Текст книги "Связанные серебром (ЛП)"
Автор книги: Патриция Бриггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Патриция Бриггз
Связанные серебром
(Мерседес Томпсон – 5)
Переведено специально для группы WonderlandBooK
Любое копирование без ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!
Переводчик, бета-ридинг и оформление: inventia
Глава 1
Стартер застонал, запуская двигатель старого «Бьюика». Я ему очень сочувствовала, потому что слишком хорошо знакома с борьбой в чужой весовой категории. Я, койот-оборотень, играющий в мире вервольфов и вампиров, при чем, отлично играющий и это еще приуменьшение.
– Еще раз, – сказала я Габриэлю, семнадцатилетнему помощнику, сидевшему на водительском сиденье «Бьюика» его матери. Я шмыгнула носом и вытерла его о рукав рабочего комбинезона. Насморк – неотъемлемая часть работы в зимний период.
Мне нравилась работа автомеханика, насморк, руки в масле и прочее дерьмо.
Такая жизнь полна разочарований, порезов на пальцах и кратких мгновений триумфа, которые перекрывали плохое. Так я скрываюсь от хаоса, который в последнее время заполнял мою жизнь. Никто ведь не умрет, если я не смогу отремонтировать его автомобиль?
Даже если это – автомобиль матери Габриэля. В школе был сокращенный день, и Габриэль решил в свободное время попытаться починить машину мамы. Он говорил, что машина еле ехала или отказывалась заводиться, поэтому он отбуксировал ее в гараж, чтобы посмотреть, смогу ли я ее починить.
«Бьюик» по больному застонал, заставляя меня отойти от мотора. Топливо, искра и воздух запускают двигатель, если только этот двигатель не похож на тост.
– Не схватывает, Мерси, – сказал Габриэль, будто я сама не заметила.
Он вцепился в руль элегантными, но огрубевшими от работы руками. На скуле Габриэля была мазута, а один глаз покраснел, поскольку он не надел защитные очки, когда залез под машину. Наградой послужил большой кусок смеси ржавого металла и мазута в глаз.
Хотя обогреватель работал на полную мощность, на нас были куртки. Невозможно удержать в гараже тепло, если целый день открывать и закрывать двери.
– Мерси, мама должна быть на работе через час.
– Хорошая новость – не думаю, что это ты ее сломал. – Я выглянула из-за поднятого капота и встретилась с безумным взглядом Габриэля. – Плохая новость в том, что эта машина не заведется через час. Вопрос в том, вернется ли машина вообще на трассу.
Он вылез из машины и склонился над капотом, уставившись на «Паровозик, который НЕ смог»[1]1
Паровозик, который смог или Паровозик, который верил в себя – американская детская сказка на тему оптимизма и трудолюбия. Здесь же перефразировано, что, несмотря на весь оптимизм, мотор не заработает
[Закрыть], словно мог найти какой-то провод, который я не заметила, и который чудесным образом заведет машину. Я оставила его в раздумьях и прошла по коридору в свой кабинет.
За рабочим столом висела грязная, когда-то белая, доска с крючками для ключей. На них висели связки от машин, над которыми я работала – и еще полдюжины таинственных, которые находились здесь еще до того, как я выкупила гараж.
Я взяла ключи с брелоком знак мира, раскрашенным всеми цветами радуги, и вернулась в гараж. Габриэль, с мрачным взглядом, вновь сидел за рулем маминого «Бьюика». Я протянула ему ключи в открытое окно.
– Возьми «жука», – предложила я. – Скажи маме, что поворотники не работают, поэтому ей придется сигналить руками. И пусть не слишком сильно выворачивает руль, иначе он сломается.
На лице Габриэля отразилось упрямство.
– Слушай, – сказала я, прежде чем он отказался, – мне это ничего не будет стоить. В «жуке» не уместятся все дети, – не то, что в «Бьюике», – и радиатор барахлит, но он на ходу, и я не езжу на нем. А над «Бьюиком» мы поработаем после закрытия, пока не починим, и ты будешь должен мне все те часы.
Я вполне была уверена, двигатель сдох – и я знала, что Сильвия, мать Габриэля, не могла себе позволить оплатить новый, не говоря уже купить другую машину.
