Текст книги "Звери скального храма"

Автор книги: П. Веденин

Соавторы: Ли Хоа
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Через некоторое время часть обезьян, отделяясь от общей массы, сменяла стоявших на посту сторожей, и те с довольным урчанием спешили присоединиться к основной пирующей братии.

Это было как раз то, чего так не хватало погибшей обезьянке.

– Но все же, – подумалось Стефану, – наверное, невозможно увязать воедино эмоциональный всплеск и чувство осторожности.

Ведь состояние высокой эмоциональной активности настолько энергоемко, что практически полностью расходует на себя весь имеющийся энергетический запас и, естественно, на другие функции его не хватает. Хотя на среднем уровне паритетное распределение энергии, скорее всего, возможно.

И ему вспомнились собственные опыты по разделению сознания на концентрированную, дискретную часть и полевую, континуальную. Но это были, как ему казалось, неэмоциональные проявления.

Научиться же разделять таким образом свое внимание в дальнейшем для него не составило никакого труда. И все-таки здесь было что-то для него непонятное, не осознанное им до конца, и его мысли вновь и вновь возвращали его к этому вопросу.

– Смотри и будь внимателен, – неожиданно дал о себе знать его внутренний Советник. – Опять ты спешишь с выводами, обобщая, возможно, несовместимые вещи. Ведь не всегда то, что похоже, является одинаковым по своей сути.

Стефан вновь погрузился в наблюдение за действиями этой дикой орды. Основная масса продолжала весело и беззаботно кутить, целиком полагаясь на систему охраны.

Он даже видел, как одна из обезьян, пытаясь схватить желанный своей сочностью плод, расположенный достаточно далеко и, скорее всего, остававшийся поэтому до сих пор не съеденным, стала раскачиваться, вцепившись всеми четырьмя конечностями в ветку, и при этом дико визжала.

Вдруг она неожиданно резко прыгнула.

Чувство координации, которым она обладала, делало ее прыжок поистине восхитительным. Его вполне можно было бы назвать полетом, настолько долго и грациозно она летела.

Сорвав налету лакомство, обезьянка, продолжая полет, ухватилась за ветку на противоположной стороне дерева. Это было поразительно!..

А вся остальная часть зверьков, словно рукоплеща проказнице, наполнила воздух восторженными криками, в которых слышались нотки зависти и одобрения.

И вновь Стефан обратил особое внимание на то, что охранники совершенно никак не реагировали на эту головокружительную выходку. Но сейчас, будучи более сосредоточенным, он четко зафиксировал одну (видимо, очень важную) деталь – активность охранников усиливалась или снижалась синхронно, следуя напряжению общего эмоционального фона.

– Не здесь ли разгадка этого вопроса? Эмоциональность одной части необязательно должна забирать энергию у другой.

Возможна и иная комбинация, когда эмоция какого-то одного направления является лишь пусковым механизмом для усиления общего поля.

В этом случае энергетика получает дополнительный импульс для синхронного насыщения других функций.

Да, это совсем другой уровень, – продолжал размышлять путник. – Однако как же можно заставить такую сложную организацию, как стая обезьян, создавать гармонию целого равновесием ее частей?

Этой согласованностью обязательно должен кто-то управлять, иначе такие взаимоотношения между отдельными представителями сообщества невозможны.

Совершенно неожиданно для себя Стефан вдруг абсолютно отчетливо увидел систему целиком, сразу, всю и во всех деталях.

Его ошибка заключалась в том, что до этого ключевого момента он не воспринимал стаю как единый, цельный живой организм.

Сейчас, когда его внимание привлекла одна крупная и очень сильная обезьяна (по всей видимости, и являющаяся вожаком), Стефану стало ясно, почему так отлажено работает этот механизм.

Все дело в состоянии, которое генерировал этот "дирижер". Именно он, не участвуя ни в пиршестве, ни в охранной деятельности, и только наблюдая за тем и другим, просто держал в равновесии все энергетическое поле.

