Текст книги "Хочу с тобой (СИ)"

Автор книги: Ольга Вечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Книга 1

Аннотация

– А что там, праздник какой-то? – Я жую нижнюю губу, стараясь выглядеть соблазнительно.

Мой новый знакомый Данил, спасший недавно нас с сестрой от больших проблем, окидывает меня внимательным взглядом.

– Старший сын Миронова женится. У него мальчишник.

– Сын Кулака, что ли? – смеюсь я. – Московский перец, что недавно унаследовал целое состояние? Везет же дуракам. Ты приглашен?

Данил кивает с усмешкой. В горле пересыхает.

– А мне можно посмотреть? Сто лет не была на вечеринках.

Вернее ни разу. Ни разу я не была.

– Не боишься? Там толпа мужиков.

– Чего мне бояться? Я буду с тобой, – говорю смело, хотя сердечко из груди выпрыгивает.

И не зря. Ведь Данил, который вчера отчаянно целовал меня в подсолнухах, оказался тем самым московским перцем. Везучим дураком.

Который скоро женится.

Глава 1

Всё вымышлено. Любые совпадения случайны

– Я из «ГрандСтрой», вы что-то перепутали, – недоумеваю я всем своим существом. – У нашей фирмы здесь корпоратив. Вообще-то.

– Девушка, возникли кое-какие сомнения, – мнется охранник.

– Я Майя Свешникова. Документы показать?

Достаю из сумки паспорт и возмущенно им размахиваю. Сама мужчину взглядом сверлю. Здоровый, скрутит – не отобьешься.

Громила размышляет.

Майя Свешникова на фотке в паспорте оказалась брюнеткой. Вот незадача. Охранник начнет рассматривать, поймет, что мне никак не сорок восемь. Тридцать лет так просто не стереть, тут сколько угодно можно петь про пластику и прочие чудеса косметологии.

Он тянется за паспортом, а я резко забираю корочки и кокетливо прячу их за спиной, дразню его.

– Девушка, пройдемте к администратору, – вздыхает бугай. Пока еще сомневается, но уже злится.

Я бросаю взгляд на Варвару, мою беременную сестру, и посылаю ей мысленный сигнал, что пора валить. Та едва заметно кивает и начинает резво собирать шмотки.

Поплавали, значит, в бассейне.

Новый санаторий, что недавно отгрохали москвичи на окраине нашей унылой станицы, прекрасен. Мало того, что территорию захапали впечатляющую, так еще и зона бассейнов вся из белого камня. Вода тут непривычная: прозрачная, изумрудная, как на фотографиях из отпуска известных блогеров, фотошопа не надо.

Попасть сюда проблематично. На сутки они номера не сдают, да и дорого было бы. А хочется. Себе и сестре подарок сделать. Она родит через пару месяцев, и начнутся пеленки, распашонки. Жалко мне ее: стать мамой в двадцать лет, да еще и в одиночестве.

Варя бочком пробирается к выходу. Лямки наскоро надетого летнего платья поправляет, живот свой демонстрирует. Он у нее пока небольшой, но с нужного ракурса вполне заметный. Никто ее, к счастью, не задерживает.

Я сдуваю прядь с лица, распрямляю плечи. Запихиваю в большую плетеную сумку Майи очки, крем для загара, телефон. Встаю с лежака и потягиваюсь. Фигура у меня отличная – для восемнадцати лет даже слишком, как любит поговаривать мама, цокая языком и одергивая мои неизменно короткие юбки. У Вари тоже была суперская, пока она не... не влюбилась в какого-то подонка. Впрочем, это неважно. Я к тому, что генетика в нашей семьей что надо. Жаль, с мозгами нам повезло чуть меньше.

Охранник вроде бы и торопит меня, а сам пялится. Как и половина отдыхающих. Даже спасатель смотрит – спасти, видимо, хочет от яркого солнышка и чуть большеватого купальника. Я поправляю тесемки плавок, затягиваю покрепче. Вздыхаю полной грудью. Ну что ж.

– Идем искать вашего администратора, – говорю с обворожительной улыбкой.

Варя уже сбежала, она в безопасности, но иду я специально раздражающе медленно.

По пути заруливаю в дамскую комнату, попросив одну минутку, чтобы помыть руки. Сама же, едва за мной дверь закрывается, поспешно натягиваю сарафан прямо на мокрый купальник, залетаю в одну из кабинок. Там форточка на улицу. Совсем узкая, но я пролезу.

