Текст книги "Молот ведьм (СИ)"
Автор книги: Ольга Михайлова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
Глава 3. Шалости Трубочиста
Да не уклоняется сердце твоё на пути её, не блуждай по стезям её, потому что многих повергла она ранеными, и много сильных убиты ею: дом её – пути в преисподнюю.
– Притч. 7. 23
Винченцо Джустиниани не посетил графиню Массерано. И не из-за убеждения, что не быть рогоносцем мужчина может только в том случае, если никогда не наставил рогов другому. И не потому, что не любил блудить вообще. И даже не потому, что ему не нравилась графиня Ипполита.
Он попросту забыл о ней и о её приглашении. Не до того было.
К его удивлению, Джованна расхворалась всерьёз и начала поправляться лишь неделю спустя. Девица сильно похудела и побледнела, от неё осталась одна тень.
Джустиниани всё это время не обращал ни малейшего внимания на приходивших к ней девиц, даже въявь избегал их, ибо не хотел убедиться, что их симпатия – всего только дьявольский морок.
Он не бывал в обществе, не садился играть – вообще не выходил из дома, коротая вечера с котом и книгой у камина. Зато каждое утро приказывал закладывать экипаж и ездил в одно и то же место – в церковь Сан-Лоренцо фуори ле Мура, где слушал мессу, а потом гулял по кладбищу с храмовым капелланом.
По мнению отца Джулио, с которым они подробно обсудили происходящее, невесть откуда проступившая в Джустиниани непрошенная прозорливость не давала особого повода для волнения. Гораздо опаснее были окружавшие его адепты дьявола – вот их не мешало бы поостеречься.
При этом отец Джулио неожиданно прояснил то, по поводу чего недоумевал Джустиниани. Священник, морщась, рассказал, что, судя по наведённым им справкам, он сильно ошибся в отношении Гвидо Веральди. Вокруг него толпы поклонниц, он на хорошем счету в Ватикане, но его друг и собрат по ордену уверяет, что это только видимость. Поговаривают о его весьма предосудительных высказываниях и дурных склонностях.
Джустиниани, вспомнив слова Марко Альдобрандини о чёрной мессе, нахмурился. Да, если они подлинно пытаются служить чёрные мессы, им нужен кто-то, облечённый саном, это очевидно.
Вспомнил Джустиниани о приглашении графини Ипполиты, когда было уже безнадёжно поздно – на следующий день после назначенного ему дня, да и то потому, что получил приглашение на вечер к Вирджилио Массерано.
Джустиниани пожал плечами. Он, разумеется, обидел Ипполиту Массерано, особенно тем, что не прислал письма с извинением. Наживать врага в лице толстой красотки Винченцо совсем не хотелось, и он отправил ей запоздалое оправдание, отговорившись простудой.
В это утро он побеседовал с управляющим, после чего занялся обсуждением меню на завтра с кухаркой, на что обычно уходило почти полчаса. Руфина не любила пьемонтские колбасы и сыр из Брешии, Джустиниани вяло спорил, уверяя, что иногда их можно подавать к столу. Кухарка упорно настаивала на саламо-ди-суго из Феррары и расхваливала свои любимые сорта сыра и ветчину из Пармы.
Винченцо сдался, и тут Луиджи известил его, что его ждёт посетительница – графиня Массерано.
На сей раз Ипполита была не в красном, но в кремовом платье, сильно её полнившем. К удивлению Джустиниани, она не высказала ему упрёка за то, что он не пришёл к ней, и вообще не вспомнила о его невежливой забывчивости.
Джустиниани и в голову не приходило, что в свете его стали сильно побаиваться, и графиня, зазывая его в гости, хоть и желала прельстить перезрелой красотой, гораздо больше хотела защититься от его враждебности и привлечь его дьявольские способности себе на службу.
