Текст книги "Фрося. Часть 5 (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава 15

Как ни странно, но младший сын в этот день вернулся домой, когда часы показывали всего лишь четверть двенадцатого.

Фрося машинально отметила этот факт и перелистнула очередную страницу волнующего душу любовного романа.

Проводившая в последние годы перед смертью много времени за чтением, Клара Израилевна оставила Фросе довольно богатую библиотеку.

К этому надо ещё добавить, что вездесущий, и почти всемогущий Марк регулярно снабжал её дефицитной художественной литературой, как подписными изданиями, так и отельными книгами, ценившимися любителями чтения и собирателями редких и изящных томов для домашней библиотеки.

После смерти своей любимой мамы Клары, Фрося поменяла в квартире почти всю мебель, вместо стоявшей в зале устаревшей и громоздкой, она приобрела шикарный изящный

югославский гарнитур.

Одна из секций горки, занимавшей всю длинную сторону зала, была полностью от пола до потолка забита книжными томами.

После отъезда Марка, у Фроси появилось много свободного времени, и она постепенно приобщилась к чтению художественной литературы, и сейчас перед ней лежал

увлекательный роман английской писательницы Шарлотты Бронте "Джейн Эйер".

Семён заметил в комнате у матери не яркий свет льющийся от настольной лампы и тихонько постучал в дверь.

– Заходи сынок, я ещё не сплю, завтра же выходной, а тут книжка попалась очень интересная.

Семён зашёл в комнату и присел на край кровати.

– Мамуль, ответь мне, пожалуйста, зачем ты опять полезла в эту мясорубку, связанную с криминалом и ещё туда Таню втягиваешь?

Фрося сняла очки, положила их на открытую страницу и присела на кровати.

– Отвечу, а почему и нет.

Начнём с того, что моя зарплата, как, впрочем, и Тани, семьдесят рубчиков, а за эти денежки достойно вряд ли проживёшь в нашей стране.

Да, ты знаешь, что у меня остались большие деньги после Марка, но они же постепенно тают, а кроме питания, мне хочется хорошо одеваться, пользоваться косметикой и духами,

ездить на собственном автомобиле и стоит ли всё перечислять, сам не маленький, знаешь уже счёт этим проклятым деньгам и расходам.

Пойми сынок, я не хочу на старости лет материально зависеть от своих детей или на крошечную пенсию высчитывать, купить мне сто грамм колбасы сегодня или через неделю, а главное, мне стало скучно прозябать в этом уродливом покое.

Сёмочка, я понимаю, что твой вопрос не столько связан с моей новой коммерческой активностью, сколько с тем, что я втягиваю в незаконные заработки Таню.

Кстати, она дала своё принципиальное согласие на эту работу ещё до того, как познакомилась с тобой, но думаю, что это не имеет особого значения.

Я не знаю, что она тебе рассказывала о себе, я лично сама мало, что знаю о её жизни, но мне точно известно, что она не получает ни копеечки алиментов от бывшего мужа и мыкается с детками на те же семьдесят рубликов, что получаю и я.

Сёмочка, сегодня у тебя забрали красивую игрушку, и ты обиженно сложил губы и выговариваешь матери упрёки, которые она совершенно не заслуживает.

Завтра ты улетишь в свой Новосибирск и закрутишься в интересной и насыщенной жизни, а Танюхе надо будет теперь, не только думать о хлебе насущном, но и страдать по этому бабьему угоднику, который, по всей видимости, разбил её молодое истосковавшееся по любви сердце, получившее случайно эти несчастные крохи любви.

– Мам, я знаю, что лучшая защита – это нападение, поправь меня, если я в чём-то ошибаюсь, но накануне ты приняла в штыки мои отношения с Таней, а сейчас стала на

позицию, которую я совершенно не понимаю.

– Сынок, а куда тебе меня понять, ты же Марка готов был сожрать, что он уводит у тебя твою мамочку, осуждал нас за аморальное поведение, и мы вынуждены были с моим любовником скрываться от твоего всевидящего и всё понимающего ока.

Вот сейчас ты погоцал с детками, одарил их красивыми подарками и смоешься, а каково матери, про её душу и тело я уже не говорю, скажи лучше, какой ответ ей держать перед своими детьми.

Замечу тебе, она ещё достаточно молодая, весьма симпатичная и на язык остренькая, около неё может появиться ещё какой-нибудь мужчина, и, что тогда... опять дать этому соискателю на любовь влезть в душу, растревожить тело, и допустить к своим детям?