Варя уже открывает окно, забирает у меня телефон. Я оставляю чужую сумку на полу, хватаюсь за раму и пытаюсь подтянуться.

В спину ударяет голос охранника:

– Девушка, вы скоро? Девушка?

Из коридора доносится визгливый женский крик:

– Майя Свешникова – это я!! Верните мне документы!

Вот блин. Я подпрыгиваю и делаю еще одно усилие, подтягиваюсь и почти выбираюсь на улицу. Немного застреваю пятой точкой: всё же фигура чуть лучше, чем нужно было бы. Совершаю движения бедрами, которые в иной ситуации можно было бы назвать притягательными, но не сегодня.

В этот момент дверь в кабинку отворяется.

– А ну стоять! – с этим криком меня хватают за ноги и тянут.

– Держите ее! Я не собираюсь оплачивать траты этой воровки! Ты пожалеешь, что связалась со мной! – вопит позади разъяренная тетка. – Я вас всех посажу! Закрою вашу шарашку!

Ой, подумаешь, выпили один сок и коктейль. Разорилась она.

Но волоски на коже от ужаса дыбом встают.

Я быстро закатываю глаза, а потом рвусь на волю. Изо всех сил упираюсь и морщусь от боли. Рама царапает бедра, впивается в кожу. Божечки мои! Я тут оставлю половину задницы! Сердце шпарит, гулко в ушах шумит. Брыкаюсь изо всех сил. Варя хватает меня за руку и тянет, но удача не на нашей стороне.

– Бросай меня и беги! – выдаю я со слезами на глазах. – Спасайся!

– Марина, с ума сошла! Чуток осталось, давай! – не сдается сестра.

Я так увлекаюсь борьбой, что ничего больше не замечаю, пока взгляд не упирается в черные ботинки, возникшие как по волшебству в десяти сантиметрах от лица. Мужские ботинки. Испуганно застываю и мгновенно сдаюсь. Внутри всё обрывается. Попались.

Картинки мелькают перед глазами, одна печальнее другой: полицейский участок, разъяренная мама, липкий взгляд отчима.

Варя кидается бить его сумкой, но мужчина быстро что-то объясняет ей.

– Так, драку прекращаем, – слышу командный, чуть насмешливый голос. – А ты щеки втяни!

Щеки?! Я не ими застряла, между прочим!

Но не успеваю я возмутиться, как хозяин ботинок оттесняет Вареньку, сжимает мои предплечья и дергает на себя.

Кусаю губы, чтобы не закричать. В следующее мгновение мы кубарем вываливаемся на улицу! Я больно ударяюсь левым коленом и всхлипываю.

Еще через секунду осознаю себя лежащей на каком-то парне. Он затылком о камень шмякнулся. Звонко так. И не подает признаков жизни. Я холодею от ужаса.

– Эй, ты живой?! – шепчу растерянно, рассматривая его лицо.

Лет двадцать пять – двадцать семь на вид, симпатичный, но уж очень неподвижный. Я сажусь на него сверху, шлепаю по щекам.

– Надо бежать, Марина! – пищит Варя, переминаясь с ноги на ногу. – Ему ничего не будет, а нам...

– Ты чего? С ума сошла? Своих не бросаем! – Я тормошу парня, ладони потеют. Он ведь не помер?! – Чувак, а ну приходи в себя! Непреднамеренного убийства мне только не хватало.

Он слушается: глаза распахивает и морщится.

– Слазь с меня, кукла тяжелая, – командует.

– Я-то?! – возмущаюсь изо всех сил. Но приказ исполняю.

– Поспешим! – Парень резво соскакивает на ноги. Берет меня за руку и ведет в сторону.

Варя устремляется вперед. Я делаю шаг и вскрикиваю – колено! Больно адски.

Ворота распахиваются, из них высыпают охранники. И бегут в нашу сторону.

– О, сейчас будет весело, – роняет незнакомец.

– Не могу идти, больно – отчаиваюсь я, кусая губы. – Спаси Варю, ей не нужны неприятности в ее положении.

– Ага, – кивает он.

Подхватывает меня на руки, да так уверенно, что я едва успеваю пикнуть. Мы быстро движемся за угол. Я нехотя обнимаю нахала на шею, отчетливо чувствуя его руку на том самом месте, где должен быть мокрый купальник. Упс. Кажется, спасаясь бегством, я в самый последний момент оставила неприятелю трофей. Слава богу, сарафан до колена.