Она была поражена результатами дуэли, слышала и о его выигрыше в покер, дошли до неё слухи и о случившемся в церкви Сан-Лоренцо, и все эти вести заинтересовали её чрезвычайно. Особенно внимательно слушала графиня рассказ о припадке падучей Андреа Пинелло-Лючиани, во мнении толпы – инспирированном Наследником великого Гвидо. Да, молва упорно приписывала приступ мессира Андреа не его огорчению по поводу гибели мессира Берризи, ибо все знали, что мессир Андреа по пустякам не огорчается, а присутствию на похоронах его сиятельства графа Винченцо Джустиниани.
Ипполита постоянно ловила сплетни о происходящем вокруг этого человека. Она решила, что он наверняка будет прекрасным любовником, однако когда мессир Винченцо не оправдал её ожиданий, ей пришла в голову мысль, которая, прямо скажем, приходила ей в голову и раньше, да не находилось подходящей возможности для её осуществления.
Сейчас графиня, наконец, высказала потаённое.
– Ваш дядюшка обещал помочь мне, но, к несчастью, смерть унесла его.
– И что же он обещал? – раздражённо спросил Джустиниани, морщась ещё и от резких духов графини Массерано.
– Свободу… – пышнотелая красотка наклонилась к Винченцо.
Джустиниани удивился. Чего не хватает этой распутнице? И тут его заморозило.
Глаза донны Ипполиты сузились и хищно блеснули, как у рыси перед прыжком.
– Муж никак не хочет оставить меня вдовой, между тем, Вирджилио весьма прижимист.
Винченцо судорожно вздохнул. В памяти промелькнуло утомлённое лицо Массерано, слова «живая душа рядом…», и это воспоминание породило тоскливое и мутное переживание той страшной дьявольской иронии, от которой на глаза наворачивались слезы.
Эта ведьма, эта «живая душа», выходит, задумала избавиться от супруга, отправив его в царство мёртвых, и ждала от него, Джустиниани, как от Локусты, нужного средства для этого?
Оскорблённая мысль о том, за кого его здесь принимают, проскочила, не задев сознания Винченцо, но понимание, что перед ним сидит хладнокровная убийца, разозлило. Ах ты, дрянь, что б ты сдохла, мерзавка проклятая. Мало ему откровений Рокальмуто, и вот – новые мерзости?
Между тем, его задумчивость графиня восприняла как сомнение в её платёжеспособности и поспешила заверить его, что расплатится с ним сполна и без обмана.
Джустиниани резко встал.
– Я подумаю и извещу вас о своём решении, – бросил он с королевской величавостью, давая понять, что встреча окончена.
Что-то в его голосе и позе не позволило Ипполите продолжать. Винченцо подлинно испугал её.
Графиня исчезла.
Джустиниани тихо замер в полусонной летаргии, усталый, больной, обессиленный. Ведьма…Он слышал, как отъезжает от крыльца карета её сиятельства, как шепчет что-то юная листва в распахнутом окне, как заливается в кустах какая-то пичуга. Кот Трубочист сидел на оттоманке и смотрел на него встревоженными зелёными глазами.
Бедняга Массерано. Мало ему рогов, застарелого сифилиса и катара желудка, мало приступов отвращения к жизни, так ещё эта фурия мечтает избавиться от него. Интересно, она намеревается отравить Вирджилио или хотела, чтобы он вызвал его?
Джустиниани вяло потянулся к ларцу, порывшись, нашёл вольт графини. Интересно, а что она хотела получить от дядюшки, если вольт оказался у него? И чем эта великосветская потаскуха расплачивалась?
Мельком посмотрев на куклу, Винченцо снова задал себе вопрос, из чего они сделаны, ибо лицо Ипполиты Массерано было подлинно точно срисовано. Мерзавка, какая же мерзавка. И как земля носит такую тварь?
Воистину, кончились времена охоты на ведьм – теперь ведьмы охотятся на нас.
