Текст книги "Горячие сердца"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)
Глава 11
Джекоб протянул руки Китти и помог ей забраться в старый, полуразвалившийся фургон. Оба чувствовали на себе взгляды белых горожан, полные гнева и отвращения. Мулы тронулись вперед, волоча за собой фургон.
– Господи, – бормотал Джекоб, качая головой, – неужто этому не будет конца, мисс Китти? Всей этой ненависти в глазах людей? Вам и так уже пришлось от них немало натерпеться, но когда они узнают, что вы живете вместе со мной и другими бывшими слугами, они окончательно рассвирепеют.
– Ох, Джекоб, почему их должны касаться мои дела? – отозвалась Китти презрительным тоном.
Они ехали дальше в полном молчании до тех пор, пока не оказались за городом, у узкого мостика, служившего переправой через реку. Лишь тогда Джекоб покосился на девушку. Уже по одному ее виду он мог судить, до какой степени она расстроена.
– У вас неприятности с налоговой службой? Или тот парень в штабе генерала передал вам дурные вести насчет денег, которые правительство задолжало вашему отцу?
Она вздохнула:
– Генерал не слишком-то охотно пошел мне навстречу, и боюсь, придется устроить еще не одну сцену в его конторе, прежде чем до него дойдет, что я твердо намерена получить деньги. Что касается налогов, то, похоже, папа и сам не знал в точности, сколько у него было земли. Он в свое время продал часть надела, но я даже понятия не имела, что его владения настолько велики. Налоги не вносились с тысяча восемьсот шестидесятого года. Очевидно, он предполагал найти какой-нибудь способ их уплатить, но ведь ты помнишь, каким он стал после того, как его зверски избили линчеватели. Ему, скорее всего, даже и в голову не приходила мысль о налогах. Так или иначе, за ним числится крупная сумма, и сборщик налогов предупредил меня, что земля может быть продана за долги. Более того, сказал, что на мое имущество не позднее, чем через месяц, будет наложен штраф за неуплату налогов и его выставят на аукцион. Уверена, что Кори Макрей уже знает об этом и ждет удобного случая. Ох, Джекоб, я не могу лишиться своей земли! Отец бы просто перевернулся в могиле. Для него эта земля значила все!
Негр кивнул:
– Да, мэм. Что правда, то правда. Я много раз слышал, как он говорил, что для любого человека земля – самое главное. Забери у него землю, и он останется ни с чем. Я бы не тревожился так из-за надела. Ваш батюшка теперь на небесах, и, быть может, как раз в эту самую минуту, пока мы тут сидим, он предстоит перед самим Господом и говорит ему: «Боже, воззри с небес на мою девочку. Она изнуряет себя до смерти из-за этой земли, а ей, в ее положении, этого не следует делать. Только Ты один можешь прийти ей на помощь». И тогда Господь, подумав немного, ответит: «Джон Райт, ты хороший человек и верно служил мне на этой грешной земле. И твоя дочь, она тоже прекрасная женщина. Я не оставлю ее своей заботой». Вот погодите и увидите сами, мисс Китти. Все будет отлично. Я бы не беспокоился, будь я на вашем месте.
Слова старого человека согрели сердце Китти, и в мыслях она упрекнула себя за то, что не обладала его несокрушимой верой. Она обязательно найдет какой-нибудь способ уплатить налоги, и Тревис в один прекрасный день непременно вернется.
Когда они по неровной дороге, трясясь на ухабах, добрались до палаточного городка, то в глаза им бросилась толпа, собравшаяся в самом его центре, вокруг того места, где на кострах обычно готовилась еда.
– Что там происходит? – удивился Джекоб и подхлестнул вожжами мулов. – Похоже, все чем-то обрадованы.
– Наверное, кто-нибудь подстрелил оленя, – предположила Китти. – Я слышала, кое-кто из мужчин сегодня собирался на охоту. Лютер сказал, что утром они приметили в чаще глухариные следы. Свежее мясо в любом случае будет куда лучше, чем эти ужасные болотные коренья. – Она поморщилась, вспоминая их гнилостный запах и вкус плесени.
– Глазам не верю! – воскликнул Джекоб восторженно. – Видите того человека в голубом мундире? Слава тебе господи! По-моему, это Гедеон. Гедеон вернулся домой с войны!