Прижимаюсь к парню и на секунду закрываю глаза. Хорошо-то как! Будто безопасно.

Оказавшись у дороги, он делает подзывающее движение головой и напротив нас тут же останавливается черная машина.

– Отвези их, куда скажут, – говорит парень, открывая пассажирскую дверь и усаживая меня.

– Э, Данил, ты чего? – недоумевает водитель. – Это кто, твою-то мать?!

– Живо увези их отсюда. Я наберу позже, – командует Данил.

Машина трогается. Я быстро опускаю стекло:

– Спасибо! – кричу.

– Я требую долю того, что вы стащили, – усмехается он и тычет в меня пальцем.

И я тоже почему-то смеюсь.

Через вдох-выдох снова оборачиваюсь и вижу, как пятеро охранников подбегают к нашему спасителю. Один толкает его в грудь, но Данил ловко уворачивается, и охранник падает прямо на дорогу! Следом Данил поднимает руки, как бы извиняясь, дескать, по привычке, простите, парни. И получает несколько ударов в живот.

Они его крутят, он улыбается.

Наша машина скрывается за поворотом. Я возвращаюсь к дороге и пристегиваюсь скорее по инерции, чем переживая за свою жизнь. Сердце колотится на разрыв, бедра и колено адски саднит. Адреналин шпарит. Воу, вот это приключение! Пришли сделать благое дело, и вот чем оно обернулось.

– Что за фигня? Данил пошел узнать про мальчишник, – явно злится водитель. – А теперь его бьют! Вы воровки, что ли? Я тогда, получается, соучастник? Мне нельзя! Меня уволят!

– Нам на Вишнёвую, – робко подает голос Варя. – Живот что-то потягивает. Не ругайся, а то мне нельзя нервничать, – чеканит она слова, откровенно пользуясь своим положением и остужая пыл водителя.

– Э, только не в моей машине.

– Ей рано еще рожать, расслабься. Меня Марина зовут. И мы не воровки. Просто так получилось. Ты отвези нас поскорее и возвращайся за другом. Переживаю я за него что-то.

– Часто у вас так «получается»?

Всё, что мы украли, – это пару часов на лежаке у бассейна в красивом месте и два освежающих напитка.

– Вы еще и в мокрых купальниках? Мне теперь снова чистить и сушить сиденья!

Вместо ответа я расплываюсь в загадочной улыбке.

– Ты всегда такой вредный? Или девушки тебя нервируют?

– Я-то вредный? О, если с Данилом познакомитесь поближе, я вам покажусь милым пупсом! Запомни мои слова, Марина. Или как там тебя.

– Нет, знакомиться поближе – это плохая идея, – отвечаю я, стушевавшись.

– Если он захочет, то не будет никого спрашивать, – бубнит под нос милый пупс.

Мы выезжаем на трассу, и машина набирает скорость.

Глава 2

Данил

– Вот еще лед, Данил Андреевич.

Девушка с бейджиком администратора выглядит растерянной и слегка пришибленной. Не каждый день ее подчиненные избивают миллионеров.

Я благодарю ее сухим безразличным кивком. Принимаю сверток и прикладываю его к затылку. Блаженно закрываю глаза. Секундное облегчение. Понятия не имею, что на меня нашло, зачем ввязался в авантюру.

Но картина, которую я увидел, была настолько комичной, что, поржав от души, я решил поучаствовать в деле. Улыбаюсь я нечасто, еще реже смеюсь. И когда это случается, чувствую себя должным.

Драка с охранниками тоже взбодрила. Злость, которую я коплю в себе последние недели, вырвалась наружу и окрасила мир черно-красным.

Мне приносят неоплаченный счет девчонок, которые так отчаянно улепётывали. Будто им угрожала смертельная опасность. Бросаю взгляд на чек – восемьсот двадцать рублей.

– Ошалевшая молодежь! Жаль, блондинка удрала, я бы научил ее уважать старших! Высек бы ремнем до кровавых подтеков! – вещает охранник слушателям.

Те в ответ одобрительно кивают.

Мои глаза мгновенно сужаются, ярко представляю себе эту боль, и меня передергивает. Охранник замечает пристальное внимание и поспешно замолкает.

Девушки потратили восемьсот двадцать рублей, из-за этой смешной суммы их чуть было не покалечили. Как мало здесь стоит безопасность. А я уж было успел забыть за годы жизни в столице.

Подношу телефон к терминалу, сумма списывается.

