Текст книги "Дневник смерти. Фортуна"

Автор книги: Ойлин Нокс

Соавторы: Вера Эристави
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Часть 3

Яна

– Тянем руки вверх, девочки! – бодро крикнула Василиса Сергеевна, подавая пример. – Новикова, давай! Не ленись!

Яна выдохнула, но ничего не ответила. Утренняя зарядка была для нее неимоверным испытанием на прочность. Приходилось вставать на рассвете, быстро умываться и бежать вниз, на пляж, куда подтягивались и остальные. Заниматься на берегу реки, бесспорно, было приятно: там всегда было прохладно и свежо – но только не так рано. Да и разминочный бег по песку никому не нравился. Особенно Яне. И особенно сегодня. Колено дико болело, хотя она не помнила, чтобы ударялась обо что-то.

Улучив момент, когда вожатая отвлеклась на Машу, Новикова приподняла край шорт и посмотрела на кожу. Самой раны не было, а вот след от нее был. Словно края быстро стянулись, не успев зажить до конца. Девочка нахмурилась. Вчера они так же утром спустились на пляж для упражнений, потом Яна улизнула, чтобы еще немного поспать. И спустя час уже все собрались в столовой за завтраком, где Серый и его друзья привычно громко смеялись и шутили, прямым текстом намекая на нее. Утро плавно перешло в день, прошли общие занятия, потом отдых, разговоры с девочками, побег от мальчиков и вот уже вечер. Ужин, пустая болтовня ни о чем…

Яна поморщилась. Сквозь пелену воспоминаний пробивались какие-то странные фрагменты. Словно все было не так. Девочка перевела взгляд в сторону, скользя вверх по лестницам, к домикам. Ей казалось, что она упускала что-то важное. Почему-то в памяти всплывала котлета в волосах, хотя вчера они завтракали сосисками и яичницей. И какая-то потасовка в столовой… Но ведь мальчишки выглядели целыми и все такими же противными.

Перехватив взгляд Серого, Новикова быстро отвернулась. И он тоже был бодр и полон сил. Тогда какая потасовка могла произойти и из-за чего? Девочка пыталась собрать по кусочкам обрывки странных, непонятных воспоминаний, которые ускользали, подобно склизким медузам. От такого сравнения Яна передернулась и помотала головой. Надо было думать о предстоящем дне – о своем дне рождения. Девочка, не успев проснуться, уже загорелась мыслью: вдруг родители приедут и заберут ее отсюда?

– Ты чего вялая? – спросила Нина, тяжело дыша. – Не выспалась?

– У меня такое чувство, будто я не спала целую вечность, – отозвалась Новикова. Она не помнила, как засыпала и просыпалась. Каждый новый день сменял предыдущий, приносил новые упражнения на рассвете, ненужные купания, от которых она отказывалась, приемы пищи и, разумеется, новую порцию шуток от парней. – Все никак выспаться не могу.

Нина пожала плечами, очевидно, не понимая проблемы. Не так уж и поздно они все ложились, чтобы ныть про малое количество сна. Яна потерла колено, задумчиво взглянув в сторону мальчиков. Они казались ей слишком тихими, даже ни одной колкости не сказали с самого утра. Может быть, решили ее пощадить в день рождения? Хотя откуда им было о нем знать.

– На сегодня достаточно, – произнесла вожатая, перекидывая полотенце через плечо. – Марш в душ, через час завтрак.

Яна не могла не заметить, какие взгляды устремили мальчики на Василису Сергеевну, когда она отвернулась и нагнулась, чтобы завязать шнурки. Некоторые вещи не менялись, и девочка лишь вздохнула, то ли радуясь отсутствию такого внимания, то ли огорчаясь. Поднимаясь по лестнице, Новикова мечтала об одном: ополоснуться и завалиться спать, хотя бы на полчаса, чтобы тело отдохнуло после напряженных утренних процедур. Только вот план удалось выполнить наполовину.

– Это еще кто такой? – удивленно воскликнула девочка, заходя в комнату после ванной. Мокрые кудряшки тяжело легли на плечи, а светлые глаза смотрели прямо на незнакомого мальчика, который спал поверх одеяла, обняв подушку.

– Ого, Новикова, да у тебя появился тайный поклонник, – хихикнула Нина, вставая рядом с подругой. – И сразу в постели. Ну почему не у меня?

