Текст книги "Замужем за незнакомцем"
Автор книги: Патриция Макдональд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Глава шестая
Ноющие суставы говорили Оди Осмунду, начальнику местной полиции, о том же, о чем говорило и потемневшее небо. Приближалась буря. Ветер трепал листву деревьев, окружавших поляну у дома Замски.
Оди знал, что многие из начальников полицейских участков не захотели бы передавать дело полиции штата. Но у него не было ни людей, ни технического обеспечения, чтобы грамотно провести расследование. К тому же о Джоан Аткинс отзывались как об отличном детективе.
Ленту, отгораживавшую место преступления, еще не сняли. Оди поднялся на крыльцо, зашел в дом и, морщась, оглядел залитую кровью комнату.
Он уже не первый раз приходил сюда, пытался представить картину преступления. Похороны Клода Матиса были назначены на завтра, а Оди еще толком не знал, кого ему надо арестовать.
Убийства в Пайн-Барренсе были редкостью. В прошлом году один парень напился и пристрелил в баре двоюродного брата. Да еще за последние несколько лет пара домашних потасовок закончились смертью. И еще Шеннон О'Брайен, хорошенькая ирландская девушка, исчезла однажды вечером, отработав смену на бензоколонке. У ее дружка-наркомана было алиби, и Оди не смог его опровергнуть, но он был уверен, что это было не случайное исчезновение.
Скрипнула половица. Оди вскрикнул и выхватил оружие.
– Не стреляйте, – раздался женский голос.
Оди обернулся и увидел в дверях женщину с короткими черными волосами, без косметики, в клетчатой рубашке, джинсах и заляпанных грязью ботинках. Во дворе Оди разглядел гнедую лошадь, привязанную к дереву.
– Вы уж извините, – сказала она, – но я увидела машину. Это вы начальник полиции?
– Я, моя фамилия Осмунд, – нахмурился Оди. – А вы кто?
– Меня зовут Донна Татл. Мы с сыном живем в старом доме Фиоре. Это следующий дом вверх по дороге.
Женщина вошла в комнату. Оди попытался ее остановить, но не успел.
– Господи! – воскликнула она. – Вот несчастные!
Оди со вздохом оглядел комнату.
– Давайте пойдем на улицу, – сказал он сурово и повел ее к двери. – Здесь не самая приятная обстановка.
Донна Татл глубоко вздохнула.
– Вообще-то я крепкая, – сказала она. – Мой муж был охотником. – Она посмотрела куда-то вдаль. – Всегда мечтал, вот выйдет на пенсию и поселится здесь. Бутч работал пожарным в Трентоне. Погиб на пожаре – рухнула крыша.
– Искренне сочувствую, – сказал Оди. – Миссис Татл, так, говорите, вы живете неподалеку? В субботу вечером вы были дома?
– Да, была, – энергично закивала Донна Татл. – Мы с сыном оба были дома. Нас приходил опрашивать один из ваших. Правда, не сказал, что случилось. Просто хотел знать, может, мы видели или слышали что-нибудь.
– А вы слышали? Какой-нибудь шум?
– Да ничегошеньки. Даже выстрелов. Наверное, ветер дул в другую сторону. Полицию, правда, услышали. Эту сирену ни с чем не спутаешь.
– Да уж, – вздохнул Оди.
– Но новости-то до нас дошли. Поэтому я сюда и заглянула. Сегодня утром по радио все снова рассказывали – из-за завтрашних похорон, и тут я задумалась.
– О чем? – спросил Оди.
– Там сказали, что молодые приехали на медовый месяц, а жених вроде не бывал тут с детства.
– Ну да, – согласился Оди.
– Так вот, несколько месяцев назад, уж не помню, то ли весной, то ли в начале лета, я видела здесь парня. Я поздоровалась и спросила, не купил ли он дом. А он сказал, мол, нет, это дом его дяди.
– Дяди? – заинтересовался Оди. – Вы ничего не перепутали?
– Нет, – сказала Донна, – и когда я сегодня утром услышала, что он тут с детства не бывал, я подумала, что как-то это странно.
– Он нам сказал, что не был здесь много лет, – вспомнил Оди. – Впрочем, у него где-то на Западе живет брат. Он назвал свое имя?
Донна Татл наморщила лоб.
– Назвать-то назвал, но я не запомнила.
– Вы не могли бы поехать со мной в участок посмотреть несколько фотографий?
– Да, конечно.
