Текст книги "Игры Бездушных. Живая улика (СИ)"

Автор книги: Ольга Вульпес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Анна? – послышался знакомый голос подруги, и я тотчас подскочила, но сразу прикрылась простынями, так как на мне не было ничего, кроме как оставшихся лоскутков ниже поясницы.

Лина, закрыла ногой дверь, подошла к кровати. В одной руке она держала небольшой поднос с ягодами и нарезанными кусочками фруктов. «Надо же, какая забота!» В другой – небольшой белый мешочек.

– Ты должна поесть, – сказала девушка, но было это произнесено с каким-то отстранением.

– У меня нет аппетита, – заглянула в глаза девушки и сразу поняла – гипноз.

– В таком случае, за невыполнение приказа меня накажут. Поешь, Анна, – «Чёрт!» Сразу потянулась к подносу, набрала большую горсть с ягодами и закинула в рот. Взгляд у девушки был пустым, холодным, хотя, сама Лина миловидно улыбалась. Интересно, чьих рук дело? Григория или Багиры?

========== Глава 11 ==========

Чувствовала себя неловко и неуютно перед Линой, пока та смывала оставшуюся кровь со спины, намыливала голову шампунем, но противиться не собиралась, так как знала – девушке теперь может тоже хорошо влететь. Чёрт! У меня, оказывается, и правда теперь не остаётся другого выбора кроме, как окончательно отдаться во власть бездушному…

Странно было находиться в ванной Дмитрия. Этот хищник и правда был помешан на всём чёрном, поскольку ни только в его комнате преобладал этот цвет, но и в самой ванной, а ещё тут висели махровые полотенца, на полу лежал широкий ворсистый коврик чёрного цвета. Ванная казалась бы совсем уж мрачной, если бы не светодиодная лента, размещённая по контуру самой ванной. Что ж, сложно было не признать, Дмитрий обладал своеобразным мрачным вкусом.

Мои попытки разговорить Лину казались совсем таки бестолковыми. Девушка продолжала настойчиво молчать, лишь только одними уголками губ улыбаясь. Складывалось впечатление, будто передо мной находилась оболочка подруги, хотя, так оно и было – сознание её находилось во власти гипноза.

После купания укуталась в одно из махровых полотенец, Лина усадила меня на кровать и принялась расчёсывать волосы. Воздержалась от желания вырвать из рук подруги расчёску и самой в конце концов причесаться. После купания почувствовала себя немного лучше, но только телом. В мыслях раз за разом прокручивались события минувшего дня, а при воспоминании о болезненных ударах плетью, я невольно вздрагивала. Откровенно говоря, не хотелось больше никогда через подобные пытки пройти. Лина, закончив с моими многострадальными волосами, всунула мне небольшой белый пакетик и сказала:

– Тебе лучше это надеть.

Девушка также быстро покинула комнату, как и мгновениями назад сюда вошла, не забыв, при этом, повернуть в замке ключ. «Конечно, обязательно закройте меня на ключ, а то ведь не дай бог вновь сбегу.» Заглянула внутрь пакетика, на дне которого лежало чёрное полупрозрачное неглиже с кружевами на груди и с такими же полупрозрачными кружевными трусиками. «Нет, вы это серьёзно?»

Возмущение вперемешку со смущением обжигающей волной подступили к щекам, ударив в голову. Кинула пакет на кровать, но вспомнив слова Лины и том, что её могут наказать, снова схватила пакет. С яростью отбросила полотенце и с такой же яростью надела это подобие ночнушки с трусами, в два раза обмоталась в полотенце. «Ага, собираюсь я тут перед ним светиться! Как же. Размечтался.» Хотя, кого я обманываю, сорвёт полотенце в два счёта.

Просто не находила себе места и как безумная мерила шагами комнату, и никак не могла понять, то ли меня трясло и сердце колотилось от страха, то ли от волнения и какого-то неимоверно дикого предвкушения? Чёрт, а я так надеялась, что плеть всё же выбьет всю эту дурь из головы. Зря надеялась. Ещё двадцать раз собак натравит, прилюдно накажет, надломит и гордость о землю размажет, тут же её втоптав своей до блеска натёртой обувью, а я всё равно буду мечтать, желать и молить об удовольствии? Дико, мерзко, но… почему так волнительно? Твою ж!

