Текст книги "Сотвори себе удачу"
Автор книги: Ольга Островская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 28
СВАТОВСТВО
В прихожей уже почти не пахло. Запах остался лишь как напоминание о бурных событиях, происходивших здесь совсем недавно.
Они не виделись больше месяца, а знакомство их продолжалось всего два дня. Этого срока, конечно, было мало, чтобы сразу продолжить прежние отношения. Обоим стало понятно, что надо начинать все сначала.
– Ну и что же мы теперь будем с тобой делать? – спросила Люда, когда они вернулись в комнату.
– Я думаю, надо выпить! Ты как?
– Я – за… – согласилась Люда.
И Стив выставил бутылку мартини.
– Я теперь знаю, что у вас любят мартини.
– С чего это ты взял?
– Книгу читал. Изучал современную русскую жизнь.
– И какую книгу ты читал?
– Ма-ри-ни-на, я правильно сказал? У нас считается, что это про современную русскую жизнь. Правильно? – говорил он, открывая бутылку и доставая фужеры.
– А ты совсем тут освоился, пока меня не было, – заметила Люда, наблюдая за его действиями.
– Да! Я тут весь вечер провел с очаровательной женщиной… – Он разлил мартини по фужерам. – Ты не будешь меня убивать? А то тут муж ее ревнивый стал меня убивать из-за этого.
– Что ты говоришь! Так, значит, он тебя убивал не из-за меня, а из-за нее?..
– Получается… – развел руками Стив. – Давай выпьем за нас!
– И вы тут пили? – с подчеркнутой укоризной спросила она.
– О! Мы тут весь вечер развратничали… – И он отпил глоток. – А с тобой нам надо поговорить. А то мы уже целый день потеряли.
– Значит, с ней развратничать, а со мной разговаривать?
– Ты – моя невеста! С тобой никакого разврата быть не должно! – сказал он строго, допил свой мартини и налил еще.
Она после завтрака у бассейна ничего не ела, и голова у нее «побежала» после первого фужера. Он, видно, тоже расслабился. И неловкость, которую они ощущали оба с тех пор, как остались одни, немного ослабла.
– Нам надо решить много вопросов, – сказал Стив.
– Надо, – согласилась Люда.
– Давай решать!
– Стив, а тебе не кажется, что ситуация у нас довольно дикая?
– Не понял! Что значит «дикая»?
– Ну как будто мы с тобой по объявлению знакомимся. Как будто нам надо. Не само получается, а надо? Тебе не кажется?
Стив задумался:
– Знаешь, ты молодец, что сказала… Я бы не смог… Я думал. И решил, что я обязан тебя вывезти из этой страны, а уж как дальше получится – так и получится, – выложил он все начистоту.
– Знаешь, я тоже думала: пусть будет, как будет. Им стало совсем легко после такого объяснения.
Они еще выпили.
– Стив, давай я тебе для начала постелю на маминой кровати?
– Давай! А что – уже пора спать?
– Скоро надо будет вставать.
– Ты права.
И он стал ей помогать. Стелил простыню, засовывал в пододеяльник одеяло.
– Я пойду в ванну! – объявила она.
– Подожди, я привез тебе подарок. – Он порылся в своем чемодане и достал роскошный алый шелковистый халат.
– Вот это да! – Люда сразу вспомнила: в халате он видел ее только один раз, и она надеялась, что в его тогдашнем состоянии он не смог разглядеть ее хламидку. Значит, разглядел и запомнил…
– Ты же невеста… – деликатно пояснил он. – Я, как жених, должен дарить тебе интимные, семейные принадлежности.
Она захватила обновку и пошла в ванну. И только выключив душ, обнаружила, что ее полотенце совершенно мокрое, вообще все полотенца в ванной мокрые. Это Стив постарался, когда кинулся спасать всех от слезоточивого газа. Ничего не оставалось, как влезть в новый халат мокрой. Когда она вошла в комнату, Стив лежал на маминой кровати, закрыв глаза. Она мгновенно разобрала свою тахту и нырнула под одеяло, потушив свет.
Но сон не шел. Ворочаться она боялась, чтобы не обнаружить, что она не спит. Стив тоже не подавал никаких признаков бодрствования. Так они пролежали минут пятнадцать.