– Я снова поговорю с ним. Посмотрим, будет ли он и дальше отрицать, что приезжал сюда. Спасибо, миссис Татл.
– Рада была помочь, – сказала она, отвязала лошадь и забралась в седло. – Надеюсь, вы его поймаете.
– Обязательно, – пообещал Оди, и на душе у него посветлело. – Да, кстати, он был один?
– Я больше никого не видела, – пожала плечами Донна Татл.
После отъезда Дэвида Лизетта сделала Эмме перевязку, а попутно рассказала историю своей жизни. Ее муж погиб в автокатастрофе, когда ей было двадцать пять, замуж она снова не вышла, детей у нее не было. В этой местности она поселилась недавно и надеялась когда-нибудь пожить на покое во Флориде. По просьбе Эммы она поднялась наверх и принесла ей кое-какую одежду – на случай, если Эмма решит переодеться.
Читать сил не было, и Эмма тупо сидела у телевизора. Лизетта занималась уборкой. От болеутоляющего Эмму потянуло в сон, а когда она проснулась, обед уже был готов и Лизетта собиралась сменить Эмме постельное белье.
– Мы на нем проспали всего одну ночь, – сказала Эмма. – Вовсе не обязательно его менять.
– Об этом уж позвольте судить мне, – сказала Лизетта, отправилась в спальню и вернулась оттуда с ворохом простыней. – Где у вас стиральная машина?
– В подвале. Зря вы так беспокоитесь.
– Не люблю сидеть без дела, – сказала Лизетта.
Энергичная Лизетта отправилась вниз. Эмма принялась бродить по дому. В кулаке у нее была зажата бумажка с телефонным номером полицейского участка. Как только за Дэвидом закрылась дверь, она переписала его из телефонной книги.
Она понимала, что Дэвид чувствует себя как в осаде, что ему неприятны подозрения полицейских. Но Эмма знала, что прежде всего должна позаботиться о собственной безопасности. И защитить своего ребенка. И все же она несколько раз снимала телефонную трубку и клала ее обратно. Понимала, что он обидится, если она обратится в полицию за его спиной.
Но Эмма была уверена, что этот «свадебный» подарочек – важная улика. Возможно, это поможет оправдать Дэвида, успокаивала она себя. Она все-таки позвонила, и ей сообщили, что лейтенанта Аткинс сейчас в участке нет. Эмма оставила сообщение секретарю и повесила трубку.
Ее мысли снова и снова возвращались к кошмарному подарку. Чем дольше он пролежит в мусорном баке, тем труднее криминалистам будет его исследовать. А если пойдет дождь, коробка размокнет. И она заставила себя встать.
Она причесалась, собрала волосы в хвост на затылке, погляделась в зеркало и чуть-чуть подвела глаза, подкрасила губы. А потом надела черное свободное платье, которое купила с расчетом на последние месяцы беременности. Она подошла к лестнице в подвал.
– Все в порядке? – раздался снизу голос Лизетты.
– Да, в полном, – слабым голосом ответила Эмма.
Опираясь на палку, она добрела до мусорного бака, подняла крышку и вытащила коробочку из «Келлермана». Мыши там уже не было, только серебряное блюдечко.
Эмма с тоской посмотрела на свою машину. Коричневая «тойота» Лизетты перегородила ей дорогу. Эмме запретили садиться за руль, и вообще она сегодня должна была оставаться дома.
Она вернулась в дом, вызвала такси. Коробку из «Келлермана» положила в бумажный пакет, взяла из шкафа пальто. Оно оказалось слишком тяжелым для нее. Несколько мгновений она стояла в нерешительности. Но тут вспомнила про синюю пуховую куртку, которую Рори подарил ей на Рождество. Она висела в шкафу в кабинете, который стал на время ее спальней.
Только она взялась за ручку двери, как Лизетта открыла дверь изнутри. Эмма вскрикнула.
– Я как раз перестелила постель, – сказала Лизетта. – Так что можете прилечь отдохнуть. А мне надо пропылесосить дом.
– Отлично, – сказала Эмма.
Очень кстати. Пылесос будет гудеть, и Лизетта не заметит, что Эмма ушла. Она подошла к столу, написала записку: «Просьба не беспокоить». В дальнем углу дома уже заработал пылесос.
Эмма приклеила скотчем записку на дверь кабинета и тихонько вышла из дома. Такси уже ждало ее на улице. Она, еле сдерживая слезы, уселась на заднее сиденье.
