Текст книги "Игры Бездушных. Живая улика (СИ)"
Автор книги: Ольга Вульпес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
– Прекрати, хватит, я сама способна привести себя в порядок! Или теперь уже и на это у меня нет прав?
Дмитрий наконец остановил это мыльное безумие, поднял свой взгляд, заострил внимание на моих губах. Почувствовала как влажные мыльные пальцы его сомкнулись на моей шее, слегка её сдавив. И Багира склонился так близко, что я могла ощутить его холодное дыхание на своих губах. Момент такой непривычной для нас близости для меня показался слишком интимным, насколько и волнительным. Я тряслась от озноба, от распирающей изнутри меня бури противоречивых чувств, но я, чёрт подери, хотела, нет, желала этого поцелуя, пусть даже, возможно, грубого, болезненного, опасного, смертельного – любого. Плевать! Мне ли не привыкать?
Правый уголок его губ привычно знакомо дрогнул, в глазах читался уже знакомый триумф. Дмитрий со свистом втянул воздух.
– Твоё тело красноречиво, Скиф, настолько красноречиво, что мне даже не нужно лезть тебе в трусики, чтобы убедиться в том, что ты мокрая, – голос хриплый, тон вкрадчивый, пробирающий до самых кончиков пальцев. – Но ты продолжаешь свои бессмысленные потуги сопротивляться очевидному и порой это выглядит так глупо и нелепо, что я просто готов на многое закрыть глаза и многое спустить тебе с рук, – ещё сильнее сдавил шею и склонился ещё ближе, практически касаясь губами моих губ. – Признай же наконец, Анна, ты всего лишь в шаге от полной капитуляции.
– Прекращай поить меня своей кровью и тогда посмотрим кто тут у нас в шаге от капитуляции, – судорожно сглотнула. Потребовалось неимоверно больших усилий, чтобы голос мой не дрогнул.
– Моя кровь уже давно не оказывает такого влияния на твой организм, как прежде, Скиф. Убеждён, ты и сама об этом догадываешься, – и он накрыл мои губы своими, всего лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы тело моё словно разрядом тока поразило. А затем я снова завизжала от внезапно обрушившегося потока ледяной воды на голову, но Дмитрий меня больше не держал, поэтому я смогла быстро закрыть душ и наконец прикрыть грудь от будоражащего взгляда Багиры. Хотя, с другой стороны, чего он там не видел?
– У тебя десять минут, – окинул меня тягучим взглядом напоследок, схватил с крючка махровое полотенце и вышел из ванной.
«Десять минут? А вот двадцать!»
Открыла на всю мощность горячую воду и начала исступлённо натирать кожу, дабы поскорее согреться, вкладывая в свои действия максимум злости и ярости. Багира вновь это делает: обращается со мной как с ручным зверьком, куклой, вещью, и делает это весьма бесцеремонно, бессовестно вторгается в личное пространство, лишая меня любой возможности достойно ему сопротивляться. И, как не прискорбно осознавать, Дмитрий прав, если я напрочь перестану прислушиваться к здравому смыслу и просто поддамся первобытным инстинктам – я потерплю поражение, полный крах, окончательно сдамся на милость опасной, циничной, бессердечной, но мать его, притягательной твари. Что я сказала? Притягательной? Я должна в кои-то веки это признать, как Багира и сказал, его кровь больше не оказывает на меня такого влияния, как она оказывала до того злосчастного наказания в лабиринте, и он прав, какой-то долей сознания я понимала, что моё физическое влечение к этому хищнику теперь уже было естественным, хоть и продолжала отчаянно опровергать сей факт. Как ни крути Дмитрий Багира обладает весьма мощным вампирским магнетизмом, или хотя бы даже просто – обычным мужским обаянием, поэтому вполне себе вероятно, он и без крови способен кого угодно подчинить или к себе привязать. «Но не меня, Багира! Ты можешь почувствовать как я истекаю соками от непроизвольного, чёрт подери, возбуждения, но это не значит, что путь к моему сердцу, разуму, от одного только твоего взгляда на мою грудь, в одночасье станет открытым! Поэтому можешь себе считать, что я в шаге от капитуляции, когда на самом деле – всё в точности да наоборот!»
