Текст книги "Звери скального храма"

Автор книги: П. Веденин

Соавторы: Ли Хоа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

– Да, это я понял, – Стефан благодарно взглянул на Учителя, – но я хотел бы для себя выяснить еще один момент: почему у меня так болели мышцы ног, когда я думал о подъеме, и, в то же время, я совершенно не ощущал их, когда думал о еде?

– Ну, тут все просто, – Старец, выгнувшись, потянулся и, от удовольствия зажмурив глаза, сладко зевнул. – Видишь ли, у людей есть такая поговорка: "горе от ума". В какой-то степени это так и есть. Когда ты думал о еде, твой ум был занят вожделением, связанным с вкусовыми ощущениями.

Следовательно, техникой и движениями твоего тела при подъеме руководила твоя подсознательная часть. Она наиболее экономно расходовала двигательную энергию, а, вследствие этого, нервные пути не были перегружены.

Другими словами, это были самые оптимальные энергетические затраты. Ну, а поскольку путь был коротким, у тебя не возникло энергетического дефицита, когда ты дошел до дома.

В другом же случае твой ум был направлен на мышечную работу. Ему, этому забияке, всегда хочется реализовать свой лозунг, который выглядит примерно так: "выше, быстрее, дальше".

Но он никогда не думает о том, что этому всему есть предел. Вот и у тебя, в результате таких бесхозяйственных трат, наступила энергетическая дистрофия – ее-то ты и почувствовал в виде сильной мышечной боли.

– Все, – как-то одним духом выпалил Стефан.

Рассказанная и показанная стариком картинка четко проявилась в его сознании. Наступило состояние великого прозрения. Излучая счастье, Стефан посмотрел на Учителя.

– Ну вот, – удовлетворенно произнес тот, – теперь совсем другое дело. А раз так, то я тебе больше не нужен, – произнес Старец, и его тело (или то, что казалось им) стало вдруг расплываться и менять очертания, вновь превращаясь в облако.

Отделившись от того места, где они так долго беседовали, облако приподнялось, влилось в общий поток и затерялось среди своих пушистых собратьев.

Стефан опять, в который уже раз, остался один на один со своей судьбой. Но он нисколько этим не опечалился.

Поняв свои ошибки и ободренное словами Наставника, сознание не просто желало сразиться с силами, которые были помехой на его пути. Можно сказать, что оно просто рвалось в бой. Нужно было только сделать первый шаг.

Но, как наш путник уже не раз убеждался, для этого должен быть какой-то знак. Наблюдая за грозной тучей, на которой он находился, Стефан обратил внимание на то, что всасывающий хобот, перестав качать воду, уже почти совсем втянулся в нижнюю часть грозового облака.

– Это похоже на огромный корабль, который, подняв якорь, готов пуститься в путь…

Водяной крейсер, словно воссоздавая в реальности образ увиденный Стефаном, плавно тронулся, подчиняясь общему движению. Почувствовав это, Стефан встрепенулся:

– А туда ли я двигаюсь?

Внимательно посмотрев в том направлении, где, по его представлению, должен был находиться огонек, он действительно заметил далеко внизу ярко блестевшую точку.

– Мне надо туда!

Вытянув обе руки и подавшись вперед всем телом, Стефан сделал несколько шагов к желанной цели. Ему показалось, что он вдруг полетел. Да, действительно, под ногами у него уже не было опоры.

В тот же момент стабильность его положения в воздухе нарушилась. Стефан неожиданно ощутил, что начал падать. Прекрасно понимая, что он не самолет и не птица, а значит, не может летать, используя крылья для опоры, Стефан задумался:

– Но опора должна быть, иначе мне не удержаться.

И тут ему показалось, что кто-то сзади, прямо в ухо, прошептал:

– В себе, в себе ищи, она у тебя есть и всегда была. Нужно только ее найти, почувствовать и использовать для полета.

