Текст книги "Прирожденная ведьма: Ад (СИ)"
Автор книги: Ольга Виноградова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Два последних класса я заканчивала в другой школе, куда приходилось добираться на метро с двумя пересадками. Гимназия с языковым уклоном, на придирчивый взгляд матери, больше подходила ее чаду. Чадо спросить забыли просто очередного первого сентября доставили по другому адресу и бросили на растерзание одноклассникам. И несмотря на обилие мужской натуры мой взгляд споткнулся о двухметровую дылду. Дылда носила грубые ботинки гриндерс, подворачивала джинсы и брила голову налысо, то есть принадлежал к сплоченному братству скинхедов. А еще он в совершенстве владел немецким, играл на органе и являлся прихожанином католической церкви. И все это при страшной склонности к театральным эффектам.
Он сделал мне предложение стать его девушкой, стоя на одном колене и протягивая в качестве задатка огромное шоколадное сердце в красной глазури. Двадцать человек из его компании были свидетелями. Через год я ненавидела шоколад и испытывала стойкое отвращение к кино и театру.
Окончив школу я взяла тайм-аут и укатила отдыхать в Черногорию. Повстречала симпатичного голубоглазого англичанина, который вместе с бронзовым загаром увез на свою туманную родину мою невинность – не надо было слушать Ирку, без конца талдычившую, что такой шанс упускать нельзя. Как выяснилось позже, говорила она о себе, но мы не позволили парню проделать дыру в крепкой женской дружбе.
В институте я два года жила спокойно, по сторонам не смотрела и предложения сходить в кафешку отвергала. Однако, научные термины, почти дописанная на третьем курсе по экономике докторская по философии достучались до моего сердца. До конца универа я была его музой, его дыханием и чем-то там еще. К концу пятого курса к моим ногам возложили кольцо, букет цветов и заявление в ЗАГС. Я же посмотрела на высокий лоб, залысины в двадцать два, мешки под глазами, вялый подбородок, развернулась и ушла. Даже зубную щетку забирать не стала...
А теперь я собираюсь предаться романтике с еще одним выдающимся экземпляром, который хоть и является героем моего романа, но принадлежит к отрицательным персонажам.
Впрочем...
– Ты еще здесь? – в комнату ворвался ураган. – Идем!
И не дожидаясь ответа, младший поднял меня с пола и потащил по коридору. От скорости передвижения все мысли рассыпались по дороге. Вывод, к которому я пришла канул в одну из трещин естественной породы на полу и завалялся. Все о чем я могла думать – запах идущего впереди мужчины, и то, что мы так и не закончили начатое.
Может меня опять прокляли?
– Что за спешка? – поинтересовалась я.
– У нас гости! – отрывисто бросил брюнет.
О как! Раньше меня никому не показывали. Или никто не приходил. С чего вдруг такая честь?
В гостиной находились дражайшие родственнички. Изикэль не спускал с них глаз. Как ни странного в гости заявился сам Багряный в сопровождении Заруды. Я старичка кроме дня знакомства со всем кланом больше не видела. Демон уже тогда выглядел нездоровым, но сейчас болезнь отчетливо проявилась в глубоких морщинах, иссушенной коже и нескольких язвах на лице.
Альфарел рассказывал о проклятие. Упомянул также о том, что вычислить искусника, наложившего его, не удалось. А подозрений не так уж много, только доказательств нет. Да и не хочет ничего меня Багряный. Уперся рогом – пора ему и точка. А братишке точку ставить ой как не хочется: помешан синеглазый на Земле и если бы не необходимость, то продолжал бы жить в срединном мире в свое удовольствие!
– Убедились? – Изикэль изображал из себя мистера Великолепие.
– Да, – голос Легиона звучал устало. – Благодарю, – губы демона презрительно искривились.
Заруда стрельнула в меня глазками. В них интерес. Не более того. Словно я никогда не была частью Легиона. И здесь очень к месту вопрос Гориэля, относительно намерений моего брата.
