Текст книги "До пепла... (СИ)"
Автор книги: Ольга Горовая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)
Главное, о том, как сам вчера пытался узнать у Тони детали, даже не вспомнил… Какая избирательная у него память и гордость, однако.
Короче, поругались, исколов друг друга придирками. И у Тони настроение не фееричное, да и не сказать, что очень уж была позитивно настроена терпеть наезды Дэна. В очередной раз попыталась кольцо вернуть, Тоню уже утомлять это все стало, если откровенно, а она нынче тоже не лапочкой была… Денис, конечно, признал, что зря сорвался, да и она вроде извинилась, но гадкий привкус от этого не делся никуда.
А сейчас, уже забравшись с головой в воду, намылив на короткие волосы ароматный шампунь, пахнущий грейпфрутом и лимоном (блин, снова его… свой парфюм вспомнила, который все же выкинула месяц назад со злости, наплевав на стоимость), пыталась хоть как-то расслабиться. Ей же завтра самой с Дамиром встречаться. В подобном состоянии духа точно не выдержит, сломается… А Тоня такого не собиралась допускать!
Вечер пролога
Дамир не знал, ощущал ли себя хоть когда-то в жизни паршивей, чем сейчас?
А еще утром казалось, что хуже быть не может… Однако за последний месяц он досконально изучил это состояние, выходит. И вот пробил новое дно…
Ведь правда, что отвратительней можно придумать того, как именно он повел себя с Тоней при встрече сегодня? Прекрасно уже зная все ее принципы, болевые точки и красные линии… А все равно надавил, используя это все, чтобы надежней оттолкнуть, тогда как самому до истового воя хотелось вцепиться в нее обеими руками и никуда уже от себя и из этого кабинета не выпустить!
Щека до сих пор болела после пощечины, что она ему влепила. Но Дамир был не в обиде за это, и побольше заслужил.
В горле и легких, как битое стекло: крошилось, резало изнутри, когда Дамир взял-таки бумаги, что Тоня рассыпала, бросив ему в лицо после предложения о минете… Вот уж точно, «толково» придумал, чтоб надежней отдалиться… Она убежала, как он и надеялся, так и не увидев, насколько самому Пархомову мучительно поступать подобным образом. Но разве имел он право ее за собой в это дерьмо тянуть? А то, что полезет – не сомневался, не врал тогда Чехову. Изучил характер своей женщины. Эта – не предаст!..
Но как слепить правильное с тем, чего вся его суть хочет – понятия не имеет.
Сел подписывать те треклятые договора – Тоня и на большее заслужила – а тело словно заледенело, мышцы тугие, отказываются выполнять «правильную» команду мозга; жаждут все бросить, к ней рвутся и через дверь. Давил себя, душил это… да только справлялся паршиво.
Кое-как дожил до этого гребанного вечера, что Акимов решил организовать, придав помпезности частичному слиянию компаний.
Сейчас сбоку что-то надоедливо и противно-визгливо, словно по-детски, вещала девчонка, которую ему Никита «обеспечил». Черт, как же ее зовут? Вообще из головы вылетело… Или забыл спросить изначально?
Без разницы, пустое место для него по факту, хотя Дамир сам велел помощнику подсобить. Планировал усугубить утреннее впечатление, закрепить, так сказать… Придурок! Да и… Окей, по-пацански его задела эта вся суматоха с предложением Лукьяненко, грызло черной злостью изнутри, хотел показать, что и он не отставал…
Дебильно. В его-то возрасте.
А вот теперь удавить хотелось: и эту дурочку, не понимающую, что лучше бы ей умолкнуть и тихо в сторонке стоять, а не пытаться на его руке висеть; и себя за компанию; и Дениса, который никак не отцеплял от Антонины свои руки…
Кто бы посчитал, сколько раз за эти три дня Дамиру хотелось Лукьяненко пальцы переломать?!
С другой стороны также настырно бубнил Акимов, все пытаясь выяснить, какими доводами Ильенко его настолько быстро убедила подписать договор, закрыв все разногласия? Должен же он знать, за что Тоню премировать… Но и эта тема была сейчас Дамиру охренеть, как далека!
