Текст книги "Ловушка для мужа"
Автор книги: Оливия Голдсмит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Оливия Голдсмит
Ловушка для мужа
Часть I
ПРИМАНКА
1
Сильвия вошла в дом и остановилась в прохладной тишине прихожей, положив руку на резные перила из красного дерева. Ее пальцы ощутили удобную ложбинку, за долгие годы отполированную до блеска бесчисленными прикосновениями. Нужно было спешить, но она не могла отказать себе в удовольствии насладиться покоем, едва различимыми шорохами и потрескиванием старого дома, уютным тиканьем стенных часов.
Сильвия просто обожала свой дом и не сомневалась, что в жизни ей очень повезло. Боб порой подшучивал над ее привычкой время от времени заглядывать в каждую комнату. «Ты что, проверяешь, на месте ли они? Или ищешь что-нибудь?» – допытывался он. «Ничего я не ищу, – неизменно отвечала она, – а просто любуюсь». И она говорила правду. Дом был истинным творением рук Сильвии, и ее сердце не могло оставаться к нему равнодушным.
Впрочем, в последнее время дом начал казаться ей слишком просторным: близнецы уехали учиться, и она все никак не могла привыкнуть к этому. Но все-таки дом продолжал согревать ее своим теплом. Сильвия всегда жалела женщин, которым приходилось работать в каких-нибудь конторах. К ней, слава Богу, ученики приходили домой; на первом этаже была специальная «музыкальная» комната с роялем, большим уютным камином и с окнами в сад. Сейчас топить камин было еще рано, но Сильвия знала, что не за горами время, которое нравилось ей больше всего: когда она сможет вести урок или играть для себя, чувствуя нежное тепло сгорающих за ее спиной толстых поленьев. Каникулы кончились, до первого урока оставалось несколько минут, скоро жизнь войдет в свою привычную колею.
«Ни к чему грустить», – сказала она себе. Пусть дети выросли и вылетели из гнезда, это совсем не повод, чтобы огорчаться. Дочь Ирен – Рини, как ее называли в семье, – поступила в колледж в Беннингтоне, а ее брат-близнец Кении обосновался в Нортвестерне и, судя по всему, был очень доволен. Сильвия решила, что давно пора успокоиться и подумать, наконец, о себе.
Приближался день ее рождения. Сорок лет. Боб давно спрашивал, что ей подарить, но она никак не могла выбрать. Ей хотелось чего-то романтического: все остальное у нее было. Только несколько дней назад она, наконец, придумала себе подарок…
Сильвия вошла в «музыкальную» комнату и остановилась у окна. Как много распалось пар среди их соседей! А ее брак с Бобом оказался на редкость удачным: они любили друг друга и были счастливы. И все же ей приходилось признать, что временами… временами она ощущала…
В общем, Боб постоянно был страшно занят. Сильвия ожидала, что с отъездом детей у него появится больше свободного времени, но, как выяснилось, освободилась только она. День Боба по-прежнему был заполнен до отказа: работа, собрания в клубе да еще эта выборная кампания… Но Сильвия твердо решила, что теперь поможет ему найти время, чтобы они смогли по-настоящему почувствовать себя мужем и женой. Надо будет просто побольше внимания уделять Бобу. Мужчинам это очень нравится – даже таким умным и самостоятельным, как Боб. Она уже заказала себе из модного каталога пару симпатичных ночных рубашек и запланировала несколько романтических домашних ужинов. Можно будет купить шампанского, зажечь свечи…
Сильвия улыбнулась своим мыслям. Собственно, им ничего не придется придумывать заново – достаточно будет вспомнить прошлое. Когда-то они с Бобом любили по воскресеньям подольше задерживаться утром в постели, чтобы поболтать и чему-нибудь весело посмеяться. Почему бы не возродить этот обычай? Ей надоело каждый раз, разбудив его, наблюдать, как он вскакивает, словно ужаленный, и бросается в ванную принимать душ и бриться. Она мечтала, как октябрьскими вечерами они вдвоем с Бобом будут сидеть в своем дворике, тепло укутавшись пледом, и любоваться звездами. Ей бы хотелось как-нибудь воскресным утром потолкаться на «блошином» рынке, а потом пить кофе из пластикового стаканчика, и чтобы Боб держал ее за руку…
Сильвия снова улыбнулась, предвкушая приятные минуты, которые ждут ее в будущем. Ведь, в сущности, ей невероятно повезло в жизни. Она достаточно рано познакомилась с Бобом, а затем все так удачно сложилось, что он как-то очень естественно вписался в их семью. Счастьем было и то, что близнецы выросли здоровыми и неглупыми и никогда не доставляли особых хлопот. Финансовых проблем они также не знали. Боб оставил свои занятия музыкой и стал партнером ее отца в бизнесе – по продаже и ремонту автомобилей. С тех пор они имели устойчивый доход.