– Что происходит? – я выступила из-за спины младшего. – К чему столь пристальный интерес к моей персоне? Желаете выкупить в безраздельное пользование? Спешу сообщить – прогадаете в любом случае.
– Я не могу навестить свою внучку? – дед поднялся, опираясь на трость.
Хм... Почему мне раньше не приходило в голову, что у старика могут быть свои планы? Он притворяется списанным со счетов, а так ли это?
– Никто вам не запрещает и не запретит в будущем. Только... Вам ведь сообщили, что я не демон и вряд ли смогу оправдать возложенные на меня в прошлом надежды? – кукольная улыбка, пластиковое счастливое лицо.
Я хочу развлекаться. Мне вовсе не жаль будто вырезанного из бумаги старика-демона. В Аду все друг у друга зубы во рту пересчитывают. Если он хорошему стоматологу в руки попался, то моя вина в чем?
– Откуда ты знаешь на что я надеюсь?
– Не знаю. И мне все равно. Разве вещь обязана что-то знать? О чем-то думать? У вещи нет собственной воли. Ее модно подарить. Проиграть. Она сойдет за оплату. Как вам такой расклад?
– Ты не вещь, – шевельнул бровями Легион.
Заруда опустила лицо. Она беззвучно смеялась. Огненная вызывала только одно желание – придушить нахалку. Вытрясти из нее душу, в тело окунуть в кислоту. Посланница раздражала меня до зубовной боли. Рядом с ней я остро ощущала собственное несовершенство: слабая, глупая, подверженная настроению.
– Откуда вы знаете что из меня сделали?
Старик, откинув голову назад расхохотался.
– Точно не вещь. Я рад. И, пожалуй, нам пора идти. Заруда? – Багряный встал.
Демоница последовала его примеру. Она мимолетно улыбнулась туманным и разорвала пространство, уводя своего хозяина.
Их не стали задерживать. Блондин до конца сохранял спокойствие, наблюдая за гостями мертвым взглядом серебряных глаз. Я снова узнала в нем воплощение спокойствия и сдержанности, которые увидела в заведении, куда меня привел Альфарел. Какой из демонов настоящий? Какое его лицо не является маской.
Я застыла. В голове ворочалась смутная догадка. Я хотела обнажать ее, осмотреть со всех сторон и обсосать, однако, не хватало данных. Часть ответа до сих пор скрывало темное покрывало.
– Зачем они приходили?
– Пригласили отпраздновать перемирие, – музыка демонического голоса коснулась моего уха. Я ощутила интерес Изикэля.
Выходит, ловушка?
– И не отказаться? – желудок болезненно сжался.
– Не стоит. Нас сочтут слабыми.
– На Земле никто бы и не заметил! – в короткой фразе я выплеснула всю злость и обиду. Ведь я предлагала...
– Мне не попасть на Землю.
– Ты просто не пробовал! – встала перед ним и обожгла демона взглядом. – Ради тебя столько народа на задних лапках пляшет, а сам не готов и пальцем пошевелить. Почему? – положила руки ему на плечи. – Почему? – встряхнула. – Почему ты ничего не делаешь?! – впилась пальцами в плоть сквозь ткань белой жилетки.
Мужчина поднял руки, положил поверх моих и больно сжал запястья. Он освободился и оттолкнул меня. Встал. Изикэль подошел к двери, схватился за ручку, приоткрыл ее и вдруг захлопнул.
Я увидела как дернулись челюстные мышцы. Наклоненная голова коснулась полотна. Судорога прошла по телу.
– Меня не спасти, – еле слышно произнес он.
– Почему?!!! – удар моего кулака пришелся на середину спины демона.
– У меня не осталось веры. Пусто. Ничего нет. Ноль, – он уперся руками в дверь и сполз на пол. На колени.
