Текст книги "Хочу с тобой (СИ)"

Автор книги: Ольга Вечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

– А ты решил иначе?

– Мы посовещались и решили иначе, – хищно улыбаюсь. – Еще раз хочу извиниться, что со свадьбой так вышло. Я не специально.

– На войне как на войне. Мы неплохо провели выходные у тебя здесь. Мне понравился хутор, окрестности. Дом. Выглядит впечатляюще. И есть за что побороться.

– Спасибо.

– Злата сказала, что с нами поедет. Это что-то значит, Данил?

– Да. Так будет лучше. Здесь пока неразбериха.

– В трудные дни жена должна быть рядом с мужем. Иначе потом может получиться так, что...

– Ей нужно уехать, – перебиваю я.

– Хорошо.

– Мне пора, Лев Алексеевич, надо собираться в командировку.

Мы пожимаем друг другу руки.

Злата вскакивает на ноги, когда я захожу в спальню. Она на подоконнике сидела, любовалась колоритным видом. Может, прощалась. Или я становлюсь излишне сентиментальным?

– Я уеду. Где-то на неделю, может, дней на десять, – говорю довольно сухо, шкаф открывая. – Когда вернусь, тебя здесь быть не должно. Собери все свои вещи. Полетишь с родителями. С собой возьми необходимое, остальное я отправлю транспортной компанией, как вернусь.

– Можно я тебя подожду?

– Нет. Ты ведь знаешь, куда я поеду?

– Данил... пожалуйста, только не делай глупостей.

– Глупостей больше не будет. Я хочу выйти из отпуска и уволиться. Как можно скорее.

– Данил... Ты себе даже не представляешь, как я мечтаю вернуть время.

– А я не мечтаю. Слишком много всего случилось, чтобы через это во второй раз проходить.

Я быстро собираю сумку.

– Ты бываешь поистине жестоким.

– Ты тоже.

На улице встречаюсь с Пашкой. Не планировал брать его с собой, но чувак уперся, что если я уеду один, то не вернусь уже. Типа Москва захватит, загуляю или еще что. А он этого допустить не может.

Я стреляю глазами на его огромный чемодан.

– Блть, ты на пмж собрался в столицу? Выкладывай половину.

– По прогнозу там уже осень вовсю. Я не знаю, какую брать одежду.

– Куртку, Паш. Мы по делам едем. Ощущение, что к каждому платью тебе нужны свои туфли и сумочка.

Провожающий нас народ ржет.

– Сука, – рычит Пашка, передразнивая. – Я сто лет никуда не летал.

Я смеюсь. На телефон падает сообщение:

«Через полчаса выезжаю. Вот билет. Всё. Папочка Данил может быть спокоен».

Ниже Маринка шлет фото.

Оглядываю двор и понимаю, что, когда вернусь, всё будет иначе. Я буду уже другим человеком. Не топ-менеджером, взявшим отпуск по семейным обстоятельствам на время сбора урожая. А бизнесменом. Еще я буду свободен. И в станице не будет Марины.

Хм.

Через пять минут отъезжаем с Павлом на «Лексусе». Забавно, мне так сильно не нравится эта машина, но в аэропорт я еду именно на ней. У бэхи лобовое битое, крузак всё еще на отце.

Мы заезжаем в станицу, и я останавливаюсь у дома Егора. Нужно дать ему указания на время моего отсутствия. Он теперь мои глаза и уши в станице. Левая рука.

Я сижу за рулем безумно пафосной, нафаршированной под завязку тачки и чувствую тоску. При этом смотрю, как Егор паркуется у подъезда на своей старой девятке. Из машины выходит его жена и ждет, пока он достанет из автокресла ребенка. Они выглядят замотанными, но вместе с тем завидно дружными. Они выглядят семьей. Им только денег не хватает для полного счастья. Остальное всё эти люди построили сами. Каким-то невероятным образом.

В этот момент я понимаю, что устал. От сражений, от правды, проблем. Понимаю, что не хочу завтра утром переться в офис и смотреть в глаза Зуеву. Больше не хочу бить ему морду. Вообще ничего не хочу.

Но зато я отлично помню податливые губы, прикосновения к нежной коже. Улыбки и взгляды. И то, как пульс частил, как кожа горела. Я всё это помню и хочу себе. Сейчас.

– Планы меняются, Паш, – слышу свой собственный голос. – Прости. Надо было брать твой чемодан.

