Текст книги "Игры Бездушных. Живая улика (СИ)"
Автор книги: Ольга Вульпес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Чёрт! Сдавил неприятный спазм в районе паха. Я только сейчас поняла, насколько сильно я всё это время, включая и саму встречу с Багирой, хотела в туалет, поскольку низ живота буквально уже распирало от переполненного мочевого пузыря и сейчас, когда я находилась в относительной безопасности, мне просто катастрофически сильно захотелось его опустошить.
Не спрашивая разрешения у Виктора, резко поднялась со стула, чем удивила и близ сидящих бездушных, и уже было хотела рвануть с места, как Виктор тут же схватил меня за руку.
– Ты куда направилась? – сухо спросил бездушный и сжал запястье до боли.
– Мне что, для того, чтобы сходить поссать, в очередной раз предупреждать кого-то надо? – с такой нетерпеливой злостью прошипела в ответ, так как готова была в любой момент справить свои нужды прямо на месте. – Женская уборная находится рядом с нашей ложей, далеко ходить не надо, – попыталась вырвать запястье из руки Виктора. – Да пусти уже, Барс, я не шучу, так и знай, заставлю тебя почувствовать себя крайне неловко перед твоими сородичами, когда сделаю это прямо здесь.
– Пошла вон, – скривил наконец от брезгливости лицо бездушный. – Только без глупостей, низкосортная. Сразу возвращаешься сюда после того, как справишь все свои дела, усекла? – почти угрожающе добавил.
– Мне только и остаётся как просто усечь, – прыснула напоследок и я наконец метнулась к двери, чуть вновь по пути не подвернув ногу. «Да чтоб их, эти туфли!»
Буквально в несколько шагов преодолела небольшое расстояние до женской уборной и быстро зашла вовнутрь. Чисто, красиво и настолько, казалось, стерильно. Метнулась в одну из кабинок, припустила трусики, присела и поскорее справилась с природными нуждами, тотчас почувствовав блаженное расслабление внизу живота. Вышла из кабинки совсем новым человеком и даже настроение чуточку поднялось. Подошла к белоснежным безукоризненным раковинам, вымыла руки и подняла взгляд.
Едва уловимо улыбнулась своему довольно изящному образу. Должна признать, бездушная постаралась на славу. Пусть даже Барс и видит под тонной, как он изъяснился, косметики третьесортность, однако чужие взгляды, блуждающие по моему образу говорят о том, что я являюсь чем-то более интересным и достойным, чем третьесортная простушка.
Надменно вскидываю голову, и мой взгляд невольно опускается к печати на шее. Тотчас замечаю, что кожа в районе второго бледного рисунка, который, по сути, гласит о моей принадлежности Багире, явно покраснела и немного воспалилась, а сам рисунок стал ещё более бледным.
Что это? Неужели я права? Багира принял поражение и наконец отступил?
Внимательнее присмотрелась к орнаменту и заметила, что значительная его часть и правда потеряла очертания. Настроение с неимоверной скоростью взметнулось вверх, разрешив гормону счастья буквально овладеть моим разумом. Вот оно счастье, вот она моя первая победа над моим мучителем, преследователем. Пусть хоть в усмерть теперь устрелиться, но более я не его игрушка.
Разворачиваюсь и резво подхожу к двери, но резко у самой двери останавливаюсь.
Ладонь замирает в нескольких сантиметрах от дверной ручки. А меня в этот момент омывает волной такого всепоглощающего страха, что я словно скульптурное изваяние замираю на месте, вновь забывая как дышать. К затылку подбирается уже знакомый холод. «Нет, только не он! Только не Багира! Пусть это будет всего лишь минутным наваждением.»
Секунда-две, и я волей-неволей выхожу из оцепенения. Обхватываю своей теперь уже трясущейся рукой дверную ручку и медленно тяну на себя дверь.
Кто бы ещё сомневался! Багира, мать его! Это он! Словно вестник смерти, объявившийся на пороге, хотя какой там вестник, он и есть сама Смерть, разрушающая, до костей и разума поглощающая Смерть.
