Текст книги "Самая правильная ведьма (СИ)"

Автор книги: Ольга Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

   – Ничего. Сиди, где сидишь. Это быстро.

   Рич встал, подошел к Мире, замершей столбиком. Глаза колдуна затопила мертвая чернота, на лице проступили знаки принадлежности к высшей касте, что для ведьмочки выглядело как пара непонятных черных загогулин на щеках. Она безмятежно смотрела перед собой, стараясь не шевелится, и даже дышала через раз. Пару секунд все было спокойно, а потом в черных глазах полыхнул огонь и все тело девушки будто молнией пронзило – Мира дернулась и чуть не рухнула со стула. Тим бросился к ней, поддержал, усадил обратно.

   – Все в порядке?

   Мира слабо кивнула. Рич отступил на шаг и усмехнулся – глаза его приобрели нормальный цвет, знаки ушли под кожу:

   – Мдааа... хороша девица, ничего не скажешь. Странно, что ты еще на ногах держишься.

   У Миры возникло чувство дежавю – только недавно она слышала от кого-то нечто похожее.

   – Что... – голос был слабым, ведьмочка откашлялась и еще спросила: – Что это значит?

   – Да то и значит, что со дня на день преставишься.

   – Как со дня на день? – Мира потрясенно всплеснула руками. – Как же так? Мне пять лет обещали...

   – Врали, – уверенно отрезал Рич. – Или недоговаривали. С другой стороны, я при том осмотре не присутствовал, может, и вправду пять лет было. А сейчас – увы. Могу лишь посочувствовать, и да, до экзамена ты не дотянешь, это однозначно.

   Мира опустила голову и всхлипнула.

   – Но... это из-за родового проклятия?

   – Скажем так, кто-то сильно постарался и ускорил процесс, причем, многократно. Само по себе проклятие убило бы тебя через несколько лет, но что-то вмешалось. Последние дни ничего странного, неприятного в области сердца не ощущала?

   Странного? Неприятного? – Мира чуть не расхохоталась. – Да у нее вся жизнь странная и неприятная! А в последнее время – особенно. И самочувствие в связи с этим далеко от идеального.

   – И еще. Схема тут не просто с отклонениями, а с чудовищными перегибами, я бы сказал. Тот, кто это проклятие накладывал, очень сильно хотел вам пакость сделать. Давай, вытаскивай зеркало свое и кольцо. Гляну все-таки.

   Мира устало полезла в сумку, хотя еще пару минут назад прыгала бы от радости, что Рич согласился посмотреть на ее находки. Выложила их на стол и выжидательно уставилась на колдуна. Тот осторожно, не беря предметы в руки, осмотрел их с расстояния, затем извлек из кармана деревянную палочку и потыкал каждый. Ничего не произошло. Тогда Рич взял кольцо.

   – Там надпись какая-то, я не смогла прочитать.

   – И я без подготовки не смогу, – подтвердил Рич, присмотревшись. – Это для получателя предназначалось, для мамы твоей, так? Значит, только она и могла эту галиматью разобрать. А для всех остальных отвод глаз первоклассный поставлен. На его снятие полдня уйдет как минимум.

   Тим подал голос:

   – В ее квартире я обнаружил теорин в больших количествах.

   – Где именно? – вскинул голову Рич, оторвавшись от исследований. – В еде или просто?

   – Не поверишь, но везде. Замаскирован хорошо, под пыль обыкновенную. Даже в сахаре был.

   – Подожди! – Рич вскинул голову и в упор уставился на младшенького. – Ты долго в квартире находился? Как себя чувствуешь?

   Тим лишь непонятно усмехнулся и развел руками – мол, как сам-то думаешь? Рич вдруг сдулся и облегченно выдохнул:

   – ААаа, ну да, я и забыл, – ответил, как Мире показалось, невпопад. – Но если что не так, сразу мне звони, все ясно?

   Тим коротко кивнул и добавил:

   – Кроме того, бабулечка меня чаем фирменным напоила.

   Рич фыркнул, заметно передернулся и вернулся к разговору.

