Текст книги "Ольга Ружникова (СИ)"
Автор книги: Ольга Ружникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Глава 6
Глава шестая.
Эвитан, Южная Ритэйна. – Мэнд, Тайран.
1
К счастью, убивать никого не пришлось. Охрану Октавиан и Диего просто отвлекли. Увы, илладийцу сбежать не удалось. За ними следили сильнее и проверяли каждый час.
А куда денутся две девчонки, одной из которых всего десять? Да и старшая – всего лишь много о себе вообразившая вздорная девица. Даже без приличных манер, что для нее, несомненно, самое главное.
Кати почти приучилась дремать в седле. Как всё же хорошо, что далеко их увезти не успели. Можно гнать со всех лошадиных сил. Коней жалко, но сестреныша – больше. Да и себя – если уж совсем честно. Так что простите, лошади. Нам нужнее.
Если Всеслав поймает – конец. По крайней мере, Ирии. А если князь предпочтет взять ее в плен – придется поспешить умереть самой. Под пытками сдаются все. Не хватало подставить еще и Диего с Октавианом.
Так уже было. Почти так. Осень вместо лета, Лиар вместо Ритэйны, Тенмар вместо столицы. И Ирэн Вегрэ вместо Кати Кито.
Снова ночевки в лесу. Полузаброшенные тракты, где чужачки легко заблудятся. Странно, что обошлось.
Что там с Соланж, Софи, Алисой, Катрин Тенмар? Со Стефани? Что с Иден, как раз подъезжавшей к Лютене? Правда ли, что сестра еще и ждет ребенка? Успела ли Жаклин выбраться?
И Бездна с ним, с Всеславом, даже если он и впрямь рискнет шкурой и вышлет погоню.
Путь занял два дня. Погоню либо не пустили, либо она мчала по другой дороге. По центральному тракту. Девицы без манер ведь еще и все безмозглые, правда?
Ясно, что в первую очередь искать нагрянут к сестре. Только Ирия всё равно метнулась именно туда. Под самую Лютену.
И узнала, что госпожа Иден Ривен (дурацкое имечко!), баронесса Алакл действительно была здесь. Но вовремя развернулась и вместе с мужем и свекровью отбыла в поместье родни – в трех днях пути от Лютены.
И что теперь? В Эвитане – новый монарх. Его Величество Гуго Первый. Убийцей предыдущего, как и Полины, считают Всеслава. Где носит Эрика – знает одна Бездна. Как и станет ли он хоть что-то менять. Карла-то терпел.
Правда, у того были Регенты, включая самого Эрика. А Гуго вчера открыл в Лютене гигантский бордель из согнанных туда дам и девиц высшего света. И объявил входную плату для всех, кроме своей «игрушечной» армии. Им – бесплатно. А всем прочим – попробуй не заплати. И попробуй не приди.
И опять на все площади выкачены сотни бочек вина. Так что бунтов до сих пор не замечено. И потом – селянок и горожанок пока в бордели не волокут. До них еще лапы не дошли. Дам пока хватает. Они если и не посимпатичнее, то поухоженнее.
Бунтов нет, но спьяну зарезанные уже появились.
А еще хуже, что теперь у Гуго не только его собственное горе-войско. Ему присягнул генерал Аллен. Тот самый, что когда-то чуть не провалил Квиринскую кампанию. Но на горожан если что – хватит и его. И почему он не женился, а? Или такой не пожалел бы и жену с дочерьми – для любимого монарха? И его любимых «солдатиков».
Нет, Эрик должен вмешаться. Судя по слухам – Алиса всё еще в Ауэнте. Потому как не во дворце.
Впрочем, «в придворном борделе» понравилось бы Эрику ничуть не больше. А она еще точно не там. Как и ее придворные дамы.
Если слухи не устарели.
Хоть жребий бросай – Эрик или Лойварэ. У Эрика больше войск, но зато его ищи-свищи то ли в Аравинте, то ли по пути оттуда. А Аравинт кишит шайками мародеров и одной не слишком от них отличной армией. А уж если поймут, что Ирия – женщина…
Там сейчас почти так же опасно, как в Лютене.
Полина просила убить Кати, но не допустить ее плена. Правда, вряд ли она имела в виду и Всеслава. А вот Гуго – точно.