Мгновенно сориентировавшись, Стефан раскинул в стороны руки и ноги, чтобы хоть как-то стабилизировать себя в пространстве. Падение резко замедлилось, однако он продолжал снижаться. Но ощущения, возникшие в результате этого действия, дали ему возможность почувствовать себя как некую суть, имеющую объем.

Продолжая проникать осознанием в глубь этого состояния, Стефан обратил внимание на то, что силовые линии несущего поля имеют определенную центростремительную направленность, как видно, позволяющую этому образованию сохранять свою целостность. Пройдя до конца по этим линиям, он прямо физически ощутил тот узел, где они сходились.

Им была замечена еще одна особенность. От этой точки, по таким же спиралевидным линиям, но уже к внешней оболочке, идут другие, центробежные силы. Этот центр, пульсируя, подобно сердцу, втягивал и вытягивал энергию.

– Это она – опора моей жизненности, – сразу понял Стефан.

И тут же его осознание выскочило наружу, но чувство пульсирующего энергетического центра осталось. И произошло нечто совершенно необъяснимое: Стефан парил в воздушном пространстве, как будто находился в невесомости. Он удивленно хмыкнул:

– Ну, прямо вертолет, – и, слегка изменив угол видения, Стефан тут же почувствовал, что двинулся вперед. – Как интересно! – игривое сознание тут же предложило новый вариант движения.

Он летал легко и свободно, меняя скорость, направление и высоту. Решив довести испытание новых возможностей до конца, Стефан сделал даже несколько фигур высшего пилотажа. Полет был безупречен. Это было как в сказке, где мгновенно исполняются любые желания.

Освоившись со своими возможностями в управлении полетом, Стефан направился прямо на неизменно мерцающий вдали маячок. Однако чем быстрее он мчался, тем все более грозный вид стал принимать окружающий его со всех сторон воздух. Он заметно потемнел, и возросшее сопротивление говорило о его плотности.

Впереди, выше и ниже курса, по которому пролегал путь Стефана, стали образовываться, клубясь, черные, зловещие тучи. Было видно, как между ними, периодически рассекая кривыми лезвиями пространство, вспыхивали молнии. Скосив взгляд, Стефан увидел внизу бушующий океан.

Это была настоящая буря, где сами волны казались столь гигантскими, что своими пенными вершинами касались туч. А те, в свою очередь, были до такой степени наполнены мощной грозовой энергией, что создавалось впечатление, будто мощные, тяжелые танки ползут по изрытой поверхности. Иногда между особо высокими валами и наиболее мощными тучами возникала перестрелка.

Да, это был настоящий бой, где грохот и молнии напоминали артиллерийскую канонаду, а ветер – свист пуль и снарядов. Вдобавок к этому, все пространство было заполнено потоками хлынувшей сверху воды. Это было безумство природы, в центре которого оказался наш пилигрим.

– Скорее, вперед! – привычно возник эмоциональный порыв, но тут же, параллельно, словами Учителя прозвучала и другая мысль, – стоп! О чем только что был разговор и к чему вновь приведет эта спешка? Необходимо сконцентрироваться на самом движении, оставив второму вниманию задачу удерживать направление.

И дальше, как бы продолжая диалог, мысль уточнила:

– Внимание на действии должно быть опосредованным. То есть сосредоточься на своей основе, на том, что дает тебе главную силу, а сами движения отпусти, дай им свободу!

– Правильно! – Стефану показалось, что он сам себе улыбнулся.

Наверное, было всегда приятно похвалить самого себя за верно принятое решение. Сосредоточившись на своей внутренней опоре, Стефан мгновенно ощутил, что его нахождение в пространстве не только стабилизировалось, но даже возникло такое ощущение, что буйные силы природы как бы отступили, дав возможность ему обозревать свой безопасный мирок в развернувшемся мощью – хаосе.

