Текст книги "Чужое дело"

Автор книги: Ольга Славина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Не волнуйся, обшивка цела, – утешил Андрей.

– Но кто был этот тип в кепке? И зачем он мне наврал? – недоумевала Верочка.

– Видимо, хотел у тебя что-то выведать. Лиза же сказала, что тобой интересуется адвокат Людмилы Ворониной. Мне эта банкирская женушка доверия не внушает.

– А у меня сложилось впечатление, что товарищ пришел с другой стороны, – возразила Лиза. – Это же он сообщил Верочке о научных изысканиях подозреваемой.

– Так нахимичила Людмила Воронина с телом своего мужа или нет? – хотелось бы знать Верочке.

– Известно только, что она занималась наукой, но что конкретно делала, мы не в курсе, – признался Андрей. – Следствие не предполагало, что ее профессия как-то связана с преступлением.

– Теперь вы получили подсказку, причем именно благодаря «оперу Иванченко». Надо бы проверить его информацию, – решила Лиза. – Давайте посмотрим в Интернете. Если за свою разработку Воронина получила официальное признание мэрии, это должно быть в Сети.

Верочка включила свой ноутбук, и Лиза углубилась в ссылки и поисковые системы. Верочка тоже не смогла просто сидеть и переживать, она вцепилась в грязные тарелки и отправила их под кран. Андрей включил телевизор. Криминальные сериалы с тревожной музыкой и следователями-каратистами вызывали лишь улыбку. Он выбрал спортивный канал.

– Что ж, твой гость не солгал, – заключила Лиза, когда жидкость для мытья посуды была почти на исходе, а в матче как раз объявили перерыв. – Людмила Воронина действительно специалист по утилизации. Так что судебным медикам при определении времени смерти нужно это учитывать.

– То есть тот сильно несвежий труп все-таки может оказаться недавно умершим банкиром, принявшим химический душ, – размышляла вслух Верочка.

– Получается, что банкир все-таки мертв, а против его жены все больше улик, – подвел итог Андрей.

– Но как же так... Кого же я тогда... Кто же там в Египте?

– Да, забыл тебе сказать, Верочка. Мы проверили аэропорты. Анатолий Воронин в Египет не улетал. А поездом, как известно, туда не добраться...

– Ничего не понимаю... Но Настя же...

– А что касается Анастасии Савельевой, то вот она покинула пределы нашей родины на самолете, – продолжил Андрей. – Причем в сопровождении своего супруга – Михаила Савельева.

– Она же сказала, что в разводе.

– Нетипичное поведение, – отметила Лиза. – Обычно так женатые мужчины говорят, когда хотят подбить порядочную женщину на беспорядочную и бесперспективную связь.

– Кстати, хорошо, что напомнила. – Андрей поднялся. – У меня на сегодня еще назначена встреча с одной слегка замужней дамой.

– Странно слышать, когда вокруг такие симпатичные и незамужние, – обиделась Верочка.

– Но это же не значит свободные, – усмехнулся Андрей. – Ни за что не поверю, что у тебя, Верочка, не назначено хоть какого-нибудь свидания.

– Ты хорошо меня знаешь, – вынуждена была признать она.

– Ну а ты, Лиза, готова составить мне компанию? Хватит уже обсуждать чужую смерть. Давай уединимся и займемся чем-нибудь жизнеутверждающим.

Она знала, что он шутит, но в какой-то момент ей расхотелось улыбаться. Пауза затянулась.

– Ладно, был бы я профессор, Елизавета, мы бы с вами вместе обязательно поехали на симпозиум в Женеву, – вздохнул опер, помня о ее трепетном отношении к Валерианову. – Но – увы!

Он попрощался, в одиннадцать его ждала у себя Танечка Абакумова – почти коллега. Если бы Андрей искал сегодня в лесопосадке не ногу, а руку и если бы он ее нашел, Танечка сняла бы с нее отпечатки пальцев. Даже если бы для этого потребовалось отделить мертвую кожу и, как перчатку, натянуть ее на свою ладонь.

