Текст книги "Миллиардер Скрудж по соседству (ЛП)"

Автор книги: Оливия Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Да?

– Счастливого Рождества. Возьмите небольшой отпуск.

– Эм, да. Спасибо, сэр. Наслаждайтесь праздниками.

Я отключаю звонок и улыбаюсь шоку в его голосе. Это третий раз за один телефонный звонок. Сначала, когда я проинформировал его о возвращении в Чикаго после Рождества. Во-вторых, когда я сказал, что уменьшу свою рабочую нагрузку в следующем году. Он рассмеялся, как будто услышал шутку, прежде чем понял, что я говорю серьезно.

Wireout больше не нуждается во мне, не так, как это было вначале.

Пришло время найти новое увлечение.

Я кладу телефон в карман и прохожу через гостиную. Этот дом тоже поступит в продажу в следующем году. Он дал мне то, что было нужно. То, чего я жаждал годами, но так и не получил.

Завершение, осознание, что я никогда не получу этого в полной мере. Вчера я отправил Ленни электронное письмо и попросил назвать имена других семей, которых обманул отец.

Я верну все.

Холли была права. Я не обязан этого делать и это не моя ответственность… но кто-то должен взять это на себя. Если это будет не отец, то с таким же успехом могу быть я. Эти люди достаточно долго страдали от последствий.

«Проникаюсь духом Рождества», – с иронией думаю я. Холли бы гордилась.

Я хватаю гигантский букет цветов с кухонного стола и бутылку шампанского, которую взял с собой. В заднем кармане подарок, который я приготовил для Холли. Я не признаю этого, но совершенно точно нервничаю. Каков протокол, когда идешь в дом соседки, которая является семьей лучшего детства другом? Где также познакомишься с родителями той, с кем встречаешься?

Конечно, я виделся с ними раньше, но не с тех пор, как узнал, что их дочь – женщина моей мечты.

Я перехожу улицу и стучу в дверь.

Открывает Эван.

– Привет, чувак. Заходи. Счастливого Рождества.

Он проводит меня в дом, где кипит жизнь. Кухонный стол был перенесен в гостиную и красиво украшен гирляндой из сосен по центру. В воздухе витает густой аромат еды, а из гостиной доносятся звуки рождественской музыки.

Первой я встречаю миссис Майклсон. Она удивляет меня, обнимая и принимая цветы с радостной улыбкой.

– Спасибо! Какие манеры, Холли, иди посмотри на это. Адам принес цветы!

Я потираю шею.

– Спасибо, что пригласили меня, миссис Майклсон. Счастливого Рождества.

– О, зови меня Джейн, – говорит она. Ее руки заняты тем, что расставляют цветы в вазе. – Мы все так рады, что ты смог это сделать. Чем больше, тем веселее, как и положено.

Холли появляется в дверях. На ней темно-красное платье, облегающее изгибы, а светлые волосы рассыпаны по плечам. Она даже накрасила губы в красный цвет, отчего желудок скручивает от желания.

– Привет, – говорит она.

– Привет, Холли.

Она улыбается в ответ, слегка и интимно, отчего сжимается грудь.

– Мы пьем глинтвейн в гостиной. Хочешь присоединиться?

– Да, спасибо.

Требуется большая сила воли, чтобы не притянуть ее к себе, не обнять за талию или не поцеловать в висок.

Эван представляет меня своей невесте Саре. Она миниатюрная брюнетка с застенчивой улыбкой, голос немного дрожит, когда мы пожимаем друг другу руки.

– Поздравляю, – говорю я, указывая на ее левую руку. – Эван рассказал о помолвке. Вы назначили дату?

Эван выдвигает стул рядом с собой, и я присаживаюсь. Мы говорим о предстоящей свадьбе, и я пытаюсь сосредоточиться на разговоре. Но это трудно, когда Холли сидит прямо напротив меня на диване. Такая целомудренная, такая правильная, но улыбается в свой глинтвейн. Я еще не поцеловал ее.

Это похоже на преступление.

– О, посмотрите на это, – говорит мистер Майклсон. – Он хочет поздороваться.