Отбросив на стол вольт, Винченцо около получаса сидел в прострации, ни о чём не думал, ничего не говорил, но потом пришёл в себя и поднялся.
Дальше произошло нечто неожиданное: Джустиниани направился в столовую, но тут к оставленной на столе без присмотра кукле вдруг молнией метнулся Спазакамино. Поступок кота был сугубо природным: кукла была в сером платье, издали и впрямь напоминала мышь, да ещё сквозняк из окна чуть пошевелил платье куклы.
Трубочист схватил вольт зубами и ринулся в дверь. Винченцо остолбенел, почувствовал, как пол поехал под его ногами, но быстро опомнился и стремглав бросился следом за вором-котом.
Увы, наглый котяра исчез, просто провалился сквозь землю.
Джустиниани поднял на ноги весь дом, он не мог сказать, что именно стянул Спазакамино, но объяснил Луиджи и Донате, что кот схватил кусок старинного пергамента и куда-то утащил его. Нужно найти немедленно! Сбежались остальные слуги, поднялся настоящий переполох, все метались, как полоумные.
Луиджи утверждал, что кот часто выскакивает на крышу через дымоход в зале, когда не горит камин, а камин с утра не зажигали, Доната же была уверена, что бесовское отродье удрало через маленькое окно в подвальном этаже. У кухарки Руфины было своё мнение по этому поводу: Трубочист – призрак, он исчезает и появляется, где ему угодно, и может проходить сквозь стены.
Целый час кота не было видно.
Джованна, только что начавшая вставать, не принимала участия в поисках вора, но именно она обнаружила Спазакамино: наглец сидел на коньке крыши и умывался. Джустиниани кинулся наверх, но ещё на мансарде заметил, что Трубочист снова исчез.
Впрочем, полчаса спустя он был вновь замечен: теперь во дворе виллы. Дерзкий вор сидел на плитах имплювия, небольшого бассейна для стока воды, и внимательно смотрел на снующих по водной глади крохотных жучков-плавунцов.
Винченцо тихо и осторожно приблизился к коту, стараясь не напугать его. Кот и не думал пугаться. Он доверчиво подставил остроухую голову под руку Джустиниани, тот сел рядом и погладил кота, оглядываясь по сторонам и ища, куда Трубочист мог задевать куклу.
Солнце уже перевалило арочные парапеты внутреннего двора и играло лучами на поверхности воды. Джустиниани вдруг помертвел: теперь он заметил вольт. Тот лежал на дне имплювия, распластавшись по дну серой тряпкой. Винченцо рванулся к краю бассейна, засучив рукав, наклонился и торопливо извлёк чёртову безделушку из воды.
Вид куклы был ужасен, лицо раскисло и утратило очертания, она была склизкой и противной, как размокший желатин или раскисшее тесто.
Джустиниани решил просушить её на каминной решётке, поспешно объявил слугам, что кот и пергамент нашлись, и положил вольт в библиотеке – сохнуть, сам запер туда дверь и после всех треволнений этого утра наконец-то сел завтракать.
После поднялся к Джованне, осведомился о самочувствии, поздравил с выздоровлением, спросил о том, как дела у подруг?
– Не собирается ли синьорина Елена замуж?
– Нет, – отрешённо проговорила Джованна, словно думая совсем о другом. Глаза девушки были воспалёнными, Джустиниани подумал, что причиной тому – недавняя болезнь. – Элизео ди Чиньоло сделал ей предложение, но она отказала ему.
Джустиниани выпрямился. Вот тебе и на!
– Племянник маркиза показался мне весьма достойным молодым человеком, – заметил Винченцо задумчиво, – разумным, порядочным. Почему синьорина отказала ему?
– Она не любит его.
Джустиниани воспрянул духом.
– Мне кажется, синьорина поступила необдуманно. Порядочность всегда в цене, а мессир Элизео очень благоразумен.
Джованна пожала плечами. Джустиниани снова отметил, что она бледна и выглядит утомлённой.