Управление полетом не переставало восхищать его своим совершенством. Даже в тех случаях, когда он попадал в самый центр грозового разряда и огненный меч, опускаясь, грозился разрушить его сознание, Стефан, словно отталкиваясь от какого-то невидимого препятствия, за мгновение до удара молнии ускользал от нее.

Иногда разряд возникал так близко, что путнику казалось, будто он успевал рассмотреть сам механизм этого природного явления, прекрасного и ужасного одновременно.

Сознание, сконцентрированное на центральной энергетической точке и, частично, на цели, в своей основе было свободно, незагружено. Это позволяло, изменяя углы видения, наблюдать за тем, что происходило вокруг.

Так, он вдруг заметил, что тучи очень сильно напоминают плывущих медуз, у которых с боков и, особенно, в нижней части раскачиваются длинные нити, утолщенные сверху и сужающиеся к своим окончаниям. Они двигались и извивались во все стороны, как змеи.

Еще интереснее было то, что у некоторых грозовых образований они были темными, а у других – светлыми. Причем такая же, но только перевернутая картина была и снизу.

Вздыбившаяся водяными горами неукротимая стихия так же выбрасывала вверх, с вершин водяных валов, более короткие, но достаточно массивные энергетические протуберанцы. Стефану даже показалось, что от удивления у него открылся рот.

– Вот это да! – восхитился он.

И на самом деле, было чему восхищаться. Под этим углом зрения вся поверхность океана походила на огромное поле, поросшее невысокой травой, которая, покачиваясь, вздымается волнами различной высоты.

– Никогда мне такого не приходилось видеть, – отметил он.

И тут же, продолжая, заметил:

– Но ведь я никогда так раньше и не смотрел!

Однако самым поразительным было то, что периодически пути этих отростков пересекались. В результате получалось то, что можно было бы назвать чудом.

Следуя каким-то, одним им известным правилам, протуберанцы, вдруг отталкиваясь друг от друга, продолжали идти дальше – каждый своим путем.

И если учесть, что все это не только двигалось, но еще и непрерывно изменяло свою длину и форму, то становилось ясно, насколько многообразным виделось это зрелище.

Некоторые отростки не уклонялись от встречи, а даже наоборот, было видно, что они, как множество щупальцев, устремлялись навстречу друг другу.

Сливаясь в монолит (как видно, подчиняясь силам внутреннего реагирования), они или вытягивались в струнку, или принимали причудливо изогнутые формы.

В некоторых случаях такие соединения получались достаточно сложными, когда на один отросток "набрасывались" несколько водяных щупальцев.

Все эти объединения были похожи на процесс образования заданных голограмм, строго следуя которым, внутри этих отростков вспыхивали раскаленными нитями молнии.

Естественно, в зависимости от формы застывающего в момент сцепления силового коридора, и молнии имели различные изгибы.

Иногда такие огненные лезвия сравнительно долго существовали в воздухе. Становилось очевидным, что они не могут угаснуть до тех пор, пока потенциальная мощь данного силового образования не вырабатывалась до конца.

И ни разу не было такого случая, чтобы молния вспыхивала вне силового коридора. Вот эти самые отростки, соединяясь, и создавали то энергетическое усилие, которое чувствовало сознание Стефана, уклоняясь за мгновение до разряда.

Странно, что, находясь в самой гуще природного безумия и сохраняя свою безопасность, Стефан не только удерживал свой маршрут, но даже находил минутки понаблюдать за внешними силами и использовать их проявления.

Действительно, энергетическое напряжение, возникшее в этой части пространства, помогало ему манипулировать линией своего полета. Все происходящее было похоже на сказку, однако ею не являлось.

Стефан четко осознавал, сколь могущественными и смертельно опасными могли быть эти природные катаклизмы. Но, тем не менее, он справлялся с ними легко.

– Выходит, я более могуч, – подумал Стефан, и тут же поправился, – могу быть могучим.

