Текст книги "Рай в шалаше"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)
Глава 16
Сжав зубы и сложив руки на коленях, Анджела всеми силами старалась совладать с собой. Капитан Брэнниган сказал, что если бы она помалкивала, когда им встретился очередной корабль северян, то их просто повернули бы назад, а не посадили в тюрьму. Теперь они должны сидеть тут и ждать, пока янки решат, простые они рыбаки или бунтовщики. У них конфисковали судно, причем капитан опасался, что больше не увидит его, даже когда их выпустят из тюрьмы.
– Это все ваша вина, черт побери, – ругался Брэнниган. – Трудно было промолчать и не оскорблять их, да?
Анджела сама была удивлена собственным поведением, но, когда янки грубо обыскивали ее, обвиняя в том, что она шпионка и ее держат на судне лишь для развлечения команды, девушка рассвирепела. Она разразилась таким потоком изощренной брани, что даже видавшие виды солдаты оторопели. Впрочем, после этого всю команду капитана Брэннигана вместе с Анджелой отвезли в Новый Орлеан.
В город они приехали довольно поздно, и Анджела обрадовалась, когда ее наконец увели от остальных пленников. Она чувствовала себя неловко и пыталась что-то объяснять разгневанным рыбакам, но те и слушать ее не хотели. Теперь девушка была довольна, что по крайней мере не видит больше их сердитых взглядов и не слышит их ругани.
Увидев, как страшно изменился Новый Орлеан, Анджела пришла в ужас. Сердце ее разрывалось: ей все сильнее хотелось встретить отца, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
Ее отвели в ратушу, где мрачный майор по имени Тайлер Гембри, выслушав ее рассказ, заявил, что она лжет.
– Я уверен, – майор не спеша отложил протокол допроса, – что все люди на этом судне были шпионами конфедератов, а вы… – Он смерил Анджелу презрительным взглядом. – …вы всего-навсего проститутка, которая путешествовала с ними.
– Но это же нелепо! – вскричала девушка. – Пошлите за моим отцом, и он подтвердит вам, что мы говорим правду.
– Что ж, – лениво протянул майор, – может, завтра мы это и сделаем. Сегодня уже поздно. Меня ждет обед.
Анджелу заперли в крохотной камере вместе с мужчинами. Ночь была ужасной. На рассвете ее сводили в грязную каморку, где стояло ведро для справления нужды, а потом привели назад в камеру. На завтрак дали стакан воды, ломтик хлеба и кусочек солонины, который она с готовностью отдала одному из товарищей по несчастью.
Около полудня девушку опять привели в кабинет. На этот раз вместо майора за столом сидел какой-то солдат. Он пристально смотрел на Анджелу.
– Что уставился? – не выдержала она. – Никогда не видел женщины или…
– Сука! – бросил он и, встав из-за стола, вышел из комнаты.
Майор все не появлялся. Терпение Анджелы было на пределе. Она решила во что бы то ни стало разузнать, какова ее участь: ждать больше было невыносимо.
Наконец дверь снова отворилась. Девушка подняла глаза, ожидая увидеть еще одну голубую форму, но вместо янки перед ней стоял Элтон Синклер. Анджела бросилась в его объятия.
– Папочка, наконец-то! Неужели это ты? Слава Богу, слава Богу! – причитала она.
– Детка, дай мне посмотреть на тебя, – взволнованно пробормотал Элтон – глаза его были полны слез. Пригладив ее спутанные волосы, он проговорил: – Но как же ты могла убежать из Англии? Разве я не писал, что это опасно? Слава Господу, с тобой ничего не случилось.
– Неужели ты думал, что я останусь вдалеке от тебя? Мы нужны друг другу, папочка! Теперь, когда мама умерла и идет война… – Она быстро заморгала, стараясь не заплакать. – Я поняла, что должна вернуться домой, чтобы быть вместе с тобой.
– Представляю, сколько тебе пришлось пережить, дочка, – вымолвил Синклер, пытаясь улыбнуться. Ему так хотелось прямо сейчас рассказать ей о Твайле, но он решил, что пока не время. – Теперь скажи мне, ради Бога, почему эти люди говорят, что ты плыла на корабле вместе со шпионами? Я уж не буду повторять, что еще они говорили про тебя, – сердито добавил он. – Будь сейчас другое время, я бы не задумываясь убил любого из них за такие слова.