Глаза старика наполнились слезами радости, а Китти спросила:
– Гедеон? Джекоб, кто такой Гедеон?
– Разве вы не помните Гедеона, мисс? Сын моей сестры Ноли. Как только началась война, он убежал и присоединился к армии янки. Он ни разу не приезжал домой на побывку – боялся, что его подстрелят прямо на месте. Все белые господа были вне себя от ярости из-за его побега и в особенности из-за того, что он сражался на стороне янки. Пожалуй, это и впрямь Гедеон. Я не слышал ни об одном другом чернокожем парне в голубом мундире из наших краев.
Фургон подъехал к лагерю, поднимая за собой клубы пыли. Китти чуть не вывалилась из тряского фургона, как вдруг Джекоб закричал.
– О Господи! Гедеон, это ты! А я так боялся, что тебя нет в живых!
Дернув за вожжи, он резко остановил мулов и бросился навстречу бегущему к нему юноше. Они обнялись, вертясь и подпрыгивая от радости, глаза у обоих наполнились слезами.
– Ни один из этих проклятых мятежников не смог меня подстрелить! – воскликнул Гедеон. – Я же говорил, что вернусь! Меня демобилизовали, теперь я гражданское лицо! – с гордостью заявил он.
Негры собрались вокруг, совершенно забыв о Китти, по-прежнему сидевшей в фургоне и не сводившей с них глаз.
– А это кто? – осведомился Гедеон, указывая пальцем в сторону Китти.
– Разве ты не помнишь мисс Китти Райт, Гедеон? – ответил Джекоб. – Я когда-то жил на земле, принадлежавшей ей и ее покойному батюшке. Ты с твоей мамой часто навещали меня там. Джон Райт тоже сражался на стороне янки. Мисс Китти теперь живет с нами, ей больше некуда пойти.
– Что ты имеешь в виду – больше некуда пойти? – Гедеон посмотрел на Китти с нескрываемым подозрением. – Она ведь белая, что же тогда делает здесь, среди нас?
– Я уже говорил тебе, мой мальчик, у нее больше нет дома.
Пока Китти выбиралась из фургона, Джекоб успел поведать Гедеону ее историю. Она расстроилась, заметив, как слуги отступили от нее, а в глазах их появилось недоверие – и все из-за одного только появления Гедеона.
– Нам вовсе ни к чему, чтобы рядом с нами жила белая женщина, – отрезал Гедеон. – Мне это не по душе. Нам и так не миновать осложнений со стороны белых горожан, зачем же давать прибежище тому, с кем они находятся в раздоре?
Китти подошла к ним, решительно сжав губы.
– Перестань говорить так, словно я глухонемая, Гедеон. Изволь обращаться прямо ко мне. Правда, сейчас мне некуда пойти, но я надеюсь вскоре получить деньги. Я уже предложила вашим людям прибежище на своей родной земле, как только сама смогу переехать туда и собрать поздний урожай. Почему ты так яростно противишься тому, что я остаюсь здесь?
– Вы белая, мисс, – выпалил он, недоверчиво глядя на нее, – и потому смотрите на нас, освобожденных рабов, сверху вниз, как все белые южане. Хотите хитростью заставить моих собратьев работать на вас задаром. Вы никогда не заплатите ни цента ни одному негру!
– Я бы с радостью заплатила за работу любому человеку, будь то мужчина или женщина, если бы только у меня имелись деньги! Но я уже сказала, что в этом году могу только поделиться урожаем, который нам удастся вырастить. Если ферма станет процветающей, я готова даже передать часть надела неграм, чтобы каждый из них смог выстроить себе дом и завести собственный сад. Даже мой отец в точности не знал, каким количеством земли он владел. Я проверяла сегодня утром вместе со сборщиком налогов…
– Меня это не касается. – Гедеон пренебрежительно махнул рукой. – Думаете, я верю хоть одному вашему слову? Вы просто хотите использовать нас, негров. Но, слава Богу, я вовремя вернулся, чтобы положить этому коней.
Китти подошла к нему еще ближе, вся кипя негодованием.
– Гедеон, ты, кажется, обвиняешь меня во лжи, и мне это совсем не нравится. Кем ты себя вообразил? Явился и подстрекаешь людей не доверять ни одному южанину с белой кожей. Мы должны стремиться к миру, а не искать повода к мести!