Я смотрю вниз на собаку, сидящую возле ног. Хвост Уинстона стучит по ковру.

– Привет, приятель, – я глажу его по голове, замечая, что на шее красная бабочка. Это заставляет улыбнуться, без сомнения, зная, кто за произошедшее в ответе.

– Слышал, у него были какие-то неприятности?

– О, да, – говорит мистер Майклсон. – Он нас всех напугал, не так ли?

Семья рассказывает историю, и я слушаю ее, наслаждаясь тем, как одна тема переходит в другую. В их голосах нет напряжения. Нет натянутости. Никто не ждет телефонного звонка, чтобы прерваться.

Дом украшен в пух и прах, но все в порядке.… Мне это даже немного нравится.

Я замечаю, что у Санты не хватает половины бороды, Джейн замечает, что я смотрю на него, и хихикает.

– Холли сделала это, когда ей было восемь, – говорит она.

– Красиво.

Холли смеется.

– Лжец.

– Ты даже тогда была артисткой, – говорю я.

– Копаешь глубже, – предупреждает она, улыбаясь через гостиную. Я поднимаю руки в знак капитуляции, и мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от улыбки. Я на полпути к тому, чтобы по уши влюбиться в эту женщину.

Хорошо. Гораздо больше, чем на полпути.

По ходу вечера мы направляемся к обеденному столу. Здесь мило, тепло и дружелюбно, семья шутит и поддразнивает друг друга. Они регулярно протягивают руку мне и Саре, приглашая к разговору, задавая вопросы.

Мистер Майклсон – тот, кто благодарит нас всех за то, что пришли. Его голос звучит тепло, когда тот оглядывает сидящих за столом.

– Мы с Джейн так благодарны за вас, дети, и за каждое Рождество, которое проводим вместе. Это самое яркое событие прошедшего года. Что ж, оставшиеся бутерброды с индейкой, которые мы приготовим завтра, мои.

– Выпью за это, – говорит Эван. – Не могу дождаться.

У Холли мягкое выражение лица. Теплое и открытое. И в этот момент я вижу то, что замечает она. Рождество – прекрасная традиция. Это сахар, специи и семья, не приправленные горечью или ожиданиями.

Я вижу мир таким, каким его видит она, и хочу, чтобы в моей жизни было больше этого.

После ужина Эван и Холли приглашают всех обратно в столовую на представление «Тайного Санты». Ее щеки раскраснелись от еды и гоголь-моголя, глаза сверкают.

– Итак, все! Это момент, которого мы ждали весь год! Готовы?

Раздается хор одобрительных возгласов, и Холли достает огромный джутовый мешок с надписью «Игрушки Санты», вышитой крестиком сбоку. Он выглядит изрядно потрепанным.

Я откидываюсь на спинку стула и оглядываю комнату. Лица открыты и полны энтузиазма, внимание приковано к Холли, когда та раздает подарки голосом старомодной телеведущей. Каждый достают по одному, включая Уинстона, перед которым стоит огромная красная упаковка. Он с большим интересом ее нюхает.

– О, и у нас еще одна осталась… Это для Адама! – говорит Холли.

Я ставлю свое пиво.

– Прости?

– Это тебе, – повторяет она, протягивая тщательно упакованный подарок. – Счастливого Рождества!

Я принимаю его. Провожу пальцем по оберточной бумаге. На ней нарисованы крошечные пингвины.

– Не следовало этого делать, – говорю я. – Кто бы ни был ответственен за подарок.

– Придется сохранить его, пока правильно не угадаешь, кто тебе это подарил, – говорит Джейн. Она тепло улыбается в мою сторону. – Все, кто придет ко мне домой на Рождество, будут включены в игры.

– Спасибо, – бормочу я.

Не могу придумать, что еще сказать.

Возможно, Холли замечает это, потому что отвлекает всеобщее внимание.

– Давайте начнем!

Один за другим члены семьи Майклсон открывают подарки и пытаются угадать, кто из членов семьи купил его. В воздухе витает смех и ощущение хорошего настроения, что невозможно смотреть на них без улыбки.

– Клюшки для гольфа, – говорит мистер Майклсон. – Это может быть только от Эвана. Верно?