Оглядываю салон. Не так уж и плоха эта машина, как мне показалось изначально. Видимо, всё, связанное со Златой, в то время бесило. Как же сильно меня всё бесило!

– Не летим в Москву? – упавшим голосом произносит Пашка. – Блин, я настроился уже.

– Не летим. Но едем. Покатаемся немного по стране.

– В каком смысле покатаемся по стране?

Я достаю сотовый, бросаю взгляд на экран. Ее автобус отъехал двадцать минут назад.

Направление я знаю.

После короткого разговора с Егором прыгаю за руль и выжимаю педаль газа.

– Данил, объясни, что происходит, – требует Пашка.

– Мы берем отпуск. За несколько дней моего отсутствия ничего не случится. Хутор держат на контроле региональные власти. Первый суд только через две недели. Поэтому я тут подумал: а почему бы нам не покататься на машине? Посмотреть страну. Развеяться и подумать.

– Блть. Ну как скажешь.

Трасса как обычно пустая, заторы начнутся дальше. А пока «Лексус» легко рассекает воздух. И чем дальше мы от станицы и хутора, тем веселее мне становится.

Через полтора часа мы останавливаемся у придорожной кафешки. И принимаемся ждать. Так торопился успеть, что случайно обогнал Маринку.

А вот, кстати, и он. Огромный междугородный автобус.

Паркуется.

Двери открываются, пассажиры выходят на улицу – размяться, перекусить.

Я подаюсь вперед.

Марина выходит десятой.

В джинсах, кроссовках и в белой короткой майке. Потягивается, притягивая к себе взгляды окружающих. Капец, это не девица, а ходячий магнит для сексуально озабоченных мужиков. Разумеется, я не могу ее отпустить. Не могу, и всё. Никогда не строил из себя благородного. И сейчас уж точно не буду.

– Сука, нет! Блть, твою мать! Не-ет! – психует Пашка, ударяет руками по панели. – Вот я так и знал, что мы не сдвинулись с этой девки! Чуйка моя шептала, что рано радоваться!

Я улыбаюсь еще шире, наблюдая за Мариной.

Стоит в сторонке, поглядывает на попутчиков, что выстроились в очередь за шаурмой. Экономит, хотя денег я прислал много. Другая бы потратила половину в первые же часы просто потому, что есть такая возможность.

– Надо сказать ей правду, – говорит Павел.

Я вспоминаю Егора и его жену. Которая любит его таким, какой он есть. Без наследства и богатства. С вредными привычками и обычной внешностью. Вспоминаю и ощущаю что-то странное, похожее на... зависть? Аж волоски дыбом на теле, клянусь. Почему-то кажется, что, как только Марина узнает, кто я, магия между нами разрушится.

– Рано. Для нее я помощник Миронова Данил Виноградов. Мы едем в Москву продавать тачку. Там покупатель.

– Я тебя сдам.

– Не сдашь.

Мне нужны эти несколько дней. Нужна магия. Какая-то подпитка.

– Я ей всё расскажу, но позже. Как приедем, – обещаю быстро. Выхожу из машины.

Марина меня не видит. Она просто не смотрит на дорогую машину. Трусит, в общем.

А когда замечает, глаза округляет.

Я же улыбаюсь. Надеюсь, со стороны улыбка не выглядит жутковатой.

И иду к ней.

Глава 35

Марина

– Боже, как вкусно, – говорю я.

Колхозник понтуется: купил нам всем с барского плеча по шаурме. Я отказываться не стала: мало ли когда в следующий раз поесть получится. А я вообще-то не завтракала. Кусок в горло не лез, да и торопилась.

Эти двое впереди молчат, а мне так удобно на кожаном сиденье «Лексуса» после автобуса, что я продолжаю болтать:

– Есть какая-то магия в этих придорожных кафешках. Там всегда дико вкусно готовят.

– Главное, не думать, из каких продуктов они это делают, – скептически заявляет Павел. – И чистыми ли руками. Не ползали ли по этим продуктам тараканы? И вообще, выглядит как-то подозрительно. – Он поворачивается и показывает мне свою шаурму.

Лавашик на гриле подрумянился, хрустящий. Нямка. Я тянусь и откусываю у зануды кусок побольше. Уделываюсь в соусе, морковка падает вниз, пачкая чистейший салон. Упс.

Колхозник не замечает, но Павел, конечно, да.

– Э! – возмущается он. – Теперь там еще и ее слюни! Прекрасно.

