Текст книги "Скрещенные костями (ЛП)"

Автор книги: Патриция Бриггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Я подставила лицо под горячие струи душа. Окей. Итак предположим, что создание пары вещь не постоянная.

Как заставить Адама меня ненавидеть?

Я, конечно, не спала с Самуэлем. И не вредила Джесси.

Вода попала в заживающие раны на подбородке, и я опустила голову. Казалось, оставить меня было логичным, но Адам был не такой человек, чтобы уйти, когда все стало не правильно. И даже если мне это удастся, не будет ли он по-прежнему волноваться, если Марсилия убьет меня? Возможно, если бы у меня было несколько месяцев или год, чтобы поработать над этим, я могла бы справиться.

Могла ли я сбежать? С моим банковским счетом я добегу только до Сиэтла.

Угрожающая паническая атака исчезла и облегчение заполнило меня. Впервые решение сдаться сделало меня счастливой.

Я могу стать мертвой женщиной, но я собиралсь сделать все возможное, чтобы сохранить отношения с Адамом до своего отъезда.

Хотя рука Адама вежливо держала мою, пока мы шли через мой участок к колючей проволоке, разделявшей наши владения, было какое-то собственническое чувство, заряжавшее воздух, как всегда в его обществе. Моя, говорило оно.

Если бы не Марсилия, несомненно, я бы возмутилась этим собственничество. Но как был там ни было, я не была счастлива от невозможности расслабиться в его обществе… не когда он рисковал из-за меня получить травму.

Возможно я должна была уехать, с деньгами или без.

Мой желудок скрутило узлом, я не смогла все удержать внутри, у меня продолжалась эта дурацкая паническая атака, и не под безопасные звуки воды за закрытой дверью ванной комнаты. А прямо здесь, где каждый мог увидеть. Рядом с бедным разбитым Кроликом, с номером Адама, нарисованным на крыше. Звони, чтобы хорошо провести время…

Он остановился. – Мерси? Что тебя так злит?

Он знал. Даже я могла почувствовать это: злость и страх и… у меня было все, и у меня не было ничего.

Это было слишком. Я закрыла глаза и почувствовала как тело беспомощно дрожит и горло сужается, отказываясь пропускать кислород…

Адам поймал меня, когда я упала, и потянул на себя, в тень старой машины. Он был таким теплым, а я – такой холодной. Он ткнулся носом в мою шею. Я не могла его видеть, недостаток воздуха заставил меня видеть черные точки лишающие зрения.

Я услышала рычание в груди Адама, его рот сомнулся на мне, и я сделала глубокий вдох через нос. Я снова могла дышать, вес, придавивший мой желудок, отпустил, и я осталась дрожащей, обливающейся кровью… нет, это сопли текли по моему лицу.

Смущенная всем этим, я рывком высбоводилась из захвата Адама – с унижением сознавая, что он, конечно, меня отпустит. Я вытерла лицо низом рубашки. И уселась в убежище, созданное Кроликом, моя щека прислонилась к прохладному металлу.

Слабая. Сломленная. Черт возьми это все. Черт возьми меня. Я чувствовала волну ужаса, которая опуститься еще ниже. Отчаяние и беспомощная злость… Все они мерты. Все мертвы, и это моя вина.

Но никто не умер. Еще нет.

Все мертвы. Все мои дети, моя любовь, и это была моя вина. Я подвергла их риску и потерпела неудачу. Они погибли из-за моего провала.

Я чувствовала эмоции Стефана.

Золотые глаза Адама встретились с моими, цвет доказывал, что волк преобладает. Он снова поцеловал меня, вжимая что-то между моих губ, проталкивая это между моими зубами с большим и указательным пальцами, не отрывая губы от моих.

Это был слишком маленький кусочек мяса с кровью, чтобы опалить мое горло, как он это сделал. Это что-то значило.

– Моя, – сказал он мне – ты не Стефана.

Сухая трава хрустела под моей головой, и скрип грязи эхом отдавался где-то позади глаз. Я разлепила губы и слизнула кровь. Крови Адама.

Кровь и плоть Альфы… стая.