Эван фыркает и качает головой.

– Нет. Думаешь, я бы поощрял это? Прошлым летом ты слишком часто меня бил.

Мистер Майклсон не угадывает свою жену до последней попытки, и в этот момент она прикрывает рот, чтобы скрыть ухмылку.

Я внимательно наблюдаю за Холли, когда та открывает гигантскую упаковку. Ее щеки порозовели, губы растянулись в улыбке. Глаза расширяются, когда она видит, что внутри. Это фальшивая рождественская елка, разобранная на три части… но, судя по картинке на упаковке, когда ее соберут, та будет высокой и объемной.

– Вау, – говорит она. Руки роются в бумаге и вытаскивают крошечный пакетик. Это маленькие древесные освежители воздуха, которые вешаете в салоне автомобиля. – Они пахнут сосной. О мой Бог. Эван, это ты?!

Ее брат качает головой. Теплый взгляд Холли обводит одного гостя, останавливаясь на его невесте.

– Сара?

– Да, – говорит она. – Прости за аллергию. Эван сказал, что одна из твоих любимых традиций – украшать елку, а теперь ты не можешь этого сделать из-за меня. Я подумала…

– Нет, нет, пожалуйста, не надо так думать, – говорит Холли. – Мне не нужна настоящая елка!

Щеки Сары порозовели.

– Ну, я подумала, может, мы могли бы установить ее завтра? Украсить вместе? Мне бы не хотелось, чтобы у тебя было Рождество без елки.

Взгляд Холли встречается с моим, и я знаю, о чем она думает. У нее уже есть елка на это Рождество. В моем доме. Но жест милый, и в ее глазах любовь к невестке.

– Спасибо, – говорит она. – Это лучший подарок. Мне не терпится украсить ее.

– Я рада, – бормочет Сара.

Эван кладет руку на спинку ее стула.

– Эй, могу я присоединиться к этому женскому сеансу сближения?

– Если очень вежливо попросишь, – говорит Холли.

Когда Саре приходит время открывать свой подарок, вся семья затаивает дыхание в ожидании. Я встречаюсь с взволнованным взглядом Холли. Для нее настало время шоу.

Сара достает фотографию в рамке.

– О, взгляни. Это ты?

Эван стонет.

– Боже, посмотри на мои волосы. Не хочу, чтобы у тебя были эти фотографии.

– Нет, ты выглядишь мило, – говорит Сара. – Ой, Это еще не все!

Она достает календарь пожарных Фэрхилла, упакованный снежный шар, аккуратно сложенные рецепты. Коробка до краев наполнена местными деликатесами. Я узнаю меню на вынос от Денниса, некоторые блюда обведены ярко-красной ручкой. Скорее всего, любимые блюда Эвана.

Сара оглядывает комнату.

– Холли?

– Виновна по всем пунктам, – говорит она. – Это коробка со всем Фэрхиллом. Знаешь, заглянем в прошлое Эвана. Он, вероятно, сможет все это объяснить.

Он уже делает это.

– Ты добавила рецепт маминого мясного рулета? Боже, даже нашла запись моего школьного выпускного!

– Ага.

Эван и Сара склоняются над коробкой, блондинка и брюнет. Вскоре к ним присоединяются Джейн и Крейг.

Я перевожу взгляд на Холли.

– Отличная идея.

– Спасибо за помощь, – бормочет она, улыбаясь.

– Я ничего не делал.

– Неправда. Ты оказал моральную поддержку, когда я покупала снежный шар, – она опускает взгляд на подарок у меня на коленях. – Ты следующий, знаешь ли.

Я бросаю на Холли испепеляющий взгляд, и она прикусывает губу, чтобы не рассмеяться. Она точно знает, как сильно я ненавижу все это.

Первый подарок – книга. На обложке изображен тропический пляж с двумя изображенными людьми, сидящими в шезлонгах. Мужчиной и женщиной.

Она называется «Роман на каникулах», и совершенно очевидно, что это любовный роман.

– Спасибо, – говорю я, чертовски смущенный. – Давно хотел почитать подобное.

Эван хихикает.

– Открой ее.

Внутри рождественская открытка.