Стоило искренне признать, что он ревновал, и ревновал дико! Настолько, что тот мучительный огонь, все эти недели в груди испепелявший душу, так и не перегорев, как он надеялся, перекинулся уже и на мозги, кажется! Иначе чем объяснить почти оформившееся решение послать все на хер и…
Это было неправильно. Точка.
Чертовски ошибочное решение, которое точно перечеркнет все его попытки защитить Тоню и устранить ее из сферы своих интересов… Обратит на нее внимание всех и каждого, кто хоть немного им самим интересуется.
Но с каждой секундой, проведенной в этом треклятом зале, полном народу, Пархомов осознавал, что его силы воли уже мало… Недостаточно для того, чтобы удержаться вдалеке от этой женщины, несмотря ни на что.
Эгоизм? Да, махровый. И он это понимал. Но как же ему обнять ее хотелось! Тоню, а не эту куклу, что продолжала около уха подвывать.
Дамир даже вкус коньяка не ощущал, который сейчас двумя жадными глотками ополовинил в бокале. Только в голове сильнее жар. Зря пил, наверное, контролю это точно не помогало. Дамир как в реальности слышал грохот, с которым рушится та гребанная плотина, которой он от Тони все эти недели отгораживался!
В этот момент Антонина, точно заметившая, что он пялится на нее, не отрывая глаз, потрепала убогого, но явно злого Лукьяненко по щеке, и вышла с подругой на танцпол.
Мля! Она нарочно, что ли?! Контрольный в голову?!
Не то чтобы Тоня вытворяла нечто эдакое, но… Ему и смотреть на то, как она просто движется, было более достаточного. Чертовски красивая! И чего он когда-то докапывался до каких-то несоответствий стандартам?! Теперь она была его эталоном и мерилом!.. Идеально!
Как же Дамир соскучился по ней! И как нуждался в этой женщине, елки-палки! В одной, конкретной… Никогда еще Пархомов ни в ком не нуждался настолько! Даже не допускал мысли, что он может настолько испытывать потребность в другом человеке. До какой-то нервной, жадной и судорожной дрожи в мышцах, до придушенного свистящего хрипа в легких и сжатых до боли кулаков.
И насколько же верным решением было не встречаться с Тоней с глазу на глаз! Вероятно, он подсознательно понимал, что только так и сможет дистанцироваться. Потому что лишь за эти сутки, да что там(!), за эти несколько часов, что прошли с их «разговора» в кабинете, Дамир стремительно проигрывал собственной невыносимой, раздирающей разум и тело необходимости вернуть эту женщину себе! И чем больше он смотрел на нее, чем больше видел эмоции и мысли в глазах Тони, тем сокрушительней терпела поражение сила воли Дамира. Он не видел и не слышал ничего вокруг, если уж откровенно. А бухающий изнутри по костям черепа пульс, отбивал сейчас ритм ее движений на танцполе.
Еще два глотка и коньяк кончился. Жар на грудь перекинулся. В голове гул и словно дымка с глаз упала: да разве он ее защитить не сможет?!
Хоть и отряд охраны наймет, убедит ее переждать, потерпеть какое-то время, пока Воронова прижмет и заставит решить свои дела, уговорит Тоню пересидеть в безопасности… Ясное дело, стоило еще извиниться и попробовать хоть как-то мнение Тони по данному вопросу выяснить. Но почему-то Пархомову настолько невыносимо стало жить дальше так, как последний месяц, что он готов был на все! Буквально!
И тут Антонина двинулась в направлении балкона, в то время как ее подруга отправилась вовсе в иную сторону…
– Я выйду, покурю, – не задумываясь даже о том, зачем это делает и на что себе отмашку дает, бросил Дамир продолжающему что-то рассказывать Акимову.
Зря пил… Но самоконтроль вместе с разумом и пониманием правильного, уже сгорели во внутреннем пламени без остатка.
Двинулся вперед, не заметив совсем, что походя скинул руку девушки, имя которой так и не вспомнил, если узнавал. Он абсолютно ничего вокруг не замечал, похоже. Все в Пархомове в этот момент целиком и полностью сосредоточилось на единственной цели – добраться до Тони и…
Гори все синим пламенем потом! Она должна быть его! Он объяснит, донесет… И сам костьми ляжет, но ее обезопасит от вероятной угрозы, сумеет… Лишь бы только около него. Иначе на кой хрен было вообще все, что он преодолел в жизни?! Для чего рвал жилы столько лет, преодолевая все преграды и взбираясь на вершину за вершиной?!