   – Тогда понятно, почему проклятие так разогналось. – Довольно безразлично покачал головой. – Тут бы и щепотки хватило для разрыва всех связей, а если в таком количестве, как ты говоришь... а материнское благословение, оно тоже срок давности имеет. Его действие слабеет, а проклятие наоборот, силу набирает. Вот и результат.

   Мира отвлеклась от собственных горестных мыслей и уточнила:

   – А что такое теорин?

   – Ты в школе не училась, что ли? – удивился Рич.

   Тут в разговор вступила Матрена Патрикеевна, до того сидевшая тихой мышкой за столом:

   – Гадкое это чародейство, горюшко. Гаже его токмо умертвия поднимать да по могилам рыскать. Порошок энто, для здоровья живого существа губительный шибко, егой, бывалоча, по старине в еду подсыпали, чтоб вражину извести. Ни вкуса, ни запаха он не имеет, а действие почти мгновенное – смерть подлючая, страшная, мучительская.

   – Но я же ела, пила и жива до сих пор, – Мира неуверенно оглядела присутствующих.

   – Дык на тож материнское благословение, дуреха, гутарят те! Оно и проклятье проклятущее тормозило, и от порошка вражьего врачевало! Матушка твоя до сих пор жизню те спасает, из могилы ледяной за тобой присматривает. Токмо срок вышел почти весь, теперича самой тебе придется выпутываться...

   – Да, примерно как-то так, – подтвердил Рич. – Если в двух словах, то с недавнего времени твой организм подвергался воздействию теорина с одной стороны и проклятия с другой. Вместе они составили гремучую смесь, которая в ближайшее время сведет тебя в могилу. До каких-то пор их сдерживала магия твоей матери, но со временем она рассеялась и вот результат. Кстати, там еще парочка проклятий на тебе висит – видимо, для верности, но своего часа они уже не дождутся.

   Такого откровенного прогноза нервная система Миры уже не выдержала – закрыв лицо руками, девушка разрыдалась. Тим начал заполошно совать ей под нос свой платок, но она зло отпихивала его руку и выла еще горше.

   Между тем Рич, как ни в чём не бывало, принялся осматривать зеркало. Через пару минут удовлетворенно крякнул:

   – А вот и источник всех бед! Через это зеркало твоя мать проклятие получила. Тут все и началось... Глянула в него – и готово. Это ж какая сила и фантазия... – присвистнул восхищенно, хотя на Мирин взгляд, ничего хорошего в этом факте не было. – Какой талант пропадает! И колечко... тоже непростое, но понять, где закавыка, не могу... Кто, говоришь, постарался?

   Мира невнятно провыла:

   – Так если б я знала, ктоооо... своими руками сволочь удушила...

   – Зачем так сразу? – вступился Рич за неизвестного колдуна. – Такой талант и знания нам бы очень пригодились, а то в последнее время никого выдающегося во всех потоках. Сплошное разочарование. Видно, что не профессионал делал, местами грубо сработано, но суть ухвачена верно, и наложено все по правилам. Так, говоришь, не знаешь отправителя?

   – То есть ты хочешь сказать, что мамин поклонник и наложил на нее проклятие? Это он?

   – Насколько я могу видеть, да. Плетение идентично, ритм совпадает, баланс правда уже не тот, но сколько времени прошло. На зеркале почти ничего не осталось; да и на тебе столько всего, что вычленить рисунок родового проклятия практически невозможно...

   – А я... я же в него смотрелась! – вдруг всполошилась Мира, разом вспомнив предупреждения Петра насчет этого зеркала. – Это значит, я еще одно проклятие получила?

   – Ага, – рассмеялся Рич, – думай, что говоришь! Какое еще одно? Родовое проклятие всего – одно. Зеркало служило проводником, работу свою исправно выполнило и теперь абсолютно безвредно. Вот кабы мать твоя в него не посмотрелась, тогда да, ты бы получила заряд, да и то не факт, что столь же сильный, как в момент создания, а сейчас... это просто зеркало. Хреновое, к тому же, – добавил со знанием дела, вглядываясь в свое мутное, искаженное отражение.

   – А что насчет связи? – уточнил Тим. – Как средство связи оно уже не действует?