После разговора с кощеем, оборотень испытывал двойственное ощущение. Он предложил им выбор. Первый, использовать могилу прабабки Марии, которая представляла сбой портал в другой мир, созданный специально для встречи с любимой внучкой, но не закрытый молодой ведьмой по причине ее тотальной безграмотности в магии. Второй, шабаш. Это стало откровением для обоих мужчин. Они не подозревали, что место, где проходит ежемесячный ведьминский праздник духа и плоти, находится на стыке трех реальностей. Кто и как его создал – загадка, но по словам кощея ей не менее дух тысяч лет, то есть образовалось оно примерно тогда, когда произошло слияние.
Но шабаш означает ожидание. Конечно, не слишком длительное – полнолуние не за горами, однако, оборотню не сиделось на месте. Он просто не знал, чем себя занять.
Какое-то время.
А потом...
Он увидел сообщение на сайте, видеозапись и обращение.
Отрицание затянулось на несколько безумных часов когда мужчина сидел за красным пластиковым столом. Шел моросящий дождь. Холодный и неприятный. Лев промок до нитки, но упорно оставался на улице. Слишком жарко было оборотню, а он не хотел спалить все вокруг себя, пока оставалась малая надежда – увиденное ложь.
Толстой сделал один звонок. И ждал ответа, но чем больше времени утекало впустую в жадную до влаги землю, тем отчетливее понимал мужчина: ложь не может быть настолько жестокой. Так сильно и беспощадно умеет бить только правда. Только она одним своим существованием способно причинить невыносимую боль.
Полицейский дождался. Чудом работающий смартфон, мокнущий под дождем вместе с хозяином, разродился коротким утвердительным сообщением. И после этого Лев вернулся в дом. Ждать больше было нечего.
Александр встретил оборотня на пороге. Едва ли не силой заставил снять промокшую одежду, бросил полотенце и толстый халат. Тем временем Кощей быстро собрал на стол: вареная картошечка с маслом и укропом, селедка и большая бутыль настоянной на жгучем перце самогонки. Самое то, чтобы задушить грусть тоску по безвременно ушедшим.
Мужчины пили до полуночи. Не проронив ни единого слова, и лишь наливали, поднимали и опрокидывали стопки. Когда бутылка опустела, то разошлись спать под ароматный дым трав, что зажег в чашах кощей – отогнать дурные сны и мысли.
Не слишком эффективное оказалось средство, ибо проснулся посреди ночи вампир и в чем был, в том и выскочил на лицу, успев поймать Льва у калитки. Мужчины покатились по земле, обменялись короткими ударом, а затем оборотень протяжно тоскливо завыл, задрав голову к небу. По его щекам, умытым лунным светом, катились прозрачные слезы вины, обиды и обещания отомстить.
– Тихо, тихо, тихо, – шептал Мазаринин. Он был мастером успокаивать женщин, но что делать с химероидом – представлял себе слабо. – Не надо делать глупостей. Не время принимать решения. Утром, завтра, послезавтра, когда угодно, но только не прям сейчас и не немедленно. Что ты хотел сделать? Вернуться в Москву и проделать с Верховной ведьмой все, что она проделала с твоими родными? Не получится. Она уже позаботилась об этом. Антония далеко не дура и ошибки, подобные той, что она допустила, повторяет только раз. Ты не проберешься к ней так просто. Понял? Кивни, если да. Если нет, то будут иные свидетелями, я запру тебя в бане и не выпущу оттуда, пока ты не вернешь себе разум.
Спустя минуту Лев кивнул. Симбионтам , наконец, удалось вернуть контроль над телом и привычно разделить мир на разноцветное и черное-белое. Теперь капитану его порыв казался смешным и нелепым. Мужчина поморщился. Откуда в нем столько человеческих желаний и страстей? Впрочем, он знал ответ. И не собирался жалеть о нем.
Полицейский встал, сухо кивнул вампиру и вошел в сени. Он нащупал ведро с водой, поднял его и пил, пока не почувствовал тошноту. холодная вода окончательно прояснила затуманенное сознание.
Александр остался на улице. Он проводил изумленным взглядом оборотня, покачала головой и покрутил у виска.