Вновь подбегает администратор:

– Данил Андреевич, мы не знали, что они ваши знакомые. Им стоило просто сказать.

– А не воровать мои документы! – всплёскивает руками потерпевшая. – Молодой человек, это вы согласились возместить ущерб?

– Допустим, я, – киваю спокойно. – Расскажите, при каких обстоятельствах они украли ваши документы? Давайте разберемся сейчас, без полиции. Иначе мне тоже придется писать заявление. – Стреляю глазами в сторону охраны и достаю сигарету. – А мне лень.

Менеджеры санатория суетятся вокруг.

– Кажется, я забыла сумку на рынке, – говорит пострадавшая неуверенно и прижимает к себе плетеное изделие с лейблом.

– Возможно, они пришли вернуть утерянное вами имущество. И прошли по пропуску. Сумка ведь у вас в руках вместе с содержимым. Давайте я вам возмещу моральный ущерб? – Вздергиваю бровь. – Ну что сделает полиция? Хулиганки они, отделаются небольшим штрафом.

– Каким образом возместите моральный ущерб?

– Может быть, у вас что-то пропало? Телефон, часы, очки?

– Вроде бы ничего... – Она чувствует, что лгать мне не стоит.

– Как насчет бутылки испанского вина и ужина на двоих в ресторане санатория, который я оплачу полностью? Или любого другого ресторана, но боюсь, в ближайшей станице поприличнее заведения не найдется. А до города ехать часа четыре. – Делаю паузу и добиваю: – Давным-давно известно, что нервные клетки еще как восстанавливаются. Порадуйте их.

– А еще мы вас переселим в люкс! – включается администратор, которой при слове «полиция» дурно стало.

Договориться удается быстро. Менеджер делает мне скидку на вечеринку, забронированную на следующую пятницу. Мальчишник, который соберет вместе моих друзей из деревни и столицы. Со многими мы не виделись несколько месяцев.

Я вырос в усадьбе на хуторе – старший сын успешного фермера, который кормил несколько регионов. По стопам родителя идти не светило: этим должен был заняться младший брат. Я же строил карьеру в Москве, собирался жениться на девушке, с которой жил чуть больше года. А потом попал в аварию, разделившую жизнь на до и после.

Ни черта не помню, как это случилось. Но очнулся я уже в больнице, где мне сообщили новости. Сотрясение и недельная кома – это еще цветочки. Оказалось, что мой отец за это время погиб на рыбалке, но перед смертью успел переписать завещание. И теперь я единственный наследник нашей аграрной империи.

Злата, моя невеста, плакала у постели. Причитала, что мою семью, Мироновых, прокляли какие-нибудь цыгане. Впрочем, порчи не побоялась, осталась рядом. Вот только в тот момент, как я открыл глаза в больничной палате, всё изменилось. Я перестал к ней что-либо испытывать.

Вообще перестал хоть что-то чувствовать. К кому бы то ни было. Ни горя, ни радости. Пустота внутри.

Сумма, за которую можно продать наше фермерское хозяйство, в моей голове так и не уложилась. За последние десять лет отец, видимо, утроил усилия и сожрал половину конкурентов. Да и в любом случае прежде нужно выждать полгода до вступления в наследство, которое младший брат Родион с толпой адвокатов рвется оспорить.

– Данил Андреевич, мне плевать, что ты собрался делать с бизнесом, но приехать обязан! У нас подтопление, склад сгорел! – прокричал в трубку Иван Ильич, друг отца и управляющий. – Иначе нечего тебе продавать будет! Разоримся! По миру пойдем! – пригрозил он в сердцах.

В груди неприятно кольнуло, но я ответил:

– Приеду.

И слово сдержал, едва выписавшись из больницы. Мы со Златой собрали наши столичные шмотки, которые едва влезли в пять чемоданов, и отправились на мою малую родину.

Встретили нас молчаливым осуждением и злыми взглядами исподлобья.

– Все такие увлеченные! Как это мило! – неуверенно воскликнула Злата, когда предложение вместе пообедать и познакомиться никто не принял, сославшись на кучу дел.

– То ли еще будет, – зловеще заверил я.

Следующую неделю жизнь Златы стала напоминать ситком о выживании золотой молодежи в деревне. Чтобы не сойти с ума от скуки, она погрузилась в приготовления к свадьбе и начала вести дурацкий блог, который лично меня раздражает безмерно.

