ее родителями. Уэйд и Нелл удивили ее – они были исполнены желания изменить все так, как посоветовала Эмма. И у Эммы забрезжила надежда. Тут еще появилась Сарита Руис – принесла на подносе ланч.
– Вчера она съела кусочек сэндвича, – шепнула Сарита Эмме. Эмма про себя улыбнулась.
В сопровождении охранника, которого приставил к ней Берк, Эмма вернулась к себе в кабинет. Как только она открыла дверь, зазвонил телефон. Эмма сняла трубку.
– Эмма, – сказал Берк, – ты мне срочно нужна. Не могла бы ты зайти ко мне?
– Конечно, – сказала Эмма и повернулась к охраннику. – Нас вызывает начальство.
Когда Эмма вошла в приемную Берка, Джеральдин многозначительно закатила глаза. Охранник занял место на стуле, а Эмма пошла в кабинет Берка. Он сидел за столом, а напротив Эмма увидела Стефани.
– Стефи, что ты здесь делаешь? – удивилась Эмма.
За Стефани ответил Берк:
– Мисс Пайпер, основываясь на полученной от тебя информации, решила изучить семью Девлинов.
– Стефи, я же просила тебя этого не делать, – поморщилась Эмма.
– Я не упоминала ни твоего имени, ни этого центра, – сказала Стефани. – Я просто побеседовала с одной из своих учениц. Объяснила, что волнуюсь за нее, и сказала, что, если она захочет поговорить, я всегда к ее услугам.
Берк протянул Эмме тетрадь с сочинением.
– Взгляни на это.
Эмма увидела нарисованную маркером рожицу.
– «Помогите»? Это Алида Девлин написала? Ты не спросила у нее, что это значит?
– Я не знала, как поступить. И решила обратиться к специалистам. Посоветуйте, как мне себя вести.
В больничной палате были две женщины. Одна – худая и бледная старушка – лежала под капельницей, а вторая, тоже в возрасте, краснолицая и на вид пышущая здоровьем, громко похрапывала в кресле.
– Прошу прощения… – Джоан Аткинс дотронулась до плеча той, которая спала в кресле.
Берди вздрогнула и инстинктивно схватилась за сумочку. Моргая спросонья, она уставилась на Джоан и Трея Марбери. Ее седые волосы были растрепаны, от нее пахло спиртным.
– Это миссис Уэбстер? – спросила Джоан, показав на спящую женщину с капельницей.
– Да, – кивнула Берди. – А вы кто?
– Я лейтенант Аткинс из полиции штата. А это детектив Марбери. Вы, наверное, миссис Теобальд?
– Да, это я. Я ее кузина. Ухаживаю за ней. – Берди уселась поудобнее. – Я бы предложила вам присесть, но…
– Совершенно необязательно, – сказала Джоан. – Я хотела спросить вас про вчерашний день.
– Вы насчет Дэвида? Меня вчера вечером уже спрашивали. Сюда заходил еще один детектив.
– Это был я, – сказал Трей.
– С вашего позволения я хотела бы кое-что уточнить. – Когда Дэвида Уэбстера привезли в участок, Джоан как раз вызвали в Ньюарк, по другому делу. – Миссис Теобальд, вчера днем вы неотлучно находились при миссис Уэбстер?
– А как же, – ответила Берд. – Никуда не выходила.
– А ее сын Дэвид Уэбстер?
– Я уже говорила вот этому. Я позвонила Дэвиду, потому что не могла ее разбудить. Он помог мне доставить ее сюда.
– В котором часу это было? – спросила Джоан.
– Где-то в половине четвертого. Точно, не позднее четырех.
– Мистер Уэбстер остался в больнице?
– Ну да. Просидел в больнице до девяти.
– И вы все это время бодрствовали?
– А как же. Бодрствовала, конечно.
– Больницы нагоняют сон, особенно если ты устал.
– На меня – нет.
– Может быть, вы принимаете какие-нибудь лекарства со снотворным эффектом?
– Никаких, – уверенно ответила Берди.
– Миссис Теобальд, вы только что спали.