Я не спешила выходить из ванной, хоть и чувствовала нутром, хищника сегодня лучше не злить, но ничего не могла поделать с непомерным желанием и дальше дёргать дикую кошку за усы, идти наперекор его прихотям и желаниям. «Приди и накажи, желательно так, как наказал меня в лабиринте, чтобы ещё неделю, а может три ничего, никакого влечения не смогла к тебе испытать!» – посылала я мысленно через дверь Багире, но спустя некоторое время, так и не дождавшись никакого отклика на свои ментальные дразнилки, я всё же неохотно поплелась к двери, предварительно обмотавшись в одно из махровых полотенец. Жаль, что бездушные не обладают стереотипным даром читать мысли других просто мысленно забравшись в голову. Была бы безмерно счастлива, если бы Багира узнал об истинных моих чувствах к нему. Нет, некоторые бездушные обладают даром читать память смертных по крови, но это касается только самых зрелых вампиров, вернее именно Древних, к коим Багира орпеделённо не относился. Остановилась у перчатки, которую Дмитрий так и не подобрал с плиток. Нииз живота вновь налился обжигающим жаром, как только я снова представила его руки на своей коже. «Да что ж это такое!» Со злостью пнула этот кусок кожи, открыла дверь и на мгновенье застыла в проёме от увиденной сцены.
Дмитрий сидел на кресле вальяжно откинувшись на спинку. В одной руке держал смартфон и водил по экрану пальцем, вторая рука его по-хозяйски гладила волосы Лины. Злость удушающим комом подкатил к горлу опаляя щёки. Девушка словно послушная собака сидела у ног Багиры, положив голову на одно колено бездушному. Глаза остекленевшие, безучастные – гипноз. «Чёртов упырь!» Затем мой взгляд метнулся на женщину, по укоризненной внешности своей очень напоминающую стилиста. Она сидела на краю кровати, к груди прижимала платья, пальцами одной руки нервно перебирала складки на одном из них. Прикусив нижнюю губу, нетерпеливо окинула меня взглядом. В глазах читался трудно скрываемый страх.
– Я сказал десять минут, Анна, а не двадцать, – не отрываясь от смартфона холодно произнёс Дмитрий, вторая рука всё так же гладила голову Лины.
– Я не пойду с тобой на ужин, – пыталась произнести твёрдо, но голос мой предательски дрогнул.
– Пойдёшь, Скиф, – наконец оторвался от экрана. Почти скучающий, но не менее холодный взгляд опустился на голову подруги. Рука, прежде гладившая волосы Лины, незамедлительно спустилась к горлу. – Или тебе кое о чём напомнить, Анна? – сильно сдавил горло девушки резко привлёк её к себе. Испытующе уставился на меня.
– Ты этого не сделаешь, – сдавлено исторгла. Сердце готово было вот вот разорваться на куски от страха, который я всё же сумела разглядеть сквозь остекленевшую гипнотическую поволоку во взгляде Лины.
– Сделаю, Анна, и глазом не моргну, – сильнее сдавил горло подруги, гипноз спал, и я наконец увидела истинные эмоции на позеленевшем лице девушки. Отчего хотелось тут же кинуться и вырвать Лину из злосчастных лап Багиры, но я из последних сил сдерживала себя.
– В таком случае лишишься единственного рычага давления на меня, – «Чёрт, что же я творю?»
– Мне не нужны рычаги, чтобы как-то на тебя воздействовать, Скиф, ты и так в моей власти полностью и бесповоротно, но сейчас я и правда не в духе. Убью смертную, и ничего для меня не изменится, когда как ты понесёшь большую потерю, – швырнул Лину на пол. Девушка зашлась тяжёлым, душераздирающим кашлем.
Судорожно и облегчённо выдохнула. Оказывается, всё это время я совсем не дышала, словно душил Багира не Лину, а меня. И чёрт! Я снова проиграла, но пожалуй, в этот раз чуть не совершила большую ошибку, поставив на кон жизнь подруги.
– Свободна, – резко отрезал Лине, и Лина, держась за горло и кашляя, выбежала из комнаты. Дмитрий посмотрел на женщину, но сказанное также было адресовано и мне. – У вас десять-пятнадцать минут на примерку, поэтому лучше будет, если вы поторопитесь.