Поэтому, я позову Зи, своего старого наставника, чтобы он сотворил волшебство. Буквально. Когда говоришь Зи и волшебство в одном предложении – именно это и подразумеваешь. Он другой, гремлин, металл его стихия.
– «Жук» ведь твой проект, Мерси, – протест Габриэля звучал очень слабо.
Предыдущий мой проект, Карманн Гиа[2]2
Volkswagen Karmann-Ghia Typ 14 – спортивный автомобиль на шасси Volkswagen 1200 с кузовами «купе» и «кабриолет», выпускавшийся в ФРГ с 1955
[Закрыть], продан, и на эти деньги я купила «жука» 71 года и микроавтобус фольксваген 65 года. Автобус был красив и не заводился, а «жук» наоборот.
– Я поработаю над бусиком. Бери ключи.
Сейчас Габриэль казался взрослее своих лет.
– Только с условием, что по субботам девочки будут приезжать и убираться, пока мы не вернем «жука».
Я не глупа, и его маленькие сестры знали, как работать – так что, я заключала очень выгодную сделку.
– По рукам, – согласилась я прежде, чем он решил передумать. Я вложила ключи в его руку. – Иди, отгони машину к Сильвии, иначе она опоздает.
– Я вернусь позже.
– Уже поздно, и я пойду домой. Возвращайся завтра в обычное время.
Завтра суббота, а на выходных гараж официально закрыт. Но недавние поездки на борьбу с вампирами урезали мою выручку. Поэтому, я закрывалась намного позже и работаю по выходным.
За спасение мира денег не платят, а совсем наоборот, проверено на собственном опыте. Хотелось бы надеяться, что дел с вампирами больше не будет, последний случай почти погубил меня, и моя удача должна уже закончиться. У женщины, лучший талант которой – превращение в койота, не было шансов на крупный бизнес.
Проводив Габриэля, я принялась закрывать гараж. Опустить двери, снизить температуру до пятнадцати градусов, выключить свет, забрать из сейфа сумочку. Но, когда я собиралась выключить оставшуюся лампу, у меня зазвонил мобильный.
– Мерси? – Звонил сын Зи, Тед, учащийся в колледже «Лиги Плюща» на полную стипендию. Меньший народ считался в меньшинстве, так что официальный статус Теда, как полукровка и старания в учебе привели в тот колледж.
– Привет, Тед. Что случилось?
– Вчера вечером на телефон мне пришло странное сообщение. Фин тебе что-то передавал?
– Фин?
– Финес Брюстер, парень, к которому я послал тебя, когда полиция обвинила отца в убийстве. Тебе тогда нужна была информация о других, чтобы выяснить, кто на самом деле убил того человека.
Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить.
– Парень из книжного магазина? Он одолжил мне книгу. – Я хотела вернуть ее, просто… как часто выпадает шанс прочитать книгу о таинственных других, написанной самим другим?
Книга рукописная и ее довольно сложно расшифровать, поэтому чтение шло медленно, а Фин не настаивал на ее возвращении.
– Передай, что я сожалею, и верну книгу сегодня вечером. У меня свидание, но я могу занести ее до него.
Наступила неловкая пауза.
– На самом деле, он немного не ясно выразился на счет возврата книги. Он сказал: «Передай Мерси, чтобы она позаботилась о том, что я ей дал». И теперь я не могу до него дозвониться, телефон отключен. Поэтому я звоню тебе. – Он разочарованно выдохнул. – Видишь ли, Мерси, он никогда не выключает проклятый телефон. Он всегда на связи, чтобы его бабушка в любой момент ему позвонила.
Бабушка? Может быть, Фин был моложе, чем я думала.
– Ты переживаешь, – сказала я.
Он иронично фыркнул.
– Знаю-знаю, я – параноик.
– Без проблем, – сказала я. – Мне, в любом случае, нужно вернуть книгу. Он вряд ли работает допоздна, так что я его не застану в магазине. У тебя есть его домашний адрес?
Он продиктовал, и, записав его, я положила трубку. После чего заперла дверь и поставила на сигнализацию, взглянув на скрытую камеру. Адам, вероятно, не смотрел, если не было сигнала тревоги, в основном камеры сами по себе работали, отсылая записи.
