Текст книги "Рай в шалаше"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
Глава 19
Было уже почти девять часов утра, когда Дювали приехали наконец в Бель-Клер. Слуга, отправленный Кезией за доктором Дювалем, проскакал весь путь с бешеной скоростью, его взмыленная лошадь едва дышала. Винсон сидел за завтраком, когда Ханна – одна из домашних служанок – вбежала в столовую и сообщила ему, что у задней двери стоит человек из Бель-Клера и что человек этот на грани обморока. Доктор бегом бросился туда, за ним поспешила Ида. Едва увидев их, негр, нервно мнущий в руках поношенную шляпу, забормотал:
– Хозяин мертв, хозяин мертв…
Большего от него добиться не смогли. Не в силах слушать это, доктор, не долго думая, приказал запрячь карету и подать его медицинский саквояж. Ида разбудила Реймонда, и тот выбежал из дома, одеваясь на ходу.
Приехав в Бель-Клер, они увидели, что у парадного крыльца стоит толпа слуг и любопытных. Ида задержалась, чтобы спросить у Кезии, что произошло, а Реймонд с отцом сразу бросились в дом.
Управляющий Вилбур метался по вестибюлю; он не мог говорить от испуга и лишь махнул в сторону кабинета. Винсон мгновенно преодолел расстояние до роковой комнаты и замер в дверях, увидев распростертое на полу окровавленное тело Элтона Синклера. Сомневаться не приходилось: Элтон был мертв. Подойдя к нему, доктор Дюваль закрыл убитому глаза, но тут вдруг услышал отчаянный вопль сына:
– О Господи! Не-ет!
Увидев Анджелу, которую слуги уже перенесли на диван, Реймонд бросился к девушке и упал перед ней на колени.
Винсон оттолкнул сына и взглянул на Анджелу. Ее лицо было залито кровью.
– Она жива, – пробормотал старший Дюваль и, быстро осмотрев раненую, добавил: – Но, похоже, положение критическое.
Не в состоянии смотреть на убитого, Реймонд огляделся вокруг и, заметив большой шерстяной платок, взял его и накинул на Элтона. Он не знал, что надо делать в такой ситуации, и принялся нервно метаться по комнате из угла в угол. Увидев открытый сейф и его содержимое, вываленное на пол, он заметил:
– Похоже, грабитель не ожидал увидеть Элтона. А Анджела, наверное, услышала шум и прибежала сюда.
– Ее надо отнести в другую комнату, – проговорил доктор Дюваль. – Анджела не должна увидеть отца, если вдруг придет в себя.
Из-за больной ноги Реймонд не мог помогать Вилбуру и отцу нести девушку, он только следовал за ними. Не успели они миновать и нескольких ступенек, как со двора раздался какой-то шум и стук копыт.
– Это янки, – застонал, выглянув в окно, Реймонд.
– Откуда они узнали? – раздраженно проворчал Винсон. – Уж кого нам здесь не надо, так это северян.
Реймонд сказал, что послал Ханну сообщить Клодии о несчастье, так что она, наверное, вот-вот приедет домой.
– Я полагал, – добавил он, – что Гембри пошлют с ней кого-то, но и подумать не мог, что это будет целый взвод.
– Ты не должен был позволять ей оставаться у Гембри на ночь, – заметил доктор. – Надо было настоять на своем и увести ее оттуда.
– Знаешь, отец, – ответил Реймонд, – у меня всего лишь одна здоровая нога, но, даже если бы их была целая дюжина, я не смог бы совладать с Клодией. Никто не в состоянии с нею управиться. Впрочем, я не хочу сейчас говорить об этом. Меня беспокоит Анджела.
– А я потерял лучшего друга, – горестно вздохнул доктор. – Может, даже лучше, что эти чертовы янки заявились сюда. Надеюсь, они перевернут все вверх дном, но дознаются, кто совершил преступление. А пока я должен заняться Анджелой. – Дюваль приказал Вилбуру послать Кезию за горячей водой и полотенцами, чтобы можно было промыть рану девушки и осмотреть ее как следует.
Вдруг тишину дома прорезал дикий вопль.
– Это Клодия, – спокойно произнес Реймонд. – Спущусь-ка я лучше вниз.