2
Подраться – это всегда здорово. Жаль лишь, все проблемы нельзя решить простой и честной дракой.
Арабелла с детства привыкла, что когда-нибудь Грегори обязательно полюбит ее. Иначе и быть не может! Как Витольд Тервилль полюбил Алексу Илладэн.
Когда Гор сбежал, чтобы умереть, Белла не думала ни о чём, кроме как спасти его. Помешать умереть! И уже всё равно, кого он любит. Лишь бы выжил!
А сейчас всё не так уж и плохо. То есть, конечно, всё почти ужасно. И жаль, что погиб этот парень, Леон, хоть он Арабелле и не нравился. Потому что трус и эгоист, хоть и нельзя так о мертвых. Только ведь Леон не стал лучше только оттого, что умер, правильно? И он собирался их предать, хоть в это никто и не верит.
Всё – плохо, но жив и здоров Гор. Жив, как выяснилось, Вит. И Алекса с Элгэ не погибли – о них позаботится благородный кардинал Александр. И мама с Виком, дедушкой Георгом и другими ускользнули мимо когтей эвитанского зверья. Беглецов спасли отважные и дерзкие мэндские рыцари.
Впереди ясное и понятное дело – найти маму, брата и всех прочих. Если у них всё хорошо – остаться там вместе с Гором. И уж там всей компанией ломать голову, как вытащить из Эвитана Алексу и Элгэ. А там и Аравинт отбить обратно, и отомстить эвитанским Регентам. Еще бы хорошо добыть Грегори трон, но это уж совсем трудно. Почти невозможно.
А если король Мэнда – вовсе не союзник дедушки Георга, и маме с Виком там плохо? Хотя зачем тогда мэндцы вообще рисковали головой, спасая их?
Но если все-таки родным в Мэнде паршиво – их нужно спасти и удрать еще куда-нибудь. Например, под чужими именами в Вольные Города. Или в Квирину. Она как раз с Эвитаном воюет.
В Квирине – Анри Тенмар. Он их однажды уже спас. Там у беглецов всё будет нормально.
И именно теперь, когда всё более-менее успокоилось, мысли о Грегори вновь полезли в несчастную голову. Зашевелилась подспудная тревога – что сказал, как взглянул…
Что Гор ее пока не любит – Белла уже поняла. Но вот полюбит ли в будущем? Если ли у нее надежда вообще? Или… примерно как на эвитанский трон?
Как всё сложно во взрослой жизни. Почему у всех не может быть, как у Вита и Алексы? Просто и ясно. Только без кучи их бед, конечно. Встретились, влюбились, поженились, нарожали детей.
Завтра герои-спасители уже прибудут в столицу Мэнда. И, возможно, Белла уже увидит маму. И если всё хорошо – завтра же всё ей и расскажет. Мама – умная, взрослая. Уж она-то точно знает кучу способов заставить Гора полюбить Арабеллу! Прекрасная Кармэн и не такие проблемы решала…
3
В первой же столичной гостинице на них покосились, как на тяжелобольных. Моровым поветрием.
Это когда они сняли на троих общую комнату. Маскарад Арабеллы тут никого не обманул.
Но оставить ее одну в комнате – нельзя тем более. В конце концов, они на чужой территории. Здесь не до сохранения репутации.
Еще можно было просто остаться ночевать у Беллы, но это тоже в секрете не сохранить.
Город Грегори определенно не понравился. Но ему в последнее время вообще мало что нравится. И мало кто.
Вит признался, что чувствует себя примерно как в Эвитане – в ту роковую поездку с Алексой. В последнюю ночь в таверне.
Вот только отступать им теперь некуда. Бросить Кармэн и остальных на произвол судьбы еще раз нельзя, а возвратиться с подмогой не выйдет. Потому как неизвестно, где ее искать. Позади – только разоренный Аравинт.
Разве что броситься назад – опять через пылающую страну. В Квирину – выручать из беды Анри Тенмара и его людей. А потом, уже с ними – опять через разоренный Аравинт с мародерами – назад, в Мэнд. План, воистину достойный полководца Грегори Ильдани. Однажды уже с блеском победившего.