Выбор Боба был вполне добровольным, и все же Сильвия где-то в глубине души жалела об этом. Она не сомневалась, что из них двоих значительно талантливее был Боб. Но он всегда трезво оценивал свои возможности и считал, что если уж быть профессиональным пианистом, то непременно выдающимся.
А Сильвии нравилось преподавать, и она нисколько не расстраивалась, что не стала профессиональным музыкантом. Когда она поняла, что ее незаурядные способности были в большой степени плодом фантазии любящей семьи, это не явилось для нее трагедией. Она стала хорошим учителем музыки, и ей доставляло удовольствие это занятие.
Обычно музыканты-профессионалы с большим нежеланием соглашались на подобную работу, находя ее раздражающе однообразной, ограничивающей творческий простор. Сильвия же радовалась тому, что с ее помощью в жизнь людей входила музыка, и эти уроки устанавливали между ней и учениками незримую связь. Ей нравилось постепенно, методично, от урока к уроку растить музыканта. Она воспитывала в учениках чувство прекрасного, они учились читать ноты, их пальцы обретали смелость и уверенность. И, наконец, наступал торжественный, волнующий миг. Каждый раз Сильвия испытывала в душе особый трепет, ловя в глазах учеников удивление и немой восторг, когда они, оторвавшись от клавиш, замирали, боясь поверить в то, что им удалось произвести на свет этот водопад чарующих звуков, вновь оживив великие творения Генделя, Шопена, Бетховена.
Нет, ей определенно не приходилось жаловаться на жизнь. Она была счастлива в семье, обеспечена материально и не страдала, слава Богу, от постоянной неудовлетворенности, как ее братец. Она умела получать от жизни удовольствие и не мучилась сомнениями.
А вот Боб, к сожалению, никак не мог успокоиться и все еще продолжал искать себя. Недавно он, например, увлекся деятельностью масонов и даже вступил в ложу. Этого Сильвия никак не могла понять и не одобряла, но постоянно напоминала себе, что ей не пришлось, как Бобу, ничем жертвовать и от чего-либо отказываться. С ней неизменно оставалась ее музыка и ее семья. Она имела все для счастья: прочный брак, хороших детей, обожаемый дом, любимую работу. И ничего, что Боб в последнее время бывает иногда каким-то рассеянным и, может быть, даже равнодушным. Теперь они снова принадлежат только друг другу и смогут сполна насладиться возможностью побыть вдвоем.
Сильвия взглянула на часы: ее ученица, Хани Блэнк, запаздывала. Впрочем, это было так на нее похоже… Услышав шорох, Сильвия вышла в коридор и обнаружила, что в дверную щель сунули почту. Может быть, пришло письмо от детей? Кении, конечно, вряд ли собрался написать, а вот Рини, возможно, выбрала время. Сильвия наклонилась и подобрала всю кипу: обычные счета, несколько рекламных листков, письмо от сестры Элен, которое она вскрыла с некоторой опаской.
На этот раз Элен была лаконичной. «И в сорок неотразима», – прочла Сильвия на открытке, изображавшей даму неопределенного возраста, безуспешно пытавшуюся скрыть многочисленные морщины под убийственным гримом. «Вот уж спасибо, сестричка! – подумала Сильвия. – Стареет, но не меняется, все так же старается куснуть исподтишка. Тут уж ничего не поделаешь».
Пришла открытка и от Рини. Сильвия торопливо пробежала глазами коротенькое послание и осталась довольна: Рини, похоже, постепенно обживалась на новом месте. Нельзя было не улыбнуться при виде «строго официальной» подписи: «Твоя дочь Ирен».