Мысленно вновь вывожу себя из секундного оцепенения и цепляюсь за мизерную соломинку, собственно, да, как утопающий. Резко пытаюсь захлопнуть дверь перед самым носом бездушного, но тут же претерпеваю поражение…
========== Глава 23 ==========
Нога Дмитрия молниеносно быстро оказывается на пороге, а в следующую секунду он уже пинает дверь, да так, что дверь буквально не слетает с петель, а я резко отскакиваю назад едва не теряя равновесие.
– Я буду кричать, – предупреждаю Багиру, выставляя перед собой руки. Сердце вот вот готово вырваться наружу. – И… и Виктор, он быстро почувствует опасность и явится за мной, – невольно начинаю пятиться назад.
Саркастическая ухмылка заметно касается уголков губ бездушного, хотя, в глазах Багиры читается всё та же тьма, тяжёлая, ничего хорошего не сулящая. А напряжённая поза хищника гласит о решительном намеринии в любой момент прыгнуть на добычу, то есть меня.
– Не успеешь, Скиф, но ты можешь попытаться, – пугающе спокойно отвечает Дмитрий, делает первый осторожный шаг навстречу, тут же закрывая за собой дверь.
– И попытаюсь, – произношу почти угрожающе и открываю рот в попытках выкрикнуть имя Барса, но ни звука не успеваю издать, поскольку рот мой тотчас накрывается холодной кожей чёрной перчатки.
Дмитрий оказался настолько быстрым, мгновенно возникнув рядом со мной, что даже, не смотря на мою способность новообращённой, я и в этот раз не успела толком среагировать на сверхскорость бездушного.
Почувствовала как вторая рука Дмитрия легла на затылок, а потом меня с силой, так и придерживая за голову, потащили в одну из кабинок. Дверь в кабинку тут же закрылась. Послышался характерный щелчок в замочной скважине. Чёрт!
– Ну вот и попыталась, – пугающе вкрадчивым голосом произносит Багира, вдавливая меня в стенку кабинки. А я сильно цепляюсь в руки бездушному, одновременно заглядывая в вязкую зелень его глаз и давая понять, что без боя в этот раз не дамся. Мысленно уже пытаюсь воззвать к кровной связи и достучаться до Виктора, но пока безрезультатно.
– А ты изменилась, Скиф, очень изменилась, – окидывает открытую часть моего лица мрачным взглядом, затем взор Дмитрия спускается к шее и задерживается на рисунке. Кожу в том месте буквально охватывает пожар. – Но кое-что в тебе остаётся неизменным, Анна, – отрывает взгляд от печати, склоняется к уху, отчего я невольно напрягаюсь, и, едва касаясь губами мочки, произносит страшную истину. – Непризнание очевидного, Скиф, непризнание истинных чувств и их упрямое и намеренное опровержение, – со звуком втягивает запах моих волос за ухом и как можно плотнее бёдрами вжимается в мои. Ощущаю как что-то твёрдое упирается мне в живот, и это не смотря на достаточно толстый слой одежды. Разум посещает довольно непристойная догадка, и меня в этот момент как пошло накрывать волной томительного жара, голову вскружило, а ноги и вовсе подкосились. Страх перед Багирой куда-то в мгновение ока улетучился, но на его место пришла злость и ненависть, в первую очередь, к самой себе, к своему телу-предателю, которое так ярко, нет, в этот раз даже втройне ярко отзывается на манипуляции этого хищника, мучителя и моего убийцы. И лишь только неприятное жжение на шее не даёт рассудку окончательно расплавиться.
Мычу в ладонь бездушному, и пытаюсь вновь воззвать через кровную связь к Барсу, почти сразу ощущаю непробиваемый ментальный блок на своём пути. Не может быть! Снова чувствую касание губ бездушного к своей мочке и слышу до сознания доносящийся полухрип-полурык.
– Ты даже представить себе не можешь, Скиф, через какой ад мне пришлось пройти, пока я тебя искал, – произносит уже более жёстко Багира, вжимается бёдрами ещё сильнее и принимается с такой настойчивостью в меня втираться. Отчего распространяющийся по телу жар начинает неумолимо быстро концентрироваться внизу живота, образовываясь в плотный обжигающий ком напряжения, а голову начинает окончательно и бесповоротно сносить и уносить куда-то за пределы рационального. «Твою ж мать!»