Поэтому, когда всплеск веселья насыщал пространство, охранники использовали эти волны для восстановления концентрации и придания ей более высокого уровня активности.

Когда же сторожа замечали какие-либо признаки опасности, их эмоции (насыщая то же пространство, но уже волнами иной полярности) мгновенно гасили пыл беззаботно веселящихся членов стаи.

И в том, и в другом случае это было просто общим подъемом, когда, зарождаясь в одном месте, эмоциональный всплеск не поглощает своими проявлениями общую энергетику, а, наоборот, увеличивает потенциал стаи за счет сохранения баланса.

Теперь многое прояснялось. Стефан четко осознал ведущую роль личностной силы вожака, которая, не подавляя энергетику частей, улучшает ее проявления властью гармонии или силой воли, тем самым делая стаю сплоченной и жизнеспособной.

– Да, это был урок.

И тем более замечательный, что тут же Стефану пришлось убедиться в том, как действовал такой организм в условии реальной опасности. Один из крайних часовых неожиданно издал звук, резко отличающийся от общего фона.

Два или три сторожа, находившихся неподалеку, тут же повернулись в сторону, откуда исходила угроза; присоединились к первому охраннику и усилили звук тревоги.

Они даже приподнялись на своих конечностях и, мгновенно оскалив пасти, медленно стали пятиться назад, к центру. При этом все остальные, прекратив есть, замерли на тех местах, где они в тот момент находились.

Состояние повышенного внимания, очевидно, было им необходимо для детального наблюдения за противником, изучения и прогнозирования его действий.

Стефан продолжал убеждаться в том, что все выводы относительно роли вожака, как дирижера, были абсолютно верными. Энергетическое поле стаи буквально вибрировало от напряжения.

Каждая особь без исключения не тянула в себя энергию, а, находясь в ней, продолжала насыщать ее силой своих эмоций.

Видно было, что стая, будто уступая натиску агрессора, отступала к центру, и своими расходящимися в стороны частями образовывала углубление, очень напоминающее, как почему-то подумалось Стефану, ловушку.

– Что же это за опасность, которая так испугала обезьян? – подумал он и посмотрел в ту сторону, куда теперь были направлены взгляды всей стаи.

То, что он увидел, непроизвольно вызвало в нем чувство отвращения и ужаса.

Медленно, тягуче; неуклонно стремясь к одному ему известной цели; своими кольцами обвивая ветки; снизу вверх поднимаясь по стволу дерева; полз огромный золотистый удав.

Его немигающий взгляд безжизненным выражением, казалось, замораживал все живое в зоне своего внимания.

Чувствуя эту гипнотическую силу, обезьяны пропускали ее, стараясь не оказаться на пути этого все подавляющего потока.

Особенно поразил Стефана один эпизод, когда одна, совсем еще молодая самочка, проявив нерасторопность, не сумела ускользнуть из зоны активности удава и, очевидно попав в ее фокус, застыла на месте.

А затем, дико крича и страшно вибрируя, медленно стала двигаться навстречу змее, которая к тому времени уже наполовину вползла на ветвь, ведущую к центру стаи.

То, что произошло потом, было удивительным и поучительным. Вожак, продолжая наблюдать и управлять действиями своих подопечных, вдруг резко и гортанно выкрикнул только им одним понятный приказ.

И тут же, словно очнувшись ото сна, находящийся неподалеку от визжащей в страхе самки охранник одним прыжком настиг уже совершенно безвольное существо.

Схватив зубами за холку и придерживая передней лапой, с видимым усилием он оторвал ее от ветки и таким же могучим прыжком выскочил из опасной зоны, даже не посмотрев в сторону питона.

Эта неудача нисколько не обескуражила ползущее чудовище, которое продолжало проникать в гущу стаи. Однако обезьяны вовремя успевали расходиться в стороны, рассеиваясь по веткам находившихся вокруг деревьев.