Я же принялся вникать в дела отца и впахивать до одури. Как бы там ни было, старый управляющий прав: сезон перенести невозможно. Отдыхать будем зимой, после сбора урожая. Тогда же пилить прибыль и имущество.

Уладив ситуацию в санатории, я выхожу на улицу. Знакомый «Солярис» стоит неподалеку.

– Ну и что это было? – говорит Пашка, едва я сажусь на пассажирское сиденье.

Мы росли вместе, он сын нашего управляющего и тоже посвятил жизнь агро-комплексу.

– Приключения, – пожимаю плечами и достаю сигарету. – Тебе не понравилось спасать беспомощных фей? – подкалываю его без тени улыбки.

Шутку он, ожидаемо, не понимает:

– Мне? Фей?! Вижу, ты головой хорошо шарахнулся. Одна мне в крови сиденье заляпала, вторая вообще с пузом. Ты прежде видел этих девчонок?

– Не-а. А ты?

– И я нет. Они вроде бы местные, но что-то не припомню. Ты, кстати, долго там был, я уже начал переживать, что с твоего телефона мне пишет «жди» кто-то другой, – излишне суетится Павел.

Мы много лет не виделись, и нам некомфортно общаться. Легкое напряжение парит в воздухе. Он пытается угодить и замаскировать истинное отношение, я же просто действую по плану.

– Пока разобрались, пока зал забронировал... Они там долго оформляют.

– Значит, всё в силе?! Уф! Я уже начал бояться, что мальчишник сорвется. – Павел по-детски надувает щеки. – Я успел договориться с Саней, чтобы подменил. Мне предстоит самая крутая пьянка в жизни, не вздумай отменить ее!

– Всё будет, не переживай. Оторвемся, – говорю мрачно.

Затягиваюсь и выпускаю густой дым из легких.

– Не слышу огонька в голосе молодого миллионера, который вот-вот окольцует себя и станет самым счастливым на свете!

– Башка трещит. – Потираю затылок.

– Извини. Злата меня убьет! – сокрушается Павел, впрочем, намного тише. – Отпустил тебя на каких-то десять минут одного!

– До свадьбы заживет.

– Да вот что-то я не уверен, что успеет зажить за пару недель. Кстати, девчонок отвез на улицу Вишнёвую. Если тебе интересно.

– Не интересно.

– Слава богу! Проверку прошел. Я жизнь готов отдать за этот мальчишник. Если он сорвется из-за твоей интрижки с местной пигалицей, я не переживу!

– Куда ты денешься, – хрипло смеюсь я.

Бросаю взгляд на сотовый. Сообщение пришло от Златы: «Ты скоро? У меня для тебя сюрприз!» Вот блин. Что она еще придумала?

– Поспешим, Паш, – киваю на дорогу.

– Что-то случилось?

– Увидим.

Глава 3

Данил

До хутора Атаманова час быстрой езды по трассе.

Ни пробок, ни заторов. Лишь редкие встречные машины, синее небо над головой да слепящее южное солнце.

Я молча провожаю глазами угодья: поля кукурузы, подсолнухов, пшеницы... что простираются до самого горизонта. Всё это богатство будет принадлежать мне. Если Родион ничего не придумает, разумеется.

Нелюбимый сын отхапал себе состояние. Сказка о Коте в сапогах в реальности. Кто бы об этом мог заикнуться, когда меня выставили из дома с рюкзаком и билетом на самолет?

Машина поднимается на холм, и перед нами открывается вид на хутор. Четыре улицы, двести домов с усадьбой Мироновых в центре. Еще мой дед перекупил ее у одной некогда богатой семьи и перестроил. Я зачем-то делаю фотографию на память, словно продавать буду уже завтра.

Пашка сбавляет скорость.

– Какие планы на день? Может, в станицу сгоняем? – спрашивает он. – Еще кого-нибудь спасем, – добавляет тише, стреляя в меня острым взглядом.

– Завтра уже, – отвечаю. – Больше двух фей в день Злата мне не простит.

Он ждет, что попрошу ничего никому не рассказывать, но я решаю оставить этот момент на его усмотрение.

Детьми мы часто дрались, а когда подросли – защищали друг друга от пацанов из станицы. Бегали на реку рыбачить, катались на лошадях, охотились и, конечно, впахивали. У отца с этим строго. Я уехал десять лет назад, все эти годы мы не общались.

Пашка то и дело бросает на меня оценивающие взгляды, думая, что я не замечаю.