– А вам Элизео нравится?
Джованна покачала головой.
– Ничуть.
Джустиниани вздохнул.
– Елена и Катарина влюблены в вас, и любая с радостью выйдет за вас замуж, – медленно проговорила Джованна, – вы можете посвататься к любой, – девица старательно отводила от него глаза.
– Вот как. – Винченцо поднялся. Он уже смирился с мыслью, что его успех у женщин – бесовский промысел, и отказался от своих матримониальных планов. – Что же, я рад, что они не разделяют вашей неприязни ко мне, но жениться я пока не собираюсь.
Девица окинула его мрачным взглядом исподлобья и ничего не ответила.
Джованна наконец поняла себя.
Какую бы клевету не распространяли об этом человеке в обществе – он был сильным, умным и даровитым. Если бы она с самого начала не сглупила, Винченцо Джустиниани мог бы обратить на неё внимание, полюбить. «Мне важно, чтобы ваш избранник не гнался за приданым, любил и уважал вас, как свою супругу и мать своих детей, чтобы не был распутным и был способен защитить вас…»
Он сам и был именно таким человеком. Господи, как же она ошиблась… Эта мысль отравляла ей жизнь и не давала покоя, ночами в болезни, затянувшейся именно из горестного понимания совершенной оплошности, она молилась, прося у Господа его внимания и любви.
Но Винченцо Джустиниани оставался холодным и безучастным и совершенно не замечал её.
Глава 4. «Молот ведьм»
От всех врагов моих я сделался поношением, страшилищем для знакомых моих; видящие меня на улице бегут от меня.
– Пс.30:12
Сам Джустиниани направился в библиотеку, где снова вспомнил про сохнущий вольт. Господи, как же всё это надоело, с тоской подумал он. Он планировал с утра заняться интереснейшим переводом с арамейского, а вместо этого убил утро на мерзавку Массерано. Пропади всё пропадом.
И тут камердинер, постучавшись, известил, что к нему пожаловал банкир Карло Тентуччи.
Винченцо поспешно убрал в стол сырую безделушку, переложил её на окно и закрыл свежими газетами, потом поднялся навстречу гостю, который, в отличие от многих, в тягость не был.
– Вы ещё не знаете? – банкир был в таком волнении, что позабыл и поздороваться. – Франческо Тоско, мы случайно встретились только что, так вот, час назад его вызвали в дом Массерано. Графиня Ипполита погибла! – Карло облизнул пересохшие губы, – утонула в ванной! Она отослала служанок за свежей горячей водой, те спустились вниз, ждали, пока подогреют, поднялись с кувшинами наверх, а её сиятельство захлебнулась! Она приехала с виллы утром, выпила два бокала коньяка, была в хорошем настроении, даже пела, и вот… Ванна небольшая и неглубокая, что могло произойти – непонятно.
Джустиниани оперся о стол, но, несмотря на то, что в глазах его поплыл паркет, сумел взять себя в руки.
Он позвонил и попросил Луиджи принести кофе, чай и сдобу. Винченцо с трудом вспомнил, что Тоско – это тот врач, что присутствовал на его дуэли, но прекрасно понял, что произошло, а главное, понял причины случившегося.
Дьявол действовал, и что бы ни думали по поводу смерти графини Массерано в обществе, причиной смерти Ипполиты был он. Глупо было и оправдываться. Чёртов кот, его фамильяр, был просто палачом, – а судьёй был он, Джустиниани, и смертный приговор мерзавке вынес именно он.
Однако рассказать об этом Карло было немыслимо. Винченцо поднял брови, показывая, что удивлён, а вслух заметил, что почти не знал покойную, и постарался быстро перевести разговор.
– А этот Тоско, что он говорил о здоровье Убальдини? Он поправляется?