– Люда! Ты ведь не спишь, я знаю… – услышала она очень тихий шепот, она скорее почувствовала, чем поняла, что он говорит, потому что шепот плюс акцент создавали полную кашу звуков.
Люда не отвечала. И как он только узнал, что она не спит?
– Ну что же так лежать… Давай хоть поговорим… – снова зашептал он.
– Ну давай! – прошептала она одними губами.
Но он услышал и стал говорить громче:
– Знаешь, я был очень застенчивым ребенком. И потом подростком боялся девочек, женщин вообще. Я уже совсем был здоровый парень, когда приехал сюда четырнадцать лет назад, а женщин боялся. И познакомился с русской девушкой в общежитии университета. Я там жил. А она аспирантка была и приходила вечером. Все собирались в холле и пели. Мне так было (как ты говоришь?) дико, что все сидят кто где, на подоконниках, на полу, кто-нибудь играет на гитаре, и все ему подпевают. Но так было хорошо. А потом гулять шли. Там залив недалеко от общежития… Мне никогда не было так хорошо… И вот я познакомился с этой Надей. И мы целые полгода с ней почти не расставались, у нее, правда, совсем другая специальность была, чем у меня. Она филолог, но языки финно-угорские, а у меня русский. Тогда очень модно было русский язык изучать: «перестройка», «Горби»… Ну, в общем, женщин я бояться совершенно перестал. И язык выучил. Тогда говорили: «на подушке» лучше всего учиться. И мой психоаналитик говорит, что я должен жениться обязательно на русской, потому что у меня выработался стереотип на русских женщин. Мне, знаешь, и с тобой так хорошо…
– Так это тебе твой психоаналитик посоветовал за меня свататься?
– Я не понял последнее слово.
– Ну жениться на мне…
– Да нет, ты не подумай, что я как машина: за психику отвечает психоаналитик, за физику – врач, за социум – юрист, ну и так далее. Просто для одиноких людей нужно, чтобы кто-нибудь тебя выслушивал. У тебя есть психоаналитик?
– Мой психоаналитик – моя подружка.
– А она замужем?
Эти американцы совсем свихнулись на всяких отклонениях. Люда про себя усмехнулась, но вслух все обстоятельно объяснила, чтобы развеять какие бы то ни было его подозрения:
– Да не волнуйся: она замужем и влюблена в своего мужа. Мы просто с ней каждую неделю в баню ходим и там все друг другу рассказываем.
Стив вроде был удовлетворен и тут же задал следующий вопрос:
– Ты ей и про меня рассказала?
– А как же!
– Это хорошо.
– Почему ты так думаешь?
Он минутку помолчал, а потом признался:
– Значит, я тебе не совсем безразличен. Может, выпьем еще?
– Давай!
Они встали, зажгли маленький свет. Оказалось, что Стив одет в какую-то шелковую пижаму и в такой же халат и выглядел очень респектабельно. В красном шелковом халате, его подарке, она вполне гармонировала с ним. И по цвету они сочетались. Видимо, он, выбирая этот халат, помнил о своей ночной одежде. Они уселись на диван, в разных концах, посередине бутылку поставили…
Болтали, болтали, бутылка потихоньку опустела, а они оказались по одну сторону дивана. Потом поняли, что на диване тесновато, и перебрались на широкую мамину кровать.
Люда проснулась первая. И все было, как в первый день их знакомства. Она проснулась оттого, что замерзла. На спине у нее лежала тяжелая Стивова рука, а лицо было рядом с ее головой. Она наконец-то смогла как следует рассмотреть его. Крупные черты. Да, тип нордический, как выражались в известном фильме. Его первый американский предок был, наверное, ирландским разбойником, от них там вся американская жизнь пошла. Вот так теперь она будет просыпаться каждый день рядом с этим человеком. И Люде эта мысль вполне понравилась. Любит она его или нет, как-то не имело значения. Стив открыл глаза. Люда заворочалась, натягивая на себя одеяло.
– С добрым утром! – Стив схватил край одеяла и не дал ей укрыться. – Мне кажется, что мы могли бы и пожениться? А тебе как кажется? – Это было первое, что он произнес. Наверное, с этой мыслью заснул.
Люда не успела укрыться, Стив одеяла не отпускал.
– Мне ничего не остается делать, как согласиться с тобой, – сказала она, демонстрируя безвыходность своего положения.