Стилист сразу бросилась срывать с меня полотенце, и неотлагательно натягивать платье, а Багира так и не сводил с меня глаз. Каждым кусочком своей кожи чувствовала его сканирующе-блуждающий взгляд. Казалось бы, я давно должна была привыкнуть к этому, поскольку Дмитрий не раз уже видел меня обнажённой, и, тем не менее, каждый раз под натиском его пронзительных холодных глаз чувствовала себя такой слабой и уязвимой, ничтожно беспомощной. Но больше всего меня раздражал внутренний трепет, который часто испытывала в такие моменты.
Когда Дмитрий наконец остановил свой выбор на тёмно-вишнёвом расклешённом платье до колен, с открытыми плечами и спиной, я облегчённо выдохнула. Наконец больше не придётся светить перед ним своими прелестями.
Не хотелось смотреть на бездушного, поэтому упрямо сверлила пол под ногами. Неохотно влезла в серебрянные туфли на невысоком каблуке, которые были быстро приставлены к ногам. Неудобно, но терпимо.
Уже начинала чувствовать внутреннее нарастающее волнение, страх и напряжение. К большому моему недовольству, в этот вечер мне вновь предстояла участь временной человеческой «подстилки», чего мне очень не хотелось и от чего я приходила в большой ужас и омерзение. Но очередной мой отказ и противостояние хищнику, им же вновь были сведены на нет. «Хорошо, и в этот раз я подчинюсь, но это будет в последний раз, Багира, вот увидишь, я не намерена так просто сдаваться!»
В первую очередь, нужно будет решить вопрос с Линой. Я должна убедиться в том, что дальнейшее противостояние Багире никак не скажется на безопасности жизни подруги. В идеале лучше, если Дмитрий вообще её больше не тронет. Возможно, план Сэмюэля, изначально предназначавшийся для моего побега, помог бы сбежать из этого вампирского гнезда хотя бы подруге. Как? Как мне в этом убедить Сэма и как мне вновь с ним встретиться? Сам Дмитрий больше не допустит встреч с Хартом, однозначно. А сейчас мне даже трудно представить в каком состоянии находится Сэм после поединка, хотя нет, вру, этой ночью я очень хорошо представляла. Мне нужно перестать всё-таки беспокоиться о нём, наверняка раны его уже успели затянуться с его то способностями на регенерацию. Но и не сомневаюсь, что без поглощения крови или, возможно, чьей-то жизни тут тоже не обошлось. Такова обратная медаль вампирского существования, и я снова заталкиваю сей факт относительно Харта в самый дальний угол своего сознания.
– У вас в запасе ещё пол часа, – вырвал из размышлений голос Дмитрия. Сам бездушный уже направлялся к двери, добавил на секунду остановившись. – Ровно полчаса, Анна, не больше, и я жду тебя внизу, – дверь за Багирой закрылась, я облегчённо выдохнула. «Пол часа без хищника. Просто благодать!»
– Я не мастер по укладке причёсок, но высушить и красиво собрать волосы на затылке тебе помогу, – в спешке пробормотала женщина, в руках она уже держала фен.
– Простите за то, что вам пришлось стать свидетелем такой малоприятной сцены, – сочувственно произнесла, обращаясь к стилисту. Она жутко нервничала.
– Всё в порядке, – коротко, но нервно ответила и усадила меня на кровать.
Отведённые Дмитрием пол часа пролетели неожиданно быстро. Женщина на удивление быстро справилась ни только с волосами, но и успела нанести лёгкий макияж. Собрала косметику обратно в небольшой кейс. И, больше не задерживаясь, окинула меня напоследок беглым взглядом, утвердительно кивнула своей проделанной работе, поспешила прочь из комнаты. Хлопнула дверью так и не попрощавшись со мной. Да уж, от Багиры эта женщина и правда не в восторге.
Не сказать бы, что мне было абсолютно всё равно на мой образ. Женская наивная часть меня была в восторге от лаконичного, но женственного тёмно-вишнёвого платья, от серебристых туфелек и аккуратно собранных кучеряшек на голове, разве что чрезмерно-открытые плечи и спина немного смущали. А вот рациональная часть не забывала напомнить кем на самом деле являюсь: всего лишь кукла, вещь, человеческая «подстилка» на вечер, адопт с клеймом на шее. Волновал также сам факт – Багира не удосужился позаботиться и предоставить мне нижнее бельё. Интересно, преднамеренно или он думал, что я обратно напялю на себя мокрые трусы? Я этого не сделала, поэтому теперь, спускаясь по ступенькам, чувствовала себя крайне неуютно.