– Мне нужно в магазин «Келлерман», на Мэйн-стрит, – сказала она. – И будьте добры, подождите меня.
Молоденькая продавщица брезгливо наморщила носик.
– Что у вас такое с коробкой? – спросила она.
– Ее случайно выкинули в мусорный бак, – ответила Эмма.
– Это и по запаху понятно, – сказала продавщица, рассматривая грязную коробку, стоявшую на стеклянной витрине.
– После свадьбы все было вверх дном, – попробовала оправдаться Эмма. – Карточки не было, а я хотела бы знать, кто сделал мне этот подарок – чтобы поблагодарить.
– Коробка довольно потрепанная, – сказала продавщица. – Наши гораздо ярче. – Она показала ей новенькую, сверкающую белизной коробочку. – Видите?
– Да, вы правы, – согласилась Эмма. – Эта успела пожелтеть.
Продавщица вынула из коробки серебряное блюдце-ракушку и, рассмотрев его, покачала головой:
– Мы такими не торгуем.
– Но это куплено у вас, – возразила Эмма.
– Может, купили где-то еще, а сделали вид, что это из «Келлермана». Такое бывает. Покупают в дешевом супермаркете и кладут в нашу коробку.
– Блюдце серебряное. Такими в супермаркетах не торгуют.
– Ну, значит, это с какой-нибудь распродажи.
Эмма вдруг почувствовала сильную усталость.
– Так, значит, таких у вас нет? А раньше были?
Девушка позвала лысого мужчину в галстуке-бабочке, который чистил перьевой щеточкой хрусталь.
– Харви, у нас были в продаже такие блюдца? – Она показала на серебряную ракушку.
– Конечно, – ответил он. – Мы торговали ими много лет. И перестали закупать где-то год назад. Откуда оно?
– Мне его подарили, – сказала Эмма. – Но карточки не вложили.
– По-видимому, вам подарили уже дареное… – сказал мужчина.
Эмма кивнула:
– Что ж, спасибо за помощь.
Она убрала блюдце обратно в коробку и, опираясь на палочку, медленно вышла из магазина и с трудом уселась в такси.
По дороге домой Эмма думала, что бы такое соврать Лизетте. Та наверняка забеспокоилась, увидев, что ее подопечная куда-то подевалась. Но когда такси подъехало к дому, она с удивлением обнаружила, что коричневой «тойоты» Лизетты у дома нет.
Эмма, превозмогая боль, поднялась на крыльцо, открыла дверь.
– Лизетта! – позвала она.
Ответа не последовало. В доме было тихо. Только слышно было, как на улице шелестит в листве ветер. Эмма заперла дверь и попыталась убедить себя, что бояться совершенно нечего. Она зажгла свет в гостиной и пожалела о том, что Дэвида нет дома.
Эмма надеялась, что Лизетта хотя бы оставила записку. Но не было ни записки, ни рюкзака Лизетты. Дверь в кабинет была открыта, и у Эммы тревожно забилось сердце. Ее листочек «Просьба не беспокоить» был сорван. Наверное, его сняла Лизетта, поняв, что Эмма ускользнула из дома. Эмма оглядела коридор и заметила, что листок валяется на полу. Она неуклюже наклонилась, подобрала его, разгладила ладонью. Лизетта, конечно, рассердилась.
Эмма понимала, что виновата, но не хотела об этом думать. Когда же вернется Дэвид? Она была по-детски обижена на него за то, что он оставил ее одну. Лизетты теперь тоже не было. На душе скребли кошки. Эмма никак не могла унять тревогу.
Сколько ей придется ждать? Ей вдруг безумно захотелось позвонить Дэвиду. Эмма набрала номер его мобильного, но он оказался отключен. Разумеется – он выключил его на время интервью. Неужели они до сих пор сидят в ресторане?
Наверняка Невин знает, как с ним связаться. Но Дэвид не хотел посвящать Невина в свои личные дела. Да плевать ей на Невина. Ей срочно нужен муж. Эмма знала, что номер Невина есть у Дэвида в записной книжке. Она посмотрела на столе, но книжки не обнаружила. И полезла в ящик стола. Но он не открывался.
Может, что-то там застряло, подумала Эмма. И двумя руками попыталась выдвинуть ящик снизу. Безрезультатно. Ящик оказался заперт. Что ему понадобилось запирать? Эмма начала злиться. И нервно подергала ручку. Ладно, забудь про ящик, велела она себе. Это тебя не касается.