Не представляю, каким он стал, как и он ничего не знает обо мне. Как часто бывает при встрече с друзьями детства, мы невольно начинаем вести себя на тот возраст, в котором пути разошлись. Лет на семнадцать в нашем случае.

– О, у нас гости? – спрашивает Павел. – Это к тебе?

Я прищуриваюсь. Возле дома моего детства – неуклюжего, громоздкого особняка – припаркована машина. Черный спортивный «Лексус», вокруг которого трется молодежь, заглядывает в окна.

– Вряд ли гости: машина новая, даже колёса чистые.

– Точно. Ты решил себе сделать подарок? Правильно! – наигранно весело выплевывает слова Пашка, с трудом скрывая отвращение.

Я сжимаю зубы.

Едва «Солярис» останавливается, выпрыгиваю на улицу и подхожу к «Лексусу». Навскидку лямов шесть-семь. Агрессивные фары, кричащее литье. Красные кожаные сиденья и вовсе приводят в бешенство. Насмешливые взгляды местных копьями летят спину.

Отец презирал комфорт – подобных машин на его территории отродясь не было. Крузак, на котором батя обкатывал свои владения, был куплен еще до моего отъезда. И с годами, насколько мне известно, старик Миронов становился лишь жестче.

Дверь распахивается, и из усадьбы выбегает Злата в длинном летящем платье. Увидев меня, она спешит навстречу. Веселая и счастливая. Кидается на шею и обнимает.

– Нравится? – спрашивает. – Это тебе подарок! Прокатимся? А что у тебя с лицом? Ты в аварию попал? Подрался? Данил!

– Злата! – Я отстраняю ее. – Подарок от кого и в честь чего?

– От меня на свадьбу. Сам ты себе никогда не купишь. Так что просто скажи спасибо, – улыбается она.

Нутром чую, как напрягаются уши окружающих, превращаясь в локаторы.

– А ну-ка пойдем.

Я беру ее за локоть и веду в дом, слыша едкие ехидные смешки. Обернусь – все будут делать вид, что занимаются своими делами.

– Отличная тачка, Данил Андреевич. Вам идет, – отвешивает комплимент управляющий, скрывая улыбку под густыми усами.

Я слегка прищуриваюсь в ответ. Разберусь с ним позже.

Едва мы со Златой оказываемся в спальне, всплёскиваю руками:

– Ты что творишь?!

– А что не так? Тебе не нравится? – пугается она, и я резко сбавляю обороты.

В том, что Злата меня раздражает, нет ее вины. Дело во мне и моем херовом характере.

– При чём здесь, нравится или нет? Где ты деньги достала? – говорю почти спокойно.

Я неплохо зарабатывал в Москве, но не настолько, чтобы незаметно накопить на «Лексус».

Она разводит руками, дескать, они тут повсюду. Вилы в землю воткни вечером – наутро денежное дерево расцветет.

– Обратилась к Ивану Ильичу, он без проблем дал, – оправдывается Злата. – Просто спросил сколько.

– Шесть лямов дал без проблем? За моей спиной? Почему не посоветовалась?

– Потому что это сюрприз! Очевидно же! Родной, привыкай. Данил, Дани-ил, – пропевает она мое имя. Но подходить пока не рискует. Плюхается на край кровати. – Мы теперь богаты. Сказочно! Можем позволить себе любую машину. Хоть за шесть миллионов, хоть за двадцать шесть. У тебя одних тракторов на космическую сумму. Я не угадала с маркой? Давай купим тебе другую, а эту я заберу себе. Не проблема. Только не злись.

– Мы ведь говорили на эту тему. Еще целых пять месяцев до вступления в наследство, эти деньги не наши. По крайней мере, пока. А что дальше будет – неизвестно.

След. часть

– Адвокат заверил, что оспорить завещание будет практически невозможно. Пожалуйста, не сердись! Я просто хотела тебя порадовать. Парни прилетят скоро, а тебя Павел катает на своей развалюхе. У Родиона...

– Родиону позволено больше, он местный. Никогда так больше не делай. Эти деньги на балансе, они были нужны для дела. Мы просто их украли.

– Я не могу пользоваться твоими деньгами? – вспыхивает Злата. – Ты вдруг стал жадным? Или может быть, разбогатев, охладел ко мне? – Слёзы текут по ее щекам. – Я была достаточно хороша для Данила кризис-менеджера, но уровню Данилы-миллионера не соответствую?

Блть, нет.

– Давай отменим свадьбу, найдешь себе модель!