Анджела рассказала отцу все от начала до конца, и он поверил каждому ее слову, пообещав, что доктор Дюваль непременно поможет ей.
– Так доктор Дюваль здесь? – удивилась девушка. Она внезапно смутилась от того, что кто-то еще может узнать ее историю.
– Да, дорогая, именно он сообщил мне о том, что ты приехала. Один из его пациентов увидел, как тебя ведут в ратушу, и тут же рассказал об этом Дювалю. Доктор сейчас там, за дверью. Он разговаривает с майором Гембри. Видишь ли, – добавил Синклер, стараясь скрыть презрение, невольно зазвучавшее в его голосе, – Винсон решил сотрудничать с северянами. Он сразу предложил янки свои услуги, пообещав лечить их раненых. Мне это непонятно… но лучше уж лечить кого-то, чем сидеть в тюрьме. Кстати, Клодия того же мнения, она говорит, что ради спасения Бель-Клера можно пойти на все. Хотя… Ладно, поговорим об этом позже. Первым делом надо вызволить тебя отсюда и увести домой.
Пока они ждали, чем закончатся переговоры доктора Дюваля с майором, Анджела без умолку говорила, и все ее слова были о возвращении домой.
Элтону оставалось только восхищаться ее смелостью и решительностью.
– Но откуда же у тебя деньги? – спросил он.
– Потом расскажу, папочка, – быстро прошептала девушка, потому что как раз в это мгновение дверь открылась и они увидели улыбающегося доктора Дюваля. Отец и дочь сразу поняли, что все в порядке.
За Дювалем маячила фигура мрачного майора. И не подумав извиниться, он бросил Анджеле:
– Можете идти.
– Пойдем скорее отсюда. – Элтон схватил ее за руку.
– Нет, погоди. – Анджела высвободила руку.
Майор Гембри уселся за стол, но тут девушка подошла к нему и решительно спросила:
– Вы больше ничего не хотите мне сказать?
Гембри нахмурился:
– А чего вы еще желаете услышать?
Элтон было снова потянулся к ней, но Анджела лишь отмахнулась.
– Теперь вам известно, что я говорила правду. Вы не хотите извиниться?
Майор так стремительно вскочил на ноги, что стул за его спиной с грохотом полетел на пол. Анджела отпрянула назад, но он наклонился совсем близко к ее лицу, ноздри его раздувались от ярости.
– Позвольте-ка сказать вам кое-что, мисс Синклер, – прошипел майор. – Вы и все жители Нового Орлеана отныне должны подчиняться союзным властям. Мы здесь представляем власть и не потерпим дерзости и несоблюдения субординации. Я вам ни-че-го не должен! Вас победили, и вы должны благодарить меня за то, что я сразу не повесил вас за вашу беспардонную болтовню! А теперь убирайтесь, – взревел он, указывая на дверь, – пока я не передумал.
На мгновение Анджела застыла на месте, не слыша, как отец и доктор Дюваль уговаривают ее не злить майора и не искать новых неприятностей. Наконец она повернулась к двери и спокойно заявила:
– Меня никто не побеждал, майор. Вы можете посадить меня в тюрьму, можете надеть на меня наручники, но вам никогда не сломить мой дух. Точно так же, как северянам никогда не сломить всего Юга. А на это нельзя не обращать внимания.
– Я вам это припомню! – мрачно пообещал Гембри вслед Анджеле, которую Элтон и Винсон вместе пытались вытолкнуть из кабинета. – Можете не сомневаться, ваше имя окажется первым в списке мятежников, который я представлю генералу Батлеру. Он будет здесь уже скоро, так что вам недолго придется ждать…
Лишь когда они выбрались на улицу, Дюваль решился обнять дочь друга.
– Спасибо, вы выручили меня, – пожала ему руку Анджела, – и простите за то, что не сдержалась. Признаться, я не ожидала, что в родной Луизиане меня встретит такой прием.
– В чем-то ты права, – проговорил Дюваль без улыбки. И, повернувшись к Элтону, добавил: – Спасибо за то, что позаботился об Иде. Я приеду, как только смогу, но пока здесь еще очень много дел. Солдаты болеют, многие ранены, а на флоте не хватает докторов, так что я должен помочь нуждающимся.