Зазвонил телефон. Эмма вздрогнула от неожиданности и торопливо нажала на кнопку.
– Алло!
На другом конце провода молчали. Она слышала чье-то дыхание.
– Алло! Кто это?
Но трубку повесили. Эмма испугалась, она поняла, что даже в собственном доме не может чувствовать себя в безопасности. Молчание в телефонной трубке. Запертый ящик письменного стола. Исчезновение сиделки. Ветер усилился, и ветки кустов скреблись о стекло. А все ли окна закрыты? Но пройти по всему дом и проверить окна у нее не было сил.
Мне нужна помощь, в панике подумала она. И стала перебирать в уме знакомых. Позвонила Стефани, но попала на автоответчик. Наверное, она еще в школе.
Эмма раздраженно бросила трубку. Хотелось забиться в истерике. Но она попыталась рассуждать здраво. Надо проверить, все ли окна заперты. Мало ли кто захочет забраться в дом. Эта мысль испугала ее, она вскочила со стула, прихрамывая, добралась до кухни. Из глаз лились слезы. Дэвид, где же ты? Она перегнулась через раковину, подергала окно. И тут вдруг услышала, как у нее над головой что-то скрипнуло. Она резко обернулась.
В доме кто-то был. Наверху. Он уже здесь. Эмма представила себе, как человек в маске спускается по лестнице. Она метнулась к телефону, набрала 911.
Оператор тут же передал вызов патрульной машине, предупредил, что дежурный полицейский где-то поблизости, и посоветовал выглянуть в окно. Она попыталась рассмотреть, что происходит снаружи. И вдруг увидела свет фар, а через несколько секунд раздался стук в дверь.
Эмма, не выпуская из рук телефонную трубку, доковыляла до двери, посмотрела в глазок. На крыльце стоял молоденький полицейский. Она впустила его.
– Спасибо, что так быстро приехали!
– Это наша обязанность, мадам, – ответил он. – Вы считаете, что в доме есть посторонние?
– Да, наверху. Будьте осторожны. – Эмма прошла за ним в гостиную.
У лестницы полицейский включил фонарик. Сердце у Эммы готово было выпрыгнуть из груди. А когда у нее в руке зазвонил телефон, она от неожиданности вскрикнула. Нажав на кнопку, она рявкнула:
– Алло! Кто это?
– Эмма? – раздался обеспокоенный голос. – Это Берк.
– Берк… – с облегчением выдохнула Эмма. – Слава богу!
– В чем дело? Как ты там?
– У меня здесь полиция. Кто-то проник в дом.
– Где Дэвид? – спросил он.
– Дэвида нет дома.
Берк несколько мгновений молчал.
– Сейчас приеду, – сказал он.
– Спасибо, – шепнула Эмма, но он уже повесил трубку.
– Мадам! – Полицейский стоял наверху. – Окно в ванной комнате открыто.
– Как это? – удивилась Эмма. – Значит, кто-то залез в окно? Я слышала скрип.
– Здесь никого нет.
Эмма молчала. Лицо у нее пылало. Она тяжело опустилась в кресло и сказала:
– Прошу меня извинить. Я зря вас побеспокоила.
Глава седьмая
В окна на кухне Берка Хейзлера стучал дождь. Эмма сидела в удобном кресле, положив ноги на скамеечку. В руке у нее был стакан минералки. Эмма потихоньку успокоилась. Берк приехал к ней, предложил заказать ужин на дом и ждать Дэвида, но у Эммы случился приступ клаустрофобии – она готова была отправиться куда угодно, лишь бы не сидеть дома. Тогда Берк предложил оставить Дэвиду записку и поехать к нему.
– Ты уж меня извини, Берк, – сказала она. – Я как тот мальчик, который все кричал: «Волки! Волки!» У меня нервы на пределе.
– Да не волнуйся ты. Я рад, что хоть чем-то могу тебе помочь.
Берк стоял у плиты, отпивал вино и мешал в кастрюле спагетти. На соседней конфорке булькал соус. На нем был дурацкий фартук с надписью «Поцелуй повара». В кухне было тепло, Эмма приняла болеутоляющее, и ее немного клонило в сон.
– Ты совсем не похож на повара, – улыбнулась она.
Берк погляделся в никелированную лопатку.
– Почему? Потому что у меня морда бульдожья?
– Вовсе она у тебя не бульдожья. Знаешь, а я помню, как ты у меня преподавал на первом курсе. Я тогда влюбилась в тебя по уши.