Лучшее место, чтобы разжиться новостями – таверна. Подошел бы и общий зал гостиницы – не будь он совершенно пуст. А адреса ближайших таверн зевающий слуга дал с таким лицом, будто Грегори поинтересовался борделем для клиентов с особыми вкусами.
И, увы, взять Беллу с собой – опять безопаснее, чем оставить в номере одну.
Не только гостиница – весь Тайран будто вымер. По пути – ни людей, ни даже собак или кошек. И фонари горят весьма выборочно. Не зря в эту страну даже купцы путешествуют с опаской. Не ночные улицы, а сплошное раздолье для разбойников. Бандитский светлый Ирий.
Первая же таверна оказалась заперта. И вторая – тоже. И окна первого этажа – сплошь погашены.
В столице Мэнда запрещено гулять после заката, что ли? В одном из Вольных Городов такое было в прошлом веке – когда там заправляли аскеты-фанатики. А от Мэнда можно ждать всего.
Но тогда почему в провинции такого не встретилось? Всего в дне пути от Тайрана в мелком городишке народ отмечал Праздник Сбора Вишни. Весьма шумно. Не боялись никаких фанатиков с камнями.
Правда, это было днем, но аскеты за такое убьют в любое время.
Вит обвел тревожным взглядом быстро сгущающиеся сумерки. Если здесь всё же полно сектантов, то у них есть милая привычка совершать вечерние рейды. А пойманным грозит сначала ночевка в тюрьме, а с утра – и что похуже. Не зря же слуга так косился. Со скрытым злорадством.
– Знаете, что, ребята? – вздохнул Витольд. – С некоторых пор предчувствиям я верю, а они мне сейчас орут: «Убирайся отсюда!» Гор, ты что-нибудь чувствуешь?
– Еще как!
– И я, – Белла поморщилась. – Здесь вообще на редкость паршиво, а сейчас и вовсе поплохело. В этом городе вообще пахнет на редкость дурно.
Фонарей будто поубавилось еще. Словно с пресловутыми то ли бандитами, то ли сектантами в сговоре еще и фонарщики.
Свою гостиницу эвитанцы встретили тоже запертой. И долго колотились, с бранью доказывая, кто такие. Громче всех грозилась Арабелла, переплюнув ругательствами не только Эсту, но и половину кавалеров Веселого Двора.
– На улицах опасно, – вместо извинения буркнул хозяин – хмурый, краснолицый здоровяк. Предварительно с подозрением покосившийся гостям под ноги.
Друзья переглянулись. Кто-кто, а уж этот-то детина точно не кажется слабаком. Что тут творится, в этом Мэнде? Все сошли с ума?
Впрочем, толпы фанатиков с дубьем испугается кто угодно. Если они при власти. Вот только зачем тогда…
– Наконец-то мы дома, – Белла с ногами забралась на кровать, с удовольствием потянулась. – Гор, подай мне, пожалуйста, тарелку и бокал. Спасибо.
Ужин им хозяин всё же приказал разогреть, да и вино – неплохое. Хорошая мина при паршивой игре. Капля меда в глубокой миске дегтя. Общей такой, суповой. На большую крестьянскую семью. Человек из пятнадцати.
– Ваши мысли? – Вит отхлебнул совсем немного. Разбавленного.
Он до последнего разрывался, куда спешить в первую очередь. Теперь – успокоился. В Мэнде – опасно. Арабеллу бросать нельзя. Кармэн, Виктора и прочих нужно спасать. И уже потом возвращаться в Эвитан за женой. Оставленной там не в опасности, а под присмотром благородного кардинала Александра.
– Разбойники водятся на улицах любого города, – задумчиво протянул Грегори. – Почти любого. Но впервые вижу, чтобы из-за этого закрывались таверны. Да еще в столь ранний час.
– Тогда – что?
– Фанатики? Сектанты?
– Как в Вольных Городах? Но, помнишь, там еще все одевались в черное и не пили вина? И не только в самом городе, но и в окрестностях?
– Другая секта, не такая строгая? Или слишком малочисленная, чтобы шататься еще и по окрестностям?
– Хотите мою версию? – состроила гримаску Белла. – Вы правы – секта. Да еще какая. Ничего не напоминает? Сумерки, ночь, закрытые двери, боязнь их открыть. А хозяин не пол разглядывал, а наши тени. Книжка «Самые жуткие истории Мэнда» – на третьей полке шкафа.