– Надеюсь, вы не лечите янки, доктор Дюваль? – воскликнула Анджела.
Дюваль смерил ее ледяным взглядом. Прежде он просто обожал эту девушку, и, если бы она столь поспешно не уехала в Европу, его сын был бы сейчас счастлив. Доктор лишь пожал плечами, вспомнив, каким ударом для них с Идой стал отъезд Анджелы.
– Я врач, – напомнил он, – и лечу всех, кому требуется моя помощь, независимо от того, какого цвета форму они носят.
– Понятно, – неодобрительно процедила Анджела.
– Пора бы тебе усвоить, как тут обстоят дела, – заметил Дюваль. – И забыть о своем высокомерии.
– Мне все равно, – надменно бросила девушка, не обращая внимания на знаки, которые делал ей отец. – Я, конечно, не собираюсь впутываться в неприятности, но и кланяться этим мерзавцам тоже не собираюсь. Наш дом – здесь. Они не имеют права командовать.
Доктор Дюваль покачал головой. С таким неуемным нравом неприятностей ей не избежать, и они, несомненно, не заставят себя ждать. Кивнув Элтону, доктор пошел прочь.
По дороге в Бель-Клер Синклер попросил дочь сдерживать себя – в городе бесчинствовали янки. Девушка повиновалась, хотя это требовало от нее больших усилий. В самом деле, зрелище было поистине ужасающим: жители, лишенные крова, в отчаянии бродили по улицам в поисках пристанища, а их дома тут же занимали северяне.
– Не думаю, что они будут так же радоваться, когда у них не останется еды и никто не сможет накормить их, – вслух размышляла девушка; потом, желая хоть немного отвлечься от этого кошмара наяву, спросила: – А как дела в Бель-Клере?
Элтон поспешил заверить, что изменилось немногое.
– Мы же всегда хорошо обращались с рабами, так что у нас не возникло тех проблем, которые волнуют сейчас большинство плантаторов. Я вырастил неплохой урожай, и все бы шло своим чередом, если бы не война.
Анджела слушала отца, понимая, что тот не хочет говорить о Твайле. Что ж, она дождется, когда он будет готов, и тогда внимательно выслушает все и разделит его горе.
Они уже почти подъехали к дому, когда Элтон безразличным тоном заявил:
– Кстати, Клодия здесь. Они с Реймондом переехали после… – Помолчав, он договорил дрогнувшим голосом: —…после смерти твоей матери. Надеюсь, тебе нетрудно будет жить с ними в одном доме.
Анджела сжала его руку:
– С Клодией всегда было нелегко ладить, но если хочешь знать правду, я никогда не хотела выходить замуж за Реймонда.
– Знаю. – Отец наградил ее ласковой улыбкой. – Хочешь, я скажу тебе кое-что еще? Я рад, что ты приехала, моя родная.
Ида поджидала их на крыльце. Не в пример Винсону она не считала девушку виноватой в том, как сложилась судьба их сына. Конечно, Ида была недовольна столь поспешным отъездом Анджелы, однако она всегда считала, что за всем этим кроется какая-то тайна. Ида пыталась завести об этом разговор с Твайлой, но та каждый раз старалась быстро сменить тему.
– Слава Богу, с тобой все в порядке! – Ида протянула руки навстречу Анджеле. – Мы так волновались.
Обняв девушку, Ида провела ее в дом:
– Я рада, что мы увиделись до моего отъезда.
– Вы уезжаете в Новый Орлеан? – изумилась Анджела. – Но там сейчас просто ужасно. Возможно, вам даже негде будет остановиться, потому что янки отнимают у людей их дома.
– Знаю-знаю. Но Винсон говорит, нам не о чем беспокоиться, потому что он согласился лечить северян. – И, не желая рассказывать о безобразной сцене, которую недавно устроила ей Клодия, Ида поспешила объяснить: – Дело в том, что Винсон не может уехать из города, а мое место рядом с ним.