Сыночек, ты не понимаешь бабью долю, а она, я тебе скажу доподлинно, опираясь на свои примеры, очень отличается от мужской.

Да, чего там далеко заглядывать, посмотри на нашего Андрейку, ну, не получилась у него семейная жизнь, и он свободный, как в поле ветер, его сын не видит любовных папиных похождений, ему не надо думать, как называть очередную пассию мамой или тётей, а у одиноких баб с детьми на руках намного всё сложней, шестилетний ребёнок уже может спросить, мама, а это мой папа...

– Хватит мама, я всё понял, можешь не продолжать, но последнее слово всё же оставляю за собой, и оно ещё не произнесено.

– Иди сынок, спать, только очень тебя прошу, не ради себя, мне по большому счёту на эти заработки наплевать, ради благополучного будущего Тани, не мешай ей в эти выходные выполнить срочный заказ.

– Я и не собираюсь ей мешать, а более того, как видишь, явился на ночь домой, а завтра с утра заберу детей на улицу, потом сам приготовлю обед и помогу чем только смогу.

– Дурачок, ты мой дурачок, тебе, что девок мало, вон их сколько вокруг, и Андрей говорил, что там в Новосибирске от них у тебя отбоя нет.

Поезжай со спокойной душой, занимайся своей любимой работой и научными трудами, тебе только двадцать четыре годика исполнилось, вся ещё жизнь впереди, не ломай жизнь

себе и молодой женщине.

– Спокойной ночи мама.

– Спи спокойно сынок.

Семён удалился, а Фросе уже было не до сна и книги, тут сюжет закручивался гораздо круче и ей отводилась в нём немалая роль.

Сёмка, как и предупреждал, с самого утра укатил к Тане и до вечера так и не появился.

Андрей соизволил всё же позвонить и сообщил, что решил быть солидарен с младшим братом, и вылетит из Москвы вместе с ним в воскресенье вечером.

Точно, как и вчера Семён явился ночевать домой, но на этот раз не заглянул к матери в спальню, поговорить не захотел.

Фросе оставалось только вздохнуть, больше лезть в душу к сыну она не будет, а то так можно полностью потерять его доверие, а этого ей совсем не хотелось.

Воскресный день мало, чем отличался от субботнего, Сёмка почти не разговаривая с матерью, с самого утра укатил опять к Тане, а Фрося, чтобы не прибывать в горьких раздумьях, сидя на диване, занялась уборкой квартиры.

Нынешние выходные дни ничем не отличались от многих предыдущих, но осознание того, что сыновья находятся в Москве и в то же время уделяют внимание другим женщинам, выбивало её из обычного состояния душевного равновесия.

К обеду неожиданно появился Андрей и мать в скором порядке после уборки сразу переключилась на готовку.

Средний сын, как обычно балагурил и хотел посудачить с матерю о поведении младшего брата, но Фрося пресекла эту тему в зародыше:

– Не трави душу сынок, от наших разговоров толку мало, всё равно он сделает и поступит по-своему, а мы только подведём его к тому, что он замкнётся от нас, а это для меня почти равносильно смерти.

– Хоккей мама, сам не люблю, когда ко мне лезут в кишки с расспросами и нравоучениями, ты вон и меня не распекаешь, за то, что я нырнул под податливый бочок любвеобильной бабёнки, а держишься так, как будто я нынче вернулся из кинотеатра.

– Андрюша, ты ведь отлично знаешь, что я с восемнадцати лет самостоятельно мыкаюсь по белу свету, никому не давая отчёт о своих действиях и поступках, но в этом нет моей

вины, в такие условия поставила меня моя близкая родня.

Каково быть матерью взрослых детей я уже осознала в полной мере и кое-чему научилась, меньше у них спрашиваешь, как ни странно, больше о них узнаёшь.

Даже Анютка в одном из писем года три назад обмолвилась о каком-то своём друге, который, возможно, может в будущем стать её мужем, и я так обрадовалась, что в нескольких письмах пыталась добиться от неё каких-то подробностей, а каков результат...отмалчивается, понятно, опять не моё дело...

– Мамань, я становлюсь для тебя сводкой информбюро – её парень, да, какой там парень, взрослый мужик, он там в Израиле какой-то крупный офицер в армии, у него есть жена, с которой он правда уже много лет не живёт вместе, но не хочет начинать бракоразводный процесс, боится, что это сломает его карьеру.