– А еще Водные Девы и маленькие человечки, что живут под деревьями? – неуверенно протянул Вит.
– Насчет Дев не знаю. – Грегори уже верил во что угодно. – Но о Детях Ночи я читал не в одной легенде Мэнда.
– А я читал о Ведьме Севера и Колдуне Юга. И о деве Исольде, что могла принимать облик рыси, волка и орлицы.
– Кстати, о людях-волках я тоже читал. И мне всё больше кажется, что и в связи с Мэндом – тоже. Но дело не в этом. Что бы здесь ни творилось, мы – не охотники за местной нечистью. В чужой монастырь… Мы должны просто дождаться утра, спуститься в общий зал и узнать новости. Не о нечисти.
– А если эти… Дети Ночи или люди-волки возьмут и залезут к нам в окно? – Судя по горящим глазам Беллы – не так уж она и испугана.
– Волки не залезут на второй этаж. А Дети Ночи не могут войти без приглашения. Это есть во всех легендах, раз уж мы решили в них верить.
Вот только легенды расходятся на предмет, нужно ли приглашение в ничье жилище. Например, в гостиницу.
Правда, хозяин явно считает, что замки́от нечисти спасают. И всё еще жив. И с тенью.
– Еще от них должен защищать солнечный диск – диски у нас есть. А если не поможет – есть еще огонь, свечи. Сделаем факелы. Заранее. И спим по очереди.
– Я тоже дежурю, – ухмыльнулась Белла. – И только попробуйте спорить. Или вовремя не разбудить.
Глава 7
Глава седьмая.
Мэнд, Тайран.
1
Счастье нужно хранить от всех. Беречь. Или оно исчезнет, растворится. Его сожрет чужая зависть.
Эленита радостно улыбнулась. Всё так хорошо. Только страшно. Элен ничего не боится, когда Виктор – рядом. Но он не приходит уже две ночи. Где он, у кого? Почему даже ничего не объясняет?
Нужно забыть эту глупую ревность! Виктор изменял всем, даже Элгэ. Когда-нибудь в будущем он поймет, что такое верность. Но пока еще ему это незнакомо. Все мужчины изменяют возлюбленным, и даже некоторые дамы. Элгэ вовсю флиртовала с Лоренцо Винсетти и вряд ли только флиртовала. Из них двоих с ума от ревности сходил Виктор, а не она.
И герцог Алексис не был верен герцогине Кармэн, как и она – ему. А они ведь родители Виктора. Так откуда ему знать, что бывает иначе? Что иначе – лучше? В сердце и в постели Элен всегда будет только он, лишь он один. И когда-нибудь любимый это оценит!
Так где же он?
– Что мог забыть принц Виктор у этой монашки?
Ледяной ветер задул во все окна – несмотря на летнюю жару. Это о ней? Все уже знают? И Элен называют при дворе… так⁈ Настолько презирают?
А известная сплетница – графиня Элоиза Ледан – продолжает стрекотать:
– Был таким блестящим кавалером! А теперь виляет хвостом у ног какой-то серой мыши! После красавицы Элгэ-то! Вы только представьте эту моль в илладэнском костюме Элгэ! С кастаньетами!
Заткнуть уши, выбежать, зарыдать? Нет. Так будет еще хуже.
Просто эта глупая курица сама считалась его любовницей. И на Элгэ она похожа не больше самой Элен. Пусть тоже попробует влезть в ее узкие в талии платья или изящные бальные туфельки. Элените платья Элгэ великоваты в груди, а туфли могут даже слететь. Зато слониха Ледан туда не войдет, даже если похудеет раза в полтора.
Жаль, что высказать такое вслух не хватит смелости. Никогда.
Небось при жизни Элгэ Ледан ее терпеть не могла. Зато теперь – верная хранительница памяти!
Раньше Элен относилась к другим дамам скорее никак. Ну, кроме Элгэ, но ту ей было любить не за что. Ни у кого не хватит благородства любить соперницу. Счастливую соперницу!
И она не стала лучше оттого, что умерла.
А теперь… Как же хочется вцепиться корове Ледан в волосы!