– Послушайте, вы все! – закричал юноша, яростно вращая глазами и размахивая кулаками в воздухе. Все испуганно отступили, но Китти осталась стоять на месте, с вызовом глядя на него. – Я сражался на стороне Севера и многое узнал. Я научился читать, писать и правильно разговаривать. Солдаты занимались со мной, чувствуя ко мне жалость потому, что со мной всю жизнь обращались, как с бессловесным животным. Я прочел в Библии о человеке, в честь которого меня назвала моя мать, и о том, как он освободил свой народ. Солдаты говорили мне, что белые люди здесь станут относиться к неграм с ненавистью, потому что больше не смогут владеть ими, словно скотом, и избивать кнутом, когда вздумается. Теперь мы такие же граждане, как и все. Мы получили свободу и останемся свободными. Мы возьмем себе то, что по праву принадлежит нам, и правительство поможет в этом.
Китти не сводила взгляда с высокого, худого чернокожего юноши. Ему было не более восемнадцати-девятнадцати лет. Глаза его сузились от ненависти, полные губы гневно выпятились вперед, капли пота выступили на лбу. Гедеон вытер его тыльной стороной ладони, сердито глядя на Китти.
– По-моему, твоя речь не такая уж и правильная, Гедеон, – улыбнулась Китти. – Думаю, ты слишком много берешь на себя, уверовав в то, что призван спасти свой народ. Они совершат роковую ошибку, если послушают тебя.
– Ошибку? – громовым голосом отозвался он. – Ошибкой будет, если они станут прислушиваться к таким, как вы, – лицемерам и обманщикам, которые хотят использовать их, потому что они глупы и невежественны.
– Ты называешь своих братьев по крови невеждами? – Китти приподняла брови. – Гедеон, я думаю, ты пал жертвой выживших из ума янки, которые сами не знали, что творят, пробуждая в тебе ненависть и гнев. Вернувшись сюда, ты причинишь немало бед. Почему ты не хочешь последовать голосу разума? Пусть жизнь вернется в мирное русло. Куда ты намерен вести свой народ? Расскажи нам о своем великом откровении.
– Мы не станем работать на белых, пока нам не заплатят…
– Ты говоришь не совсем верно, – перебила его Китти.
Какое-то мгновение казалось, что молодой негр вот-вот ударит ее. Некоторые из окружающих даже приоткрыли рты. Он поднял руку, но затем опустил ее, сверля Китти глазами.
– Мы не станем ходить с опущенными головами, как будто стыдимся цвета нашей кожи, – отчеканивал он каждое слово. – Мы теперь свободные люди и должны жить, как полагается свободным. Если кто-то захочет нами помыкать, мы возьмем в руки оружие, если потребуется. Прежде всего, мы вернемся в те хижины бывших рабов и заберем то, что по праву принадлежит нам, – постели, одеяла, одежду. Разберем хижины на доски, чтобы построить собственные дома где-нибудь в другом месте. Те люди бежали потому, что их белые владельцы приказали им взять в руки оружие и идти сражаться против Севера, чего они сами не хотели. Вместо этого они предпочли спрятаться здесь, на болотах. Если нам суждено выбраться отсюда, то только с высоко поднятыми головами, не страшась никого и ничего.
– По-моему, ты слишком торопишься, – тихо произнесла Китти, окинув взглядом взволнованные лица молодых негров, стоявших вокруг и едва ли не дрожавших от нетерпения следовать за Гедеоном. Глаза Китти обратились на чернокожего солдата, который смотрел на нее сверху вниз с торжествующей улыбкой. – Ты не пробыл здесь и нескольких часов, а уже успел собрать целую небольшую армию, которая так и рвется в бой. Надеюсь, они не окажутся безрассудными.
– Мы готовы хоть сейчас идти за тобой, Гедеон! – вскричал Лютер, выступив вперед и размахивая руками над головой.
Остальные последовали его примеру, и скоро воздух наполнился возбужденными возгласами.
Джекоб взял сына за плечо, крича, что никуда его не пустит.
– Я не позволю тебе красть кровати и прочий хлам из хижин рабов, Лютер. Ты останешься здесь и будешь вести себя разумно. Правда, сейчас всем нам приходится тяжело, но если вы затеете еще одну свару, вряд ли от этого кому-нибудь станет легче.
