Текст книги "Волчья ягода (Часть вторая).(СИ)"

Автор книги: Ольга Ружникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– А если сделать, что им нужно, – и будет хуже? – Женька уже согласен на вечный "день двоих помнящих"?

– Видишь – два шанса против одного.

Ей не зря показали смерть Никиты. Сбудется и всё остальное. И очень скоро. Алик зубов вставить не успеет...

Жаль, и в самом деле так не будет каждый день. Зорка успела бы сто раз найти Диму. И тысячу – его убить. Разными способами.

– Зор, то, что ты должна сделать, это опасно? – Брат понял, что не отговорить.

Зорка так хотела сохранить детство хотя бы Жене! Чтобы хоть он так быстро не взрослел.

Не вышло. Как и многое другое. В общем-то, ничего – не вышло.

– Да, к сожалению.

– А с тобой – можно? – Вот теперь в глазах – знакомые двенадцать лет. Почти. Вперед, к приключениям!

– Нет. Тебе-то там точно – не место. И я не прощу себе, если ты пострадаешь. Так что с твоей стороны эгоистично напрашиваться на такие опасные приключения.

– А с твоей, можно подумать, нет? – фыркнул Женька. – Со мной-то что будет, если ты... не вернешься?

– Береги себя и маму. Ты тогда будешь в семье самым старшим. Вожаком стаи. А сейчас – собирайся. Завтракать – и в школу. Сегодня на обед вчерашняя яичница с ветчиной. И если ничего не сделать – будем лопать ее всегда. Не бери "Русский". Забыл, что с него удерете всем классом? Если, конечно, ты их не отговоришь. Всё же в таком повторении что-то есть...

2

Знакомый бар, другие посетители, то же Людкино лицо. С тем же выражением. И вовсе не из-за "дня сурка". В баре-то они вчера действительно не были.

Здравствуй, Жанна. Тебя сюда сама судьба привела. Значит, начинать будем с этого? Терять уже всё равно нечего. После того, как пыталась покончить с собой методом "замерзну насмерть", – нечего точно. Считай, уже живешь взаймы.

Значит, говоришь, на куски бы себя порвать дала? Только всё, на что тебя до сих пор хватило, – выскочить в сугроб и дать в морду левому подонку. Впервые в жизни увиденному.

– Привет, герлы. Куда делись в прошлый раз?

– Пришлось срочно свалить, – усмехнулась Зорка. – Зато сейчас мы здесь. Твое предложение еще в силе?

Можно убежать снова. Найти другой путь... Уборная – рядом, там легко открывается окно, еще не поздно. С соседней улицы можно вызвать такси. Опять.

А смысл? Если судьба сдохнуть – туда и дорога. Всё равно впереди ничего, кроме теткиных клиентов, не ждет. Пусть они хоть сто раз "приличные" и "избранные". И увозят в ночь после не менее приличного ужина в семейном кругу.

А отговорка о другом пути – любимый отмаз каждого первого труса. Пусть не сегодня, а завтра, так?

– Я о вас говорила с ребятами, – небрежно усмехнулась Жанна. – И с вами уже очень хотят познакомиться...

– Правда? – восхищенно округлились глаза Людки.

Сейчас еще о красивых мальчиках расспрашивать начнет. Черт, ее-то ты, Зорка, зачем взяла с собой? И куда бы теперь сплавить?

Никуда. Потому как не уйдет. Да и Жанна тогда сразу что-нибудь заподозрит.

А завтра Зорка проснется опять в "среде" и потащится сюда снова... Вот весело будет.

– Правда.

Хорошо, что она сидит. А то от тона Жанны подкосились бы ноги. А так – только поджилки вот-вот затрясутся.

Лучше не представлять этих "ребят". А то не только Андрей с папашей – Миха красавцем и лапочкой покажется.

Мама, что Зорка делает?! Мама? Ей-то точно на это плевать. Что прежде, что сейчас. Если и заметит отсутствие дочери, то лишь по изменившимся условиям жизни. Изрядно ухудшившимся.

– Где этот тусняк? – небрежно уточнила "Рина".

– Где всегда – на Гюго. Тусовка Макса – ее все знают. Самая зашибенная в городе.

Что ж, Зорка вечно – не в числе неких "всех". Меняться поздно.

– А сейчас давайте – для затравки, – Жанна достала три таблетки. Маленьких, голубеньких. Безобидных. Гюрза – тоже змейка миниатюрная. – Сносит круче ЛСД. Увидите небо в алмазах.