Перебирая почту, Сильвия увидела проспект туристического агентства «Солнечный отдых» и просияла. Именно его она ожидала с огромным нетерпением. Теперь, наконец, можно будет сказать Бобу, какой подарок она придумала себе на день рождения. Они уедут хотя бы на пару недель – освежить свои отношения, встряхнуться, пожить для себя. В руках у нее был билет в романтический мир!
Зазвонил телефон. Сильвия положила почту на столик в прихожей и сняла трубку.
– Я тебя не оторвала от урока? – Ее мама всегда так начинала разговор.
– Нет, но вот-вот придет Хани Блэнк. Вернее, должна была прийти уже полчаса назад.
– Говорила я тебе, никогда не занимайся с подругами! Послушай, может быть, после урока вы с Бобом зайдете к нам на ужин?
– Нет, спасибо, я уже разморозила курицу – ответила Сильвия: Боб хорошо относился к Милдред, но ему с избытком хватало целого дня общения с тестем в конторе.
– Очень жаль, отец как раз делает барбекю во дворе…
– Мама, не соблазняй меня! Ты же знаешь, как я люблю такое мясо. А Хани, кстати, мне вовсе не подруга. У нее, по-моему, вообще нет подруг. И она так просила меня позаниматься с ней…
Разговаривая с матерью, Сильвия продолжала рассматривать проспект из агентства. Именно такой она заказывала: на глянцевой бумаге, с отличными цветными фотографиями. Сердце ее учащенно билось. В полумраке прихожей яркие, сочные краски буклета особенно завораживали взор.
– Я подумала, не устроить ли для тебя в пятницу праздничный ужин, – предложила Милдред и добавила: – Конечно, если Боб не намечает отправиться куда-нибудь с тобой.
– Нет, он ни о чем таком мне не говорил, – ответила Сильвия и подумала, что единственное место, где ей хотелось бы оказаться вместе с Бобом, это Гавайи.
– Может быть, он готовит тебе сюрприз?
– Не знаю. Но в любом случае, мама, прошу тебя, никаких торжеств, – предупредила Сильвия. – Дата сама по себе такая, что радоваться особенно не приходится. Не хватало еще, чтобы вся округа злорадствовала. Одна Розали чего стоит!
Ее передернуло от одной мысли о бывшей невестке, и она повыше подняла буклет, чтобы лучше рассмотреть фотографию. На ней была изображена спальня с огромной кроватью под белым балдахином, и Сильвия сейчас же представила на этой кровати себя с Бобом, таких загорелых… Правда, загар к ней не приставал, но не беда, белокожей быть тоже неплохо. Вот она нежно обнимает Боба и…
– Ты, наверное, очень скучаешь, Сильвия? – прервала ее мысли Милдред. – Я так тебя понимаю! Жаль, что сразу уехали и Кении, и Рини. Вы, по крайней мере, покидали родной дом по очереди: сначала Элен, потом Фил, а потом и ты.
– И совсем я не хандрю, у меня все хорошо. – Сильвия зажала в руке заветный буклет, а остальную почту отправила в мусорное ведро. – Извини, мама, мне нужно подготовиться к уроку.
– Хорошо, дорогая, позвони, если надумаешь все-таки заглянуть к нам.
Как только Сильвия вошла в «музыкальную», в стеклянную дверь со стороны сада постучали. У входа стояла Хани Блэнк.
– У вас полно листьев в бассейне, – заявила она еще с порога. – Вам просто необходим автоматический уборщик.
– Рада тебя видеть, – спокойно улыбнулась Сильвия. – Лето тянулось так долго.
– Я занималась каждый день, – поспешно сказала Хани.
Сильвия ничего другого и не ожидала услышать: все ленивые ученики похожи друг на друга. Хани сняла свитер и положила сумку на стул. Она собралась уже идти к роялю, но задержалась и пристально посмотрела на Сильвию.