========== Глава 16.1 ==========
Я сильно нервничала. Сердце бешено колотилось под рёбрами, отдаваясь отвратительным гулом в ушах. Ладони вспотели и стали липкими, отчего пришлось вцепиться в подол платья, чтобы унять эти неприятные ощущения в ладонях. С каждой новой ступенькой я приближалась к вечерним событиям, приближалась к тому, что в этот вечер мне вновь предстояло пережить. Я вновь должна буду испытать на себе эти полные презрения и высокомерия взгляды стервятников, точнее стервятниц, ощутить уже знакомое чувство ничтожности, никчёмности. И это казалось для меня пострашнее наказаний Багиры. Но зачем, спрашивается, Дмитрию нужен был обычный адопт под боком в этот вечер, когда как компанию ему могла бы составить какая-нибудь высокородная человеческая аристократка, красивая, элегантная под стать бездушному?
Застыла на лестничном пролёте, так и не дав на заданный вопрос мысленного ответа, когда глазами успела быстро выловить фигуру Дмитрия в толпе собравшихся гостей, которыми уже практически полностью был заполнен холл. Сердце на мгновенье замерло, и червь жгучего трепета шевельнулся в районе солнечного сплетения, вызвав в теле волну приятной дрожи и тепла.
Николай что-то уж очень занимательное рассказывал Дмитрию, а тот смеялся. Багира, мать его, смеялся во все свои белоснежные тридцать два зуба и делал это так непринуждённо, по-ребячески обворожительно, что в этот раз моя рациональная часть не осталась равнодушной. Даже более того, пришла в дикий восторг от образовавшихся мимических складок на щеках, мелких морщинок в уголках его глаз, в зрачках которых буйствовали бесята-веселинки. Нет, этот хищник определённо был в настроении, хотя ещё пол часа назад он твердил обратное, сильно сжимая горло Лины. Чёрт! Почему-то даже мозг встряхивающие доводы казались сейчас совсем неуместными, и мне просто хотелось, ни о чём таком не думая, наблюдать за Багирой.
Только сейчас заметила насколько Дмитрий всё же был элегантен в этот вечер. На нём были чёрные классические брюки, чёрная рубашка, поверх которой надет переливающийся вишнёвый пиджак из дорогого бархата. Кстати, под цвет моему платью. И этот цвет чертовски ему подходил, придавая его образу ещё большего шарма, привлекательности, обаятельной хищности. На кистях рук новая пара кожаных тонких перчаток. Аккуратно зачёсанные назад волосы ещё не успели высохнуть, лишь только несколько выбившихся тёмных прядей-сосулек ниспадали на высокий лоб, кончиками назойливо утыкаясь в глаза, отчего появлялось желание пальцами смахнуть эти пряди-сосульки с его лба.
Как же всё-таки хотелось соответствовать бездушному ни только внешне, но и манерой достойно держать себя: выпрямиться, вытянуться макушкой вверх, высоко вздёрнув подбородок, чтоб ни у кого и в мыслях не появилось желание что-то мерзкое обо мне подумать. Но взгляд Багиры, внезапно направленный в мою сторону, в миг и в дребезги разбил все мои истинные побуждения ощутить себя женщиной, достойной его компании женщиной.
Лёгкий сощур глаз, надменно вскинутая голова и снисходительно-высокомерная улыбка на его лице отчётливо давали ощутить это неравенство между нами. Я всего лишь обычный адопт, безвольная игрушка в руках этого хищника-кукловода. Но! А что, если… если на время заткнуть пасть рациональному «Я» и посмотреть на этот высокомерный взгляд немного под другим углом? Возможно, он как раз-таки и разглядел во мне достойную спутницу и теперь самодовольно любуется её образом, наслаждается её силуэтом, жадно скользя по нему глазами? Я почувствовала как к щекам прилил жар, а уголки губ невольно поползли вверх от такой, возможно, пусть даже и мнимой истины. «Ты что творишь, Скиф? Даёшь бездушному лишний повод в очередной раз убедиться в том, что он давно уже одержал над тобой победу, над твоим телом, разумом, а там и до сердца не долог путь!» Тут же спохватилась и опустила глаза вниз, мысленно отгоняя жар с своего лица и шеи. Безумно сильно хотелось словно веером помахать себе в лицо ладошками, но я воздержалась от данного жеста.