«Счастливого Рождества, Адам,

извини, что приставала к тебе по поводу рождественских огней. Добро пожаловать обратно на улицу – мы рады, что ты у нас есть.

– Книжный клуб «Мэйпл-Лейн»

Ниже приведены все имена дам с Мэйпл-Лейн, включая Марту Сандерсон, женщину, которая несколько раз угрожала мне по поводу важности единообразия в уличном облике.

– Это, должно быть, от Джейн?

Она кивает.

– Остальные тоже подумали, что это отличная идея. Это книга, которую мы прочитаем в январе, хотя Марта предложила прочитать твою биографию. Ту, что вышла несколько лет назад?

– Не надо, – говорю я. – В ней полно ошибок. У меня не брали интервью для создания биографии.

– Ой. Им разрешено это делать?

– К сожалению, да.

– Тогда не станем этого делать, – говорит Джейн. – Я буду бойкотировать это.

– Спасибо за это. Правда.

Холли хихикает через стол.

– Думаю, мама хочет, чтобы ты вступил в книжный клуб. Подарить книгу – это довольно серьезный намек.

– Нет, я знаю, что ты занят, – говорит Джейн. Но ее глаза сверкают. – Конечно, мы всегда рады, если ты найдешь время.

– Мама, – протестует Эван.

– Не мамкай, – говорит она. – Знаешь же, что мы годами пытались привлечь мужчин, но ни тебе, ни твоему отцу это никогда не было интересно!

– Потому что ты читаешь такие книги, – говорит Крейг, кивая на книгу в моей руке.

Я прочищаю горло.

– Большое спасибо, Джейн. Я бы с радостью, но через несколько дней возвращаюсь в Чикаго. Я должен присутствовать на новогодней вечеринке. К сожалению, она была запланирована несколько месяцев назад.

– О, какая жалость, – говорит Джейн.

– В конце концов, придется вернуться в офис, – говорю я. – Кроме того, там есть люди, от которых я не могу держаться подальше.

Имеется в виду один конкретный человек, и она находится в этой самой комнате.

Остальные при этом вежливо хмыкают. Я чувствую стоящее за этим любопытство, но никто из них за весь вечер не спросил меня о Wireout. Никто не прокомментировал мою жизнь.

Ночь продолжается. Семья разговаривает друг с другом очаровательными способами, разговоры переходят в воспоминания и прошлые рождественские праздники, как танец. Эван – внимательный жених, всегда рядом с Сарой или что-то объясняет ей вполголоса.

Затем начинаются шарады. В семье царит жесткое соперничество, прерываемое хриплым смехом. Каким-то образом я ловлю себя на том, что разыгрываю популярный фильм перед ними всеми. Все смотрят на меня, кроме Уинстона, который занят гигантской банкой с лакомствами. Это смешно. А еще это самое веселое, что у меня было за последние годы.

Закончив, я сажусь рядом с Холли. Наши бедра соприкасаются, и мне до боли хочется взять ее за руку.

– Молодец, – говорит она.

Я толкаю ее в колено.

– Не надо относиться ко мне покровительственно.

Она хихикает.

– Я серьезно. Тебе весело?

– Очень.

– Лжец, – бормочет она. – Но спасибо за то, что ты здесь.

Я наклоняюсь ближе к Холли.

– У меня есть кое-что для тебя.

Она оглядывает комнату. Тихо играет рождественская музыка на заднем плане, мерцающий свет от камина согревает комнату. Никто не обращает на нас внимания.

– В ванной, – бормочет она. – После шарад.

Мы встречаемся там позже, когда семья измучена и тихо разговаривает в гостиной. Она ступает осторожно, чтобы не задеть колокольчики рождественских носков.

Мы долго смотрим друг на друга. На ее лице медленно расплывается улыбка, щеки раскраснелись от смеха.

– Привет.

– Привет, – шепчу я, а после целую. Мне чертовски необходимо после целого дня, когда мог только смотреть на нее, но не прикасаться. На вкус Холли сладкая и немного пряная от глинтвейна, как уют и домашний очаг.

Она сжимает ворот моей рубашки.