Успела двадцать раз с себя снять полотенце, потом вновь в него обернуться, а ещё я ждала, и это ожидание буквально изъедало меня изнутри. Хотя, часов в комнате не было, я точно знала – за окном уже глубокая ночь.

Дмитрий всё не появлялся, и эмоции понемногу в итоге начинали угасать, а я успокаиваться, и даже попыталась вздремнуть. На удивление, сразу почти отключилась, а когда проснулась, за окном уже было светло.

Встала и побрела в ванную, умылась и окинула взглядом своё отражение в зеркале. На меня смотрела девушка с каким-то диким взглядом – странно, но раньше я его никогда не замечала – взлохмаченными и до беспредела вьющимися волосами. Они у меня всегда принимали подобие неопрятной взъерошенный мочалки на следующий день, если вечером до этого ложилась спать с мокрыми волосами. Но даже, не смотря на кучерявый беспорядок на голове, должна была признать самой себе – девушка в отражении в полупрозрачном неглиже являла собой весьма соблазнительный образ. От осознания того, что холодный изучающий взгляд Багиры будет скользить по открытым участкам кожи, бесстыдно прокрадываться под полупрозрачную ткань белья, а затем, всё в точности тоже самое проделает своими пыточными руками, меня обдало в этот раз совсем уж неистовым жаром. Сильно встряхнула головой, отгоняя практически неотгоняемое наваждение. Ещё раз омыла лицо и шею холодной водой, снова укуталась в махровое полотенце.

Хотелось всё-таки очень отвлечься, поэтому попыталась всё своё внимание переключить на детальное изучение спальни Дмитрия. Однако, честно признаться, тут и изучать особо нечего было. Комната являла собой просторное помещение, но с лаконичным интерьером без излишеств и многочисленных декораций. Но кое-что всё-таки придавало игривость мрачному мужскому интерьеру это мелкие, в чёрный потолок хаотично встроенные лампочки, отчего казалось, будто смотришь на звёзды. А так же, особое внимание и место уделялось высоким стеллажам всё с теми же стеклянными, мраморными, железными шарами, подобные я ранее видела в кабинете у Багиры. И вот тут то мне и правда стало любопытно для чего эти шары предназначались.

Снова улеглась на просторную кровать, раскинув в стороны свои конечности, а, полежав ещё немного, я поняла, что уже просто начинаю закипать, потому как никто даже и не намеревался объявляться, и по ощущением казалось, будто я тут уже нахожусь пол дня, а ещё мне очень хотелось есть.

Попыталась постучать в дверь и до кого-нибудь докричаться, но мои попытки привлечь к себе внимание так и остались незамеченными. И вот теперь мне правда было уже не смешно, а более того, я просто уже была в бешенстве. Кинулась к окну, отодвинула тяжёлые чёрные шторы. Очень обрадовалась поддавшемуся окну, свежий и прохладный воздух буквально ворвался в комнату, заставив кожу на руках и плечах покрыться мурашками. Моё внимание сразу привлекло близ растущее высокое дерево, толстые ветки которого упирались в фасад дома прямо под окном спальни. Я, конечно, понимала, что было бы совсем уж глупо и безрассудно сбегать из комнаты Багиры, но чёрт подери, уж лучше бы и правда занималась работой, чем сидела бы тут взаперти, сходила бы с ума и умирала с голоду. Да и по сути я ведь никуда не сбегаю, если нужно – бездушный быстро меня найдёт.

Ещё немного подумала, и, потуже затянув полотенце, залезла на широкий подоконник, перекинула ноги. Аккуратно слезла с окна на ветку, которая казалась довольно толстой и прочной, чтобы удержать мой вес, но в следующую секунду услышала звук проворачиваемого ключа в замке. Чёрт! Попыталась забраться обратно на окно, но тут же оступилась, и, если бы ни крепко ухватившая меня за плечо и не затащившая обратно в комнату рука бездушного, я бы точно полетела вниз.