– Да неужели? – изумился Берк.
– Ты был такой умный, такой загадочный. Мне казалось, что и я тебе нравлюсь, но ты соблюдаешь дистанцию между студентом и преподавателем. А потом ты стал встречаться с моей соседкой.
– Я сразу обратил на тебя внимание, Эмма. И всегда считал тебя удивительно хорошенькой.
– Да ладно тебе! С Натали я ни в какое сравнение не шла. Она была сногсшибательна.
– Я действительно считал, что преподавателям не следует близко общаться со студентами, но Натали было наплевать на правила и условности, – сказал Берк. – Когда я пытался ей что-то объяснить, это было все равно что махать красной тряпкой перед носом у быка. Для нее слова «нет» не существовало.
Эмма почувствовала легкий укол ревности.
– Так она первая обратила на тебя внимание?
– Она обрушилась на меня как лавина. Почему это тебя так удивило?
– Да просто… просто она знала, что ты мне нравишься. Я с ума по тебе сходила, – призналась Эмма.
– Знаешь, если это тебя утешит, скажу честно: за эти годы я не раз пожалел, что поддался соблазну, – вздохнул Берк.
Эмма заметила, как погрустнел ее гостеприимный хозяин. И решила сменить тему:
– Давай я хотя бы на стол накрою. А то сижу тут сиднем.
Берк снял со стены поднос и положил на стол.
– Ни в коем случае! На стол она накроет! Да тебе и из дому-то не стоило выходить.
– Я очень надеюсь, что на следующей неделе смогу выйти на работу.
– Эмма, не торопись!
– Берк, мне уже осточертело сидеть и думать о том, что случилось. К тому же проблемы моих пациентов помогут мне отвлечься от своих собственных.
– Давай обсудим это через пару дней, – твердо сказал Берк.
Берк накрыл ей на подносе, а себе на кухонном столе. И поставил перед Эммой полную тарелку. Он сел и поднял бокал.
– За твое скорейшее выздоровление, – сказал он.
Эмма поднесла стакан к губам и улыбнулась.
– Спасибо, что спас меня. Здесь, с тобой, я чувствую себя гораздо лучше.
– Ну и отлично. Ешь давай.
И они принялись за еду.
– Потрясающе вкусно! – похвалила Эмма.
Берк улыбнулся.
– А что говорит полиция? Как идет расследование? – спросил Берк.
– Адвокат посоветовал нам как можно меньше общаться с полицией. Они подозревают Дэвида.
Берк понимающе кивнул:
– Пока не нашли тело Натали, они постоянно допрашивали меня. Практически преследовали. Но тебе обязательно нужно с ними побеседовать. К тому же, когда я отдал лейтенанту Аткинс твои анонимные письма, она очень ими заинтересовалась. А еще я сказал – надеюсь, ты не будешь против, – что им непременно надо поговорить с Лайлом Девлином.
Эмма отложила вилку:
– Лайл Девлин – это отец Айви?
– Меня спросили, не угрожал ли кто тебе. Я тебе об этом не рассказывал, но после смерти Айви Девлин примчался ко мне, рвал и метал.
– Он обвинял меня? – спросила Эмма.
– Я не хотел тебя расстраивать. Ты и без того ужасно переживала.
Эмма побледнела.
– Ты одобрил мои методы лечения.
– Я этого не отрицаю. И сам говорил об этом Девлину. И все же полиции следовало об этом знать.
Эмма кивнула и снова взялась за еду, но аппетит почему-то пропал. У нее снова потекли слезы, и она стала утирать их салфеткой.
– Эмма, дорогая, извини… – сказал Берк.
Эмма покачала головой:
– Тебе не за что извиняться. Наверное, я просто очень устала. – Она посмотрела за окно, на дождь. – Надеюсь, с Дэвидом все в порядке.
– Он поехал в Нью-Йорк на машине? – спросил Берк.
– Нет, на поезде.
– Как он мог оставить тебя в таком состоянии?
– Вообще-то я была не одна. Мама наняла мне сиделку. Но я сбежала, и она, наверное, обиделась и уехала. Когда я вернулась, ее уже не было.
– Странно, – заметил Берк. – А завтра она вернется?
– Понятия не имею. Может, попросит перевести ее на другое место.
Берк озабоченно взглянул на Эмму.
– И куда же ты отправилась одна? – спросил он.