Я советовал нашей святой Анне забеременеть и поставить этого её гражданского мужа перед фактом.

– Ну и, что тут страшного, Анютка уже давно и сама не юная девушка, свободная от брачных уз, главное, чтобы этот мужчина был ей люб, а она, ведь давно мечтает ещё хотя

бы об одном ребёночке.

– Ой, мамань, Анюта сама не знает, чего она хочет, ведь работа забирает у неё всё свободное время, вот съезди туда и тогда рассуждай.

– Ах, какая дурочка, что она откладывает, ведь летом ей уже будет сорок.

Фрося домывала посуду после их обеда с Андреем, а тот допивал кофе в прикуску с сигаретой, когда в квартиру ворвался Сёмка.

– Фу, братан... слава богу, ты на месте, нам ведь через три часа надо быть уже в аэропорту.

– Ага, опомнился, я уже давно здесь, вот раскрываем с маманькой души в сердечных разговорах, можешь и ты присоединиться, если, конечно, хочешь.

– Да, кое-что хочу мамульке сказать.

– Ну, говори, твоя очередь, нашего старшего ведь нет, а я младшим легко уступаю.

– Братан, мне иногда так хочется тебя послать...

– А, что тебе мешает?

– Мешает, мешает, моя любовь к тебе мешает.

Очень тебя попрошу, помолчи парочку минут.

Андрей демонстративно отвернулся к окну и закурил новую сигарету.

– Мамуль, заказ почти готов, Таня велела тебе передать, что вышло хорошо.

Она на меня мерила, вещица получилась ладная.

Фрося не выдержала и съязвила:

– А, что сынок, даёшь нам с Таней добро на дальнейшее сотрудничество?

– Мамочка, прости меня, я видимо погорячился, хотя в моих глазах до сих пор стоит твоё лицо, которое я увидел там в тюрьме.

– Сыночек, наши сегодняшние дела, по сравнению с теми, что я крутила с Марком, просто детский лепет.

– Мамуль, а я рассказал Тане, как выговаривал тебя за эту халтуру, так она на меня рассердилась, а когда я покаялся то посоветовала, когда я вернусь домой, чтобы тебя поцеловал, что я с удовольствием и делаю.

– Уймись лис, такси не надо вызывать, я сама вас отвезу в аэропорт.

Глава 16

Утром в понедельник Фрося как всегда металась по квартире, собираясь на работу.

Её суматошные сборы прервал телефонный звонок:

– Фросенька, доброе утро!

Не буду долго распространяться, знаю, что время у тебя сейчас в обрез, только два слова – ты не знаешь, заказ готов?

– Валера, на сколько я знаю, готов, может быть какие-то штришки остались, но это лучше тебе самому проверить, когда наша швея явится на работу.

– Проверю, проверю, предупреди нашу компаньонку, чтобы в открытую в мой кабинет с сумкой не совалась.

Наум Иванович незаметно для посторонних глаз заберёт у вас заказ, и мы с ним внимательно проверим, и если что не так, вернём на доработку.

Впредь, пусть в ателье готовые заказы не приносит, будем забирать их прямо из её квартиры.

Всё, пока, до встречи.

В подсобке их мастерской Фросю встретил приятный запах кофе и радостно улыбающаяся Таня.

– Фрося, доброе утро!

Скажите, мне сейчас показать вам мою работу?

– Танюша, привет, привет!

Пей спокойно кофе и мне налей, пожалуйста.

Фрося приложила палец к губам:

– Сейчас с тобой перекусим и примемся за нашу основную работу.

Потом мне надо будет отлучиться по делам фирмы. Справишься одна, договорились?

– Договорились, но я хотела бы с вами поговорить совсем на другую тему.

– Хотела бы или есть в том нужда?

Таня опустила глаза и глядя в свою кружку с кофе, тихо промолвила:

– Фрося, мне, право, не ловко, но не осуждайте меня, пожалуйста, за то, что ваш сын проявил ко мне свою благосклонность.

Видит бог, я противилась этому, как только могла, но он очень настойчивый молодой человек и, поверьте мне, в его и моём поведении не было ничего предосудительного.

Он вчера уехал, обещая мне на прощание золотые горы и невероятное совместное будущее, но я ведь уже не наивная юная дурочка, которой была до своего первого замужества.