Яна даже не улыбнулась, продолжая рассматривать незнакомца. Но неожиданно поймала себя на мысли, что его лицо показалось ей знакомым. Словно они уже встречались раньше.

«Быть такого не может…» – подумала девочка. Она бы запомнила, наверное. Или… Яна нахмурилась. Память вновь подбросила образ, на этот раз теплую улыбку незнакомца, который уверенно протягивал ей букет одуванчиков. «Чертовщина какая-то… Я же не сошла с ума…»

Нина мгновенно взяла его в оборот, растолкав и пригрозив позвать вожатых. Мальчикам нельзя было не то что лежать на кроватях девочек, но и даже заходить в комнату. Серый с компанией нередко грешили последним, ища Яну и нарушая правила. Но новенький решил проигнорировать даже здравый смысл. Как теперь объяснять Василисе Сергеевне, что необходимо срочно постирать постельное белье? Вдруг этот незнакомец заразный? Яна обратила внимание на его прыщи и поморщилась. Наверняка болел чем-то.

Девочки, смеясь, убежали, а Яна осталась один на один с новеньким, который, заикаясь, удивленно представился Никитой. Девочка сразу подумала о младшем брате, который наверняка сейчас спит на руках мамы, обнимая ее за шею. Яна бы тоже не отказалась от родительских объятий прямо сейчас.

– С добрым утром, буренка! – крикнул Тимур, влетая в комнату. Не дожидаясь появления своих товарищей, он плеснул в Новикову ледяной водой из ведра и расхохотался. Следом вбежали Костя и Серый: первый довольно заулыбался, а второй чуть помедлил, прежде чем рассмеяться. Яна в ужасе опустила глаза, осознавая, что белая майка прилипла к телу, облепив не только живот, но и растущую грудь. Девочка мгновенно стушевалась, прикрываясь руками. А мальчишки уже заметили Никиту, которому тоже досталось. Он сидел на кровати, по его волосам стекала вода, впитываясь в покрывало.

– Ого, Новикова, да ты та еще шалунья, – глумливо бросил Тим и выбежал из домика, увлекая за собой остальных. Яна несколько секунд не шевелилась, а затем раздраженно посмотрела на Никиту.

– Сговорились, да? Идиоты, – процедила она зло сквозь зубы. Колено пронзило болью, и девочка едва не вскрикнула, хватаясь за ногу. Пальцами впилась в место раны, словно это могло помочь. Слезы подступили к горлу, но она не могла позволить себе разреветься здесь и сейчас. – Мне плевать, новенький ты или старенький. Проваливай.

Выбежав из комнаты, девочка заперлась в ванной и пустила воду. Шум заглушил ее слезы. Яна даже не могла объяснить свое состояние. Словно все это повторялось раз за разом, словно ничего не менялось. День тянулся бесконечно долго, а шутки и издевательства росли и превращались в снежный ком. Утро только началось, а девочка уже морально устала, словно и правда не спала целую вечность, словно пытки не прекращались ни на мгновение.

Закашлявшись, девочка согнулась пополам, а затем упала коленями на холодный пол. Кашель душил ее, раздирая горло. Слезы с новой силой хлынули из глаз, но уже от боли. Давясь, Яна оперлась ладонью о плитку, пытаясь вдохнуть. Но вместо этого продолжала кашлять и кашлять, пока не сплюнула кровь. Разодранное горло саднило, сил резко поубавилось. Страх кольнул ее, но Новикова отползла к стене, сбившись с дыхания. Не понимала, что происходит, не понимала людей вокруг.

Серый сегодня был другим, смотрел иначе, не бросался вперед.

Никита казался ей знакомым, словно вчера весь день был рядом.

Яна сжалась, обнимая себя руками и прижимая колени к груди. Возможно, с ней что-то было не так. Наверное, она сходила с ума: слишком сильно скучала по родителям или же просто извелась от издевок Серого и его друзей?

Услышав шаги за дверью, она поспешила в соседнюю комнату, где вожатые хранили все принадлежности для купания, и распахнула окно. Недолго думая, ведомая болью в ноге, которая превратилась в пытку, девочка вылезла наружу. Но, зацепившись носком, вывалилась на землю, вскрикнув. Зажмурившись, она хотела разрыдаться, закричать во все горло. И даже пожалела, что не упала на какие-нибудь штыри, которые бы уже добили ее.