– Дело не в моделях.

Я устало присаживаюсь рядом, а потом откидываюсь на кровати. Голова трещит, всё время напоминая о недавнем приключении. Улица Вишнёвая, значит. Вспоминать о хулиганке рядом с Златой кажется неуместным, и эта мысль лопается пузырьком яда внутри.

– Прости, что нагрубил. Всё сложно, ты ведь понимаешь. Нам здесь жить еще минимум полгода. Люди смотрят, не нужно лишний раз их злить.

– Их ненависть – это не наша проблема. Твой отец выбрал в наследники тебя, ему было виднее.

– Отец всегда был себе на уме и творил, что хотел. В его... э-эмм, подарке есть злой умысел, который я никак не могу разгадать.

– Деньги меняют людей, ты стал мнительным, – упрекает Злата. Потом меняет тон и льнет ко мне: – Прости, если я тебя подставила. Я больше не буду.

– Многие из этих людей выросли здесь, наша ферма – дело их жизни, – объясняю я в сотый раз. – Они прекрасно знают, зачем мы приехали: продать тут всё и свалить с деньгами.

– Кому не нравится – могут валить уже сейчас! Только не говори, что ты им сочувствуешь, Данил. Ты никогда никого не жалел.

Да, но я никогда не отбирал у людей дом.

– Это немного другое, – говорю уклончиво.

Это совершенно другое! Абсолютно разные весовые категории!

Пару минут мы молчим, я пялюсь в потолок.

– Чего ты хочешь от меня, не пойму? Скрывать достаток? Это будет странно, но я сделаю, как ты скажешь! – Злата срывается на плач. – Завтра же позвоню в автосалон! Я... верну... Я решу это проблему. Накуплю себе самых дешевых платьев на ближайшем рынке, буду в них ходить. Пригоним со старого авторынка второй «Солярис», будете с Павлом как два брата.

– У меня уже есть машина.

– Ты в ней чуть не погиб! С ней связаны плохие воспоминания, мы ее продадим. И купим что хочешь. «Ниву» без кондиционера. Как тебе идея?

Потеряв интерес к разговору, я беру ее ладонь, сжимаю.

– Просто постарайся не так сильно радоваться при них, хорошо? Мы празднуем на костях, понимаешь? И больше никаких несогласованных подарков. Ты увлекаешься блогом, постишь фоточки, создаешь видимость успешной, счастливой жизни. Реальность у нас иная.

Злата поджимает губы, но молчит.

Весь вечер меня поздравляют с приобретением. Вижу, что восторг неискренний, но киваю и делаю вид, что доволен. Ответка прилетает на следующий день, когда меня приглашают на рыбалку в особенное место. Только для избранных.

Встаем в полчетвертого утра, через час уже выезжаем. А еще через пять я злой, голодный и грязный как черт иду по трассе хрен пойми где – на телефоне ни одной антенны. Примерно карту представляю: до ближайшего поселения минимум час пешего хода.

Вокруг ни души. Пить хочется адски. Я развлекаюсь тем, что мысленно составляю список, кого уволю, а кому перед этим разобью рожу. Как вдруг вижу, что кто-то перелезает через проволочный забор, что начинается в ста метрах от меня, по левую сторону от разбитой дороги.

Белокурая бедовая голова, знакомая фигурка в коротких шортах. Девчонка перекидывает вторую ножку через забор и ловко приземляется на землю. Отряхивает шорты от пыли.

Да ладно!

– Эй! – кричу я.

Вчерашняя хулиганка замирает, воровато втягивает голову в плечи. Смотрит на меня. А потом прижимает к себе сумку и дает дёру.

– Да стой ты! – снова кричу, не удержавшись от смеха.

И перехожу на бег.

Глава 4

Марина

Когда я понимаю, что всё, кранты, догонит – резко разворачиваюсь. Достаю из сумки перцовый баллончик. Направляю на маньяка и щедро распыляю. Сердце колошматит в груди. Так бежала, что дышать больно, – легкие огнем пылают.

Он не ожидал атаки! Думал, я беспомощная легкая жертва? Как бы не так!

Мужик отшатывается, начинает кашлять.

– Не подходи! Мой отчим мент в станице, засадит – пикнуть не успеешь! – кричу я. – И вообще мне пятнадцать, извращенец! – Хватаю с земли камень потяжелее, размахиваюсь и...

– Ты с ума сошла?! Что это? Боже, щиплет как! – психует маньяк странно знакомым голосом.