И когда стая полностью расступилась перед удавом, тому некуда было продвигаться. К тому же мощная ветка под тяжестью огромного тела стала прогибаться, и внимание удава переключилось на необходимость изменить свою позицию.

Между тем обезьяны словно ожидали какого-то сигнала. В их действиях не было заметно паники – они переговаривались и оживленно жестикулировали друг с другом.

Вожак, почувствовав ослабление гипнотических чар и удостоверившись в слабости положения врага, издал длительный свистящий звук…

Мгновенно его команда перестроилась таким образом, что все мелкие особи оказались на внешней стороне, а внутри, на боевой позиции, выстроились сильные и крупные самцы.

И только тут Стефан заметил: все они успели вооружиться обломками сучьев. Питон, словно чувствуя уязвимость своего положения, начал переползать на нижнюю ветку, чтобы иметь возможность вернуться назад, обратно к стволу.

Ощутив его слабость при выполнении этого маневра, вожак издал мощный, агрессивный рык, и вся его боевая дружина, крича на разные лады, стала швырять в удава запасенные для этой цели "снаряды".

Раздражение змеи было доведено до крайности. Но и это не мешало ей ориентироваться в том агрессивном для нее пространстве, в котором она оказалась.

Все же, невзирая на свою неудачу, удав сумел, сохраняя достоинство и еще раз с ненавистью взглянув на своих вечных врагов, вернуться к стволу дерева, и также неторопливо, словно по ступенькам, стал опускаться вниз, используя ветви и шероховатости ствола.

Едва питон исчез в гуще кустарника, которым была покрыта земля, стая внезапно замолкла. Наверное, это было необходимо для того, чтобы за время паузы восстановить энергетику этого виртуального организма.

Затем вожак издал несколько мягких звуков, которые, судя по всему, обозначали сбор, и самки с детенышами, а также молодые обезьянки вновь оказались, подчиняясь приказу, в центре.

Молодые самцы отошли назад, наиболее сильные из них расположились с боков и спереди, после чего вожак, удовлетворившись тем, как были выполнены его приказы, занял место во главе.

Легко, в едином порыве, следуя чувству воли, стая снялась с места стоянки и отправилась в одном ей известном направлении… Стефан еще некоторое время, глядя вслед удаляющимся животным, наблюдал за тем, как они двигались.

Сзади было отчетливо видно, что стая – это не просто группа несущихся куда-то, пусть даже в одном направлении, зверьков, а один мощный зверь, у которого можно было различить голову, лапы, тело и даже несколько вытянутый, колеблющийся из стороны в сторону, хвост.

Ритмичные движения создавали полную иллюзию несущегося вскачь одного живого существа. Обезьяны уже скрылись из виду, а Стефан еще довольно долгое время продолжал зачарованно смотреть им вслед, осмысливая и закрепляя только что полученный урок.

Глава 11

Стоя так еще некоторое время и продолжая находиться под впечатлением того, что недавно наблюдал, Стефан, следуя какой-то силе, медленно поворачивался в сторону, противоположную той, куда умчались обезьяны.

У него был свой путь. Словно магнитом его неудержимо влекло к виднеющимся вдали пикам горных вершин.

Не задумываясь и не анализируя своего состояния, он, раздвигая нависшие над тропинкой ветви деревьев, а также заросли разнотравья, двинулся вперед.

Вскоре лес заметно поредел, и деревья, расступаясь в стороны, раздвинули пространство.

Но дикий кустарник и высокая трава еще создавали некоторые неудобства. И тут, как будто непроизвольно, Стефан начал не просто идти, а красться, к чему-то приглядываясь и прислушиваясь.

Еще небольшой отрезок тропы, и Стефан приблизился к прогалине, сразу за которой был виден неглубокий овраг.