– Ответ меня устраивает! Иди сюда! – И он милостиво приподнял край одеяла и притянул ее к себе.
Люда лежала в объятиях этого большого теплого тела и не испытывала ничего, кроме покоя. Ну что ж, пусть так всегда и будет…
– Стив, мне очень хорошо с тобой! – прошептала она.
– Я думаю, что тебе будет хорошо и дальше! Пойдем скорей в консульство…
– Сегодня воскресенье. Никто не работает.
– Ну тогда завтра! Договорились?
– Договорились! – Люде было тепло и уютно. Действительно, а что еще нужно?
– Только сначала я должен все тебе рассказать про себя.
– Ну давай… Начинай! – Она устроилась поудобнее и даже глаза прикрыла.
– Я вообще-то не пью…
– Ты не пьяница? Это хорошо.
– Но иногда со мной случается… Как, например, вчера…
– То, что было вчера, ты называешь пить?
– Нет, не вечером…
– Ах днем… Ты напился с бедной Лизой?
– Нет, я приехал совершенно пьяный!
– Где же ты успел набраться? – сквозь дрему спросила Люда.
– А Мария Павловна тебе ничего не говорила?
– Нет.
– Неужели не заметила? Я вообще-то старался, чтобы она не заметила.
– Хорошо, видать, старался!
– В общем, я напился в самолете.
– В самолете? Там бесплатную водку давали?
– Ну при чем тут… Уж на алкоголь я способен заработать! – почти обиделся Стив.
– Это хорошо или плохо? – Люда изо всех сил боролась со сном, следя за ходом разговора, но, кажется, сон одерживал верх.
– Что хорошо? Что я способен заработать? – не понял Стив. – Я считаю, совсем неплохо… Ты что спишь, что ли? – Он заглянул Люде в лицо.
– Нет-нет… – открыла она глаза. – Я тебя слушаю.
– Так вот… Я встретил одного русского. Это он виноват. – Стив для убедительности снова приподнялся, чтобы видеть Людино лицо.
– Он тебя споил? – подала она очередную реплику.
– Да нет, так вышло.
– Все так говорят.
– Мы с ним о жизни говорили, и я незаметно так напился… В стельку напился! – блеснул он своим русским.
– Выражений нахватался…
– Я же весь месяц русским занимался… Вспоминал…
– Ты молодец!
– Я старался… – Стив был польщен. – Так вот, этот русский… Я ему про тебя рассказывал, а он мне про свою девушку.
– О чем говорят мужики, когда напьются? О бабах!
– Неправда! Он рассказывал, что была единственная девушка, которую он любил. А он, дурак, по глупости своей уехал от нее и теперь всю жизнь жалеет. Я еще обещал его с тобой познакомить. Но ты не пришла.
– Ты забыл? Меня украли.
– Может, и хорошо, что вовремя украли, а то вдруг бы ты меня, прогнала…
– Может быть…
– Русский мне очень понравился. Он из Америки к своим родителям ехал. Он говорил, что каждый год к своим родителям приезжает, но в Петербурге только из аэропорта на вокзал переедет и сразу домой. Не может из-за нее… Но я не понял: то ли встретить боится, то ли боится, что не встретит. Мы с ним там, у нас, в Америке, может, еще увидимся. Он адрес оставил, и я ему мой… наш дал.
– Конечно, увидимся… – Люда уже почти дремала.
– Представляешь, он еврей, а зовут его Иванов.
– Как зовут? – Вдруг весь сон слетел с нее.
– Эрик Иванов.
Стив продолжал рассказывать, но Люда уже не слушала. Она вдруг представила, как она, встречая Стива, встретила бы Эрика. И что бы было? Представить она этого никак не могла. Надо же, именно тогда, когда она могла встретить Эрика, Никола устроил это свое дурацкое похищение. Да, это судьба.
– Ты меня не слушаешь. Ты что, спишь?
– Нет! А где он живет?
– В России или в Америке?
– Ну и там, и там…
– В России он живет в Пскове. Слушай, давай поедем в Псков сегодня. Он говорил: старинный русский город! Ты там была?
– Я не была… – Люда закрыла глаза.
– Сейчас я найду его карточку… – Стив вскочил и стал рыться в своих вещах. – Вот! – протянул он Люде визитку, забираясь под одеяло. – Смотри, вот он написал от руки свой русский адрес. Ты что, спишь, что ли?