В следующее мгновенье камень падает из моих рук. Туда же, вниз, устремляется и сердце! А потом и вовсе норовит вырваться наружу, так колотится. Кровь ударяет в щёки, голова крýгом. Капе-ец.

Но... Кто бы мог подумать, что это злое чудище в грязной, словно снятой с мертвого бездомного одежде – мой вчерашний спаситель?! Ой. Ой!

– Извини, я тебя не узнала. Думала, маньяк гонится. Сексуальный.

– Да кому ты, пигалица тощая, нужна! – рычит он на меня, отчаянно трет глаза.

– Знаешь, мы тут на трассе одни, мало ли... Ты не трогай лицо. А то хуже будет, – даю ценный совет.

Вместо благодарности бедняга шипит сквозь зубы:

– Это что было вообще?

Слёзы текут по его лицу. Имя всплывает в моей памяти, как поплавок в мутном болоте.

Данил. Даня.

Но Даней его назвать язык, разумеется, не повернется. Бежать бы мне...

– Перцовый баллончик, – смягчаюсь вместо этого. – Раз не узнал, значит, не часто на беззащитных нападаешь. Это внушает оптимизм.

– Ни хрена себе беззащитных! Вообще, когда в следующий раз решу кого-нибудь изнасиловать, надену противогаз! – зло выдает он.

Представляю его в обмундировании и смеюсь, что не слишком уместно в данной ситуации. Наверное. Ему больно, а я тут рядом ухахатываюсь.

– У нас в селе наконец-то завелся маньяк? Круть. Ладно, давай помогу. Да не три ты! Усугубляешь ведь. Промыть надо. Садись.

– Что-то нет у меня к тебе доверия. Не знаешь почему?

– У тебя выхода нет. – Склоняю голову набок, рассматривая его ботинки, в которых, наверное, ужасно жарко сейчас. Штаны заляпаны грязью настолько, что колом стоят от колен и ниже. Майка пропитана потом. Бедолага. – Не волнуйся, не первый раз буду промывать глаза.

– Я так понимаю, что в селе маньяк уже и до меня имелся. – Данил садится прямо на раскаленную сухую землю. Впрочем, его одежде уже ничего не поможет. – И многих вы, леди, ослепили?

– А нечего лезть.

Я устраиваюсь рядом, достаю салфетки, термос с молоком, воду.

– А шорт подлиннее у тебя нет? Авось пореже придется мужиков калечить.

– Нет, – отвечаю. – Вообще-то я имею право одеваться, как хочу. Наклони голову.

Промываю ему глаза сначала водой, потом молоком.

– Это что? – Он вырывается.

– Первая помощь. До скорой ты не дозвонишься. А если даже чудом и дозвонился бы, то приедет она часа через три. И то придется соврать, что ногу оторвало. Над раздражением глаз все только поржут.

Он нехотя слушается. Густой запах кожи и пота ударяет в нос, когда я наклоняюсь. Взрослый, мужской. Становится некомфортно находиться так близко, особенно когда здоровенная лапища Данила падает мне на поясницу.

– Руки убери, – говорю строго.

Он игнорирует приказ.

– Сделаешь хуже – получишь, – угрожает спокойным тихим голосом.

– Заманчиво.

Боже, неловко-то как. И вокруг ни души. А губы у него красивые. Мягкие на вид, правда сухие сейчас. Ресницы длинные, мокрые.

Я вновь лью воду из бутылки на его лицо. Кажется, он хочет пить, потому что неосознанно собирает языком капли с губы.

– Легче?

– Да вроде, – говорит неуверенно.

А потом глаза распахивает как-то неожиданно. Они у него голубые. Или нет, светло-серые. Я не успеваю разобрать: Данил начинает часто моргать.

– Такой большой, а разрыдался при девчонке, – говорю, отстраняясь и убирая его руку со своей задницы. – Стыдоба-стыдобища.

– Дай попить, – просит он хрипло.

Смотрит на меня, потом на мою грудь, живот, на шорты, которые и правда вдруг кажутся коротковатыми. Рядом с ним. На ссадину на коленке. Это как-то слишком интимно. Я тут же вспоминаю, как сидела на нём. Как он держал меня на руках... Смутившись, отворачиваюсь к сумке. Проверяю, близко ли баллончик. Мало ли что, если вдруг полезет – я среагирую и убегу. Кто знает, что у него на уме. А в округе, кроме дынь и персиков, и нет ничего.