– Ты упряма, Скиф, слишком упряма и глупа, – холодное дыхание опалило ухо. Дмитрий со спины крепко прижимал меня к себе, обхватив одной рукой, пальцами болезненно впивался в плечо.

– Я… я вовсе не пыталась сбежать, – голос мой дрогнул то ли от страха, то ли всё-таки от будоражащего осознания того, что ко мне прижималось крепкое тело бездушного.

– Нет, ты просто пыталась случайно сорваться вниз и разбиться насмерть, – другой рукой Дмитрий уже разматывал полотенце, в которое я с такой силой вцепилась и не хотела отдавать. – Я от своих слов не отказываюсь, Анна. Ты сделала свой выбор, и наказания тебе не избежать. – тут же швырнул меня на кровать, окончательно высвободив из махрового полотенца.

– Да у меня и в мыслях не было сбегать, – выставив перед собой руку, попятилась к другому концу кровати. Дмитрий наблюдал, но приближаться не стал. – Просто решила вернуться к повседневным обязанностям, так как мне уже осточертело сидеть тут взаперти, измываться и сходить с ума от ожидания, – меня уже распирала злость и негодование, а дальше меня просто понесло. – Но ваша вампирская светлость посчитала правильным вообще не являться в свои покои, а ещё, представь себе, мне захотелось есть, и на мой стук и зов так никто не соизволил придти, поэтому сложилось такое впечатление, будто всеслышащие вампиры в этом доме, мать вашу, в миг все оглохли!

Дмитрий, стоял у окна и продолжал меня внимательно изучать. Он был в спортивных чёрных брюках, и в тонких перчатках, но без верхней части одежды, и в этот раз я хорошо могла разглядеть каждую выпуклость, впадину, выпирающую жилку, вену на руках, внизу живота, и нет, Багира не был массивным, высоким – да, атлетичным. Эстетика его гибкого тела просто очаровывала. Создавалось ощущение, будто перед тобой и правда стояла большая дикая кошка, истинный хищник – соблазнительный, опасный. Лицо бездушного не выражало ровным счётом ничего, поэтому сложно было сказать как на него повлияла моя словесная тирада, и поэтому каждая секунда этого томительного молчания казалась словно пыткой, а ещё, я никак не могла справиться с внутренним пожаром, который, при каждом новом касании к коже его холодного, но тем не менее, жгучего взгляда, всё сильнее разгорался внутри меня. Но, как только его взгляд бесстыдно пробрался под ткань полупрозрачных трусиков, отчего мне сразу пришлось свести ноги вместе, опустить их на кровать и всё же прикрыться простынёй, правый уголок его губ ощутимо дрогнул.

– У нас сегодня были важные состязания, поэтому практически все поверенные Виттории, почти вся прислуга, в том числе и сама Виттория, находились на площади у спортивного комплекса Ариосто, поэтому мало кто мог тебя услышать, – Багира подошёл к кровати, я ещё сильнее вжалась в мягкое изголовье. – Но одному адопту всё же было поручено тебя два раза накормить, – сердце ёкнуло в груди, когда я подумала, что вероятней всего этим «одним адоптом» и была Лина.

Внезапно что-то очень жуткое всколыхнулось в зелёных радужках бездушного. Дмитрий резко повернулся и направился к двери. Испуг и страх за подругу заставили мгновенно соскочить с кровати и в три больших шага преодолеть расстояние до Багиры.

– Не надо, – схватила бездушного за руку, Дмитрий тут же её отдёрнул, но остановился, застыв в полуобороте. – Я солгала, я вовсе не голодна, пожалуйста, не надо её наказывать, – взмолила Багиру, на что тот развернулся, и, окинув меня внимательным, тягучим взглядом, приказал:

– На колени, Скиф.

– Что? – обняла себя одной рукой. В этом неглиже я себя ощущала ещё более обнажённой и незащищенной, чем без него.

– На колени. Анна. Иначе я буду вынужден проучить адопта.

И, больше не раздумывая, опустилась на колени, уставилась в ноги бездушному. Дмитрий отошёл от двери, и я слышала, как он сел на кровать.