– Угу…
– Ну спи…
Он лег поудобнее и тут же засопел.
Люда из-под закрытых ресниц наблюдала за ним. Как странно… Когда-то она бы за этот адрес полжизни отдала. А теперь… Адрес есть, а ей он не нужен. Всему свое время. Она еще полежала, попробовала уснуть, но сон не шел.
Как тогда, в первую их ночь, она, стараясь не разбудить его, соскользнула с дивана и пошла в коридор. Она набрала Галин номер. Какое счастье! Галя была дома. В баню без нее не ходила.
– Здрасте, это я!
– Привет, – услышала она в ответ равнодушный Галин голос. – Ты еще здесь, в России, не уехала?
– Пошли в баню?
– Что-то не хочется… – Галя явно на нее тогда обиделась и еще не совсем отошла. – Да и знаешь, уже час! Народу будет много… Парилка будет сырая…
Люда поняла, что она говорит это только для порядка.
– Это ничего. Баня же работает.
– Ну пошли. Через час в бане? Да?
– Ладно…
Люда стала собирать банную сумку. На полу около дивана со стороны Стива лежал белый картонный прямоугольничек – визитка Эрика. Люда подняла его и машинально, как ей казалось, убрала в свой кошелек.
Именно тут и зашевелился Стив. Он обнаружил, что ее нет рядом. Он пошарил ногой по кровати, открыл глаза.
– Люда! – позвал он.
– Не кричи так, мой милый! – Она подошла к нему, присела на край дивана и поцеловала его в волосы. – Спи! А я пока в баньку сбегаю. Надо же мне перед ответственным событием в жизни хоть отмыться от старых грехов…
– Ладно. Только не задерживайся там! И смотри… – Он вдруг вскочил. – А тебя опять не похитят? Может, мне с тобой сходить?
– Я иду в женскую баню! – сказала она внушительно. – Да не волнуйся ты, дурачок! Никому я, кроме тебя, не нужна!
– Ты так думаешь?
– Я в этом уверена! – Она еще раз поцеловала его и пошла одеваться.
– Люда! – снова позвал ее Стив. – Ты в бане встретишься со своей подругой?
– Да! – подошла к нему Люда, уже готовая к выходу на улицу. – Привет от тебя передать?
– Передай!.. Но… Пожалуйста, открой чемодан.
– Какой?
– Желтый.
Люда расстегнула застежки, раскрыла молнию. В чемодане были аккуратно уложены полиэтиленовые мешки.
– Достань тот большой сиреневый пакет, – командовал Стив. – Теперь вытащи из него то, что там лежит…
Люда послушно выполняла все указания. В пакете оказалась белая шуба.
– Приобрел специально, чтобы не выделяться среди наших белых медведей? – засмеялась она.
– Нет! Это тебе!
Люда опешила:
– Стив! Зачем?!
– Надень, пожалуйста, ведь мороз! – Он лежал, глядя прямо перед собой, ожидая ее восторгов. – Ну надевай скорее!
Люда нехотя сняла свою куртку из плащевки и напялила на себя эту шубку.
– Ну как?
Люда видела в зеркале трельяжа хорошенькую девочку-подростка.
– Ну покажись скорее! – просил Стив. – Тебе что, не нравится?
Люда подошла к нему, стараясь улыбнуться. «Господи, почему мне так плохо?» – вдруг думала она.
– Совсем как девочка! – восхищенно воскликнул Стив. – Я знал, что тебе пойдет! Ну-ка повернись! Иди в баню в ней! – наконец скомандовал он.
– Стив, милый, мне очень нравится… Спасибо, тебе большое! Но в баню в этом нельзя!
– Почему это?
– В бане могут украсть! – выпалила она первое, что пришло в голову.
– Да, – согласился он. – У вас же криминал!
– Ну я побежала! – Она чмокнула его в щечку и наконец вышла из дому.
И сразу почувствовала огромное облегчение. Но не стала ничего обдумывать. Просто обрадовалась: «А ведь он ничегошеньки не заметил… – И потом еще: – Милый, хороший, как он готовился!»