Но все же… перед тем, как пойти к машине, я послала воздушный поцелуй в объектив, наблюдающий за каждым моим движением, затем произнесла: «Увидимся вечером».
Адам волновался, мог ли койот хорошо ужиться с волками. Статус Альфы придавал властности его заботе, а положение генерального директора фирмы, обеспечивающей безопасность государственным ведомостям, добавляло инструментов, для потворствования защитных инстинктов.
Я не была без ума от камер, когда он их только установил, но сейчас находила их успокаивающими. Койот адаптируется, так он выживает.
***
Финес Брюстер жил на третьем этаже одного из новых кондо в комплексе западного Паско. Не похоже на жилье коллекционера старинных книг, но, может быть, ему хватало пыли, плесени и грибка на работе.
Я была на полпути к зданию, когда поняла, что забыла книгу. Я помешкала, но, все же, оставила ее на заднем сиденье «рэббита», завернутой в полотенце, которое защищало книгу на случай, если на моих руках еще осталась мазута, а еще оно помогало, скрывать от потенциальных воров, которые здесь казались маловероятными.
Я поднялась по лестнице и постучала в дверь квартиры 3Б. Досчитав до десяти, позвонила. Ничего. Когда позвонила еще раз, открылась дверь 3A.
– Его здесь нет, – донесся хриплый голос.
Обернувшись, я увидела тощего старика, одетого в старые ботинки, новые джинсы, клетчатую рубашку на пуговицах и галстук «боло»[3]3
галстук «боло» – в виде шнурка с орнаментальным зажимом
[Закрыть]. Ему не хватало лишь ковбойской шляпы. От чего-то – я думаю, от ботинок – слабо пахнет лошадью. И ещё учуяла в старике другого.
– Нет?
Официально, другие давно уже влились в общество. Но правда в том, что Серые Повелители, которые управляют малым народом, очень тщательно выбрали тех, о ком станет известно общественности, а кто может вызвать панику… или может оказаться полезнее, выдавая себя за человека.
К примеру, несколько сенаторов – тайные другие. В конституции ничего нет о том, что деятельность других в роли сенаторов незаконна, а Серые Повелители хотят сохранить все так.
Этот другой изо всех сил старался походить на человека, и не оценил бы мое замечание, что он таковым не являлся. Поэтому, я умолчала о своем открытии.
В блеклых глазах блеснул огонек, и другой покачал головой.
– Нет, его весь день не было
– Не знаете, где он может быть?
– Фин? – Старик засмеялся, показав зубы, пусть и белые, но выглядели они ненастоящими, возможно, такими и были. – Ну, большую часть времени он проводит в своем магазине, иногда и ночами там пропадает
– Он был здесь прошлой ночью? – спросила я.
Он усмехнулся, не отрывая от меня взгляда.
– Не-а, не было. Может быть, он что-то купил для библиотеки и остался в магазине, каталогизировать. Иногда и так бывает. – Сосед Фина посмотрел в потолок, о чем-то размышляя. – Он не откроет дверь после закрытия, уходит в подвал и никого не слышит. Лучше подождать и зайти в магазин утром.
Я посмотрела на часы. Мне надо было ехать домой, готовиться к свиданию с Адамом.
– Если надо что-то передать, – сказал старик, чьи глаза были ясные, как небо, – можешь оставить это мне.
Другие не лгут. Раньше я думала, что они не могут лгать, но в книге, которую я одолжила, ясно говорилось, что существуют и другие причины. Сосед Фина не сказал, что тот работает в магазине.
Сказал, может быть, а еще не ответил, знает ли, где Фин. Мои инстинкты вопили, и мне приходилось изо всех сил казаться непринужденной.
– Я пришла проверить его, – сказала я ему, практически правду. – У него отключен телефон, и я беспокоилась. – И тогда я рискнула. – Он не упоминал соседей… вы здесь недавно?
Старик ответил:
– Не так давно переехал, – затем сменил тему. – Может, он оставил зарядку дома. А вы пробовали звонить в магазин?
– У меня есть только номер его сотки, – ответила я.
– Скажите, как вас зовут, я передам, что вы заходили.
Я шире растянула дружелюбную улыбку.