– А теперь повернись и ползи, – приказал Багира и мне ничего не оставалось, как подчиниться приказу.

– Медленно, – и я замедлила темп. – Опустись на локти и прогнись в спине. Ещё сильнее. И взгляд, Анна, на меня смотри, – и я посмотрела на Багиру, и в этот момент мне просто захотелось вдавить его надменное лицо, а следом, размазать эту, подавляющую волю, самодовольную полуулыбку, но мне точно также, хотелось придушить себя за то, что посчитала момент полного подчинения интригующим, волнительным, хоть и диким, низким.

Дмитрий подхватил меня за плечо и усадил на колени, как только я оказалась у его ног. Вплёл в кудри пальцы и натянул, заставив сильно выгнуться, а меня невольно испустить стон.

Руки Дмитрия забирались под тонкую полупрозрачную ткань, но сейчас они были ещё более жёсткими, истязающими, отчего тело местами просто изнывало и полыхало от его пыточных касаний, но, тем не менее, даже в этот раз, причиняемая боль Багирой казалась сущим раем по сравнению с той, что пришлось перенести во время наказания. Тело реагировало непривычно-остро, и в какой-то момент мне дико захотелось, чтобы Дмитрий снял перчатки, и продолжил эти болезненно-упоительные пытки уже без них.

Мне кажется, в этот раз я окончательно потеряла контроль над телом, поскольку моему сознанию оно больше не подчинялось, но зато покорно отзывалось на любые манипуляции бездушного, будь то сжимание бёдер, груди, любых других мягких участков тела или отзывалось на болезненные, но не менее приятные поцелуи, после которых на теле оставались глубокие маленькие ранки. Я просто утопала в потоках упоительного удовольствия – дикого, непривычного, уничтожающего. А где-то в глубине моего сознания истинная, рациональная часть меня, словно птица в клетке, отчаянно билась, пытаясь предупредить и напомнить об опасности, вырваться наружу…

========== Глава 12 ==========

Все следующие дни я будто бы находилась во сне, в чужом сне. Багира продолжал приходить и брать то, что он считал ему по праву принадлежит. По сути, возможно, так оно и было. Он продолжал истязать моё тело, и он меня пил – долго, жадно, подводил к той самой черте, на острие которой приходилось опасно балансировать, затем наполнял кровью и снова пил, порой, растягивал удовольствие до самого утра. А затем весь последующий день будто бы обращался в вечность, тело моё превращалось в один сплошной изнывающий кусок плоти, рассудок затуманивался мучительными ожиданиями и желанием вновь ощутить на себе его пыточные руки, кожу пронзающие поцелуи. Я просто сходила с ума, и ничего с этим не могла поделать, бросала всю работу и начинала слоняться по коридорам в поисках своего сладостного мучителя, даже угрозы Григория меня вновь сильно наказать не пугали, а гипноз так и вовсе не действовал, хоть я и не возводила никаких барьеров.

А в последний раз, мне кажется, я даже явилась на тренировки к бездушным и упала Дмитрию в ноги. Тот, схватив меня за волосы, привлёк к себе, впился и начал осушать пряма там, в тренировочном зале, и мне было плевать, что у всех на глазах. А потом, кажется, я лежала на красных матах и молила Багиру о продолжении…

Иногда бездушный сам объявлялся среди белого дня, подлавливал в коридорах, и тогда он казался менее сдержанным. Дмитрий просто срывал с меня пол униформы и жадно вонзался в шею или в грудь, а порой, по пояс задирал подол платья и впивался во внутреннюю часть бедра, закинув ногу себе на плечо, и меня вновь, после очередной пронзающей боли, накрывало волнами всепоглощающего наслаждения, уносило куда-то за пределы разума.

Но даже, не смотря на сильную одержимость и зависимость, которые практически полностью овладели телом и разумом, та настоящая, рациональная часть меня всё же иногда вырывалась наружу. В те моменты мне просто хотелось содрать с себя кожу: словно кошка своими полукогтяшками скребла места, где на теле ещё оставались свежие маленькие ранки от поцелуев. Хотелось неимоверно сильно избавиться от мучительно-ноющего ощущения в теле, с корнями выскрести эту разрушающую одержимость бездушным.