– Дело плохо, но хорошо, что не стало хуже. Умберто висит между жизнью и смертью, он без памяти, бредит, порой на несколько минут приходит в себя. А в доме Массерано… кучер сказал, что завозил её сиятельство ненадолго к вам. Это верно?
Винченцо замер, потом осторожно перевёл дыхание и непринуждённо проговорил:
– Да, графиня приглашала меня на вечер, но я не совсем здоров, – Джустиниани был в этой лжи противен сам себе, но не рассказывать же, что покойная ведьма приезжала завербовать его на роль убийцы своего мужа. – А что Вирджилио?
– Просто убит, бьётся в истерике.
Разговор с Карло явно не складывался, ибо то, что подумал Джустиниани по этому поводу, огласить во всеуслышание тоже было нельзя. Равно нельзя было быстро уходить от темы, но поддерживать разговор сил у Винченцо не было.
Однако банкир сам заговорил о другом.
– Ходят нелепые слухи о смерти Берризи, говорят, будто он намеревался увезти Катарину Одескальки, но её отец сказал своему другу, что вы привезли девушку обратно. Это верно? Вы виделись с Берризи перед его смертью? Я слышал и о произошедшем в Сан-Лоренцо с Пинелло-Лючиани. Всё так загадочно.
Джустиниани, вздохнув, повторил свой рассказ о Берризи, тот же, что он поведал отцу Катарины. А у Пинелло-Лючиани же был припадок падучей, только и всего.
– Я просто слышал от Рокальмуто… Он все эти смерти, обмороки и ранения приписывает вам, твердит, что вы – колдун и даже – сам дьявол. Он уверяет, что вы решили отомстить всем, кого ненавидите, расквитаться со своими врагами колдовством.
Джустиниани вздохнул.
– Я так устал, Карло, – эта жалкая фраза вырвалась у него помимо воли, Винченцо тут же и осёкся. – Поверьте, уж Ипполиту-то Массерано я в ванной не топил.
Винченцо грустно усмехнулся, снова подумав, что, тем не менее, он, безусловно, имеет отношение к смерти графини, хотя бы по небрежности. А ведь и не в небрежности дело было. Он просто разозлился, оскорбившись, что эта ведьма принимает его за убийцу и палача, и мысленно пожелал ей смерти. Этого хватило.
Джустиниани было тошно, тошно от той паутины лжи, что постепенно опутывала его, от той бесовской суеты вокруг, что безумно утомляла, а от проступавшей по временам прозорливости просто мутило. Противно было лгать Карло, мерзко было даже думать о происшествиях последних дней.
Утром следующего дня Джустиниани пришёл в дом Массерано и выразил Вирджилио соболезнование в постигшей того утрате.
Его сиятельство был нетрезв и казался подлинно раздавленным. Безутешный граф попросил Винченцо заказать в Сан-Лоренцо заупокойную мессу по погибшей. Джустиниани подумал, что, если смотреть на случившееся разумно, Массерано нужно заказывать не заупокойные мессы, а благодарственный молебен о собственном здравии, но не возразил, молча кивнув.
По слухам, Пинелло-Лючиани по-прежнему ещё не вставал с постели, Рокальмуто тоже был болен – слёг с нервной горячкой, Умберто Убальдини всё ещё не приходил в себя, по-прежнему висел между жизнью и смертью.
Самого Джустиниани въявь избегали почти все, кроме герцогини Поланти, баронессы Леркари, а так же маркиза ди Чиньоло. Возврат залогов преисполнил поклонников Джустиниани благодарностью, чего от этих людей Винченцо вовсе не ожидал.
Они сновали вокруг него, не зная, чем услужить, сыпали комплименты и расточали улыбки.
При этом донна Мария осторожно расспросила его о сердечных делах.
– Если Катарина Одескальки или Елена Бруни пришлись вам по душе, – тихо шепнула она, когда они ненадолго остались вместе в зале соболезнований, – не показывайте виду.