– Отныне и впредь, – сказал Адам, его голос вытаскивал меня оттуда, где я была. – Моя для меня и моей. Стая и едиственная любовь, – на его лице тоже была кровь, и его руки трогали мое лицо.

– Твоя для тебя, мой для меня, – ответила я сухим, словно кваканье голосом, похожим на шум. Я не знаю, почему я ответила именно так, кроме старых «бритья и стрижки» была непроизвольные реакции. Я слышала эту церемонию так много раз, даже если бы он добавил часть про «единственного любовника».

К тому времени, как я вспомнила почему я не должна делать это и что это означало, было уже слишком поздно.

Магия проходила огнем через меня, следуя за кусочком плоти – и я кричала, так как она делала меня чем-то иным, нежели я была ранее, более ли менее иным. Стая.

Я чувствовала их всех через прикосновение Адама и через кровь Адама. Защиту через его власть. Они все были сейчас и моими тоже – я и их.

Все еще часто дыша, я разлепила губы и посмотрела на Адама. Он позволил мне отстраниться, поднялся на ноги и сделал два шага назад от места, где я лежала сбоку от старой машины. Он яростно укусил свое предплечье.

– Он не сможет тебя получить, – говорил он мне, его золотые глаза подсказывали, что говорит все еще волк. – Не теперь. Никогда. Я ничего ему не должен.

Запоздало, я поняла что произошло. Я вытерла запястьем рот, чтобы дать себе возможность подумать.

Запястье было розовым от крови Адама.

Стефан проснулся… и как-то вторгся в мой разум. Я чувствовала его панику.

Все мертвы… я чувствовала тошноту, чувствовала тошноту потому что знала кто имелся ввиду. Я встречалась с людьми, обычными людьми, кем кормился Стефан. И выучила как ужасно уязвимы они были если что-то случалось с вампиром, который кормился от них и защищал их.

Я посмотрела на садящееся солнце. – Слишком рано, чтобы вампиры проснулись, не так ли? – спросила я.

Время успокоиться для всех. Включая меня.

Мое чувство стаи уменьшилось, но оно больше никогда не уйдет. Не когда Адам сделал меня одной из стаи. Чаще это делается в присутствии всех, но на самом деле оно не требуется. Просто кусочек плоти и крови Альфы и обмен клятвами.

.

Я не думала что инициировать кого-то не являющегося вервольфом возможно. Я конечно не думала, что он может сделать меня одной из стаи. Иногда магия на мне работает странно, и по сравнению с другими, у меня к ней хороший иммунитет.

Но исходя из результата, который теперь чувствовала, на этот раз сработало как надо.

Адам повернулся ко мне спиной, его плечи сгорбились, его руки по бокам сжались в кулаки. Он не ответил на мой вопрос, но жестко произнес. – Я извиняюсь за это. Я запаниковал.

Я опуситила лоб на колени. – Сколько всего происходит вокруг в последнее время.

Я услышала хруст сухой травы, когда он повернулся ко мне. – Ты смеешься? – его голос звучал недоверчиво.

Я посмотрела на него вверх. На его силуэт в последних лучах солнца и непонятное выражение лица. Но я смогла рассмотреть стыд в постановке его плеч. Он сделал меня одной из стаи не спросив меня – и стаю тоже не спросив, хотя это не было строгой необходимостью, скорее традицией. Он ждал, когда я начну на него орать, и чувствовал что это заслужил.

Адам готов был платить за последствия собственного выбора – и иногда выбирать не было просто. Ради меня в последнее время ему приходилось это делать часто.

Стефан был в моей голове до сих пор, я пахла им. И Адам сделал меня стаей чтобы спасти.

Он был готов заплатить цену за это – я была уверена, что ему придется заплатить. Но не мне.

– Спасибо тебе, Адам, – сказала я. – Спасибо за то, что разорвал Тима на маленькие кусочки. Спасибо, что заставил меня выпить последний глоток сока из чаши малого народа, чтобы сохранить мне обе руки. Спасибо за то, что ты здесь, за то что вернул меня, – на этом месте я больше не могла смеяться. – Спасибо что спас меня от других овец Стефана – я буду частью стаи каждый день. Спасибо за жесткие вызовы, за то что дал мне время. – Я встала и подошла к нему, наклонившись к нему и уткнув лицо в его плечо. – Спасибо что любишь меня.