Но неожиданно в нос ударил знакомый запах. Дрогнув ресницами, Новикова медленно открыла глаза. Удивительно, что раньше она этого не замечала, но под окнами ванной цвели одуванчики. Яркие, желтые, они прятали среди сородичей одного, очень спешившего расстаться с жизнью. Растеряв свой цвет, одинокий одуванчик дрожал на ветру, рискуя превратиться в пух в любой момент. Яна сделала вдох и медленно подула на него, обнажая стебель.

– Новикова, что случилось? – Вожатая возникла неожиданно, с тревогой осматривая девочку. – А ну-ка вставай, пошли. – Василиса Сергеевна помогла девочке подняться, бегло ощупала ее, но никаких переломов не обнаружила. – Давай сходим в больничку, а потом на завтрак, хорошо? – Голос вожатой звучал неожиданно ласково, и Новикова вяло кивнула. Бросив мимолетный взгляд в сторону, она увидела Никиту, который замер возле домика, не сводя с нее глаз.

– Валентина Петровна, вот вам пациент. – Вожатая мягко подтолкнула Новикову вперед, замирая на пороге.

– Ох ты ж, дитя малое. – Женщина мигом окружила Яну заботой, усадив ее на койку. Из шкафчика достала перекись, ватку и стала осматривать. Пощупала колено, покрасневшее от падения, заметила тень боли, мелькнувшей на лице девочки. – Потерпи, золотце, – проворковала медсестра и надавила посильнее. Новикова вскрикнула и заскулила. – Кажется, сильный ушиб…

Валентина Петровна ловко охладила колено мазью, а затем перевязала тугим бинтом.

– Посиди тут, золотце, не спеши. Завтрак не убежит, – ласково произнесла женщина, включая чайник. – Васька, беги к ребяткам, я позову, если что.

Вожатая скорчила недовольную гримасу, явно не оценив сокращение своего имени, но спорить не стала. Кивнула Яне и ускакала в сторону столовой. Новикова проводила ее тревожным взглядом. Внутри засело сомнение, словно она виновата перед всеми и каждым, словно что-то плохое случилось или должно было случиться. Вчерашний день прошел как в тумане, и девочка толком ничего не запомнила. Разве что… Сосиски или котлета были на завтрак?

Девочка наблюдала за медсестрой, которая ловко заварила чай с ромашкой и мятой, налила ей чашку и вышла из комнаты. Яна осторожно вытянула больную ногу, смотря в потолок. Почему она не могла вспомнить, что делала перед сном? А утром? И кто такой этот Никита?

– Валентина Петровна, – раздался голос Василисы опять. На этот раз прозвучал он с трагическими нотками. – Здесь еще один пациент.

Медсестра удивленно выглянула из соседней комнаты.

– Да что ж за утро такое! Что стряслось?

Вожатая ввела в комнату Никиту, того самого.

– Новенький. Сдуру вещи в машине забыл, в домике девочек уснул, а тут еще и с Сергеем подрался, – поведала девушка. – Я только отвернулась, думала, чай попью в тишине. Так нет же! – Василиса Сергеевна недовольно нахмурилась. – Серый опять за свое, стал Нинку дергать, мол, где Яна, плохие слова про нее сказал. А этот герой сорвался да как влепит ему! – Вожатая на эмоциях пересказывала, позабыв, видимо, что в комнате были дети. – Смотрю, Серый-то отлетел под стол, а два друга его навалились на паренька и давай лупить. Еле растащили.

Валентина Петровна в ужасе схватилась за сердце от такой душераздирающей истории и быстро усадила Никиту на стул. Вожатая же продолжала говорить, возмущаться, но Яна уловила самое главное: проблемная троица наказана до обеда. Можно было выдохнуть и немного расслабиться. Девочка с любопытством взглянула на новенького, который зачем-то заступился за нее. Мог ведь проигнорировать, никто бы не узнал. А теперь он сидел и морщился, пока медсестра обрабатывала разбитую бровь.

– Спасибо, – одними губами произнесла Яна, не совсем уверенная, что должна благодарить. Глаза мальчика казались ей слишком знакомыми. Но помимо них она вдруг вспомнила его голос, слова про какой-то пожар и поморщилась. Наверное, сильно головой ударилась, раз помнила то, чего не было.

– Так, дети, сидите тихо. Мне надо хулиганов осмотреть. – Медсестра сурово глянула на Яну и Никиту и вышла вслед за Василисой. Дверь закрылась, щелкнул замок. Выход только через окно, но Новикова не спешила повторять свой же горе-подвиг.