   – Кто ж его знает, действует оно или не действует. Здесь ритуал нужен целый, чтобы эту связь установить, но кто нам об этом расскажет, – философски протянул Рич, вертя зеркало в руках. – Понимаешь, Тимми, магические вещи, тем более созданные со злым умыслом и для конкретного адресата, всегда отличаются тем, что имеют специфические особенности, с первого взгляда не видимые. Ты даже ахнуть не успеешь, как на том свете окажешься, если хотя бы в руки такую вещицу возьмешь.

   – Но... выяснить-то можно?

   – Что конкретно ты хочешь выяснить? – взгляд Рича стал жестким. – Для меня, например, все кристально ясно. Ведьма умрет через день-другой – это раз. Вопрос лишь в том, как именно. Проклятие родовое было наложено на ее мать через зеркало – это два. Снимать это проклятие даже я буду как минимум неделю – это три. То есть по любому не успеваем, нечего даже и пробовать. А вот колдуна отследить можно попытаться... он мне самому нужен... где, говоришь, письма его?

   Мира совсем упала духом. В голове не укладывалось, что она, здоровая двадцатидвухлетняя ведьма через какое-то время умрет. Как же так? За что? Неужели ничего нельзя сделать? Слова Рича казались чем-то фантастическим, не имеющим к ней никакого отношения. Мира прекрасно себя чувствовала, ни на что не жаловалась, так почему так быстро и беспощадно должна прерваться ее жизнь? Где справедливость?

   – Неужели ничего нельзя сделать? – эхом повторил ее мысли Тим.

   Рич подумал и ответил:

   – Ну почему нельзя? Можно. Причем запросто. Хочешь, скинем это проклятие на кого-нибудь еще, как тебе? Это намного проще, чем снимать.

   Потухший взгляд Миры вновь загорелся надеждой, она даже со стула вскочила, чуть не сбив с ног находящегося рядом Тима:

   – То есть как? Можно проклятие просто отдать?

   – Просто – не просто, но можно. Как только найдешь подходящую кандидатуру, обращайся, только учти, времени у тебя в обрез. И, кроме того, у меня завтра практическое занятие как раз на эту тему. Если успеешь, милости прошу. Я буду студентам демонстрировать чудеса магии.

   Это сейчас ирония была? – задумалась Мира на мгновение, но тут же переключилась на другое:

   – А ограничения есть какие? Ну там, возраст, внешность, раса?

   – Да все равно, лишь бы живой. Или живая. Даже добровольного согласия не нужно. Твоя задача – до аудитории дотащить, там мои подшефные уж сами, заодно навыки подчинения отработают в реальных условиях.

   Тим тихо спросил:

   – То есть ты согласна на это?

   Мира подпрыгнула от нетерпения:

   – Ну конечно, чего глупые вопросы задаешь! Конечно, согласна!

   – Но, Мира, ты же живое существо на гибель обрекаешь...

   – А я, значит, не живое существо? Меня на гибель можно обрекать ни за что?

   Тим покачал головой:

   – Это неправильно, должен быть какой-то другой выход.

   Рич рассмеялся:

   – Ну да, в этом весь ты, без нудной патетики и морали никуда. Другой выход? Он есть. В могилу. Устраивает?

   Мира враждебно нахмурилась, глядя на рядового Брайта – тот в свою очередь непримиримо смотрел на брата.

   – Риччи, ты понимаешь, на что толкаешь девушку?

   – Я ее ни на что не толкаю. Я ей варианты озвучил возможные, решение будет принимать сама. В конце концов, она же ведьма, небось еще и не такое творит.

   – Без обобщений, пожалуйста, – послышался голос Матрены Патрикеевны. – Еще одно высказывание в сторону ведьм, и кто-то следующее утро проведет в обнимку с унитазом.

   Оба брата по-военному четко развернулись к бабушке и в один голос отрапортовали:

   – Есть! – после чего вернулись к разговору:

   – Но цена вопроса – ее душа. Слишком высока, на мой взгляд.

   – А на мой – так ничего особенного. Подумаешь, душа. Кому она сейчас нужна? Даже с доплатой не берут, сволочи.

   – Рич, я против такого варианта.