– А сколько крови мне пришлось испить, чтобы восстановиться, – продолжал умопомрачительные движения бёдрами Багира в то время, как левая рука его, уже распустив пучок, натягивала пряди волос, а правая рука медленно спустившись к груди, болезненно и нетерпеливо её сминала. Даже страшно было подумать сколько невинных людей пришлось испить, а возможно даже убить этому хищнику. Демоны! – И я восстановился, после чего я сразу кинулся на поиски. Я просто пылал желанием добраться до Барса и изрезать сукина сына на мельчайшие лоскутки. Добраться до тебя, Анна, и… – затих на секунду Дмитрий, припал к шее и закусил участок кожи на шее, заставив плотному обжигающему кому в животе буквально перевернуться, а голову ещё сильнее вскружиться. Продолжил, тут же слегка от шеи отстранившись: – Пытался выйти на ваш след. Чувствовал тебя, чувствовал, что ты рядом, но никак не мог вас выследить, как бы сильно я не старался. Добрался до Константина, разнёс там всё к чертям собачьим, но тебя не нашёл. Ариосто не особо осталась довольна моей выходкой, как, впрочем, и сам Вольский, а плевать! Мне хотелось разнести и смести любого, кто попадался на моём на пути. Но вскоре Барс сам на меня вышел, и вот я тут, держу тебя в своих руках и более не намерен тебя из рук выпускать, с кем-либо тобой делиться, Анна.
Сильно прикусывала губы, как убаюкивающую колыбель, слушала своеобразную исповедь Дмитрия, сдерживала себя из последних сил, чтобы, не дай Бог, не исторгнуть ни стона от его манипуляций бёдрами и руки у меня на груди. Я могла свободно кричать и звать на помощь, но Багира чувствовал, что сейчас этого не сделаю, поэтому я одновременно ненавидела и проклинала его за то, что снова безо всякого на то права, он вторгся в моё личное пространство и практически завладел моим телом, частично разумом. И злилась на себя за то, что была не в силах что либо Багире противопоставить, ненавидела себя за то, что неумолимо сильно желала большего. «Скиф, ты в своём уме? Прямо в общественном туалете?» – на время всколыхнул разум внутренний голос.
– Нет, – надрывисто выдыхаю и вяло толкаю Дмитрия в грудь.
– Нет? Скажи, Анна, настолько ли вкусна кровь Барса, что ты не в силах от него оторваться? Я всё видел, там в ложе, – теперь уже губы Дмитрия находились в нескольких сантиметрах от моих, и я чувствовала на собственных его холодное дыхание. Глаза бездушного вновь затянулись пугающей тьмой, но в этот раз такой зазывающей. Тела наши до сих пор были плотно друг к другу прижаты, только Дмитрий более не водил бёдрами, как это делал секундами ранее. Он на время остановился, однако я очень хорошо ощущала его упирающуюся твёрдую плоть прямо мне в живот. И это продолжало будоражить мой разум, окончательно сносить голову. – А теперь, главный вопрос, Скиф: сколько раз ты успела лечь под Виктора? Тебе с ним было хорошо? – даже с какой-то едва ощутимой резкостью и презрением спросил Дмитрий. И это меня на время отрезвило, вернув в реальность.
– Кровь Барса практически не пила и под него не ложилась, хотя, теперь понимаю, что нужно было, – грубо отрезаю Дмитрию и также грубо добавляю в след. – А ложиться под тебя и подавно не собираюсь, Багира, – пытаюсь мысленно направить всю свою силу новооброщённой в собственные руки и что есть мочи отталкиваю Дмитрия от себя. Каким-то чудом мне это удаётся: Багира неожиданно отшатывается назад, сталкивается спиной со стенкой кабинки. Нет, не приходит в замешательство, как это было с Виктором, а даже наоборот, хищный оскал вырисовывается на идеальном, настолько чертовски привлекательном лице Дмитрия, отчего мне приходится всё-таки пропустить удар сердца.
– Ещё как собираешься, Скиф, и прямо сейчас, – констатирует бездушный, тотчас быстро снимает перчатки и бросает их к моим ногам, давая тем самым понять о своём решительном намерении взять меня прямо тут. Отвратительно!