Берет салфетку влажную и начинает вытирать эту штуку между сиденьями. Я откидываюсь в кресле и с удовольствием пережевываю. Колхозник стреляет в меня глазами через зеркало. Улыбается. А я улыбаюсь в ответ. Следующие пятнадцать минут мы без устали переглядываемся.

Встретить Данила сегодня на остановке было сродни чуду. Я ведь простилась уже. Поплакала немного, когда «Икарус» отъезжал от вокзала. Можно подумать, что если ненавидишь станицу, то покидать ее будешь с торжеством и восторгом. Нетушки.

Даже в самом кошмарном месте находятся люди, к которым успеваешь привязаться. А также улочки, магазины, подсолнечные поля и даже... заброшенные молокозаводы.

Тоска тисками сдавливала сердце, слёзы щипали глаза. Я постоянно телефон проверяла – почему-то ждала, что Данил напишет или позвонит. Хотя набирать эсэмэски не в его стиле.

Надо думать, как деньги растянуть на подольше, а не почему мужик игнорирует!

Ругала себя. И злилась, конечно. На себя – за то, что скучаю по несвободному Колхознику. На сестру, которая категорически отказалась ехать со мной. У нас появились деньги! Можно было снять жилье, она могла бы устроиться в женскую консультацию в другом городе. Но Варя уперлась: «Не буду рисковать малышом», и всё тут.

– Езжай, Мариночка. И не возвращайся никогда, – шептала она мне напоследок. Мы крепко обнимались на улице. – Делать тебе тут нечего. Но всё время советуйся, поняла? Звони чаще. Шли фотографии. Я каждый день буду думать о тебе и скучать. Каждый божий день.

Мы долго прощались. Я нескоро увижу ее малыша, не буду на выписке, я... так много всего пропущу! Брошу ее. Совесть робко шептала: «Останься». Мозг работал с трудом. Но какая-то внутренняя сила заставляла паковать вещи, идти на вокзал, стоять очередь в кассу.

Ментовский уехал на работу ни свет ни заря, поэтому с ним не попрощалась. Мама же... лучше не вспоминать. Умоляла не делать глупостей, пугала. Она даже не представляет, что бы со мной случилось прошлой ночью, если бы я не позвонила Данилу.

Колхозник вновь стреляет в меня глазами. Я ведь не сразу согласилась сесть в эту машину. Но потом, в последний момент, когда «Икарус» уже собирался отчаливать, забрала из багажного отделения сумку.

Было грустно, я сомневалась, и Данил купил мне еды.

– Дикарка какая-то. Тебя не учили, что нельзя кусать чужое без спроса? – ворчит Пашка.

На вид молодой, но ведет себя как старичок. Я впервые с такими людьми общаюсь. Забавный.

– Ой жадина. Расслабься, я ничем не болею.

– А вот это неизвестно.

– Вы оба мне уже надоели, – фыркает Данил. Отбирает у Павла надкусанную шаурму, вручает ему свою целую.

И начинает есть.

Я улыбаюсь.

Мы снова переглядываемся.

Почему-то волоски дыбом от этих игр, и настроение приподнятое. Я смотрю на затылок Данила и не верю. Глазам собственным не доверяю! Разве так бывает? Он снова рядом. Опять меня нашел и забрал к себе. Уже в который раз, я со счёта сбилась! Мне было так страшно, неуютно, грустно, а тут раз, и... и он появляется!

Чудеса.

Следующие несколько часов то и дело вспоминаю, как мы с ним занимались любовью. Отдельные моменты, каждая секундочка мне запомнилась.

Его поцелуи, острые взгляды, об которые, клянусь, порезаться можно... Я и резалась, добровольно подставлялась. А как мы губами касались вчера... мурашки по телу. Как же я его хотела! Бесстрашного, злого. Моего.

Рот снова и снова слюной наполняется – не успеваю сглатывать. Хотя уже не голодная. Кожу покалывает. А внизу живота... там и вовсе печет, пульсирует.

Виду, конечно, не подаю. Много чести. Смотрю на обоих мужчин так, словно делаю им великое одолжение своим присутствием. Пашка бесится, но Колхозник, как обычно, позволяет мне всё. Интересно, мужчины всегда так лояльны к женщинам, которых трахают? Или только мне повезло?

– Ты ревнуешь, что ли? – спрашиваю я вдруг, когда Павел в очередной раз затыкает мне рот. Не грубо, но давая понять, что он бы с радостью высадил меня на трассе. – Точно! Ты ревнуешь Данила! Как баба!