Это же надо... так... вести себя. Не даром многие иные стараются избегать химероидов с их непонятными перепадами настроения. Но у вампира выбора нет: или бросить дело, или довести его до конца. первый вариант даже не рассматривается. Но пилюлю можно и подсластить, так? А рядом где-то бьется живое человеческое сердце... Очень кстати!
Изикэль собрал совещание. Меня на него естественно не пригласили. Во-первых, я их стана врага. Во-вторых, есть два места, куда девушкам лезть не следует: большая политика и большая война. Это уже добавил Дазэл, вежливо, но непреклонно выставляя меня за дверь.
Врать не буду, я считала, что мое место, как добытчика основных сведений, за столом совещания и поведением демонов ничего, кроме раздражения не вызывало. Его я выместила в библиотеке, яростно протирая книгу за книгой. Они и до моих поползновений были достаточно чистые, но после того, как я приложила некоторые усилия, вообще заблестели. В Аду любили украшать массивные обложки драгоценными камнями и металлами, отчего некоторые тома было не поднять.
Угомонившись, я попросила принести мне попить, а сама устроилась в кресле с особенно понравившейся книгой. толстые желтые страницы с крупными порами содержали берегли для благодарного читателя историю войны между ангелами и демонами. Разумеется, еще одну версию, коих я знала уже две. Причем, одна мне казалась наиболее достоверной. Та, что рассказал занимательный старичок Светик. А дело было так...
был среди ангелов один не в меру смышленый и амбициозный, но к этим, в общем-то неплохим качествам, примеривались еще и жуткая неуживчивость, упрямость и твердолобость. То есть ангел этот считал, что прав он, только он и еще раз он. И самое плохое, что данный ангел мог позволить себе так читать, ибо силой обладал немаленькой, являлся единственным наследником рода Светозарных, приближенных к трону Владыки. Отец ангела, про которого речь идет, был на тот далекий момент советником Владыки.
И поручили молодому и подающему надежды ангелу заниматься вопросами пополнения энергетического слоя мира. Слияние прошло успешно, но куратор проекта надорвал крылышки на нелегкой работенке и искал себе приемника, на чьи плечи можно переложить ответственность, а тут как раз подходящие подвернулись.
Приняло юное дарование дела и давай переиначивать все по своему. О да, система стала намного более эффективной. Все хвалили дарование, превозносили его талант, хлопали по крыльям и в вечном поклонении признавались.
загордился тот ангел и спросил самого себя, а что еще он может для любимой родины сделать? Дальше было некуда, разве что паразитов убрать, которые тоже к миру донору присосались. Себя-то крылатые таковыми не считали, убеждая, что просто снимают с молока сливки. Крову-то они не трогают...
Слово здесь, фраза там, и вот уже не один ангел задается вопросом, а почему он должны делиться? А от вопросов и до действий рукой подать. Сначала пошли мирным путем: прошения, проекты указов, военные паны с подробной стратегией и тактикой. Горячие споры на общественных приемах, потом открытое возмущение в ответ на многочисленные отказы, а затем, та самая последняя капля, которая переполнила чашу терпения – крылатые сцепились между собой.
Во время первой схватки немногочисленных сторонников потрепали и бросили в застенки подумать о жизни. Еще бы, воевать там, где жизнь считается высшей ценностью и поставлена во главе угла – настоящее святотатство! Головы бы умникам оторвать, но нельзя ведь...
Ни с кем мятежники разговаривать не хотели, ничьих слов не воспринимали, и тогда Владыка принял решение отправить к ним лучшего переговорщика – голос свой. Тот немалым даром убеждения обладал. Заставить несколько сот миллионов миллионов человек поверить в новую религию – это лучшая рекомендация!
Но наследник Светозарных умудрился переговорить Голос. Более того, перетянуть на свою сторону. А остальные уже поверили голосу. Восстание по Раю распространилось стихийно, отчего жестокости и крови было много. Несколько дней мир был охвачен войной. Растерянный Владыка обдумывал приказ. Отряд карателей чуть ли не на коленях умолял предоставить возможность прекратить гражданскую фону. И вскоре Владыка решился. Вопреки всем принципам и убеждениям он выбрал меньшее зло, чтобы остановить большее.