– Послушай, на прошлой неделе я видела вас с Бобом в «Звезде» у озера и подумала, что ты сделала с лицом нечто необыкновенное. Оно у тебя было просто чудо… – Она помолчала, приглядываясь повнимательнее, и добавила: – По крайней мере, мне так показалось в тот вечер. Я уж решила, что ты летом сделала подтяжку – как Кэрол Майерс. Но у нее вид кошмарный кожа вся натянутая, как на барабане. Я слышала, что ока ездила на операцию в Лос-Анджелес. Вот уж напрасно потратилась! Но ты выглядела шикарно… тогда, в «Звезде».
– Мы с Бобом сто лет никуда не выбирались, – спокойно возразила Сильвия. – По крайней мере, с того времени, как Боб…
Она хотела сказать: «Вступил в масонскую ложу», но вовремя вспомнила, что это страшная тайна, и промолчала.
– Ты или меня разыгрываешь, или просто забыла. – Хани состроила недовольную гримасу.
– Я бы не стала скрывать, что была где-то с моим собственным мужем, – рассмеялась Сильвия. – Да и насчет подтяжки тоже.
И все-таки она машинально коснулась рукой шеи, кожа на которой уже начинала терять эластичность. С недавнего времени, заглядывая в зеркало, Сильвия находила все больше сходства с матерью, но старалась выбросить из головы мысли о быстро бегущих годах. А Хани, однако, становилась слишком назойливой, не стоило ей потакать. Кроме того, из-за своего самомнения Хани упорно не носила очки, даже за рулем. Ничего удивительного, если она ее с кем-то спутала. Хотя…
– А когда, говоришь, это было? – невольно вырвалось у нее.
– В прошлый вторник.
– Мы были дома, – не задумываясь ответила Сильвия и тут же вспомнила, что как раз во вторник Боб задержался в своем клубе дольше обычного. – Мы оба были дома, – с нажимом повторила она.
– Ах, оставь, там точно была ты! – не сдавалась Хани. – Вы ворковали, как влюбленные, так что я даже не стала здороваться, чтобы вам не мешать, – мечтательно протянула Хани. – А вы были настолько увлечены друг другом, что не заметили меня. Ну, просто пара молодоженов! – томно добавила она.
– Это лишний раз доказывает, что меня там не было, – с непонятным для себя облегчением ответила Сильвия, – у нас в Шейкер Хайте мужья не флиртуют с женами. По крайней мере – со своими собственными.
– Но это была определенно ты! – Хани замолчала и продолжила не слишком уверенно: – Только лицо у тебя было… как бы более свежим, юным. Никакого двойного подбородка, ни единой морщинки. – Хани впилась глазами в Сильвию. – И еще ты была загорелая!
– Хани, ты же знаешь, я не загораю никогда, – она особенно подчеркнула последнее слово. – У меня кожа такая: от солнца начинает сразу краснеть и шелушиться. Мама может подтвердить. – Сильвия уже начинала терять терпение. – Может быть, начнем?
Она жестом указала на рояль, но Хани не двинулась с места и почти вплотную приблизила свое лицо к лицу Сильвии.
– Но две недели назад я видела тебя загорелой. Послушай, ты что, действительно купила эту штуку для временной подтяжки?
– Да нет же! Единственное, на что я как-то польстилась, это массажер для бедер. Но он так и валяется у меня под кроватью, могу тебе его предложить. – Она похлопала себя по бедру.
– У меня, как видишь, руки до него не дошли.
Хани надулась, обиженная недоверием Сильвии, и они занялись гаммами. Конечно, летом Хани и не вспоминала о занятиях. Урок пошел своим чередом, но как-то вяло. Время, казалось, остановилось.
На исходе часа Сильвия услышала, что подъехал Боб. Ей не терпелось поделиться с мужем своими планами и захотелось побыстрее закончить урок, но добросовестность победила искушение. Она позволила себе только взглянуть на заветный буклет, выглядывавший из-за стоявших на пюпитре нот, и чуть заметно улыбнулась.
Дав Хани задание на следующий урок, Сильвия проводила ее до двери и вдохнула полной грудью бодрящий осенний воздух, настоянный на тонком аромате яблок и увядающей листвы. Потом она красноречиво похлопала по нотам, предназначавшимся Хани, но та и бровью не повела: подобные намеки были не для нее. Она взяла ноты и, нахмурив брови, язвительно заметила:
– Очень некрасиво знать секрет, как отлично выглядеть, пусть даже на один вечер, и не поделиться. Так подруги не поступают!