Его руки сомкнулись вокруг меня, сжимая тело до боли в костях. Иногда любовь причиняет боль.

Глава 4

Я бы хотела остаться здесь навечно, но после нескольких минут почувствовала как холодный пот выступил на лбу, и горло начало сдавливаться. Я отступила назад не доживаясь более сильных реакций на прикосновения, которые оставил мне Тим.

Только когда я больше не обнимала Адама, заметила, что нас окружила стая.

Ладно, четыре волка еще не стая. Но я не услышала как они подошли, и, поверьте, когда рядом пять вервольфом (включая Адама), вы чувствуете их окружение и превосходство.

Здесь был Бен, веселое выражение не вязалось с его тонкими чертами лица, которые намного чаще были злыми или горькими, чем радостными. Уоррен, третий Адама, выгдялел как кот в сметане. Ауриэль, подруга Дэррила, являла собой нетральность, но что-то в ее позе подсказывалось как сильно она потрясена.

Четвертым волком был Пол, которого я не очень хорошо знала – но то, что я знала, мне не нравилось.

Пол, лидер образовавшейся в стае Адама группировки «Я ненавижу Уоррена за то что тот гей», выглядел как забитый новичок. Я подумала, что готова выделить ему должность самой нелюбимой персоны в стае.

Позади меня Адам положил руки на мои плечи. – Дети мои, – официально обратился он. – Я представляю вам Мерседес Альтену Томпсон, самого нового члена стаи.

Последовала ужасная неловкость.

Если бы я не чувствовала его раньше, я бы подумала, что Стефан был без сознания или мертв или чтобы то ни было до захода солнца. Он изнеможденно лежал на кровати в клетке, как труп на носилках.

Я включила свет, чтобы лучше его видеть. Кормление заживило большую часть видимых повреждений, хотя на его щеках до сих пор оставались красные пятна. Он выглядел на пятьдесят фунтов легче, чем в последний раз, когда я его видела – слишком похож на жертву концлагеря для моего душевного спокойствия. Ему дали новую одежду, чтобы заменить его грязную, рваную и испачканную – общепринятая запасная одежда, валяющаяся в каждом волчье логове – тренировочный костюм. Тот, который был на нем, был серым и висел на его костях.

Адам провел нечто, что быстро превратилось в полное собрание стаи наверху в его жилой комнате.

Он видимо расслабился, когда я ушла, чтобы увидеть Стефана– мне показалось, что он волновался о том, что кто-нибудь может сказать то что заденет мои чувства. В этом он недооценил толщину моей шкуры. Люди, которые важны для меня могут задеть мои чувства, но почти совершенно незнакомые? Меня меньше заботило то, о чем они думали.

Волчьи стаи являются диктатурами, но когда вы имеете дело с кучей американцев воспитаных на «Билле о правах», вы должны действовать очень осторожно. О новых членах стаи, как правило, объявили как об ожидаемых, а не как о свершившимся факте. Привлекать поменьше внимания было бы особенно уместно, когда он делал что-то настолько возмутительное как введение в стаю кого-то не являющегося вервольфом.

Я никогда не слышала, чтобы кто-то сделал такое. Супруг не-вервольф не был частью стаи, не на самом деле. Они имели статус, как пара волка, но они не были стаей. Не смогли бы в попасть в стаю и с пятьюдесятью церемониями с плотью и кровью – магия просто не позволил бы человеку войти. Видимо, моя «койотность» была достаточно близка к волку, чтобы магия стаи была готова впустить меня

Возможно, Адам должен был обсудить мое обращение с Марроком тоже.

Машины подтягивались к передней части дома, еще члены стаи. Я могла чувствовать их напряжение, их беспокойство и замешательство. Злость.

Я нервно потерла руки.

– Что не так? – в тишине спросил Стефан, нормальный голос успокоил бы меня больше, если бы он двигался или открыл глаза.

– Кроме Марсилии? – спросила я его.

Он посмотрел на меня, затем его губы слабо изогнулись. – Полагаю, этого достаточно. Но Марсилия не та причина, по которой дом полон волков.