– Или он хочет посмеяться? Зачем ему какая-то главная монашка, пусть и королевская племянница?
Что?
– А я слышала, герцогиня Анжелика – красива и лицом, и телом, – пустила шпильку Эльвира Лэйн.
Острая на язык веселая вдовушка возражала против отъезда в Мэнд хлеще самой Кармэн.
– Старая дева… – презрительно пожала Элоиза полными покатыми плечами. – Высохшая и тощая, как палка. Ей уже двадцать пять или около того.
Можно подумать, самой Ледан – меньше? Или если не старая дева, а шлюха, так любой возраст – ничего?
Анжелика. Принцесса Анжелика или как ее тут называют? Графиня? Аббатиса Анжелика.
Не может быть. Зачем Виктору монахиня? Зачем монахине мужчина? Не может быть!
Да, Вик – самый лучший, но эта Анжелика ведь дала обет! Или королевским племянницам можно всё?
Элен сама спросит любимого, как только он вернется. Если осмелится спросить. И если он вернется.
– Двадцать три, как мне, – усмехнулась Эльвира. – И, кажется, лет на десять меньше, чем вам, графиня.
– Мне еще нет и тридцати! – взвилась Ледан.
– О, простите. Я не знала вашего возраста и определила на глаз.
– О, могу порекомендовать отличные капли от близорукости.
– Что вы? Я вижу отлично. А вот моя матушка может вам порекомендовать отличный крем от увядания кожи. И средство для густоты волос.
Эта Анжелика и впрямь «красива лицом и телом»? Она, наверное, стерва, как и Элоиза. И язва, вроде Эльвиры.
Королевская племянница. И Кармэн, и Жанна – красавицы. Принцессы иными просто не бывают.
А монахиня кажется недоступной. Мужчинам нравятся недоступные женщины. В отличие от тех, что… никому не нужны.
Элгэ тоже дразнила и отвергала Виктора месяцами. Можно позволить себе быть такой, когда ты прекрасна, как солнце.
Ничего, Виктор вернется рано или поздно. И всё объяснит!
Элен ждала так долго. Дождется и теперь.
2
Король не хочет видеть Кармэн. Опять. И снова.
Да, и сегодня – тоже. И толку-то от ее нарядов, притираний и готовности ко всему?
Может, после? Жди, гостья-пленница.
Сколько дней подряд герцогиню Вальданэ кормят этой сказкой? Уже не вспомнить.
Выйти погулять в сад? Или заглянуть кого-нибудь навестить? А заодно порадовать шпионов – графских и королевских.
Так, самой навещать не придется – стук в дверь.
Граф стучит иначе – увереннее и… вежливее. А так колотятся либо назойливые кавалеры, либо юные девы.
Так гувернер или Изабелла? Дерзкая воспитанница строгой дуэньи?
Именно она. Гувернер обхаживает юных смазливых служанок, а не стареющих вдов.
Не вошла – влетела. До боли напомнила Арабеллу. И саму Кармэн – в юности. Когда та была моложе, сильнее и любимой племянницей дяди Арно.
– Меня завтра вызывают во дворец! – выпалила девушка. – Король желает меня видеть.
– Похоже, король желает видеть всех, кроме меня, – грустно пошутила Кармэн.
– Если хотите – при встрече замолвлю за вас словечко, – съязвила девица. Зло и… жалко.
– Буду вам признательна.
– Вы не понимаете. Скажите, вы всегда были такой?
– Какой?
Дурой? Да. А с годами это усугублялось. Прежде «прелесть, какая дурочка», теперь – «ужас, что за дурища!»
– Жили в Бездне и в упор этого не видели.
Нет. Когда муж изменял Кармэн, она радовалась, что он всё равно ее любит. И не нужно возвращаться в дом матери, жить чужими подачками и ждать мести Гуго.
Радовалась детям, балам и поклонникам.
Просто Бездн много, и все они – разные. Сравни нынешнюю с той, что еще хуже, – и вот уже всё не так плохо.
– Возможно. Но если ты меня просветишь, – ослепительно улыбнулась Кармэн, – вдруг я прозрею? И разгляжу жуткий, зловещий оскал черной Бездны во всём его мрачном великолепии? Может, тогда наконец ужаснусь?
– Вы – дура! – заорала девица.