Насколько это возможно быстро разворачиваюсь к двери, хватаюсь за ручку, но Дмитрий без лишних усилий перехватывает меня за горло. Снова вдавливает меня своим крепким телом в стенку и произносит:
– Нет уж, Анна, более никаких поблажек, ни в этот раз, ни когда либо ещё в будущем, с меня достаточно! – грубо накрывает мои губы своими, властно проникает языком глубоко в рот, и меня вдруг снова накрывает таким до одури знакомым неистовым жаром, а низ живота наполнятся такой приятной обжигающей тяжестью, что я буквально в мгновение ока обмякаю в руках Дмитрия, отдаваясь сиюминутному безумию, наслаждаясь толчками и безумному сплетению наших языков. Снова чувствую животом его твёрдую эрекцию, сквозь плотные ткани моей, его одежды, и меня будто бы уносит за пределы невесомости. Ненавижу, себя, своё тело и, конечно же Багиру, за его способность, с лёгкостью меня повергать.
Рука его отпускает мою шею, и сам Дмитрий слегка отстраняется, но лишь телом, когда как его губы продолжают истязать мои губы, а язык требовательно изучать рот и доводить меня до очередного безумства. Я просто буквально задыхаюсь и плыву от ощущений, от осознания того, что Дмитрий делает это со мной впервые: целует. Да! Именно по-настоящему, напористо, грубо, но настолько искусно, безотказно. Слишком интимно. Твою ж мать, соберись, Анна!
Чувствую как прохладные руки бездушного сначала лихорадочно возятся в складках платья, а затем Дмитрий теряет терпение и резко срывают с меня кусок юбки. Отчего приглушённо взвизгиваю в губы бездушному, но ничего не предпринимаю. Какого чёрта, Скиф, ты до такой степени скатилась! – вопиюще кричит внутренний голос, но тело будто отключилось от разума, живёт своей жизнью, горит, изнывает и требует продолжения.
Прохладные пальцы бездушного тут же скользят за резинку трусиков, также ловко их с меня срывают. Наконец пытаюсь вяло оттолкнуть Багиру, но тщетно. Дмитрий, казалось, вообще не замечал моих попыток к сопротивлению.
Не отрываясь от моих губ, подхватывает меня за бёдра и словно невесомую куклу подбрасывает вверх. Невольно обхватываю Дмитрия за плечи, ногами обвиваю спину и прижимаюсь к его напряжённой груди. Сердце взволнованно бьётся, разгоняя по жилам адреналин, и меня лихорадит. Нет не от страха, от неведения, от предвкушения, от нетерпения. Хотя, возможно, и от страха, не знаю, не соображаю, однако, точно понимаю – щадить меня бездушный не станет. А разве теперь это важно?
Снова слегка подбрасывает меня, тянется руками к брюкам, всё также придерживая и к себе прижимая. Слышу шорох растёгиваемого ремня и ширинки. Пальцы Дмитрия вновь цепляются мне в бёдра. Что-то твёрдое касается, а затем упирается мне в лоно. Неужто.? Это на время меня отрезвляет. Отрываюсь от губ Дмитрия и тут же, тяжело дыша, упираюсь лбом ему в плечо, невольно напрягаюсь, пытаюсь мысленно ещё раз воззвать к Виктору – ментальный блок. Это полный конец! Крах и моё основательное поражение, полная капитуляция. Ты на самом дне, Скиф, и вверх тебе более не подняться!
– Да, Анна, я ждал этого, казалось, целую вечность, – и с этим словами Дмитрий врывается в меня с таким жаром, с такой мощью, буквально выбивая из нас обоих судорожные стоны. Чувствую какую-то приятную заполненность там внизу живота и жар, приятный распространяющийся по телу жар.