Танечка была экспертом в криминалистической лаборатории. Несмотря на тяжелую работу, характер имела легкий. Не унывала, хотя мужа-дальнобойщика видела редко. Но ей не давал скучать Андрей. Причем приходить к Танечке нужно было попозже, когда она укладывала спать двоих детишек.

Верочка опять не угодила начальству. На следующее утро на планерке при всех Исакий, то есть Гольдмановский, сделал ей выговор:

– Недожали вы вчерашний материал про пожар. Наталье Алексеевне пришлось за вас его дорабатывать.

– Да уж. – Рожкина со значительным видом выдохнула дым от своей сигареты в направлении Верочки.

– Почему недожала? – Верочка не собиралась отмалчиваться. – Мне сказали, что о причинах возгорания можно будет говорить не раньше сегодняшнего утра. Лучше подождать, чем печатать непроверенные данные.

– При чем тут причины возгорания? – скривилась дылда с сигаретой. – Причины всегда банальны: когда в квартире пожар, значит, алкаш заснул с сигаретой, когда в общественном месте – замыкание какое-нибудь. Но ведь это была элитная клиника. На этом и нужно было потоптаться. Мне пришлось за вас позвонить паре народных артистов и даже одному космонавту.

– И что же интересного они вам сообщили?

– Конечно же ничего. Но я получила возможность добавить кое-что от себя: мол, по некоторым сведениям, звезда эстрады осталась без сеанса отбеливания зубов, концерт под угрозой...

– И кто из нас писатель-фантаст? – пробормотала Верочка.

– Сами виноваты, я же дала им шанс высказаться. Не захотели – пусть теперь читают слухи. – Рожкина снова окутала всех присутствующих облаком дыма.

– Учитесь, Веруня, – назидательно произнес редактор. – Ну а теперь задание на сегодня. Крупная авария на Каширском шоссе. Кто займется?

– Я не могу, – заныла Ада. – У меня дядя недавно в аварию попал. Мы так за него испугались. Я после такого кошмара о ДТП даже слышать не в состоянии, не то что писать. Мне физически плохо делается...

– Если за рулем была женщина, я могу смотаться, – оживился Николай Абрамович.

– Ехать никуда не надо. Достаточно того, что мы туда фотографа послали. Все равно там оба водителя погибли, интервью брать не у кого. Надо только в ГАИ позвонить, выяснить, что к чему.

– Ну тогда другое дело. – Во взгляде Ады появился энтузиазм. – Давайте я позвоню, нужно же как-то преодолевать посттравматический синдром.

– Зачем же так мучиться? Я сделаю подпись под снимок. – Зоя даже вскочила со своего места. – Мне это нетрудно.

Верочка поняла: когда не надо мерзнуть на обочине или дышать дымом на пожаре, работать, не жалея себя и телефонных счетов, готовы все.

Впрочем, и самой Верочке сегодня предстояло много звонков. Ей поручили добыть комментарии к сообщению пресс-службы таможни об изъятии крупной партии «серых» мобильных телефонов. Она позвонила в крупный салон сотовой связи, где ее заверили, что продают исключительно «белые», сертифицированные трубки, поэтому на них успех таможенников никак не скажется, цены не поднимутся.

А вот специалист по ремонту мобильников из сервисного центра, по совместительству преподаватель кафедры радиоэлектроники одного из вузов, заявил:

– Ха, белые, серые. Да хоть в крапинку. Я с советских времен не держал в руках японской техники. Все делается в Китае, все ломается. Может, оно и неплохо. А то как бы я сыну сноуборд купил?..

Еще до обеда выполнив обязательную программу, Верочка решила заняться произвольной. На журфаке ее учили доводить начатое до конца. Если ты сообщаешь о преступлении, будь добра проследить это дело до приговора суда. И если делала репортаж с пожара, выясни его причины. Хотя кое-кто и считает их банальными.

В пресс-службе Государственного пожарного надзора Верочку отфутболили. Мол, еще ничего не ясно, у пожарного инспектора есть десять дней, чтобы выдать заключение. Журналистку такая секретность насторожила. Обычно оплавленные провода и закоптившиеся обогреватели бросаются в глаза сразу же.

– Скажите хотя бы, поджог исключается? – напрямую спросила она.