А почему не в рубинах цвета крови?

Свою дозу девица проглотила разом, запив для гарантии коньяком. Якобы пятизвездочным. Тетя Тамара бы долго смеялась. Вместе с приличными клиентами.

Людка отважно потянулась к путевке в "алмазное небо".

Зорка незаметно (наверное) толкнула подругу локтем.

– Чего толкаешься? – обиделась та, глотая "круче ЛСД". И по примеру Жанки захлебывая вином.

Идиотка!

Она или ты? Кто кого сюда привел?

Вместе пришли. Мы с Тамарой ходим парой...

Неважно. Кто из вас двоих прекрасно знал, чем всё может кончиться?

"Два дебила – это сила". А две дебилки? Одна из которых – еще и дрянь?

– Идем, – Жанна поднялась, вызывающе сверкнув красной курткой "под кожу".

В прошлый раз была в обтягивающе-черном.

Зорка под шумок выплюнула дрянь и зачем-то сунула в карман. А куда еще? Не на пол же швырять...

– Люд, иди домой, – шепнула совсем тихо. Будем надеяться.

А та, вдруг рассмеявшись, обняла подругу. Прильнула к плечу:

– Зор, ты – красивая! Ты – такая красивая! И точно – небо в алмазах... Весь потолок!

Ноги у Зорки ослабели без всякого ЛСД и "круче". И мир завертелся каруселью.

Жанка обернулась – темные глаза, черные стрелки, хищно-красная помада. Цвета рубинов. Алых роз из песен. Алых парусов Ассоль, которой могло повезти лишь в сказке.

И цвета крови.

– Вы там скоро? Опоздаем – и всем будет уже клево, а нам – хреново.

3

Бьет по глазам неоновый блеск. Наотмашь. Кружится голова, подгибаются ноги.

Главное – продолжать тащиться в кильватере за Жанной. И помнить, что отступать – некуда. Десять шагов, пятнадцать, двадцать, двадцать пять...

Распахиваются двери очередного бара, вываливается в легкий морозец очередная веселая тусовка. Из тех, что попрыгают здесь, а потом пойдут домой. Задернут занавески в одном из так уютно светящихся окон многоэтажек и останутся там.

– Рина! – отчаянный окрик. – Ты – Рина, да?

Зареванная девица с полубезумными глазами метнулась неожиданно. Отделилась от еще одной тусовки – полудеревенского типа. Даже не столько по одежде – по поведению.

– Рина, – Зорка даже забыла притвориться обдолбанной. С такими, как у этой девки, глазами плещут кислотой в лицо.

Руки вроде пустые. Если сунет в карман – будем бить, не раздумывая.

– Отдай мне его! – Чернота под глазами уже въелась. Сколько ночей она не спала? – Ну, отдай, а?

– Забирай.

Так Динка когда-то "дарила" влюбленного в нее отличника Сашку.

То ли на улице холодно, то ли Зорку трясет. Да и девчонку. Так бывает – когда спиртное уже не греет, а наоборот.

– Ты даже не спросила, кого? – сверлят насквозь два черных омута. Хлещут безумием.

– Без разницы. Бери любого.

Хоть всех! Добро пожаловать к тетке за списком.

Первая снежинка слетела с ночных небес. Неуверенная, робкая. В конце-то марта. И куда ее понесло? Растает ведь, просто грязью станет. И никто уже не вспомнит, что была такой белой, чистой, красивой, невесомой...

Зорка протянула руку, поймала. Лучше быть каплей воды, чем комком мокрой серой гадости, правда?

Глупо всё.

– Я люблю его! – омуты плеснулись водой. Слезами. – У меня... я в залете, ясно?

И потому – пьяна?

– Ты бы с алкоголем тогда... завязывала.

– Я не пью... – всхлипнула девчонка. – Я сегодня для храбрости!

Как давно она караулила Зорку? И давно вычислила, что та бывает здесь?

– У тебя родители есть?

Или хоть бабушка какая-нибудь. Непьющая, желательно. И без сына-алкаша в квартире. Пропивающего ее пенсию.

– Смеешься? Есть, конечно.

"Конечно"! Что же ты тогда не дома? Не чай с ними пьешь, дура?!

– Хорошие? – безжалостно уточнила Зорка.

– Я что, еще и на дочь алкашей похожа? – оскорбилась та. – Да ты...

Именно. Зорка как раз – всё то, чем обычно люди быть не хотят. Если не дураки.