– Чего? – хмурится Павел.

Я придвигаюсь ближе.

– Серьезно? Я угадала? – начинаю смеяться. – Он тебе нравится? Я вам мешаю?

– Данил, скажи ей закрыть рот. Иначе напросится, – сквозь зубы отвечает Павел.

Я придвигаюсь еще ближе, обнимаю Даню со спины. Прижимаюсь к нему и вызывающе смотрю на Пашку. Он делает громче музыку, чтобы не слушать мою болтовню.

Тогда я шепчу беззвучно:

– Мы тра-ха-лись.

Павел закатывает глаза и отворачивается.

– Миронов не ругался за лобовое? – спрашиваю в полный голос.

– Нет, – отвечает Данил, никак не реагируя на мою выходку и наши с Пашкой перепалки. Он погружен в себя, что-то обдумывает.

В основном молчит. Держит руль и смотрит вперед. Как всегда предельно деловой и брутальный. Скорость движения приличная, но она даже не чувствуется! Мы многих обгоняем.

У Данила есть девушка, я помню. Он отказался вчера от меня. Предпочел другую, хотя я выбрала его быть первым. Может быть, батюшка в нашей церкви был прав, когда учил хранить добродетель до свадьбы. Но, честно говоря, терпения уже не было никакого.

Отчего-то я уверена, что Павел знает девушку Данила. Может, поэтому негативно настроен в моем отношении? Типа порядочный, а я в его глазах не очень?

Фыркаю.

Меня почему-то это злит. Чмокаю Колхозника в щеку.

Девушки Данила здесь нет. Нету ее!

Зато есть я!

Плюхаюсь обратно на заднее сиденье и скрещиваю на груди руки. Данил всё это время молчал, но я успела на него смертельно обидеться.

– Я думал, ты в Омск собиралась, – нарушает молчание Данил через некоторое время. – Почему билет до Ростова взяла?

Он делает музыку потише.

– В Ростове живет приятель моего отца, мы раньше были соседями. Он... не отвечал на мои звонки, ему мама запретила, я знаю. Но если припрусь на порог, никуда не денется. Омск большой, а мне нужны координаты поконкретнее. Если не он, то даже не знаю, кто еще поможет.

– У тебя больше нет родственников? – спрашивает Павел.

– Две тетушки, они в Питере живут. Я помню их совсем маленькой, мы редко виделись. Потом потеряли связь. Мама всегда называла их странными.

– А по матери? – спрашивает Данил.

– Мы не дружим, – отвечаю я. – Когда мои родители стали жить хорошо, мамины родственники всё время просили у отца денег. Тот поначалу занимал, но они никогда не отдавали. Он и перестал. А когда мы с мамой в станицу переехали и без гроша остались, родня только злорадствовала. Так бывает.

– Да, бывает по-всякому.

– Здорово, что вы меня добросите. Хотя, конечно, на билет жалко денег. Пропали. Вы потом в Москву?

– Да, – говорит Павел. – Дел много.

Данил же молчит.

Постояв в пробке час, мы вновь попадаем на свободную трассу. А еще через сорок минут въезжаем в город моего детства.

Сложно выразить словами те чувства, которые меня захлестывают. Их много, еще больше у них оттенков. Я смотрю из окна на улицы и узнаю их. А потом понимаю, что плачу. Вытираю щеки, но слёзы катятся и катятся. Сегодня день плакательный, наверное.

Я была так беззаботно счастлива в этом городе! Не осознавала, конечно, тогда этого. Поняла позже, когда пришлось сравнить. Я жила с родителями и Варечкой. Училась в школе, посещала кучу кружков. У меня были подруги. Не самые закадычные, конечно. Какие подружки бывают у девочек в семь-десять лет? Но мы вместе тусовались, и это было прекрасно. Я знала, что вся жизнь впереди, что я буду очень-очень счастливой.

А потом у меня всё это отобрали.

Данил ведет машину по навигатору, и через некоторое время мы выезжаем за город и находим улицу моего детства. Паркуемся неподалеку от дома дяди Саши. Того самого, что работал с моим отцом.

Я мешкаю.

– Пойдем вместе, – предлагает Данил. – Я тебя прикрою, если что.

– Нет. Побудь, пожалуйста, в машине. Я хочу сама. Глаза его увидеть. Просто... Видишь эту рябину у дома с коричневым забором? Ее посадил папа в тот день, когда мне семь исполнилось. Забавно, что рябина тогда была с меня ростом, даже фотография есть в альбоме. Сейчас мне восемнадцать, а она...