Считал ранее, что не нужен никто, что сам успех, признание других – награда, ради которой боролся. А теперь кристально четко прочувствовал, что нет, ни фига! Вот этот человек, эта женщина – вот кто ему нужен рядом! Не уступающая Дамиру ни силой воли, ни характером, ни выдержкой, ни мозгами, но при этом куда более смелая и открытая во всем, что эмоций и принятия касалось.
Теперь и это хорошо понимал.
Ведь всегда от Пархомова только его самого и желала, умея ценить то, что теперь и он осознал.
Оставался еще, конечно, глобальный вопрос, как перекрыть все, что он натворил за месяц и сегодня утром ей наговорил? Но в данное мгновение отчего-то эта проблема не казалась неразрешимой.
Коньяк помогал, не иначе.
На балконе не было никого, кроме Тони. Она стояла спиной к нему, рассматривая город и что-то периодически разыскивая в сумочке. Дамир, казалось, знал, что именно… Но сейчас его зацепило вовсе не это, а то, что Тоня стояла босая на холодном бетоне открытого балкона! Ему это было совершенно не по нраву!
Да, возможно, и ее коньяк «разогрел», видел, как и она пыталась так снять накал, подобно самому Пархомову. Да и танцы, наверное, свой вклад внесли. Но все равно! Точно как когда-то для Дамира оказалось сверхважно обеспечить ей комфорт у себя, так и сейчас вероятный холод для босых ног (тонкие чулки не в счет) нервировал. А еще интересно стало: страшно ей вниз смотреть или прошло?..
Но Пархомов не спросил ничего, не произнес и звука. Молча подошел, на ходу достав пачку сигарет, почти мысли Тони улавливая, насколько она сейчас в этом нуждается. Встал рядом…
Глава 24
– Эля, дай нормальную сигарету, а? – тяжко вздохнув, попросила Тоня подругу. – Я только вейп взяла. Сама знаешь ситуацию. А мне это сейчас вообще не поможет!
Перед ней тут же появилась пачка сигарет.
И Тоня громко сглотнула, увидев ту. Потому что подруга вообще другие курила: тонкие, женские, с ароматом ментола. Тоня тоже такие любила.
А эти были не просто «тяжелыми» и чисто мужскими, но и на ее памяти такие сигареты курил лишь один из знакомых Тоне мужчин.
Придавило плечи всем ворохом чувств к нему и яркостью собственных воспоминаний! Но от сигареты не отказалась, слишком та нужна была. Пархомов щелкнул зажигалкой, помогая ей прикурить. Себе взял сигарету.
На пару секунд молчание между ними, такое густое и напряженное, что током искрит.
– Значит, мы таки подписали бумаги? – хмыкнула в пустоту города, выпустив облачко дыма изо рта, затянулась по новой. – И без минета даже. Что ж ты так обделил себя? Или другой кто-то подсобил? Не дрочил же ты на контракт, в самом деле?.. – уколола с издевкой.
Удар пульса по вискам. Еще один…
И весь сарказм разом сдулся, а воздух кончился в легких, когда тяжелая и горячая рука Дамира опустилась на затылок, дернула Тоню в бок, развернув ее лицо к мужчине. Он полыхнул глазами и впился в ее рот без всякого предупреждения! Заставил задохнуться. Вновь, как когда-то, дышать горьким дымом, что Дамир выдохнул в ее распахнувшиеся губы, его мускусным ароматом с нотками цитрусов!
Сигарета обожгла кожу, разжала пальцы. Та упала… куда-то. Черт с ней, кругом бетон! А Дамир ее зависимость похлеще никотина!
Сходу ворвался языком между губ Тони, кусает. Наказывает? Или сам удержаться не может? Трахает ее рот своим, царапая щеки и губы щетиной небритых на вечер скул!
Застонала горлом. Обхватила его шею обеими руками, закинула ногу на его бедра заставив и Дамира о сигарете забыть.