Глава 29
БАНЯ
Сегодня вениками торговала целая компания. Бомжи не бомжи, но люди асоциальные. Но какое разнообразие ассортимента! Тут тебе и березовые трех сортов, и можжевеловые, и дубовые… Что это? Даже эвкалипт! Покупать-то его нельзя: говорят, эвкалипты собирают вдоль шоссейных дорог, то есть они пропитаны выхлопными газами… Но все равно! Неужели этого больше никогда не будет в моей жизни? И Люда купила эвкалиптовый веник.
День солнечный, морозный – вся раздевалка просто светится. И Галя уже здесь. Как хорошо все, как привычно, надежно…
Люда помыла веник с мылом (глупость, конечно, но все-таки), обдала кипятком – и он сразу запах. Эвкалипт потому что!
В сауне полно народу. Галя подвинулась на своей второй ступеньке, и Люда втиснулась между разгоряченными телами.
– Слышишь, что говорят? – встретила ее Галя возмущенным возгласом. – Говорят, наш губернатор хочет все бани закрыть за нерентабельность.
– Да-да, – подхватила тетка сверху. – А вы не слышали?
– Почему закрыть, зачем? – недоумевала Люда.
– Не приносят дохода.
– Ну хорошо, мы, положим, пойдем в частные сауны, раз в месяц каждый себе может позволить. А бабушки как? Ведь в старых районах в коммуналках и ванн-то часто нет, где же они будут мыться?
– Совсем сбрендил…
– Да, не может быть, это все сплетни.
– Ну, знаете ли, как сказать…
– Галка, я соскучилась, – прошептала Люда на ухо Гале.
– Когда ты едешь-то?
– Я еще точно не знаю. Может, послезавтра…
– Прямо в Америку?
– Нет, сначала в Москву, наверное.
– Да? А потом… совсем?
– Не знаю, наверное.
– Но приедешь еще? В гости…
– Перестань!
Народ в сауне зашевелился, и они решили всех опередить, чтобы занять место в предбаннике. Они успели. Уселись, как обычно, валетиком.
– А у вас-то что? – начала Люда.
– Ой, Русик, не знаю. С монастырем, видимо, будет длинная история. Ему сказали, что сначала надо воцерковиться, а там уж посмотрят.
– Что значит – воцерковиться?
– Ну ходить в церковь, посты соблюдать, исповедоваться, причащаться…
– И что? Он ходит?
– Ходит.
– Так может, оно и лучше, что не скоро еще от вас уйдет?
– Это-то, конечно, лучше! Но я боюсь, что он остынет.
– Чего ему остывать?
– А как обычно было? Знаешь, он так рьяно взялся… Всех учит… И едим-то не то, и делаем не так… На Глашку взъелся, требует, чтобы она крестилась на каждом шагу. Так, по-моему, не бывает по-настоящему… Мне уже кажется, что как только найдет предлог от этого отказаться, так и откажется.
– Но должен же он наконец на чем-то остановиться…
– Я уж не знаю, что лучше. Понимаешь, я этого уже не могу терпеть.
– Но ведь совсем недавно у вас все так хорошо было…
– А у нас всегда так: как что-нибудь новенькое появится, так сразу подъем, любовь…
Потом, как обычно, пошли париться. В парилке все было замечательно. Пар был чудный. Веник пах! Одно слово – эвкалипт. Они стегали друг друга попеременно, в удары веником вкладывая свою тоску.
Бежали в ледяной бассейн. И снова стегали, стегали…
Потом улеглись на топчаны, поставленные вдоль стены в раздевалке, голова к голове. Люда лежала с закрытыми глазами, ощущая каждый мускул, каждый нерв в своем теле. Она то ли задремала, то ли что…
– Жарко мне… – Галя скинула с себя простыню и этим вернула Люду в реальность бани.
– Знаешь, Галка, не поеду я в Америку, – вдруг очень тихо, почти про себя прошептала Люда одними губами, не оборачиваясь, не поднимая головы.
Но Галя услышала. Она тоже не пошевелилась. Только сказала тихо, как-то настороженно:
– Ты чего это?
– Это все глупости.
– Ты думаешь?
– Не люблю я этого Стива!
– Что, тоже в монастырь собралась? Как Сидоров тебе сказал? – сыронизировала Галя.
– Да нет… – Она сказала это, уже вставая с лежака.
– Ты куда?
– Надо домываться и идти.
– Куда идти-то? – поднялась за ней и Галя.
– Осуществлять свою судьбу, – с усмешкой произнесла Люда.