   – Это не твое дело, – Мира была твердо намерена найти какого-нибудь бомжа или вампира и отдать ему проклятие. Что угодно, лишь бы выжить. А уж с последствиями она так или иначе разберется. – Во сколько мне надо быть?

   – Сейчас расписание гляну, – довольный Рич достал из кармана цифровой блокнот, полистал, – так-так-тааак... вот, пятнадцать сорок пять, второй корпус, шестая аудитория. В случае чего спросишь у привратника, он сориентирует. Ладно, если от меня больше ничего не нужно, я пошел.

   И исчез. Опять без портала и без следа. Вместе с ним исчезли два письма от маминого поклонника. Видимо, решил изучить.

   Мира хотела было опять удивиться, но вовремя вспомнила о своем зароке и большие глаза делать не стала.

   – Ох, ты ж горюшкоо... – пропела Матрена Патрикеевна, – неужто и впрямь возьмешь такой грех на душу? Уж больно люто выходит... своими руками невинность загубить... хуже, чем пришибить кого енто дело...

   – Да кто вам про невинность-то сказал? – взвилась Мира, нервы которой были уже на пределе. Мало того, что умереть должна вот-вот, так еще и по размышлении ночевать идти некуда. А единственный, но от этого не менее призрачный шанс выжить – каким-то чудом до завтрашнего полудня нужно отыскать подходящего субъекта для подарка. – Найду вампира какого-нибудь или еще кого. Преступника жуткого, убийцу там... кому от этого хуже-то будет?

   Знахарка только вздохнула тяжко, а Тим пояснил:

   – Ты, Мира, хоть и ведьма, но многого еще не понимаешь. Делать гадости и пакости – это одно. А проклятие отнимет твою бессмертную душу, и это другой уровень, уж поверь. Ты подводишь себя к очень опасной черте, за которой – служение богу Смерти и Лжи. Ты готова заплатить такую цену за собственную жизнь? Ты готова участвовать в кровавых ритуалах, приносить жертвы и поклоняться ему? Любая душа – чистая, даже если человек погряз в пороке. Загубишь чужую душу – загубишь и свою.

   Мира немного растерялась от такого пыла:

   – Но... как же... как же колдуны, которые проклятия накладывают? Они же живут себе и процветают! Как же их души?

   – А нет у них душ, – ответила за Тима знахарка. – Нету и не было никогда. Точнее, очень-очень давно.

   – А Рич?

   – И у него нет, – сказал он.

   – А... ты?

   – Я человек, Миранда. В общем и целом.

   – Но... как? А в частности?

   – Вот как-то так... – усмехнулся парень по-доброму, второй вопрос проигнорировав. – Как-то так получился. Если бабушка у тебя ведьма – все невозможное становится возможным. – И хитро покосился на зардевшуюся Матрену Патрикеевну.

   Значит, ведьма все-таки она, – сделала единственно возможный вывод Мира. – Или нет, не так, она – все-таки ведьма. Но как? Почему ее седьмое чувство молчит? И почему ей кажется, что Тим что-то недоговаривает про себя? Ладно, сейчас это не важно, важно другое:

   – Но, Тим, я же умру! Я умру! Я не хочу умирать! Что мне делать?

   Тим мрачно уставился перед собой:

   – Не знаю. Я не знаю, что тебе делать. Знаю только, чего тебе делать ни в коем случае нельзя.

   – Отлично. – Ведьмочка вспылила и, подхватив сумку, куда сложила зеркальце и колечко, двинулась к выходу. – Вот и стой на этом, а я пойду жизнь свою спасать. И без твоих советов прекрасно обойдусь!

   И гордо подняв голову, выплыла из лавки, не забыв сердечно поблагодарить Матрену Патрикеевну за гостеприимство и в пояс поклониться в знак глубочайшего уважения.

   ***

   Часы на телефоне показывали без четверти девять, когда злая на весь белый свет Мира подошла к подъезду. Она дико устала, издергалась, к отвратительному настроению добавилась усиливающаяся головная боль. И что? Что дальше? Сложить лапки и ждать конца? Или попытаться отдать проклятие, обрекая себя на участь еще худшую? Может, Тим и приукрасил, но чутье подсказывало ведьмочке, что не сильно. Он вообще хороший, этот нескладный рядовой, зря она все время ему грубит. Хотя какая теперь разница?