Продолжила спускаться вниз по ступенькам, упрямо уставившись себе под ноги. А преодолев последние две ступеньки, тотчас ощутила чью-то ладонь на своей пояснице, а вскоре и крепко прижимающееся мужское к боку тело.
– Умница, Скиф, ты очень даже вовремя, – склонившись к уху, довольным вкрадчивым почти урчанием произносит Дмитрий. Сильнее прижимает к себе. Глубоко втягивает запах моих волос. Волна будоражащей горячей вибрации растекается по всему телу, к самым кончикам пальцев, обратно, наполняющим жаром концентрируясь внизу живота. И мне бы хотелось вновь возненавидеть себя и своё тело за такие бурные реакции на незначительные действия бездушного, но я почему-то этого не делаю.
Багира увлекает меня в глубь холла, подводит к Николаю, а я так и не осмеливаюсь поднять глаз, уже чувствуя на себе десятки взглядов, на которые так и хочется ответить уничтожающим всех и вся ядом.
Внутреннее напряжение вновь возросло, превратив меня в тугой комок нервов. В итоге пожалела о том, что волосы мне стилист собрала на самой макушке. Меня просто-напросто лишили возможности в этот раз за ними прятаться. А ещё я ощущала себя крайне неловко от того, что окружающие могли преспокойно себе лицезреть клеймо прислуги на шее. Невольно повела плечами от этой мысли, но тут же удивилась протянутой Николаем руке.
– Рад вас видеть, Анна, уже не в качестве адопта, а в качестве прекрасной дамы в этот дивный вечер, – учтиво произнёс Николай, и я наконец подняла голову вопросительно уставившись в лицо бездушному. «Что за странная учтивость?» Он смотрел на меня с почтением и какой-то вампирской мягкостью, если можно было так выразиться. Невольно похлопала глазами, но, мысленно собравшись, улыбнулась ему в ответ, следом вложив в его массивную ладонь свою ручку. Бездушный её нежно сжал слегка склонившись. – Наслаждайтесь вечером, – добродушно подмигнул Николай и тут же обратился к Дмитрию.
Была, мягко говоря, удивлена такому приветствию, но, в то же время, очень обрадована. Почувствовала, как внутренний тугой ком напряжения начал медленно расплетаться, разрешая телу расслабиться. Смело заозиралась по сторонам и в конец совсем таки воспряла духом, так как во взглядах присутствующих я не увидела ожидаемого презрения или лицемерия в мою сторону, а даже наоборот, на меня смотрели с каким-то неподдельным интересом, любопытством, реже просто со снисходительным равнодушием, но и с этим можно было смириться.
Не могла дать точного и логичного ответа, почему отношение ко мне бездушных и людей вдруг резко изменилось, а клейма на шее, казалось, вообще никто не замечал. Что ж, судя по всему, вечер обещал быть не таким и плохим и угнетающим? Но одного я всё же не учла. Этот вечер-ужин устраивался самой Ариосто, а поэтому ожидать от этого события следовало чего угодно. И своим словам практически сразу увидела визуальное подтверждение, как только Дмитрий, я и Николай ступили в огромную залу, где чаще всего и устраивались вечеринки, балы, ужины.