Я села на пол подвала с толстым ковровым покрытием и положила голову на прутья клетки. Дверь была закрыта и заперта, ключ, который иногда висел на стене через коридор, исчез. Обычно он был у Адама. Хотя это не имело значения. Я была уверен, что Стефан может уйти в любое время по его выбору тем же путем как он появился в моей гостиной.

– Верно, – вздохнула я. – Я полагаю, что это и твоя вина тоже.

Он сел и подался вперед. – Что случилось?

– Когда ты проник внутрь моей головы, – сказала я. – Адам обиделся. – Я не сказала ему в точности что произошло. Благоразумие подсказывало, что Адам не будет счастлив, если я посвещу в дела стаи вампира. – То, что он сделал – думаю, можешь сам его спросить, – принесло на его голову всю стаю.

Он нахмурился явно озадаченный, затем его осенило. «Мне очень жаль, Мерси. Ты не должна была… Я не хотел». Он отвернулся. «Я не привык быть таким одиноким. И спал, и там была ты, единственная оставшаяся связанная со мной узами крови. Я думал, это мне тоже снится».

«Она действительно всех их убила?», прошептала я, вспомнив кое-что из того что услышала, когда он бы в моей голове. «Все твои…» Овцы небыло правильным словом, и я не хотела произносить его, даже если овцами вампиры называли живых людей от которых они питались. «Все твои люди?»

Я знала нескольких из них, и один или двое мне нравились. Хотя по некоторой причине лучше, чем лица встреченных мной живых людей, я помнила молодого вампира Дэнни, его раскачивающийся призрак в углу кухни Стефана. Стефан не сумел защитить и его тоже.

Стефан кинул на меня больной взгляд. «Дисциплинируя меня, сказала она. Но я думаю, что это было местью настолько, насколько и чем-то другим. И я могу питаться ими на расстоянии. Она хотела, чтобы я был голоден, когда я приземлюсь у твоих ног».

– Она хотела, чтобы ты меня убил.

Он резко кивнул. – Верно. И если бы у тебя дома не оказалось половины стаи Адама, я бы это сделал.

Я подумала о его упрямом выражение лица.

– Я думаю, она тебя недооценила – сказала я ему.

– Неужели? – он улыбнулся, совсем чуть-чуть, и покачал головой.

Я откинула голову на стену. «Я …» Еще сержусь на то, что ты не скрыл это. Он был убийцей невинных людей, и тут я разговариваю с ним, беспокоюсь о нем. Я не знала как закончить эту мысль и еще меньше предложение, поэтому я сказала что-то другое.

– Так Марсилия знает, что я убила Андре, и что ты и Вульф скрыли это?

Он покачал головой.

– Она что-то знает, она много со мной не говорила. Наказала только меня, и я не думаю, что она знает о Вульфи. И может быть я… – он посмотрел на меня из-под челки, которая выросла за последний день – как я слышала, причиной тому может быть кормление. – Мне показалось, что я был наказан из-за ассоциации. Я активно общался с тобой. Я был причиной, по которой она пришла к тебе за помощью и дала тебе разрешение убить питомца Андрэ. Я был причиной твоего успеха. Ты – моя вина.

– Она сумасшедшая.

Он покачал головой:

– Ты не знаешь ее. Она старается делать то, что наилучшее для ее людей.

Вампиры Трай – Сити жили здесь за долго до основания города. Марсилия была сюда выслана из-за запретных отношений с чужим фаворитом. Она была влиятельной персоной, поэтому переехала сюда со своей свитой. В основном, на сколько я знаю, со Стефаном, Андре – второй вампир которого я убила, и с действительно жутким Вульфом.

Вульфи, который выглядел как шестнадцатилетний мальчик, был ведьмаком или волшебником еще человеком, и иногда одевался как средневековый крестьянин. Я полагала, что он может притворяться, но я подозревала, что он старше Марсилии, которая была из эпохи Возрождения, судя по одежде.