– Хани, я учу тебя всему, что знаю сама: в данном случае – премудростям игры, – ответила Сильвия. – И самая важная из них – постоянная практика.
Она аккуратно закрыла за Хани дверь и пошла к мужу.
2
Сильвия не нашла Боба ни в кабинете, ни в гостиной. Она заглянула в кухню, проверила, хорошо ли промариновался цыпленок, и огорченно вздохнула: наверное, Боб успел проскользнуть наверх, а она и не заметила.
Сильвия уже поднялась до середины лестницы, как вдруг вспомнила, что забыла рекламную брошюру в «музыкальной». И все из-за этой Хани: совсем сбила ее с толку! Она поспешила обратно, а когда вернулась, отчетливо услышала шум льющейся воды. Именно этого она и боялась! Значит, Боб в этот вечер опять куда-то отправляется. Ее планам не суждено сбыться, вот досада! Сильвии совсем не хотелось откладывать разговор, но ничуть не лучше было обсуждать ее блестящие планы впопыхах, в промежутках между его водными процедурами и уходом.
С тех пор как Боб вдруг загорелся стать важной шишкой в секретном обществе масонов, он все реже проводил вечера дома. И зачем ему это понадобилось? Сильвия не видела в его идее ни малейшего смысла. Новый пост не сулил никакого дохода, а главное – она не могла представить, что ее муж в фартуке – или что там принято у масонов – участвует в непонятных ритуалах с песнопениями. Это было так не похоже на Боба! И совсем уж было выше ее понимания, зачем он каждый вечер брился и переодевался, если ему предстояло торчать в прокуренной комнате в сугубо мужском обществе.
В последнее время она вообще стала замечать, что Боб с какой-то особой тщательностью начал следить за своей внешностью. Что-то раньше он не брился и не принимал душ, перед тем как отправиться в клуб бизнесменов «Ротари», даже когда был его председателем. Может быть, у масонов так принято?
Сильвия подошла к двери спальни и, перед тем как войти, нервно поправила волосы, словно желая этим подбодрить себя. Настало время перемен, и она уж постарается, чтобы Боб это понял! Недавно Сильвия прочла в каком-то женском журнале: «Если вы хотите привлечь мужчину, будьте обаятельной и оригинальной». Захватив со столика клейкую ленту, она лукаво улыбнулась и решила, что найдет способ «привлечь мужчину».
Сильвия вошла в ванную, и ее сразу обдало горячим влажным воздухом. Она невольно бросила взгляд на стену, где несколько месяцев назад начала шелушиться краска. А Боб снова поднял душ слишком высоко! Но она напомнила себе, что в браке приходится порой мириться с тем, что тебе не слишком нравится, и ничего с этим не поделать. Сильвия пожала плечами и подошла к стеклянной перегородке.
Матовая поверхность стекла не позволяла ей отчетливо видеть мужа. Так обычно показывают по телевизору работников правоохранительных органов: изображение расплывается, мелькают какие-то разноцветные пятна. Как раз такую картину и увидела Сильвия – сквозь стекло перегородки фигура Боба представлялась скоплением цветовых точек, причудливо сочетающихся между собой.
Сильвия взяла полотенце и протерла стекло. Напомнив себе, что следует быть обаятельной и оригинальной, она с воодушевлением прижала к стеклу рекламный проспект и закрепила его клейкой лентой.
– Привет, дорогой, у меня для тебя сюрприз.
– Ты уже закончила урок?
Сильвия видела, как за стеклом белые точки, покрывавшие розовые, постепенно исчезали: Боб смыл мыло и теперь мог открыть глаза.
– Посмотри, что я принесла!
Он наклонился к стеклу, и черты его лица проступили отчетливее. «Все-таки несправедливо, что мужчины к сорока годам сохраняются гораздо лучше, чем женщины», – со вздохом отметила про себя Сильвия.
– Это какой-то конкурс? – без особого энтузиазма спросил Боб.
– Нет, кое-что поинтереснее, – загадочно ответила Сильвия.