Берди поскребла подбородок.
– Ну, если и задремала, то на минуту-другую.
Джоан пристально посмотрела на нее:
– А вчера вы не спали?
– Нет, конечно! – возмутилась Берди. И тут ее уверенность иссякла. – Разве что подремала чуток.
Джоан вскинула брови. Трей Марбери вздохнул.
– Значит, – продолжила Джоан, – вы не можете утверждать, что мистер Уэбстер находился здесь с половины четвертого до девяти? Он ведь мог выйти, пока вы спали.
– Я такого не говорила. Насколько я знаю, он был тут. И что вы к нему привязались? – вскинулась Берди. – Такой хороший мальчик.
Берк открыл дверцу своего серебристого «лексуса», бросил на переднее сиденье почту.
– Скинь все это на пол, – сказал он.
Эмма удивленно посмотрела на него. Дома и на работе он был очень аккуратен. А в машине у него лежало несколько еще не вскрытых конвертов со счетами и банковскими извещениями.
– Ты, кажется, запустил свои дела, – сказала она.
Берк вздохнул.
– В последнее время мне трудно бывает сосредоточиться, – признался он.
Эмма попробовала переложить кипу писем на заднее сиденье, но ей было больно поворачиваться.
– Я их подержу на коленях, – сказала она.
– Зачем я это делаю? Наверное, окончательно спятил, – пробормотал Берк, выезжая со стоянки на улицу.
– Вовсе ты не спятил. Ты просто позволяешь себе то, чего другие начальники не позволяют.
Берк покачал головой.
– За такие дела я могу и места лишиться. – Он покосился на Эмму. – Ты не волнуйся, я не передумаю. Это действительно важно.
Эмма кивнула.
– Ты знаешь, куда ехать?
– Тут недалеко.
Эмма устроилась поудобнее и, взглянув на конверт, лежавший сверху, удивилась:
– От коронера?
Берк взглянул на конверт:
– Уже пришло?
Эмма взяла письмо:
– Да. Кто-то умер?
– Натали, – мрачно ответил он.
– Я думала, кто-то из пациентов, – смутилась Эмма.
– Я хотел ознакомиться с результатами вскрытия. После того, что случилось с тобой, я стал думать…
– Что ее убили? – нахмурилась Эмма.
– Это, конечно, вряд ли возможно… – пожал плечами Берк. – Но я теперь ни в чем не уверен.
– Берк, в записке все было сказано довольно ясно.
– Верно, – согласился он. – Но мне все время кажется, что я чего-то недоглядел. Слишком внезапно у нее изменилось состояние. Обычно бывал какой-то толчок…
– Берк, не мучай себя, – сказала Эмма. – Она и раньше предпринимала подобные попытки. С человеком, который живет с мыслью о самоубийстве, ничего не сделаешь.
Берк не ответил.
– Вот мы и приехали, – сказал он, показав на дом с арочными окнами.
От Стефани они знали, что Алида должна быть на занятиях драмкружка, и это было самое удобное время поговорить с матерью Алиды наедине. У дома стояла только одна машина – мини-вэн.
– Ну что ж, пошли, – сказала Эмма.
Шторы во всех окнах были опущены, и дом выглядел пустым и мрачным. Эмма постучала в дверь. Внутри работал телевизор. Эмма постучала еще раз, настойчивее, крикнула: «Есть кто-нибудь?» Риса Девлин не отзывалась.
– Давай обойдем двор, – предложил Берк. – Может, она в саду?
Проходя мимо полуподвала, Эмма заглянула в окно. За стеклом оказалась кухня. Полная блондинка в джинсах и кофте с глубоким вырезом сидела за столом, заставленным грязной посудой. Перед ней возвышалась огромная коробка с мороженым, и она ела мороженое ложку за ложкой.
Эмма постучала в окно, женщина вскочила, испуганно посмотрела на Эмму. Эмма помахала ей рукой. Женщина открыла окно.
– Миссис Девлин, извините за вторжение. Я стучала в дверь, но безрезультатно.