   Солнце ушло за горизонт, длинные тени исчезли в вечернем сумраке, на улицах зажглись веселые огоньки. Вокруг Миры кипела жизнь – проносились на бешеной скорости автомобили, шли, смеясь и шутливо толкая друг друга, разношерстные компании, и вскоре девушке стало казаться, что она чужая здесь, в этом городе, в этом доме, даже в своей квартире. Ей здесь не место. Она даже ведьмой настоящей стать не сумела, чего уж говорить об остальном. Первый парень – изменил. Соседка – избила. Ангел-хранитель – вечно издевается. А теперь над ее жизнью, которая и так ковыляла ни шатко, ни валко, нависла реальная угроза.

   Заметно похолодало, и предусмотрительно захваченная ветровка была извлечена из сумки и надета.

   Грустно, конечно, но что поделаешь. Вздохнув, девушка присела на скамейку во дворе своего дома, не зная, что делать дальше. В квартиру идти одной – страшно, звонить Тиму и просить о помощи – глупо и болезненно для самолюбия, проситься на постой к Лане – велика вероятность, что до утра тебя используют как еду. Видимо, придется ночевать на лавочке. А еще лучше, заняться поисками того, кому проклятие можно отдать. Не то, чтобы Мира окончательно решилась на этот шаг, но все-таки...

   – Чего нос повесила, коровушка?

   Мира даже внимания на оскорбление не обратила – ей хотелось забиться в темный угол и зарыдать от отчаяния.

   – Да ладно, колись, чего случилось? Мне тут опять отлучиться пришлось по срочному делу – нас проверками заколебали, через каждые два часа то одно, то другое. Теперь им мой внешний вид не понравился, видишь ли, представляешь? – в голосе ангела звучало возмущение, обида и искренне непонимание. – Нет, ты мне скажи, чего они пристали, а? Ты посмотри, посмотри, и скажи!

   Мира послушно посмотрела и против воли рассмеялась – показавшийся в полный рост ангел и в самом деле выглядел... не ангельским образом. Никаких тебе рубашечек беленьких и штанишек с рюшами. Никаких благообразных вышивок, ничего подобного. Перед Мирой красовался крепенький парнишка в красных обтягивающих лосинах и черной майке с надписью – "Я твой ангел". Он был босой. Впечатляющего размера крылья были выкрашены во все цвета радуги. Петр повертелся перед Мирой и спросил:

   – Не, что им не нравится? Вот что? Никакой свободы самовыражения! Никакого понимания среди собратьев! Костное, примитивное мышление и стадный инстинкт! И это среди Истинно божьих творений!

   – Мммм... оригинальненько так... – ведьмочка даже не знала, что сказать. – Особенно крылья хороши...

   – Тебе правда нравится? – лицо рыжего засияло, как рождественская елка. – Две ночи убил, пока нужные цвета подобрал. По-моему, круто получилось!

   Мира согласно кивнула и, думая о своем, спросила:

   – Скажи, а у меня есть душа?

   Рыжий такой резкой смены темы разговора не ожидал:

   – Ну есть, а что?

   – А правда, что у колдунов души нет? – продолжала Мира.

   – Нет. В смысле, правда, что нет.

   – А почему?

   – Что почему? – похлопал глазами ангел и вновь оставил видимым одно лицо.

   – Почему у меня есть душа, а у них нет?

   – Тебе кратко или с отступлениями историческими? И вообще, ты чего здесь расселась? Домой пойти не хочешь?

   – Какое домой? – губы у Миры затряслись. – У меня ж там... разгром. И Тим сказал, что какой-то теорин нашли. А он – врееедный...

   Ангел закатил к небу глаза:

   – Мда, легкой жизни, как видимо и смерти, тебе не видать. Чего колдун сказал?

   – Что умру я завтра, вот что, – буркнула Мира, водя пальцем по лавке, скрывая навернувшиеся на глаза слезы. – Так что, братец, получишь ты свой четвертый ранг очень и очень скоро...

   – То есть как скоро? – не на шутку встревожился Петр. – Касс же говорил...