Вскоре Кезия принесла воды, и доктор смог наконец взяться за работу. Промыв и осмотрев рану, он принялся сшивать ее края, благодаря Господа за то, что девушка без сознания и не чувствует боли. Покончив со швом, он вытащил из саквояжа бутыль со смесью, приготовленной из уксуса и размятых листьев хрена, и обработал ею рану, а затем велел Кезии разорвать простыню на узкие полоски, чтобы забинтовать ими голову Анджелы. Больше он ничем не мог помочь.
– Не отходи от нее ни на минуту, – наставлял он Кезию. – Я буду внизу, и, если она придет в сознание, немедленно позови меня.
Спускаясь вниз, Винсон увидел в вестибюле толпу любопытных, и это привело его в ярость. Но к дому со всех сторон подъезжали и подъезжали коляски с соседями, уже узнавшими о несчастье в Бель-Клере. Заметив Вилбура, доктор Дюваль крикнул ему:
– Немедленно прогоните этих людей из дома и закройте дверь! Нам здесь толчея ни к чему.
– Но я тут по делу, доктор Дюваль, – заявил, выступая вперед, майор Гембри. – Совершено убийство, и я хочу задать мисс Синклер несколько вопросов.
– Мисс Синклер без сознания. Как только она придет в себя, вы первым об этом узнаете. А пока, может, стоит отправить ваших людей на поиски убийцы?
– Они уже все обыскивают вокруг, доктор. Но довольно трудно искать, не зная, кто совершил преступление.
– Сделайте все, что в ваших силах, – холодно промолвил Дюваль, направляясь туда, откуда неслись истерические рыдания Клодии.
Она стояла посреди кабинета, глядя на накрытое платком тело, и Реймонд никак не мог успокоить ее. Винсон достал из своего саквояжа ампулу с опием и заставил девушку проглотить ее содержимое. Через несколько мгновений она утихла, и все смогли вздохнуть с облегчением.
Казалось, никто не знает, что делать дальше. Убедившись, что с Клодией больше проблем нет, Ида вышла в гостиную и велела слугам принести побольше освежительных напитков.
Через некоторое время приехала Элизабет Гембри. Она настояла на том, чтобы увезти с собой Клодию; никто не стал ей возражать, даже Реймонд. Усиленно демонстрируя сочувствие, Элизабет дошла до того, что пообещала прислать в Бель-Клер настоящего чая и кофе. Сказав об этом, она торжествующе оглядела присутствующих, ожидая восторженных восклицаний по поводу ее щедрости. Но друзья и соседи Синклеров, собравшиеся в гостиной, молчали. Тогда, вздернув вверх подбородок, Элизабет выплыла из дома, решив, что не пришлет невеждам ничего.
Вернувшись в кабинет, Реймонд подошел к сейфу. Его содержимое так и лежало на полу. Сомневаться не приходилось: негодяй, убивший Элтона и ранивший Анджелу, перепугался и сбежал, не успев прихватить драгоценности. Реймонд принялся собирать рассыпанные украшения в шкатулки, как вдруг взгляд его упал на конверт, надпись на котором гласила: «Последняя воля и завещание».
Не сумев сдержать любопытства, Реймонд вытащил листок, быстро пробежал его глазами и удовлетворенно улыбнулся.
Ида сказала Винсону, что надо что-то делать с телом. Погруженный в собственные мысли, тот лишь рассеянно кивнул. Тогда Ида решила взять все на себя. Позвав перепуганных слуг, она велела им отнести тело в баню, расположенную в задней части дома, и сама проследила за тем, как труп обмыли и обрядили, чтобы отправить в последний путь.
Устав от наплыва людей, которых, несмотря на его приказание, становилось все больше и больше, Винсон решил укрыться в спальне Анджелы. В это время в дверь заглянул Миллард Дюбоз – по его виду можно было понять, что он просто потрясен случившимся.
– Хотелось бы знать, что искал грабитель?
– Какая разница? – покачал головой Дюваль. – Мы потеряли замечательного человека.
Время шло, но Анджела так ни разу и не пошевельнулась, не издала ни звука.
Поздним вечером в комнату зашел майор Гембри, желавший узнать, есть ли какие-нибудь перемены в ее состоянии.
– Никаких, – сухо бросил ему Дюваль, которому не хотелось вступать в долгую беседу.
Не обратив на это внимания, майор подробно рассказал о том, как его люди прочесали окрестности.