Марсилия был послана сюда, чтобы умереть, но она этого не сделала. Вместо этого она проконтролировала, чтобы ее народ выжил. Когда цивилизация начала развиваться, жизнь в семье стала легче. Борьба за выживание в основном ушла в прошлое, Марсилия погрузилась в многолетний период апатии – я бы называла это «дуться». Она только-только начала проявлять интерес к происходящим относящимся к ней вещам и, как следствие, иерархия семьи была неспокойной. Стефан и Андре были верными последователями, но были и несколько других вампиров, которые не были так счастливы видеть Марсилию просыпающейся и берущей управление на себя. Я встречалась с ними: Эстель и Бернард, но я не знала о вампирах достаточно, чтобы выяснить, насколько большой угрозой они были.

Встретив Марсилию в первый раз, я в каком-то роде восхищалась ей… по крайней мере пока она не зачаровала Самуэля. Это испугало меня. Самуэль – второй самый доминирующий волк в Северной Америке, а она и ее вампиры захватили его… легко. Этот страх рос с каждой встречей.

– Не хочу спорить, Стефан, – сказала я. – Но она не в себе. Она хотела создать еще одного из тех… тех вещей, которые сделал Андре.

Его лицо стало непроницаемым.

– Ты не знаешь, о чем говоришь. Ты понятия не имеешь, что она потеряла, когда приехала сюда, или о том, что она сделала для нас.

– Может нет, но я встречала это существо, так же как и ты. Ничего хорошего не могло получиться из создания еще одного.

Демоническая одержимости не очень симпатичная вещь. Я сделала вдох и попыталась обуздать свой характер. Мне это не удалось.

– Но ты прав. Я не знаю, что двигает ею. Тебя я не знаю тоже.

Он просто смотрел на меня без всякого выражения.

– Ты играешь человека очень хорошо, разъезжаешь вокруг как Шэгги в своей «Таинственной машине» Скуби-Ду. Но человек, за которого я тебя принимала, никогда бы не смог убить жертв Андре таким образом.

– Вульф убил их. – он констатировал факт, не защищался. Это разозлило меня; он должен чувствовать потребность оправдаться.

– Ты согласился на это. Два человека, которые уже достаточно побыли жертвами, и вы оба свернули их шеи, как будто они были не более чем куры.

К этому времени он тоже разозлился.

– Я сделал это для тебя. Неужели ты не понимаешь? Она уничтожила бы тебя, если бы узнала. Они были ничем, меньше чем ничего. Бездомные, которые умерли бы сами по себе в любом случае. А она убила бы тебя! – он вскочил на ноги, когда закончил.

– Они были ничем? Как ты знаешь? Не то, что бы ты беседовал с ними. – я тоже встала.

– Они должны были бы умереть так или иначе. Они знали о нас.

– Здесь мы не придем к соглашению, – сказала я ему. – Как же ваша хваленая власть над человеческими умами?

– Это работает если контакт с нами очень короткий – одно кормление, не более того.

– Они были живыми, дышащими людьми, которые были убиты. Тобой.

– Как вы узнали, что Мерси была у Андрэ? – спокойный голос Уоррена ворвался между нами как ледяная вода, стоило ему спуститься по лестнице. Он прошел мимо меня и использовал ключ, чтобы открыть дверь клетки. – Я некоторое время задавался этим вопросом.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил Стефан.

– Я имею ввиду, что мы знали о ее поисках Андрэ потому что она сказала Бену, думая что он не сможет рассказать кому-либо, так как не изменялся из волка ни разу со времени смерти захваченного демоном. Бен изменился, а потому смог нам рассказать, но мы не могли последовать за ней, так как не знали где искать Андрэ. У тебя не было возможности узнать что она делает. Как ты узнал что она убила Андрэ, настолько своевременно, чтобы прикрыть преступление?

Стефан не сделал попытки выйти из клетки. Он скрестил руки на груди и прислонился плечом к прутьям вместо того, чтобы ответить Уоррену.

– Это был Вульфи, не так ли? – сказала я. – Он знал что я делаю, так как один из найденных мной домов был его.

– Вульфи, – сказал медленно Уоррен, после того как Стефан не ответил. – Относится ли он к числу людей, которых возмутило, что Марсилия вызывала бы демона, чтобы заражать вампира? Мог бы он хотеть остановить ее ценой устранения Андрэ? Прийти к тебе за помощью в этом?