Как Кармэн – в десять лет. На единственную не сбежавшую служанку. Когда узнала, что та шпионит на Его Величество отца. И от него же получает жалованье звонкой монетой. Куда щедрее, чем жалкие подачки его жены и дочери. Крохи, урываемые ценой дырявых чулок и вытертых одеял.
«Предательница!» – визжала юная дурочка. Вместо того чтобы использовать шпионку для слива нужной информации.
Но служанке нужно было любой ценой остаться в доме. Проглотила бы и не такое. А вот герцогиня и дочь короля спускать такие фокусы не обязана. Не поймут сами же оскорбители. Решат, что теперь можно всё.
– Придержи язык, девочка, – холодно оборвала Изу Кармэн. – Пока я не сорвала в саду вицу и не высекла тебя сама.
Изабелла осеклась… и вдруг расхохоталась.
– Да вы точно со звезд свалились. Какая, к змеям, вица? – она вдруг устало опустилась на темно-бордовый бархатный стул. – Здесь никто не боится ничего подобного. Даже мой… младший брат. А моя дуэнья мухи не обидит, что бы она там ни кричала.
– Ясно. Допустим, я – дура. А ты, следовательно, умнее меня. Так разъясни мне подробнее – для дур. Тебя вызывают во дворец, и ты туда очень не хочешь. Но меня ты даже толком не знаешь. Так почему прибежала жаловаться именно сюда?
– Всех остальных я как раз… знаю. А жаловаться… Никто не хочет идти на смерть.
Змеи подери! Да, у девочки есть еще и младший брат. Возможно, отцов любимчик. Наследник титула. Только Кармэн уже за шкирки выволокла бы детей, а сама костьми легла на пороге. Но не стала бы спасать Виктора ценой жизни Арабеллы и наоборот.
Жизни? А как насчет… королевских вкусов? От этого ведь не умирают? Гуго думал именно так. И даже не стеснялся озвучивать.
Мерзость, мерзость!
«Тогда пусть твой отец устроит тебе побег», – пером на бумаге вывела Кармэн.
В изящной лапке девушки перо заскользило еще быстрее. Она не удивилась. Похоже, такой способ переговоров тут не в новинку.
«Мой отец давно мертв».
3
Город спит. Насторожено, вполглаза. Весь, кроме ночных тварей, дворцовой стражи, настоятельницы одного из самых богатых аббатств Тайрана и ее гостя.
Чего желает от аббатисы блестящий красавец Виктор Вальданэ – понятно. Старая дева исстрадалась по мужскому вниманию. И теперь должна растаять как северный снег весной. Растечься под ноги кавалеру лужицей. Была белой и чистой – станет грязной и мерзкой. Кого-нибудь предаст и что-нибудь полезное расскажет. Подсобит красивому Виктору в его планах.
Наследник Аравинтского престола врет всем. Королю, своим женщинам, дяде, собственной матери. Искусно мешает правду с ложью. Истинный мидантиец. Внук своего деда.
Впрочем, когда дрогнувшим голосом рассказывал о своей погибшей любви и пропавшей сестре – не лгал. Просто использовал собственное горе – как и горе всех остальных. Виктору всё равно, на чьи страдания давить, о чьей беде вспоминать. Смерть Элгэ, матери Анжелики, ее любимого…
Хорошо еще – Виктор знает не обо всех смертях.
Он говорит, беседы с Анжеликой утешают его. Как и совместные молитвы. А порой пытается ее целовать. Наверное, умело. Аббатисе не хватает опыта, чтобы это понять. И жаль на такое тратить время, силы и нервы.
Дядю во дворце пока всё это веселит. Он смеется и ставит золото. Как быстро семейная монашка рухнет в объятия юного заезжего ловеласа? Перезрелым плодом. Уже подгнивающим. Это ведь у них почти фамильное? По мнению коронованного дяди.
Пусть смеется. Одна известная воровка, когда шла на дело, клала подушку под платье. Кто смотрит на живот – не видит лица.
– Мою мать когда-то едва не отдали в монастырь. Ей тогда было тринадцать.
– Я понимаю, – подыграла жгучему красавцу Анжелика. Пусть считает, что его пламя уже начинает ее опалять. – Меня отдали в двенадцать.