Научила, на свою голову, целоваться! Лучше бы и дальше считал это недостойным своей гордыни… И как-то уже кристально ясно, что одним минетом они сегодня не ограничатся.
Дамир чуть приподнял ее, так, что Тоня на его туфли и второй замерзшей ногой опереться вынуждена оказалась. А ему будто бы мало! Сжал с такой дикой силой, словно пытался в себя вдавить, реально одним целым их сделать! Нападает на губы Тони с такой нуждой сейчас, одному ему свойственной жадностью, напором! Точно варвар, что не подчинен никаким законам, кроме собственного права обладания всем, что захочет! Как же она соскучилась по нему! Вцепилась в плечи Дамира, обвила его шею рукой, кажется, царапая затылок, но Тоне уже без разницы!
– Я дико соскучился, моя птичка! – словно вторя мыслям Тони, вдруг выдохнул Пархомов ей в рот, прикусив нижнюю губу.
Ошарашил, что есть, то есть.
Вновь жадно с поцелуями набросился, будто, подобно самой Тоне, не имел сил прерваться! Дышал ею! И она задыхалась, если Дамир отстранялся, сама его дыханием дышала – одни легкие на двоих! Одно сердце, грохочущее где-то посредине между их грудными клетками…
Только вот боли в ее половине меньше не стало! Да и память не отрубило…
– Ты сам точку во всем поставил, Пархомов! – попыталась назад отшагнуть, на секунду отрезвило этой мукой, которой так и не сумела переболеть. Уперлась руками в его грудь.
Но Дамир не позволил. Глаза в глаза смотрит так, что притягивает, как тот чертов магнит! Не разорвать этой силы его влияния на Тоню, словно и не было последнего месяца. Следом за ней шагнул… Спасибо, в сторону стены. Мелькнула отчаянно-ироничная мысль, а в пропасть пошел бы следом? И тут же в голове ответом то, как он ей, распростертой по окну, говорил: «Не отпущу, упадем вместе»…
Мороз по спине… Или это от ветра? Ведь ушел уже раз, отпустил, предал доверие. Как теперь хоть чему-то верить?..
– Нельзя было иначе, птичка. Все объясню, обещаю, – хрипло выдохнул Дамир, и вновь на ее губы набросился, преодолевая сопротивление ее рук, забирая и воздух, и боль, и сомнения, все собой вытесняет!
А Тоня… Именно в этот момент не хватает сил ни на противостояние, ни на разборки. Как в ломке все эти недели жила, а теперь ей вновь дали дозу наркотика, которым оказался для нее Пархомов. И нет силы отказаться, не выходит отстраниться! Цепляется за него всем, чем может только, разве что зубами в язык не впивается!
Трясет обоих, забыли обо всем. Дамир ее губы ни в какую не отпускает, пирует ими, жадными руками все тело разом пытается обхватить. Притиснул к себе так, что Тоня и о холоде забыла, жар расплавляет каждую клетку! Обо всем ином некогда думать, этого момента бы не упустить! Хватает воздух в коротких перерывах, когда он прекращает губы терзать, дуреет от запаха его парфюма!.. Любимый!
Кто только? Мужчина или запах?.. Дамир. Не может сейчас саму себя обманывать.
Сама откидывает голову, чтобы ему легче было алчным ртом и колючими щеками до пульса добраться, заставляя гореть и сжиматься все узлом в животе. Не в состоянии сейчас отстраниться, несмотря ни на что! Даже если прямо здесь захочет взять ее, нет сил его отпустить! Дурман и безумие в голове…
– Охренеть!.. Ок, об этом я не подумала бы даже…
Тихий, придушенный возглас Эли разрушил, раскрошил этот кокон отчаянной нужды и тяги. Напомнил, что они не одни! Заставил Тоню вздрогнуть, вцепиться в плечи Дамира, уткнувшись лицом в его шею. Сама не осознала, как ему доверилась, за его спиной пыталась спрятаться, передышку получить, восстановить дыхание.
Пархомов же был не против, кажется. Крепко перехватил ее за пояс, продолжая прижимать к себе, как защищая от всего остального мира своей спиной. Благо, та была достаточно широкой.