– Они взяли с собой одного из местных рабов, но тот не заметил ни одного постороннего, – сообщил Гембри. – Ничего подозрительного! Никто ничего не видел и не слышал! Похоже, преступнику удалось скрыться, и искать бессмысленно, пока она… – он кивнул головой в сторону Анджелы, – …не придет в себя.
– Если придет, – поправил его Дюваль.
– Вы думаете, она может умереть?
– Признаться, я удивлен, что она до сих пор жива. Судя по всему, удар был ужасным. Нам остается только ждать. Я бы хотел пригласить сюда еще нескольких докторов из Нового Орлеана, чтобы и они высказали свое мнение.
Гембри повернулся к двери.
– Что ж, – сказал он, – пошлите за мной, если она очнется. А сейчас я должен вернуться в город.
– Я тоже. – Встав, доктор потянулся и, обернувшись к Кезии, сидевшей в углу комнаты в ожидании распоряжений, произнес: – Ее нельзя оставлять одну. Ни на мгновение. Если будут хоть какие-то перемены, немедленно посылайте за мной слугу. В любом случае я вернусь сюда с рассветом.
Реймонд, ждавший в коридоре, лишь отрешенно покачал головой, когда отец предложил ему поехать с ним в Новый Орлеан, чтобы обсудить там с Клодией, как будут проходить похороны.
Глядя сквозь приоткрытую дверь на Анджелу, Реймонд стал молить Бога, чтобы хоронить им пришлось лишь одного человека.
Лео присел у склепа.
Черт возьми, он вовсе не ожидал, что дело примет такой оборот; все было бы совсем иначе, если бы Синклер не вздумал напасть на него.
Наконец решив побыстрее покончить с этим, он набрал в грудь воздуха и хрипло проговорил:
– Эй, вы! Это я. Вы там?
Некоторое время стояла гнетущая тишина, а затем из-за холодных плит прозвучал вопрос:
– Где то, за чем я тебя посылал?
Запустив пятерню в спутавшиеся волосы, Лео пробормотал сквозь зубы:
– Я не смог их найти. Произошел несчастный случай. Синклер бросился на меня. Он сорвал маску и узнал, кто я. Пришлось убить его. Но тут вошла его дочь, и мне ничего не оставалось, как убить и ее. Но в сейфе я не нашел пластин или дощечек, как их там называют.
Наступила тишина. Подождав некоторое время, Лео решился спросить:
– Вы меня слышали?
– Да. – Ответ прозвучал зловеще. – Расскажи мне все. Как это было?
И Лео все подробно описал. Он заверил Голос, что дощечек в кабинете не было, а обыскать весь дом он не успел.
– Конечно, не успел, – согласился Голос. – Так ты говоришь, он был еще жив, когда вошла его дочь?
– Нет, то есть да. Точнее, я-то думал, что Синклер уже умер. Когда она вбежала в кабинет, он принялся стонать и словно хотел сказать ей что-то. Тут-то я и понял, что должен прикончить ее. У меня не было возможности подслушать, что он ей скажет.
– Так ты не слышал? – раздраженно перебил Голос. – Слышал или нет?
– Да, как же! Она и сама ничего не могла разобрать, а в конце даже приложила ухо к его губам.
– Ну и натворил ты дел, Лео, – заметил Голос.
– Знаю. – Лео уселся и его опять затошнило, что случалось каждый раз, когда он вспоминал, сколько драгоценностей осталось на полу. Вот уж глупость-то!
– Девушка не умерла, – сообщил Голос.
– Этого не может быть! – вскричал Лео, чуть не подпрыгнув от удивления. – Я ударил ее кочергой. Я проломил ей голову.
– Уверяю тебя, она жива. Кое-кто рассказал мне об этом. Правда, неизвестно, сколько она протянет. Как я понял, рана очень тяжелая.
– А она… она сказала, что это был я? – затрясся от страха Лео.
– Она без сознания и может умереть, не приходя в себя.
– Надеюсь, так и будет, – уныло проговорил Лео, стуча от страха зубами. – Тогда она никому обо мне не расскажет.
– Заткнись, идиот! – сердито прикрикнул на него Голос. – Тебе не пришло в твою дурацкую башку, что Элтон мог шепнуть ей на ухо, где спрятаны пластины? А может, он еще раньше говорил ей об этом и она приведет тебя к ним? Перестань думать о себе и думай лишь о том, как бы раздобыть то, что от тебя требуется, ведь для тебя это единственный способ избежать обвинения в убийстве.