Анджеле было приятно увидеть Кезию и всю домашнюю прислугу. Ни Клодии, ни Реймонда видно не было, и девушка стала медленно переходить из комнаты в комнату, дотрагиваясь до вещей и вспоминая сцены из детства. Ида настояла на том, что должна уехать немедленно, и Анджела была немного удивлена тем, что Реймонд даже не вышел проводить мать. Отец сказал, чтобы она хорошенько отдохнула, а уж потом они поговорят обо всем. С удовольствием съев тарелку замечательного ракового супа, приготовленного Кезией, Анджела направилась в свою комнату. Но, открыв дверь и переступив порог, она застыла на месте.
У окна в кресле сидела Клодия.
– Зачем ты приехала? – мрачно спросила она.
– Здесь мой дом. – Анджела поначалу даже растерялась. – Послушай, мы не виделись четыре года. Может, попробуем жить мирно? Неужели ты хочешь сразу устроить ссору?
– Я ненавижу тебя, – спокойно проговорила Клодия, – и не хочу, чтобы ты жила здесь.
– Какое это имеет значение? Я останусь здесь. – Анджела осмотрелась вокруг: все вещи, к ее радости, были на своих местах.
Помолчав, Клодия холодно заявила:
– Очень ненадолго.
Анджела резко повернулась к названой сестре – в лице Клодии читалась угроза. Но девушка твердо решила, что не позволит издеваться над собой, как прежде.
– Знаешь, мамы уже нет, так что некому будет защищать тебя, а папа отлично понимает все. Имей в виду: тебе больше не удастся пакостить мне, Клодия. А теперь убирайся из моей комнаты. – Анджела указала сестре на дверь.
Клодия не шевельнулась.
– Я никуда не пойду, пока мы не обсудим проблему Реймонда, – злобно прошипела она.
– Да что тут обсуждать? – недоуменно пожала плечами Анджела. – Вы женаты, я желаю вам счастья. Поверь мне.
– Поверить тебе? Ты что, меня за дуру принимаешь? Я же понимаю, что сейчас здесь нет всех тех мужчин, которым ты могла бы строить глазки. Но не думай, что сможешь увести Реймонда! Даже не пробуй, а то пожалеешь!
Анджела едва не сказала, что раз уж четыре года назад она не хотела выходить за Реймонда, то сейчас у нее и подавно нет желания уводить его от жены, но она понимала, что Клодия немедленно передаст ее слова, а огорчать Реймонда ей не хотелось.
– Тебе не о чем беспокоиться, Клодия, – терпеливо проговорила она. – А теперь, пожалуйста, выйди из моей комнаты.
Клодия продолжала сидеть на месте.
– Мне кажется, – сказала она, – тебе следует убраться отсюда. Лучше всего уехать в Новый Орлеан и поселиться там в отеле. Может, какой-нибудь солдат позаботится о тебе.
– О Господи! Я не желаю больше слушать тебя. – С этими словами Анджела вышла и спустилась вниз, решив прогуляться – весенний день был теплым и солнечным.
Что-то надо делать с Клодией, вот только что?
– Эй, мисс Анджела! – окликнул ее кто-то. – Неужто это вы?
Девушка повернулась и увидела перед собой какую-то женщину. Лицо показалось ей знакомым, но Анджела не могла припомнить ее имени.
– Вы меня не помните? Анабель! – Оставив ведра у колодца, пожилая женщина подошла ближе.
И тут Анджела вспомнила: Анабель была из акадийцев; она вместе с Симоной и Эмили носила воду на плантацию. Девушки не были с нею особенно дружны, потому что по возрасту она им в бабки годилась, но Анджела все равно была очень рада видеть ее.
Рассказав вкратце о себе, Анджела быстро перевела разговор на своих подруг:
– А вы давно их видели? Где они работают? Мне ужасно хочется поболтать с ними. Господи, мы так давно не встречались!
– А вы разве не знаете? Уж несколько лет, как они уехали, – сказала Анабель.
– Вы уверены? – не поверила своим ушам Анджела.
– А как же! Да я сама помогала им собирать вещи! Они отправились куда-то в Алабаму. Больше я ничего о них не слышала. – Анабель пожала плечами. – Отсюда вообще многие уехали. Кто на войне, кто прячется от янки на болотах. Нет человека, который знает здешние болота лучше, чем каджуны.