Но, к своему разочарованию, увидела, что заинтриговать мужа не удалось. Он отодвинулся от стекла и снова превратился в скопище точек: настоящая картина в духе Сера[1]1
Жорж Сёра(1859–1891) – французский живописец. Основоположник пуантилизма (направление в живописи, где изображение передается разноцветными точками). (Здесь и далее примеч. перев.).
[Закрыть] – «Вторник, в душе с Бобом». Сильвия чувствовала, как радостное возбуждение в ней начинает постепенно гаснуть. Не желая сдаваться, она снова постучала по стеклу.
– Ты только взгляни, какие яркие краски!
– Очень красиво. – Он что-то пытался нащупать на полке. – Где это снято? Похоже на Гавайи.
– Это и есть Гавайи, – на секунду в ней вспыхнул огонек надежды, но потом она сообразила, что Боб даже не смотрит в ее сторону. И все-таки решила попытаться еще раз: – Посмотри сюда, на эту пару с трубками и масками. И мы могли бы так плавать, а, Боб?
Сильвия замолчала, ожидая, что скажет муж. И тут она увидела, как его колеблющиеся очертания снова стали покрываться белыми точками. Он второй раз намыливал голову! Это уж было совсем непонятно. Сколько она его знала, Боб никогда не читал надписей на пакетах и тюбиках. И с каких это пор он стал намыливаться по два раза!
Пар делал свое дело: от влажности яркая глянцевая поверхность буклета начала коробиться, снимки на разворотах вздулись. Очертания Боба также изменили форму, стали растягиваться, а потом он сам появился из душевой – подтянутый, стройный, без намека на лишний жирок. Боб быстро завернулся в свое любимое банное полотенце и только после этого выключил воду.
В наступившей внезапно оглушительной тишине Сильвия ощутила себя лишней и какой-то потерянной. Вероятно, Боб что-то почувствовал, потому что обернулся и обнял жену. Сильвия вздохнула с облегчением и прижалась к нему, но Боб отпустил ее так же быстро, как и обнял. Повернувшись к раковине, он взял с полочки бритву и тюбик с гелем.
– Что слышно от детей? – как бы между прочим спросил Боб.
– От Кении – ничего, а Рини прислала открытку. Пишет, что хочет снова поменять специализацию.
– Так, значит, с французской поэзией покончено? – Боб выдавил из тюбика гель и принялся обильно намыливать щеки и подбородок.
Сильвия снова отметила, что на шее у него ни единой морщинки. Может быть, тут играет роль бритье?
– Рини считает, что ей нужно заняться новейшей историей России.
– Ах, вот как, она так считает! А, по-моему, это очередные глупости, – проворчал он, приступая к бритью.
Как всегда, Сильвия сочла нужным встать на сторону своей непостоянной в пристрастиях дочери. По темпераменту они были очень похожи с отцом, и Сильвии часто приходилось играть роль буфера.
– У девочки сейчас трудный момент в жизни, она просто немного растерялась.
– Да уж пора бы и собраться, – нахмурился Боб.
Он как-то неприятно оскалился, и Сильвия подумала, что такое выражение лица его явно не украшает. На фоне белоснежной пены его зубы показались слегка желтоватыми.
– О чем ей действительно следует позаботиться, так это о том, чтобы получить стипендию, – продолжал Боб, проделав бритвой очередную дорожку в снежно-белой целине. – Сначала ей нужен был лучший в Америке колледж, а сейчас понадобилась новейшая история этой абсолютно безнадежной страны. Что она будет делать с такой специальностью? Впрочем, и с дипломом по древней истории на жизнь не заработаешь.
– Мы тоже с тобой когда-то думали о музыке как о профессии, – напомнила мужу Сильвия.
– Да, и это здорово помогло мне сделать карьеру, – съязвил Боб. – Я до сих пор, когда обкатываю машину, не могу позволить себе включить радио: слишком отвлекаюсь.
Сильвии не понравился его тон. Боб был какой-то сам не свой: беспокойный и раздраженный. Конечно, он и раньше ворчал на детей, но при этом всегда оставался бесконечно снисходительным. Она решила переменить тему и прилепила проспект к зеркалу, не давая надежде угаснуть. Но Боб только мельком взглянул на него и продолжал бриться.