Радость горячей волной заполонила всю его суть. В тот же самый момент он как будто выскочил из-под какого-то гнета и ощутил себя несущимся в чистом, ясном и свободном от грозных сил мире.

Внизу лежала спокойная водная гладь. Океан легко катил небольшие, но длинные, отливающие бирюзой, волны. Небо казалось безбрежным. Стефан нежился в атмосфере света и тепла.

– Так, а где же мой огонек? – вдруг вспомнил он, и его внимание тут же прочертило ровную, плавно снижающуюся линию, которая тянулась прямо к теперь уже близкому маяку.

– Надо же, не сбился, а я уже, было, совсем забыл о нем думать. Вот что значит правильно настроенный механизм движения!

Стефан стремительно снижался. Уже показался скалистый берег, омываемый со всех сторон водами океана. Это был небольшой остров, издалека напоминающий кратер вулкана, состоящий из остатков горной породы и застывшей лавы.

По всей видимости, жерло самого вулкана находилось чуть ниже, в глубине водного пространства. А верхняя часть горы, еще не успевшая разрушиться, словно могучий исполин, возвышалась над ровной гладью океана одинокими утесами.

Вот один-то из них и манил внимание Стефана мерцанием так долго зовущего к себе пламени.

Глава 6

Еще несколько мгновений полета, и Стефан почувствовал себя стоящим перед стеной из пламени. Это было довольно странно для понимания, но, тем не менее, все обстояло именно так.

Огонь рвался вверх прямо из скалы, и внизу не было поленьев или угля. Не было и отверстия, из которого мог бы вырываться горящий газ. Путешественник видел просто пламя – огонь, горящий сам по себе.

Стефан двинулся вдоль этого гигантского костра, пытаясь обойти его по кругу. Однако стены ниши, примыкая с двух сторон к языкам бушующего пламени, не давали возможности заглянуть за него.

Пока гость размышлял обо всем этом, пламя, как будто повинуясь невидимому сигналу, стало уменьшаться, и в середине огненного круга Стефан рассмотрел восходящий столб, состоящий из белоснежного и густого, как молоко, потока света.

Пламя вновь стало усиливаться, и вскоре оно скрыло от глаз удивленного путника все то, что он только что увидел.

– Что же это такое? – раздумывал Стефан, и тут же ему вспомнилась пещера и напутственные слова Проводника:

– Огонь прячет вход в тоннель, через который ты сможешь начать переход обратно, к своему физическому телу.

– Так вот оно что! Вот он какой, этот самый страж, – с восхищением подумал Стефан, вспоминая злые языки оранжевого пламени, лизавшие гранитные своды скальной ниши.

Неожиданно его внимание отметило: находясь так близко от пламени, что можно было дотянуться до него рукой, он совершенно не ощущает жара.

– Не может этого быть, так не бывает: или это не огонь, или… – он не успел закончить, как в лицо ему полыхнул жар такой силы, что Стефан почувствовал, как у него затрещали волосы и стала заворачиваться, лопаясь, кожа.

Мгновенно отскочив назад, Стефан понял, что это был не ожог, а прелюдия к нему. Таким было предупреждение грозной, но по-доброму расположенной к нему силы, призывающей его к осторожности и вниманию. Отбежав и укрывшись за каменным выступом, он стал наблюдать за огнем.

Прежде всего, ему вспомнился образ, который несла в себе данная стихия. Это был тигр, а значит, злой, безжалостный убийца. Но, в то же время, этот зверь мог быть и мягким, игривым котенком.

К тому же, тигр всегда действовал в рамках раз и навсегда установленных правил. А раз так, то с ним, невзирая на опасность, можно было справиться. Стефан решил сконцентрироваться на наблюдении.

Первое, что отметило и четко зафиксировало его сознание, была регулярная последовательность, с которой огонь активизировался, развивая максимальную силу, а затем уменьшал свое пламя, сводя его до минимума.