– Я вас не слышала, – смутилась Риса Девлин. – Телевизор работает слишком громко.
– Мы с доктором Хейслером хотели с вами поговорить.
Женщина тревожно посмотрела по сторонам:
– Если муж придет…
– Мы ненадолго. К нам приходила учительница Алиды.
– Что с Алидой? – воскликнула женщина.
– С ней все в порядке, – успокоила ее Эмма.
– А я уж испугалась. Проходите. – И Риса махнула рукой в сторону входной двери.
Эмма с Берком прошли вслед за хозяйкой по коридору – думали, что в гостиную. Но Риса Девлин привела их в спальню, принадлежащую, вне всякого сомнения, девочке-подростку. Везде плакаты с фотографиями певцов, артистов, спортсменов, кровать с цветастым покрывалом, стол, стул, белый секретер. Риса предложила Эмме стул, а сама прилегла на кровать.
– Прошу меня извинить, – пробормотала она. – Я ужасно устала.
– Устраивайтесь, как вам удобно, – сказала Эмма.
– Это была комната Айви. Я часто сюда захожу.
– Значит, вам здесь легче, – сказала Эмма, хотя прекрасно видела, что этой несчастной женщине должно быть плохо везде. Она явно пыталась глушить свою тоску лекарствами.
– Зачем вы пришли? И почему не пришла учительница?
Эмма взглянула на Берка.
– Миссис Девлин, – сказал он, – большое вам спасибо, что вы согласились нас принять. Я понимаю, что, когда Айви была у нас в Центре, мы поставили вас в неловкое положение. И знаю, что ваш муж до сих пор на нас сердится.
Глаза женщины наполнились слезами:
– Вы старались помочь Айви. Хотя, возможно, и ошибались.
– Учительница сегодня говорила в школе с Алидой, – начала Эмма.
– Она хорошо учится, – сказала Риса.
Эмма кивнула.
– К ней нет никаких претензий. Просто учительница думает, что у девочки сейчас тяжелый период.
– Конечно, – печально согласилась Риса. – Она ведь совсем недавно потеряла сестру.
– Учительница заметила, что Алида очень изменилась, – продолжала Эмма. – Девочка кажется взрослее своих лет. Учительница посоветовала ей обратиться к психологу, но Алида сказала, что отец будет против. Стефани Пайпер обратилась к нам – хотела узнать наше мнение.
Риса безучастно смотрела на Эмму. Казалось, она потеряла нить беседы.
– Так в чем проблема?
Берк нахмурился.
– Миссис Девлин, мы уже приходили к вам, просили вашей помощи, и вы ради дочери готовы были сдвинуть горы.
По лицу у Рисы Девлин потекли слезы.
– Это не помогло, – выговорила она.
Берк протянул ей тетрадь Алиды:
– Во время разговора с мисс Пайпер Алида рисовала вот это.
Риса села в кровати и взяла тетрадь. Она смотрела на рисунок так, словно это была фотография трупа, трупа близкого человека, давно пропавшего без вести. В глазах у нее были узнавание, ужас, тоска.
– Она явно старается скрыть свои переживания, – сказала Эмма. – Вы не догадываетесь, почему она так написала?
Риса молча покачала головой. Руки у нее дрожали.
– Миссис Девлин!
Несчастная женщина подняла голову. Выражение ее лица изменилось.
– Я не хочу проходить через это снова, – сказала она. В голосе появилась решимость, взгляд прояснился.
Берк протянул стакан минералки Эмме, которая удобно устроилась на диване в его гостиной.
– Я не ожидала от нее такой реакции, – сказала Эмма.
Берк сел в широкое кожаное кресло.
– Я и сам не знал, чего ждать. Риса Девлин кажется такой…
– Отрешенной, – договорила за него Эмма. – Но у нее есть сила воли. Хотя, конечно, бедная женщина была раздавлена смертью Айви… – Эмма вдруг насторожилась. – Берк, ты ничего не слышишь? Там кто-то ходит или мне только кажется?
Берк нахмурился и показал глазами на заднюю веранду. Эмма кивнула. Тогда он встал и зажег уличный свет. У стеклянных дверей стоял Дэвид и смотрел в комнату.