А потом был суд.
И приговор: раз не понимают, почему надо делиться, то пусть на своей шкуре все испробуют.
Ссылка в чуждый вывернутый наизнанку мир.
Долгая агония.
И постепенное привыкание к новому миру. Для тех, кто выжил и решил остаться.
И еще надежда, выбраться когда-нибудь из своего собственного Ада...
в найденной книге история была описана с чуть большим размахом, подробностями, а также наличием дополнительных сюжетных линий. По большому счету приключенческий роман. И кому понадобилось маскировать реальную историю? Я взглянул на автора. Неожиданно! С другой стороны чем еще заниматься Голосу в изгнании?
– А мне место найдется? – в комнате появился Дазэл. Младшенький сегодня выглядел великолепно: одежда из плотной ткани, высокие сапоги, свободная белая рубашка, расстегнутая всего на две верхние пуговки.
Пррроказник! Изображает из себя целомудрие...
– Откуда? Личное пространство разозленной девушки не то место, где следует находиться брутальному мужчине. Физиономия пострадать может.
– А если брутальный мужчина постарается искупить свою вину? – он оперся на подлокотники кресла и навис надо мной.
– Значит, он все же считает себя виноватым? – я улыбнулась. Ухватилась за его рубашку и потеребила ее. Расстегнуть или нет?
– Возможно, но разве он был был мужчиной, тем более брутальным, если бы признался в этом? – наклонился ниже.
– Не знаю. Однако, я готова рассмотреть предложения по искуплению вины. Если сочту их подходящими... – замолчала и прикусила губу.
– Пообедаешь со мной? – предложил демон.
Я опустила руку. Похоже, меня приглашают на свидание. Соглашаться или не стоит? Что спровоцирует отказ? А согласие?
Наверное, брюнет прочитал все мои сомнения на лице. Он понимающе усмехнулся, взял мою ладонь в свою и поднес к губам.
– Проще тебя украсть, – вздохнул мужчина.
И... подхватил меня на руки.
В таком виде мы вышли из дома, добрались до стоянки машин, взяли одну и направились прочь из Латойи.
Дазэл решил устроить пикник. Тоже одно из чисто земных развлечений, перекочевавших в Ад. Его предложение и поступок еще больше укрепили меня в мысли, что я знала демона до того, как попала в неуютный жаркий мир. Правда, представить себе интересного мужчину в роли полудохлой форели и кудахтающего не по делу петуха мне оказалось достаточно сложно – какая-то часть меня не хотела смириться с тем, что обнимало меня холодное чешуйчатое заливное. Ну, или паштет из куриной печени!
Необходимый набор еды и посуды для пикника демон приобрел по дороге за совершенно баснословную стоимость. Зато тут была и клетчатая скатерть, и корзинка с разносолами, и бутылка игристого напитка, и даже три теплых пледа – один расстелить на земля, двумя остальными укрываться от непогоды и пронизывающего ветра.
Я с видом скромницы не обращала внимания на причуды младшего туманного. Пусть тешит свою мужскую гордость, ведь мне пока от этого только приятно. Давно не ходила на свидания и забыла, каково это – томиться ожиданием, когда исподтишка разглядываешь спутника, и от одного взгляда подскакивает температура тела.
Лихорадит.
И в то же время знобит.
В уголках глаз скапливаются слезы, хотя хочется смеяться.
– Дазэл... – мои губы чуть шевельнулись, но он услышал.
И понял.
Я прочла по его глазам те же ощущения, что владели мной. И, кажется, мы оба знали, чем скорее всего закончится пикник. Ведь осталась только последняя тонкая грань – стыд. Но она очень скоро исчезнет: при первом же прикосновении к разгоряченной коже.