– Я думаю, если б моей матери не удалось сбежать тогда – она сумела бы позже. Когда встретила моего отца. Он влюбился и спас ее от монастыря…
Это что – уже прямой намек? Нет, вряд ли. Виктор не знает и знать не может. А намекает совсем на другое. Что сын – не хуже отца. Тоже не прочь сбежать с заключенной в монастырь страдалицей. Хоть на край света. То ли к пиратам в Элевтерис, то ли сразу в пески Хеметис. Или по морю до Ганга.
Но всё равно лучше быть осторожней. Анжелике давно уже не двенадцать.
– Ваша мать – смелее меня. Я смирилась со своей участью.
Пусть дядины шпионы – если следят – честно доносят, что племянница просто горит желанием сменить статус уважаемой матери-настоятельницы Центрального Храма Святой Арсении на роль старой девы. А то и распутницы. Так горит, что аж пылает. Вот-вот из черных одежд выпрыгнет.
4
Виктор удалился, когда совсем стемнело. И времени на любимые книги осталось… да сколько угодно. Мать-настоятельница в нем вольна. Как и в личных занятиях… до определенной грани.
Книги когда-то Анж и спасли. Когда двенадцатилетней рыдала ночи напролет, запертая в келье. И проклинала свою жизнь и всех, кто ее сломал. Оплакивала Алессандро, добрую тетю и всех двоюродных. И теперь точно знала, что случилось с мамой.
Отец всё честно рассказал старшей дочери – перед тем, как заточить сюда. Навсегда.
Наконец-то! Анжелика распахнула долгожданную книгу. Весь бесконечный день и вечер старалась о ней не думать. А та ждала в ящике стола, дразнилась…
Дожить бы до дня, когда книги станут единственным, о чём нельзя думать! И самым страшным беспокойством.
Кто бы знал, что перед сном читает настоятельница. Какое там богословский труды? Даже не романы, а хроники древних войн. И без этого не в силах заснуть. Вот такая ирония судьбы.
Если б пронюхал Виктор – точно упирал бы, каким храбрым воином был его отец. А уж сын-то – весь в него, даже не сомневайтесь.
В который раз перед глазами пробегают строки о благородном герое, что щадит на поединке врага? А потом они становятся назваными братьями. И дружат всю оставшуюся жизнь.
Любимая книга Анж. Наверное, потому, что первым ей попался вариант, где никто никого не пощадил, а напротив – убил с чудовищной жестокостью. И так хотелось всё переиграть!
Будет обидно, если благородная версия – более поздняя. И родилась лишь потому, что кто-то захотел всё переиграть много раньше Анжелики. Переписать жуткую историю.
Если всё выйдет как нужно – Анжелика тоже допишет свою главу в книге жизни. Набело перепишет судьбу брата, уже определенную волей венценосного дяди. Посмевшего взять на себя – присвоить! – право решать, кому жить, а кому – иначе.
Набело. Или начерно. У нее два пути. Опять – два. И оба лучше третьего. А четвертый судьба предоставить забыла. Решила, что и так жирно.
Легкий стук в окно. Третьего этажа. Осторожный. Камешком или клювом.
Кулачком. Не таким уж слабым даже прежде. А уж теперь…
Изабелла. Легкая, изящная, такая прекрасная в свете луны.
Анжелика привычно распахнула окно. Сестра принесла с собой капли дождя на алом плаще и в роскошных белокурых волосах. И на лице. Нечеловечески красивом, навек застывшем в пятнадцати годах. Недостижимой мечте увядающих кокеток.
Папа хотел решить и за Изу. Она успела выбрать сама. И ей успели помочь.
– Вина? – предложила Анж. Привычно. Еще с тех времен, когда самой красивой в семье была она. И самой невезучей.
Иза давно не чувствует вкуса. Неважно – вино, вода или крепчайший северный напиток, что валит с ног с одного кубка.
Яблочных пирожных Анж сестре не предлагала уже давно. Об их вкусе та жалела дольше всего.
Устроилась на подоконнике Иза в изящнейшей в подзвездном мире позе. Кошка так сумеет, человек – никогда.
– Ты знаешь, что я люблю пить, – облизнулась сестренка. – Но я пришла не за тобой. И даже не за твоими нынешними подружками.