– О чем это вы говорите? – вскричал Лео.
– Если только вздумаешь сбежать из города, Лео, я немедленно сообщу о том, что это ты убил Синклера. Он был уважаемым человеком. И не только в этих местах. Не сомневаюсь, что федеральные власти весь штат перевернут вверх дном, но найдут убийцу.
– Так вы решили теперь выдать меня? – прошептал Лео.
– Ничего подобного, – возразил Голос. – Я нанял тебя на работу, которую ты не только не выполнил, но и вдобавок понаделал такого, что волосы дыбом встают. Так что я просто даю тебе шанс оправдаться передо мной. – И Голос стал излагать свой план. – Если девчонка придет в себя и не вспомнит о тебе, мы отстанем от нее на некоторое время. Будем полагаться на то, что она знает, где спрятано то, что нас интересует. Но тебе придется следить за ней – так же, как ты следил за Элтоном. Ну а если она вздумает передать пластины конфедератам, ты заставишь ее отдать их тебе.
– Да, неплохо придумано, – заметил Лео. – Но что, если она понятия не имеет о том, где эти дощечки, а, увидев меня, узнает и поднимет крик? Что тогда?
– У тебя будет довольно денег, чтобы как можно быстрее уехать из Луизианы. Я позабочусь об этом. В противном случае, если ты не согласишься, тебе не убежать далеко. И помни – я всегда найду тебя.
– Но сегодня вы не оставили мне денег. Вы должны мне…
– Ничего я тебе не должен, – перебил его Голос. – Ты провалил дело, но у тебя есть еще одна попытка. Я хочу, чтобы ты приходил сюда каждую ночь. Если увидишь на заборе белую перчатку, это будет означать, что я здесь. И не вздумай разнюхивать, кто я такой. У меня есть пистолет, и, если ты только попытаешься сунуться, я убью тебя.
Лео нервно прикусил губу. Похоже, у него не оставалось выбора, но, не успел он и рта открыть, чтобы согласиться, Голос сделал ему еще одно предложение:
– Если Анджела Синклер выживет и ты сумеешь раздобыть дощечки, я обещаю тебе награду. Тысячу долларов.
Брови Лео, как и его настроение, поползли вверх.
– Отличная сделка, мистер! – крикнул он.
– А теперь иди! – велел ему Голос. – И держи язык за зубами.
– Вот об этом не беспокойтесь, – с готовностью заверил его Лео, направляясь к выходу с кладбища. – Да, об этом волноваться не стоит.
Глава 20
Клодия была в восторге оттого, что ее окружили повышенным вниманием. К великому раздражению Реймонда, Элизабет Гембри настояла на том, чтобы его жена осталась у нее. Янки приходили выразить ей свое сочувствие, зато друзья Элтона предпочли собраться у Дювалей и даже не пригласили Клодию.
Из близких к ней зашел один Реймонд. Он хотел узнать, готова ли она подумать о предстоящих похоронах. В этот момент Клодия лежала на диване в залитой солнцем гостиной. Элизабет предоставила в ее распоряжение девчонку-негритянку, которая должна была выполнять все ее приказания.
Наслаждаясь холодным лимонадом, Клодия рассеянно слушала рассказ Реймонда о состоянии Анджелы – оно ее совсем не волновало. Честно говоря, Клодия думала о том, насколько проще бы все обернулось, если бы Анджела умерла. Сама она уже успела подружиться с янки и смогла бы вести светскую жизнь в Бель-Клере: принимать гостей, устраивать приемы и балы. Она забыла бы о войне, и все бы шло прекрасно. При мысли о такой перспективе губы Клодии тронула удовлетворенная улыбка.
– Я знаю, что тебе на нее наплевать! – внезапно воскликнул Реймонд. – Так что давай, пожалуй, обсудим похороны твоего отца. Собственно, для этого я к тебе и приехал. Или тебя даже не интересует, как будет организован прощальный ритуал?
Клодия наградила его ледяным взглядом.
– Думай, что говоришь, – прошипела она. – Нас могут услышать.