– Не беспокойтесь, найду его сама. Приятно знать, что у него есть соседи, которые присматривают за ним. – Я не благодарила старика, так как благодарность для малого народа означала, что вы чувствуете себя обязанными, а быть в долгу перед другими плохо. Я просто весело помахала ему с лестницы.
Он не пытался остановить меня, но следил, пока я не дошла до машины. Прежде чем набрать Теда, я уехала за пределы видимости.
– Привет, – донесся голос Теда. – Это мой автоответчик. Может, я учусь, а может, просто хорошо провожу время. Оставьте имя и телефон, и, может быть, я вам перезвоню.
– Привет, – сказала я автоответчику Теда. – Это Мерси. Фина дома не было. – Затем замолчала, мешкая. Вернувшись в безопасность машины, я подумала, что, возможно, слишком остро отреагировала на соседа. Чем лучше я узнаю других, тем страшнее они кажутся. Но, вполне возможно, что этот безвредный. Или действительно очень страшен, но не по отношению к Фину.
Поэтому я продолжила:
– Встретила соседа Фина, который из малого народа. Он предложил позвонить в магазин. У тебя есть номер магазина? Ты пытался звонить туда? Я пока продолжу искать Фина.
Повесив трубку, я переключила передачу «рэббита», твердо намереваясь отправиться домой. Но каким-то образом оказалась на шоссе в Ричленд, а не в Финли.
Таинственный звонок Фина Теду, и мое подозрение по поводу соседа нервировали.
«Я быстро съезжу в книжный магазин Фина, – сказала я себе. – Не мешает просто заглянуть».
Тед на другом конце страны, и он волновался.
На главной улице Верхнего города располагался старейший торговый центр Ричленда. В отличие от новых, высококлассных коллег в жилой части города, этот выглядел так, будто кто-то взял пару десятков магазинов различных стилей и размеров, склеил их все вместе, и окружил автостоянкой.
Здесь находились предприятия, которые не процветали в больших Моллах Кенневика: не сетевые рестораны, антикварные лавки (барахолки), пара секонд-хендов, музыкальный магазин, пончиковая, бар или два, и несколько магазинов, которым больше всего подходило описание эклектики.
Книжный магазин Фина находился на южной стороне улицы, практически в самом конце. Его украшали большие панорамные окна, тонированные для защиты книг от солнечных лучей. На самом большом окне золотыми буквами было выведено: БИБЛИОТЕКА БРЮСТЕРА, ПОДЕРЖАННЫЕ И КОЛЛЕКЦИОННЫЕ ИЗДАНИЯ.
В окнах не было света и дверь заперта. Я приложила ухо к стеклу и прислушалась.
В человеческом обличье, я слышала практически так же хорошо, как койот, и могла сказать, что в магазине никто не двигался. Я постучала, но ответа не было.
На окне справа от двери висела табличка с часами работы магазина: со вторника по субботу с десяти до шести. В воскресенье и понедельник по записи. Указанный далее номер у меня уже был, да и шесть часов давно минули.
Я в последний раз постучала в дверь, потом посмотрела на часы. Если я буду ехать на пределе дозволенных скоростей, у меня останется десять минут до появления волка на моём пороге.
***
На подъездной дорожке моего дома на колесах 78 года стояла машина соседа по комнате. Очень дорогие машины, как истинные произведения искусства, создают особую атмосферу вокруг себя, просто то, что машина Сэмюэля стояла у моего дома, уже поднимало его класс и неважно, как сам дом выглядел.
У Сэмюэля был схожий дар, он всегда был к месту, вписывался в любое общество, производя впечатление кого-то особенного и важного.
Он инстинктивно нравился людям, и они доверяли ему. В медицине такое положение ему помогало, но я склонна думать, что и в других сферах это было на руку. Сэмюэль привык всё делать по-своему. Когда обаяние не срабатывало, он использовал разум, который уделал бы самого Роммеля[4]4
Эрвин Роммель – германский генерал-фельдмаршал был одним из тех выдающихся военачальников, про которых обычно говорят: «жаль, что оказался врагом»
[Закрыть].
И он мой сосед.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы выяснить настоящую причину, почему он переехал ко мне: Сэмюэлю нужна стая. Оборотни не переносят одиночество, особенно старые, а Сэмюэль очень старый. Старый и доминирующий. В любой стае, кроме стаи отца, он был бы Альфой. Его отец – Бран Маррок, самый доминирующий вервольф из всех.