Демон остановил машину на стоянке у обочины дороги. За невысоким бордюром начиналась сухая степь с жесткой серой травой не выше лодыжки. Довольно близко находились отчаянно старые горы. Каждую секунду от изрезанных морщинами кряжей откалывались глыбы и скатывались вниз. Подножие согбенных временем исполинов было усеяно остатками былого величия.
Мы ушли вглубь степи где-то на километр. За нами осталась цепочка следов – трава ломалась под нашими ногами. Мужчина остановился под низкорослым деревом с искривленным стволом. Его широкая крона защищала от палящих лучей здешнего солнца. Я сорвала листок. Серый, плотный, он крошился в руке, как и трава в степи. Слишком жарко... Но скоро конец мертвого сезона, затем пройдет возрождение и Ад снова зацветет оттенками синего и пурпурного. У этого мира немыслимая цветовая гамма...
Я выбросила листок и отряхнула руки.
– Ничего не хочешь сказать? – я наблюдала за демоном. Он расстилал плед, стараясь избавиться от всех складочек.
– Что именно ты хочешь услышать? – хитрая улыбка. Она – приглашение к легкому флирту.
Но мне нужно другое. Мало. Всего лишь правду.
– Например, откуда ты столько знаешь о Земле, о том выбраться отсюда и почему ты относишься ко мне иначе.
– Иначе чем к кому? – демон нахмурился.
– Иначе, чем кто. Так правильно, – я села на плед и принялась разбирать корзинку. Мне тоже надо было чем-нибудь занять руки. Сомнения все же были, но скорее от незнания процесса перемещения между мирами, нежели от неуверенности в себе.
– И чем кто? – не сдавался Дазэл.
Однако, эта игра мне не нравилась.
– Чем все остальные демоны. Не протворяйся, ты прекрасно знаешь, откуда взялись вопросы и что именно я хочу от тебя услышать. Не уверена, скажешь ли... Но попробовать стоит? – мой взгляд был открытым, честным и немного грустным.
Обман? Ну да, он обманул меня, но тогда, а разве это "тогда" сейчас имеет хоть какой-то смысл? Нет. Опять же, его ложь не причинила мне никакого вреда. Скорее помогла.
– Так ты знаешь, – мужчина смутился и немного сник.
Сел на плед так, чтобы между нами оказалась корзинка, подогнул одну ногу, оперся на нее рукой и задумался, созерцая горы. Он молчал, будто не зная, что сказать, о чем промолчать и где приукрасить. И это молчание было настолько красноречиво, что я не выдержала.
– Брось! – фыркнула я. – Не надо делать вид, словно ты на самом деле озабочен тем, что я тебя раскрыла!
– Но я действительно... – повернулся ко мне.
– Еще скажи испугался! – продолжила потрунивать над растерянным демоном.
– А если?! – изогнул левую бровь брюнет. – Маша, что ты за человек такой?
– Какой? – кокетливо улыбнулась.
– Изверг ты! Ясно? – я отрицательно мотнула головой и рассмеялась. – Если увидишь рану, то обязательно сыпанешь на нее соли. Если наступишь на ногу, то обязательно на мозоль, а наткнешься на раненого – добьешь! – проворчал брюнет, но несмотря на серьезный тон, во взгляде демона прятались разноцветные смешинки.
– И почему же я изверг? – театрально возмутилась. Уперла руки в бока и насупила брови. В руке подрагивал фрукт. Он мягкий, сочный... Прищурилась...
– Не смей! – Дазэл опередил меня. Он отбросил корзину в сторону и одним движением оказался рядом со мной. Схватил и развел мои руки в стороны, а бедра зажал коленями. – Вредная девчонка. Мало пороли?
– Вообще не прикасались, – я повалилась на спину. Мужчина пару мгновений удерживал меня на весу, а затем опустил на плед.
Пикник, значит? Кажется, до еды мы рискуем не добраться. Сильно рискуем.