Подчиняясь этим же правилам, жар, шедший от пламени, также снижал свою испепеляющую мощь.

– Действительно, – подумал Стефан, – когда тигр разъярен или голоден, пойди его, тронь. Но когда он сыт и спокоен, с ним можно даже играть, как с котенком.

Однако как играющий тигр продолжает оставаться зверем, так и притухшее пламя продолжает быть огнем. Здесь что-то должно было быть еще, чего я пока не заметил, – размышлял Стефан.

Вдруг ему бросилось в глаза то, что пламя имело различные оттенки: от ярко-желтых и даже почти белых, до совершенно черных.

– Подумать только, действительно, такое же полосатое, как тигр, – мысль его настойчиво крутилась вокруг такого сходства. – Это неспроста. Здесь, должно быть, кроется ответ на один из моих главных вопросов: как туда войти?

Следя теперь уже только за этим феноменом, Стефан отметил еще одну закономерность: чем выше и мощнее пламя, тем больше появлялось ярко-желтых протуберанцев, которые, словно размножаясь, занимали собой почти все тело огня.

Когда же пламя снижало свою мощь, происходило обратное: увеличивающиеся темные промежутки создавали впечатление о каком-то пористом теле.

– Пористость – вот он, ответ на мой вопрос, – внезапно увидел Стефан решение казавшейся неразрешимой проблемы. – Поры – это же отверстия, проходы. Через них-то я и смогу проникнуть в глубь пламени, чтобы добраться до входа в световой тоннель.

Несмотря на трудности, которые пришлось ему преодолеть, Стефан получил огромный опыт, определивший в известной мере состояние его сознания, но все же еще полностью не управлял самим собой.

Время от времени он ошибался. Так и сейчас освободившаяся от его волевого контроля мысль стала причиной панического страха:

– Но все равно, это же огонь, и в нем можно сгореть! – однако эта минутная слабость только усилила его волю. – Да, можно сгореть, если об этом думать.

Если же сосредоточиться на образе, будто я иду в скафандре, защищающем меня от жара, и верю в это, то огонь не сможет причинить мне вреда, как и тигр, стоящий за решеткой, никогда не пытается напасть, если его, конечно, не дразнить. Все! – в сознании Стефана сложился план дальнейших действий.

Теперь он стал наблюдать за длительностью, с которой менялись циклы активности. Наблюдение показало, что и они были неодинаковы. Ему нужно было только определить ту закономерность, с которой они менялись, и тогда могла появиться надежда на благополучный исход.

– Так, – начал вспоминать Стефан, и перед его внутренним взором, подчиняясь воле, раскрывшей створки памяти, поплыли кадры из увиденного в юношеские годы научно-популярного фильма, в котором показывали различные секты, культивирующие поклонение огню, а также связанные с этим ритуалы.

Особенно запомнился Стефану один эпизод, в котором целая толпа танцевала на раскаленных углях. Там были мужчины, женщины и дети, и все они были босы.

Причем не было видно не только какого-либо ожога на их голых ступнях, но и, судя по выражению их лиц, они испытывали невыразимое удовольствие от происходящего.

Стефан вспоминал, как он пытался внимательно всматриваться в глаза участников этого зрелища, так как сидевший рядом с ним сокурсник говорил, что в тот момент, когда они ступают голыми ногами в жаровню, они становятся абсолютно безумными. Дескать, поэтому они и не чувствовали обжигающего огня.

Но не чувствовать и не обжигаться – это не одно и то же. Еще тогда Стефан решил, что дело не в безумстве, а в чем-то другом, чего он понять тогда так и не сумел.

Да и в глазах, как он ни всматривался, не было заметно и тени безумства, – может быть, только некая доля отрешенности. Глаза сектантов были полузакрыты и смотрели куда-то вдаль. Возникало впечатление, что их сознания находятся в другом месте.