– Кто поедет со мной? – завопил Гедеон, сделав шаг в сторону своей лошади. – Мы сейчас же отправляемся в путь, и когда мы вернемся, наши фургоны будут забиты едой и вещами.
Китти беспомощно наблюдала за тем, как молодые негры бросились к Гедеону и окружили его. Все, кроме Лютера. Тот отчаянно сопротивлялся и в порыве досады кричал, как ребенок, вырываясь из цепких рук отца. Старику стоило немалого труда удержать юношу.
– Гедеон! – крикнула ему Китти, охваченная яростью. – Расскажи нам о человеке, в честь которого ты получил свое имя. Разве он подстрекал молодых людей к воровству?
– История Гедеона появляется на страницах Книги Судей, – отозвался он тихо, благоговейным тоном – В ней собраны легенды и предания еврейского народа, относящиеся к периоду за тысячу лет до Рождества Христова. В одном предании сказано, что эти люди, жившие в месте, которое называется Палестина, отринули служение единому Богу, чтобы поклоняться местным божествам, которых чтили их соседи. Поэтому они не раз терпели поражение в битвах с многочисленными противниками. Но Бог в своей милости время от времени выдвигал из их среды сильных вождей, которые под его руководством приводили израильтян к победе над врагами. Таким образом, Бог доказывал избранному им народу, что, несмотря на их малочисленность, он есть единый и подлинный Бог, который не оставит их во время испытаний.
Он сделал паузу, перевел дух и, глядя с патетической улыбкой на полные благоговейного трепета лица, обращенные к нему, нарочито громким голосом продолжил свою речь:
– Гедеон был одним из вождей, которых называли судьями. Бог избрал Гедеона, чтобы вести за собой израильтян, когда из пустыни на их земли вторглись мадианитяне, грабившие их урожай. Бог явился юному Гедеону, когда он молотил пшеницу в точиле, чтобы спрятать ее от мадианитян. Ангел Божий предстал перед Гедеоном и сказал ему, что Бог избрал его, чтобы избавить народ от врагов. Точно так же и я собираюсь повести к свободе свой народ!
Он стукнул кулаком по груди. Негры так и ахнули, пораженные его глубокими познаниями. Для них казалось совершенно очевидным, что Гедеон был вождем, посланным им самим небом.
– Я слышала об этом предании, – спокойно сказала Китти, и все глаза обратились к ней. – Гедеон даже не являлся главой семьи. Его отец поклонялся ханаанскому богу Ваалу и божествам плодородия. Казалось невероятным, чтобы выбор Бога пал именно на Гедеона, однако, несмотря на свое скромное происхождение, Гедеон был способен на глубокую веру. Когда он убедился в том, что слова Бога истинны, он пошел на крайний шаг, который легко мог привести его к гибели.
Все кругом притихли, ожидая продолжения рассказа. Глаза Гедеона сердито сверкали. Ему было неприятно, что Китти обладала познаниями в Библии. Проповедник-северянин, рассказавший ему всю историю, и солдаты-янки говорили, что ему не придется по возвращении домой опасаться этих мятежников, белой рвани, которые все еще пытаются обращаться с ним, как с рабом. Он рожден для того, чтобы стать вождем!
– Однажды в полночь Гедеон тайком пробрался к жертвеннику Ваала, установленному его отцом, и разрушил его, – продолжала Китти. Со стороны напряженно прислушивавшейся толпы раздались возгласы изумления. – Но его отец, Иоас, защитил своего сына от разгневанных сторонников Ваала, сказав, что раз Ваал не смог оградить свой жертвенник от разрушения, то значит, он слабее, чем Гедеон. Таким образом, Гедеон подтвердил силу как свою собственную, так и Бога, и евреи снова обратились к истинной вере, после чего Бог привел их к победе над врагами. Гедеону удалось собрать армию в тридцать тысяч человек, однако Господь сказал ему, что такая армия слишком велика и израильтяне припишут свое избавление себе, а не Богу. Гедеону пришлось сократить численность своего войска. Ты знаешь, как именно он справился с этим, Гедеон? – Она с вызовом взглянула на него.
Гедеон нахмурился.
– Это не важно. Вы сказали, Гедеон был вождь, избранный Богом, – отрезал он надменным тоном.