Реймонд усмехнулся:
– А нам этого не надо, не так ли? Посмотри только на себя. Да, янки принимают тебя как принцессу, но другие женщины Нового Орлеана не чувствуют себя так же свободно, как ты. Между прочим, некоторым из них приходится даже прислуживать нашим… врагам.
– Это для их же блага, – быстро проговорила Клодия. – Им нужны деньги, а янки хорошо платят. Никто не заставляет их работать, Реймонд! Так что успокойся, дорогой, потому что я не намерена и дальше терпеть твое хамское обращение со мной!
– И что ты будешь делать? Закричишь? Попросишь свою всемогущую хозяйку позвать солдат, чтобы они выкинули меня вон из дома? Не думаю. – Реймонд тяжело опирался на свою трость, потому что стоять на одном месте ему было все труднее. – Хочу, чтобы ты знала – ты позоришь мою семью. Да! Ты и твои выходки невыносимы! Из-за тяжелого состояния Анджелы желающие проститься с твоим отцом собираются у нас в доме, и именно там ты должна быть сейчас! – горячо воскликнул Реймонд. – Ты, кажется, не соображаешь, что своим поведением оскорбляешь память Элтона Синклера!
– Какую чушь ты несешь! Это я-то не соображаю, что делаю? Лучше убирайся поскорее отсюда! – выкрикнула Клодия.
– Я пришел, чтобы поговорить о похоронах.
– Пусть твоя семейка этим займется. Похоже, они и без меня со всем справятся.
– Куда же денешься, – презрительно фыркнул Реймонд. – Боюсь, мне просто не остается ничего другого, как позаботиться обо всем самому. Как только отец приедет от Анджелы, мы с ним займемся приготовлениями.
– Давай-давай. Может, повезет, и тебе придется устраивать сразу двое похорон, – злобно парировала Клодия.
Реймонд вздрогнул: он знал, что его жена невыносима, но ему и в голову не приходило, что она может быть столь жестокой и циничной. Однако он не двинулся с места.
– Чего же ты ждешь? – нетерпеливо спросила Клодия. – Все решено! Ты и твоя семья займетесь этим. Я слишком расстроена, – добавила она.
– Я хотел отвезти тебя домой. Я же сказал: к нам все время приезжают люди, чтобы почтить память Синклера.
– Они, кстати, и сюда заходят. – Клодия пожала плечами.
– Ну да, янки, – окончательно разозлился Реймонд. – Тебе отлично известно, что друзья твоего отца в этот дом и ногой бы не ступили!
Клодия кокетливо встряхнула золотыми кудрями:
– Вот как! Значит, этим так называемым друзьям трудно перешагнуть через свои понятия о так называемой чести ради памяти Синклера?
– Не тебе рассуждать о чести. Ты и понятия не имеешь о том, что это такое!
Клодия злобно прищурила глаза:
– Попридержи язык, Реймонд Дюваль, а то как бы тебе навсегда не остаться со своими родителями. Я не возьму тебя с собой в Бель-Клер, когда отправлюсь туда, вот что! Со мной поедут янки, которые помогут мне следить за порядком. Я стану богатой, а вы все, называющие себя «гордыми южанами», – грязными нищими.
Закинув голову назад, Реймонд расхохотался.
– Это тебе придется молить у двери, чтобы я пустил тебя в Бель-Клер, потому что только Анджела имеет право распоряжаться им.
– О чем ты говоришь? – Клодии не понравился блеск в глазах мужа – она поняла: он знает что-то такое, что неизвестно ей.
– Только такой глупой женщине, как ты, – вскричал он, – могло прийти в голову, что Бель-Клер достанется тебе!
Клодия уже задумывалась над этим, но решила, что Анджела, возможно, еще не скоро придет в себя, а стало быть, она, Клодия, станет «представлять интересы» названой сестры. К тому же она не зря подружилась с представителями федеральных войск – в случае необходимости они придут ей на помощь. Да, беспокоиться не о чем.
– Я потом подумаю об этом, – сухо вымолвила Клодия.
Реймонд был в восторге: давненько он не видел, чтобы его женушка нервничала, но сейчас, похоже, она почувствовала себя не в своей тарелке, хотя и пыталась это скрыть.
– А может, Анджела не захочет, чтобы ты жила в Бель-Клере? – предположил он. – Может, она решит сама управлять имением?