Осторожно подойдя к обрыву, он уже хотел было сбежать по его откосу вниз, где, весело журча, протекал ручей. Но что-то остановило его. Стефану даже показалось, как кто-то сзади шепнул ему на ухо:

– Осторожно смотри вниз, и, возможно, ты станешь свидетелем удивительных событий.

Наш путник тут же сгруппировался, а затем и залег, укрывшись в тени небольшого, растущего на самом краю куста и, застыв там, стал внимательно изучать открывшуюся перед ним местность.

Однако ничего сколько-нибудь значимого не попадалось его взгляду. Как обычно в подобных местах, там можно было найти поломанные ветки. А торчащие и просто набросанные валуны создавали впечатление довольно угрюмой территории.

Правда, ниже по течению находилось весьма привлекательное местечко, поросшее травой и окруженное кустарниками. Возле самых зарослей, как показалось Стефану, непримятая травка рыжего цвета покрывала невысокий бугорок.

Еще раз тщательно оглядев окрестности, следуя внутреннему позыву, он вновь обратил свой взор на это возвышение.

Продолжая всматриваться, Стефан заметил там некое подрагивание, которое тут же объяснил колебанием травы под действием легкого ветерка.

Но что-то не давало ему покоя. В этих колебаниях была некая ритмичная закономерность. И все же что это такое на самом деле, Стефан никак не мог определить.

Возможно, подкравшись ближе, он мог бы рассмотреть заинтересовавший его объект более детально, но нечто, пока необъяснимое, удерживало его на месте. По-прежнему периодически раздававшийся шепот, сдерживая исследовательский порыв, поучал:

– Лежи! Лежи и смотри! Смотри и наблюдай!

Подчиняясь внутренней силе, его внимание, сконцентрированное на этом непонятном предмете, вдруг напряглось. Стефан ощутил, как он весь подобрался в предчувствии опасности. И неожиданно рыжий бугорок вытянулся, и этим движением обрисовался контур тела лежащего на боку зверя.

Тот (очевидно, проснувшись) в сладкой истоме еще раз потянулся, растопырил лапищи, ударил несколько раз хвостом и поднял голову.

Зевнув и обнажив белоснежные клыки, он как-то вдруг резко сомкнул пасть, и Стефан отчетливо услышал, как стукнулись, смыкаясь, зубы хищной челюсти.

Животное приподнялось на передних лапах и внимательно осмотрелось вокруг. Теперь наблюдающему человеку стало четко видно мощное и гибкое тело тигра.

Зверь, сделав несколько шагов, остановился, прогнулся и, опять зевнув, стал принюхиваться к запахам, доносившимся со всех сторон. Закончив процедуру обнюхивания, он подошел к ручью.

Аккуратно поставив лапы на камни, чтобы не замочить шерсть, эта большая кошка стала лакать воду, периодически прерываясь для контроля местности.

Напившись, тигр вернулся к месту недавнего отдыха. Постояв в глубоком раздумье, он как-то сразу, всем телом, развернулся, и уверенно зашагал туда, куда подсказывал ему инстинкт охотника.

– Куда это он?! – непроизвольно воскликнул Стефан. – А как же я? И когда у меня с ним будет испытание, которое нужно преодолеть, доказав свое право на жизнь?

– А ты спроси у него, – иронично пропел Советник.

– Да как же я у него спрошу?

– Очень просто. Встречаясь со зверьми и наблюдая их жизнь, ты уже впитал в себя большинство из не достававших тебе в проявленности качеств. Ты понял, как эти дремлющие силы высвобождать и брать под свое начало.

Так, от Дракона ты получил знание мощности.

От Змеи – текучести.

А Обезьяна наполнила тебя эмоциями.

Этого вполне достаточно, чтобы ты сумел организовать встречу и знакомство со своим четвертым союзником – Тигром.

– Но как это сделать? Я не знаю, с чего начать!

– Начни с изучения объекта, находясь в его тени. Ведь нечто подобное ты уже проделывал, и довольно успешно. Помнишь, как ловко тебе удалось приблизиться к Дракону?