Сэмюэль доктор, и этой ответственности ему хватало за глаза. Он не хотел быть Альфой, как и оставаться в стае своего отца.
Он волк-одиночка, который жил со мной на территории стаи Бассейна Колумбии, но не состоящий в ней. Я не оборотень, но и не беспомощный человек. Меня воспитали в стае отца Сэмюэля, и поэтому мы, практически, семья.
До сих пор, он и Адам, местный Альфа – и мой парень – не убили друг друга. Я надеялась, что так будет и впредь.
– Сэмюэль? – позвала я, войдя в дом. – Сэмюэль?
Ответа не последовало, но я чувствовала характерный запах оборотня, слишком сильный, чтобы быть просто остаточным следом. Я прошлась по узкому коридору к комнате Сэмюэля и тихонько постучала в закрытую дверь.
Не похоже на него, не встретить меня.
Я беспокоилась о Самюэле, и временами это доходило до паранойи. Он не совсем в порядке; сломленный, но работоспособный, я думала, что он в депрессии, которая, казалось, не улучшалась, но и не ухудшалась с прожитыми месяцами.
Бран заподозрил неладное, и я была уверена, что Сэмюэль жил со мной, а не в его собственном доме в Монтане, потому что не хотел, чтобы отец знал, как обстоят дела на самом деле.
Сэмюэль открыл дверь, и был обычным Сэмюэлем: высоким, стройным, привлекательным, как большинство оборотней, независимо от структуры кости. Здоровый, вечно молодой и мускулистый – безошибочная формула для великолепной внешности.
– Вы звонили? – спросил он, неуклюже имитируя Ларча[5]5
Ларч – зомби-дворецкий семейки Адамс
[Закрыть], понизив голос до баса, какого я не слышала прежде. Вчера по телевизору мы смотрели марафон «Семейки Адамс».
Если он шутит, значит все в порядке, даже если он избегал смотреть мне в глаза, будто беспокоился о том, что я могу в них увидеть.
На согнутой руке он держал мурлыкающую Медею. Моя маленькая бесхвостая кошка посмотрела на меня взглядом полным удовольствия. Сэмюэль погладил Медею по спине, и она, выпустив когти на задних лапках, подняла свой бесхвостый зад.
– Ай, – сказал он, стараясь скинуть ее с себя, но Медея еще сильнее вцепилась когтями в Сэмюэля через поношенную фланелевую рубашку и держалась крепче, и, безусловно, болезненнее, чем липучка.
– М-да, – протянула я, стараясь не рассмеяться. – Сегодня у нас с Адамом свидание, так что ужин сам себе приготовь. Я не добралась до магазина, поэтому выбор продуктов не велик.
Он повернулся ко мне спиной, склонившись над кроватью, чтобы на случай, если удастся отлепить кошку, она бы не упала на пол.
– Ладно, – согласился он. – Ай, кошка, неужели тебе невдомек, что я тебя целиком могу проглотить? И даже, ой-ой-ой, торчащего хвоста не останется.
Я оставила его и поспешила в свою комнату. Прежде, чем я добралась до двери, у меня зазвонил сотовый.
– Мерси, он выходит, и у меня есть для тебя новости, – послышался в трубке голосок дочери-подростка Адама.
– Привет, Джесси. Куда мы идем сегодня вечером?
При мысли об Адаме, я почувствовала его ожидание и гладкую кожу руля под руками… потому что Адам не просто мой возлюбленный, а моя пара.
Судя по терминологии вервольфов, это означало что-то индивидуальное для каждой пары. Мы были связаны не только любовью, но и волшебством. Я узнала, что некоторые пары едва ли могут почувствовать разницу между собой и половинкой… а некоторые фактически становятся одним человеком. Фу! К счастью, у нас с Адамом золотая середина. По большей части.
Устанавливая нашу магическую связь, мы ее перегрузили, и с тех пор, она казалась неустойчивой и агрессивной, появляясь на несколько часов, а затем пропадая на несколько дней.
И сбивая с толку. Я бы уже привыкла к связи с Адамом, если бы она была постоянной, какой и должна и быть, по заверению Адама. На деле, она, как правило, заставала меня врасплох.