– Это довольно неприятная история… – Эмма вкратце рассказала об отвратительном свадебном подарке.
– Господи! – воскликнул Берк. – Это что, очередное послание твоего поклонника? Ты выяснила, кто это прислал?
Эмма покачала головой.
– В «Келлермане» такие штучки теперь не продаются. Уже больше года. Вообще-то вещица довольно красивая – серебряное блюдце в форме раковины.
– Большое?
– Да нет, – ответила Эмма. – Как раз… для мышки.
Берк странно посмотрел на нее.
– Нам дарили такую на свадьбу, – сказал он.
И тут раздался громкий стук в дверь. Берк встал, но дверь открылась сама.
– Дэвид! – воскликнула Эмма.
Волосы у него были мокрые, с кожаной куртки ручьями лилась вода.
– Я смотрю, вы тут уютно устроились, – сказал он. – Я получил твою записку, Эмма. Что ты здесь делаешь? Тебе нельзя выходить.
– Это долгая история. Мне пришлось звонить в службу спасения…
– В службу спасения? – воскликнул он. – Зачем?
– Мне показалось, что в доме кто-то есть. Оказалось, что просто ветром захлопнуло дверь, но я перепугалась. А тут как раз позвонил Берк. Он приехал и забрал меня.
– А что случилось с Лизеттой? – спросил Дэвид.
– Она уехала. Я же сказала, это долгая история.
– У дверей ждет машина. Поехали домой. Если ты хочешь поехать завтра на похороны, тебе непременно надо как следует выспаться.
– На какие похороны? – спросил Берк.
– Ах да, я совсем забыла… – сказала Эмма. – Ты прав. – Она с трудом встала. – Похороны Клода Матиса. Того охотника, который пытался меня спасти. Да, я непременно туда поеду.
Дэвид обернулся к Берку.
– Спасибо, что присмотрел за ней, – сказал он.
– Да, Берк, огромное тебе спасибо, – сказала Эмма. – Ты мне так помог!
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся Берк.
– Как прошло интервью? – спросила Эмма, когда они выехали на улицу.
– Отлично, – ответил он.
– Отлично? – повторила она с упреком. – И это все?
– Слушай, мне и так трудно вести машину под дождем.
– Отлично… – буркнула она.
Остаток пути они провели молча. Дэвид едва видел дорогу: дворники не справлялись с потоками дождя, заливавшего машину.
Когда они наконец подъехали к дому, Дэвид просил Эмму не торопиться, хотел помочь ей выйти, но она выбралась сама и раскрыла зонтик. Сделав несколько шагов, она почувствовала у себя на талии его руку. Ей хотелось прислониться к нему, но она не могла. Слишком уж разозлилась на него.
Дома она переоделась в халат.
Дэвид вышел из ванной, вытирая голову полотенцем.
– Принести тебе лекарства? – спросил он.
– Сама возьму, – холодно ответила она. И, стараясь не морщиться от боли, проковыляла на кухню. Вошел Дэвид в пижамных брюках, достал из холодильника пива.
– Хочешь? – предложил он и ей.
– Нет, – ответила она. – Ты что, забыл, я же беременна.
– Ах да. Извини.
Она добралась до спальни, села на кровать и уставилась на намокшую повязку. Поменять ее сил не было.
Через несколько минут появился Дэвид с бинтами.
– Помочь тебе?
Эмма вздохнула с облегчением и бросила на него быстрый взгляд.
– Это было бы здорово, – сдалась она.
Дэвид присел на корточки и стал разбинтовывать ногу. Эмма наконец немного расслабилась.
– Лизетта тут все буквально вылизала, – сказал он.
– Да, – согласилась Эмма. – Она очень тщательно все делала.
– Так объясни, что случилось. Она просто взяла и ушла? Сказала хотя бы почему?
– Понимаешь, я вызвала такси и поехала в «Келлерман», хотела узнать, вдруг им известно, кто купил эту серебряную ракушку.
– Эмма, ты что, с ума сошла? Поехала в таком состоянии?
– Я не хочу это обсуждать. Поехала и поехала.
Дэвид только покачал головой.
– Ты что-нибудь узнала?
– Нет. А когда я вернулась, ее уже не было. Ни рюкзака, ни машины. И тут меня охватила паника.
– И ты позвонила в полицию, – продолжил он.
– Не сразу. Я ждала, когда ты вернешься.
– Извини, что задержался. Так что же произошло?
– Поднялся сильный ветер. Потом кто-то позвонил и дышал в трубку.