– А может быть, времени? – тут же подумал Стефан. – Точно! – Ясность осознания захлестнула его. – Они меняли при помощи концентрации внимания свое личное время!

Создавался парадокс, в котором для окружающих действительно проходили целые минуты, но для участников этого ритуала это было всего лишь мгновением, а за мгновение обжечься невозможно.

Услужливая память тут же подсказала услышанный им от отца пример. Когда-то тот рассказывал о том, что на некоторых литейных заводах царской России были такие мастера, которые определяли готовность кипящего металла не только по цвету, но и тем, что, зачерпнув ковшом раскаленный чугун, они на мгновение погружали голую ладонь своей руки пальцами вниз и тут же обратно выдергивали. Слегка встряхнув ее, они затем "слушали" то, что она им "говорила".

– Теперь, конечно, таких мастеров нет, – Стефан отчетливо слышал слова отца, – но ведь были же!

Вот эта-то последняя фраза, можно сказать, и делала для него весь рассказ реальностью.

Вспоминая все эти случаи, Стефан понял, что судьбой ему дарован редкий шанс сделать то же самое, но только осознанно. Теперь ему нужно было собрать воедино все необходимые условия, при которых возможен был счастливый исход этого рискованного эксперимента.

Итак, вначале нужно ускорить свое, личное психовремя до максимально возможных параметров. При этом необходимо создать вокруг себя некий энергетический щит, который мог бы стать еще одним уровнем защиты.

Путник уже знал, как это можно сделать. Требовалось только сконцентрироваться на определенном образе и зафиксировать его. Ведь твердая и устойчивая вера способна материализовать мысль.

И, что уже совсем просто, необходимо вычислить тот момент, когда пламя становилось не только минимально активным, но и пауза была достаточно длительной. Из всего этого получалось, что самой трудновыполнимой задачей было ускорить течение времени своего сознания.

– Как же это делается? – стал вспоминать Стефан, переживая свои ощущения в прошлых испытаниях.

Он обратил внимание на одно, заинтересовавшее его противоречие. Чем ближе его точка внутренней концентрации приближалась к линии баланса, тем, как он ощущал, время текло медленнее. И наоборот, чем ближе к краю сознательного поля располагалась точка внимания, тем отчетливее возникало ощущение ускорения времени.

Однако здесь было что-то еще. То, что не давало ему покоя и удовлетворения. Кто-то внутри него протестовал и кричал ему из глубин подсознания: "Нет, это не так, все как раз наоборот, по-другому!".

Стефан недоумевал: чувства говорили одно – предчувствие же это оспаривало. Перед ним была стена, сквозь которую он никак не мог пройти. Пытаясь разрешить эту проблему, он бессознательно перебирал различные варианты.

И вдруг его внимание привлекла еще одна сценка. Он увидел себя сидящим за рулем спортивного автомобиля. Впереди, почти рядом, по шоссе мчалась другая машина.

– Почему возникла эта картина? – задумался Стефан. – Что же хочет она мне сказать?

Продолжая наблюдать, но теперь уже как бы со стороны, за сближающимися и расходящимися на параллельных курсах автомобилями, он неожиданно для себя увидел решение этого вопроса.

– Ну, конечно же, все дело в том, с какой точки зрения рассматривать проблему! Если с личной, то движение двух, рядом находящихся автомобилей, даже при огромной скорости, создавало иллюзию неподвижности или замедленности, когда один из них плавно уходил вперед. Относительно же статичной дороги их скорость была высокой. Вот где ответ!

Все получилось просто и даже как-то буднично.

– Линия равновесия сознания – это один автомобиль. Точка моего внимания – это другой. Сознание – это дорога. Вот и все! Поэтому, чем ближе к краю и дальше от центральной точки, тем острее ощущение от дороги за счет усиления чувства скорости.

А чем меньше расстояние между концентрацией и личностным центром, тем больше внимание переключается на ось. Но приближение к точке автоматически означает выравнивание скоростей, что и создает иллюзию замедления.