Я вас умоляю, не корите меня за то, что так сложилось после вашего юбилейного вечера в ресторане, можете мне поверить, что я не тешу себя большими надеждами, понимая, какая между мной и вашим сыном лежит непреодолимая пропасть, ваши материнские чувства мне тоже хорошо понятны, и я не буду вас никогда осуждать за неприятие наших с Сёмой отношений.

Что вы думаете, я не понимаю какая между нами разница – я была уже замужем, у меня двое деток, я его на три года старше, у него высшее образование и блестящая научная

карьера, а у меня швейное училище и паровоз, который мне тянуть и тянуть и только, возможно, благодаря вам, смогу его немножко легче двигать дальше.

– Танюха, всё сказала или тебе необходимо до конца выговориться?

Не думаю, что нам с тобой стоит обсуждать эту тему, моим мнением Семён вряд ли в этот раз воспользуется, а если ты сейчас прикроешь рот, то будет очень вовремя, ты, что не слышишь голоса наших работников, а нам с тобой совершенно не нужно выносить мусор из избы на глаза любопытных зрителей.

Подай мне, пожалуйста, сумку с заказом, и я её тихонько отнесу Науму.

А тему, что подняла ты, пока закроем, может быть ей не будет продолжение, так для чего зря сотрясать воздух.

И наклонившись к уху:

– Чуть позже расскажу о нашем гешефте, и пока пусть тебя занимают больше мысли об этом, а время всё расставит по своим местам.

Через какое-то время, после того, как Фрося отнесла сумку закройщику, в их дверь засунул голову Наум Иванович:

– Ефросинья, оторвись от этой не благодарной работы, нас срочно вызывает к себе товарищ Карпека.

А затем, повернувшись к Тане:

– Девушка, ты чудо, в обед встретимся в кабинете у Валерия Ивановича, пока красотка, жаль, что у меня жена ревнивая и следит за мной, как доцент из «Джентльменов удачи», иначе бы точно закрутил с тобой роман, Ефросинья ведь мне не по зубам.

Фрося хлопнула по плечу старого зубоскала и отправилась с ним в кабинет к заведующему.

Не успели они ещё переступить порог, как начальник скомандовал:

– Наумчик, закрой дверь, пожалуйста, на ключ и приступим.

Фрося, будь добра, намерь на себя это пальтишко, знаю, что оно тебе маловато, но другой модели под рукой пока нет, а с Таней разговор состоится попозже.

Ну, что Наум, скажешь?

Фрося стояла посреди кабинета, накинув на плечи вкусно пахнущее кожей пальто, а вокруг неё суетились мужчины, ощупывая, обглаживая и похлопывая её со всех сторон.

– Мужики, вы пальто смотрите или меня оцениваете, скажите, наконец, хоть одно слово?

– Фросенька, мы скажем, скажем, а вначале ты скажи, как себя в нём чувствуешь, это самое важное, а мелочи Наум поправит, а может быть и не надо будет, пусть какое-то время отвисится.

Что скажешь Наум, работу принимаем?

– Валерочка, у меня со своей стороны претензий нет, швы ровные, подстёжка сидит, как влитая, клёпки вставлены аккуратненько, сделано в Италии и только, Ефросинья, как

лежит на плечах и дай последнюю оценку, как женщина, которая знает толк в хороших вещах.

– Ребята, вещь шикарная, жаль не мой размер, а иначе попробовала бы отвоевать этот заказ для себя.

Я шучу, Валера мне кажется, что тебе не будет стыдно перед заказчиком, можем потихоньку налаживать выпуск таких польтишек.

– Фросенька, февраль ведь уже в разгаре, сезон заканчивается, да и кожи у меня нет достаточно в наличии.

Есть у меня, правда, другая задумка, сработать штуки три-четыре кожаных куртки по типу лётчицких, у мотоциклистов они в большой цене, а среди них есть весьма состоятельные ребята. Что думаете?

– Валерочка, я пошустрю по журнальчикам выкройки, но неплохо было бы для меня подержать такую штуковину в руках, тогда бы я сам выдал закрой получше типового.

– Всё Иванович, ты свободен, жди заказа, а я ещё минутку пошепчусь с Фросей, ладушки...

– Ещё бы, я не потопал работать, ведь сапожки срочно нужно кроить.

И Наум Иванович заговорчески подмигнул заведующему.