   – Да много чего твой Касс говорил. Только Рич посмотрел и сказал, что от теорина действие проклятия усилилось и... – слова закончились, из глаз опять полились слезы. – Короче, сдохну я, и все. Не сегодня, так завтра! – и с силой ударила кулаком по лавочке. Легче не стало, только пальцы отшибла.

   Рыжий задумчиво пожевал губу:

   – Ты, коровушка моя, не горюй. Он ж те выход предложил, поди? И я берусь угадать, какой именно. Спорим?

   – Да что с тобой спорить... – махнула рукой Мира.

   – Давай, ну давай поспорим, что я угадаю! Ну же! – в голосе ангела звучал азарт. – На что угодно спорю, что угадаю! Эти черти разнообразием никогда не отличались!

   Мира вздохнула:

   – Да богиня с тобой. Давай. Мне уже все равно, если честно.

   – А на что? На что? – продолжал прыгать около нее ангел. – Давай на щелбан, а?

   – На какой щелбан? – не согласилась Мира. – Ты ж – привидение.

   – Сама ты привидение. Я – лик.

   – Да мне пополам. Тела у тебя нет – как я щелбан буду отвешивать? Да и ты мне – хотя это маловероятно – тоже?

   – Да не все ли равно? Я ж по любому выиграю, так что не заморачивайся раньше времени. А я разберусь, не волнуйся. Я в свое время руку набил в этом деле, не подумай, что хвастаюсь, ради Истины...

   Мира могла бы еще поспорить, или повыспрашивать, как именно он собирается отвешиваться ей щелбан, будучи не призраком, а по его же словам "ликом", но сил не было, поэтому махнула рукой:

   – Ладно. Давай так. Что он мне предложил, по-твоему?

   – А предложил он тебе проклятие твое подарить. В смысле отдать. Найти кого-нибудь и с его неоценимой помощью провести обряд по передаче. Так?

   Мира кивнула, не скрывая удивления:

   – Но... откуда ты знаешь? Подслушивал, да?

   Ангел оскорбленно поджал губы:

   – Я – ангел. Я не опускаюсь до банальности. Тем более, что у вас интересного можно услышать? Не поверишь, но каждое поколение твердо убеждено, что изобрело все на свете, включая секс и философию, хотя ничего нового не привносит в устройство этого мира. Одни пошлости и словоблудие. Зато гонору, гордыни и самолюбия... и не верят, что боги уже давно все за всех решили, фигуры на шахматной доске расставили и двигают их по своему усмотрению, называя это проявлением божественной воли. Играются ребятки уже много столетий. – И с подозрением посмотрел на Миранду, заинтригованную неожиданной откровенностью ангела. – Я надеюсь, ты не фаталистка? Потому что судьбы нет, есть лишь желания богов и точка. Но что-то я отвлекся...

   – Тогда откуда ты узнал?

   – Помниться, коровушка, ты недавно интересовалась, отчего души у колдунов нет, а у тебя, пусть ты и не человек, есть, так?

   – Ну?

   – В этом и весь ответ. Природа приспосабливается. Колдуны – они ж проклятия как горячие пирожки раздают, только успевай уворачиваться. А в таком деле душа – реальная возможность попасть в услужение и рабство к богу Лжи; приходится постоянно обряды проводить по очищению, дабы в невольные последователи не загреметь раньше времени. Ничего святого для них нет, но за проповедями к Кассу. Вот потому-то древние и избавлялись от души с помощью ритуалов всяческих – чтобы раз и навсегда, а затем через много-много поколений родился первый колдун без души. Точнее, живой с очевидными и значительными магическими способностями и перспективой стать колдуном – после длительного обучения, как это и заведено. Ненужная часть атрофировалась и облегчила колдунам проблему выбора – не поверишь, но некоторые юные недоколдуны до сих пор задаются вопросом, стоит или не стоит насылать проклятия, и какие это будет иметь последствия как для насылающего, так и для жертвы; но это быстро проходит. Год, от силы два в высшем учебном заведении – и почти стопроцентное падение нравов. Да, у колдунов своей души нет, они чужую норовят прихватить. И не просто так, а в услужение. Он ритуал проведет и душу твою в рабство возьмет таким образом. У них иногда счет на сотни идет. Но учти, это не для разглашения и я тебе ничего не говорил.