– Это пустяки. Наверное, не туда попали.
Она замялась. Ей было трудно продолжать.
– Я хотела найти тебя. Решила позвонить Невину и стала искать твою записную книжку. Зачем ты запер ящик письменного стола?
– Разве он заперт? – нахмурился Дэвид.
– Мне показалось это странным, – вызывающе сказала она.
Он прищурился, и она поняла, что перешла границу. Это ведь его стол, а она в нем рылась. Он имеет право на свое личное пространство.
– Наверное, я запер его, чтобы при переезде ничего не вывалилось, – сказал он.
Это объяснение она приняла с радостью.
– Да, конечно.
– Если тебя это так беспокоит, я найду ключ.
– Нет-нет. Это твой стол. Мне не стоило и спрашивать. – Ей было стыдно за свою навязчивость. – Дэвид, извини, пожалуйста.
Он холодно посмотрел на нее:
– Если ты мне не доверяешь, у нас с тобой ничего не получится.
– Конечно, я тебе доверяю! – воскликнула она.
– Надеюсь, – сказал Дэвид и собрал в кучку старые бинты.
В церкви собрались все, кто хотел попрощаться с Клодом Матисом. Эмма с Дэвидом приехали пораньше – не хотели обращать на себя внимания, но, когда Эмма вошла, по церкви пронесся шепот.
Друзья Клода много про него рассказывали, и у Эммы несколько раз подступали к глазам слезы. Она пыталась представить, каким был этот человек, который погиб, придя ей на помощь. Мейджора, пса Клода, тоже пустили в церковь, и он лежал у ног сына Клода, Бобби.
После службы Эмма подошла к сыну Клода и его бывшей жене.
– Прошу прощения, – сказала она. – Я – Эмма Уэбстер. Я хотела сказать вам, как искренне я переживаю смерть Клода.
Бывшая жена Клода Холли была бойкой дамочкой в джинсах, туфлях на шпильках и красной куртке.
– Я знаю, кто вы, – сказала она. – Ваш отчим сообщил, что вы хотите дать нам денег. Это очень мило с вашей стороны. Право слово, они нам очень пригодятся. Бобби, это та самая женщина.
Мальчик-подросток в мешковатом черном свитере устало посмотрел на Эмму. Он держал на поводке пса. Мейджор сидел тихо, и взгляд у него был тоскливый.
– Бобби, твой отец был очень храбрым человеком, – сказала Эмма. – Он погиб, спасая меня и моего будущего ребенка от верной смерти.
Мальчик пожал плечами, но в глазах блеснула гордость за отца. Дэвид тоже пожал мальчику руку, пробормотал слова соболезнования, а потом протянул руку и потрепал Мейджора по холке. Тот угрожающе зарычал.
– Мейджор, молчать! – одернул его Бобби. – Не любит чужих, – объяснил он.
Дэвид отступил на шаг.
– Извини. Эмма, нам пора.
– Мейджор… – Эмма протянула руку к сеттеру.
Тот истошно залаял. Эмма застыла на месте, глядя, как пес рвется с поводка.
– Мейджор, молчать! – крикнул Бобби.
Эмма прижалась к Дэвиду. Мальчик вытащил пса на улицу.
Репортеров у церкви было не меньше, чем желавших проститься с покойным. Один из фотографов бросился к Эмме.
– Все, хватит! – крикнул ему Дэвид. – Оставьте мою жену в покое! – И, видя, что их никто не хочет пропустить, Дэвид толкнул одного из журналистов. Тот стал громко возмущаться, и тут как из-под земли возник начальник полиции Оди Осмунд.
Не обращая внимания на репортеров, он загородил Эмму от толпы и повел к машине. Рядом с патрульной машиной их ждала лейтенант Джоан Аткинс в синем брючном костюме и туфлях на низком каблуке.
– Здравствуйте, лейтенант, – сказала Эмма.
Дэвид взял ее под руку.
– Пойдем, дорогая.
Оди Осмунд положил руку на плечо Дэвиду.
– Мистер Уэбстер, не могли бы вы уделить мне несколько минут?
– Зачем я вам? – спросил Дэвид.
– Я бы хотел, чтобы вы поехали со мной к домику и показали, каким путем вы шли до засидки на уток, – ответил Оди.
– Мой адвокат посоветовал мне не общаться с вами.
– Мистер Уэбстер, вы только что побывали на похоронах Клода Матиса. Я должен найти его убийцу. Неужели вы не считаете себя хоть чем-то ему обязанным?