– Да. Тогда я спрятался в его тени под видом детеныша.

– Правильно. Теперь же сделай еще один шаг в искусстве перевоплощения. Спрячься в тени самого тигра.

– А это возможно?

– Не только возможно, но и необходимо. Я тебе подскажу одну тонкость, воспользовавшись которой, ты сможешь достичь нужного результата. Тени бывают разные.

Тень может быть физической (и ты воспользовался ею, стоя возле камня и змеи), но может быть и психической. Когда ты спрячешься в тени характера объекта и станешь его частью, оставайся при этом наблюдателем.

– Разве характер имеет тень?

– Естественно. И если ты будешь достаточно сконцентрирован, то без труда это заметишь. Однако довольно разговоров, иначе потеряешь объект своего опыта.

И в самом деле, шедший вначале неторопливой походкой хищник, понемногу ускоряясь, уже поднялся из оврага на ровное место и готов был скрыться в чаще леса.

Повинуясь порыву следовать за союзником, Стефан удивился тем движениям, которые были им сделаны. Как будто дублируя только что виденный им процесс пробуждения, он легко поднялся, отряхнулся и, потянувшись, направился следом за зверем.

*

Находясь в состоянии наблюдения, сознание путника не только отмечало все нюансы в поведении тигра и видело само себя в образе человеческого тела, но и движущегося с мощью дракона, пластикой змеи и ловкостью обезьяны.

Этому движению не хватало личностной цели, но это компенсировалось тем, что Стефан следовал целенаправленным движениям своего полосатого лидера.

Продолжая идти за тигром, он все больше и больше проникался чувствами, которые источал, насыщая окружающее пространство, этот хищник.

Стефан начал улавливать вначале запах, а потом и его оттенки, меняющиеся в зависимости от того, что видел и чувствовал зверь.

Вибрации человеческого тела, синхронные колебаниям вожака, дали возможность не только приблизиться вплотную, но и позволили в какой-то момент осознать, что путник находится не то, чтобы сверху тигра, и не то, чтобы в нем.

Это было столь сложное ощущение, что Стефан никак не мог его сформулировать.

Это было необычное чувство двойного состояния, когда свое тело он ощущал как тигриное, а внутри продолжал оставаться самим собой, имея возможность наблюдать и даже контактировать с сознанием тигра.

Словом, он одновременно был и тигром, и человеком.

Это было тем более удивительно, что мир, в котором двигался зверь, воспринимался Стефаном не только через личное восприятие, но, в то же время, и через органы чувств его носителя.

Адаптировавшись к своему новому состоянию, Стефан неожиданно для самого себя обратился к тигру с коротким вопросом:

– Куда идем?

– Вперед, – последовал столь же лаконичный ответ.

Словно подхватывая эту словесную дуэль, Стефан задал ему очередной вопрос:

– Вперед куда?

– Никуда. Просто вперед.

– Если никуда, то почему вперед? – продолжал настаивать на своем Стефан.

– А потому что любое движение – это движение только вперед, – произнес тигр.

И, немного помолчав, продолжал:

– Назад вообще пути нет. Какой-то участок тропы может выглядеть, как движение назад, но это лишь виток спирали, продолжающийся раскручиваться в будущее.

Стефан был поражен таким ответом. Он ожидал все, что угодно, но только не это. Подумав, он переформулировал вопрос:

– Да нет, я хочу спросить: к какой цели мы движемся?

– О, целей много, и они различные.

– Но ведь есть же и ближайшая?

– Конечно, это же очевидно.

– И мы сейчас идем к ней?

– Совершенно верно.

– Так где же она?

– Не знаю, – как-то равнодушно ответил тигр и вновь смачно, протяжно зевнул.

– Но как же мы найдем что-то определенное, если идем неизвестно куда?

– Почему неизвестно? – Стефану даже показалось, что тигр хмыкнул. – Известно – вперед.