А однажды Багира велел Григорию срезать мне по самое основание ногти, но это не помогло, я продолжала расцарапывать себе кожу только уже тупым столовым ножом, который очень даже кстати оказался у меня под кроватью – да, тот самый нож, который в тот самый первый вечер его визита должен был послужить защитой против бездушного. И тогда Дмитрий меня наказывал, когда замечал на теле царапины, местами порезы. Туго обвязывал руки длинной верёвкой и подвешивал к потолку, в очередной раз срывал униформу, оставляя висеть всего лишь в одном белье. Садился в кресло напротив и долго и томительно на меня смотрел.

– Пожалуйста, – начинала молить Дмитрия, когда разгоревшийся пожар во всём теле достигал самого пика, а тело моё буквально начинало извиваться под натиском его холодного, но тягучего взгляда. – Пей меня.

Но Дмитрий не спешил подходить, он продолжал сидеть и прожигать взглядом до тех пор, пока я не изводилась, а в конец вся в слезах и изнеможении не отключалась пряма у него на глазах.

Вновь я оставила всю работу напарнице, и нет, с того самого момента, Григорий нас вместе с Линой больше не распределял, поэтому мы с девушкой в последнее время виделись только во время обеда или ужина. Мне показалось, что в Лине тоже что-то сильно изменилось, и девушка даже стала меня избегать. «Чёрт!» Мысленно я уже проклинала Дмитрия, но тем не менее, я опять брела по коридору, и мыслями уже находилась в его объятиях.

Дверь в кабинет Багиры была открыта, я зашла внутрь и подошла к столу, на котором лежали стеклянные шары. На столе также стояла бутылка с дорогим алкогольным напитком и наполненными фужерами.

– Люблю контактное жонглирование, – вздрогнула от неожиданности, когда Дмитрий подошёл со спины. От его хрипловатого голоса по телу вновь пробежалась томительная дрожь. – Так как оно приносит умиротворение, – потянулся к шарам, плотно прижавшись грудью к спине, от чего у меня просто перехватило дыхание и тело начало заполняться уже знакомым жаром.

Дмитрий был в этот раз без перчаток. Было очень непривычно и волнительно одновременно, а следующие манипуляции его рук буквально ввергли меня в приятное оцепенение.

Его длинные пальцы перекатывали шары с руки на руку и делали это так ловко и умело, словно казалось, будто стеклянные шары жили своей жизнью. Я была заворожена волшебными действиями его пальцев, а о том, что эти руки могли ни только доставлять болезненное удовольствие, но и убивать и думать вовсе не хотелось, вообще не хотелось, хотя нужно было.

– Но, другое дело ты, Анна… – и вот он уже касался губами моего уха в то время, как левая рука его распускала волосы и зарывалась в пряди моих кудряшек, а правая рука блуждала по телу, привычно болезненно пальцами впиваясь, и в этот раз я могла сквозь ткань ощущать от руки исходивший холод. – В особенности твоя кровь, Скиф – никакого умиротворения, лишь только неутолимое желание её вечно поглощать, – натянув волосы, резко завёл голову назад и впился в горло, и я вновь растворилась в потоках безмерного удовольствия…

***

И так продолжалось ещё несколько дней, но сегодня мне особенно сильно хотелось избавиться от очередного мучительного желания ощутить в себе клыки Багиры. Ногти к этому времени уже успели немного отрасти, и я вновь раздирала следы укусов на шее и руках, и плевать хотела на наказания, которые, в скором времени Багира будет намерен осуществить. Чёрт! Опять пыталась найти бездушного. Как оказалась у самого дальнего входа в лабиринт я теперь уже и припомнить не могла.

– Анна? – знакомый голос донёсся до моего сознания.

Ни сразу поняла, что передо мной стоял Сэмюэль, но затем сразу кинулась в его объятия. «Как я могла забыть своего рыжего упыря?»