Оглянулся, проверяя, видимо, кто там появился, хотя Тоня и так поняла. Лишь бы только подруга одна пришла…
– Вы – Эля, верно? Лучшая подруга Тони, – судя по всему, для Дамира тоже не было секретом, кто нарушил их уединение. И сориентировался он куда быстрее.
– Да… – почему-то смешно было слышать то, насколько подруга ошарашена.
Будто и вообразить себе никогда не могла, что Тоня с Пархомовым в состоянии связаться.
Ну вот же он – шикарный момент, чтоб одуматься! Вспомнить все, что пережила за последний месяц по вине этого гада! Залепить вторую пощечину, ту самую, для симметрии, о которой размышляла только вот, и гордо удалиться вместе с Элей обратно в зал… к жениху.
А Тоня не может! В голове тихий звон никуда не исчезает, и какая-то такая малообъяснимая дымка, словно флер счастья, окутывает сознание… От коньяка разум поплыл, что ли? Но ведь уже знает, насколько больно может быть! И это не отпугивает?! Что же она творит?!
– Спасибо, а то я смотреть на ее босые ноги не могу, не хочу, чтобы Тоня простыла, – как бы с усмешкой Дамир чуть развернулся, все еще прикрывая ее собой, и что-то взял одной рукой у Эли.
А до Тони только дошло, зачем он вот так ее держал: чтобы она на холодном полу не стояла, выходит?
Пархомов, блин! Слов нет… Вот что ей делать?!
Не верит ему, злится… И верит одновременно!
Не желает видеть!.. И пальцы на его плечах не в силах разжать, вцепилась мертвой хваткой, отступить не в состоянии.
Раздвоение личности…
Послушно обула туфли, когда Дам те перед ней поставил. Посмотрела на подругу теперь, хоть Пархомов все еще частично прикрывал ее плечом. Эля… Ну, она была в крайней степени удивления, если культурно описать. Но при этом умудрилась глазами «спросить», все ли у Тони нормально?
Что ответить, если она сама не знала?
– Я рискну попросить вас, Эля, прикрыть наше исчезновение с этого вечера. Совершенно не хочется кривотолков или шумихи, которая бы бросила тень на репутацию Тони, – тем временем, похоже, совершенно не растерялся Пархомов, понукая Антонину двигаться куда-то в сторону. Совсем не к стеклянным дверям. – А нам категорически нужно поговорить с ней, без того, чтобы отвлекали, – в такой знакомой ей манере «ледокола» одновременно продолжал говорить Дамир, распоряжаясь, по сути, обеими.
И тащил Тоню… в сторону пожарного выхода, оказывается! Двери как раз в торце балкона располагались, открытые, как и положено.
– Телефон она отключит, так что пока связи не будет, – добавил Дамир, уже протолкнув Тоню в проем двери, к лестнице, и она только сейчас осознала, что ее сумочка в его руках… Наверное, во время поцелуя подхватил, когда Тоня ни о чем не думала.
– Всего хорошего, Эля, – Дамир захлопнул дверь, и потянул Тоню по ступеням вниз, обхватив за талию. Что думала по поводу такой постановки вопроса подруга, видно уже не было.
Тоня заартачилась, ухватившись за перила.
– Ты в своем уме, Пархомов?! С какой вдруг радости решил, что я с тобой пойду?! – почти прошипела из-за дикой какофонии разноплановых эмоций, что так и бушевала внутри.
Дамир остановился на одной с ней ступени, охватив всю Тоню внимательным взглядом.
– Замерзла? – словно чуть виновато, поинтересовался он, пропустив мимо ушей ее вопрос. Скинул пиджак, одним четким движением набросив тот на плечи Антонины.
Ткань была одурительно теплой и приятной, пропахшей его ароматом. Действительно замерзла, хоть на балконе и не ощутила этого.
– Пархомов! Катись к черту, а?! – и все равно не поддалась на его уловки Тоня… хотя снимать пиджак совершенно не хотелось! Укуталась глубже, согреваясь.
Он заметил, блеснуло удовольствие в темно-синих глазах. Вытащил ее мобильный из сумочки и в самом деде отключил, проигнорировав возмущенный взгляд.
– Да, Тоня, – будто по взгляду ее это поняв, шумно выдохнул Пархомов. – У тебя есть причины быть злой на меня…
– Злой?! Да мне тебя прибить хочется!!! – прошипела от избытка эмоций.