Джустиниани метнул на старуху быстрый взгляд. Тощая ведьма раздражала его, но это был не повод игнорировать её предупреждения. Однажды, и это надо признать, баронесса уже дала ему весьма дельный совет, суть которого он, правда, понял не сразу, но сам совет этим не обесценивался.
Сейчас Винченцо поспешно схватил старуху за локоть.
– Вы хотите сказать, меня могут… шантажировать тем, что мне дорого? – тоже шёпотом спросил он.
– Разумеется. Пинелло-Лючиани не успел до припадка договориться с вами о покупке ларца?
– Нет.
– Но… вы же держите в руках его жизнь. Помните, он может и убийц нанять. Не выпускайте ларец из рук. Открыть его он не сможет, и ему все равно будете нужны вы. На вашем месте любой разумный человек упредил бы его. – Лисьи глаза старухи обрели на миг волчье выражение.
– Уничтожить его вольт? – задумчиво спросил Винченцо.
– Конечно. Целее будете, поверьте, – змеёй прошипела старуха и торопливо отошла, заметив входящего графа Филиппо Боминако.
Нельзя сказать, что Джустиниани не понял донну Марию. Понял и даже признал за её милостью немалую житейскую мудрость. Винченцо достаточно насмотрелся на Нардолини, Рокальмуто, Убальдини и Пинелло-Лючиани, чтобы не видеть, что эти люди способны на всё. Да, они могли шантажировать его, могли и попытаться снова уничтожить, причём, не церемонясь – из-за угла в спину.
Винченцо и так непростительно запаздывал с постижением истины, и не хватало, чтобы Катарина или Елена пострадали из-за него.
Но уничтожить вольты? Это казалось ему неблагородным, и, хоть от этих людей ответного благородства было не дождаться, подобные методы претили. Убивать кокаиниста или припадочного – это немыслимо.
На соболезновании Винченцо неожиданно выпал повод немного повеселиться.
Маркиз Марио ди Чиньоло, тоже пришедший разделить скорбь Массерано, горько посетовал, что Гвидо Джустиниани словно забирает к себе всех, кто был в его круге. Мистика, просто мистика.
Винченцо важно кивнул, про себя же подумал, что сам он, что и говорить, основательно помог дорогому дядюшке составить себе отличную компанию в преисподней.
* * *
На похороны Ипполиты Массерано Винченцо Джустиниани не пошёл. Он затворился в библиотеке, как монах в келье, и покидал дом, только отправляясь на мессу. С отцом Джулио он обговорил случившиеся с графиней Ипполитой, причём Винченцо отказался каяться в приговоре мерзавке сам и не стал лишать ветчины своего кота-фамильяра, потом поделился беспокойством по поводу сказанного донной Марией. Что делать со смертельно опасными сатанинскими безделушками? Они жгли руки и бесили Винченцо.
– Ты считаешь, что, даже если ты раздашь эти чёртовы куклы – тебя всё равно не оставят в покое?
– Не оставят, – покачал головой Винченцо. – Я начал кое-что понимать. Они, рабы дьявола, хотят сделать меня своим рабом. И ни перед чем не остановятся. Я вижу то, чего они не видят, и могу то, что они не могут. Я им нужен.
– Но постой, – недоверчиво обронил монах. – Я же видел их. Корчащийся в падучей, наркоман с потрескавшимися ноздрями и безногий старик на костылях. Только этот, с бородкой, шевелился без посторонней помощи. Не Бог весть какая армия.
– Не армия, – согласился Джустиниани, – но добавить сюда нужно, как я понимаю, твоего коллегу Гвидо Веральди и Энрико Бьянко. А против шести подонков, пусть даже хромых и припадочных, я бессилен, тем более, сам понимаешь, неизвестно, как, где и когда ударят.
– Да, сын мой, вляпался ты.