И в этот раз зал Ариосто решила украсить в привычно-мрачные тона, но в сравнении с недавно устроенным балом в день Охоты сегодняшний вечер казался украшеным более скромнее, да и гостей собралось намного меньше. От роз Ариосто в этот раз также не отказалась: большие букеты были расставлены по всему периметру зала, только сегодня они имели тёмно-фиолетовый цвет. Без оркестра в этот раз тоже не обошлось. Спокойная классическая музыка приятно гладила слух. Ну и конечно же Витторией обожаемые свечи цилиндры. Ими просторное помещение адопты буквально обставили от пола до самого потолка, поэтому в этот вечер мрачную обстановку вполне себе можно было посчитать больше романтичной, если бы не одно но. Огромные круглые столы стояли в самом центре зала, ведь эта вечеринка-ужин подразумевала собой ужин в прямом смысле этого слова как для людей-гостей, так и для вампиров одинаково, поэтому столы просто ломились ни только от разнообразия человеческой еды, напитков, алкоголя. В центре каждого такого огромного стола находились люди. По три-четыре человека на каждом: девушки и парни, в весьма открытых и соблазнительных нарядах. Сердце буквально прошибло острым лезвием от жалости и сочувствия к каждому из этих молодых людей. Поскольку именно они являлись тем самым ужином для бездушных, который покорно протягивал искусанные тонкие бледные ручки или подставляли не менее искусанную тонкую шею к подходившим к столу вампирам. Все они, естественно, находились под гипнозом, но, тем не менее, мне не сложно было разглядеть страх сквозь гипнотическую поволоку во взглядах девушек и парней. Я была просто бессильна чем-либо им помочь, могла только с надеждой надеяться, что после вечеринки всех до единого отпустят, предварительно восстановив жизненные силы и удалив лишнюю информацию из памяти, в этом, по крайней мере, меня когда-то убеждал Сэмюэль.
До сознания донёсся властный женский голос, невольно напряглась. А сердце зашлось такой бешеной дробью, что в этот раз моё напряжение и волнение передались даже Багире, он тотчас вновь склонился к уху, обволакивающе-успокаивающим шёпотом произнёс:
– Шшш, тихо, Скиф, она тебя не тронет, обещаю.
Невероятно сильно хотелось довериться Дмитрию, сиюминутно отдаться его защите и покровительству, что я незамедлительно мысленно и сделала, сильнее вжавшись в его крепкое тело, когда наблюдала за тем, как к нам стремительно приближалась сама Виттория Ариосто в компании нескольких членов клана. Перед глазами на секунду воспроизвелись кадры ночных событий: искажённое от ярости и душевной боли лицо Ариосто, её сдавливающие горло пальцы, в миг пролетевшая перед глазами жизнь. Но сейчас сложно было что-либо прочесть на её безупречном, красивом лице – оно явлляло собой бесстрастное полотно, нет, точнее, казалось предельно напряжённым. Однако я уже сейчас могла ощутить наимошнейшую исходящюю подавляющую энергетику, которая своими невидимыми тугими нитями обволакивала сознание, порабощала душу, селила в сердце страх и ужас.
Вздрогнула, ощутив нечто влажное и прохладное, жадно скользнувшее по плечу, вдоль шеи, а затем и вовсе дёрнулась, поняв, что это был язык Дмитрия. Яростно прошипела что-то несвязное, попытавшись ещё раз вырваться. Бездушный не выпускал из своего тугого кольца левой руки. «Чёрт, Багира! Он в своём уме? На глазах у Виттории!»
– Славно. Отвлёк, – удовлетворённо прошептал Дмитрий, и я не заметила, как Виттория оказалась рядом. Я судоржно вцепилась в пиджак Багиры. Да, мать его, отвлёк, да так, что теперь я готова была обделаться прямо в трусы, которых, кстати говоря, на мне не было. Чёрт!
Но! В следующий момент лицо Ариосто неожиданно быстро преобразилось в тёплой и доброжелательной улыбке. От чего внутреннее напряжение и страх будто чьей-то невидимой рукой сняло. Сначала бездушная поприветствовала Дмитрия, затем обратилась ко мне, понимающе уставившись на мои, ткань пиджака крепко сжимающие, кулачки:
– Мне очень жаль, Аня. Судя по всему, прошлой ночью я тебя сильно напугала.
Моё имя произнесли в уменьшительно-ласкательной форме, что оказалось для меня очень странным и непривычным. Но спустя ещё секунду, я выпустила пиджак Дмитрия, и даже позволила себе немного выпрямиться. Попыталась выскользнуть из объятий Багиры, но тот, вопреки моим попыткам от него отпрянуть, лишь только сильнее прижал к себе. Оказывается, Ариосто умела мгновенно навести ни только страх и поселить в мыслях, душе вселенский ужас, но и, в крайне короткий срок времени, расположить к себе.