– Прошу меня извинить, но я действую согласно своим правам, – сказал Дэвид.
Осмунд бросил взгляд на лейтенанта Аткинс, которая пристально наблюдала за происходящим. Дэвид взял Эмму за руку:
– Пойдем к машине.
Они направились к джипу, а Осмунд и Аткинс пошли следом. Дэвид открыл дверцу, достал пластмассовый ящик. Эмма забралась на переднее сиденье, он убрал ящик и сам собрался сесть в машину.
Джоан Аткинс преградила ему дорогу. Она улыбалась, но взгляд ее был холоден.
– Мистер Уэбстер, я бы на вашем месте все-таки побеседовала с начальником полиции. Мне все равно нужно поговорить с вашей женой.
– Она не желает с вами беседовать, – ответил Дэвид.
– Вообще-то она сама изъявила это желание, – сказала Джоан.
Дэвид побледнел. И, заглянув в салон, спросил Эмму:
– Это правда?
– Я хотела рассказать ей о свадебном подарке. – Под его укоризненным взглядом она покраснела. – Я тебя об этом предупреждала.
– Прекрасно. Рассказывай. Я тебя подожду.
– Дэвид, прошу тебя! Они правы. Мы должны это сделать хотя бы в память о Клоде Матисе. И нам незачем прятаться за спину адвоката.
– Они загоняют нас в угол, Эмма, – покачал головой Дэвид. – Они знали, что ты именно так и будешь себя вести.
– Так вы едете, мистер Уэбстер? – спросил Осмунд. – Лейтенант Аткинс может поехать следом на вашей машине.
Взгляд у Дэвида был ледяной. Он швырнул ключи Джоан Аткинс и пошел к патрульной машине.
Лейтенант Аткинс села в джип, вставила ключ в зажигание.
– Ваш муж чем-то недоволен, – сказала она Эмме.
– Он в полном порядке.
– Так что там со свадебным подарком? Я вам перезвонила, но трубку никто не снимал.
Эмма рассказала ей про серебряную раковину и дохлую мышь.
– Мне нужно будет забрать эту коробку. Хотя, боюсь, следов там уже не осталось, – сказала Джоан.
Эмма не ответила. Они молча ехали следом за патрульной машиной. Эмма с замиранием сердца смотрела в окно. Пейзаж был ей уже знаком. Когда они остановились на полянке, Эмма заявила:
– Я в этот дом больше не войду.
– А вам и не надо, – сказала Джоан.
Осмунд остановил машину, они с Дэвидом вышли и направились в лес. Эмма со вздохом откинулась на спинку кресла. Лейтенант Аткинс барабанила пальцами по рулю. А потом повернулась к Эмме:
– Эмма, я вот что хотела вам сказать. Жены всегда думают, что хорошо знают своих мужей. Спросите любую женщину, она расскажет, что нравится ее супругу, с кем он дружит, чем увлекается.
Эмма отвернулась и посмотрела на реку.
– Эмма, я когда-то была замужем. Если бы меня спросили, может ли мой муж меня обидеть, я бы сказала: нет, никогда! А потом в один прекрасный день он поднял на меня руку.
– Наверное, это было ужасно, – сочувственно сказала Эмма.
Джоан слегка покраснела.
– Было. Я вам это рассказываю только для того, чтобы вы поняли всю серьезность своего положения. Я не знаю, что вам рассказывал Дэвид о своем визите в полицию, но он отказался проходить тест на детекторе лжи. Это было еще до появления адвоката.
Эмма уставилась на дом. За деревьями поблескивала река. Идиллический пейзаж. Эмма вспомнила незнакомца с топором. Это был не Дэвид. Это был кто-то, кто живет в этих лесах. Кто знает, как здесь прятаться. Они не там ищут.
– Почему невинный человек отказывается пройти тест на детекторе лжи? – продолжала Джоан.
Эмма встретилась с ней взглядом.
– Этому может быть множество объяснений. Начать с того, что эта методика небезупречна. И суд этих результатов во внимание не принимает. Почему вы так упорно хотите обвинить моего мужа?
Джоан Аткинс посмотрела на Эмму в упор:
– Эмма, ваш муж привозил вас сюда раньше?
– Нет. Он сам не бывал здесь много лет.
– Он и нам то же самое говорил, – сказала Джоан. – Но это не так. Он был здесь совсем недавно.