Я чувствовала вибрацию руля под рукой Адама при запуске двигателя, затем связь исчезла. Я же стояла в рабочей одежде и разговаривала по телефону с его дочерью.
– Боулинг, – ответила она.
– Спасибо, малышка, – сказала я ей. – Принесу тебе мороженое. Мне нужно в душ.
– Ты должна мне пять баксов, хотя и мороженое не повредит, – с корыстной жесткостью, которую я уважала, ответила она. – У тебя немного времени на душ.
Мы с Адамом играем, просто ради развлечения, без проигравших и победителей, как я считала, это его волк установил эти правила, и так они играют только с теми, кто дорог. В больших стаях такое было редко, но среди более мелких групп, часто.
Моя пара не говорит, куда поведет нас, предоставляя мне возможность любыми средствами выяснить его планы. Так он выказывал мне уважение, ожидая, что я угадаю.
Сегодня, я подкупила его дочь, чтобы она позвонила и рассказала все что знала, даже то, как Адам оделся. Тогда я оденусь соответственно – хотя, прикинусь изумлённой тому, что мы так хорошо подходим друг другу, поскольку он не давал подсказок, куда поведет меня.
Игра ради флирта, но так же, и для того, чтобы отвлечь нас обоих от причины, по которой мы ходили на свидания вместо того, чтобы жить вместе, как пара. Его стае не нравилось, что его подруга койот-оборотень.
Даже сильнее, чем природные братья-волки, оборотни не делили территорию с другими хищниками. Но они уже давно смирились, и забыли… пока Адам не привел меня в стаю.
Такое вообще не возможно. Я никогда не слышала, чтобы подруга не вервольф становилась частью стаи.
Достав одежду, я забралась в душ. Насадка установлена низко, так что мне легко было держать косы подальше от струй воды, пока я тёрла намыленные руки пемзой и щёткой для ногтей.
Я уже мыла их, но стоило получше отмыть. Учитывая то, насколько моя работа грязная, руки никогда не будут, как у моделей.
Когда я, завернувшись в полотенце, вышла из ванной, услышала голоса в гостиной. Сэмюэль и Адам сознательно говорили тихо, чтобы я не могла услышать ни слова, но напряжение явно отсутствовало.
Они очень нравились друг другу, но Адам Альфа, а Сэмюэль – одинокий волк, который сильнее Адама. Иногда им было трудно находиться в одной комнате, но, видимо, не сегодня.
Я потянулась за джинсами, которые кинула на кровать.
Боулинг.
Я мешкала, просто не в состоянии его представить. Не ту часть боулинга, где кидают тяжелый шар в ряд бедных кегль и наблюдают за их падением, уверена, Адам обожал боулинг, все вервольфы его обожают.
Я не смогла представить, как Адам рассказывает Джесси о том, что поведет меня в боулинг, учитывая, что старался скрыть от меня место свидания. В последний раз Джесси смогла лишь сказать мне, во что он был одет, выходя из дома.
Возможно, я просто параноик, но открыла шкаф и посмотрела на скудный выбор висящей одежды. Сейчас у меня больше платьев, чем год назад. На целых три.
Джесси сказала бы, если бы он нарядился.
Я взглянула на кровать, на которой лежали новые джинсы и темно-синяя футболка, маня своим удобством. Взятки могут давать с обеих сторон – и Джесси сочла бы забавным играть двойного агента.
Так что, я вытащила бледно-серое платье, подходящее по стилю ко всему, кроме самых формальных случаев, и не сильно вычурно, чтобы выглядеть неуместно в ресторане или театре. Если мы действительно идем в боулинг, то я могу подавать шары в этом платье. Я скользнула в него, быстро расплела волосы и тщательно расчесала их.
– Мерси, ты еще не готова? – спросил Сэмюэль, с намеком на веселье в голосе. – Ты не сказала, что у тебя жаркое свидание?
Открыв дверь, я поняла, что не совсем верно расшифровала это веселье. Адам стоял в смокинге.
Адам ниже Сэмюэля, со сложением реслера и лицом… ну, не знаю. Красивым лицом Адама, которое отвлекало людей от силы, исходящей от него и пропитывающей воздух.