Стефан почувствовал, что теряет терпение. Предполагая, что все сказанное имело смысл и значение, тем не менее, он никак не мог понять, в чем тут дело.

– Но ведь, может быть, ты идешь совсем в другую сторону от того места, где сейчас находится твоя цель!

– Возможно, – все так же бесстрастно отвечал тигр, – но это все лучше, чем стоять на месте. Ты не понимаешь одного, – в ворчливости тигра слышались поучительные нотки, – что, стоя на месте, ты не контактируешь с внешней средой и не получаешь нужной информации о ней.

Начав движение в любую сторону, и вступив тем самым в общение, можно получить знания о тех или иных интересующих тебя вещах. Только тогда и можно определить, где находится твоя цель.

Но это еще не направление движения, – дополнил свое высказывание союзник, – потому что твой объект тоже движется, а, следовательно, его местонахождение не зафиксировано в пространстве.

Поэтому мне и нужно начать движение в любую сторону – туда, куда подсказывает мой инстинкт. А затем, пользуясь входящей информацией, я начинаю коррекцию своего движения, ведущего вперед, прямо к цели.

Стоя же на месте, я так бы и оставался в исходной точке, а значит, не постигнул бы истины.

– Я это понимаю, – задумчиво произнес Стефан. – Действительно, для того чтобы пройти путь, нужно просто начать идти. Однако это для меня как раз самое трудное. Я никак не могу начать это движение.

Хотя у меня и появляется желание что-нибудь сделать, возникающие тут же силы сомнения и следующая за ними неуверенность становятся настоящими препятствиями! Как мне преодолеть этот барьер, который, как я сам понимаю, мною же и создан?

– Да, это вопрос вопросов, – согласно кивнул головой тигр и, остановившись, начал сосредоточенно обнюхивать воздух, втягивая его с разных сторон своими вибрирующими ноздрями.

Удовлетворенно хмыкнув, он продолжал свой путь, при этом немного изменив направление движения.

– Это не простой вопрос, – продолжал он, – и ответить на него в двух словах будет очень сложно. Ведь сомнения, обуревающие тебя, особенно перед первым шагом, очень трудно развеять.

– Как же быть? – не мог понять Стефан.

– Спасти положение может только вера. Только она одна, и, прежде всего, вера в себя.

Если ты начнешь движение в таком состоянии, твой путь будет успешным, так как ты силой резонанса закрутишь инертные массы, находящиеся повсюду, и они начнут работать на тебя, на твои дела. Но стоит в твоем сердце зародиться хоть тени неверия, и создавшиеся взаимосвязи разрушатся. Помни об этом всегда!

Ну, а чтобы тебе легче было разобраться в самом процессе движения, я открою некоторые принципиальные позиции пути. Однако овладеть этим можно, только пройдя специальный курс обучения.

Дело вот в чем, – и, подойдя к дереву, тигр с огромным удовольствием стал тереться мордой о ствол, стараясь достать как можно выше.

Было очень интересно наблюдать, как эта огромная ярко-желтая в полоску кошка, словно маленький игривый котенок, выделывает какие-то сложные, непонятные пируэты.

Стефан через действия тигра сам ощущал волны удовольствия, растекающиеся в его сознании.

Затем тигр несколько раз обтерся боком о ствол. После чего, став задом к стволу, несколько раз сбрызнул его своей пахучей жидкостью. Улыбнувшись, тигр как-то виновато произнес:

– Извини, инстинкт, да и территорию надо метить, а то, знаешь ли, время, как говорится, "стирает все следы".

– Да, конечно, – согласно кивнул Стефан. – Но все-таки, – в его голосе звучало нетерпение, – расскажи мне о том, как начинать движение.

– Движение начинать просто, а вот действие… В общем, слушай внимательно и вникай в смысл того, что услышишь, каким бы удивительным и необычным это тебе ни казалось.