– Как же долго тебя не было, Сэм, – с какой-то горечью и внезапно нахлынувшей тоской обратилась к Харту, – Где ты так долго пропадал?

– Эй, Анни, – пытался разнять мои руки, которыми так крепко вцепилась в бездушного и не желала отпускать. – Что с тобой?

Забери меня в конце концов отсюда, Сэм, – тело моё сотрясалось, а я, лицом уткнувшись в кожаную куртку Сэмюэля, рыдала.

– Анна, посмотри на меня, – наконец разомкнул мои руки и, немного отстранившись, наклонился, заглянул мне в глаза. – Что случилось?

– Дмитрий… он… он… – наконец подняла глаза и сквозь слёзы посмотрела на Харта.

Я заметила, как взгляд Сэмюэля скользнул к разодранным ранкам на шее, затем рукам. Губы бездушного сжались, а лицо на мгновение стало серьёзным и сосредоточенным.

Вновь вцепилась в куртку Харта, и с мольбой, с застывшими слезами на глазах продолжила:

– Пожалуйста, расскажи каков план побега, Сэм. И давай сделаем это как можно скорее, иначе я пропаду. Пожалуйста, Сэм!

Тут же прильнула к губам Харта, чтобы закрепить поцелуем сказанное. Тело бездушного напряглось, но Сэмюэль не отстранился, а сильнее прижав меня к себе, властно ворвался языком в рот, но практически сразу оторвался от губ и в них тут же произнёс:

– Мы сделаем это, Анни…

– Сделаете что?

Холодный тон резанул по слуху, а я так и застыла стоять вцепившись в Харта, но, всё же, себя пересилив, повернула голову в сторону Багиры. Во взгляде бездушного, казалось, поселился беспросветный мрак, и впервые за все эти дни мне стало страшно, очень страшно. Захотелось сильнее вжаться в Сэма, но от моих действий взгляд Багиры стал ещё более тяжелым и мрачным.

– Три года, Сэмюэль. Думаю, этого времени было достаточно, для того, чтобы ты мог вдоволь со смертной наиграться. А теперь отпусти её, Харт, больше она тебе не принадлежит.

Я недоуменно посмотрела на Сэма, но он лишь только сильнее прижал меня к себе.

– У тебя нет шансов, Сэм, и ты это знаешь. – вскинул голову Дмитрий. Между бездушными повисло напряжение, а в следующий момент Сэмюэль выпустил меня из объятий.

– Нет, Сэм, – взмолила парня, и не желала выпускать его куртку из рук, но Харт высвободился из моего, казалось бы, сильного захвата и отступил.

– Прости, Анна, – кинул последний взгляд на Багиру, и удалился, оставив меня наедине с моим мучителем, который в этот раз больше походил на страшного хищника, однако ж он всегда им и являлся. Чёрт! Я попятилась.

– Ты продолжаешь заниматься глупостями и меня испытывать, Анна, – от бездушного в этот раз веяло угрозой и опасностью, он как большая дикая кошка медленно надвигался на меня, таким образом, принуждая ступить внутрь лабиринта, и я даже не заметила, как в правой руке его оказался нож, явно боевой. – Но в этом, возможно, и моя вина, поэтому…

Даже глазом не успела моргнуть, как Дмитрий тотчас оказался рядом, а в следующую секунду, почувствовала острую боль в шее и в руке. – Отсчёт времени пошёл, Анна, – в глазах бездушного читался дикий азарт и предвкушение, а хищный оскал ещё более подтверждал очевидные намерения бездушного относительно меня, как к своей будущей дичи…

========== Глава 13 ==========

Мне потребовалось буквально две секунды, и я рванула с места. Могла ли я предположить, что однажды окажусь на месте повинных – больше нет, чем да, потому как в случае разоблачения смерть свою представляла мгновенной. Но, тем не менее, теперь я находилась внутри этого растительного лабиринта, и подгоняемая паникой и страхом пыталась преодолеть эту большую растительную структуру с узкими проходами и многочисленными тупиками, поскольку то, что я увидела в глазах Багиры не требовало никаких дополнительных разъяснений.