Люда вдруг совершенно успокоилась. И мылась тщательно, как будто смывала с себя всю шелуху, налипшую на ее жизнь за последний месяц. Она терла спину Гале, а потом Галя со всей силы докрасна терла спину ей.
Сегодня Люда без сожаления выкинула свой веник в алюминиевую коробку для использованных веников. Не потому, что она в баню больше не пойдет. Просто эвкалиптовый не было смысла нести домой, он пах только после первого распаривания, он – одноразовый.
Они вышли из бани легкие и ясные. Галя все ждала, как Люда будет прощаться. Сама инициативы не проявляла.
– Галка, сделай то, о чем я тебя попрошу! Сделаешь? – вдруг сказала Люда, в упор глядя ей в лицо.
– А чего делать-то? – насторожилась та. Люда порылась в сумке, нашла пачку сигарет.
Сигареты высыпала в сумку.
– У тебя ручка есть? – спросила она Галю. Галя в свою очередь тоже стала рыться в своем рюкзаке. И ручка нашлась. Люда присела на корточки прямо посреди дороги и быстро нацарапала несколько слов на сигаретной коробке.
– Вот, – протянула она ее Гале. – Когда придешь домой, позвони, пожалуйста, по этому телефону и скажи то, что здесь написано. Но прочтешь только дома. Обещаешь?
Галя заразилась Людиным настроением и так же значительно ответила:
– Обещаю!
Они постояли немного и разошлись каждая в свою жизнь. Никаких торжественных прощаний, как будто в следующий банный день увидятся, как обычно.
Глава 30
СТИВ
Стива разбудил звонок мобильника. Сначала он приходил в себя и соображал, где находится. Когда сообразил это, стал вспоминать, куда засунул мобильник. Когда вспомнил, выскочил из постели и побежал к трельяжу.
– Стив? – услышал он в трубке незнакомый женский голос.
– Да! – ответил он и хотел уже вернуться в постель, но то, что он услышал дальше, заставило его позабыть о том, что он совершенно голый и что ему холодно.
– Люда просила простить ее… – И через маленькую паузу: – Она уехала в Псков к Эрику Иванову.
Стив молчал.
– Вы все поняли или повторить еще раз? – спросил голос.
– Повторить… Голос все повторил.
– Спасибо… Теперь все понял. – Стив отключился и опустился на пуфик перед зеркалом.
Он был не просто в растерянности. Стив был сражен, повержен, он проиграл. И когда! Когда он совершал благородный поступок. Такая неблагодарность! Кому жаловаться в этой холодной криминальной стране! Стив вдруг увидел себя в зеркале понуро сидящим нагишом. Он тут же почувствовал, что совершенно окоченел, и вернулся в постель. Забравшись с головой под одеяло, он тихонько заплакал.
С детства ему внушалось, что он американец – значит, первый, лучший. И он становился первым. Никто не знал, чего это ему стоило. Вся его жизнь была борьба. Он шел к победе. И достигал ее, идя напролом. Он был одинок. Страшно одинок до тех пор, пока в его жизни не появился Генри. Генри ему сосватала жена. Она все уши прожужжала о своем психоаналитике. Генри был самым лучшим психоаналитиком в их кругу. И самым дорогим. Сначала Стив с опаской относился к этому плешивому, не очень опрятному толстячку. Но потом Генри так вошел в его сознание, что жизнь без него уже была немыслима. Генри вытаскивал его из депрессий и неурядиц, из-за которых случались эти депрессий. И в трудную минуту жизни Стив всегда шел к нему.
И теперь он бросился за помощью к Генри, благо трубка осталась у него в руке. Он набрал номер Генри.
Ответила секретарша Генри, она заметила Стиву, что он на сегодня не записан. Но он настаивал на разговоре с Генри, и тогда она сжалилась над ним, разрешила перезвонить через сорок минут, когда у психоаналитика кончится очередной сеанс. Стив насилу переждал эти сорок минут. И когда услышал знакомый голос Генри, у него отлегло от сердца и слезы брызнули из глаз.
– Ну что вы, Стив! Что вы! – успокаивал его Генри.
– Все пропало! Все пропало! – твердил Стив.
– Успокойтесь и спокойно расскажите, что случилось! – скомандовал Генри.
– Она меня не любит!