– Знаю, – вздохнула Анжелика. – Надо мной у тебя нет власти. Как и над ними.
– Пока ты сама не дозволишь, – напомнила Иза.
– Мы уже обсуждали это. Нет.
– У тебя может не остаться выбора. Лучше я, чем та Тварь. Ты сама говорила.
– Лучше. Но пока выбор есть, я хочу сохранить теплую кровь.
– Да. – Вина сестра всё же отхлебнула. Красиво и отточенно. И равнодушно. Как безвкусной теплой воды. – Ты можешь стать вечно юной и прекрасной. Можешь танцевать под луной со мной вместе. Но предпочитаешь краткую мотыльковую жизнь запертой в замшелых стенах старой девы.
– Иза, ты ведь сегодня пришла не уговаривать меня.
– Откуда ты знаешь? – серебристо рассмеялась навечно юная сестренка. Навечно подросток. – Может, мне одиноко в моем бессмертии? Вдруг я плачу каждую ночь, вспоминая, как у меня была любимая сестра? Она расчесывала мне волосы, пела на ночь песни и рассказывала сказки.
– У тебя есть кому расчесывать волосы, Иза. И есть кому петь тебе. Вся твоя нынешняя жизнь – сказка, хоть и страшная. – Как и у них всех. – И, в отличие от меня, ты не одинока ночами, чтобы плакать.
– Ты тоже не будешь одинока. Любой из моих новых братьев станет твоим возлюбленным. Какой захочешь. Ты всегда была прекраснее меня – я мечтала быть похожей на тебя. Ты видишь, какая я теперь? Только представь, какой станешь ты. За твою любовь станет драться половина клана. И мы будем вместе танцевать лунной ночью и смеяться, Анж. Я не помню маму, а ты всегда была мне дороже всех. Вернись ко мне, Анж.
– И пить человеческую кровь? Прости, Иза, но нет.
– Знаю: пока у тебя есть выбор. Я подожду – мне хватит времени. И ты состаришься еще не завтра и умрешь не следующей. А пока отдай мне ее.
– Нет.
– Анж, ты наложила чары на дом. И очень меня этим обидела, – капризно наморщила носик сестренка. – Как ты могла? Я не могу войти туда, не могу даже позвать. Но живые – могут. А королю служат и живые. Они легко войдут в дом при свете солнца, выволокут ее и отдадут Твари. Ее душа умрет, Анж.
– Если король пришлет живых – я разрешу тебе забрать ее.
– Мне нет дороги во дворец, и ты знаешь это. Нет дороги в царство Ормоса. Я – сильна, но очень молода, а он сотни лет копил силу, поглощал… Отдай мне ее заранее, Анж.
– Нет, Иза. Я еще надеюсь спасти ее. Надеюсь помочь дожить ее мотыльковую жизнь так, как она выберет сама.
– Твое право, – помрачнела сестренка. – Я – сильна, но ты – моя сестра, у нас одна кровь, и ты – старше. Спустись сейчас в свой храм. Кое-кто хочет тебя видеть.
– Кое-кто – это кто? Кто-то из твоих новых братьев?
Уже сейчас готовых драться за любовь еще не обращенной?
– Нет. Они – живые, и они в опасности. Спаси их – или спасем мы. Это будет очень быстро, ты знаешь.
– Знаю. Ты не даешь выбора.
– Зачем, если я права? Я и так не могу спасти мою любимую сестру. А ты хочешь, чтобы я не спасла и других?
Изабелла всегда была доброй девочкой. Анжелика сама растила ее такой.
– Веди, Иза, – вздохнула Анж. – Я сейчас спущусь.
– Помни. Я люблю тебя и жду, сестра. Жду всех вас.
– Я помню, Иза.
… – В одном далеком-далеком королевстве правил злой-злой король…
– Ты это уже рассказывала…
– Хорошо, тогда слушай, Иза. В одном далеком-предалеком королевстве жили-были две прекрасные принцессы. Одну отец заточил в темный, мрачный монастырь…
– А вторая испугалась, убежала, и ее похитили злые демоны?
– Ты сама всё помнишь. Спи, Иза. А то завтра не возьму тебя во дворец к тете. И не получишь никаких яблочных пирожных со сливками…