Я чувствовала как местами униформа буквально начала пропитываться кровью, а ткань мерзко прилипать к коже. Нанесённые Дмитрием порезы были неглубокими, так, по крайней мере, казалось, но неприятно саднили, и, всё же, всё моё внимание было устремлено на преодоление лабиринта. Отчасти я понимала, что шансов выбраться и сбежать от бездушного у меня практически не было, так как мне ни единожды приходилось наблюдать за тем, как эти хищники практически мгновенно настигают жертву, но инстинкт самосохранения заставлял действовать, заставлял двигаться вперёд, и я бежала.

Поворот снова поворот, тупик, поворот, очередной тупик, и я с воплем разворачиваюсь и бегу до следующего поворота.

Почему-то уже казалось, что отведённое мне время давно закончилось, а моментами я уже буквально могла ощущать холодное дыхание на своём затылке, краем глаза уловить тёмную тень, и тогда тело моё покрывалось мурашками, а сердце практически вплотную подкатывало к горлу и там же замирало, но это меня не останавливало, а даже наоборот – ещё больше подгоняло, и я двигалась дальше.

Поворот. Ещё один поворот. Вновь краем глаза уловила какое-то движение, что заставило ещё сильнее ускорить темп, но не успела свернуть за следующий, как тело моё внезапно подкосилось от резкой острой боли в левой ноге. Я зашипела, накрыв ладонью свежий надрез, но не остановилась, и уже прихрамывая добежала до следующего поворота. Вновь ощутила острую боль, только уже в правой руке и вновь в шее. Чёрт! Следующий поворот, тело вновь поражает острая боль и я буквально взвываю, но продолжаю передвижение.

– Я тебе предоставляю возможность сбежать, Скиф, но ты даже не пытаешься этого сделать, – где-то над головой прозвучал голос Багиры, и я резко развернулась, но так никого не обнаружив за спиной, продолжила свои бессмысленные попытки преодолеть лабиринт. – Разве ты не этого хотела, Анна? – не обращаю внимания, и, насколько это возможно в моём теперь уже весьма незавидном положении, вновь ускоряюсь, сворачивая за следующий поворот. «Господи, что же я делаю? Разве есть в этом смысл?» Вновь улавливаю движение чёрной тени, и сильная боль поражает правую ногу, отчего я буквально не падаю на траву, но всё же, с трудом удержав тело в вертикальном положении, продолжаю ковылять. – Медленно, слишком медленно! Ты продолжаешь меня разочаровывать, Анна, – пронеслось почти рядом с ухом, и меня снова поражает боль, только уже в районе рёбер, затем в районе лопаток и поясницы, снова взвываю, а когда ко мне приходит осознание того, что передо мной очередной тупик, разворачиваюсь, но теперь уже обессилено оседаю на траву.

Голова моя поникла, а тело горело и кровоточило от нанесённых Багирой порезов. Ткань униформы местами полностью пропиталась кровью. Нутром чувствовала, как что-то страшное неумолимо быстро ко мне приближалось, а в следующую секунду я уже разглядывала знакомую до блеска начищенную обувь бездушного.

– И это всё, Анна? Весь твой порыв выбраться на свободу? – уловила насмешку в его ровном и холодном тоне. Я молчала.

Бездушный опустился на корточки передо мной и продолжил:

– Кажется ты начинаешь забывать о том, кому на самом деле принадлежит твоя жизнь, а это значит – твоя кровь, душа и даже тело.

– Ошибаешься, – невероятно сильно захотелось заглянуть в глаза бездушному, и я подняла взгляд. – Не возможно забыть о том, что жизнь твоя принадлежит никому иному, как бездушной твари, убийце и мучителю, который по одной лишь только ему ведомой причине продолжает сохранять тебе жизнь, при этом, врубив весь свой грёбанный цинизм на полную катушку, присваивать, морально и психически тебя подавлять, физически уничтожать.

В глазах бездушного царила всё та же тьма, только в этот раз она стала ещё гуще и мрачнее, но затем лицо его расплылось в язвительной, но отчего-то, мне не показалось? Отчасти горькой ухмылке?