Анджела почти не слышала болтовни старой Анабель – она была огорчена тем, что не увидит больше подруг. А ведь ей так хотелось возобновить былую дружбу.
Но вдруг слова Анабель опять привлекли ее внимание.
– А вы помните того парня по имени Гатор? Я вам сейчас такое расскажу! – тараторила Анабель. – Моего кузена недавно ранили на войне. Он приехал домой и рассказал, что видал этого Гатора. А воюет он на стороне юнионистов! Вот так-то! Уж ему прямо не поверилось, что один из нас будет сражаться против своих. Жаль, случая поговорить с Гатором у него так и не было.
– Да-а… – только и смогла пробормотать Анджела. Сердце ее тревожно забилось, когда она услышала его имя, но пробудившаяся было нежность быстро сменилась гневом. Как гнусно он предал ее! А теперь, оказывается, предает близких ей людей… Нет, не будет она больше думать о Гаторе – он того не заслуживает.
Опустив голову и погрузившись в размышления, девушка направилась к портику, не замечая стоявшего у колонны Реймонда.
– Добро пожаловать домой.
Вздрогнув, Анджела подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Когда-то они были помолвлены. А теперь он женат на другой женщине… Обоим почему-то стало неловко.
Заставив себя улыбнуться, Анджела первая протянула руку.
Заметив трость, на которую опирался Реймонд, она сочувственно спросила:
– Тебе очень больно? Мама писала мне о твоем ранении. Так жаль, что это случилось, но, слава Богу, ты жив.
– Сейчас нога не болит, но одно время рана очень беспокоила. Пушечное ядро сломало кость, и теперь это уже не поправишь. Впрочем, все могло быть гораздо печальнее. – Реймонд улыбнулся. – Ты лучше расскажи о себе. Я слышал, что твое прибытие в Новый Орлеан было весьма необычным.
Анджела уселась в кресло-качалку, Реймонд пододвинул другое кресло поближе и тоже сел. Обрадованная тем, что он не задает ей больше вопросов о прошлом, Анджела с удовольствием принялась описывать свое путешествие из Англии в Америку.
Реймонд слушал, затаив дыхание, а когда она закончила рассказ, восхищенно воскликнул:
– Ну и ну! Да ты настоящий подвиг совершила! Думаю, если кто-то и мог именно так вернуться домой, то только дочь Элтона Синклера!
Они долго говорили и смеялись, вспоминая забавные эпизоды былого. Кезия принесла им холодного лимонаду. С реки дул теплый ветерок, воздух был напоен ароматом цветущей жимолости. На короткое время оба забыли, что их привычный мир рушится на глазах.
А Клодия подглядывала за ними из окна гостиной и с каждой минутой становилась все злее. Анджела сказала, что на этот раз ей будет нелегко пакостить. Что ж, раз мелкие пакости ее не устраивают, то пусть получит, что хочет – она объявит ненавистной сестрице настоящую войну!
Бретт и Большая Раби обнялись. Ему было известно, что женщину прозвали так из-за огромного бюста, но сам Бретт если что и ценил в ней, так это открытую душу и доброе сердце. Именно она выходила его, вытащила с того света.
После нападения бандитов Бретт пытался вернуться на станцию, но лишился сознания от большой потери крови. К тому времени, когда лошадь сама, повинуясь инстинкту, добрела до какого-то селения, он был едва жив. Доктора в поселке не оказалось, и все заботы о раненом взяла на себя Большая Раби. Почему-то она решила, что он не умрет.
И Бретт остался жив.
Его терзала жестокая лихорадка. Несколько дней он метался в бреду, ничего не замечая. А когда пришел в себя, то первое, что увидел, были большие карие глаза и гигантские груди.
Большая Раби надеялась, что, поправившись, Бретт останется жить у нее, но он твердо решил отправиться на войну и сражаться на стороне янки. И вот теперь они прощались. Прильнув к груди Бретта, Раби шепнула, что не держит на него зла и всегда будет любить его.
– Я тоже буду помнить тебя, – ответил ей Бретт, понимая, что женщина ждет от него совсем другого. Она хотела, чтобы он остался с ней, хотела вечной любви, которой он не мог ей дать.
Вскочив на коня, Бретт дотронулся рукой до шляпы.
– Береги себя, – сказал он на прощание Большой Раби.