– А зря, – перехватил оба моих запястья в одну свою ладонь, а пальцами другой провел по внутренней сторны предплечья, плеча. Коснулся ключицы. Провел по подбородку и остановился у губ.
– И что же ты предлагаешь? Будешь исправлять огрехи в моем воспитании? Рукоприкладство крайне непедагогичный метод. Вызывает озлобленность, делает людей мстительными и способными идти на крайние меры, – я поймала и прикусила зубами указательный палец демона.
– Это смотря к чему и как прикладывать руки...
Он высвободи палец. Наклонился, оперевшись на локти. Его волосы скрыли наши лица от любопытного мира. Он прикоснулся своими губами к моим и замер. И кажется перестал дышать. А я закрыла глаза и прогнулась. Хотелось прикоснуться своим телом к его. Хотелось большего. Но он... медлил.
Умирали секунды. Где-то там, за гранью реальности тревожным колоколом тяжело ухало сердце. Рассерженным океаном шумела кровь. Она вся собралась в трех точках тела: внизу живота, в голове и кончиках пальцев на руках. Он не дал мне возможности прикоснуться к себе.
По телу пробежала судорога. Я выдохнула и открыла глаза.
Почему?
Не понимаю...
– Тсс... – прошептал Дазэл.
Я поняла: он просто наслаждался. Ощущения, запахи – все имело значение. Демоны все до одного гурманы. Они выбирают себе пристрастия по вкусу и учатся наслаждаться ими – кто во что горазд. Они удовлетворяют свои желания неторопливо. Как будто им дана последняя возможность и неограниченное количество времени. Противоречиво? Ничуть!
Но у меня нет столько терпения. Хочу получить все и сразу. Эгоистично? Да. Зато так по-человечески. Я поцеловала его сама, а затем все перемешалось...
Торопливые движения.
Шуршание и треск рвущейся одежды.
Горячие прикосновения степного ветра.
Судорожные вздохи.
И крики. Чьи? А разве важно? Да к черту!
Дыхание на шее. На затылке.
Щекотка. И смех. И руки так по собственически обнимающие меня.
Хорошо...
Мы вернулись затемно. Корзинка для пикника осталась где-то там. Вместе с прологом, серединой и кульминацией. Осталась концовка. Какой она будет? Демоны живут мгновением. Нет вчера. Нет завтра. Есть только сейчас. Они протягивают причинно следственные связи между событиями мгновенно, однако, запутанно и непредсказуемо. Они связывают невероятные расстояния и времена, помня все и в любой момент возвращаясь к "тогда", как будто оно было только секунду назад.
Я – человек. Для нас время непрерывная – цепочка событий. Одно ведет к другому, другое к третьему. Но первое связано с последним опосредованно. Забавно то, что я не могу представить себе будущего с демоном. Даже мечтать об этом физически не могу. Остро понимаю – мы принадлежим к разным мирам, а значит отношения изначально обречены на выбор, который никто из нас не будет в силах сделать.
Итак, до точки?
Помогая мне выти из машины младший на мгновение прижал меня к себе, възерошил волосы и поцеловал в висок. До дома мы добрались быстро. Брюнет приложил ладонь к опознавательному камню, и дверь открылась пропуская нас. Не знаю, как Дазэл, но я хотела проскользнуть в комнату незамеченной. Кем? В первую очередь Изикелэм. Чувствовала, неправильно будет появиться перед ним сейчас. Мое поведение сильно напоминало предательство. Да, никто ничего не обещал блондину. Не я точно. Однако, совесть твердила, что я малодушно отвлеклась от решения проблемы, ухватившись за первую попавшуюся возможность.
Наверное...
– Вернулись?
Я вздрогнула и испуганно посмотрела на Туманного. Как воришка. Неясно, что украла, но ощущение именно такое: застукали на месте преступления. Старший демон внимательно посмотрел на нас, втянул носом воздух. Его зрачки дрогнули и расширились. Они заняли практически всю серебряную радужку. Маска бесстрастия за треснула второй раз за день. И если утром он был готов умереть сам, то в обед уже убить. Жертвы стояли прямо перед ним.