– Знаешь, что? – Светлова отпустила руку Людки, и та поковыляла вперед одна. Глупо хохоча на всю улицу. – Не пей. И не делай аборт. Андрей тебя всё равно бросит – хоть сделаешь, хоть нет. А ты роди ребенка. Вырасти его. И плюнь на Андрея. Ты ему не нужна. И я – тоже.

– Так ты не отдашь?

– Отдам, отдам, – вздохнула Зорка. – С потрохами. Не понятно, правда, зачем.

– Ты просто никогда не любила! – всхлипнула та.

Как раз любила. Но не Андрея.

Иногда любовь уходит водой сквозь ладони. Растаявшей снежинкой. И это лучше, чем грязью.

– Ты никогда не любила, иначе бы понимала!.. Ты бы не была такой злой... такой стервой! Такой...

– Да, наверное.

Никиту бы Зорка не отдала. Нет, отдала. Пусть бы любил, кого хочет... только бы жил!

– Когда-нибудь ты полюбишь и всё поймешь сама... И тогда ты вспомнишь!

В следующей жизни. Когда мы все станем кошками...

Пляшут неоновые вывески. Приглашают на праздник жизни.

– Ринка, ты где? – потеряла подругу Людка. – Рина? Мы идем?

– Идем, – вздохнула Зорка. Обеим спутницам по бару.

Потому что они уже бредут навстречу чуть не под ручку. Не смогла Людка совсем потеряться. Потому что недостаточно пьяна? Или недостаточно пьяна Жанна?

Бредут. От слова "бред".

Потеряешься тут! Неон выдаст любого.

– Кто был? – хищно зыркнула на не слишком модный прикид девчонки Жанна. И на такую же прическу.

– Соперница! – Катька из десятого "А" (или кто она там?) уже исчезла, и можно пьяно хохотать. – Не молчи, не молчи, моя соперница...

– На таких, как я, обычно женятся! – подхватила Людка. – А тебе стихи и песни посвящают...

– В тему! – оценила Жанна. – На той лохушке – точно женятся. Лохи.

Андрей – женится вряд ли. Впрочем, он-то как раз – не "лох". Или не он, а его папа. Без разницы.

Кто же виноват, что папы есть не у всех?

– А Ринке стихи и песни посвяща-а-ают... И нам с Людочкой, правда, Людок?

Глава шестая.

1

Неон с потрохами сдал Зорку и оставил одну в темноте.

В незнакомые дворы и закоулки Жанна свернула, не пройдя и полквартала. Тайные логова и сходки. Кипит подпольная жизнь Питера. Ключом бьет – и всё по голове. Тяжелым таким, гаечным.

Третий этаж. Из пяти. Прыгать – слишком высоко. И некуда.

Домофона – нет, звонка на квартире – тоже. Один провод вихляется. Неизолированный.

Зато дверей две. И входная – крепко сваренная. С двумя замками – как положено. Всё, как в лучших домах городского дна.

И свет на этаже отсутствует. Только этажом выше. Там уже живут добропорядочные обыватели? Или просто никто не успел разбить или вывернуть?

Открыл, не спрашивая, голый по пояс парень. Похоже, тут только свои ходят. Чужие убегают – если успели.

"Дворецкому" – лет двадцать. Татуировки на руках и плечах. А мышцы отсутствуют в принципе. Допринимался наркоты.

Глаза – мутные. Копия Людкиных. Зорка попыталась изобразить такие же.

– Хай! – Жанка кинулась обнимать товарища по увлечениям.

А в прихожую выползло еще человек пять – на вид от семнадцати до чуть за двадцать. Или даже уже не "чуть". Тоже полуголых, но более мускулистых.

– Хай, девочки! – Их с Людкой мигом взяли в кольцо. – Какие герлы пожаловали! И без охраны.

– Знакомьтесь – Люда, Рина. Девочки, мальчики, скоро все мы познакомимся поближе и перестанем смущаться. Как обычно, ничего нового. Ромик, дверцу прикрой, а то еще соседи помешают веселиться.

Они еще не все разбежались? Или покрепче заперлись на все засовы?

Или тут такие соседи, что обидятся лишь, что не поделились с ними? И спиртным, и чем покрепче?

Тощий парень послушно провернул все замки. На внутренней двери их тоже – два.

– Рина у нас – девочка бывалая. А вот Людочка – нет, но очень хочет влиться в нашу дружную компанию! Правда, Людок?

А не так уж Жанна и "поехала". Иначе бы в глазах не плескалось что-то змеиное. Как у тети Тамары, если не хуже. Потому как – неприкрытее...