– Стив! Возьмите себя в руки! Мы же говорили с вами об этом. Вы поехали, чтобы вывезти ее из страны, – говорил Генри твердым спокойным голосом.
– Да я поехал к Людмиле, но она уехала к Эрику! – завопил вдруг Стив.
– К Эрику Моссу?
– Да нет! Иванову!
– Стив! – Терпение психоаналитика иссякло. – Все! Я записываю вас на прием!
– Да! Да! На прием!
– Я буду в вашем распоряжении через час и сорок пять минут! Лизи, – обратился он к секретарше, – запишите его сразу после этого пациента! У нас ведь больше до обеда никого нет?
– Да, босс!
– Слышите, Стив? Через час сорок пять я буду ждать вас! А сейчас – извините! У меня сеанс! – И он повесил трубку.
«О'кей! – подумал Стив. – Скоро все будет в порядке». И он почти успокоился. Улегся поудобнее и применил технику релаксации. И только у него наконец стало получаться, как в дверь постучали.
Стив резко принял позу сидя, и у него закружилась голова.
– Да! Войдите! Вошла Марипална.
– Ох, извините! – отпрянула она назад, увидев Стива, высовывающегося из-под одеяла. – К вам пришли, Стив! Женщина. Впустить?
– Мария Павловна! Какая женщина? – Стив с трудом вспоминал русские слова.
– Она не представилась. А где Милочка?
– Ее нет.
– Что значит – нет?
– Она ушла в баню. – Стив счел за лучшее не объясняться сейчас по поводу Люды.
– Так что с женщиной?
– Подождите, я оденусь!
– Она вас на кухне подождет, – сухо сказала Марипална и закрыла дверь.
Стив вскочил с кровати и стал судорожно искать свою одежду. Что же это может быть за женщина? Здесь, в России? Неужели Надежда, та девушка, которую он искал в свой прошлый приезд, нашла его? Когда он шел мимо зеркала, то увидел свое отражение и ужаснулся: щетина… Но он решил привести себя в порядок во что бы то ни стало. Жаль, помыться не удастся! Не ходить же по коридору в полуголом виде перед посторонними людьми! Но ему претила любая нечистота, и он решил не спешить и не принимать в расчет внешние обстоятельства. Облачившись в свой шикарный халат, он проследовал в ванную. Тщательно мылся и брился. Потом вернулся в комнату. Но халата его никто не увидел: в коридоре вообще было темно. Он накрыл кровать, спрятал все лишние вещи и уселся ждать визитершу.
Видимо, на кухне терпение иссякло, и Марипална снова постучала в дверь.
– Войдите! – сказал Стив и встал ей навстречу. Марипална открыла дверь, отступила назад, а в проеме двери возникла… бедная Лиза. Стив пошатнулся, но устоял.
– Здравствуйте! – сказала Лиза.
– Здравствуйте! – машинально ответил Стив, не отрывая от нее глаз.
– Я могу войти?
– Да!
Как она изменилась со вчерашнего дня! Куда-то делась вся ее серость и мышиность. Глаза сверкали, щеки алели. Она была восхитительна.
– Оставьте нас, Мария Павловна! – не отрывая глаз от Лизы, распорядился Стив.
Марипална в недоумении закрыла дверь. Стив подошел к двери и резко открыл ее, но Марипалны за ней не было. Он чуть смутился. Но тут же забыл об этом своем промахе. Взял Лизу за руку и повел в другой конец комнаты.
– Стив, – начала Лиза, когда они подошли к окну, – я пришла сказать, что встреча с вами перевернула всю мою жизнь…
Лиза привезла вчера домой Николу, с помощью этих неизвестных людей, ворвавшихся в Людину квартиру – она их сначала и в дом-то пускать не хотела, боялась, – уложила Николу в постель. Оказалось, что без них бы она не справилась. Люди эти сделали ему укол, причем даже не спросили у нее согласия, но она не стала возражать. И Никола тут же успокоился и уснул.
Лиза смотрела на еще недавно страстно обожаемого мужа и не находила в себе прежнего отношения к нему. Он и раньше бывал и пьяным, и не в себе, но тогда она только жалела его. А теперь, когда она слышала его громовый храп и видела мокрые, чмокающие во сне губы, ничего, кроме отвращения, не поднималось в ее душе. А если вспомнить, как жалок он был там, в прихожей Людиной квартиры, то терпеть этого дурня рядом с собой не было никакой мочи. Лиза привыкла соответствовать обстоятельствам, во всем подчиняться им. От нее ничего другого никогда и не требовалось. И вот теперь обстоятельства складывались так, что она, по обыкновению подчинясь им, должна была действовать сама.