Несколько минут прошли в тишине. Яна, помедлив, отпила немного чая, а затем, подумав, дотянулась до второй чашки и налила немного и Никите.

– Легче станет, – пробормотала она, не зная ни как себя вести, ни что говорить. Обычно все ее беседы с мальчишками заканчивались слезами и смехом, каждому свое. Поэтому и сейчас Новикова не спешила начинать разговор. Хотя на языке вертелось бесконечное количество глупых вопросов: почему он казался ей знакомым, что было вчера, о чем они говорили, почему они познакомились сегодня, но воспоминания всплывают из прошлого дня?

Яна готова была расплакаться. Ничего не понимая, чувствуя себя сумасшедшей, она сдавила ладонями голову. Нога вновь заныла, захотелось кричать до потери голоса, чтобы больше никогда ничего не говорить. Но еще больше хотелось дотянуться до иголки и проткнуть себе висок – чтобы воспоминания рекой вытекли и покинули ее навсегда.

– Нет! – вскрикнула Новикова, заметив, что Никита пошевелился. Она забилась в угол койки, обнимая себя за колени и пряча в них лицо. – Я не сумасшедшая! Не трогай меня! – Яна вжала голову в плечи, дрожа всем телом и чувствуя, как слезы невольно брызнули из глаз. Ей стало страшно – вдруг она и правда тронулась умом в свой же день рождения, не дождавшись ни звонка, ни визита родителей, которые наверняка сейчас отлично проводили время без нее, маленькой толстой обузы?

В горле резко пересохло, а еще оно по-прежнему саднило от кашля. Но дотянуться до чая она не решалась, впившись ногтями в повязку и будто пытаясь разодрать колено в кровь. По венам словно медленно тек отравленный дым, который впитывался в ее тело, наполнял разум туманом и заставлял видеть то, чего нет. Слышать то, чего нет. Не было никакого Никиты вчера, не было и позавчера, и сегодня его тоже нет. Это все ее воображение и шутки остальных. Наверняка они прятали этого мальчика, неприметного и непонятного, чтобы поиздеваться над ней снова. Не было никакого лагеря. Не было никаких родителей.

Только пустота и безумие.

Ник

– Я готов ломать ему нос снова и снова. – Ник видел безумие Яны: с ней было что-то не то. Нужно было раскрывать карты и идти ва-банк. – Ради тебя. Моей старшей сестры.

Конвульсии Яны прекратились, она медленно подняла заплаканные глаза и уставилась на Ника безумным взглядом. На некогда ясных белках пролегла сеть красных капилляров, кожа лица приобрела серый оттенок. Мальчик сделал глоток ромашкового чая, собрался с мыслями и продолжил.

– Я – Никита, твой младший брат. Ты наверняка думаешь, что сейчас я отдыхаю с родителями на море, мне три и все внимание мамы принадлежит мне, но это не так. Точнее…

Никита замялся. Было сложно объяснить, что произошло, но сделать это было нужно. Яна не перебивала, лишь время от времени вытирала слезы с лица.

– В общем, на самом деле сейчас мне двадцать пять, на дворе две тысячи двадцать второй год, а тебя нет в живых уже двадцать два года. – Ник сглотнул, изучая реакцию сестры, но лицо Яны оставалось безучастным. – Ты погибла в свой день рождения, то есть сегодня, при ночном пожаре. И, насколько я смог понять, этот день повторяется здесь снова и снова на протяжении многих лет. Только я не могу понять почему…

Снова нет реакции.

– Поэтому я приехал, – подытожил Ник. – Чтобы спасти тебя. Чтобы вернуть домой. Я не знал о твоем существовании, пока не нашел фотографии. Мать спрятала их и…

– Ну конечно! – Яна взорвалась. – Спрятала! Если я умерла, как ты говоришь, так значит ей было стыдно даже помнить обо мне: толстой, страшной, никому не нужной дочери-изгое!

Яна вскочила с койки и нависла над Ником: в глазах безумие, дыхание сбилось, кулаки побелели. Она дышала ему в лицо и четко проговаривала каждое слово.

– Никому нет дела до страшилки-Яны, так пусть лучше я здесь останусь, всем только лучше станет! Пожар, говоришь?! Если мне суждено здесь умереть, я подожгу этот чертов лагерь своими собственными руками!