А Людка блаженно лыбится во весь рот. С опять размазавшейся помадой. С кем она целовалась? Ни одного парня по пути не было. С Жанной?!

А чему удивляться?

Лучше давай – лыбься так же. Чи-из. Скажи "сыр". С плесенью. И не той, что специально заботливо растили.

Жанна, может, еще и полутрезвая, зато прочие – косые в дупель. Зомби. И Зорка, такая же зомби, поперлась сюда. Да еще и Людку впутала!

Кто-то уже берет куртку из рук, цепляет на вешалку в форме оленьих рогов. Осталась от прежнего хозяина?

Кто-то... Тот же Ромик.

– Пойдем, девочки! – парни повлекли девушек в комнату. Не то чтобы слишком настойчиво, но брыкаться не стоит.

Или игра станет совсем другой. "Жертва и хищники" называется. А так – может, еще удастся отшучиваться. До поры до времени.

А так страшно не было, даже когда летела с обрыва в сонную осеннюю воду!

Ошалевшая Людка опять лезет обниматься. Ладно хоть пока – только к Зорке. Но уже и по сторонам мутными глазенками шарит. Отсюда ее уже вообще не увести!

И самой не уйти. Сегодня или вообще?

Дура-подруга повисла на ближайшем парне, мимо мелькнула (даже отсюда видно) грязная кухня. Такой постыдится даже Миха.

А комната – размером с небольшой зал. Такие раньше для квартир академиков строили. Зорка в фильмах видела...

От чьего-то деда досталось? Грохнули прежнего хозяина? Сами или "черный риэлтер"?

Народу – человек тридцать, примерно поровну обоих полов. Парни – все с голым торсом, некоторые девчонки – уже тоже. Никто никого не стесняется.

С трех углов орут "Ария", Бритни Спирс и "Сектор газа". На потертом полу местами попадаются сомнительной чистоты матрацы. А на них и просто на полу – окурки.

В углу штабель пустых бутылок, в другом – на газетке шприцы. В третьем – на электроплитке (чем их кухня не устроила?) кипит кастрюлька. Один из нариков сыплет туда порошочки, помешивает. Готовит зелье – себе и товарищам. Наверное, внутривенно, иначе всем не хватит.

Впрочем, на кухне, возможно, газ давно отключен – за неуплату. Или плита накрылась, а на новую денег нет. Всё уходит на более ценные... ингредиенты.

Сколько раз они используют один и тот же шприц, и у кого из них уже есть СПИД?

Напротив, у стены – единственная мебель. Древний, грязный шкаф с дырищей по центру. Размером с кулак. Это чем таким били?

Наверное, бывают и мирные наркоманы. Накурятся себе и валяются рядочком. Но эти к ним относятся вряд ли. Или еще не дошли до нужной стадии.

А сейчас шумят, возятся. Трое танцуют – то есть скачут конями. А в смежной комнате (судя по шуму) кипит драка. Под яростный отборный мат участников.

Еще вроде бывают те, кто уже "ничего не может". Судя по тому, что делается аж на двух матрацах, – опять мимо.

Преддверие ада. Сам он тоже будет – просто позже. Вы пока готовьтесь.

В центре у стены мирно беседуют двое парней постарше. Разумеется, без рубашек и галстуков.

Слева – блондин, явно под хорошей дозой. Длинные патлы скучают не только по расческе, но и по шампуню. Давно. А тело – наверняка по душу. Как и рожа – по бритве.

Если Зорка выберется отсюда живой – похоже, придется еще и шестиногих мамонтов выводить. Вот тетка-то в восторге будет.

Не заразить бы Женьку!

Второй – темноволосый, поджарый и гибкий, на наркомана похож мало. Недавно начал? Редкий гость? Не нарик, а дилер?

– Симпатяшки, правда? – заметила ее интерес Людка. Чуть не облизывается. Остатками помады. – Няшечки. Даже не знаю, кто лучше.

Никто.

И плохо, что теперь заметили и их. Зорка встретила надменный взгляд темноволосого. И нагло уставилась в ответ, пытаясь найти... прыщ, что ли, у него на лбу. Не нашла, но еще не вечер.

– Это еще что за Золушка? – повернулся к приятелю темноволосый.

Вторая тетя Тамара! Они бы нашли друг друга.

– Это еще что за придурок? – обернулась Зорка к ближайшей девчонке, небрежно кивнув на любителя детских сказок.