Дмитрий даёт мне время привыкнуть к распирающим ощущения, а затем, ещё с секунду помедлив, начинает во мне двигаться: сначала медленно, словно прощупывая меня изнутри, словно исследуя, мною смакуя. До боли сжимая попу. А меня потихоньку начинает уносить. И вот мои бёдра уже сами покачиваются, двигаются ему в такт, не спрашивая, не дожидаясь моего разрешения. А я стону, чёрт подери, прикрываю свой рот ладонью, чтоб не дай Бог, кто из зашедших людей это безобразие не услышал, хотя, навреное, слышал. Стону от накатывающих волн наслаждения, такого одурманивающего, такого нового. А потом толчки внутри меня становятся интенсивнее и мощнее. Дмитрий начинает вкалачиваться в меня с такой, казалось, сверхсилой и скоростью, что, пожалуй, будь я человеком, наверняка такое бы не выдержала. Кабинка от его толчков буквально вся трясётся, на что мне уже абсолютно всё равно. Сейчас мне охринительно хорошо, настолько хорошо, что я не замечаю как добираюсь до первого пика. Тело моё заходится судорогами первого оргазма, такого утомительно-длительного, такого сладкого, что слёзы от переизбытка чувств и ощущений начинают наворачиваться на глаза. И мне, пожалуй, хочется взять передышку, хочется остановить это страстное безумие, однако Дмитрий продолжает с такой неимоверной скоростью вдалбливатьсяся в меня, что я буквально не успеваю отойти от одного оргазма, как меня тут же накрывает следующий, а затем ещё один и ещё один. И вот я уже не бьюсь в исступлении, а обмякшей куклой обвисаю на плече и руках Багиры. Ртом хватаю воздух и часто дышу. Не чувствую конечностей, не чувствую тела, лишь только чувствую череду нескончаемых толчков внутри себя, и бесконечно накатывающее удовольствие, такое, мать его, длительное и изматывающее. Наконец Дмитрий делает несколько глубоких толчков, и женский туалет буквально заполняется таким низким мужским гортанным стоном, чувствую приятные микроподрагивания там у себя внутри. Наверное, они гласят о том, что Дмитрий сейчас изливается в меня. Он, мать его, кончает прямо в меня!
–Ты принадлежишь мне и только мне, Скиф, – наконец переведя дыхание, осипшим голосом, произнёс ранее уже слышанную фразу Багира и крепко сжал меня в объятиях, уткнувшись носом мне в шею. Именно в то самое место, где находилась печать.
Нет, шею больше не пекло, зато я отчётливо ощущало исходящий жар от самого Багиры, от его плоти, всё ещё находившейся внутри меня. Словно недавнее соитие оживило вампира, вернув его телу на мгновение человеческое тепло. Странно, непривычно, но отчего-то очень волнительно, поскольку я не знала об этой особенности вампиров. Никогда не задавалась подобным вопросом. И теперь мне словно выпала честь дотронуться до чего-то очень сакрального.
Мысленно вновь вернулась к последней произнесённой бездушным фразе. В душе противной кошкой тотчас заскребло, так как я не хотела соглашаться с утверждением бездушного. И никогда с этим не соглашусь. Попыталась слезть с Багиры, но силы не хватило даже просто шевельнуться.
– Пусти меня, – всё же вяло упёрлась руками в грудь бездушному, и, к моему удивлению, Дмитрий практически сразу исполнил мою просьбу: аккуратно опустил меня и поставил на ноги. Тут же спиной упёрлась в стену, так как ноги категорически отказывали держать тело. Оно всё ещё находилось во власти послеоргазмовой неги.
Сразу почувтсвовала, как что-то тёплое побежало вниз по внутренней части бедра. Даже мне было несложно догадаться, опеределённо именно то, что называется спермой. Твою ж! Ведь, залететь от вампира невозможно?
Попыталась непослушными руками оставшимся куском платья прикрыть свою наготу, но мне это было практически не по силам. Чёрт какой позор, какое дно, Скиф! Тебя бесцеремонно оттрахали прямо тут, в женском туалете.
– Ты возвращаешься со мной в поместье Ариосто, Анна, – твёрдо сообщил Багира, вспешке заправляясь и застёгивая ремень. Удовлетворённо надменный взгляд Дмитрия, тем временем, следил за моими бессмысленными попытками прикрыться, скользил по оголённым бёдрам. Хищник явно был доволен своей «проделанной работой», чему, собственно, не была рада я, а даже больше – теперь уже крайне на него озлоблена.
Нервный смешок сорвался с моих губ.