– Прекрасна, – говорит Данил, глядя на высокое, усыпанное оранжевыми ягодками дерево.

У меня дыхание сбивается. Почему-то кажется, что он это говорит... не о дереве вовсе. Что-то в тоне или интонациях подсказывает. Хотя, наверное, просто кажется. Я беру себя в руки и говорю мрачно:

– Дядя Саша был на том дне рождения. А потом все эти годы каждый день видел эту рябину. И ни разу не приехал нас навестить. Ни единого раза.

Воспользовавшись возникшей внутри злостью и обидой, я выхожу на улицу и иду к дому дяди Саши. Решительно нажимаю на кнопку звонка. Жду. В домофоне спрашивают, кто пришел. Сердце сжимается при звуке знакомого голоса.

– Марина Кузнецова. Можно Александра Витальевича? На пять минут, не больше.

– Марина? Марина?! – раздается крик из динамика.

Через минуту хлопает входная дверь. Слышен топот ног по брусчатке, которой выложена ограда. Глаза закрываю и вспоминаю кладку. Я так часто была в гостях в этом доме... Так часто!

Оглядываюсь и бросаю испуганный взгляд на черный «Лексус». Данил тут же выходит на улицу, скрещивает руки на груди и напрягается.

Мне снова тепло. Спокойно от того, что он рядом. Не представляю, как бы сама через это проходила.

Ворота распахиваются, и на шею мне кидается Ленка. Дочь дяди Саши, моя бывшая лучшая подруга.

Сжимает меня изо всех сил! А я сжимаю ее. Господи, как давно мы не виделись! И не общались! Словно в прошлой жизни.

Потом мы обе начинаем плакать.

Глава 36

Данил

– Если бы не знал предысторию, решил бы, что вы только вчера с Леной распрощались, – говорю я чуть насмешливо.

Какие они всё же непосредственные, эти восемнадцатилетние девчонки. Хихикали, болтали взахлеб. Причем слова вылетали со скоростью пятьсот штук в секунду. Пашка забил сразу и молча уплетал пельмени. Я иногда успевал вставить пару слов.

Минут десять назад мы закончили с ужином. Я курю на улице, Марина рядом стоит, с ноги на ногу переминается. Что-то сказать хочет, но как начать – не знает. Делаю ставку на то, что попрощаться пытается.

Каждый раз мы с ней прощаемся навсегда. Забавно.

Я ей никак не помогаю, наблюдаю и облизываю глазами. В выходные столько дел было, а сейчас отпустило немного. И я вспомнил достаточно явно, как трахал эту куколку в пятницу.

– Да, мы дружили. Ночевали друг у дружки, хотя мама считала, что это лишнее. Но наболтаться никак не могли. Я, Лена, Варя – три близкие подруги, – объясняет Хулиганка. Хотя нет, принцесса она. Здесь, в этом красивом доме, смотрится органично.

Телефон ее разрывается.

– Это сестра, – объясняет Марина, едва взглянув на экран. – Я прислала ей несколько фотографий, и Варя заваливает миллионом вопросов.

– Эта Лена вроде ничего, – замечаю я осторожно.

– Да, классная. Знаешь, как говорят? Когда расстаешься с родственной душой, неважно на сколько лет, потом встречаешься и начинаешь с того момента, как виделись в последний раз. А время разлуки ничего не значит.

– Кто так говорит? – усмехаюсь.

Марина смущается. Когда рядом Пашка, она дурачится без остановки. Но едва мы оказываемся наедине, всё сразу меняется. И становится не до шуток.

Марина губу прикусывает. Я затягиваюсь, выпускаю изо рта густой дым и вновь окидываю ее внимательным взглядом.

– Тебе точно надо ехать? – спрашивает она вдруг.

– Есть предложения?

– Скоро дядя Саша приедет с работы, мы поговорим, а потом... – Марина поджимает губы. – Лена зовет в клуб, у ее подруги день рождения. Лена и со мной хочет побыть, и пропустить вечеринку не может. Вроде будет круто.

– Пойдешь?

– Не знаю. Я не была никогда, ты ж меня на мальчишник не взял, – улыбается. – Я бы... хотела. Но боюсь. Та еще трусиха, ты в курсе. Лена уверяет, что там безопасно. И обещала платье одолжить.

Вновь затягиваюсь, лениво выпуская дым изо рта и носа.