Ты должен знать, что человеческое существо представляет собой единство физического тела и духовного начала. Так вот, если мы будем говорить о движении, то давай его суть обозначим, как "энергия".

А поскольку мы говорим о двух состояниях, физическом и духовном, то и энергий должно быть две. Вернее, две модификации: черная и белая.

Симбиоз и равновесие этих двух сил и дают возможность достаточно долго поддерживать существование человеческого тела в пространстве и времени, защищая его от разрушения.

Таким образом, соединившись, одно и другое создали третье. Это как раз то, что можно назвать "Личностным Я". То, кем ты себя осознаешь.

Вот эти три ключевые силы и образуют жизнь человека. Теперь внимательно следи за моей мыслью. В процессе жизнедеятельности он излучает энергию, несущую в себе, так сказать, формулы желаний.

– Что значит "формулы"?

– Понимаешь, говоря обычным языком об энергиях, составляющих сознание, очень трудно и, наверное, даже невозможно точно выразить мысль. Поэтому я буду говорить об этом своим языком, а ты должен изо всех сил стараться это понять.

– Я постараюсь.

– Ну, хорошо, тогда слушай дальше. Я сказал "формулы", но это могло бы звучать и как определенная волновая характеристика, в частоте и длине волны которой как раз и находится та самая закодированная формула.

Именно она и дает энергетическому потоку, излучаемому телом, силу определенной направленности, по своей сути имеющей центробежные характеристики.

Другая составляющая, используя те же принципы построения, образует центростремительные линии. В этом взаимодействии рождается третья, "Личностная точка", которая имеет знак равновесия и всегда стремится к этому.

– Почему ты сказал "стремится"? – не понял Стефан.

– Потому что состояние жизни, которое возникает в результате этого триединства, может быть выражено как состояние устойчивого неравновесия.

Другими словами, "Я" всегда стремится к нему, но никогда не может его достичь. Меняются времена, формы, состояния… – кажется, тленно все. Неизменным и вечным является лишь путь к равновесию.

Теперь дальше.

Энергия тела, высвобождаясь и стремясь к безграничной свободе, в виде света пытается вырваться из цепких объятий энергии духовного сдерживания, которая за счет центростремительных сил приобретает вид тени, так как такое направление течения энергетики имеет тенденцию к сжатию.

Кроме того, как ты уже, наверное, и сам догадался, масса, стремящаяся к концентрации, более организована, чем та, которая имеет энтропические тенденции.

Стефана очень удивили научные термины и обороты, какими пользовался в своих объяснениях тигр. Ему даже на миг показалось, что тигр был чем-то похож на одного из профессоров, обучавших его в то время, когда он учился в летном училище.

Надо сказать, что этот преподаватель ему очень нравился своими новаторскими подходами к самому процессу обучения в целом, и непосредственно к изложению новых идей, в частности.

А его полосатый союзник продолжал:

– И вот, сталкиваясь, белый хаос и черный порядок создают поле, где светотени своим взаимопроникновением образуют пространство, которое является сознанием.

Однако если на это поле битвы не ввести рефери, то они могут уничтожить друг друга. А так судья, который уравновешивает их шансы, в то же время побуждает их к динамике, периодически давая приоритет то одному, то другому.

То, "что" и "как" видит "Личностное Я" в этом пространстве, может быть названо голограммой сознания.

– Но каким образом в этом голографическом поле образуется свой, подходящий для каждой, конкретной ситуации, образ? – старался проникнуться идеей Стефан.

– Вначале возникает какое-либо желание. Оно может иметь физическое, физиологическое либо психическое происхождение. Например, удовлетворение чувства голода, жажды, боль или потребность встречи с кем-то, чем-то и так далее.

В формуле света, излучаемого телом, мгновенно происходят соответствующие изменения, на которые реагирует духовная составляющая человека, преобразовывая свои силовые линии в ответ на изменения, происходящие с его оппонентом.