– Только твоих попрёков мне и недоставало, – досадливо вздохнул Джустиниани, – никуда я не вляпывался. – Он нервно прошёлся по крипте. – Провести жизнь среди книг, молиться Господу, жениться, обзавестись сыновьями, воспитать их достойными людьми, путешествовать, может быть, написать книгу по палеографии… Что греховного было в моих желаниях? Нет же, невесть откуда мне падает на голову дьявольское наваждение. За что? А главное, что делать, Господи, что делать?
– Молись, Бог поможет. Но отмечу вскользь, пока ты подлинно для этих людей стал молотом. Молотом ведьм и колдунов.
Джустиниани усмехнулся.
– Для этого многого не нужно, отче. Всего-навсего провести небольшое auto de fe, так сказать, и зашвырнуть наследство Гвидо в камин. Но я не представляю Конгрегацию веры, хоть иногда и ощущаю в себе некоторые задатки отцов-инквизиторов. Однако в итоге, чтобы смертно не нагрешить, мне придётся просто уйти в затвор, не высовывать нос из библиотеки. Господи, ещё и девчонка на шее… – пробормотал Винченцо с досадой, потом ещё больше нахмурился, – я говорил тебе, кстати, что в ларце есть и кукла моей несостоявшейся невесты? Интересно, что Глория хотела от Гвидо? На каком гибельном желании поймали её бесы?
Винченцо задал этот вопрос без всякой задней мысли, никак не думая, что когда-нибудь получит ответ.
Тем не менее, по возвращении домой его ждала Глория Монтекорато, приехавшая чуть раньше. Джустиниани изумился: сегодня она выглядела просто ужасно, глаза были тусклы и блеклы, щеки отвисли, кожа казалась землистой.
– Дорогая, что с вами? – Джустиниани подивился вполне искренне.
– Зачем ты это делаешь? – прошипела Глория вместо ответа, – зачем тебе это нужно?
– Что именно? – снова удивился Винченцо, ибо совершенно не понял Глорию.
– Я постоянно слышу твой голос, ты говоришь со мной и требуешь, чтобы я повесилась, ты и на Рокальмуто наводишь свои проклятые чары, но я тоже кое-что умею, помни…Ты просто подлец, мстительный подлец! Но Гвидо обещал мне славу великого медиума! И у меня великий Учитель! Запомни, найдутся и посильнее тебя! Мстишь, да, мстишь? – лицо Глории были перекошено, глаза вылезали из орбит.
Джустиниани сначала просто оторопел, потом насторожился. Никаких чар он ни на Глорию, ни на Рокальмуто не наводил. Даже не думал. Он услышал о чарах от её светлости герцогини Поланти и прочёл в книгах Гвидо, но уже успел забыть мерзкую и кощунственную обрядность этих дьявольских наговоров, и потому несправедливые обвинения в колдовстве и мстительности подлинно задели его.
При этом Винченцо затруднился бы сказать, какое из обвинений ранило его больнее.
Но тут сказанное Глорией дошло до него в полноте. Он толкает её к самоубийству? Что за нелепость?
Неожиданно Джустиниани вспомнил слова Джованны. Новый мессия…
– А ты уверена, что это я говорю с тобой, а не твой Аштар Шерана?
Трудно было описать впечатление, произведённое на Глорию этим именем. Зрачки её расширились, на губах выступила пена.
– Не смей… не смей произносить его имя, – взвизгнула она и, подобрав юбки, вылетела из комнаты.
Джустиниани потёр лоб. Он ничего не понимал, кроме того, что у его бывшей невесты основательно расстроены нервы, а, может, и с головой не всё в порядке. Отец Джулио часто говаривал, что мера одержимости всегда прямо пропорциональна страстности глупца, и если он был прав, страсти Глории были, видимо, запредельными.
Винченцо пожалел, что не отдал ей вольт, но убежала она так неожиданно, что он растерялся.
Тут Джустиниани почувствовал головокружение и истому, вялую слабость и сонливость. Все, на сегодня хватит. Он устал…
Господи, как он устал…