– Я думаю переночевать в Ростове, – говорю медленно. – Выходные вышли жаркими, сегодня шесть часов за рулем – уже в глазах двоится. Так что лучше отдохну.

– Ты пойдешь с нами? – выпаливает она с надеждой.

– Нет.

– Пожалуйста!

– Что мне там делать? Может, лучше поужинаем где-нибудь вместе?

Лена выбегает из дома и вновь обнимает Марину за плечи. Веселая, немного покрасневшая от восторга. Мой вопрос остается без ответа.

– Всё, я дозвонилась до папы! – тараторит она. – У него аж голос дрогнул, когда услышал, что Кузнецова у нас в гостях. Папа выехал, будет где-то через час. Поговорите. Он всё тебе объяснит. Боже, как мы переживали, когда вы внезапно уехали!

– Отлично, – взволнованно отвечает Марина.

Я слегка прищуриваюсь, наблюдая за ситуацией.

– Марин, идем в дом? Ты должна мне всё-всё рассказать о себе и о Варе. Как она? О! Я же ничего не знаю! Куда ты поступила? Где Варя учится? Дай угадаю! В Москве или Питере? С ее мозгами и способностью сосредоточиться только туда и дорога.

Марина пожимает плечами и загадочно улыбается:

– О да, нам есть о чём поговорить.

Пока обедали, Лена успела рассказать, что поступила в местный ВУЗ, который обожает. У нее море друзей, подруг и планов. Обычная жизнь. Всем бы такую.

– Идем? – торопит она мою Хулиганку.

Та бросает на меня неуверенный взгляд.

– Я поищу гостиницу, – говорю. – Буду на связи.

– Хорошо... О! Данил, сфотографируй меня, пожалуйста.

Марина подбегает к рябине и встает рядом. Улыбается. Как всегда широко и искренне.

Мы с Павлом действительно ищем подходящую для Данила Виноградова гостиницу. Освежившись, я плюхаюсь на кровать, закрываю глаза всего на секунду, но вырубаюсь мгновенно.

Снится мне какой-то кошмар, поэтому вовсе не сержусь на Пашку, когда тот стуком в дверь вырывает из трясины беспредельной дичи. У меня будто пропали руки и рот, в этом состоянии я пытался кого-то спасать от смертельной угрозы. Белобрысого и испуганного.

– Привет, – говорю я, открыв дверь.

Выходит нервно. Отдышаться не могу. Сердце до сих пор шалит, спина мокрая от ужаса. Потираю ладони – как же хорошо, что они у меня есть.

– Поговорить надо. – Пашка хмурится и решительно заходит в номер. Встает в позу, кулаки в бока упирает.

Видно, что готовился. Щас стих расскажет. Или не стих.

Так.

Я тру глаза, а потом вновь руки щипаю. Языком зубы пересчитываю. Блин, приснится же!

– Сколько времени?

– Половина одиннадцатого. Данил, я всё обдумал. Надо Марине правду сказать.

Вашу ж мать! Я решил, на хуторе что-то страшное. Наливаю в стакан воды, делаю глоток.

– А то что?

– А то некрасиво выходит. Она нормальная девчонка, молоденькая и добрая. Какого фига ты ей мозг паришь? Я всю дорогу голову ломал. Что вас связывает? Не пойму, ты игрушку себе нашел развлечься? Она живой человек! Ты понимаешь, что она всерьез твое представление воспринимает? Ты вообще видел, что она плачет постоянно? Сегодня весь день глаза на мокром месте. Ты добавить хочешь?

– Если ты не понял до сих пор, то плачет она не из-за меня. Я, наоборот, проблемы ее решаю. Она благодарна мне. Расслабься. Вместо автобуса прокатили ее на «Лексусе», ничего смертельного.

– Да при чем тут твой «Лексус»! Она втрескалась в тебя!

– Это вряд ли. – Не удерживаюсь от смешка.

– А ты? Ты-то ее любишь?

– Ты прикалываешься надо мной? – хмурюсь я, понимая, что Павел настроен на конфликт. – Это какая-то анкета для третьеклассников? Маша любит Петю, а Петя – Катю. Слушай, я только проснулся, в себя хочу прийти. Давай позже обсудим, чем можно твою совесть заткнуть.

– Блть! Иногда ты кажешься нормальным, но иной раз...

Вскидываю глаза, разозлившись.

– Иной раз что?

Павел прищуривается.