– Рин, ты что? – не поняла Людка. – По-моему, мальчики очень даже...

Идиотка! Клиническая.

Вся в Зорку.

– Если ты про поклонника творчества Шарля Перро, то, по-моему, это – просто тупой, развязный тип. – Обернулась к парню. – Если ты еще не в курсе – для дебилов пенсия в понедельник.

– Это мы все – дебилы? – громко уточнил блондин. Судя по лицам вокруг – на всю аудиторию.

Осторожнее, ноги. Не подкашивайтесь!

Зорка небрежно пожала плечами, удостоив темноволосого повторным презрительным кивком:

– Нет, только он.

"Аудитория" вроде не обиделась. И не факт, что вообще что-то поняла. Пронесло?

– Прошу прощения! – прохрипел, оскалившись, блондин. – Мы все – не дебилы. Майк, дебил – только ты. Тебя оскорбили, ты понял?

По роже – черта с два определишь.

Майк. Подходящее имечко. Аналог Михи. И моется наверняка – не чаще. Жаль, волосы слишком короткие – не поймешь.

Правда, сегодня он побрит, но, возможно, это – редкость.

– Конечно, Макс, – усмехнулся он. – Тут попробуй не пойми.

Макс? Этот немытый белобрысик – и есть главарь? А кто тогда тот оборзевший нахал? Лидер над лидером?

Ну у Динки и вкус. С этим грязным, год не чесаным Максом... Хотя кто сказал, что Дима не был еще хуже? Может, вообще мылся дважды в жизни – при рождении и... Тогда до второго раза дело еще вообще не дошло.

– Майк, она тебя явно клеит! – Макс заржал. Полтусовки – тоже.

А как еще это могли понять, истеричка нервная? В родном городе не жила? В школе не училась? В бывшей, а не в нынешнем кефирном мирке?

Черт! Так и хочется подойти и врезать обоим – по наглым мордам. За себя и за Динку! Не факт, что она здесь только с Максом была...

Врезать... Нельзя!

– Я понял. – Зорка удостоилась еще одного взгляда – более оценивающего. – Правда, детка?

– А я так понял, вам сегодня вдвоем будет весело?

Целовавшаяся с Ромкой Жанна возмущенно охнула – Зорка отдавила ей ногу. Слишком уж резко отступила. И далеко.

– Не дождешься.

Опять – ошибка.

Нарушено первейшее правило – не привлекать внимания. Черт, Зорка такого никогда не умела. Это еще в родном городишке выяснилось. А теперь – подтвердилось. За такое тетка вышвырнула бы без предупреждений.

А убегать – поздно. Тех, в коридоре, еще был шанс раскидать. А вот этот, тезка Михи! Черт, "коллег" Зорка вычисляла быстро. Чтобы ее скрутить, ему и "помощь зала" не понадобится. Роль прочих сведется лишь к "поржать". И присоединиться к веселью потом.

Все-таки принимает ли он сам? А запросто. Причина, по которой на "это" садятся спортсмены, известна давно и всем.

Надо слиться с обстановкой. С фоном и обоями. И поскорее. Пока еще не поздно.

Где Людка? Подруга дней суровых, ау?

Вот. И она уже точно слилась – потому как успела полураздеться. И пристроиться на колени к лохматому типу неопределенного возраста. Тоже не факт, что на этой неделе мытому. А то и в этом месяце.

Черт!

Зорка, зачем ты взяла ее с собой? Вот зачем, а? Что бы с тобой ни случилось здесь – ты это заслужила. Людка – нет. А уж что ты заслужила за нее...

– Рина! Подруга! – заметила ее Жанна. На сей раз – окосеть уже успела.

Обняла, обслюнявила Зоркины щеки:

– А теперь, ребята, еще по одной! – орет на всю громкость. Если уж такое соседи не расслышат... – Вкруговую. Выпьем мы за Жанну, Жанну дорогую...

Во-первых – за себя такое не поют. А во-вторых – это же вроде вообще не из той оперы. Тут не спиртное. Хотя – почему? Вон, бутылки тоже есть – с чем-то малоаппетитным. Запивать. Жанна это любит. Вон как в баре отжигала.

Рома сунул нос и руки в тот самый единственный кривой шкаф. Там еще и в правой стенке весьма странные дыры. Кто-то вел прицельную стрельбу?

На свет извлеклась коробка из-под старинных, приторных "Лав из". Только теперь там – уже не жвачки.

Маньячно вспыхнули глаза окружающих. Жуть!