Дазэл вытянул вперед руку, сгреб меня и выступил вперед. В его движении не было пустого бахвальства или идиотской смелости – демоны вообще существа практичные. Он защишал свое.
– Проблемы? – непонятно к чему относился вопрос. К злости Туманного, отчетливо проступившей в каждой черточке совершенного лица или к тому, что случилось без нас и заставило блондина выйти к нам навстречу.
– Да, – ответ нисколько не прояснил ситуацию.
– И? – брюнет и не думал расслабляться.
– Мы приглашены на Шабаш. Приглашения персональные. Сам понимаешь, их проигнорировать не получится.
Шабаш?
Я вскинула голову. Неужели такая простая математика?
– Амария?
– Она – нет.
Пожалуй, не буду разочаровывать братьев – устрою им сюрприз. Глядишь проживу подальше. А там сумею придумать тысячу и одно оправдание вместе с объяснениями как и почему я получила приглашение немного раньше и появилась со спутником.
Пока мужчины разговаривали, я потихоньку смылась. Шестое чувство подсказывало, что закончив с хлебом насущным Легион приступит к зрелищам, а из развлечений только я и моя шея под рукой. Третьего раза она может и не выдержать. Да и сколько можно угрозами на психику давить?! Не железная я, не железная! Готова пару капель крови на анализ предоставить. И вообще, блондину жалко что ли? Мне он все равно интересен исключительно с эстетической точки зрения, как картина на стене: висит, глаз радует, но руками трогать запрещено, не дай Бог жиром заляпаю!
Я с размаху захлопнула дверь каморки. Порядок в комнате взбесил меня окончательно. Некоторе время я потратила на приведение помещение в некое подобие свалки из постельного белья и принадлежностей, потом на разбор кучи и полетов собственного сознания. Открытие ошеломляло: я ревновала... Дазэла к Изикелю! Вот тебе и сказки о качестве женских извилин в хорошеньких головках...
Антонии был вынесен сметный приговор.
Смерть ведьмы не подлежала сомнению и обсуждению.
Мог ли Лев осудить ее в одиночку? Иногда одиночки решают судьбы целого мира. Александру, в сущности, было все равно будет жить Верховная или нет. Стал бы он ее убивать только из-за себя? Пожалуй, нет. Он не настолько долго пролежал в гробу полутрупом. Да и это вампир уже успел забыть. Он жив. И его основная забота таковым остаться. Не факт, что смерть Антонии изменит обстоятельства в его пользу. Он был и останется преступником. Причина его наказания записана и засвидетельствована. Если только договориться, но кто гарантирует, что новая Верховная будет сговорчивой? Если нет – убивать еще одну? Не слишком ли много смертей?
Мазаринин поморщился.
Толстой все же решил идти через Ад и вампир был согласен с этим решением. Для беглецов вне закона другой мир станет безопасным убежищем, куда не доберутся вездесущие ведьмы. Незачем настаивать их сообщество против себя еще больше: им могут и команду сестренок-палачей припомнить. Хотя эти твари смерти заслуживали, как никто другой.
Через несколько часов кощей откроет портал. Не факт, что он пропустит чужаков, ибо в жилах ни одного из мужчин не течет кровь Нефедовых, но Александр пил Марию и связан с ее семьей магическими обязательствами. Должно сработать. По крайней мере им должны позволить постучаться, а дальше как решит таинственная Анна.
Тоже еще один фактор, чью направленность невозможно предугадать. Вроде и помочь должна – родственница же, но что-то Маша особого восторга от встречи с прабабкой не испытала. Да и бабушка ведьмочки не очень лестно о своей матери отзывалась. Вампир точно не помнил, какие у них разногласия были. Мужчина старался не лезть в бабские междоусобицы. Теперь жалел. Любая информация пригодилась бы...
И Мазаринин рискнул. Хотя представлял сколько ему придется выслушать и хорошо, если только выслушать...