Не успела за ним закрыться дверь, как Карпека приступил к делу:

– Фрося, можешь Таню похвалить и выдай ей второй полтинник, а сама ноги в руки и смотайся по этим трём адресочкам, мои коллеги там предупреждены, рассчитаюсь с ними чуть позже сам.

Вот тебе, мешок, скинешь все сапожки в него кучей, коробки сильно кидаются в глаза.

В среду, если тебя это сильно не напряжёт, будь добра подъехать на аэродром.

Там встретишься с моим заказчиком и передашь ему этот мешок с товаром, остальное тебя не касается.

– Валера, а кому такая дрянь нужна, в Москве то не больно наши чудо-сапожки котируются.

– Фрося, я на этом сильно не зацикливаюсь, знаю, что он летает на Мурманск, а там с обувью полная задница, вот и воспользуемся не расторопностью государства, обуем

страждущий народ севера.

Фрося забрала листок с написанными на нём адресами и именами и вернулась на своё рабочее место.

Подойдя к Татьяне, обняла её за плечи и прошептала:

– Танюха, всё в порядке, заказ принят на пять баллов, держи обещанную вторую половину заработка и жди новых заказов, скоро поступят.

– Ой, Фрося, даже не представляете, что вы для меня делаете, у меня нет подходящих слов, чтобы выразить вам свою благодарность.

– Самое лучшее поменьше на эту тему распространяться.

Запомни, мы в тебе нуждаемся не меньше, чем ты в нас, поэтому тема закрыта.

Ты тут постарайся справиться без меня, а я поехала по делам.

В среду ближе к обеду Фрося уселась в свою машину и поехала в сторону аэропорта, где должен был встретить её с мешком сапог заказчик и знакомый Валерия Ивановича.

Боясь опоздать, она прибыла на пол часа раньше и решила прогуляться возле находящихся поблизости от аэропорта ларьков.

Возле одного из них дородная женщина в белом переднике одетым на тужурку, продавала вкусно пахнущие на морозе горячие пирожки с мясом.

Фрося почувствовала, что рот, наполняется слюной, и она тут же купила пяток хрустящих пирожков и принялась их с аппетитом поедать.

Она откусила сразу почти половину обжигающего губы лакомства, как вдруг услышала с боку насмешливый голос:

– Ах, как вкусно! Не поделишься барышня, обедом?

Фрося от неожиданности подавилась и закашлялась, глядя на высокого мужчину в лётчицкой куртке и зимней шапке с кокардой.

Она сразу догадалась, что это и есть тот лётчик, с которым ей предстояло встретиться.

Мужчина легонька постучал её по спине.

– Простите меня, пожалуйста, что так коряво пошутил.

Я уже несколько минут наблюдаю за вами, вы полностью подходите под описание Валеры. Не ошибаюсь, Фрося?!

Не то вопросительно, не то утверждающе обратился лётчик к пришедшей уже в себя женщине.

– Фрося, Фрося.

И она со смехом протянула летчику пирожок:

– Шутка принимается, а пирожки и впрямь вкусные, угощайтесь.

Мужчина не стал церемониться, принял от Фроси угощение и в два укуса справился с ним.

– Мы могли бы и в кафе зайти, немного погреться, что-нибудь перекусить и попить горяченького, заодно и поболтать для лучшего знакомства.

Как на счёт моего предложения?

– Принимается, но только в том случае, если поможете мне справиться с пирожками.

И Фрося даже толком не познакомившись с мужчиной, отправилась с ним во внутрь здания аэропорта, где находилось предполагаемое кафе.

Глава 17

Фрося в сопровождении своего нового знакомого, статного и красивого лётчика вошла в здание аэропорта.

Они не стали останавливаться возле встретившихся по пути забегаловок, а проследовали в глубь здания аэропорта, где находилось приличное кафе, в котором предусмотрен был даже гардероб.

Сняв верхнюю одежду, мужчина с женщиной исподтишка осмотрели себя и друг друга.

Фрося отметила статную фигуру мужчины и обильную седину на висках, хотя на вид ему нельзя было дать больше пятидесяти лет.

– Простите, но я сюда прибыла сразу с работы и не думала, что придётся снимать в общественном месте шубу.

– Ну, я тоже не на бал вырядился, для подобного заведения мы с вами выглядим вполне прилично, так, что не будем заморачиваться, а лучше проследуем в кафе и займёмся выбором еды, а то своими двумя пирожками, вы мне только растравили аппетит.