Таблетки пошли по рукам. Маленькие, безобидные. До "круга" дело не дошло – не настолько все терпеливы. Может, как раз Зорке сейчас и не хватит?

– А мы с моей подругой Риной – на брудершафт. – Жанна обняла Зорку за талию... вообще-то – даже ниже.

Только нетрадиционно ориентированной подруги и не хватало. Тем более, уже губами тянется. Б-р-р!

Одной изящной лапкой (даже блестяще-багровый маникюр на месте!) Жанна прихватила таблетку, другой – стакан с пойлом. Опять – как у Марины, только много опаснее.

Что там – пресловутый технический спирт? Только бы не ослепнуть и не свихнуться! Лучше уж честно сдохнуть.

Только для этого надо было идти не сюда. Кто мешал бросить того типа на Андрея, а самой удрать в буран, а? Глядишь, довезти училку до больницы совести и у Нестерова хватило бы.

А теперь придется подражать "подруге". А то вокруг – с десяток глаз. И еще не поголовно ничего не соображают.

И Жанну обнимать придется. Потому как сейчас будем кормить-поить друг друга. Попасть бы в прошлое, найти того, кто придумал брудершафт, и убить с особой жестокостью!

А себя – не хочешь?

Еще как. Только – нельзя. Да и нечем.

Смухлевать не удается... не удалось. Таблетка растворяется прямо во рту.

Разве вдруг поможет, что Зорка приняла меньше других. Дурацкая, детская надежда... Если выпьешь не бокал смертельного яда, а полбокальчика...

Мир резко поплыл. Только отрубиться здесь и не хватало! А если именно на эту дрянь у Зорки аллергия?! А если там все-таки – не пойми что ядовитое?

Жанну шатнуло прямо на "подругу", потная рука соскользнула в воздух, взмыла вновь, легла Зорке на плечи. У стены девушки осели рядом – в унисон. А неподалеку – прочие.

– Сейчас пройдет... – шепнула "крутая", склоняя голову на плечо Зорки. – Так... всегда сначала... А... забористое ширялово!

Забористее некуда. Ну раз всегда...

Да и какая разница? Раз уж пришла сюда. Что здесь умереть, что еще где? Что с Жанной переспать, что с Андреем, его папашей и следующими "крутыми" по счету...

Небо в алмазах? Не-а. Это потолок в смешных разноцветных пятнах. Как в детстве. Когда был высоко-высоко. И казался маленьким небом.

А теперь с него летят разноцветные снежинки. И не тают.

Когда они и так не белые, то нестрашно. В калейдоскопе не видно грязи.

На первый взгляд.

А когда цветная радуга пляшет в глазах, вторично уже не приглядеться.

2

Ноги и руки – такие легкие. Будто вот-вот взлетишь. Именно так и умирают? Наверное... А мыслей совсем нет. Голова – такая ясная. И больше не кружится.

А еще хочется танцевать. Последний танец. Всё равно – с кем. Главное ведь не партнер, а ты сама, верно? Какая разница, чьи жадные глаза пялятся на подол танцовщицы? Или даже под подол?

Зорка так давно не танцевала! С тех пор, как кружок в родном городишке закрылся. Разве что по мелочи – на школьных дискотеках. И почему? Драки – это ведь для парней. Женщина должна танцевать. Быть красивой, изящной... Летать.

Кружиться в вихре снежинок.

Интересно, Жанна это понимает? Должна – ведь это она пригласила Зорку сюда.

– Жан... – толкнула любимую подругу Светлова.

– Угум? – открыла та глаза. Блаженно потянулась, обняла Зорку.

– Девушка должна танцевать... да? Всегда танцевать? И больше не должна ничего?

– Вот именно... И больше не должна ничего и никому! А все мужики – КАААЗЛЫ!

Понимает! Вот что значит – близкий человек! Родственная душа.

– А некоторые бабы – козы, – дополнила Зорка.

– Вот! Или даже – овцы... – рассмеялась подруга. – Те, кого здесь нет.

– Ты пойдешь танцевать, Жан? – потянула ее Зорка.

Вдвоем. Розовое танго. Дамы приглашают дам. Раз мужики – рогатые животные, зачем они вообще нужны, а?

– Пойду... – по весь рот улыбнулась Жанна. – Я тебя люблю, Рина...

Почему они не подружились раньше? Никто и никогда не понимал Зорку так, как Жанна... А какая она красавица! А еще – милая, добрая и родная...