– Интересно, а к Сэмюэлю ты была более, чем дружелюбна, хотя, он ничем не лучше меня. Сэмюэль ровно, как и я вершит суд над чужими судьбами – убивает. Разве ты уже забыла о том, как он принимал участие в Охоте? Он ровно так же, как и я может морально и психологически тебя уничтожить и сломать. Но, наверное, ты об этом даже не задумывалась, когда в своё время перед ним раздвигала ноги.

– Что? Нет, я не… – сказанное Багирой меня несколько шокировало, но рот мой тут же накрыли ладонью.

– А, впрочем, знаешь, какая разница, – другая его рука сомкнулась на плече и Дмитрий привлёк меня к себе, – Трофей у меня в руках, а значит время насладиться его соками. – и он вонзился в шею глубоко и болезненно. И нет, в этот раз Багира не даровал мне сладостного удовольствия, в этот раз он дарил мне адскую боль, которая жгучими щупальцами распространялась по нейронам, едко и болезненно впивалась в самый мозг. Я пыталась вцепиться в лицо бездушному, но, пожалуй, он даже не обращал внимания на мои вялые потуги сопротивляться. Дмитрий продолжал меня быстро и болезненно осушать, ещё глубже вонзаясь зубами, а мне лишь только оставалось кричать в ладонь бездушному, отчего крик мой превращался в нелепое блеяние.

Вскоре, полностью насытившись, Дмитрий, как нечто неодушевлённое и ненужное, отбросил меня в сторону. К счастью, трава смягчила моё падение. Багира встал и на несколько шагов отошёл назад, а я продолжала сломанной, изрезанной куклой валяться в траве. Внутренняя боль потихоньку начинала отступать, и теперь порезы, Дмитрием ранее нанесённые, казалось, практически не саднили, но, тем не менее, я чувствовала как по лицу непроизвольно катились слёзы, оставляя на коже прохладные неприятные дорожки. И я не в силах была их остановить.

А потом я смежила веки, но сразу не отключилась. Просто какая-то внезапно нахлынувшая усталость, накрыла меня своей тяжестью. «Да. Я устала. Как же я чертовски устала.»

Слышала, как Дмитрий вскоре вновь подошёл ко мне, затем он опустился, аккуратно подобрал моё тело на руки. У уха ощутила его холодное дыхание.

– И даже твои поцелуи, Анна, должны принадлежать не Сэмюэлю, а мне. Исключительно только мне.

«Заткнись!»

***

Я долгое время лежала, на кровати, на чужой кровати. Изрезанных ран давно уже не осталось на моём теле, поскольку Дмитрий ещё там, в лабиринте наполнил меня кровью. Кто бы сомневался.

Мой взгляд был устремлён куда-то в пустоту, и мне казалось за это время веки мои ни разу не дрогнули, а день, тем временем, успел замениться ночью, ночь замениться утром. Я продолжала пялиться в одну невидимую точку, а когда перед глазами начинал маячить бездушный, внутри меня что-то сильно и болезненно сжималось, и мне хотелось, чтобы он внезапно сгинул с поля моего зрения.

А ещё я не хотела мириться с тем фактом, что Сэм меня вот так легко и просто бросил, однако, чётко понимала, что шансов против Багиры у него практически никогда не было и, возможно, долгое время ещё не будет…

«Шёл бы ты к чертям собачьим» и «Дай мне покоя» – кажется, что-то в этом духе пробормотала я бездушному, когда тот пытался вновь напоить меня очередной порцией крови, чего он в итоге всё равно добился. А после он снял с меня одежду, отнёс и усадил до верху наполненную ванную. Возможно, ещё вчера я бы посчитала этот странный ритуал омывания необычным и волнительным, поскольку делал Дмитрий это без перчаток, и кожа моя должна была, по сути, буквально воспламеняться от каждого прикосновения его рук, но я была настолько подавлена и безразлична к происходящему, что мне было абсолютно всё-равно кто и что со мной на тот момент делал, и даже кровь Багиры, которая отравляющим ядом распространялась по венам, не могла заставить думать и чувствовать себя иначе, во всяком случае, только не сегодня и не сейчас.