Стефан закрыл глаза.

– Он пришел ко мне. Сказал, что Мерси в беде и нуждается в помощи. И только потом я задался вопросом зачем он сделал это.

– Значит теперь у тебя есть соображения, – сказал Уоррен. – Что ты решил?

– Это имеет значение?

– Всегда хорошо знать своих врагов, – ответил Уоррен, лениво по-техасски растягивая слова. – Кто твои?

Стефан посмотрел на него как на приманку для медведя, выразив все разочарование и жестокость. «Я не знаю». проскрипнл он. Уоррен спокойно улыбнулся, взгляд его бали пронзительнам. «О, я думаю, что ты знаешь. Ты не глуп и ты уже не ребенок. Ты знаешь, как это работает.»

– Вульфи использовал меня, чтобы добраться до тебя, – сказала я. – Затем сказал Марсилии что ты сделал.

Стефан просто посмотрел на меня.

«Ты и Андре сошли с дороги, остались Вулфи, Бернард, и Эстель. " Я потерла руки и подумала, если бы знали, что случилось со Стефаном от этого никакой пользы. Это не изменило бы положение вещей, и, знание, что он попал в ловушку Вулфи не поможет Стефану сейчас. Тем не менее, как сказал, Уоррен, всегда хорошо знать своих врагов. «Бернард и Эстель, Марсилиа уже не доверяет им, не так ли?

Стефан кивнул. «Они работают против нее, когда могут, и она это знает. Они создания другого вампира, данные в качестве подарка, от чего не так легко отказаться. Она должна заботиться о них, так как она желает таких подарков, но это не значит, она должна доверять им. Вульфи … Вульфи остается загадкой даже для самого себя, я думаю.

– Ты думаешь, что Вульфи придумал это, чтобы увеличить свою власть? – он отвернулся и не разговаривал с минуту, очевидно размышляя над тем, что я сказала.

Наконец, он обхватил руками прутья дверцы. – У Вульфи уже есть власть… если бы он хотел больше, ему достаточно было бы просто попросить. Но похоже, что участие в моем уничтожении по каким-то причинам ему удобно.

– Если Марсилия знает, что ты помогал Мерси в убийстве Андрэ, почему Мерси не мертва? – спросил Уоррен.

– Предполагалось, что будет мертва, – сказал Стефан жестоко. – Почему, как ты думаешь, Марсилия морила меня голодом, пока я не стал не более чем хищным зверем, а затем выбросила меня в гостиную Мерси? Ты же не думал, что я сам это сделал, не так ли?

Я кивнула. «Так она думала, что получит все без затрат или проблем? Если бы ты убил меня, она могла бы утверждать, что ты бы сбежал, когда она наказывала тебя. Жаль, что ты явился в мой дом и убил меня. Но она недооценена тебя. "

– Она не недооценила меня, – сказал Стефан. – Она меня знает. – Он подарил мне взгляд, который позволил понять, что мои предыдущие не знания о нем обижали. – Она просто не учла наличие у тебя дома Альфа вервольфов, который сорвет ее планы.

Я была там, я не думала, что он сделает это.

Стефан усмехнулся, посмотрев на мое лицо.

– Не трать время на романтическое представление обо мне. Я вампир, я бы убил тебя.

– Он симпатичный, когда злится, – сухо заметил Уоррен.

Стефан повернулся спиной к нам обоим.

– Она сама по себе, и она даже не знает, – сказал он с мягкой тоской.

Он говорил не обо мне.

Последние дни принесли ему много боли, и я подумала, что он заслужил отдых. Потому я повернулась к Уоррену и спросила:

– Ты почему не пошел наверх, на собрание?

Уоррен пожал плечам, глаза непроницаемы.

– Босс без меня лучше раскачает лодку.

– Пол ненавидит меня еще больше, чем тебя, – сказала я ему самодовольно.

Он запрокинул голову и рассмеялся – чего я и добивалась.

– Хочешь поспорить? Я выкинул его задницу отсюда в Сиэтл и обратно. Он не очень счастлив в моем обществе.

– Ты волк. Я койот, нечего сравнивать.

– Эй, – сказал Уоррен притворно-преступным тоном. – Ты не угрожаешь его мужественности.