– Я могла бы вам предложить вернуться на улицу и купить ещё с десяток этих замечательных пирожков.

– Ну, нет Фрося, раз мы уже попали сюда, то здесь и отобедаем, да и в тепле гораздо приятней вести беседу.

– С этим не поспоришь, но простите, мы с вами находимся в разных условиях, а это не честно.

– Объясните Фрося, я что-то не понял. Вы, что ли имеете в виду, что съели на один пирожок больше?

– Ни в коем случае, они в данном случае ни при чём, просто вы обращаетесь ко мне по имени, а мне, похоже, предлагаете обращаться к вам товарищ лётчик.

Мужчина рассмеялся, сверкая белизной крупных зубов.

– Простите Фрося, позвольте мне исправить свою оплошность – Горбатенко Олег Сергеевич.

– Ого, как официально, забыли ещё добавить, что там у лётчиков предусмотрено звание или у гражданских что-нибудь другое.

– У гражданских должность, моя – первый пилот, но в нашем общении это совершенно не предусмотрено, можете спокойно обращаться ко мне по имени в любом его произвольном

толковании и желательно на ты, так нам будет намного приятней вести беседу.

– Принимается безоговорочно, я тоже противница всяких формальностей.

С подносами еды они прошли в зал кафе и выбрали свободный столик.

Усевшись напротив, прежде чем приступить к обеду, внимательно всмотрелись в лица друг друга.

Фрося быстрым взглядом оценила внешность нового знакомого – у мужчины, не считая густо покрытых сединой висков, были чёрные, как смоль волнистые волосы, в глубинах карих глаз горели лукавые огоньки, чуть крупноватый нос с небольшой горбинкой и большой рот с пухлыми губами, в котором при улыбке сверкали белизной зубы, не портили лица, а совсем даже наоборот, он был довольно-таки симпатичным и обаятельным.

Олег первым не выдержал этой непроизвольной дуэли взглядов:

– Что ты Фрося, так удивлённо смотришь на меня, на цыгана похож?

– Похож, и даже очень.

Прости, но именно об этом я сейчас подумала.

– А, я и есть на половину цыган, а мать моя тоже была темноволосой и черноокой молдаванкой.

А ты, Фрося, тоже не очень на русскую женщину смахиваешь, есть в твоём лице что-то прибалтийское, хотя черты твои намного нежней.

– Олег, я ведь тоже состою из половинок, отец был поляком, а мать – белорусской.

– А от кого у тебя эти чудные глаза такой яркой синевы? Мне кажется, что я ещё никогда такие не встречал.

– Ой, Олег, не смеши, но если говорить серьёзно, то я не помню, отец ушёл из дому, когда я была ещё подростком и не смотрела на его глаза, а мать была так зашугана жизнью, что вспомнить, как она смотрела на меня, я просто не берусь.

– Ты, знаешь Фрося, мне Валера кое-что о твоей деловой хватке рассказывал, но ни разу не обмолвился, что ты такая симпатичная и приятная в общении женщина.

– Ах, Олежка, не смущай меня комплиментами на старости лет, может и была когда-то симпатичной, а теперь уже увядшая пожилая женщина.

– Фросенька, ну, что ты на себя наговариваешь, мы ведь с тобой где-то ровесники, в таком случае я тоже уже пожилой и дряблый.

– Ну, не смеши ты меня Олег, мне ведь недавно стукнуло шестьдесят, а тебе, по всей видимости, и пятидесяти нет.

От неожиданного заявления Фроси мужчина даже прикрыл глаза, но через несколько секунд открыл и широко улыбнулся.

– Ну, я же сказал тебе Фросенька, что мы почти ровесники, мне в этом году будет пятьдесят девять.

Фрося сразу догадалась, что галантный лётчик произвольно накинул себе десяток лет, но не стала продолжать эту щепетильную тему, в конце концов, какая разница кому и

сколько лет, ведь они всего лишь стали партнёрами по бизнесу.

Неожиданно в их разговоре возникла пауза и оба, не сговариваясь, заполняя её, налегли на закуски.

Запив компотом из сухофруктов обед, и опять, не сговариваясь, взглянули на ручные часы и оба рассмеялись.

– Фросенька, ладно, мне, через часик надо уже быть возле своего самолёта. А ты куда спешишь?

– Если честно, то никуда, с работы меня Валера на сегодня отпустил, а дома уже давно никто не ждёт.