–Ты всё ещё не понял, Багира? Никуда я с тобой не пойду.
– Пойдёшь, и спрашивать не стану, – резко отрезал бездушный. Снял с себя пиджак и обмотал его вокруг моих бёдер, завязал рукава в тугой узел у меня на пояснице. «Какая забота.»
– Нет, определённо, не станешь, – ядовито заявляю и тут же намерено оседаю, в тот самый момент, как только Багира с силой пытается вызволить мою вялую тушку из кабинки, схватив меня за запястье. Где чёртов Барс? Разве не достаточно времени прошло, чтобы взять наконец и что-то заподозрить, мать его?
– Принудишь, накажешь, изрежешь, девственности меня лишишь, убьёшь, изнасилуешь, а разрешения – нет, не спросишь. А зачем? Я же вещь, а у вещи разрешения не спрашивают, делают с вещью всё, что захотят.
Дмитрий на секунду останавливает свои попытки вытащить меня наружу, тотчас опасно близко склоняется ко мне и произносит:
– И ты мне это говоришь после того, что только что между нами произошло?
– А что между нами только что произошло? Необоюдное соитие? Причём, очень грязное. Мерзкое. Отвратительное. Вот в этом вот месте. Не так, знаешь ли, я себе первую близость с человеком представляла, – с вызовом выпалила, вообще страх перед хищником потеряв, и хищник склонился ко мне ещё ближе в этот раз источая негодование, разочарование, ярость, что именно из трёх? Или всё сразу и одновременно?
– Да, Скиф, ты права. Ты вещь, мать твою, собственность, причём, моя собственность. Верну тебя в поместье Ариосто, но в этот раз на цепь посажу, на замок запру и буду брать тебя и пить столько, сколько мне заблагорассудится, и разрешения не спрошу, как никогда прежде его не спрашивал. Но! Будут тебе и свечи, и розы, а кое-что и ещё похлеще, Анна, в твой первый-тысячный-многотысячный раз длинной в целую вечность, – с такой дикой угрозой, но с таким холодным спокойствием на лице произнёс Дмитрий. И вот теперь то мне по-настоящему стало страшно.
– Ты просто тварь бездушная! Чудовище! – более оживлённо завопила в ответ Дмитрию, как только он выпрямился и дёрнул меня резко на себя. А затем схватил меня за челюсть, болезненно её сдавил.
– Нет, Скиф, это ТЫ чудовище, жестокое чудовище, которое разрешает этой бездушной твари существовать.
– Что? Что ты такое несё…
Больно впился в губы Дмитрий, так и не разрешив закончить фразу, после чего одним ловким движением завалил себе на плечо.
– Не смей! Даже и не вздумай меня забирать! – ещё более оживлённо закричала, и у меня даже получилось ударить кулаками несколько раз в спину бездушному. – Я больше не твоя игрушка! А ты не мой создатель! Видел печать на шее? Виктор является моим полноправным создателем! Ему я и принадлежу!
– Мне кажется, низкосортная, достаточно внятно выразилась, Дима, – наконец слышу долгожданный голос Барса. «Где ж ты раньше был, белобрысая сволочь?»
А дальше всё происходит как в фантастическом фильме, настолько всё быстро.
Дмитрий стремительно быстро разворачивается к Барсу. Мне кажется сильный удар приходится ему то ли в грудь, то ли чуть правее, возможно, куда-то в бок, и, возможно, ногой. Отчего Багира неожиданно теряет равновесие и валится на пол, роняя меня с плеча. Падаю на пол и больно ударяюсь головой о плитки. На время теряю сознание. Но вскоре открываю глаза и пытаюсь прийти в себя.
– Посмотри во что ты превратился, Дима, – доносится до сознания фраза, явно Виктором произнесённая.
Пытаюсь приподняться на локтях, и взору моему предстаёт ужасающуя сцена.