– Спасибо, что пришел. Знаю, это, должно быть, было нелегко.

Я качаю головой.

– Не благодари меня ни за что, – бормочу я. – Не сегодня. Не после всего, что сделала.

– О. Хорошо.

Я заглядываю ей через плечо. Иду на риск и тяну Холли в ванную, запирая за нами дверь.

– Адам?

– У меня есть кое-что для тебя, – я лезу в карман. Крошечный подарок не очень красиво упакован, но она, кажется, не возражает.

Холли вертит его в руках.

– Не стоило, – бормочет она. Холли снимает пластик, замечая керамического Санту с рождественской ярмарки.

– Боже. Ты купил мне наркотики?

– Может быть, – говорю я. – Придется разбить его, чтобы узнать.

Она поднимает на меня глаза.

– Разбить? Правда?

– Да.

Холли вертит Санту в руках. На ее лице улыбка.

– Не могу поверить, что ты действительно хочешь, чтобы я его разбила.

– Придется это сделать, чтобы достать тайник, – мое сердце учащенно бьется. Возможно, это слишком быстро. Слишком… странно. Но уже слишком поздно, и все, что я могу сделать, это наблюдать, как она заворачивает руку в полотенце и осторожно постукивает Санта-Клаусом по фарфору раковины.

Я хихикаю.

– Приложи немного силы.

Холли опускает руку. Санта разбивается на три больших осколка, обнажая свернутый лист бумаги внутри. Я повозился с отверстием в нижней части, чтобы оно поместилось.

Она поднимает лист с кривой усмешкой.

– Я на самом деле не знакома с наркотиками, Адам. Что это?

– Ты такая юмористка, – говорю я. – Давай, прочти.

Холли разворачивает листок бумаги, и ее глаза пробегают по строчкам.

Это распечатка электронного письма от главного редактора Chicago Tribune. Я поговорил с ней, когда те брали у меня интервью несколько месяцев назад, так что на прошлой неделе было легко отправить электронное письмо.

Порекомендовать журналиста.

Холли сжимает край раковины.

– О боже мой.

– Это всего лишь интервью, – тихо говорю я. – Они посмотрят на твое портфолио. Возможно, ты могла бы показать им статью о Фэрхилле.

– Черт возьми, Адам. Ты отправил электронное письмо редактору и попросил ее об этом?

– Да, – я провожу рукой по затылку.

Но тут Холли обвивает мою шею руками.

– Ты сумасшедший, – шепчет она. – Не могу в это поверить.

Я прижимаю ее к себе. Тепло тела прижимается к моему, бархат платья под руками. Приятно вот так обнимать кого-то. Немного покровительственно, собственнически, как будто ее место в моих объятиях.

– Приятный сюрприз? – спрашиваю я, уткнувшись в ее волосы.

– Это намного лучше, чем наркотики, – говорит Холли и вытирает глаза. – Ты дал мне шанс поразить редактора! О, я уже нервничаю.

Я сжимаю ее плечи.

– Не стоит. Ты великий писатель.

– Ты не читал ничего из того, что я написал.

– Ну, насчет этого, – говорю я.

– Адам?

– Я, возможно, гуглил твое имя. Пришлось прикрепить несколько статей к электронному письму, понимаешь?

Она прячет лицо в ладонях, и я снова притягиваю ее к себе, улыбаясь в волосы. Голос Холли приглушен.

– Пожалуйста, скажи, что ты не выбрал ту, которая про прыщи.

– Я выбрал несколько замечательных статей о меняющемся медиа-ландшафте, ту, которую ты написала, когда была стажером. Не волнуйся, – я запрокидываю ее голову, встречаясь взглядом. Впервые за целую вечность надежда так сильна, что это как боль в моей груди. Я хочу будущего с ней.

Она касается теплыми губами моих.

– Спасибо.

– Не за что, – бормочу я.

– Я действительно рада, что ты здесь.

– Я тоже, – опускаю руки, обхватывая ее изгибы. – Так скоро познакомиться с родителями…

Это большой шаг.

Она улыбается.

– Ага. Вся семья за один раз. Это тебя не отпугнуло?