– Ты тоже, солдат… – Она заставила себя улыбнуться. – Желаю тебе найти своего ангела.
– О чем речь? – недоуменно спросил Бретт.
– Я же слыхала, что ты говорил в бреду. То и дело звал какого-то ангела, разговаривал с ним, или, лучше сказать, с ней. Ну, я и решила, что ты любишь ее. А если так… – Большая Раби еще раз улыбнулась. – Надеюсь, что ты ее разыщешь.
Бретт покачал головой с таким видом, словно не понимал, о чем она говорит, а затем пустил лошадь галопом.
Да уж, ангел, пронеслось у него в голове. Скорее дьявол, чем ангел…
Впрочем, в одном Большая Раби была права: он все еще любил Анджелу.
Глава 17
Прошло уже несколько недель, с тех пор как Анджела вернулась в Бель-Клер, и с каждым днем становилось все очевиднее, что трудности их жизни связаны не только с войной. Девушка замечала, что отец все дальше и дальше уходит от действительности. Он или сидел, запершись в кабинете, или проводил время в усыпальнице Твайлы да еще пил больше, чем когда бы то ни было. Казалось, его вообще перестало что-либо волновать.
Тем временем работа на плантации шла своим чередом. Все жили ожиданием, не зная, что будет, когда генерал Бенджамин Батлер присоединится к своим войскам.
Анджела хотела было сама объезжать поля, как это делал отец, но Клодия ни на шаг не отставала от нее. Девушка боялась, что та скажет что-то обидное работникам, и они решат уехать. По всей Луизиане не хватало надсмотрщиков. В начале апреля конгресс конфедеративных штатов принял решение о мобилизации всех белых мужчин в возрасте от восемнадцати до тридцати пяти лет. Разрешалось оставлять одного надсмотрщика на двадцать рабов.
К счастью, чем жарче становилось, тем меньше желания было у Клодии выходить из прохлады дома и таскаться по плантации следом за Анджелой. Зато почти каждый день она стала ездить в Новый Орлеан. За ужином Клодия рассказала о том, что в городе становится все спокойнее и что она завела дружбу со многими офицерскими женами.
Однажды, когда названая сестра хвасталась тем, что пила чай с миссис Элизабет Гембри, Анджела, не выдержав, спросила:
– А ее муж, случайно, не майор?
– Да, конечно, – удивленно подняла брови Клодия. – Откуда ты знаешь?
Внезапно потеряв аппетит, Анджела отодвинула тарелку с супом и пробормотала:
– Этот человек был очень груб со мной, когда я приехала в город.
– Не сомневаюсь, что ты сама его спровоцировала, – тут же заявила Клодия. – Элизабет рассказывала мне, что офицерам строго-настрого велели корректно вести себя с местным населением, так что наверняка это ты виновата в том, что майор Гембри вышел из себя. Почему-то со мной он обращался замечательно.
– Еще бы, – пожала плечами Анджела, – ты им всем задницы лижешь.
– Анджела, следи за своей речью! – возмутился Элтон. Впервые за долгое время он принял участие в общей трапезе и был удивлен, услышав, какие выражения позволяет себе его дочь.
– Прости, папочка, но другими словами поведение Клодии не описать. Уверена, что ты тоже недоволен ею.
Элтон вообще больше всего хотел, чтобы Клодия убралась в Новый Орлеан и жила там с каким-нибудь мерзким янки. Но, не желая устраивать скандала, он решил сменить тему:
– Мама всегда говорила, что за столом надо беседовать о приятных вещах.
– Это не я начала, – заявила Клодия, пожелавшая, чтобы последнее слово осталось за ней.
Элтон протянул чашку, и Кезия налила ему еще кофе. Сделав глоток, он недовольно поморщился.
– Не знаю даже, что заставляет меня пить эту бурду. Не помню уж, когда мне в последний раз подавали нормальный кофе или цикорий. Похоже, кухарка варит это зелье из кукурузы, поэтому у него такой гадкий вкус.
– А вот я пила сегодня замечательный кофе, – вмешалась Клодия. – Вчера пришло судно с продовольствием, и всем женам офицеров раздали много еды.