– Звоните через десять дней, – был ответ.

Что ж, не пускают в дверь, полезем в окно. В Верочке проснулся азарт. Она посидела, подумала и вспомнила, что делами о поджогах занимается вовсе не пожарный инспектор, а территориальная прокуратура. Туда-то и позвонила, попросила соединить ее с дежурным следователем. Если его не вызывали на пожар, значит, поджога нет, банальное возгорание.

– Возбуждено дело по поджогу в клинике. – Следователь оказался более разговорчивым. – Возгорание началось с регистратуры. Есть признаки заноса открытого огня.

– То есть?

– По всей видимости, когда администратор отошла, в регистратуру бросили бутылку с бензином и горящим фитилем из тряпки.

– Ничего себе, прямо боевые действия. Бутылка с зажигательной смесью! Кому же это понадобилось? Неужели кто-то из пациентов остался недоволен вставными зубами? Может быть, они целоваться мешают?

– Оригинальная версия, – хмыкнул ее собеседник. – Но мы склоняемся к мысли о хулиганстве. Знаете ли, иногда подросткам заняться нечем, а тут пиротехническое шоу...

Верочка дала отбой, да так и застыла с телефонной трубкой в руке. Минуточку! Догадка, как тогда при беседе с неопознанным субъектом в кепке, внезапно выскочила откуда-то, как милиционер перед нелегалом. Что там вчера сказал Андрей про зубную карту банкира? Зубная карта, элитная стоматологическая клиника, поджог. Похоже, дворовая шпана здесь ни при чем...

Верочка оглядела офис. Неужели никто, кроме нее, не заметил связи? Наталья Алексеевна с сосредоточенным видом барабанила по клавишам своего компьютера, не подозревая, что в деле банкира появляется очередная сенсация.

Верочка вышла в коридор, решив придать ему статус постоянного переговорного пункта с Андреем.

– Зубная карта банкира сгорела синим пламенем, да? – спросила она свой информированный источник в составе следственно-оперативной группы.

– Почему ты всегда в курсе? – поразился Андрей. – Вчерашняя рыба была фарширована жучком?

– Ага, и я всю ночь слушала прямой репортаж из желудка. Андрей, в комплекте к длинным ногам мне не забыли положить и мозги. Давай рассказывай, потому что я и так все знаю.

В таких условиях трудно утаить информацию.

– Да, сгорела именно та клиника, где ставил пломбы наш банкир, – подтвердил опер. – Да, труп, который вчера обнаружили, обработан какими-то химикатами.

– Кто-то очень не хочет, чтобы тело опознали.

– Понятно кто, Верочка. Убийца. Или супруга. Если это не одно и то же лицо, конечно. Если бы труп не нашли, банкир так и числился бы без вести пропавшим. Через год-другой суд признал бы безвестно отсутствующего мертвым. И жена могла бы претендовать на наследство. А в убийстве ее без трупа не обвинишь. Но теперь другая песня...

– По-моему, Андрей, это полифоническое произведение. Во всяком случае, я слышу здесь минимум два голоса. С одной стороны, пожар в регистратуре мешает провести опознание, как и химическая обработка трупа. Но с другой – химия-то указывает на Воронину. Я уж не говорю про третий голос, переходящий в стон, мой собственный. Я уже устала повторять, что банкир жив.

– Ладно, это дело, конечно, не совсем однозначное, – согласился Андрей. – Однако и эксперты у нас не лыком шиты. Они обещали поднапрячься, отложить другие исследования и уже к вечеру сделать то, что можно в сложившихся обстоятельствах. Реконструировать прижизненный облик по черепу. Надеюсь, редкая бутылка с зажигательной смесью долетит до экспертно-криминалистической лаборатории. Так что вскоре хоть что-то прояснится.

– Только не небо над Москвой, – вздохнула Верочка, глядя в окно на первые снежинки.

Ну почему зима наглым образом является без приглашения уже в ноябре, а весна обычно опаздывает и к середине марта? Копуша!