– Я мараю стаю, – сказала я ему. – А ты всего лишь вносишь неправильность.

– Это потому что ты назвала его… Стефан?

Я обернулась, но вампир сбежал. Я упустила шанс спросить его о скрещенных костях на моей двери.

– Дерьмо, – воскликнул Уоррен. – Вот дерьмо.

– «Ты звонил Брану»– спросила я Адама следующим вечером, поправляя вниз короткую юбку моего любимого платья цвета морской волны, чтобы не чувствовать голым телом коженные сидения внедорожника Адама.

Он не сказал мне, куда мы пойдем на наше свидание, но Джесси позвонила мне, как только он вышел и описала во что он одет, поэтому я знала, что буду нуждаться в больших пушках.

Хотя у нас общий задний забор, расстояние на машине значительно дальше, и у меня было время, чтобы запрыгнуть в подходящее платье прежде, чем он остановился у моей двери.

Адам носит костюмы.

Он носит костюмы на работу, собрания стаии, и политические встречи. Поскольку его распорядок примерно как мой, это значит шесть дней в неделю.

И все же его сегодняшний костюм отличился от его рабочих костюмов. Его обычные костюмы говорили, о том что он здесь главный.

Сегодняшний костюм говорил, «Он сексуален. " И он был.

– Не нужно звонить Брану, – сказал он мне раздраженно, выезжая на шоссе. – Возможно половина стаи позвонила Брану как только они оказались дома. Он позвонит мне когда будет готов.

Вероятно, он был прав. Я не спросила, но его мрачное лицо, когда Уоррен и я появились из подвала вчера вечером – после того, как все уехали за исключением Сэмюэля – сказало само за себя.

Самуэль поцеловал меня в губы, чтобы позлить Адама, и взъерошил мои волосы.

– Ну что, Маленький Волк? Смотрю, ты все еще успешно обеспечиваешь неприятности.

Он был неправ. Это Стефан с Адамом мне обеспечили их. Я рассказала Самуэлю об этом, но уже после того как он проводил меня домой.

Адам позвонил мне всего один раз, чтобы убедиться, что я помню о его намерении сводить меня куда-нибудь. Я быстро позвонила Джесси с указанием дать мне знать как ее отец оденется. Я задолжала ей пять баксов, но это стоило того, чтобы увидеть улыбку Адама, когда я запрыгнула в его SUV.

Но мой рот скоро позаботился об этом. На его Эксплоере до сих пор внушительная вмятина на бампере после того как об него ударился один из отброшенных злой феей волков.

Моя ошибка. Я спросила его, во сколько ему обойдется ремонт и он зарычал на меня. Тогда я спросила насчет Брена

До сих пор наше свидание было просто элегантным.

Я снова начала теребить юбку.

– Мерси, – сказал Адам, его голос был еще более ворчливым чем обычно.

– Что? – огрызнулась я на него, это полностью его вина, раз он начал ворчать на меня первым.

– Если ты не перестанешь теребить платье, я его разорву прямо на тебе, и ужинать мы не поедем.

Я посмотрела на него. Он глядел на дорогу, и обе руки держал на руле… но как только обратила внимание, я смогла заметить, что сделала с ним. Я. С остатками смазки под ногтями и швом на подбородке.

Возможно я не испортила свидание так чтобы совсем.

Я пригладила юбку, успешно предотвратив порыв поднять ее выше, только потому что я не была уверена что я смогу справиться с тем что может случится. Я думала, Адам шутил, но … я повернула свою голову к моему боковому окну и попытался сдержать усмешку на моем лице.

Он вез нас в ресторан, который только что открылся во время экономического подьема в городе, который формировался в Западном Паско.

Всего несколько лет назад это была бесплодная пустыня, но теперь здесь рестораны, театр, Lowe’s и … огромущий (слово Джесси) Wal-Mart гигантского размера.

– «Я надеюсь, ты любишь Тайскую кухню.» – Он припарковался посреди пустоты заподной части автостоянки. Паранойя странно проявляется.

Она вызвала у меня приступы тревоги, и заставила его припарковаться в месте удобном для бысторого бегства. Общая паранойя – могла бы она когда-нибудь – счастливо – в конце покинуть нас?