Начинает создаваться смешанный рисунок голограммы желания. Причем желания сдерживаемого, так как без этого тело, переполняясь эмоциональными выплесками, просто взорвет собственную систему.

"Личностная точка" наблюдает за возникающим рисунком. Она стремится привести его к гармонии и целеустремленности. Поэтому в самом активном месте голограммы и образует фокус своего внимания, вокруг которого формируется смысловое поле, тем самым давая жизнь удовлетворению идеи желания.

Весь рисунок силовых линий начинает вращаться вокруг созданной точки в голограмме сознания, образуя структурированное поле, сердцем которого является "глаз тайфуна" с зарождающейся в нем мыслью.

Созданная мысль, вращая эту систему, постепенно обретает самодовлеющую силу, после чего, сформировавшись и набрав мощность, она стремится выйти за пределы поля к цели своего назначения. И только "Личностная точка", определив готовность мысли достичь результата, выпускает ее на волю.

Виртуальная часть идеи практически мгновенно достигает цели своего назначения, где бы она ни находилась. А материальная часть – мысль, всегда располагаясь на рубеже зоны видимости и осуществляя посреднические функции, исполняет роль проводника.

– Я не ослышался? Ты сказал, что виртуальная часть идеи достигает поставленной цели практически мгновенно? А если эта цель находится на другом конце Вселенной? Что, и тогда она достигнет пункта назначения так же мгновенно?

– Несомненно! Дело в том, что человеческое сознание, будучи оттиском внешнего пространства и, в то же время, его частью, контактирует с ним на различных уровнях энергетики. В той ее части, где она максимально тонка, и происходит наиболее полное информативное взаимодействие между ними.

Это явление можно назвать эффектом домино, так как за счет плотного расположения энергетических частиц того уровня любое событие, произошедшее в какой-либо части системы, тут же отражается в голограмме сознательного поля через экран потенциального знания.

Причем это отражение постоянно изменяется в соответствии с тем, что происходит вовне.

– Каким образом?

– Очень просто. Сознание, излучая энергию, получает с ее возвращением информацию о том, что происходило снаружи, во внешнем поле. Именно то пространство, куда энергия сознания возвращается, и является для нее домом.

– Ясно. Но что же происходит непосредственно в сознательном поле при зарождении мысли?

– Идея, возникшая как результат воздействия на сознание значимых для нее реальных силовых полей внешнего мира, преобразуется в желание и, при зарождении, прикрепляется к тому месту в голограмме, где обозначена цель.

Одновременно она проецируется в нужное место, находящееся во внешнем пространстве. А когда происходит энергетический выброс созревшей мысли, то ее виртуальная часть уже находится в заданной точке, где бы та ни была.

– Но каков механизм воздействия энергии мысли на движения тела? – не унимался Стефан.

– От ядра данного энергетического выброса вдоль силовых линий образуется шлейф, состоящий из мыслей-сателлитов.

Они служат для того, чтобы, побуждая тело к выполнению физических действий, соответствующих данной идее, человек тем самым продвигался к основному объекту, на который желание и нацелено.

– Но почему человеку сразу не заняться удовлетворением своей главной потребности? – удивился Стефан кажущейся нерациональности.

– Каким образом? Ведь цель далека, и ее одним махом не решить. Представь, что ты, испытывая жажду, сидишь за одним концом длинного стола, а на другом стоит высокий стакан, полный прохладной воды.

По запотевшим стенкам сосуда ты различаешь медленно стекающие капли влаги. Однако у тебя нет возможности подняться со стула, чтобы взять этот, столь желанный, предмет. Все, что у тебя есть, так это конец веревочки в руках, которая другим концом привязана к стакану.

Вот здесь-то и наступает самый ответственный момент. Если ты будешь непрерывно думать о стакане, подчиняясь эмоциям желания (а, еще хуже, потакать им, подкармливая их своим вожделением), то они, в конечном счете, разрастутся до такой степени, что станут совершенно неуправляемыми.