– Дэвид! – воскликнул Берк и открыл дверь.
– Дорогой, что ты здесь делаешь? – удивилась Эмма.
– Хотел посмотреть, чем вы тут занимаетесь.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Берк.
Дэвид не удостоил его ответом и молча вошел. Его жена полулежала на диване, на ковре валялись ее сапоги.
– Уютно устроились, – процедил Дэвид. – А я поехал в Центр за тобой. Никто понятия не имел, где ты. Неужели ты не понимала, что я буду волноваться?
– Ой, Дэвид, извини! Совсем забыла тебе позвонить. Мы ездили к жене Лайла Девлина.
– Это еще зачем? Тебе надо держаться подальше от этого типа. Почему ты ее туда повез? – набросился Дэвид на друга.
Берк поморщился.
– Дэвид, это дело еще не закончено. Мы тебе все расскажем, и ты сам поймешь, что мы не могли поступить иначе. Принести тебе что-нибудь? Бокал вина?
– Не хочу я никакого вина. Я хочу отвезти свою жену домой.
– Дэвид, это я во всем виноват, – сказал Берк. – Я не сообразил, что ты будешь волноваться.
Эмма поставила стакан на столик.
– Берк, если кто и виноват, то только я. Дэвид, поверь, это была очень важная встреча. – Эмма сунула ноги в сапоги, одернула юбку. – Я тебе все расскажу по дороге на склад.
– На какой склад? – возмутился Дэвид. – Смотри, уже ночь на дворе.
– Ты обещал отвезти меня туда после работы. Это много времени не займет.
Дэвид покачал головой.
– Ну пожалуйста! Ты же знаешь, я не могу сама сесть за руль!
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Берк.
– Не лезь, – огрызнулся Дэвид и повернулся к Эмме. – У тебя ключ с собой?
– Да, в сумочке.
– Ну ладно, поехали.
– Спасибо! – Эмма чмокнула его в щеку. – Берк, завтра увидимся на работе.
Склад находился у реки – неподалеку были мусороперерабатывающий завод и контора компании по водоснабжению. Рабочий день уже закончился. Фонари освещали ряды металлических контейнеров.
Дэвид остановил машину, помог Эмме выйти из машины.
– Мы ведь ненадолго? – спросил он.
– Да, – кивнула она. – Идем.
– Это здесь, – сказала Эмма и вставила ключ в замок. Дэвид взялся за ручку, поднял дверцу. Эмма включила свет, под потолком тускло загорелась лампочка. Она заглянула внутрь и с тоской подумала: «Зачем я храню все это барахло?»
Когда мать во второй раз вышла замуж, Эмма решила, что сохранит вещи, знакомые ей с детства. Но теперь, глядя на коробки с игрушками, на сломанную лошадку-качалку, на заплесневевшую палатку, она понимала, что все это ей больше не нужно.
– Господи, сколько мусора, – буркнул Дэвид.
– Это не мусор, – обиделась Эмма.
– Разве я сказал «мусор»? – саркастически заметил Дэвид. – Я хотел сказать «сокровища».
– Вот так-то лучше, – улыбнулась она.
– И как ты здесь что-нибудь найдешь?
– Я отлично все здесь знаю. Только ты не мешайся.
И, тяжело вздохнув, Эмма пробралась в глубь контейнера. Ей была нужна коробка с надписью «Белье».
– Только сама не поднимай. Швы разойдутся. – Дэвид подошел к ней. – Давай я достану.
Эмму немножко злило, что он ее торопит.
– Дэвид, не говори под руку. Обещаю, ничего тяжелого я поднимать не буду.
– Ну ладно, – хмыкнул он. – Подожду у двери.
Эмма, осторожно передвигая коробку за коробкой, нашла нужную в самом низу. И стала доставать знакомые с детства вещи: старые наручные часы отца, маленький телескоп, фотографию, где они вдвоем с отцом любуются нанизанным на прут уловом. Она долго всматривалась в счастливо улыбающиеся лица.