От неожиданного своего признания Фрося оторопела, никогда и никому она не жаловалась на свою одинокую долю, а тут сорвалась и в присутствии почти незнакомого человека, мужчины, который может по-всякому трактовать её последнюю нечаянно обронённую фразу, вдруг раскапустилась.

Она приосанилась и улыбнулась:

– Ты знаешь, по большому счёту, мне в жизни не было особо времени скучать, то судьба подкидывала свои ребусы, то я сама ей подбрасывала задачки, которые потом с трудом с ней решали.

– Фрося, я очень не хочу показаться чересчур назойливым, но я ведь часто бываю в Москве и в основном провожу своё свободное время между полётами с друзьями за партией в преферанс и лёгкой выпивкой.

Не перебивай меня, пожалуйста, у нас сейчас осталось очень мало времени, чтобы тратить его на пустые разговоры, а мне хочется сделать тебе важное признание.

Фрося и не стала перебивать и вставлять колкости, которые готовы были уже сорваться с губ, она пристально всмотрелась в горящие угли глаз мужчины.

Я, если честно, очень не люблю суматошную, крикливую Москву, но если ты снизойдёшь до будущего общения со мной, и покажешь мне свою Москву, то буду тебе очень даже

признателен.

Фрося молчала, сидела не шевелясь, и только нервно непроизвольно теребила пальцами салфетку на столе.

Она не знала на что решиться, нужно ли ей в будущем встречаться с этим симпатичным лётчиком, напрасно бередить себе успокоившуюся душу и, что реально хорошего может выйти от этих встреч, ведь они совершенно не знакомы и, как не хочешь, а он намного её моложе.

Наконец, она подняла глаза и в упор посмотрела на ждущего её ответ мужчину.

Нет, там она не увидела мерзкую похоть, которая исходила в ресторане от партийного работника Геннадия Николаевича.

– Олег, у тебя осталось очень мало времени на продолжение нашего ни к чему не ведущего разговора.

Честно признаюсь, мне было очень приятно с тобой познакомиться, ты симпатичный мужчина и своими словами нисколько меня не оскорбил, а более того, поднял в собственных глазах... но пойдём уже к моей машине, и я передам тебе мешок с товаром.

Олег не стал настаивать на продолжении щекотливой темы, он тактично отодвинул стул и, помог женщине выйти из-за стола, а, затем, придерживая под локоть, повёл к гардеробу.

Они вышли из здания аэропорта и подошли к Фросиной машине.

На протяжении всего пути, они обменялись только несколькими ничего не значащими словами.

Фрося достала из багажника жигулей мешок с обувью и протянула его лётчику, от неожиданности Олег разразился диким хохотом:

– Фросенька, вы с Валерой решили, что с этим мехом я потащусь через весь аэродром к самолёту?

И, выговорив сквозь смех эти слова, он опять начал дико хохотать.

– А, что, тебе было бы лучше идти, держа на руках пирамиду из коробок с обувью?

Мужчина продолжая смеяться, выдавил из себя:

– Пожалуй, вы с моим другом правы, кто знает, что я несу в этом мешке, ведь мы привыкли возить в наши холодные и голодные края продукты из Москвы, поэтому этот мех не особо будет кидаться в глаза любопытных.

И лукаво улыбаясь, добавил:

– Передай Валере, что я оценил его смекалку.

– С удовольствием передам, он в последнее время во всём проявляет смекалку и расторопность, а лишняя похвала никому не повредит.

Фрося захлопнула багажник и открыла переднюю дверь автомобиля, готовая занять место за рулём.

Она протянула мужчине руку для прощания, но Олег задержал её в своих ладонях.

– Фрося, поверь мне, в моих словах и в будущих поступках ничего нет, и не будет предосудительного, что может пойти вразрез с твоими желаниями и интересами.

Я сейчас улечу в свой Мурманск, но через неделю вернусь, разреши мне позвонить тебе.

Фрося мягко выпростала свою руку из горячих ладоней мужчины, ловко забралась на водительское сиденье, вставила ключ и мотор заревел, но прежде, чем закрыть дверцу, она

выглянула наружу и улыбнулась мужчине:

– Звони, номер моего телефона попросишь у Валеры, я его предупрежу.

Она пару секунд помолчала и добавила:

Я буду ждать.

И захлопнув резко дверцу, сорвалась с места.