– И я – тебя... – первой прильнула к ней Зорка.

Целовать Жанну – не то что Андрея. Перед ней не нужно врать... А вообще – странное ощущение. Странное – потому что женщины от мужчин не отличаются ничем. Ну, по части поцелуев...

А кто-то умный включил чудесную музыку! Какой-то парень. Может, не все они – козлы?

– Жанна из тех королев,

Что любят роскошь и ночь...

Правильно!

– О, это про меня! – заорала Жанка, перекрикивая всё. – Про меня-а-а!..

Самое время танцевать. А еще – петь и веселиться. Кружиться в вихре разноцветных снежинок. В калейдоскопе смены лиц.

– Рина, идем? – Кто этот невероятно привлекательный парень? Кажется, его зовут Ромик... Рома.

И он тоже любит Зорку... Рину!

Как здорово кружиться с ним по комнате! Среди таких же, как ты... Счастливых, самых замечательных в мире людей! В этом мире и во многих других.

– Здесь все подруги и друзья,

Но знаешь ты, и знаю я,

Что это только до утра...

Ни одна мелодия не мешает другой, они просто сплетаются в странной прекрасной симфонии. Как и все здесь. Чем больше у тебя друзей, тем лучше! Прекраснее...

– Стоп! Стоп-стоп-стоп...

Жанна? Хмурится. Так смешно. Что случилось?

– Ромик, ты – мой! – обиженно фыркнула подруга. – Рина, ты – моя! Две мои любимые игрушки играют друг с другом, а мне что делать?

Обнимать Жанну они кинулись вдвоем.

– Лапы мои! – сгребла та их обоих и горячо расцеловала.

И еще раз.

Зорку перехватил кто-то другой – уже совсем незнакомый. Ничего – сейчас познакомятся. Вот поцелуются – и сразу...

И комната вновь сияет разноцветным вихрем лиц и музыки. А Жанна прильнула к губам Ромы, и все их видят, любуются – и это прекрасно! Только так и должно быть. В мире так много зла и так мало любви! Ею нужно делиться...

Сколько времени Зорка была совсем одна? Страдала, мерзла, стыла – в бездне мрака и одиночества? Вечность.

А теперь так больше не будет – никогда! Зорка же просто не знала, что на свете есть столько милых, добрых, красивых людей! Ее новая семья...

Зорка... Рина наконец-то у себя дома! И как же здесь хорошо...

Кто танцует, а кто просто скачет резвым конем – и это тоже потрясающе! Так и должно быть. Только так – среди самых близких людей. Полная свобода.

Кто-то с кем-то порой опускается на ближайший матрац. Не разжимая сплетенных рук и тел. И тогда можно любоваться еще одним танцем – самым прекрасным в мире. Даже прекраснее поцелуя. Взаимной любовью.

Так ведь было и у Зорки? Почти так? И еще будет вновь?

А тело само кружится в другом танце. Пока еще – другом. Ничего, скоро...

Здесь нет тети Тамары, Андрея с его папашей – нет никого! И они сюда точно не придут. Зато придет Зорка! Снова и снова.

Нет – просто никуда отсюда не уйдет. Зачем тратить жизнь на унылый бой со всем миром, если можно ею просто наслаждаться?

А навстречу идет – выступает! – самый красивый в мире парень... копия то ли Лео ди Каприо, то ли Роберта Паттинсона. Только еще лучше. А зовут его... Макс, кажется.

Впрочем, какая разница? Зачем столь простое имя самой воплощенной мечте?

– Макс, так ты выбрал меня?

Это он их всех здесь собрал. Значит, имеет право на любую... и любого. Разве имеет значение, в чьем теле воплощена любимая душа?

– Ты же самая лучшая... – улыбается Макс.

Как сияют его глаза! И восторгом лучится мир вокруг...

Мчит круговерть музыки, в глазах – радуга переливчатых конфетти. Взрыв праздничного фейерверка. А куда ни глянь – всюду лишь радость, счастье, любовь...

– Отойдем... – шепнул Макс.

Зорка счастливо улыбнулась в ответ. Главное – найти место. Не помешать другим. Разве можно рушить чужую радость?

Сзади толкнули – налетели другие счастливцы. Жанна и Ромик. Брат и сестра по счастью! Милые, милые...

Зорка и Макс от неожиданности разжали руки. На воплощенной мечте тут же повисла Жанна, и подруга с радостью уступила ей кавалера. Но с кем же теперь делиться восторгом самой? Кого выбрать?