– Ты снова говоришь не совсем верно, – мягко произнесла в ответ Китти. – И если ты считаешь себя новым воплощением, великого вождя библейских времен, избранного Богом, тебе не мешает об этом знать.
Воцарилась тишина. Все смотрели на Гедеона. Наконец он пробормотал:
– Я же сказал: это не важно.
– О нет, очень важно, – возразила Китти. – Заключительным испытанием для воинов стало питье воды из реки. Если они пили прямо из потока, лежа ничком, так что в этот момент к ним незаметно мог подобраться любой враг, они не проходили испытания. Но если они черпали воду руками и пили ее стоя, оставаясь настороже, их оставляли. Всего таким образом было отобрано триста человек, и Гедеон решил перейти в наступление на лагерь мадианитян. Тебе известны подробности этого сражения?
– Я знаю, что он одержал победу! – вскричал Гедеон. – Это важнее всего. Мы зря тратим время, прислушиваясь к словам белой женщины, которая хочет извлечь выгоду для себя.
Китти не обратила внимания на его обвинение.
– Гедеон снабдил каждого из воинов трубой и зажженным светильником, установленным внутри пустого кувшина. Ночью евреи тайком окружили лагерь мадианитян и затем по приказу Гедеона разбили кувшины, вынули оттуда светильники и задули в трубы. Мадианитяне, решив, что на них напала многочисленная армия, испугались и скрылись.
– Ну вот. Гедеон привел свой народ к победе, и я приведу свой. Мы, попусту теряем время. Нам нужно не мешкая отправиться в путь и забрать все, что по праву принадлежит нам, иначе всем вам до конца дней своих придется жевать болотные корни и пухнуть с голоду.
– Погоди! – крикнула Китти, подняв руку. – Неужели ты не понял? Тот, настоящий Гедеон, избранный Богом, привел свой народ к победе при помощи мудрости и смекалки, не пуская в ход оружие и не проливая крови. Так повелел поступать Гедеону сам Бог. То, что задумал ты, – совсем другое дело. Ты хочешь устраивать набеги на окрестные плантации и силой брать все, что пожелаешь, прибегая, если потребуется, и к кровопролитию. Не так настоящий Гедеон из Библии освободил свой народ. Тебе еще многому предстоит научиться. Насилие никогда не приводило ни к чему, кроме нового насилия. Разве недостаточно того, что тебе пришлось повидать за последние четыре года? Неужели тебе не хочется вернуться к мирной жизни?
– Я готов вести за собой народ, чтобы забрать все, что принадлежит нам, – рявкнул он, вскочив на лошадь и дернув за поводья так, что животное встало на дыбы. – Больше я не склоню головы ни перед кем! А ну, кто хочет присоединиться ко мне, решайте быстро. А остальные пусть остаются здесь и жуют болотные корни.
– А ну-ка слезай с лошади, Гедеон!
Все глаза обратились к полной чернокожей женщине, выступившей вперед из толпы, – босой, в поношенном платье. На лице ее отчетливо проступали морщины.
– Ты совсем потерял голову, глупый мальчишка? Не для того мы с отцом растили тебя, чтобы ты приносил другим неприятности. Рано или поздно все образуется, так почему нам пока не пожевать болотные корни? От них мы не умрем, а вот воровство для нас может плохо кончиться. Сейчас же слезай с лошади, замолчи и перестань строить из себя какого-то Богом посланного пророка. Я дала тебе это имя только потому, что так приказала мне моя хозяйка. Она тоже читала Библию, как и мисс Китти, и велела мне назвать тебя так. Это имя ничего не значило для меня тогда и, уж поверь, ничего не значит теперь. Лучше попридержи-ка свой длинный язык.
– Мама, я призван Богом, – отозвался Гедеон. – И ни ты, ни кто-либо другой не сможет меня остановить. Пора!
Он пустил свою лошадь шагом, чтобы его сторонники, которых оказалось около дюжины, могли следовать за ним пешком. Ноли зарыдала, стоящая рядом женщина заключила ее в объятия, а Ноли приговаривала, всхлипывая:
– От этого мальчишки всегда были одни только хлопоты. Никогда он не мог усидеть на месте. Четыре года сражался на войне и теперь вот вернулся домой, чтобы умереть, ведь белые господа не станут мириться с тем, что какие-то негры слоняются по округе и воруют!