– Нет, простите, это была моя вина в том, что не смогла предотвратить страшного конфликта, разразившегося между вашими подопечными, потому что, именно в этом конкретном случае, я стала основной причиной его внезапного возникновения, – с какой-то женской солидарностью и искренним сожалением ответила, поскольку от части я могла понять её отчаяние и безумную ярость, которые в эту ночь так отчётливо читались в глазах бездушной. Ибо Ариосто являлась ни только главой и лидером клана, но и истинной матерью-создательницей для некоторых из своих приближённых, это касалось и Багиру с Хартом, поэтому, по всей видимости, такие сложные межсемейные конфликты не в силах пережить, казалось бы, даже самые сильные, страшные и властные женщины мира сего.
– Ошибаешься, к сожалению Сэмюэль пренебрёг устоями и правилами клана не посягать на чужое, более того, он сам вызвался на дуэль, поэтому случилось то, чему и суждено было случиться, и в этом нет твоей вины, милая, – снисходительно и одобряюще ответила Виттория, поднеся к губам бокал с вином.
– Уверена, сегодня Сэмюэль чувствует себя намного лучше? – осмелилась продолжить разговор, но тотчас почувствовала в миг напрягшееся тело Багиры, и с силой впивающиеся в поясницу пальцы сквозь довольно плотную ткань платья. Плевать, я должна услышать что-то положительное о Харте.
– Да, безусловно, Аня, сегодня ему уже намного лучше и это не смотря на тяжёлые ножевые ранения, которые Сэмюэль получил во время поединка, – подтвердила бездушная, а со следующими словами обратилась к Багире. – Что ж, Дмитрий, я нисколько не удивлена, нисколько… – многозначительно улыбнулась Ариосто бездушному напоследок и направилась встречать новых гостей.
– Ты очень достойно держалась, Скиф, даже слишком достойно, – вновь отвлекает до дрожи пробирающий, но удовлетворённый голос Дмитрия, пока я глазами провожаю Витторию, – Но это был последний раз, когда ты произносишь имя Харта, – к приятному тону добавляются стальные нотки, пальцы бездушного на талии снова предупреждающе впиваются, отчего в глубине сознания зажигается сигнальный маячок «действовать».
– Ты можешь запретить мне произносить его имя, Багира, но ты не сможешь заставить меня о нём не думать, – намерено тяну хищника за хвост.
– Смогу, Анна, и заставлю, – произносит теперь уже ровно, но убедительно, и в подтверждение своих слов склоняется к шее, осторожно, но ощутимо кусает, зажав небольшой участок кожи между зубами. И снова томительная дрожь мощными потоками растекается по всему телу, горячим жаром сосредотачиваясь внизу живота. Как же мне вновь захотелось ощутить в себе его клыки и, возможно, что-то ещё у себя между ног? Чёрт, не таких я действий ожидала от бездушного после сказанного, а, следовательно, меньше всего – таких реакций тела и мыслей в голове.
Мысленно огрела себя пощёчиной и попыталась снова отстраниться от бездушного, и даже намеренно потянулась рукой к подносу с напитками, которые нам предложил, очень даже кстати рядом оказавшийся адопт. Целью было хоть на секунду отвлечь Дмитрия. Схватила бокал с вином, но бокал мгновенно выхватили из моей руки.
– Нет, Скиф, никакого алкоголя, а тем более на голодный желудок, – твёрдо произнёс Дмитрий и увлёк меня в глубь зала.
Я облегчённо вздохнула, но грудь тотчас словно тисками сдавило от отвращения и жалости одновременно, когда мы остановились у одного из столов со всевозможными закусками и напитками, включая и самих полуголых парней и девушек, которые находились в центре каждого из этих столов. От собственной неспособности, невозможности что-либо для них сделать ощутила себя настолько паршиво. По сути, от них я ничем не отличалась, так как сама являлась пищей и объектом развлечения для одной из этих тварей.
Не заметила, как залпом осушила Багирой всученный стакан с соком, мне нужно было унять внезапно появившуюся нервную сухость во рту, к еде я так и не притронулась. Мне хотелось поскорее уйти подальше от этих столов и не видеть вселенского страха в гипнозом затуманенных глазах. Но об этом я могла только помечтать.