Он всегда коротко стриг темные волосы. Однажды признался, что так военнослужащие, с которыми ему приходится работать в охранном бизнесе, чувствуют себя комфортно рядом с ним.
Но за последние месяцы, узнав его лучше, мне начало казаться, он так делал, потому что его внешность всё усложняет. Из-за короткой стрижки не видно и намека на самолюбие, она словно кричит: «Вот он я, приступаем».
Я любила бы его и с тремя глазами, и лишь парой зубов, но иногда его красота просто поражала меня. Я дважды моргнула, глубоко вздохнула и стряхнула потребность заявить всем его принадлежность мне, чтобы вернуть себе способность здраво мыслить и говорить.
– Ах, – воскликнула я, щелкая пальцами. – Я кое-что забыла. – Вернувшись к тумбочке, я зацепила блестящий серебряный браслет, который хорошо гармонировал с платьем.
Когда вновь вышла, заметила, как Сэмюэль дал Адаму пять баксов.
– Я говорил тебе, что она поймет, – сказал Адам самодовольно.
– Отлично, – сказала я. – Отдай их Джесси, которая сказала мне, что мы собираемся в боулинг. Мне нужно найти шпиона получше.
Он усмехнулся, и мне стоило невероятных усилий сохранить раздраженное выражение лица. Что было сложно, учитывая, что не красота Адама с улыбкой приводила меня в восторг, хотя это действительно впечатляло, а то, что это я заставила его улыбнуться. Адам ни с кем не позволял себе эту… игривость, лишь со мной
– Эй, Мерси, – сказал Сэмюэль, когда Адам открыл дверь.
Я повернулась, и он поцеловал меня в лоб.
– Веселись по полной. – Я обратила внимание на эту фразу, но в остальном сказанном ничего странного не было. – Меня вызвали на ночную смену. Скорее всего, меня не будет дома, когда ты вернешься.
Он посмотрел на Адама, бросив вызов а-ля мужик-мужику, отчего Адам прищурился.
– Позаботься о ней. – После этого он выставил нас и закрыл дверь прежде, чем Адам среагировал на приказ.
С минуту помолчав, Адам рассмеялся и покачал головой.
– Не волнуйся, – сказал он, зная, что Сэмюэль слышал его через дверь. – Мерси позаботится о себе сама, а я просто приду позже, чтобы разгрести бардак.
Если бы я не смотрела на Адама, то не уловила бы, как он слегла, скривился. Словно не понравилось то, что он уже многое сказал.
Внезапно, я ощутила себя не в своей тарелке. Мне нравится моя профессия, но многим мужчинам тяжело смириться, что я механик. Первая жена Адама была с плавными изгибами, а у меня в основном мышцы.
Не слишком женственно, как любила говорить мама. Да еще и эта непереносимость после изнасилования.
Адам протянул мне руку, и я вложила в нее свою. Теперь, он чаще стал предлагать, а не навязывать прикосновения.
Я посмотрела на наши руки, когда мы спускались по ступенькам, и решила, что мне становилось лучше, что непроизвольная дрожь и страх уходят. Мне пришло в голову, что, может быть, улучшения происходили благодаря Адаму и его работой над моими страхами.
– Что случилось? – спросил он, когда мы остановились возле его джипа.
Абсолютно новёхонький автомобиль, с заднего стекла которого даже этикетку не оторвали. Адам заменил свой внедорожник после того, как один из его волков, защищая меня, помял крыло, вдобавок к чему ледяной эльф (огромный другой), который преследовал меня, уронил на машину, стену здания.
– Мерси. – Адам нахмурился на меня. – Ты ничего не должна мне, за этот чертов джип.
Он держал меня за руку, и я успела понять, что наша непостоянная связь рассказала ему о моих мыслях, прежде чем от видения у меня подкосились колени.
~~~
Уже стемнело, Адам дома сидел за компьютером в своем кабинете. Глаза жгло, руки болели, а спина ныла от долгого сидения за монитором. В доме было тихо. Слишком тихо. Жены, которую нужно было защищать от мира, не было. Он так долго любил ее… как же опасно любить того, кто не любил в ответ. Адам так долго был солдатом, и не мог без уважительной причины подвергать себя опасности. Жена любила его статус, деньги, и власть, и любила бы их сильнее, если бы они принадлежали тому, кто подчинялся ей. Он не любил ее, но любил заботиться о ней. Любил баловать ее подарками; ему нравились ее идеи.