Вот она, судьба опера. Вчера на дне жизни, вернее, оврага, сегодня – в офисе с евродизайном. Андрей отправился в «Крез-банк». Заместитель Воронина – Николай Степанович Свешников, похожий на добродушного пожилого бухгалтера, а не на лощеного финансиста, – замучил следователя Оладушкина звонками. Все беспокоился: как идет следствие, что же такое приключилось с шефом и почему так часто милейшую Людмилу Константиновну таскают на допросы, она ну никак не может быть замешана в чем-то плохом?

Следователь послал к нему оперативника, чтобы гражданин выговорился и перестал путаться под ногами. Заодно Андрей должен был разведать обстановку в банке. Она оказалась угнетающей.

– Мы банкроты! Банкроты! – вздыхал Николай Степанович, приняв милиционера в своем кабинете – слишком большом для невысокого и неказистого заместителя. – Кто бы мог подумать! Неделя неизвестности, слухи, которые раздули СМИ, сначала об огромной сумме выкупа, потом что Воронин сбежал с деньгами за границу. И дело всей нашей жизни погублено. А ведь у нас был отличный банк. Надежный, стабильный, развивающийся. Эх, да что теперь говорить...

– Именно вы ведь забили тревогу? – уточнил Андрей.

– А что я должен был делать? Анатолий Геннадьевич пропал. Не явился на совещание, которое сам же назначил. Но теперь, задним умом, я понимаю, нужно было утаить, как-то подготовить почву. Молчать, пока не нашли труп. С финансовой точки зрения смерть банкира предпочтительнее его бегства за границу. Какая ирония, нет, даже цинизм! Но тогда я не думал об этом. Я искренне беспокоился. Понимал, что-то произошло. И теперь ясно: у меня были основания. Ведь труп обнаружили. Это значит, что Анатолий Геннадьевич никуда не сбегал. Он не мошенник, он честный человек, хотя и мертвый. Мерзкие похитители. Бессмысленное убийство. На что они только надеялись?

– Вы думаете, это похищение? Но выкуп же не требовали, – напомнил Андрей.

– Наверное, что-то пошло не так. Анатолий оказал сопротивление, и они застрелили его. В любом случае это ужасно...

– Скажите, а на конфликты с женой ваш шеф никогда не жаловался?

– Что вы такое говорите! Людочка – чудесная женщина. Каждому бы такую супругу... – Свешников поморщился и позвонил секретарше. – Валя, принеси мне воды и валокордина накапай, – распорядился он. – Извините, со всей этой заварухой сердечко пошаливает. Нужно бы на больничный уйти. Но тут такое творится. Наверное, пусть уж лучше внешнего управляющего назначают. Мне одному не справиться...

Лиза не спала полночи, представляя себе Андрея в обществе слегка замужней дамы. Похоже, двуспальная кровать – самое подходящее место для утверждения жизни. Ну почему некоторым женщинам все легко, даже изменять мужу, а Лизе трудно быть откровенной с парнем, которого она знает с детства?

Понятно, что они абсолютно разные. Она любит читать и думать, а он действовать. Она при виде, а главное, запахе трупа упала бы в обморок и с трудом заставляет себя смотреть на фотографии в уголовных делах. Он же в состоянии шутить про холодец.

Да, они разные. У нее серо-синие глаза, у него – черные. У нее прямые и светлые волосы, у него темные и чуть вьющиеся. Но почему она порой с трудом удерживается от того, чтобы взъерошить их?

Нет, ей нужен кто-то более респектабельный, с залысинами и диссертацией. Или вообще никто. Одной не так уж плохо. Этому никто не надо носки стирать, он не помешает перечитать перед сном Тэвистокские лекции Юнга...

После анализа ассоциаций ученый переходит к анализу сновидений. Но Людмила Воронина заявила на новой встрече Лизе, что не помнит своих снов.

– Вы, видимо, думаете про меня: «У нее совсем нет совести. Ей не является во сне загубленная душа», – криво усмехнулась пациентка.

Сегодня она гораздо больше нервничала. Оно и понятно. Учитывая новости про найденные останки. Ее, наверное, на опознание приглашали.