Определённо моё лицо оказалось более, чем красноречивым. Дмитрий недвусмысленно улыбался, а в следующий момент он внезапно обхватил длинными пальцами тонкое, протягиваемое одной из девушек навстречу, запястье. И я должна была бы ужаснуться следующим действиям бездушного, но, к моему большому страху и негодованию, произошло всё в точности да наоборот.
Не разрывая зрительного контакта, Багира поднёс к губам бледную ручку, чувственно и медленно провёл языком по тому месту на запястье, где находились мелкие ранки. На секунду я даже забыла как дышать, судорожно сглотнула, а потом и вовсе внутренне содрогнулась от сорвавшегося стона из девичьих уст, в тот самый момент, когда Багира погрузил свои клыки в тонкое запястье. Зашлась совсем уж неистовым жаром. Томительная слабость в ногах также сильно ощущалась. Стыдно было представить, что от этой приятной истомы в ногах могу просто позорно осесть у всех на виду, перед Багирой в частности.
Дмитрий не спеша поглощал кровь белокурой хрупкой девушки, а я наблюдала и не смела, нет, не хотела отводить взгляда. Бездушный не мог повлиять на меня гипнозом, но он влиял на меня своей естественной мужской сущностью. Он заглядывал вглубь моего сознание, что-то необратимо в нём переворачивал, сеял нечто пугающе-зарождающееся, чему я не могла дать точного определения. А ещё он самодовольно хищно улыбался, давно уже выпустив руку девочки и теперь уже бесстыдно смотрел, казалось, сквозь ткань платья мне именно в то место, где ощущался пульсирующий неистовый жар. Почувствовала себя так, словно меня словили на месте преступления, невольно свела ноги вместе и даже немного повела бёдрами, чтобы несколько унять с ума сводящее жжение между ног, надеясь, что сквозь платье Багира не заметит моих действий, но и тут я облажалась. А он, мать вашу, так этим забавлялся! Продолжал обворожительно хищно улыбаться, слегка вскинув голову, что меня в конечном итоге привело в такое небывалое смятение, возмущение, а вскоре и в ярость. Лицо моё буквально пылало от прилива крови и, казалось, готово было вот вот воспламениться, но и это моё физиологическое проявление на обуревающие негативные чувства он расценил по-своему. Мне хотелось просто развернуться и свалить отсюда, подальше от этих столов с полуголыми людьми, от упыря-кукловода, который тут же заставлял испытывать спектр противоречивых чувств, ввергая меня в водоворот приятных ощущений и делал он это практически не прилагая никаких усилий. Но выражение его лица резко сменилось, когда из-за спины раздался смутно знакомый мужской голос:
– Развлекаешься, Багира?
Невольно развернулась и увидела перед собой высокого светловолосого бездушного. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить его. Виктор Барс, некогда состоявший в клане Ариосто, он же в своё время также являлся одним из преданных псов Виттории, а бездушная, в свою очередь, ровно как и Багире с Хартом, приходилась ему истинной матерью-создательницей. Но уже в самый первый год моего пребывания в поместье Виктор покинул клан Ариосто и присоединился к клану Вольского. Почему это произошло, я тогда не вдавалась в подробности, знала лишь только о том, что из-за каких-то разногласий между ним и Багирой, так по крайней мере говорил Сэмюэль. Лично я была даже этому рада, поскольку Барс был ещё той вампирской тварью. До жути высокомерной тварью, которая с явной неприязнью, а чаще всего до омерзения неистовым отвращением относился ко всему, что не входило в его непонятные, извращённые рамки «высокородного» или «высокосортного». Сам себя Виктор относил к высшему разряду истинной аристократии, хотя что-то в нём выдавало – таковым он явно не являлся. От него ты мог услышать любую отвратительную, жалящую колкость в свою сторону. Данная вампирская особь жутко не выносила присутствия прислуги рядом с собой и в поместье в целом, для него мы являлись низкосортным, непригодным к использованию мясом, вонючей тлёй, когда как для Багиры прислуга являлась просто чем-то пустым и неодушевлённым, впрочем, как и для остальных членов клана, правда, я для Дмитрия оказалась каким-то немыслимым исключением.