– Ничего бы не случилось, – говорю я, целуя уголок ее улыбающегося рта. – Кроме того, они показались знакомыми.

Она смеется.

– Я знаю, что они…

– Холли? Ты там? Мы готовимся к следующему раунду, и ты нужна мне в команде, – кричит Эван через дверь.

– Секундочку! – говорит Холли.

– Кроме того, если ты смеешься в ванной, то делаешь что-то не так, – добавляет он через дверь. – Чудачка.

– Не лезь не в свое дело!

Я сжимаю губы, чтобы удержаться от смеха. Вся ситуация смехотворна. Я не видел Эвана много лет, и вот нахожусь здесь, в ванной с его младшей сестрой в доме их родителей на Рождество.

Я бы не променял это ни на что.

– У меня тоже есть кое-что для тебя, – шепчет она. Холли запускает руку в вырез платья и показывает дразнящий намек на темно-красное бюстье с кружевами. На ее щеках яркий румянец. – Нижнее белье на рождественскую тематику. Это сломит твою ненависть к празднику.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю через нос.

– Боже, Холли.

Я могу представить ее в нем. Застенчивая и уверенная в себе одновременно, глаза блестят, кружева облегают изгибы. Я так сильно хочу ее.

Она быстро чмокает меня в губы.

– Это на потом. Давай, я выйду первой, – она отпирает ванную и выглядывает наружу. Только для того, чтобы увидеть брата, прислонившегося к противоположной стене.

Он замечает меня за ее спиной, и его глаза расширяются.

– Что за…

– Эван, – испуганно говорит Холли. – Тебе не следует ждать возле туалетов.

Он переводит взгляд с меня на сестру и обратно, и его осеняет осознание. Я выхожу и закрываю за нами дверь.

– Мы встречаемся, – говорю я.

Холли поднимает на меня взгляд.

– Вау.

Я криво улыбаюсь ей.

– Кот вылез из мешка, не так ли?

– Я этого не ожидал, – говорит Эван. Его глаза так похожи на глаза Холли. Когда-то они были зеркалом, в котором отражалась моя собственная жизнь.

Тогда мы были лучшими друзьями, хорошо знали друг друга. Но с тех пор прошло десятилетие длиной в вечность.

Я готовлюсь к худшему.

Эван ухмыляется.

– Черт возьми, чувак. Ты переезжаешь в старый дом, а теперь встречаешься с Холли?

– Да. Одно было запланировано, а другое – нет, – осторожно говорю я.

– Ты пытаешься что-то пережить заново?

– Эй, – говорит Холли. – Мы никогда раньше не встречались.

– Твой брат избил бы меня, если бы мы встречались, – говорю я. Но смотрю на Эвана, произнося это. Семья значит для Холли все. После того, как я ужинал здесь в детстве, после того, как увидел их сегодня… Я понимаю почему.

Здесь есть тепло, которое растопило бы лед у кого угодно.

– Нет, – говорит Эван. – Я рад за тебя. Холли, знаешь ли, одна из лучших. Даже если она ужасна в «Монополии».

– Неправда. Я вчера проиграла из-за ошибки округления.

– Ты перепутала сотни с тысячами и потратила больше, чем могла себе позволить, – говорит Эван, протягивая руку, чтобы потянуть Холли за прядь волос. – Может, тебе стоит проверить зрение?

Тихий голос доносится из кухни.

– Эван, детка?

Он выпрямляется.

– Точно, Сара хотела еще глинтвейна.

Он исчезает в коридоре, даже не взглянув на нас. Холли вздыхает и делает вид, что вытирает лоб. На ее руке блестки, оставшиеся после разворачивания подарка.

– Извини, – говорит она.

– Я не возражаю, – я беру ее за руку. – Может, стоит рассказать и твоим родителям тоже?

– Думаю, стоит. Приготовься. Помни, что я сказала.

– Твой папа благословит меня на предложение, – говорю я. – Я помню.

Холли стонет, и я смеюсь, увлекая ее в гостиную. Он наполнен смехом, семейными воспоминаниями и традициями, вплетенными в праздник, который мне все еще не нравится… но он не так плох, когда рядом Холли Майклсон.