– Я думаю, это хорошо, что вас не мучают кошмары, – парировала Лиза. – Но не было ли у вас раньше, до этой истории, каких-нибудь повторяющихся снов? Вы куда-то опаздываете, вас кто-то преследует, вы летаете?

– Нет, не помню ничего такого...

Психотерапия – это взаимодействие. Насильно из пациента его страхи и комплексы не вытянешь. Похоже, Воронина не хочет восстанавливать свою память. А может быть, она ее и не теряла...

– Зачем все это? Неужели мои сны могут снять с меня подозрения? – устало произнесла Людмила Константиновна.

Да, сегодня она выглядела значительно хуже. Круги под глазами, бледность, безразличие во взгляде. Да, похоже, бессонная ночь была не только у Лизы. Но ее проблемы ни в какое сравнение не шли с бедами Ворониной.

«Откуда этот непонятный рецидив романтизма? – спросила себя Лиза. – Чуть не кинулась в объятия Андрея, которому по большому счету все равно, с кем провести ночь. Гораздо лучше с самого начала быть одинокой, чем стать одинокой в результате того, что убила своего мужа или он сбежал с любовницей в теплые края...»

Лиза тряхнула головой. О чем она только думает на работе?

– Хотите, я сама расскажу, что вам снится, – сделала Лиза эффектное предложение.

– Играете в ясновидящую? – удивилась Воронина.

– Нет, мои выводы основаны на научных результатах – анализе вчерашнего ассоциативного теста. Людмила Константиновна, вы ведь часто видите во сне аварию.

– Аварию? – Она еще больше побледнела. – Что ж, вы правы. Нелегко забыть ужас и боль.

– Вы с тех пор, наверное, не садились за руль, – предположила Лиза.

– Ну почему же. Машина ведь не виновата, что муж решил убить меня. А когда ему это не удалось, он решил подставить меня. Тюрьма, знаете ли, для нормального человека не намного лучше могилы.

– О чем вы? – изумилась Лиза.

Разговор принимал совершенно неожиданный оборот.

– Об «этой истории», конечно. Исчезновение, пистолет, труп в лесопосадке... Все по плану. Я все вспомнила. Вернее, не забывала...

Глава 9

«Спектакль – это совершенно особое явление. Непонятно, почему сидишь два часа затаив дыхание и переживаешь за судьбу Генриха Восьмого? Что тебе до него? Он же палач. А «Гамлет»? Всю пьесу подсказываешь герою: отомсти, сверши справедливый суд, убей...

Вот и выходит: мораль не главное, если постановка талантливая. Автор, режиссер, актеры запросто заставят тебя сочувствовать убийце, смеяться над добродетелью, восхищаться злом. Одна «Бригада» чего стоит.

И это не брюзжание, не подумайте. Я не осуждаю, не требую от искусства заниматься исключительно житиями святых. Не спорю с теми, кто говорит: в положительном герое и играть нечего. Другое дело – обаятельный злодей.

Я просто констатирую. Эти наблюдения могут оказаться полезными. Я ведь тоже не прочь поставить спектакль...»

Зимой Верочке особенно хотелось иметь много денег. Понятно, ведь сапоги дороже босоножек. А хозяйку норковой шубки греет не только мех, но и мысль: «Внимание, на мне надета роскошь!» Мало того, если ты богат, ты можешь вообще не заметить русские морозы где-нибудь на Мальдивах.

Увы, у Верочки не было ни шубы на плечах, ни бунгало на берегу океана. Зато имелись долги, признаки сумасшествия и плохое настроение из-за холода и хмури за окном. Оно немного улучшилось после того, как она накануне сдала своему редактору статью о возможной связи стоматологического пожара и дела владельца «Крез-банка». Тут даже Наталья Алексеевна не нашла к чему придраться.

– Интересно все же, что у вас за источники? – с некоторой завистью спросила она у коллеги.

– Непересыхающие, – отшутилась Верочка.