– Сейчас не время витать в облаках. Рини пора стать более ответственной и начать трезво смотреть на вещи. Ты же понимаешь, наши дети сейчас старше, чем были мы, когда познакомились.
– В наше время дети вообще взрослеют позже. Я уверена, Рини еще не думает ни о чем таком…
Боб рассмеялся и на мгновение стал таким как прежде. У Сильвии сладко защемило сердце. Она улыбнулась мужу в зеркало и протянула руку к буклету, но в этот момент Боб зачем-то полез в шкафчик под раковиной.
– Боб, когда мы закончили музыкальный колледж, мы собирались путешествовать по стране в автобусе и играть где вздумается. Почему мы не сделали этого? – Сильвия с удивлением услышала в своем голосе грусть и сожаление.
Куда девались ее радужное настроение и азарт?
– Для этого были две причины, – откликнулся Боб, втирая в кожу лосьон. – Мы опоздали с нашей затеей лет на десяток, а кроме того, мы думали, что все еще впереди.
– Знаешь, Боб, я и сейчас уверена, что у нас многое впереди. Почему бы нам, в самом деле, не махнуть на Гавайи? Вот ты спрашивал, что мне подарить на день рождения…
– Поехать на Гавайи? Сейчас? – Он в недоумении обернулся к ней. – Дорогая моя, нужно смотреть на вещи здраво. Об этом не может быть и речи. У нас появились новые модели, твой отец задумал рекламную кампанию. А я загорелся этой идеей с выборами. И к тому же нам надо платить за учебу детей, мы просто не можем себе позволить такую роскошь.
– Но это совсем не так уж дорого! – торопливо возразила Сильвия. – По крайней мере, в это время года: сезон еще не начался. Есть некоторые скидки, кроме того, я накопила деньги за уроки…
– Ты что же, собираешься сама платить за подарок к собственному сорокалетию? Ну, нет! – Боб наклонился, поцеловал ее в щеку, и Сильвия отметила про себя, что он сменил лосьон. – У меня уже приготовлен для тебя подарок, я как раз сегодня привез его домой. Хочешь взглянуть?
Боб говорил, продолжая одеваться. Когда он стал искать ремень, Сильвия первая увидела его и подала мужу, заметив, что буклет сполз по мокрому стеклу прямо в лужицу на туалетном столике.
Боб надел рубашку и снова обнял ее.
– Спустись со мной вниз, и ты убедишься, что я не забыл о твоем дне рождения. Подумать только, сорок лет! Если кому-нибудь сказать – не поверят. Тебе никто не дает твоего возраста.
Сильвия вяло улыбнулась в ответ и покорно последовала за мужем вниз по лестнице. Они прошли через кухню, вышли в сад, миновали клумбу с розами и цинниями и, наконец, оказались у гаража. Уже начинало темнеть, а машина Боба, его сокровище, все еще стояла на улице.
– Ты что, собираешься подарить мне свою Прелестную Малютку? – как-то совсем невесело пошутила Сильвия.
Она не сомневалась, что, случись ему выбирать, Боб готов был расстаться с чем угодно, но только не со своей обожаемой Малюткой. Однако все-таки интересно, что же он припас для нее? На мгновение сердце Сильвии замерло от волнения. Скорее всего, в «бардачке» Малютки лежит футлярчик с какой-нибудь симпатичной вещицей. Сильвия упрекнула себя, что была несправедлива к мужу: он на протяжении всех этих лет по-прежнему оставался заботливым и внимательным к ней.
– Ты знаешь, мой день рождения только в пятницу. Может быть, с подарком стоит подождать?
– Ну, нет. Я вижу, ты что-то загрустила, и мне хочется скорее тебя порадовать.
Боб нажал кнопку на пульте и, как только двери гаража раскрылись, включил освещение.
Там, внутри, залитый призрачным светом люминесцентных ламп, сверкал свежей краской и никелем ослепительно роскошный серебристый «БМВ» с открывающимся верхом.
Так он решил подарить ей машину…
– С днем рождения, дорогая! – сказал Боб, обнимая Сильвию. – Дети стали самостоятельными, пора и себя побаловать. Езди на здоровье.
– А куда ты дел мой старый седан? – растерянно спросила она, глядя на сияющий подарок.