   – Но... как?

   – А так. Это вообще великая тайна колдунов, о которой никому не положено знать.

   – То есть даже близкие ему люди не знают?

   – Миранда, ты дура или хорошо притворяешься? У колдуна в родственниках могут быть только колдуны. А окружающие... Да откуда бы догадаться? На колдуне ж твоем не написано, чего у него там есть, а чего отсутствует. Выглядит как живой, ведет себя соответственно, а то, что равнодушный и черствый – на особенность характера списывают. И никто не задумывается, почему все колдуны одинаково себя ведут. Сразу же находят оправдания – мол, научный у них интерес, маститые ученые, светочи, гении все как один, таким все позволено, да мало ли что... а внутрь заглядывать страшно. Потому что пусто. Вот и обходятся окружающие отговорками.

   – Но откуда тогда ангел-хранитель? Они ведь о душе заботиться призваны в первую очередь, разве не так? – задалась вопросом ведьмочка. – А если как вы говорите, души у колдунов нет и быть не может, но что Кассиопей твой пестует в Риче? О чем радеет? Что спасает, в конце концов?

   Рыжий пожевал губами – видно было, что ему не очень хотелось отвечать на этот вопрос – то ли тайну какую божественную эти сведения составляли, то ли просто не знал. Хотя последнее вряд ли. И правда, помявшись несколько мгновений, Петр глянул по сторонам с самым заговорщицким видом и голос свой, обычно звонкий, бьющий по ушам высокими нотками, понизил до трагического шепота:

   – Ты, коровушка моя, больно много вопросов задаешь. Тебя это, по сути, не касается, но спасает то, что поговорить охота, жуть. Не представляешь, какие у нас все молчуны – слова лишнего не вытянешь, выть порой хочется.

   Миранда кивнула как болванчик, а про себя подумала, что если он так со всеми разговаривает, что видимо и есть, то не удивительно, что с ним никто общаться не хочет.

   – Так вот. На самом деле все просто: у колдунов души нет, но это не значит, что ее вообще не может быть. Они берут себе души в услужение, как я уже говорил, это факт. Но они могут обзавестись и собственной, стоит только попросить у бога Истины. Сказать слово – добровольно – и душа вселится в тело. Взмах небесных крыльев – и бац – ты полноценный живой! Никаких ритуалов не требуется, никакой магии. Это – Высшая воля. Правда, мало кто из колдунов соглашается на такое – и то ближе к концу жизни, дабы после смерти обрести незаслуженный, на мой взгляд, покой. Задача ангела-хранителя – опять же, на мой взгляд, совершенно невыполнимая – насколько возможно приблизить и ускорить получение колдуном души. Так что Кассу не позавидуешь...

   Мира могла только удивляться про себя витиеватым проявлениям божественной фантазии. И чего им там, наверху, спокойно не живется? Пили бы себе... что они там пьют, на инструментах музыкальных бренчали, беседы философские вели на глобальные темы, а живых и не очень оставили в покое. А то что ни событие – то, по словам Петра, согласно сценарию свыше... грустно осознавать, что твои барахтания в жизни кем-то расписаны до мелочей и ничего ты с этим поделать не можешь. Ни изменить, ни повлиять, ни избежать. Интересно, а копиюшечку сценария ее существования никак по знакомству достать нельзя? А еще ластик и карандашик, чтобы изменения вносить...

   – Твою ж... сложно-то как... – только и могла прошептать Мира и, вернувшись мыслями к основной проблеме, спросила с отчаянием в голосе. – Но мне-то что делать? Не проведем ритуал – умру, проведем – душу потеряю. Как быть, Петр?

   – Надо подумать, опять же с Кассом посоветоваться. Может, чего дельного подскажет. И чует мое сердце, молитвы тебе учить придется.

   – Молитвы? – удивилась Мира. – Это еще зачем?

   – А затем. Глядишь, и поможет, без ритуала обойдемся. А если и нет, то хуже всяко не будет. Образование есть путь к вечной мудрости, никогда не слышала такую поговорку?

   Мира честно ответила:

   – Не-а.