Вот всегда так, умел Дамир разбудить в ней все самое неистовое и мощное!
– Не стоит, любимая, это уголовное преступление, – запрокинув голову, рассмеялся Пархомов, вновь увлекая ее вниз по ступеням.
А Тоня оказалась настолько дезориентирована тем, как он ее назвал, что в этот раз не сопротивлялась.
– Тебе не кажется, что ты мне кое-что побольше, чем приятное слово и невнятные оправдания задолжал?! – тем не менее не сняла Тоня претензий. – И, постойте-ка, еще же никаких объяснений и не было?! – фыркнула она, не особо охотно двигаясь под направляющим давлением его руки.
– Про звезду не забыл, жду выбора, – подмигнул Дамир. – А в остальном… Ты хочешь объясняться на лестнице? – заломил бровь, кажется кайфуя от ее претензий и поведения. Разве это нормально?! – Тут же холодно, – они вновь оказались на балконе, только этажом ниже, ударило по лицу холодным ветром. – Может, до дома подождёшь?
– Знаешь что, Пархомов?! – психанула вдруг Тоня, обогнав его и выскочив на новую площадку через очередную дверь. – Я точно не собираюсь спускаться с тобой по этой лестнице, – Тоня толкнула другую массивную дверь, ведущую в холл этажа здания у лифтов. – И ехать с тобой никуда не планирую!
– Но как же я тогда приведу тебе все свои аргументы и прощение заслужу? – еще шире ухмыльнулся Пархомов, не отстав от нее и уже успев ударить по кнопке лифта. Обхватил вновь Тоню руками, притянув к себе, то ли согревая, то ли не позволяя увернуться.
– А что дало тебе право считать, что я собираюсь это слушать и прощать?! Ты ясно и лаконично все изложил в записке тогда и после, по телефону, я не дура!.. – на самом деле, как последняя дура, начала скатываться в истерику Тоня, не помогло и то, что вдавила ногти в ладонь.
Он умел ее выводить, оказывается! Спасибо, каким-то чудом от ора удержалась.
– Может быть, то, что я подыхаю без тебя, птичка? – вдруг выдохнул Дамир в ее макушку и… затащил в лифт, как раз открывший двери за их спинами.
У Тони внутри как полыхнуло негодованием! С такой силой! Даже не заметила, что послушно шагнула внутрь, оставшись с ним наедине в небольшой кабине.
– А почему это меня должно волновать, Пархомов?! – с реальной претензией в голосе резко огрызнулась. – Тебя интересовало, каково мне было все это время? Или когда я тот чертов презент от тебя получила? Когда услышала от тебя по телефону: «Не люблю истерик»?! – с сарказмом перекривила. – Тебя хоть что-то из этого беспокоило?! – выпрямила спину, повыше вскинув голову, словно старалась его оттолкнуть от себя.
– Беспокоило, хотя ты и не поверишь! – он как-то невесело скривил губы, имитируя усмешку, но в глазах та не отразилась, там пламя пылало! – До остервенения, любимая! Но тогда казалось, что не могу, не имею права иначе… – будто и не заметив ее попытки отстраниться, Дамир вновь Тоню к себе притиснул, прижал спиной к стенке лифта.
Его руки по бокам от ее головы упираются, окружил собою! Глаза в глаза смотрят, оба не в силах взгляды развести. Губы в миллиметре, дышат друг другом. Эмоции зашкаливают! Всего чересчур: страсти, нужды, потребности друг в друге, обиды, злости… и вины…
В первое мгновение сама себе не поверила, но нет, не ошиблась! И, наверное, именно эта эмоция, обезоруживающе явная сейчас в магнитном взгляде Дамира, послужила причиной того, что в следующее мгновение, когда его губы вновь напали на ее рот, Тоня не отстранилась, навстречу подалась, хоть и ничего не простила. Но так захотелось еще момент для себя урвать! Как же ей, оказывается, его не хватало! Соскучилась почти невыносимо!
«Ужасно! Разве возможно настолько нуждаться в ком-то?!», – мысли из разума не делись никуда, как и боль.