Ладно, хватит хандрить. В конце концов, сегодня суббота. День, когда можно и нужно долго поспать и на законных основаниях лениться. Самый подходящий день для свидания. Даже если у ее избранника вылетят из головы все комплименты, он станет громко смеяться и дружески пинать ее ногой под столом, она не будет против. Ведь в отношениях с мужчиной не это главное. Сегодня для Верочки главным будет вкусно поесть. Потому что в ее холодильнике осталась одна баночка йогурта, а в магазин идти не хотелось. Коварство супермаркетов в том, что там только у кассы замечаешь: ты превысила сумму не только минимальной, но и средней зарплаты. И при этом ничего особенного не купила...

Нет, Верочка не будет чувствовать себя стесненной в средствах и в любви. Она красива и соблазнительна. У Васи Чемоданова дыхание перехватит, когда он увидит ее в модной юбке цвета вишни и совершенно новой полупрозрачной блузке оттенка цветущей сакуры. Верочка как углядела эту красоту в бутике, так сразу и поняла, что обязана ее купить. Пусть сначала это показалось ненужной тратой, очевидным перерасходом ее скромного бюджета. На самом деле это выгодная инвестиция. Ведь у каждого нормального мужчины, а тем более состоятельного юриста, должно появиться немедленное желание дополнить это великолепие, например, рубинами. Да и, между нами говоря, бриллианты к ансамблю подойдут...

Верочка начала готовиться к ужину сразу после завтрака: расслабляющая ванна, бодрящая эпиляция, нелегкий выбор помады, стрелка, появившаяся на колготках в самый последний момент. Но, несмотря ни на что, в восемь вечера Верочка улыбалась, благоухала, готова была манить и околдовывать.

Новый знакомый позвонил ей на сотовый, сообщил, что его «тойота» ждет у подъезда. Когда Верочка спустилась, Вася сильно принял вбок и открыл ей дверь изнутри. Мог бы, конечно, прикатить на «бентли» и выйти из машины, но не будем придираться, вдруг это у него такая лечебная гимнастика...

Верочка предпочла не просто французскую кухню, она выбрала единственный ресторан в Москве, с владельцем которого была знакома.

– Ого, какие гости! – Дмитрий Лунев – ресторатор и муж Альбины Сотовской – не имел привычки забывать старых друзей, особенно хорошеньких и рыжеволосых. – Давно не виделись, красавица. Сейчас поищем столик.

– Не надо, нас уже ждут, – остановил его юрист.

Так они удивили друг друга. Верочка Васю личными связями с хозяином заведения, он ее – теснотой за их столиком. Оказалось, что у нее свидание не только с Васей, но и с его коллегами – мужчиной и женщиной средних лет.

– Мы вчера закончили важную сделку и сегодня решили отметить это дело, – сообщил длинноволосый юрист. – Знакомьтесь, это Вера Малахова, а это Гена Фролов и Карина Покровская.

– Здравствуйте. – Верочка изобразила улыбку, но вообще-то удивилась.

А как же «ты и я», «глаза в глаза», «рука в руке» и все такое?

Граждане, знающие законы, заказали устриц. Верочка отважилась на салат с черными трюфелями. Это вроде грибы и не мухоморы, значит, есть можно. Хорошо, что у Димки совсем не снобский ресторан и в меню блюда указаны и по-французски, и по-русски.

– Вера, что же вы не отведали деликатес? Устрицы опасно есть только летом, – слегка снисходительно обратилась к ней Карина. – Планктон в море становится токсичным. Так что их едят только в те месяцы года, в названии которых есть буква «г». Сейчас – самое время.

«Сразила наповал, – хмыкнула про себя Верочка. – Еще спроси у деревенщины, бордо какого шато я предпочитаю».

– Верочке, наверное, просто надоели устрицы, – довольно ухмыльнулся Вася. – Ее помнит в лицо здешний босс, она тут завсегдатай.

– О! – Карина проявила неподдельный интерес. – Как, вы сказали, ваша фамилия?

Кто ваш папа или муж? – было написано у нее на лице.

– Обойдемся без проверки документов. – Верочка произнесла это так, будто еще и паспорт не получала.

– Ха-ха, у нее чудесное чувство юмора, – восхитился Чемоданов.

Было видно, что он гордится своей спутницей. У нее сложилось впечатление, что он выставляет ее напоказ, как медаль. Но у этого украшения оказался довольно острый язычок. Верочка, чтобы не наброситься на еду, как голодный волк, попробовала вклиниться в разговор:

– Значит, вы юристы? А какие: уголовники или цивилизованные люди? – как бы пошутила.