   – И я нет... – и хихикнул, – я только что ее придумал... так что учи, недоросль!

   – Ага, ведьма и молитвы – прямо-таки синонимы, – съязвила Мира. – И как это я запамятовала!

   – Не иронизируй. Кроме того, ведьма из тебя – чистые слезы. Ты хоть раз кому навредила серьезно? Только собираешься...

   Мире нечего было возразить, она вздохнула и поняла, что за этот разговор простила рыжему большинство его оскорблений просто потому, что ангел вселил в нее толику уверенности в том, что все еще образуется. А это было самое главное. Осталось только решить, где бы переночевать.

   Глава 9, в которой у Миры появляется надежда.

   – Ну вот, так я и знал, – раздался над ухом Миры знакомый голос, но как-то глухо, словно сквозь вату. – Почему не позвонила?

   – Мммм... – ведьмочка сонно отмахнулась и повернулась на другой бок – досыпать.

   – Эээй, вставай, давай, пойдем в другое место. Там удобнее.

   – Мммм... – Мира почмокала губами и сильнее зажмурила глаза. Отстаньте все! Она спать изволит.

   – Миранда, не упрямься! Да, наш разговор закончился не лучшим образом, но и я представить себе не мог, что ты предпочтешь ночевать на улице, но мне не звонить. Просыпайся, а?

   Мира мысленно плюнула в наглую рожу того, кто настойчиво теребил ее за плечо, и брыкнула ногой.

   – Черт! – судя по раздосадованному возгласу, попала. – Ладно, твоя взяла, но потом не говори, что я тебя не предупреждал!

   В ответ Мира брыкнула конечностью в разы энергичнее. Кто-то над ее головой хмыкнул, и это было последнее, что она услышала перед тем, как снова провалится в сон.

   ***

   Обычно Мира просыпалась легко. Не водилось за ней привычки к долгому лежанию на кровати, не любила она понежиться под одеялком, не страдала маниакальным стремлением гвоздить будильник чем-нибудь тяжёлым, чтобы урвать еще немного времени для сна. Другое дело, что сон с нее сползал тяжело, барахтаясь, как муха в крутом, засахаренном варенье, и окончательно изволил покидать ведьмочку только к полудню.

   Как только ведьмочка просыпалась, то потягивалась и спрыгивала с кровати, куталась в простыню и шла в душ. И все это не открывая глаз – обычно она приходила в себя, стоя под прохладной водой. Вот и сегодня утром привычно попыталась провернуть тот же самый трюк, находясь в полусонном состоянии – откинула одеяло, свесила ноги...

   На этом этапе процесс вставания застопорился. Конечно, у Миры была шикарная двуспальная кровать, но и сама девушка была достаточно высокой и уж если вытягивала ноги, то всяко добиралась до края. А тут нет. Мира напряглась, приоткрыла один глаз и мгновенно проснулась. Чуть не подскочила на кровати, увидев, где находится. Точнее, где НЕ находится. Потому что она точно была не дома.

   Как помнится, заснула она после ухода ангела за кустиками буйно цветущей сирени рядом с домом прямо на голой земле. А сейчас сидит на незнакомой кровати, в незнакомой, но явно мужской комнате. То, что комната принадлежала мужчине, было понятно хотя бы потому, что ни одна девушка в здравом уме не повесит на стену плакат с изображением избитого и окровавленного актера, имени которого Мира не знала, ибо кинематографом не увлекалась, но фильмы с его участием так часто мелькали на экране, что не узнать мужика было сложно. На плакате стоял размашистый росчерк – ведьмочка пригляделась и разобрала: "Моему самому преданному фанату. С днем рождения, Тимми!"

   Тимми? Тимми? Это рядовой Брайт, что ли? Она... где? И как она здесь очутилась? И кто ее раздел?! Мира в панике осмотрела себя, но ничего криминального, за исключением отсутствия верхней одежды не увидела. Нижнее белье наличествовало и было в относительном порядке. Девушка облегченно выдохнула – очевидно, ничего криминального не произошло. Ясно одно – Тим ее каким-то образом нашел и привез к себе. А раз нашел, значит, вернулся за ней. А раз вернулся – то беспокоился, да? А это тааак прияяятно...