Я вскочила из машины, со своего переднего сидения, и соответствующим решительным тоном сказала:

– Надеюсь у них есть гамбургеры.

Я захлопнула дверь перед его испуганным лицом. Замки щелкнули, и он зажал меня одной рукой с обеих сторон… усмехаясь.

– Тебе нравится тайская кухня, – сказал он. – Признай это.

Я сложила руки и проигнорировала невнятно говорящего идиота, который продолжал вопить, «он заманил меня, заманил меня в ловушку» в моей голове.

Помогло, что Адам был близко, на расстоянии в пол машины.

И Адам с усмешкой … ммм.

У него есть ямочка, всего одна. Это – все, что ему надо.

– «Джесси сказала тебе, не так ли? «– сказала я сварливо.

– «В следующий раз, когда я увижу ее, я собираюсь раскрыть ее как, разбалтывателя секретов, кем она и является. Вот увидишь, я смогу.»

Он засмеялся… уронил руки и отошел назад, доказывая, что заметил мою прежнюю паническую атаку. Я взяла его руку чтобы доказать, что не боюсь, и потянула его вокруг Эсплорера к ресторану.

Еда была великолепна. Как я и сказала Адаму, гамбургеры там были. Никто из нас их не заказал, хотя, без сомнения, и они были хороши. Хотя я могла бы есть водоросли и пыль, но все равно наслаждаться ими.

Мы говорили о машинах – что я считала его Эксплорер кучей металлолома, а он думал, что в своих предпочтениях в машинах я застряла в семидесятых. Я поправила, что мой Кролик – уважаемая модель восьмидесятых, как и мой Ванагон – и шансы на то, что его SUV через тридцать лет не сойдет со сцены, нулевые. Особенно если волки продолжат бросаться на него.

Мы говорили о фильмах и книгах. Он любил биографии, любые. Единственная биография, которая мне нравилась – «Carry On, Mr. Bowditch», которую я читала в седьмом классе. Он не читал выдумки.

Мы поспорили о Йетсе. Не о его поэщии, а о его одержимости окультизмом. Адам думал, что это смешно… Мне казалось забавным, что вервольф так считает, и я дразнила его пока он не поймал меня на этом.

– Мерси, – сказал он, и у него зазвонил телефон.

Я сделала глоток воды и приготовилась подслушивать его разговор. Но, как оказалось, тот был очень коротким.

– Хауптман, – коротко ответил он.

– Лучше бы тебе оказаться здесь, волк, – сказал незнакомый голос и повесил трубку.

Он опустил взгляд на номер и нахмурился. Я поднялась и обошла стол, так чтобы взглянуть через его плечо.

– Это кто-то от дядюшки Майка, – сказала я, запоминая номер.

Адам бросил немного денег на стол, и мы зашагали сквозь двери.

С мрачным лицом, он протискивал свой внедорожник сквозь трафик со скоростью явно больше, чем разрешена.

Мы только что вошли в автомагистраль между штатами, когда что-то произошло …. Я почувствовала вспышку гнева и ужаса, и кто-то умер. Один из стаи.

Я положила руку на ногу Адаму, впиваясь ногтями силой, переполняющими стаю, помутненного горя и ярости.

Он нажал на педаль и проскользнул сквозь вечерний трафик как угорь.

Ни один из нас не сказал ни слова в течение этих пяти минут, пока он доставлял нас к Дядюшке Майку.

Автостоянка была полна больших внедорожников и грузовиков, излюбленного феями типа машин. Адам не беспокоился о парковке, просто двигался до тех пор, пока не оказался у двери и остановился. Он не ждал меня – но и не надо было. Я была справа позади него, когда он протиснулся мимо вышибалы, который охранял дверь.

Охранник даже не протестовал.

В трактире Дядюшки Майка пахло пивом, горячими крылышками и попкорном, что могло бы быть запахом любого другого бара в Три-Сити, если исключить то, что здесь витал еще и запах малого народа. Не знаю каким образом они это делают, но для меня маленький народ обычно пахнет как четыре элемента, предложенные античными философами: земля, воздух, огонь и вода, со здоровой порцией магии.