– Мы будто зверюшки в твоем зоопарке, вот что! Решения меняешь молниеносно. То будешь продавать хутор, то не будешь. Нам то готовиться к переезду, то воевать. То на Злате женишься, представляешь ее невестой, заставляешь нас ее принять. Сам с Мариной во все тяжкие! Что дальше-то будет?

– Речь пламенная. Засчитываю. На этом всё?

– Не всё. Я ей расскажу правду. Если хочешь продолжать играть, то без меня.

– Может, тогда тебе лучше уехать?

Мы смотрим друг другу в глаза.

– В смысле? – переспрашивает Павел. – Выгоняешь?

– Возвращайся домой. Я с собой тебя не звал, ты сам напросился. Девочку эту я хочу. Она не против. Проблемы не вижу.

– Тебе повторить, в чём проблема? Она живой человек, Данил! У нее и так никого не осталось, ты ее к себе привяжешь, поиграешь и кинешь. А потом что? Что с ней будет?

– Может, не кину?

– Да конечно! – всплескивает руками Пашка. – Охотно верю! Мудак ты тот еще. Иногда на тебя работать стыдно.

Меня взрывает.

– Хорошо, что ты, Паш, у нас не мудак. А хороший парень, – говорю с ледяным спокойствием. – Тебе лет сколько? Полагаю, как и мне? И что ты за эти двадцать семь лет сделал? Женился? Детей завел и содержишь? Может быть, бизнес построил? Или... из станицы хоть раз, блть, выехал дальше ста километров?! – повышаю голос, нагнетая. – Ты с родителями живешь до сих пор, тебе мамка борщи варит и носки гладит. Ты себе вообще представляешь ответственность, которая на мне лежит? Сколько людей от меня зависит? Размер моего, сука, зоопарка! Все звери в котором жрать хотят и жить сыто. Прежде чем предъявлять претензии, сделай хоть что-то самостоятельно. И да, я уже сказал, что девочку эту хочу. И возьму сегодня. Просто потому, что могу. И никто мне ничего не сделает. А ты – особенно.

Павел сжимает губы. Я продолжаю:

– Расскажешь ей хотя бы что-нибудь – вылетишь со своим отцом на улицу этой же ночью. И запомни, ты никто и зовут тебя никак. Поэтому в следующий раз трижды подумай, прежде чем учить меня, блть, жизни.

Павел идет к двери и не забывает ею хлопнуть напоследок. Чуть с петель бедная не срывается. Какие мы нервные.

Я же сажусь на кровать и закрываю лицо. Сука! Совсем охренел, указывает мне, с кем спать!

Вспышка гнева потихоньку угасает, сменяясь раздражением на друга детства, а потом и... на себя самого.

Что я, блть, творю? В очередной раз отталкиваю от себя хорошего, надежного человека. Который не зассал сказать правду в лицо. И с которым, между прочим, я полностью согласен.

Но остановиться не могу. Просто не получается! Если меня трогают, одна потребность – задавить, задушить. Уже на каком-то рефлекторном уровне. Синапсы только и ждут, чтобы сигнал передать и тело ответку выдало. Делают больно мне – я бью. Наотмашь.

Сука.

Иду в ванную и умываюсь. На телефон падает сообщение. На экране Марина в розовом платье. Волосы непривычно прямые, губы красные. В глазах блеск – сразу видно, намахнула. Бухает каждый день, безмозглая. Иногда я понимаю ее мать, которая всеми правдами пыталась не выпустить дочку из дома. Безумно горячая и сексуальная – такие девушки большая редкость. Смелая. Дурная. Хочу ее тело так, что зубы скрипят. Хочу ее стоны, ее теплоту и влажность.

Рядом с ней Лена, темненькая, весьма симпатичная девица. И тоже, увы, пьяная.

«Мы в клубе “Пилот”. Не хочешь тоже полетать?»

Я бросаю взгляд в зеркало.

Хочу. Хочу полетать.

Вновь потираю руки. Как это страшно – без них остаться. Ничего не поднять, не прижать к груди. Не ударить.

Раздеваюсь и забираюсь под душ. Теперь холодный.

Через полчаса, одевшись получше, я выхожу в коридор, стучусь в соседнюю дверь – Пашка не отзывается. Звоню – не берет. Обиделась лапочка моя.

На улице такси вызываю.

В клубе битком народу, но меня пропускают – спасибо костюму и часам класса люкс, которые дарили коллеги еще на прошлый день рождения.