Она ничего не обдумывала и не рассчитывала. Просто оделась и пошла. Какое-то внутреннее, почти инстинктивное убеждение вело ее. Одна-единственная мысль жила всю дорогу в ее голове. «Какой все-таки прекрасный человек этот Стив!» – повторяла она всю дорогу.
«Какая прекрасная девушка!» – подумал Стив и тут же сказал:
– Проходите, раздевайтесь…
И она стала снимать пальто. Стив отнес его к двери и повесил на вешалку рядом со своим. Потом он вернулся и стал расстегивать ее кофточку, не отрывая взгляда от ее сверкающих глаз.
– Я никогда в жизни не встречал такой красавицы…
– Это очень хорошо, что вы мне об этом сказали, – похвалила его Лиза и расстегнула молнию на его трикотажном костюме. – Какой у вас мягкий трикотаж на куртке, наверное, импортный?
– Нет, я покупал его в Штатах! – ответил Стив, приступая к молнии на юбке.
– Ах да, вы же из Америки! – вспомнила Лиза и попыталась расстегнуть пряжку на ремне его джинсов.
Стив уже справился с ее юбкой и с ее свитером.
– У вас может не получиться… – сказал он мягко и ловким движением помог ей расстегнуть пряжку своего ремня.
Потом они плавно осели на коврик между кроватью Людиной мамы и окном. Реальность растаяла. Стив совершенно забыл о Люде, которую приехал спасать с целым чемоданом подарков, о Наде, которая не хотела его знать, а Лиза – о своем Николе.
Что сегодня творилось в их квартире? Куда опять девалась Милочка? Зачем эта женщина пришла в ее отсутствие к Стиву? Она – жена Николы. И что она так долго делает там, в Милочкиной комнате, наедине с ее женихом. Нетерпеливое любопытство разбирало Марипалну. И она наконец не выдержала и постучала в Людину дверь. Ответа не последовало. Она осторожно нажала на ручку, но дверь не поддалась. Марипална постучала сильнее, навалилась на дверь всем телом, но никакой реакции на ее действия не последовало.
Тогда Марипална придумала, что Стиву может грозить опасность. Борясь со своей интеллигентностью, поозиравшись на закрытые двери в коридоре, она приникла к замочной скважине… В комнате было пусто. Хотя угол обзора из-за очень маленького отверстия замочной скважины и был ограничен, она поклялась бы, что в комнате никого не было. Она снова обернулась на пустой коридор и приникла к замочной скважине ухом. Конечно, острота слуха в последнее время уже стала подводить ее, но она услышала! В комнате раздавались какие-то шорохи, потом уловила прерывистое дыхание… и, наконец, шепот… Но что произносили этим шепотом и чей был этот шепот, она разобрать не могла. Что же делать! Марипална не могла решить, что предпринять!
Вводить в курс сугубо женских, как ей казалось, Милочкиных дел Константина ей очень не хотелось, но она убедила себя, что ситуация принимает опасный для всего дома оборот. И она пошла к мужу.
Дядя Костя, лежа на диване, смотрел по телевизору хоккей с Олимпийских игр. Наши проигрывали. Дядя Костя держал под языком валидолину. Эти американцы ополчились против наших. Вчера они дисквалифицировали наших лыжниц. Какие свиньи, придрались к обычным женским дням (в результате постоянного просмотра рекламы дядя Костя уяснил, что женщины – существа особые, у них есть критические дни, в которые им требуется особая защита, а американцы, невежи, ничего этого признавать не хотели и воспользовались уязвимостью наших советских женщин). Сегодня же их судья, пользуясь служебным положением, изо всех сил старался, чтобы наши проиграли.
– Константин, у нас могут быть большие неприятности! – трагическим голосом начала Марипална, садясь на край дивана и загораживая тем самым экран.
– Что? – взглянул на нее дядя Костя, не видевший происходящего на поле.
– Ты должен вмешаться!
– Во что?
– У нашего американца в гостях вчерашняя жена Николы.