– В жалкое подобие себя прежнего, которое даже не в силах дать полноценный отпор, – сильно впечатав в стену Дмитрия, Виктор сдавливает бездушному шею. И я вижу как по руке Барса сочится кровь, довольно обильной струёй. Сердце до боли сжимается, и я с силой сдерживаю себя, чтобы не подскочить и не наброситься на Виктора. – Но ты знаешь, Багира, я тебя понимаю. Это всё из-за твоего уязвимого места, из-за твоей слабости. Да, Дмитрий, я выяснил. В кои-то веки у тебя появилась слабость. И имя ей Низкосортная. Только дело в том, что на данный момент я являюсь её истинным создателем. И ты, ведь, отдаёшь себе полный отчёт что случается с теми, кто посягает на чужое? – ещё сильнее сдавливает горло Багире Барс, и я буквально на себе ощущаю боль, которую испытывает Дмитрий, глядя в его искажённое от боли лицо. «Какого чёрта я вообще так реагирую?»
– Поэтому, советую в последний раз опомниться и оставить свои попытки вернуть себе Скиф, Дима. Иначе, сам знаешь, это чревато. В лучшем случае поединком, и твоим поражением, поскольку Скиф на моей стороне, а это уже говорит о моём превосходстве над тобой, Багира. В худшем случае – довольно длительным заточением в оковах Неповиновения.
Виктор выпускает Дмитрия. Я успеваю заметить как Багира хватается за горло, так как кровь обильным фонтаном начинает бить из его горла прежде, чем Барс успевает стремительно подойти ко мне, ухватить меня за плечо и выволочь меня из женского туалета.
========== Глава 24 ==========
В глазах ещё стоял жуткий образ кровью истекающего Багиры, пока Виктор тащил меня вниз по лестницам, но я постаралась как можно скорее от этого образа избавиться. Вампиры обладают свойством восстанавливаться, значит и в этот раз Дмитрий без проблем восстановится. Тем более, Багира сам виноват, он посягнул на чужое, нет! Он, мать вашу, отымел меня, трахнул прямо там в туалете, а затем грозился вернуть в поместье Виттории, посадить меня на цепь и властвовать над моим телом в течение ещё очень долгого промежутка времени. Что ж, получил по заслугам, Багира! В этот раз уж точно!
Мне хотелось придушить одновременно и Барса за то, что он так поздно объявился. Неужто нельзя было заподозрить неладное до того самого момента, как Дмитрий…
Виктор с силой впихнул меня на заднее сиденье и тотчас сам сел в машину, разместившись напротив меня, когда мы наконец добрались до машины. После чего мы тронулись с места.
Мне до жути не хотелось смотреть на бездушного. Даже более того, хотелось его просто смести с лица земли за то, что в итоге он всё-таки вовлёк меня в свои игры, кроме того, допустил моё необратимое падение на самое дно. Лучше бы и правда сразу отдал Константину, так нет ведь, месть Дмитрию оказалась превыше всего.
Так и разместилась к Виктору боком, быстро сбросив с себя туфли, задрав на сидение ноги. Прижала их к груди, крепко обняв руками. В нос отдало какой-то невероятной свежестью, и тело сразу отозвалось на знакомый запах, исходивший от пиджака, обвязанного вокруг моих бёдер. Но снять я всё-таки его с себя не решилась. Хватает мне на сегодня необоюдных соитий с вампирами. А была ли близость с Дмитрием такой уж необоюдной, Скиф?
Рука сама потянулась к печати, которая вновь зашлась нестерпимым пламенем. Да что вообще с этой татуировкой происходит? И тут меня понесло. Начала исступлённо ногтями раздирать себе кожу в том месте, где находилась печать. Но, казалось, чем больше я вонзалась в кожу ногтями, тем больше шея начинала полыхать. И мне буквально захотелось взвыть от безысходности и дискомфорта. Да как же мне всё это осточертело!
Случайно бросила взгляд на Виктора. Эта сволочь спокойно сидела себе, и с таким, казалось, холодным равнодушием скользила взглядом по моим распущенным волосам и лицу. Однако, когда взор Виктора остановился на ногах, вернее на пиджаке Дмитрия, то лицо его тут же исказилось от омерзения, что заставило меня в одночасье почувствовать себя такой грязной и мерзкой, такой, мать его, воистину грешницей. Без сомнения, Виктор догадывался о нашей с Дмитрием близости, поскольку мой расстрёпанный и оборванный вид буквально кричал о моём недавнем с ним сношении.