Нахожу Марину глазами сразу же. Она на танцполе с Леной и, видимо, ее друзьями и подругами. Танцуют, смеются. Я занимаю место за барной стойкой и заказываю виски.

Делаю большой глоток, алкоголь с непривычки ударяет по мозгам.

Опять смотрю на Марину. Долго. Тянет к ней. Словно приворожили.

В какой-то момент она замечает меня. Но отворачивается.

Дальше делает вид, что не видела. Двигается сексуально, призывно. Ей очень весело.

Я заказываю еще выпить, размышляя.

Рядом присаживается брюнетка в коротком черном платье. Стреляет в меня глазами.

Улыбается.

– Что ты пьешь? Угостишь? – спрашивает.

Может, Павел прав, и я мудак. Самый настоящий. Потому и в жизни у меня всё так. Невеста с лучшим другом трахалась, отец презирал, мать словно эксперименты ставила. И что дальше? Ху*ня одна беспросветная.

Брюнетка симпатичная. А я давным-давно нормально не трахался.

Глава 37

Данил

– Ты домой во сколько поедешь? – кричу на ухо Марине.

– Скоро уже, – кричит в ответ она. Широко-широко улыбается.

Ее так быстро приняли в компанию, что даже подозрительно. Бросаю взгляд в сторону барной стойки. Брюнетку зовут тоже Марина. Вот ведь совпадение. Я назвал ее Марина-два.

– А ты уже? – спрашивает Марина-один. Ладно, шучу. Марина без цифры.

– Надо выспаться перед завтрашней дорогой. – Смотрю на часы: начало третьего. Выспаться, ага.

– Она тебе даст? – Марина показывает пальцем на мою собутыльницу.

Усмехаюсь двусмысленности фразы.

– Оба ответа «да».

Окидываю пьяную дурочку быстрым взглядом. Марина пританцовывает и как бы невзначай обнимает меня за шею. Я кладу руки на ее талию. Она продолжает двигаться, смотрит мне в глаза как завороженная. Мои пальцы ползут вниз, загребают и возвращаются на талию.

Я наклоняюсь и кричу ей на ухо:

– Давай мы тебя докинем?

Марина плавно качает бедрами, дразня меня. И всех в этом долбаном клубе. Ее нельзя здесь оставлять одну, потому что домой ее точно проводят.

– Папочка переживает за мою безопасность? – воркует.

– У папочки есть причины, – напоминаю я сухо. – Какого хера ты опять нализалась в хлам?

У самого кровь закипает. Полночи пялился, как она с другими танцует, улыбается, как прекрасна и естественна в среде своих одногодок. Ее всё время поцеловать пытались, обнять. Себе будто присвоить. Как бы не подрались мальчонки за новенькую. Впрочем, судя по недовольным рожам, набить морду молодняк мечтает именно мне. Ой блть.

Вчерашний вечер мою погибель ничему, кажется, не научил. Что, может, и к лучшему. Пусть жизнь будет к ней впредь добрее.

Не мое дело.

Марина-два машет и робко улыбается. Она разведена, весела и полна желания хорошо провести время. Мне, конечно, немного странно. Год была только Злата. Потом помутнение с этой вертихвосткой. И вроде как пора возвращаться в строй, но при этом хочется еще выпить.

У Хулиганки глаза блестят, в них огонь и жажда.

Облизываемся друг на друга. Марина прижимается ближе. Гладит меня по затылку.

– Волнуешься за меня? – спрашивает на ухо, не забыв коснуться языком мочки. – Я же сказала, что ты свой шанс упустил. Между нами больше ничего не будет. Ни-ког-да. Брюнетке привет.

– Ее Марина зовут.

– О, да ты помешанный. Странно, что цвет волос не как у меня.

– Заткнуть бы тебе рот.

– Чем?

Смотрю на ее губы. Она смачивает их языком. Чуть приоткрывает.

– Марина, ты идешь? – зовут Хулиганку. – Тебе еще коктейль заказывать?

– Я домой! Меня Данил проводит, – принимает решение она. Поворачивается ко мне: – Проводишь же?

Я киваю.

– Лена, ты с нами?

Но Лена сидит на коленях у светловолосого парня и, судя по всему, с места в ближайшее время двигаться не планирует.

Следующую пару минут мы с Мариной-два курим на улице – ждем, пока Марина без цифры со всеми распрощается. Полдня в новом городе, а друзей у нее уже больше, чем у меня за всю жизнь.