– А той малолеткой нервы успокаивал? – не удержалась, съязвила ему в губы, глотая с привкусом дыма собственную горечь, жгучая ревность внутри печет.
– Я даже не знаю, кто она, Тоня, – обхватил горячей ладонью ее щеку. – Мне ее Никита обеспечил на сегодня, для формы, так сказать, – усмехнулся, то ли укусив, то ли так вот поцеловав, Дамир, явно самодовольно уловив все чувства и эту вспышку ревности. – Никого не было после тебя, птичка, клянусь! – с неожиданной пылкостью ей в губы выдохнул. – Вообще не до баб было, да и… как же мне тебя хотелось! Остальных и не вижу! А ты, блин, замуж собралась!.. Придушить этого твоего придурка хотелось раз двести вчера!.. – резко рыкнул вдруг, с яростью, внезапно поменяв настроение. Она за этими скачками его эмоций не успевала! – Ты – моя!
Ей не должно было от этого признания настолько хорошо стать! Жар в голове теплом по всему телу, по венам разбегается, словно переливающиеся искры ей в сосуды впрыснули… Ну вот с какой радости?! Это же не отменяет ничего! Не искупает самой сути его отвратительного поступка…
И уже говорил такое, а на следующий день послал Тоню подальше!
– Я Дэну еще ответ не дала, на самом деле, – такое впечатление, что голос жил отдельно от разума, выдав то, что Тоня не собиралась оглашать. – И не было ничего…
– Верни ему кольцо! – тут же воспользовался Пархомов послаблением ее защиты.
В себя впечатал почти. Начал короткими и жесткими, но такими будоражащими поцелуями покрывать ее шею, прикусил мочку уха! А рукой ее пальцы обхватывает, вроде он тут же собрался с нее стащить ненавистное ему кольцо! Тоня дернулась, высвобождаясь. Нет! Она точно не позволит ему вот так собой распоряжаться теперь! Не заслужил!
– Пархомов!!! – специально продолжала по фамилии звать.
Задело тогда дико, и напоминала ему теперь, как нож под ребра вворачивая. А Дамир понимал, кажется, и хмурился каждый раз. Недовольный… Что ж, пусть терпит, сам так решил.
– Прекрати, Тоня. Я понял, что ты зла, но имя же мое не забыла! – с моральным напором выдал он, будто смешал в одной фразе вину и попытку извиниться. Но охренительно коряво вышло, если бы ее спросил! Крепко держал при этом, не позволяя пространство отвоевать.
И Тоня не собиралась это скрывать! Наоборот, хотела одернуть его, напомнить, что независимая и самодостаточная, сама будет решать! Выдвинула подбородок вперед, хоть так пытаясь оградить свою территорию.
– Это ты меня послал на все четыре стороны, или забыл уже? Ну так и я имею право тебя туда же отправить…
В этот момент, прервав ее, лифт остановился, похоже, довезя их до самого паркинга. Звякнул звоночком, а в раскрывающихся дверях замаячил… Никита. Не то чтоб ожидаемо…
И он был чем-то очень недоволен, судя по выражению лица. За его спиной стояли еще два каких-то массивных парня. Все будто бы выдохнули, обнаружив их с Дамиром внутри лифта.
Это показалось Тоне настолько нетипичным и странным, что и сквозь адскую какофонию ее эмоций пробилось, заставило напрячься, перекрыв и боль, и злость, и невыносимую тягу к Дамиру. А Пархомов, также развернувшийся к выходу, сквозь зубы чертыхнулся почему-то, обнаружив эту компанию. Но все же не прекратил крепко обнимать Тоню, держа ее сбоку, но и как бы за собой, словно и тут прикрывая. Вышли из лифта.
– Добрый вечер, Антонина, – поздоровался с ней водитель Дамира, после чего практически с укором (или ей привиделось?) посмотрел на начальника. – Вы не должны были так исчезать из зала, Дамир.
Нет, не привиделось, Никита точно выглядел недовольным. И это удивило Тоню, она ни разу за тем такого не наблюдала ранее, чтобы помощник Дамира вычитывал или упрекал. И кто эти, другие, мужчины?
– Неправ. Совершенно отвлекся, – тон Дамира изменился полностью, когда говорил с помощником. Напряженным стал, чуть недовольным, но и признающим некую оплошность. Кивнул тем, другим.