– Это мы еще посмотрим, – усмехнулась Клодия.
– Нечего смотреть – наследство оставлено Анджеле.
– Но Элтон бы никогда…
– Он сделал это, – перебил ее Реймонд.
Глаза Клодии налились кровью, она яростно затрясла головой:
– Нет! Ты лжешь! Ты нарочно говоришь это, тебя просто злит, что я здесь, а не у тебя в доме! Ты пытаешься мне отомстить!
– Я сам видел завещание. Его новое завещание, – спокойно остановил ее муж. – Элтон Синклер все свое имущество оставил Анджеле. Ты, дорогая, не получишь ни гроша.
Клодия закачалась из стороны в сторону, едва не теряя сознание.
– Я… Я хочу сама его увидеть… Я тебе не верю. Пусть адвокат Дюбоз подтвердит твои слова.
– Разумеется, он это сделает, – заверил ее Реймонд. – Я сам привез ему завещание.
Глаза супругов встретились. В них светилась одна ненависть.
– А теперь я пойду, – заявил Реймонд, которому надоел бессмысленный спор с женой. – Я дам тебе знать, когда будут назначены похороны.
Только он повернул к двери, как в комнату вплыла Элизабет Гембри.
– Ох, вы уже уходите, – обратилась она к Реймонду с кислой улыбкой. – Ну ладно. В нижней гостиной собрались женщины, которые хотят засвидетельствовать свое почтение нашей дорогой Клодии. Знаете, – добавила Элизабет, прекрасно понимая, что молодой Дюваль враждебно относится к ней, – ваша жена стала нам настоящим другом.
– Да, – Реймонд старался оставаться вежливым, – в трудные времена друзья так много значат.
– Не только в трудные времена, но и всегда, – многозначительно произнесла Элизабет, усаживаясь рядом с Клодией. – Послушайте, душечка, у нас с майором Гембри был серьезный разговор, и он попросил меня передать вам, чтобы вы ни о чем не беспокоились. В вашем распоряжении будет любая помощь, необходимая для управления Бель-Клером. Солдаты помогут заставить негров работать, так что забот с урожаем у вас не будет.
– О Бель-Клере позаботятся, – вмешался Реймонд. – Не забывайте обо мне и, конечно же, об Анджеле.
Элизабет наградила его высокомерным взглядом.
– Что ж, когда вы подпишете присягу на верность Союзу, мы поговорим о том, какую роль вы сможете сыграть в дальнейшей судьбе Бель-Клера, мистер Дюваль. А что касается Анджелы… Не думаю, что мой муж согласится иметь с ней дело после того, что она ему наговорила.
Не обращая внимания на Клодию, которая делала ему знаки уходить, Реймонд решил не упускать возможности и объявить о завещании Синклера.
– Боюсь, миссис Гембри, вам не удастся списать ее со счетов. Согласно воле ее отца мисс Синклер отныне является единственной владелицей Бель-Клера.
– Вы, кажется, кое о чем забыли, – фыркнула Элизабет. – Теперь только федеральное правительство решает, кто из южан будет землевладельцем. – Она похлопала Клодию по колену с довольной улыбкой. – Так что моей маленькой приятельнице не о чем беспокоиться.
Почувствовав, как к горлу подступает тошнота, Реймонд, хромая, вышел из комнаты.
* * *
Бретт держал умирающего за руку. Он ничем не мог помочь, и ему оставалось лишь выслушать его последние невнятные слова. Живот бедняги разворотило; хорошо хоть, он был в шоке и не чувствовал боли.
Вступив в армию, Бретт, как всегда, держался особняком. Но Билли Боб Холей не обращал внимания на его холодную сдержанность и предложил Бретту свою дружбу.
Подумав, Бретт решил, что совсем неплохо иметь в товарищах смелого и доброго Билли Боба.
Во время битвы Мак-Доуэлла – главного сражения кампании при Шенандоа-Велли – они были вместе. После того как конфедераты, возглавляемые генералом Стоунволлом, уничтожили почти весь их полк, Бретт и Билли Боб были одними из немногих, оставшихся в живых. Затем друзей отправили в армию Мак-клеллана на Потомаке. Но по пути на них напали бродяги. Билли Боб прикончил двоих, прежде чем они ранили его; Бретт разделался с остальными.