– Избавь меня наконец от своего взгляда, Барс, – в конце концов не выдержав с такой ядовитостью в словах выпалила. – Избавь меня от себя, сволочь. Ты получил, что хотел, отомстил Дмитрию, а теперь просто уткнись своей тошнотворной мордой в смартфон иль в окошечко, там, погляди. Чисто мысленно исчезни на время, ладно? А потом просто отдай меня Константину или что ты там намеревался сделать.
Резко отвернулась, так и не дождавшись ответа. Продолжила с ещё большим усердием и с какой-то неконтролируемой одержимостью раздирать себе шею. Вскоре почувствовала как что-то липкое побежала вниз по шее, в нос ударил запах металла. А к чёрту! Может мне удасться в кои-то веки избавиться от печати, тем самым, разорвать связь с бездушными?
– Да угомонись уже, обезумевшая, – вдруг схватил меня за руку Барс и вдавил её в сидение, молниеносно оказавшись рядом.
– Пусти! – с такой неожиданной злостью взревела, всё же вырвав свою руку из захвата Виктора и сама не поняла как так быстро оказалась верхом на Барсе в этот раз уже его вдавливая в пассажирское сидение.
– Не трогай. Оставь меня. Оставьте вы оба хоть раз меня в покое! – взревела прямо в лицо Виктору буквально брызжа в него слюной, пальцами со всей возможной силой и старательностью зажимая бездушному горло.
– Села на место, низкосортная, – сквозь хрип приказал Виктор, на что я, как и положено новообращённой, вновь почувствовав влияние связи, сразу отреагировала послушанием. Ослабла хватку на шее Барса, после чего убрала руки и слезла с его колен. Вернулась на своё место, вновь приняв сидячую позу эмбриона. Развернулась к Виктору спиной, уткнулась лицом в спинку сиденья, почувствовав невероятный упадок сил. Эмоции, казалось, просто разом все выгорели, оставив во мне одну сплошную зияющую пустоту и усталость. Оставила попытки рвать на себе кожу, поэтому мною разодранный участок на шее сам по себе затянулся, но гореть не перестал.
Не знаю сколько времени мы ехали и сколько времени я просидела в таком положении. Такое ощущение, будто меня вышибло на время из реальности. Сознание вернулось в тело, как только слух уловил очередную нить приказа от Виктора.
– Анна, выходи, приехали, – повторил ещё раз Виктор, и я словно безжизненная марионетка вылезла из машины, не удосужившись надеть туфли, но Виктор в итоге всё-равно приказал их надеть.
Так и побрела, понурив голову, за Виктором и не обращая внимание на окружающих, хоть и чувствовала на себе любопытствующие взгляды персонала и клиентов, когда мы с Виктором проходили через огромный холл гостиничной.
А потом Барс просто схватил меня за руку и мы ускорили шаг. Добрались до лифта, затем до нашего номера. Бездушный за всё это время ни разу не проронил ни слова, и, пожалуй, это был единственный раз, когда я искренне Барсу была благодарна.
Дверь в номер открылась, но я медлила. Стояла как истукан какое-то время, тупо уставившись на обувь бездушного. Почему-то мне сильно не хотелось заходить во внутрь, словно каким-то седьмым чувством понимала, что лучше этого не делать.
Правда, спрашивать меня никто не стал. Барс подошёл ко мне и толкнул ладонью в спину, принудив, тем самым, ступить меня за порог, что я, собственно, и сделала. Снова осталась стоять бесчувственной марионеткой, потупившись в пол.
Слышу как Барс заходит следом, закрывает дверь, но не проворачивает в замке ключа. Секунда, две, три… И меня неожиданно сзади обвивают руки Виктора и крепко прижимают к твёрдой мужской груди. Бездушный лицом зарывается в мои кудри.
– Прости, Анна, – звучит на удивление искренне, непривычно. “Что это? Сожаление?” Пытаюсь понять что происходит, но эмоций нет, как нет ни чувств, ни, собственно, самого понимания происходящего. Само событие отдаётся какой-то искажённой реальностью в глубине моего сознания и кажется мне чем-то противоестественным, не настоящим. Секунда, две, три… Дверь за нашими спинами вновь открывается, впуская в номер посторонних.