Потеря ее стала ударом; потеря дочери гораздо большим ударом. Джесси всюду влекла за собой шум и радость, и ее отсутствие было… тяжестью. Волк Адама беспокоился. Его волк поддается инстинкту и не мог утешиться тем, что Джесси приедет на лето. Не то, чтобы он сам получал от этого большее успокоение. Поэтому он старался погрузиться в работу.
Кто-то постучал в заднюю дверь. Адам отодвинул кресло и вынужден был замереть. Волк рассердился, что кто-то нарушил его святилище. Даже никто из стаи не осмеливался приходить к нему домой в последние несколько дней. Оказавшись на кухне, он вернул контроль и распахнул заднюю дверь, ожидая увидеть одного из своих волков.
Но это оказалась Мерси. Выглядящая не особо радостной, но, опять же, она никогда такой к нему не приходила. Мерси сильная и независимая и вовсе не прыгала от счастья, что он вмешивался в ее независимость. Уже давно никто так не руководил им, как это делала она, и ему это нравилось… больше, чем волку со стажем на посту Альфы в двадцать лет должно было нравиться. От Мерси пахло горелым автомобильным маслом, жасминовым шампунем и шоколадом. Шоколадом пахло и печенье, лежащее на тарелке, которую она протягивала ему.
– Держи, – сказала она сухо, и Адам понял, что она из-за робости не улыбалась. – Обычно, когда жизнь плюет мне в лицо, шоколад помогает восстановить равновесие.
Она не стала дожидаться ответа, просто развернулась и пошла обратно к своему дому.
Он взял печенье и вернулся в кабинет. Через несколько минут он съел одно. Шоколад, густой и темный, окутал язык, его горечь облегчала греховное количество коричневого сахара и ванили. Адам забыл поесть и не понял этого.
Но не от шоколада он почувствовал себя лучше, а от доброты Мерси, по отношению к тому, кого она считала своим врагом. И именно в тот момент, он кое-что понял: он ей никогда не понравится за то, что он мог бы для нее сделать.
Он съел еще печенье, прежде чем встать и приготовить себе ужин
~~~
Адам убрал между нами связь, оставляя от нее лишь тончайшую нить.
– Извини, – прошептал он мне на ухо. – Мне так жаль. Бл… – Он проглотил ругательство и притянул меня ближе. Я поняла, что мы сидим на усыпанной гравием дороге, прижавшись к джипу, и гравий, касавшийся моей обнаженной кожи, был очень холодным.
– С тобой все в порядке? – спросил он.
– Ты знаешь, что мне показал? – охрипшим голосом спросила я.
– Думаю, воспоминание, – ответил он. Раньше, он видел мои.
– Не мое, – сказала я ему. – А твое.
Он замер.
– Плохое?
Он был во Вьетнаме и стал оборотнем еще до моего рождения, наверное, он видел много ужасного.
– Скажем так, личный момент, который я не имела никакого права видеть, – ответила я ему правдиво. – Но не плохое.
Я увидела момент, когда стала для Адама больше, чем просто задание Маррока.
Я вспомнила, как глупо себя чувствовала, стоя с тарелкой печенья на заднем крыльце того, чья жизнь только что была подожжена пламенем ужасного развода.
Тогда, открыв дверь, он ничего не сказал, и я решила, что он считает мой поступок глупостью. Я вернулась домой так быстро, как только могла.
Я не имела ни малейшего представления о том, что помогла и о том, что он видел меня сильной и умной. Забавно, я всегда думала, что выгляжу слабой перед оборотнями.
Ну и что, что я до сих пор вздрагиваю, когда Адам забывается и кладет руку мне на плечо? Пора исправлять это. Мне уже гораздо лучше, и ежедневные воспоминания об изнасиловании пережиток прошлого. Мы будем над этим работать, и Адам сделает на этом поправку.
Наша связь растянулась, как делала иногда, и резко вернулась на место, открывая Адаму доступ к моим мыслям, проясняя мои мысли.
– Что бы тебе ни потребовалось, – сказал он, внезапно замерев. – Что бы ни потребовалось от меня.