Вдруг Яна замолчала, взгляд уплыл куда-то вдаль, словно она погрузилась в воспоминания. Ник не знал, как себя вести, не знал, какие слова будут уместнее. И он просто решил говорить правду такой, какая она есть.

– Я только сейчас понял, что мать места себе не находит без тебя, – аккуратно продолжил Ник, пока Яна углублялась в недра воспоминаний. – Каждый год в твой день рождения ставит на стол цветы. И не просто цветы. Одуванчики! Она сказала, что это твои любимые. – Ник осекся, вспомнив кое-что важное. – И кстати, с днем рождения.

Никита аккуратно протянул руку Яне и коснулся ее плеча. Девочка еле заметно дрогнула, не отдалилась, но и не подарила Никите внимания. Она до сих пор была где-то далеко, в недрах своего подсознания.

– Мне нужно знать, – тихо сказал Ник. – Зачем ты ходила с мальчишками в сарай? Что вы делали? Что там случилось?

– Свечи, – прошептала девочка, – обряд, дым…

Яна бормотала себе под нос нечто невнятное. Некоторые слова были Никите понятны, но какие-то разобрать было невозможно. Девочка словно бредила, как при высокой температуре, повторяя снова и снова определенный набор слов.

– Мы были на пляже, когда ты позвала Серого и компанию встретиться вечером, – не унимался Ник. – Я пошел за вами, вы зашли в старый сарай. Я там вырубился, правда, уснул на улице, а когда очнулся, ты шла в сторону домиков со свечой в руке. Взгляд у тебя был стеклянный. Ты словно не понимала, что делаешь. Мне нужно разобраться, Ян! Скажи, что было в этом сарае?!

От безысходности Никита перешел на крик, отчего Яна вздрогнула и посмотрела на него. Будто вспомнила, что она здесь не одна. Она несколько раз открывала рот, затем закрывала. Бесшумно шевелила губами и хлопала светлыми ресницами. Яна выглядела потерянной, и Никита ее прекрасно понимал.

– Я словно что-то помню, – прошептала девочка. – Как будто все, что ты говоришь, было правдой, но словно в тумане и… – Яна сглотнула. – Это невозможно.

Она посмотрела Никите в глаза и медленно попятилась в сторону окна.

– Извини, – растерянно сказала Яна. – Мне нужно подышать.

На этих словах она выпрыгнула из окна и побежала прочь. Никита остался в одиночестве с разбитой бровью и гематомами по всему телу. Он медленно допил свой чай, смачно выругался и кинул чашку об стену. От удара та разлетелась на мелкие осколки. Тайна «Фортуны» так и оставалась загадкой, неужели придется прожить этот день заново?

Дверь комнаты открылась, и в проеме появилась медсестра. Она медленно обвела взглядом помещение, на секунду задержавшись на фарфоровых осколках.

– А где второе прекрасное создание? – Валентина Петровна развела руками.

– У-убежала. – Никита кивнул в сторону окна, через которое пару минут назад выскочила Яна.

– Вот те раз! – Медсестра всплеснула руками, затем выдохнула и взяла Ника двумя ладонями за голову, внимательно изучая зашитую рану. – Вот же тебе досталось, маленький защитник, – улыбнулась Валентина Петровна. – Пойдем, покажу кушетку, полежи, отдохни.

– Да я не устал, – запротестовал Никита. – Можно я пойду? Мне нужно одно дело доделать. – Заметив недоумение в глазах медработницы, мальчик добавил: – Василиса Сергеевна попросила.

На мгновение Валентина Петровна задумалась, но вскоре вынесла вердикт, который Никиту абсолютно устроил.

– Вот же дети. – Она начала рыться в аптечке. – Ни секунды покоя. Давай хотя бы рану заклеим, чтобы грязь не попала.

С этими словами медсестра подошла к Никите и аккуратно закрыла поврежденную бровь пластырем. После чего похлопала его по плечу и кивнула.

– Иди, рыцарь. – Губы Валентины Петровны расплылись в улыбке.

– Спасибо большое! – крикнул Никита, выбегая из медкабинета.

Едва дверь закрылась, Ник на полной скорости врезался во что-то. Точнее, в кого-то. В коридоре было темно, и после солнечного кабинета было сложно разобрать, кто послужил преградой. Ник непонимающе уставился на фигуру перед собой. Как только глаза привыкли к темноте, он смог разглядеть волны шоколадных локонов. Нина. Как он мог забыть.