И где Людка? Ей так же весело, она так же едина со всем миром? Да! Вон, как раз любит какого-то парня. На том матраце, у окна. За которым кружат разноцветные снежинки – настоящие или их более прекрасные сестры? Те же, что и здесь...

Зорка рассмеялась, радостно хлопая в ладоши. С кем-то в унисон. Счастье сияет многоцветной радугой. Такое огромное – сейчас разорвет душу!

И пусть. Пусть эта ненужная душа рассыплется ликующими конфетти. Она всё равно была такой глупой. Такой глупой и такой несчастной. Настолько, что ее даже жалеть незачем.

– Предлагаю раздеться! – восторженно крикнула Жанна. Первой подавая пример. Что-то потрясающе легкое и ажурное повисло на остатках люстры. – Всем, догола!

– Ур-ра! – грянуло дружное. На пол (и на чужие головы) полетели первые футболки и топики. На ком еще были. – Наконец-то!..

Действительно – наконец-то! Танцевать в джинсах и свитере – определенно слишком жарко. Как Зорка сразу не поняла?

И все уже обнажаются под музыку. Кто – первым, чтобы не отстать от друзей. Кто – помогая друг другу. Круговерть. Вихрь. Радость, счастье, красота...

Танец возобновился. Кто-то из лежавших встал, кто-то, наоборот, прилег отдохнуть. Друг с другом. Кто-то сменил пару. Чем больше счастья, тем лучше! Оно умножается, как в математике. Скучной математике, на Олимпиады по которой Зорка зачем-то моталась в прошлой жизни. Тоже глупой и ненужной.

Макс обалдело тянется за новой порцией радости – в чудотаблетке. Глотает.

Жанна поднимается с матраца – прекрасная, как нагая Афродита на картине кого-то там. Кого-то вовсе глупого и несчастного, потому что его нет здесь! Он не дожил до лучших мгновений своей жизни... бедняга!

– Рина, помогай! – смеется улучшенный вариант богини красоты. Тянет Зорку в соседнюю комнату. – Ромик, Толик, с нами!

Названные гурьбой несутся за Жанной. Счастливо смеются в четыре голоса. Переливчато и мелодично.

А та подлетела к громадному – метра три на два – столу. Со смешными выбоинами. Вся компания поволокла его в общий зал – в восемь рук. Как у какого-то коня в скандинавских мифах. Прокатиться бы на нем всем вместе! Улететь на радугу...

Интересно, зачем стол? Неважно. Под него можно упасть. Или просто залезть. Будет прикольно...

– Щас грянет стриптиз-шоу! В смысле, уже просто шоу! – Жанна первой полезла на стол. – Танька, Юлька, Ринка, за мной! Не отставай, девчата!

Все три быстро присоединились. Таньку правда толком не держат ноги – лучше бы прилегла, бедняжка. Но рослая – под сто восемьдесят пять – крепкая Юлька легко подтянула подругу. Правда, чуть ей руки при этом не оторвала.

Кто они? Как пришли в этот мир счастья? Кажется, одна из них говорила. Бывшие студентки какого-то техникума. Их оттуда выгнали, и им всё надоело. Зорке – тоже. Отныне они все будут свободны!

Стол трясется под ногами, угрожающе шатается. Еще бы – левый край свободен, ближе к правому сгрудились все. Ближе друг к другу.

Все-таки свалятся. Будет смешно...

Эй, вы там, ловите!

Часть ребят аплодирует. Жиденько. Ну, давайте – громче. Мы же специально залезли! Потому что сильные, красивые, раскованные!

– А потом – вы! – кинула новую идею Жанна. – Хотя... Ромик, лезь сейчас – для разнообразия! Пятым будешь. Ты у нас стройняшка – поместишься. Давай – между девчатами! Генка, а ты куда? – шутливо оттолкнула рослого здоровяка. – Стол проломишь!

А почему нельзя проломить? Это же тоже будет прикольно. Когда все провалятся...

Хотя да – где потом взять другой? А если попросить у соседей? И заодно привести их сюда. Поделиться счастьем. А то они ведь и не знают, глупые...

Раньше Зорка и представить не могла, как это классно – танцевать на столе! И ведь она и впрямь когда-то даже занималась. До закрытия кружка. Очень-очень давно – в невезучей и глупой прежней жизни.

И не на столе.

Самое время продемонстрировать. А то Юлька с Танькой просто скачут молодыми кобылками. Вот Жанна – та да, умеет.

– Шест бы сюда! – смеется подруга.