– Мне бы так хотелось… – прерывисто шептал Билли, – …чтобы меня похоронили недалеко от дома… Но я ни за что не соглашусь, чтобы родные считали меня предателем…
– Ты вовсе не предатель, – пытался успокоить его Бретт. – Ты сражался за то, во что верил. Так же, как и я.
Билли Боб попытался улыбнуться, но вместо улыбки лицо его исказила гримаса.
– Во что я верил, Коди? Господи, я даже не знаю… Отец против сына. Брат против брата… Какова цель этой бессмысленной войны? Зачем я умираю?
– Может, Господь скажет тебе об этом, когда ты попадешь в рай, – предположил Бретт. Он просто не представлял, что еще придумать.
– Наверняка скажет, если мое имя есть в Христовом списке Книги Жизни. Иначе мне придется иметь дело с сатаной, – прошептал Билли Боб.
– Я уверен, что Господу нашему известно твое имя, – проговорил Бретт, чувствуя, что теряет ощущение реальности, и не зная, как еще утешить умирающего. Его собственные представления о загробной жизни были весьма скудны.
Вдруг Билли Боб закашлялся, обрызгивая все вокруг кровью. Успокоившись немного, он приподнялся и, схватив Бретта за рубашку, стал из последних сил умолять друга:
– Отправляйся домой, Коди. Сразу же. Ты не должен тут быть. И я тоже… Это не наша война… Это… – Испустив последний вздох, он выпустил Бретта.
Для Билли Боба война закончилась…
Склонив голову, Бретт закрыл глаза. Но он не молился. Нет, он просто пытался хоть как-то осмыслить свое существование. Временами ему приходило в голову, что он не должен был идти на войну. Может, стоило отправиться на поиски золотоносной жилы, о которой рассказывал Эдам Барнс? Разве плохо стать богатым? Или взять да и жениться на Раби, а потом у них родится ребенок… Но Бретт понимал, что все это нереально. Еще в 58-м году он поклялся, что больше никогда не поверит женщине. До сих пор оставался верен клятве и не намерен был в дальнейшем нарушать ее.
Расстелив на земле одеяло, он завернул в него Билли Боба и привязал тело поперек седла; затем вскочил на коня и направился в Виргинию.
Стараясь не думать об умершем друге, Бретт стал размышлять о войне. Генерал Макклеллан находился в Ричмонде, в Виргинии. Следовало догнать его, прежде чем тот пойдет в атаку.
Бретт слышал, что в штате Миссисипи тоже ведутся военные действия. Билли Боб поддразнивал его, говоря, что Бретта интересуют новости оттуда и из Луизианы из-за девушки, которую он там оставил.
Бретт нахмурился.
Никакой девушки он там не оставлял.
Правда, там осталось его сердце.
– Черт, довольно! – громко выругался он, встряхивая головой, будто ему досаждали насекомые.
Но это не помогло. Словно во сне перед ним вставало прекрасное лицо Анджелы. Господи, как она хороша! Длинные шелковистые волосы цвета закатного неба над Миссисипи. Глаза, взгляд которых способен проникнуть в самые темные, самые потаенные уголки мужской души.
И никогда – ни до, ни после – не видел он такого совершенного тела. Твердые упругие груди с острыми сосками, длинные стройные ноги с тонкими лодыжками… Он помнил все до мельчайших подробностей, будто только вчера ночью эти ноги сжимали его, а его руки впивались в ее нежные бедра…
Сколько раз говорил он себе, что должен ненавидеть ее за слабость и ложь, но каждый раз признавался, что любовь к Анджеле не уходит из его сердца.
Да, несмотря ни на что, Бретт любил Анджелу Синклер и знал, что любовь его никогда не умрет.
Именно поэтому его интересовало, как идут дела в Луизиане. Он волновался, узнав, что Новый Орлеан пал и что там теперь хозяйничают янки. Бретту оставалось лишь надеяться, что с Анджелой все в порядке. Впрочем, о ней мог позаботиться ее отец, да и муж – ведь она наверняка вышла замуж за Реймонда Дюваля, и, возможно, у нее уже есть дети.
Бретт понимал, что не должен постоянно думать о ней, но не мог забыть Анджелу.
Это была плата за его глупость.
– Анджела, ты меня слышишь? – Убрав прядь волос со лба девушки, доктор Дюваль погладил ее по щекам и еще раз спросил Кезию: – Ты уверена, что она приходила в себя?