– О нем не беспокойся, я отвез его обратно на стоянку. Ты лучше посмотри на эту красавицу! Ну, разве не прелесть? Согласись, это лучше, чем поездка на Гавайи.
Сильвия неохотно кивнула, стараясь убедить себя, что нужно радоваться. Хотя семья владела фирмой по продаже и обслуживанию «БМВ», у нее почему-то до сих пор не было собственной машины: она пользовалась то одной, то другой. Кроме того, это был действительно особый автомобиль, мечта многих. Но откуда тогда это разочарование?..
– Спасибо, – сказала она, поднимая глаза на мужа и пытаясь изобразить искреннюю радость. – Замечательная машина, такая оригинальная.
Однако Сильвия не чувствовала в своем голосе и намека на неподдельное восхищение. Оставалось только надеяться, что Боб не заметил ее настроения: ей совсем не хотелось его обижать.
Но на лице Боба не отразилось и тени огорчения. Он похлопал по коже сиденья и широко улыбнулся:
– Уверен: ты полюбишь ее, как я свою Малютку.
Сильвия очень в этом сомневалась, но все же сочла необходимым улыбнуться в ответ.
– Ну, мне пора, – проговорил Боб. – Давай на твой день рождения прокатимся куда-нибудь, хорошо? Может быть, съездим к озеру, пообедаем в «Звезде»? Мы так давно туда не выбирались.
– Конечно, конечно, – Сильвия помолчала. – Послушай, ты знаешь, очень странно… Когда Хани Блэнк сегодня пришла на урок, она…
– Хани Блэнк? – переспросил Боб. – Это та сплетница? Так что же она наболтала? Только в двух словах, пожалуйста. А лучше ты мне все расскажешь потом: мне, правда, надо ехать.
– Хорошо, расскажу, когда вернешься, – согласилась Сильвия и подумала, что и рассказывать-то особенно было нечего – какое-то нелепое совпадение, больше ничего.
– Я, возможно, вернусь поздно, – предупредил Боб, садясь в машину. – Постараюсь тебя не разбудить.
На мгновение Сильвии вдруг показалось, что перед ней в спортивной машине, больше подходившей для молодежи, вовсе не ее муж, а какой-то незнакомец средних лет с намечающимся брюшком.
– Ничего не имею против, если ты меня разбудишь, – ответила она, надеясь, что Боб поймет намек, но тот уже съезжал с дорожки на улицу.
Он нажал на газ, Сильвия махнула рукой и проследила за ним взглядом. Она стояла в сгущавшихся сумерках, и ее освещали вырывавшиеся из гаража потоки холодного, режущего глаз света, в лучах которого асфальт под ногами казался фиолетовым.
– Что и говорить, впечатляет…
Сильвия подняла глаза. Господи, это же язва Розали, ее бывшая невестка! Вот ее только и не хватало. Сильвия жалела Розали, и даже в свое время принимала ее сторону против брата. Но чтобы выносить Розали, надо было иметь ангельское терпение.
– Новая машина? – В голосе Розали отчетливо слышались завистливые нотки. – А я вот не могу уломать Фила, чтобы отрегулировал коробку передач, хотя он заведует отделом ремонта.
Сильвия уже давно поняла, что нормально разговаривать с Розали совершенно невозможно. Она либо все время жаловалась, либо набрасывалась с бесконечными упреками. После развода за ней остался дом, она получила хорошее содержание, дети ее были прекрасно обеспечены, тем не менее, Розали считала себя обделенной и обманутой. Конечно, Сильвии приходилось признавать, что муж изменял Розали, и, хотя Фил был ее братом, она считала, что он получил по заслугам. И все же лучше бы Розали жила подальше!
– Ты опять бегала? – спросила Сильвия, просто чтобы переменить тему.
На худой, как щепка, Розали были шорты и дорогая спортивная куртка. Сильвии порой казалось, что, лишившись возможности допекать Фила, Розали переключилась на спорт. Она бегала, поднимала тяжести, преподавала аэробику и даже ездила на другой конец города заниматься йогой. Сильвия подумывала, не отдать ли невестке тренажер для бедер, но решила, что той он вряд ли понадобится.