– Привет, – неуверенно поздоровалась девушка, – я тут… мимо проходила. Дай, думаю, зайду. Проверю, как тут новенький. Сильно тебе досталось?

Девушка переминалась с ноги на ногу и выглядела растерянной. Вряд ли она ожидала, что объект ее интереса так бестактно собьет ее с ног.

– Все нормально, – отмахнулся Ник, – пара царапин. Прости, мне некогда, нужно бежать.

Последние слова Ник бросил, выбегая на улицу. Ему не было дела до разбитых чувств потенциально мертвой девочки. У него была более глобальная цель – разрушить эту петлю, чего бы ему это ни стоило.

В комнате мальчиков было пусто. Драчливая троица была наказана и, скорее всего, сейчас находилась в домике для наказаний. А значит, они не появятся тут до обеда. Остальные, должно быть, ушли на прогулку в лес. Ник начал переворачивать вещи Серого, сам не зная, что ищет. Зажигалки, спички, свечи, да что угодно, что могло быть связано с огнем. Постельное белье полетело в сторону, матрас приземлился рядом. До последней вещи просмотрены чемодан и полки в шкафу. Ничего. То же самое Ник сделал с вещами Кости и Тимура. Ни одной зацепки. Ни одного намека. Нина… Там была Нина. Что, если не мальчики были причиной. Что, если катализатором стала она?

Ник вспомнил про поцелуй. А если Яна увидела это и решила… Нет, нет. С чего бы? Хотя в глазах сестры Никита и выглядел героем, могла ли она проникнуться чувствами? Ник рассмеялся. Он сидел на деревянном полу и смеялся что было сил. Яна влюбилась в брата? Какая ирония. Сегодня поцелуя не будет. Никита точно это знал. Он не подпустит к себе Нину. Ни на метр.

Поднявшись, резкими шагами Ник выскочил из корпуса и побежал в сторону старого сарая. Должно же быть хоть что-то? Яны на горизонте не было, как и вчера. Никита знал, где она появится, поэтому решил не тратить время на ее поиски. Намного важнее сейчас осмотреть место встречи. Сарай. Ник стоял перед покосившейся дверью и тяжело дышал. Ребра сводило болью, разбитая бровь пульсировала. Собравшись с мыслями, мальчик шагнул за порог.

В нос ударил запах пыли и плесени. Серые стены окутала паутина, придавая месту зловещести. Половицы под ногами скрипели, звук отражался эхом от старых стен. В помещении было пусто. Лишь в углу валялись какие-то вещи советских времен: гипсовый бюст Владимира Ильича смотрел вдаль тоскливым взглядом, а красные платки горели угасающим пламенем. Время здесь словно замерло, как если бы внутри этого домика была своя временная петля. Ник несколько раз обошел помещение, но не нашел ни одной улики. То, что станет причиной пожара, здесь еще не появилось. Никита облокотился на шершавую стену и медленно сполз на пол, не обращая внимания на занозы. Он обхватил колени руками и опустил голову, пряча лицо. Так глупо. Так нелепо! В очередной раз выругавшись, Никита поднял взгляд в небо.

– Ну и чего ты хочешь от меня?! – крикнул он в полуобвалившийся потолок. – Что я должен сделать?!

Ответа, как и ожидалось, не последовало. Слова эхом раскатились по комнате, постепенно угаснув. Никита вытер слезы с щеки тыльной стороной ладони. Давно ему не было так плохо, словно весь мир был против него, словно не осталось ни одного человека, способного его понять. А что, если и не нужно ничего менять? Что, если надо оставить все как есть и вернуться домой? Все это было ошибкой. Нет никакого решения. Нет никаких вариантов. Пожар уже случился. Яна давно умерла. И, кажется, мир привык жить без нее. Прошло слишком много лет. Не нужно копаться в прошлом. Надо ценить настоящее и смотреть в будущее. Там все ответы. Не здесь.

Никита глубоко вздохнул. Он готов отпустить сестру. Он был здесь лишним, и теперь пора было возвращаться домой. Парень был благодарен за возможность познакомиться с сестрой и узнать ее получше. Возможно, все это путешествие было дано именно для этого. Узнать свои корни. Стать ближе к своей семье. Он слишком отдалился от близких, и это было ошибкой.

Решив, что по приезде купит матери букет цветов и встретится с отцом, Никита поднялся на ноги и уверенной походкой пошел к воротам «Фортуны».