– Я смогу достать вам немного кофе, – произнес Реймонд. – Один из офицеров поделился кофе с отцом, за то что тот ухаживал за его больной женой. Я непременно привезу вам кофе, когда в следующий раз поеду в Новый Орлеан.
– Нет, ни за что! – возмущенно всплеснула руками Анджела. – Мы ничего не возьмем у чертовых янки.
– Это же смешно, – захихикала Клодия. – Когда только ты повзрослеешь и поймешь, что ведешь себя глупо?
– Анджела, мне кажется, ты преувеличиваешь, – примирительным тоном проговорил Элтон. – Надо же и о Бель-Клере думать.
Увидев, что все смотрят на нее осуждающе, Анджела спросила:
– Что ты имеешь в виду?
Слегка смутившись, Синклер объяснил:
– Ко мне недавно приезжал Джон Кэрроуэй, у которого плантация выше по реке. Он говорит, рабы все больше бунтуют, и единственный способ успокоить их – сотрудничать с федеральными властями.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к нам? – покачала головой девушка. – У нас-то нет таких проблем.
– Пока нет, но наверняка будут, – возразил Элтон. – Недовольные рабы могут переманить на свою сторону тех, кого пока устраивает их положение. Джон сказал, что они объединяются в настоящие банды, которые присягают на верность федералам. Рабы больше не хотят работать на плантациях.
– Но чего же они хотят? – возмутилась Анджела.
– Они были не готовы… – начал было Реймонд, но его остановил ледяной взгляд Клодии.
– Да, с рабами могут возникнуть проблемы, и единственный выход в такой ситуации, – продолжал Синклер, – это обратиться за помощью к янки. Я согласен с Джоном: мы должны дождаться генерала Батлера и сообщить ему, что занимаем нейтральную позицию в этой войне.
– Я не стану присягать на верность Союзу, – упрямо сказала Анджела.
– Этого и не надо делать, – заверил девушку отец.
– А ты? – возбужденно заговорила Клодия, обращаясь к Синклеру. – Ты это сделаешь?
Анджела мысленно молила отца ответить, что он никогда не встанет на сторону юнионистов, однако в глубине души девушка понимала, что Элтон решил придерживаться иной позиции.
– Да, – заявил Синклер. – Думаю, для всех нас так будет лучше. В конце концов какая разница! Моя подпись на листке бумаги не изменит моих мыслей и не уменьшит моей преданности Конфедерации. Этого они у меня не отнимут. Я просто использую янки, неужели вы не понимаете? – Элтон накрыл своей рукой руку дочери.
Признаться, Анджела действительно не понимала, почему это необходимо, но была рада, что отец начинает хоть к чему-то проявлять интерес.
– Просто держи рот закрытым и не наживешь беды, – фыркнула Клодия. – Может, янки и не узнают о твоем существовании. Слава Богу, ты не пойдешь на бал, устраиваемый в честь генерала Батлера. Хоть семью не опозоришь…
Анджела была поражена.
– Клодия! – Она чуть не поперхнулась. – Не хочешь же ты сказать, что пойдешь на бал юнионистов?
– Конечно, пойду. И надену новое платье, – расхвасталась Клодия. – Эффи Лотер, как и другие портнихи Нового Орлеана, сняла со своей мастерской вывеску, поклявшись, что не станет шить для жен янки. Поэтому им, бедняжкам, нелегко приходится – ни одна портниха не признается, чем занимается. Янки не привыкли к нашей жаре, а одежда у всех теплая. Так что, – торжествующе заключила она, – когда я рассказала Элизабет Гембри про Эффи, та так обрадовалась, что предложила сшить платье и на меня.
– Эффи тебе не забудет этого, – заметила Анджела, – и я ее понимаю. Но как ты могла предать ее?
– Запросто. И в чем тут предательство? Она заработала, а я получила не только новое платье, но и приглашение на бал; теперь офицерские жены просто боготворят меня.
– Боюсь, ты слишком самонадеянна, – пробормотала Анджела.
Хоть это и было не по душе Элтону, он решил, что лучшего момента для новости, которую он должен сообщить дочери, не найти:
– Должен сказать, что мы тоже приглашены на бал. Все.
Анджела отрицательно покачала головой:
– Я ни за что не пойду развлекаться с янки.