– Она прелесть! – вскричал Вася. – Она знает разницу между специализацией по уголовному и гражданскому праву.

– Только специалистов по гражданскому праву называют цивилистами, – занудным тоном поправила Карина. – Мы они и есть.

– Простите, не знала, что вас нельзя называть цивилизованными людьми, – покаялась Верочка.

Карина убила ее взглядом и завела сугубо деловую беседу:

– Итак, на чем мы остановились? На вопросе инвестиций. Здесь много подводных течений. Например, товарищество на доверии придумали специально, чтобы кинуть как можно больше лохов.

– Ежу понятно, что надо заключать договор о долевом участии...

Да, все пошло совсем не так, как представлялось Верочке. Она здесь будто для мебели. Ее губы скоро разучатся произносить слова и застынут, как у Джоконды. Если бы Василий был художником-копиистом, из этого еще получился бы толк. А так...

Верочка подавила вздох. Ладно, пусть в качестве отбеливателя для черной полосы в ее жизни выступит не мужчина, а белое вино и еще трюфели, не говоря уже о нежнейшей телятине под каким-то умопомрачительным соусом. Все не так уж плохо!

Верочке быстро надоело смотреть в довольно бесцветное, как у многих блондинов, лицо Васи. А когда он поворачивался в профиль, становилось еще хуже, потому что она видела его длинные волосы, перехваченные в хвост совершенно дамской черной резинкой. Мужских-то не делают.

Верочка отвела глаза и заметила, наконец, того, кого, собственно говоря, и мечтала встретить, выбирая этот ресторан. Егора. В компании троих мужчин и ни одной Марины...

– Я на минутку. – Верочка вскочила из-за своего столика и устремилась к цели. – Как я рада тебя видеть, Егор!

В первый раз за вечер она не выдавливала улыбку, как крем из старого тюбика.

– Здравствуй, Верочка. – Егор Сотовский казался приятно удивленным и поднялся ей навстречу.

Она обнаружила, что у него не слишком ресторанный вид: темно-серые вельветовые джинсы и светло-серый джемпер.

– Господи, что случилось? Твои костюмы устроили висячую забастовку в шкафу?

– Да нет, это было мое решение. Спорт и галстук не братья навек, – объяснил Егор.

– Ты был в спортзале?

– Мы играли в футбол.

– Правда, пока не с итальянцами, – вздохнул парень, сидевший справа от Егора.

– Это был корпоративный междусобойчик, – дополнил левый сотрапезник.

– Наша строительная компания и ее самые крупные клиенты выясняли, у кого мяч и бутсы чаще встречаются. Мы победили, и теперь у нас торжественный ужин, – закончил Егор.

– Приятного вам аппетита! – Верочка была сама благожелательность.

Хотя ее и одолевали садистские мысли: вот бы посетители ресторана разом подавились, их увезли на «скорой», а она бы осталась с Егором наедине.

Если ты проводишь вечер субботы не с мужем, значит, у тебя мужа нет, решила Альбина Сотовская. И хотя она не любила шумные места, сегодня пришла в ресторан своего супруга. Вернее, в ночной клуб, который располагался в том же здании, что и ресторан, только в подвальном помещении.

Там сегодня было столпотворение. Выступал тот самый модный музыкант, который застал Алю врасплох на собственной кухне. Естественно, у хозяина клуба был самый лучший столик, за который набились и другие люди из тусовки.

– Мне нравится его музыка и иронично-романтичные тексты, – призналась Альбина.

– Уж мне ли не знать, – усмехнулся Дима, явно вспомнив что-то приятное.

– У этого парня большинство песен про то, что «она далеко». Он, наверное, осужденную любит, – смеялась уже изрядно подвыпившая Лёля Абрикосова. – Не удивлюсь, если скоро Воронину нашу далеко ушлют.

– Тебе обязательно говорить сейчас об этом? – нахмурился ее муж.

– А как же! Ее пример – другим наука. Узнаю, что ты налево пошел, тоже сяду. А ты ляжешь...