– Да, доктор, да! – взволнованно вскричала Кезия. – Я пришла утром и хотела отпустить Мисси – девочку, что присматривает за ней по ночам, а та сказала, что мисс Анджела всю ночь стонала. Тогда я подошла к ней и стала вытирать ее личико влажным полотенцем, а она как откроет глаза и давай звать своего папочку, а потом ка-ак закричит, заплачет… И снова уснула, бедняжка… Господи… – по щекам Кезии потекли слезы, – сколько же она вынесла, сколько пережила! Не хочу я говорить ей о смерти отца, не хочу!
– Можешь не делать этого, – согласился Винсон. – Я сам скажу. А теперь принеси мне таз с холодной водой и губку.
Когда Кезия выполнила приказание, доктор обмакнул губку в воду и провел ею несколько раз по лицу больной. Сначала девушка даже не шелохнулась, а затем ее голова едва заметно качнулась из стороны в сторону.
– Ты слышишь меня, Анджела? Это я, Винсон Дюваль. Я с тобой. Ты слышишь меня, дорогая?
Ресницы девушки затрепетали.
– Хвала Господу, она приходит в себя! – вскричала Кезия, всплеснув руками.
– Уйди отсюда, – махнул ей доктор. – Ты перепугаешь ее до смерти. Я тебя позову, если понадобишься.
Кезия бросилась вон из комнаты, торопясь рассказать обитателям Бель-Клера, что молодая госпожа пришла в себя.
– Анджела, поговори со мной, – уговаривал Дюваль.
Ей казалось, что она скользит по темному мягкому бархату. Ей так хорошо, но какая-то сила пытается вырвать ее из этого уютного, теплого мира, в котором она оказалась… и из которого ей вовсе не хочется уходить… Анджела напряглась, пытаясь собрать обрывки тревожащих ее воспоминаний воедино. Отец… Что-то случилось с отцом.
– Папочка… – прошептала она, не понимая еще, почему при мысли о нем ей становится так нехорошо. – Папочка, пожалуйста…
Винсон схватил ее за руки. Пальцы девушки зашевелились, словно ища, за что бы ухватиться.
– Анджела, не думай сейчас ни о чем. У тебя болит что-нибудь? Я помогу тебе. – Он давал ей большие дозы успокоительного, полагая, что лекарство дольше продержит ее в забытьи и она не будет чувствовать боли.
Вдруг глаза Анджелы обагрило кровью, словно перед ними развернулось алое покрывало. Потом это покрывало начало постепенно отодвигаться, и она увидела… отца… И сразу поняла, что он мертв.
Девушка разрыдалась.
– Поплачь, поплачь, – погладил ее по плечу доктор. – Все пройдет.
Он долго утешал девушку, даже не замечая, что кто-то настойчиво стучит в дверь. Наконец, прикрыв Анджелу одеялом, Дюваль встал и подошел к двери, чтобы узнать, кто смеет так бесцеремонно ломиться в комнату больной.
Оказалось, майор Гембри, узнав от Кезии, что девушка пришла в себя, поспешил посетить ее в надежде выяснить, кто же поднял руку на ее отца.
– Анджела, слушай внимательно, – проговорил доктор, вытирая ей слезы, – я знаю, что ты расстроена, но ты должна нам помочь. Человека, который убил твоего отца, еще не нашли. Ты можешь сообщить нам что-нибудь? Какие-нибудь приметы?
– Я помню только кровь. Только кровь, – отозвалась девушка. – Я бы хотела… – От усердия она даже стиснула зубы, голова ее буквально раскалывалась от боли. – Я не могу… Мне очень жаль…
– А отец сказал тебе что-нибудь перед смертью? Ужасно, что приходится так мучить тебя, но вдруг ты сможешь помочь… Тебя нашли у тела твоего отца. Мы поняли, что он умер у тебя на руках. Может, он сказал хоть что-то, назвал имя убийцы? Попытайся вспомнить.
– Не могу, – хрипло прошептала Анджела. – Я лишь помню, что спустилась вниз и увидела его тело, залитое кровью. А потом пустота…
Винсон разочарованно пожал плечами:
– Ну хорошо. Может, позднее тебе удастся вспомнить больше. А теперь спи. Тебе надо отдохнуть.