Все правильно! Даже небольшая скорость мимо статических предметов кажется высокой, а продвижение для того, чтобы догнать впереди идущую цель, кажется медленным действием. А раз так, значит, чтобы ускорить личное психовремя, необходимо свое внимание поместить в центр сознания.

Как же все на самом деле просто! – ему тут же вспомнились восточные монады, где, сплетаясь, черные и белые силы соединялись воедино, а также змея, кусающая себя за хвост, тем самым символизируя принцип целостности. – Да, оказывается, я все это уже давно знал! Нужен был лишь толчок для того, чтобы я смог это осознать.

Таким образом, остался неразрешенным только один, последний вопрос: циклы активности огня. Стефан обратил внимание на периодичность, с которой огонь усиливал или уменьшал свою активность, пытаясь уловить ту закономерность, с которой это происходило.

С четкостью метронома огонь усиливал свой пыл на каждый десятый всплеск. Затем, вложив всю свою мощь в максимальную вспышку, он, как бы обессилев, резко спадал, образуя самую большую паузу. После этого, словно отдохнув и набравшись новых, свежих сил, огонь вновь начинал увеличивать свой жар, постепенно сокращая промежутки между вспышками.

– Наверное, – подумал Стефан, – наиболее возможным для входа является первое, самое большое окно.

Дождавшись очередного спада, он, выйдя из-за укрытия, попытался приблизиться к огню, но, невзирая на низкую активность пламени, остаточный жар был еще настолько силен, что не было никакой возможности подойти к кострищу достаточно близко.

Сделав несколько шагов назад, Стефан остановился и стал ждать, наблюдая за происходящими процессами. Температура быстро понижалась, и вскоре он смог подойти к нему на расстояние вытянутой руки. Было очевидно, что сейчас должно наступить самое благоприятное время для начала задуманной операции.

Но не успел он закончить свою мысль, как вспыхнул новый огненный шквал, и Стефан был вынужден, отойдя в безопасное место, наблюдать за тем величием, с каким возрождался этот солнцеликий зверь. Хотя это зрелище длилось недолго, и пламя вновь сникло.

– Вот это и есть тот самый подходящий момент, – его так кольнула эта обжигающая мысль, что он даже подпрыгнул на месте.

Быстро приблизившись, он убедился в том, что жар почти неощутим. Пламя уменьшилось до своих минимальных размеров, и тогда Стефан четко увидел, как среди камней, из которых по непонятной пока причине вырывался огонь, стали четко видны темные полосы, образующие своеобразные тропинки между "кустов" огня. Прямой дорожки не было, но, видимо, все эти тропинки вели к центру, из которого и вырывался столб белого света.

Это была обнадеживающая новость, и тогда Стефан решился поставить ногу на каменное основание тропы, но тут же вынужден был ее резко отдернуть. Камень, хотя и не раскалился так, как прежде, но все же был еще настолько горяч, что в состоянии обычного сознания идти по нему было просто невозможно.

К тому времени огонь стал разгораться вновь, "кусты" плазмы зашевелились, как будто по ним пробежал легкий ветерок, и стали расти, удлиняясь и вытягиваясь во все стороны. Вскоре они, протянув друг другу щупальца с обеих сторон тропинки, сцепились, послышалось какое-то потрескивание, и во все стороны полетели искры. Ветер задул сильнее, и вновь родившееся пламя стеной рвануло вверх.

Наблюдая за этими превращениями, Стефан отошел за валун и, присев, любовался беснованием мощного и опасного зверя. Пока пламя циклично подходило к своему апогею, Стефан сосредоточился на том процессе, от которого зависело все дальнейшее.

Он должен был не только максимально сконцентрироваться на центре своего сознания, но и удержать его достаточно длительное время, необходимое для перехода через зону Тигра.