– Прошу тебя, – к удивлению присутствующих, обратился к дочери Элтон. – Я хочу, чтобы ты была со мной – вместо Твайлы.
– А я не желаю, чтобы она туда ходила! – завопила Клодия. – Она мне все испортит и непременно сделает что-нибудь, чтобы нас унизить. А потом генерал Батлер отдаст приказ разрушить наш дом и сжечь плантацию… – Клодия истерично разрыдалась.
С отвращением поглядев на жену, Реймонд покачал головой и снова принялся за еду.
Анджела пообещала подумать, но уже знала, что выполнит просьбу отца, хотя ей очень не хотелось ехать на бал юнионистов.
Элтон, едва дотронувшийся до еды, извинился и вышел из-за стола.
– Предупреждаю, – набросилась на Анджелу Клодия, – если ты сделаешь хоть что-то, чтобы помешать мне, ты пожалеешь об этом! Я намерена войти в новое общество, а ты норовишь встать у меня на пути.
Анджела не собиралась и дальше выслушивать оскорбления и, поднявшись, вышла на веранду. Темная лента реки поблескивала в лучах вечернего солнца; голубое небо темнело, уступая место розовым и багровым закатным всполохам. В воздухе стоял запах свежевскопанной земли. Все было таким спокойным и умиротворенным; не хотелось верить, что привычным красоте и покою может прийти конец.
Постукивание трости сообщило ей о том, что Реймонд рядом.
– Пожалуй, я скоро предпочту голодать, лишь бы не быть свидетелем таких безобразных сцен, – заметил он.
– Папа был прав, – устало согласилась с ним Анджела. – Мама не терпела неприятных разговоров за столом.
– Когда Клодия рядом, все становится неприятным, – заметил он.
Анджела промолчала: ей было неловко, что Реймонд при ней ругал жену.
– Помнишь день своего приезда? – продолжал Реймонд, не замечая хмурого взгляда девушки. – Как ты думаешь, почему я не вышел тебя встретить? Мне очень хотелось, но Клодия была в такой ярости, узнав, что ты скоро будешь в Бель-Клере! Она визжала, кричала, что запрещает мне видеться с тобой. Я бы, конечно, не обратил на ее слова внимания, но из-за мамы мне пришлось остаться: я не хотел, чтобы она стала свидетельницей ужасной сцены. Ты бы видела, что сделалось с Клодией, когда мама сообщила, что поживет здесь некоторое время! Мы были в ужасе: Клодия посмела ей заявить, что она должна немедленно убраться из Бель-Клера. Я не хотел, чтобы мама опять услышала ее ругань. Хотя, – продолжал он, – бедная мама уже привыкла к выходкам Клодии. Пока мы жили у родителей в Новом Орлеане, они беспрестанно ссорились. Поначалу я пытался мирить их, но потом бросил эту затею. Признаться, я с радостью пошел на войну.
Тут краем глаза Анджела заметила какое-то движение и, повернувшись, увидела, что ее отец направляется в сторону семейного кладбища. Стало быть, он опять шел к усыпальнице Твайлы. Вообще-то девушка ждала, чтобы он сам позвал ее туда, но сейчас она решила присоединиться к Элтону, и ей было не до Реймонда.
– Прости, – обратилась она к нему, – но я должна пойти с папой.
С этими словами Анджела поспешно направилась вслед за отцом. Позади она услышала тяжелый вздох Реймонда, но помочь ему была не в силах.
Ей и так хватало неприятностей с Клодией, чтобы еще решать семейные проблемы молодой пары.
Кладбище Синклеров располагалось в самой высокой части сада, покрытой розовыми кустами. Анджела видела, что отец уже миновал сад и ступил на кладбищенскую дорожку. Девушка хотела окликнуть его, но тут ее внимание привлек какой-то молодой человек, стоявший неподалеку, на краю леса. Поняв, что его заметили, незнакомец поспешил скрыться в густой листве.
Анджела успела разглядеть его лицо, и оно показалось ей знакомым; вот только она не могла припомнить, где встречала этого человека прежде. Он был белым, но не в форме юнионистов, из чего девушка заключила, что это просто один из акадийцев, не ушедших на войну. Впрочем, Анджела не долго думала о незнакомце: спеша нагнать отца, она побежала вслед за ним.