– Ой, как страшно, – фыркнул медиамагнат Роман Шуйский.

«Это, наверное, проклятие всех жен, – вздохнула про себя Аля, – узнавать последней. Димка знает, что у Ромки есть другая семья, я знаю, да и все, кто сидит за этим столом, в курсе. А его супруга шутит на эту тему, не подозревая, что играет с огнем. Наверное, она то же самое думает про меня. Всем известно про Димку и эту певичку. Я же, как страус, ищу песок. Дайте мне целую пустыню Сахару, чтобы не размышлять, не сомневаться, не подозревать».

И как раз в этот момент, словно по заказу, к их столику подошла Мила Сладкова – восходящая звезда эстрады и любовница мужа Альбины.

Лиза не могла ни о чем думать, кроме как о своем разговоре с Людмилой Ворониной. Вчера она получила от подозреваемой совершенно неожиданное признание...

– Двадцать лет мы были счастливы. Не просто любили друг друга, а были вместе в горе и радости, на корпоративных вечеринках и похоронах. Мы много работали, у каждого ведь свое дело, тем интереснее было встречаться и делиться новостями. Мы вместе проводили отпуск два раза в год. Наши друзья – ученые и финансисты, с которыми мы когда-то жили в палатках в Карелии, а теперь катались на горных лыжах в Аспене. У меня было удивительное ощущение, что у нас абсолютно равный брак. Я радовалась этому, а надо было беспокоиться. Понятно же, что равновесие долго не удержишь...

Однажды моему мужу захотелось видеть рядом с собой не женщину, а куклу. Существо красивое и абсолютно лишенное индивидуальности, которое говорит и делает только то, что от нее хочет мужчина. Тут-то и возникла некая Анастасия. Как бы журналистка, как бы пришла брать интервью у банкира Воронина. Знаете, о чем она его спрашивала? О процентных ставках и курсах валют? Я вас умоляю!

«А вам больше блондинки или брюнетки нравятся? Надо же, я как раз блондинка!»

«А вы черный или зеленый чай предпочитаете? Ой, какое совпадение! Я тоже люблю зеленый с жасмином».

«А какой ваш любимый ресторан? Не может быть! Я сама от него в восторге».

«А как вам удалось заработать свой первый миллион? Это ведь было непросто, правда? На пути к успеху вы преодолевали преграды, проявили лучшие качества и выстояли...»

И все в таком духе. Толик сам мне со смехом рассказывал о том интервью. Но потом девушка явилась на согласование. Затем лично привезла кассету с записью эфира. Об этих визитах он промолчал...

Я долго ничего не замечала, потому что привыкла ему доверять. А потом начались звонки от знакомых:

– Ой, а я видела твоего в ночном клубе в обществе грудастой блондинки. Только не говори, что она его племянница...

– Слушай, я столкнулась с твоим, он покупал перстень с бриллиантами. Знаешь, по-моему, это был не твой размер...

Я долго не могла поверить. Сплетни! Эти свистушки судят по себе, это у них семейные проблемы, а мой муж не такой. Он не опустится до пошлой связи. Нелегко принять, что у твоего мужа есть другая, а ты вдруг превратилась в опостылевшую жену.

Конечно, он изменился, стал пренебрегать мной, даже в отпуск со мной не поехал, сослался на дела. Старо, как мир. Но может быть, в банке действительно возникли трудности... Я все еще не видела очевидного. А от него пахло чужими духами, я нашла у него в кармане чек из салона женского белья. Мне он ни разу не дарил ничего подобного...

Ладно, думала я, ему захотелось разнообразия. Пусть. Скоро ему станет скучно с этой куклой, ей нужны от него только рестораны и бриллианты. Мы же полюбили друг друга студентами, прошли через многое, наши отношения проверены годами.

Как же я ошибалась! Эта девица могла дать ему то, что не удалось мне. Ребенка! Примерно год назад он заявил мне, что хочет развестись. В кои-то веки пришел рано, поужинал со мной. Я подумала, что все плохое позади, что-то налаживается, он сделал шаг навстречу. А тут это ужасное слово «развод».