И как бы ни были сильны внешние раздражители, пытающиеся вывести его из этого состояния, и тем самым, сделать для себя легкой добычей, он должен быть безупречен. Стефан решил отработать устойчивость этого состояния.

Центр внимания, подчиняясь его воле, легко заскользил по спиралевидным центростремительным силовым линиям сознательного поля. Да так, что он даже не заметил, как замкнулся сам на себя.

Это было состояние полной погруженности и самосозерцания. Перед ним чредой текли его мысли. Он мог, выбрав любую, развернуть ее и проводить с ней различные голографические эксперименты, используя те идеи, которые она несла в себе.

Открывшиеся возможности настолько полно его захватили, что можно было сказать: "Он обо всем забыл". Не было ни пещеры, ни испытаний, ни яростно пылающего и рычащего Тигра.

Но тут его внимание привлекла одна мысль, которая, как казалось, сигнализировала ему. Приглядевшись к ней, он увидел убеленного сединами Старца, смотрящего на него.

Повинуясь силе этого взгляда, внимание Стефана скользнуло в бездну мерцающих мудростью глаз, и мысль, развернувшись, создала реальность нового пространства.

Стефан находился в уютной пещере, рядом горел небольшой костер, согревающий приятным теплом. Напротив сидел Старец, лицо которого показалось ему удивительно знакомым. Губы старика шевелились.

Очевидно, он что-то говорил ему, но Стефан не слышал ни звука. С его сознания (и это он ощущал почти физически) стала сползать какая-то пелена.

Постепенно звуки произносимых стариком слов стали достигать осознания Стефана. Неожиданно он понял: перед ним, улыбаясь, сидел его Проводник.

– Ну вот, – наконец четко услышал Стефан, – теперь с тобой можно разговаривать. Слушай внимательно: со времени нашей последней встречи и до твоего последнего эксперимента ты все делал правильно, но, как видно, за тобой нужен глаз да глаз, ибо ты вновь угодил в собственную ловушку.

Твоя концентрация на самом себе оказалась настолько мощной, что ты не сумел удержать нити управления ею, и сознание, захлопнулось.

Ты начал жить только в самом себе и потерял входы в другие измерения. Вот это и могло бы стать твоей настоящей смертью. Сейчас же, на этот раз, я смогу вывести тебя отсюда.

Но, практикуя концентрацию в дальнейшем, ты не должен допускать, чтобы этот процесс хоть на каком-то этапе стал неуправляемым.

От начала и до конца ты обязан удерживать своей волей нить управления этим процессом, что позволит тебе не только определить место, способ и направление движения, но и даст возможность выйти. Это и есть то, что называется медитативным состоянием сознания.

В нём ты не только способен проникать в другие пространства, работать там, но и, одновременно, видеть то место, откуда ты туда пришел и куда направляешься.

Другими словами, твое раздвоенное сознание одновременно находится в двух мирах, где в одном действует, а в другом – наблюдает. Понял?

– Да, конечно, понял! – воскликнул Стефан. – Ведь мы же об этом уже говорили.

– Говорить-то говорили, да вот опять пришлось тебя выручать. Надеюсь, что помощь тебе понадобилась в последний раз, так как в зону огня я не имею права входить.

– Почему? – удивился Стефан.

– Да потому, что это не простой огонь, а очищающий, в котором ты сожжешь за собой проблемы, связанные с твоей психикой, и тогда, освобожденный от комплексов, стереотипов и привычек, сможешь жить по-другому, как бы родившись заново.

Хотя воспитать себя ты сможешь только в Скальном храме, под руководством опытного Наставника. Ну, все. Разговаривать больше нет времени, так как сейчас огонь начал свой самый мощный цикл, и ты должен быть готов к новому испытанию.

Старик, ловко поднявшись, подошел к молодому человеку и, взяв его за руку, резко дернул по направлению к выходу. Подчиняясь этой силе, Стефан, как ему показалось, кубарем выкатился из пещеры.