– Понимаю, – только и кивнул Никита, мельком глянув на Тоню как-то так, будто действительно лишь подобного от босса и ждал, зная, что она рядом. – Но лучше не забывать об оговоренных правилах…
– Я осознал, – словно с иронией оборвал помощника Дамир. – Больше не повторится. Можем ехать? – с сарказмом уточнил.
Оба говорили отрывисто, кратко, как полунамекам или сознательно обрывая себя на полупредложениях. Так, что им вроде понятен смысл, а другим ни черта. И Тоня, совершенно не собираясь, поймала себя на мысли, что пытается вникнуть, разгадать недоговоренный смысл.
Блин! Оно ей нужно?!
– Да, разумеется, – кивнул Никита в ответ на вопрос Дамира и двинулся в сторону припаркованных автомобилей.
Дамир пошел за ним, не особо оставляя и Тоне выбор, продолжая все еще крепко и надежно ее держать. Те двое парней, которых Тоня не знала, по бокам и немного сзади от них встали. Как охрана… Куда более активная, нежели у Пархомова обычно была. И совершенно ничего не понимая, не могла не отметить этого.
Но и поддаваться Дамиру не собиралась, осознавая, что не выдержит!.. Слишком много внутри всего: безумная смесь боли, возбуждения, злости и обиды на него – будоражит, разрывает сердце и нервы, выкручивает душу перед ним наизнанку! Хотела его почти невыносимо, да. Но и, получив эти мгновения споров, каких-то выяснений и вопросов, четко поняла, что не имеет права поддаваться! У Тони имелась гордость и самоуважение, кроме любви и притяжения к Пархомову. И она точно не собиралась больше позволять это все в землю втаптывать, как бы ее не трясло от нужды и тяги к этому мужчине!
Резко остановилась, преодолевая сопротивление его рук. Упрямо плечи распрямила, вынудив и Дамира прекратить свой путь.
– Куда ты меня тащишь, Пархомов? – хмыкнула, найдя в каких-то неизведанных резервах сознания остатки сарказма. – Я с тобой никуда ехать не собираюсь. У меня правила и принципы имеются, если ты забыл, – глянула на него…
Господи, пусть вышло бы, чтоб свысока и холодно! Внутри-то все дрожит от того, как к нему тянется! Но и боль, злость пылают, помогая себя в руках держать!
Остальные тоже замерли, но и как назад подались, чтобы в их разговор не влезать.
– Думаю, мы сумеем эти твои принципы проработать и их беспочвенность доказать, – хмыкнул Дамир, не особо позволяя Тоне отвоевать пространство.
Черт! Он что, собирается ее на плече тащить до авто, если она откажется?! Ну так и Тоня тогда такую истерику закатит, которые он вроде бы «не любит». Заорет на весь паркинг, вот честно! Ее и так уже телепало на разрыв!
– А я не хочу!!! – отрезала твердо. – Я поеду к себе домой! Мне хватило одного раза, чтобы выводы сделать. И повторять свои ошибки не собираюсь, Пархомов! – оттолкнув его руку, глянула холодно.
Только вот подозревала, что глаза выдают и все иные эмоции, так и не подохнувшую любовь к нему, не менее явно. А Дамир все видит. Но и это не сломило ее сопротивления.
– Тоня, нам действительно нужно поговорить, – тоже сдерживался волевым усилием, видела. Интересно, его-то с какой радости так цепляет? Не все ли равно быть должно? Сам же устал от всего…
– Я с тобой ни о чем говорить не собираюсь, – решительно бросила, вцепившись в руку Дамира в попытке получить, наконец, свободу передвижения. – Я поеду домой! К себе. И точно без тебя, Пархомов! Хватит, наслушалась уже сегодня! – едва не выплюнула ему в лицо, вдруг утро вспомнив и его пошлость на грани с грубостью.
За что?! Окатило в груди новой жгучей болью!
Она имела право на такие упреки и то негодование в глазах, которым сейчас дыру в груди Дамира прожигала. Но и боль во взгляде Тони он видел ясно. И слишком четко осознавал, насколько сильно Тоню все это время обижал, пусть и ради ее безопасности, как думал даже сегодня еще…