Китти, подобрав потертую муслиновую юбку, пробежала следом за ними несколько шагов, крича:
– Обещаю: те из вас, кто останется, получат пишу и кров на моей земле. Но те, кто уедет с Гедеоном, пусть никогда не приходят ко мне. Я не потерплю рядом с собой людей, которые не хотят мира.
Никто из них не обернулся, кроме Гедеона, который бросил на нее торжествующий взгляд. Затем он затянул «Боевой гимн Республики», уводя за собой кучку своих собратьев. Они не знали слов, но быстро подхватили мелодию и очень скоро вполголоса подпевали Гедеону, следуя через пыльное поле, словно один большой хор.
– Я присоединюсь к вам, как только смогу! – завопил Лютер, которого все еще удерживал отец. – Гедеон, обещаю, что непременно убегу и догоню тебя. Я тоже хочу быть свободным!
– Ох, Лютер, Лютер, ведь ты уже свободен! – Китти сочувственно посмотрела в его сторону. – Пойми, Гедеон напрашивается на осложнения.
– Многие готовы следовать за ним. Скоро у него будет армия, сотни негров, и все они будут сражаться бок о бок с ним, чтобы забрать то, что по праву наше.
– И что же, по-твоему, наше? – Джекоб оттолкнул его так, что он чуть не свалился в грязь. – Сейчас никто из нас не может ничем похвастаться, но мы готовы работать и с Божьей помощью добиваться всего своим трудом, как бы трудно ни приходилось. Нам ни к чему брать в руки оружие.
– Вот погоди и сам увидишь! – Лютер поднялся с земли. – Гедеон и те, кто уехал с ним, рано или поздно станут богатыми и будут жить в богатых домах. Тогда уже белым господам придется работать на них. Но люди вроде тебя, папа, так и умрут здесь, среди болот!
Он отвернулся и бросился бежать к болотам, скрывшись среди огромных, похожих на стену зарослей кипарисов и сорняков.
Испещренные прожилками глаза Джекоба наполнились слезами, и Китти всем сердцем сопереживала ему.
– Он еще передумает, – пробормотала она, коснувшись рукой его плеча. – Он слишком молод, и в душе его накопилось много горечи, но очень скоро он поймет мудрость твоих слов, Джекоб. Я знаю, что так и будет.
– Гедеон! – воскликнула Ноли с негодованием. – Из-за него погибнет немало хороших людей, и только потому, что он прислушивался к речам каких-то солдат-янки, которые знали, что у него хватит глупости затеять свару, вернувшись сюда. Неужели ему не понятно, что белые господа здесь только и ждут случая, чтобы перестрелять освобожденных рабов поодиночке? О Боже, Боже, что с нами будет? Я-то думала, война закончится и мы начнем новую жизнь. А теперь мне хочется жить, как прежде, на плантации, даже если это означает снова стать рабыней. По крайней мере, мы не голодали. Сейчас, оглядываясь назад, мне кажется, что мы жили не так уж и плохо, пока держали язык за зубами.
– Нет, Ноли, это не так! – прошептала Китти на ухо старой женщине, когда та зарыдала. – Теперь ты свободна, и такой создал тебя Господь. Правда, поначалу придется нелегко, но и для нас настанут лучшие времена. Не суди слишком сурово Гедеона – он не понимает, что творит, наслушавшись плохих советчиков. Эй! – крикнула она, придав своему голосу бодрость. – Кажется, кто-то из вас говорил, будто они видели в лесу следы глухаря. Бьюсь об заклад, что я поймаю его первой. Если постараемся, нам не придется жевать вместо ужина болотные корни.
Со всех сторон раздались ликующие крики. Руки потянулись к ружьям, хотя их на всех не хватало. У них не было бы даже этого скромного запаса, если бы они не взяли ружья у убитых солдат. Китти последовала за неграми в чащу. Ей не терпелось отведать свежего мяса, и она старалась думать о чем угодно, только не об ушедшей группе во главе с Гедеоном.
«Надо смотреть в будущее, – повторяла про себя Китти, углубляясь в лес следом за своими друзьями. – Постоянно смотреть в будущее, и Боже упаси нас от воспоминаний. Если я буду оглядываться, вряд ли я смогу идти вперед».
